Антона Беляева называют одним из лучших музыкантов России. Последнее время он занимается не только своей группой Therr Maitz, но и представляет новое иммерсивное шоу «Безликие» 9 ноября в Петербурге, а также дал сольный концерт 3 ноября в клубе А2. Антон рассказал «СтарХиту», как себя чувствует в роли папы, а также признался, что если бы не встретил жену Юлю, то начал бы «разрушаться».
В Петербурге 9 ноября состоится премьера иммерсивного шоу «Безликие», где многие герои будут в масках. А вы сами станете его участником?
В «Безликих» я не актер, а композитор. Работа над этим проектом была сложной, мы записали порядка 11 часов музыки. Перед нами стояла интересная задача – шоу будет проходить в особняке на Дворцовой набережной, где более 50 локаций и во всех этих локациях разные источники звука – было важно найти взаимосвязи, чтобы переходя из одной локации в другую, мы не мешали музыкой, а вели зрителя дальше. Поэтому придумали форму, в которой музыка позволяет многое додумать. Естественно, есть моменты, придуманные и прописанные заранее, но основным полотном является музыка, которая создана в живом составе музыкантами.
Да, мне интересны разные жанры. То, что мы делаем для сцены – это очень понятная и ясная работа. Здесь же всегда есть какие-то сюрпризы, другие возможности, мне интересно не замыкаться в своем жанре, поэтому я заинтересован и в кино, и в театральном искусстве.
Как прошел концерт в Санкт-Петербурге?
Мы выступили с большой струнной группой, сыграли свои концертные хиты, а также фрагменты нового альбома, который выйдет 14 февраля. Честно говоря, я зарекался, что мы не будем этого делать, но это невозможно, хотелось побыстрее показать свежий материал.
В этом году у вас множество проектов, но самое важное - это то, что у вас родился сын. На кого он похож?
В данный момент - на меня! Есть мои и его детские фотографии, которые просто идентичны, на них пугающее сходство (смеется). Мамины черты тоже прослеживаются. В общем, интересный парень.
Он родился…
Получается, он Близнецы по гороскопу, верите в прогнозы?
Я думаю, что моя жена больше обращает внимание на такие вещи. Понятное дело, что генетические и космические данные повлияют на его формирование, но воспитание – это самая главная часть. Думаю, что нужно наблюдать за развитием человека.
В честь кого вы назвали сына Семеном?
Поскольку мы музыкальная семья, то искали какое-нибудь интересное имя. У нас был большой список, свой топ-лист и до последнего думали, что когда посмотрим, то выберем из него. В итоге, увидев сына, я понял, что ни одно из наших навороченных имен ему не подходит. Меня на эту мысль навела акушерка: «А как зовут?» - «А никак пока» - «Надо назвать, у человека должно быть имя!» Я сначала был с сыном, а потом отнес его в специальное место, где младенцы находятся после рождения, и пошел к жене: «Так, у нас совещание 20 минут, мы должны решить, как зовут человека». Мы посмотрели гугл, это был день Семена. Когда это прозвучало, то мы сказали друг другу: «Да, хорошо». Не было в этом какого-то глубокого смысла, серьезной подготовки, но я очень рад, что так случилось. Имя очень подходит сыну.
Многие родители стараются не показывать своих детей, а вы часто выкладываете фото сына в интернет…
Верно ли, что с рождением ребенка, мировоззрение меняется?
Знаете, не согласился бы с этим на 100%. Несмотря на то, что мой возраст перевалил за 30, а у меня еще не было ребенка, вопросы «Когда?» естественно, присутствовали. Да и в моем окружении люди рожали каждый месяц. Но я никогда не был одержим продолжением рода, я никогда не думал об этом всерьез – то есть со мной переход случился легко: моя жена забеременела, и я понял, что готов. В роли папы чувствую себя органично – мне это нравится: укачивать сына и даже менять памперсы. Просто в мою жизнь пришел новый человек, поэтому никакого диссонанса нет.
Кажется, что у вас с Юлей образцово-показательный брак...
Знаете, мы абсолютно нормальная семья, которая ругается иногда и по работе, и в быту – опять же, то, что вы видите - всего лишь картинки в интернете. Понятно, что мы всю жизнь не транслируем и не афишируем, мы радуемся, когда мы на пляже, радуемся, когда листики осенние падают, мы совершенно обычная пара, которой повезло друг с другом. От себя могу сказать, что если бы у меня не случилась такая жена, то, возможно, какое-то время назад я пошел бы по пути разрушения, потому что этот человек меня организует и превращает в работоспособную и сознательную единицу. Я, вообще, как музыкант, человек хаотичный – а встреча с Юлей меня сохранила и стабилизировала
Она ведь бывшая журналистка, так часто бывает, что звезды сходятся с работниками СМИ...
Наверное, это связано с тем, что они берут у них интервью, но Юля у меня не брала интервью. На тот момент я жил так, что это была просто очередная забавная история. После свадьбы друга, выпив несколько стопок с Лолитой Милявской, зашел к своим знакомым – голландским архитекторам, с которыми давно не виделся. Мы выпили, за соседним столом сидят приличные девушки, а я по-хамски решил сказать: «А давайте им водки пошлем?» Мы послали им водки, все посмеялись, в итоге этого общения Юля дала мне свой телефон с неправильной цифрой. Я нашел этот телефон через несколько дней, пару раз не туда попал, в итоге дозвонился и сказал: «Мне это особо не надо, но если ты хочешь, то мы можем сходить на одну джазовую вечеринку». Это было абсолютно хамское вторжение в ее жизнь, но мы встретились, отправились на вечеринку, после этого живем вместе. Через какое-то время я понял, что после этой встречи я не хотел больше никого искать.
Началась бы либо какая-то стагнация... Естественно, музыканты амбициозны, мы хотим открыться миру, чтобы нас любили, слушали музыку и понимали. Но агрессия накапливается, пока ты делаешь что-то в стол, пока это не находит выхода, человек злится. Мне кажется, я находился на каком-то Рубиконе. Мне совершенно чужды телевизионные проекты, я не принимаю систему «Фабрики звезд», когда ты пришел, из тебя что-то сделали, нарядили в красивые штаны и заставили спеть песню, которая, по мнению продюсеров, принесет тебе успех. Поэтому на меня давили все мои знакомые, жена сказала: «Чувак, хватит выделываться! Сходи, хуже не будет!» Мне удалось сохранить свое мнение в этой ситуации. В течение шоу следовал своему плану: делал, что хочу, пел те песни, которые хочу, ругался с оркестром, когда мне не нравилось, что он играет и не позволял менять свою природу.
Виктор Беляев
С 1975 по 2008 год работал в комбинате питания «Кремлевский», где прошел путь от повара до генерального директора. Сегодня является президентом Ассоциации кулинаров России
О работе на главной кухне страны
«Чаще всего я вспоминаю Ричарда Никсона»
Обе кухни располагались буквально за стеной друг от друга. Откуда возникло такое разделение? Дело в том, что в Кремле традиционно находился Совнарком. Так было еще при Ленине. А партийная власть находилась в другом месте.
В Кремле я сразу попал не в обычную столовую для сотрудников, а на спецкухню, где проработал 14 лет. Мы кормили членов правительства - Совет министров СССР и зампредов. А членов Политбюро обслуживала особая кухня, где трудились личники – повара, закрепленные за конкретным руководителем.
Совет министров заседал в первом корпусе Кремля. А спецкухня, которая обслуживала и Совмин, и Президиум, размещалась в 20-м корпусе. Мы готовили обед, который затем на спецмашинах увозили в первый корпус. С особой кухней мы стыковались только на больших мероприятиях с участием первых лиц государства. Спецкухня проводила все приемы на территории Кремля, а особая готовила только для членов Политбюро - в Кремле, на квартирах и на дачах. Как-то мне довелось немного поработать бок о бок с личником Сталина. В свое время он чудом избежал расстрела - в день смерти вождя народов была не его смена. Он приехал в Кунцево вечером 5 марта 1953 года, когда уже всё случилось. Развернулся на пороге, помчался в Москву, забрал семью и сбежал в Саратов. Такие времена были. Он меня тесто научил готовить. Большой мастер был, у дореволюционных поваров опыта набирался. Вот так традиция и сохранялась.
На особой кухне был жесточайший отбор, людей проверяли от и до. А если допускали к работе, то сразу присваивали звание. Там была строгая дисциплина. Если ты уезжал в отпуск, то непременно должен был поставить в известность компетентные органы, куда именно ты отправился и где тебя искать в случае чего. Сотовых телефонов-то не было. Вызвать могли в любой момент. Поэтому личники частенько приходили на работу с чемоданчиками, где лежало всё необходимое: смена белья, бритва, зубная щетка. Меня приглашали туда работать, но я не пошел - я только вернулся из армии и не хотел снова под козырек. Поэтому не знаю, к кому именно из первых лиц меня должны были прикрепить.
Впервые попав на спецкухню, я был поражен ее размерами, сводчатыми потолками и огромными плитами метров по 12 длиной. Там одних конфорок было 48 штук. Если присмотреться, то становилось понятно, что изначально их топили дровами, потом переделали под газ и, наконец, под электричество. На самом деле это был боевой трофей. Когда-то эти плиты стояли на личной даче Геббельса.
Еще у нас имелась гигантская взбивальная машина, способная за раз месить до 100 кг теста. Она тоже была немецкой, 1911 года выделки. Представляете? А я в Кремль пришел в 1975-м! Всё работало.
Время от времени меня командировали обслуживать высоких иностранных гостей, которых обычно размещали в особняках на Ленинских горах. Я там много кого потчевал - Маргарет Тэтчер, Валери Жискар д`Эстена, Фиделя Кастро, Джимми Картера, арабских шейхов.
Помимо прочего, это еще было и полезно для меня лично, ведь я мог познакомиться с традициями разных национальных кухонь мира. Арабы, например, наших супов не ели, у китайцев тоже свои заморочки, и мы им готовили вместе с посольскими поварами. Где бы еще у меня была такая возможность? Но и всяких забавных историй случалось немало.
Как-то я приехал готовить завтрак для немецкого канцлера Гельмута Коля. Мужчина он был очень крупный и, видимо, не совсем здоровый - возраст и нагрузка давали о себе знать. Жена посадила его на строгую диету. Так вот, я раскладываю продукты и вдруг слышу - шаги. Обернулся, а передо мной канцлер - в халате и тапочках. Показывает мне жестами: пожарь, мол, яичницы с сосисками и не беспокойся, я тут посижу на стульчике. Я быстренько всё приготовил, Коль поел с аппетитом, ни крошки не оставил. Поблагодарил меня и вернулся к себе. А через некоторое время - уже официально - спустился к завтраку, чисто выбритый, в костюме. И говорит жене - я, пожалуй, не буду сегодня есть, устрою себе разгрузочный день.
В другой раз вместе с Индирой Ганди лапшу готовили на утиных желтках - по старинному рецепту, который я еще у бабушки своей выпытал. С индусами вообще сложно было работать. У них кухня специфическая, многие продукты нельзя использовать. Каждому члену делегации готовили персонально, и повторяться было нельзя, а они жили иногда недели по две. Ну вот, когда моя фантазия уже изрядно оскудела, я вспомнил про бабушкин рецепт и приготовил Индире лапшу. Минут через пятнадцать она сама спустилась на кухню и попросила показать, как я это делал. Мы с ней встали плечом к плечу и готовили - тесто раскатывали, то, се. В какой-то момент она стала подливать воду без разрешения. Я совершенно рефлекторно легонько стукнул ее по руке: что, мол, ты делаешь-то? И только потом сообразил, что ворчу на премьер-министра!
Некоторое время спустя Ганди снова приехала в Москву. Вызвала меня и рассказала, что приготовила лапшу по моему рецепту у себя дома на семейное торжество. Все были в восторге. Поблагодарила меня и подарила маленького божка. Он по сей день у меня хранится.
Было немного жутковато, потому что формат новый, люди незнакомые, главный канал страны. Я боялся оказаться на враждебной территории и столкнуться с необходимостью примерять совсем другую роль. Потому что, несмотря на все возможные бонусы, можно было вляпаться. Хотя мне кажется, что я и вляпался. (Смеется.) Я стараюсь понимать, что происходит, но при такой сумасшедшей активности это сложно.
Стратегия дальнейшего развития у тебя есть?
Главная задача — привести людей к моей группе. Показать, что за мной стоит целый коллектив музыкантов, где все талантливые, красивые, здорово поют и играют. Что у нас есть совместное творчество и жизнь помимо "Голоса". Времени не так много - 2-3 месяца. Через полгода появятся новые герои, будет новый проект. Такие правила игры.
Через две недели после вывешивания на YouTube у него было 400 тысяч просмотров. А вторая версия монтировалась уже с акцентом на Therr Maitz.
В этот промежуток нужно успеть.
В апреле выходит новый альбом вашей группы. Почему он второй по номеру, но первый по сути?
Первая пластинка Sweet Oldies (2010 год) - это поп-продукт. Понятно, что мы на каждое радио не пытаемся попасть с этим альбомом, но он ориентирован на то, чтобы восприниматься легко.
С выпуском кто-то помогает?
Мы не отдались никакому лейблу, но начали сотрудничать с большой английской издательской компанией Believe. Штука в том, что лейбл, создавая артиста, зарабатывает в том числе с концертов. А мне от этого какой толк? Если бы они ставили многомиллионное лазерное шоу, это было бы понятно, но здесь такой практики нет.
Я самостоятельно зарегистрировал аккаунт и выложил альбом на iTunes. Получал по $400–600 в месяц, но это не те деньги, которые хочется зарабатывать. С другой стороны, это и не та музыка, которую стоит покупать. Это репетиция управления компьютером, дизайнерская лаунж-музыка, аппликация из красивых картинок. Я ее собрал в 2010 году из старых треков, за которые не сильно стыдно.
Гастрольный тур по России предвидится?
На нас вышло с предложением крупное московское агентство, которое занималось, в частности, российским туром Земфиры. Сейчас речь идет о 40 городах и площадках от 2 до 5 тысяч мест. И мы к этому предложению отнеслись с радостью, хотя раньше концертами занимались сами. Но контролировать их качество сложно.
Часто нас просто обманывают. Говорят: зал будет такой, звук - такой, людей будут пускать в свободном режиме, билет продадут по такой цене. Потом приходит апдейт от фан-базы: в городе повесили афишу, где написано вместо Therr Maitz - "Антон Беляев" и еще пришлепнут логотип шоу "Голос" сверху. Мы приезжаем, и это оказывается не клуб, а ресторан, депозит столика - от 10 тысяч рублей. В итоге в зале сидят "меха", а нам что делать? Нам вроде присылали фотографии, и на них все было по-другому. Мы устали.
Гостиница не может находиться в одном здании с караоке. Должны быть темные шторы на окнах - мы спим днем. Ресторан не должен быть столовкой, после которой все мои пацаны вынуждены принимать таблетки от изжоги. Это плохо, потому что вечером надо работать, а все злые.
Стали предлагать в три раза больше концертов, чем раньше. В декабре 2013-го было 44 приглашения, и это физически невозможно. Всех денег не заработать. Я не хочу отыграть все концерты в мире за год и потом умереть. Я хочу еще пожить, поэтому два концерта, даже три, в неделю можно играть.
Хочется идеального мира. И ничего не делаешь, и куча выступлений, и все время расслабленный, отдохнувший. Хочется прийти на концерт - и как бахнуть. Но в итоге все происходит немножко на пределе.
Внутри группы у вас из-за скачка популярности поменялись отношения?
Нисколько. Может, чуть ужесточилась субординация - не в том плане, что я стал больше боссом, а в том, что ответственность возросла. Это не может быть рок-н-роллом в чистом виде. Из райдера виски убирается просто потому, что нет такого, что сейчас мы поиграли, а дальше отдыхаем. Мы не отдыхаем.
А вообще характер у вас легкий?
Поверхностно легкий, а так непростой. Я достаточно принципиален, у меня есть позиции, от которых я не отступаю. Это сложно для тех, кто меня окружает. И в работе сильно проявляется. Не все выдерживают, потому что это постоянный контроль и тирания. Ни у кого вокруг меня нет своего мнения. То есть они его высказывают, а я подавляю.
Попытки играть в семью с музыкантами в принципе обречены на провал. Если я начну намеренно устраивать консолидирующие вечеринки, это будет неправильно. Пока все происходит естественно.
В декабре вы вели хит-парад с Верой Брежневой на Первом канале. Какие-то еще намечаются телепроекты с вашим участием как ведущего?
Я не готов форматировать личность. И все, что не вынуждает меня это делать, мне подходит вполне. Я готов и кулинарное шоу вести, если это будет смешно. Пока есть договоренность о разговорном шоу про музыку на Первом канале. Я буду общаться с людьми на тему, которая мне понятна.
Постараюсь не быть критиком до конца, потому что мне важно, как я выгляжу перед музыкантами.
А если Николай Басков придет?
Я думаю, что эта передача будет в другом формате. Но даже если он придет, я задам ему те вопросы, которые меня интересуют. Почему, Коль? Я готов это спросить и хочу услышать ответ. Почему ты так делаешь все? Объясни нам. Почему ты снимаешь такие клипы? Почему такое качество музыки?
С продюсерской деятельностью вы завязали?
Я крест не ставил на этом, просто не понимаю, когда продолжать. Скажем, мы работали с Полиной Гагариной, она пишет красивые песни на английском языке. Был серьезный творческий процесс, а параллельно шлепалась какая-то попса, которая в итоге стрельнула из каждого утюга. И все, времени у нее не стало на это. Теперь она поняла, что ей хочется поработать, а уже я не могу.
Про вас говорят, что как звукорежиссер вы крутой "фирмач", - что это значит?
Наверное, имеется в виду мое отношение к работе. Мне не все равно, что я делаю. И так каждый раз - и за $500, и за существенно больше. Я и шансона записал достаточно неприятного довольно много. Это ремесло. При нынешних технологиях плохо делать музыку несложно. (Смеется.) Лишь бы не потонуть, но, кажется, пронесло.
Вам с делами помогает жена. Правда, что она ради этого ушла с работы?
Две самые сложные роли - моя и ее. Я, как пехотинец, постоянно бегу с автоматом, мне только говорят - бей вправо, и я бью. А Юля в общем-то принимает все удары. Постоянно что-то нужно контролировать. Она на равных со всеми, и спрос с нее такой же.
И как она себя чувствует?
Это напряженно для нас всех, но, наверное, было бы хуже, если бы я сидел в трусах нестираных дома за компьютером, кричал бы, что я гений, стучал бы кулаком по столу и зарабатывал 10 тысяч рублей. Жена - мой фэн № 1, как и мама. Они делят это место. И это очень бодрит. В моем нынешнем состоянии важно иметь такую психологическую гавань. Я понимаю, для кого я все это делаю. Когда ты видишь, что кому-то действительно от этого хорошо, все более оправданно.
Вы рассказывали, что при знакомстве с Юлией обещали ей спеть, стоя на столе.
Арию Магдалины из Jesus Christ Superstar. Не знаю, почему мне это пришло в голову, потому что я не пою эту песню. До сих пор должен.
«Наши», — сказал Антон Беляев, когда зал без всяких дирижерских взмахов, знаков и подмигиваний продолжил вместо замолчавшего вдруг Антона БобМарлевское «No woman, no cry». Один из самых ярких участников проекта «Голос» Антон Беляев и группа «Therr Maitz» дали первый концерт в Петрозаводске. И они обещали вернуться.
Антон признался, что такой «филармонический» формат для «Therr Maitz» в новинку, но в этом и есть интерес. А еще рассказал, что очень волновался, когда выходил на «слепое» прослушивание в «Голосе».
— Я всегда выгляжу так, будто во всем уверен, но на самом деле внутри все не так… Я предполагал, что Поля меня просто узнает и поэтому повернется, но, вы понимаете, что это было бы для меня фиаско. Не потому, что Поля, а потому, что просто узнала. А когда повернулись все… я, честно, никак этого не ожидал.
— Что сейчас происходит в вашей жизни?
— То, что вы видите. Мы пытаемся усидеть сразу на нескольких стульях: то есть разобраться с тем, что после «Голоса» случилось, и оставаться верными тому, что мы делали и собираемся делать дальше. Это, конечно, непросто, потому что график плотный, мы даже стараемся на ближайшее время отказываться от открытых концертов, но есть концерты, от которых нельзя отказаться – всякие внутриструктурные и денежные истории. Получается, что мы все равно находимся в гастрольном графике, а нам нужно заканчивать пластинку, для нас это очень важно.
— «Голос» помог сильно, благодаря этому проекту, наша песня в русском iTunes семь дней была самой продаваемой. Мы были очень удивлены этому, впрочем, как и всему, что с нами теперь происходит. На проект мы пришли для себя, хотели просто окунуться в это – понятно, что надеялись на какой-то ответ публики, но то, что произошло, для нас самих очень удивительно. Мы, как музыканты, перестали верить уже в людей, а все, оказывается, не так – все нормально.
— Сейчас уже привыкли к популярности?
— К этому невозможно привыкнуть. Я участвовал в разных проектах, в успешных проектах, но никогда не был центром, «лицом» чего-то. Исполнять роль «главного» — это для меня большой стресс. Люди все время тебе рады – как к этому можно привыкнуть? Это вообще не очень нормально. Сегодня, кстати, была записка чудесная, но она мне в руки не попала, ребята ее куда-то замяли, а там было что-то типа «Побойтесь Бога, что вообще вы поете, вам надо на Паралимпийские игры ехать». И именно эту записку я хочу сохранить, это важно. Я, зная шоу-бизнес, считаю, что подобного должно быть больше – это нормально, а то уж больно сладко все получается.
— Мне кажется, вы настолько музыкант, что сложно к чему-то даже придраться…
— Это здесь ни при чем… Ну, как Вам сказать… Я же слежу за форумами, и есть люди, которые ждут, когда взойдет какая-нибудь суперзвезда на нашей сцене. А потом выясняется, что суперзвезда совсем не такая, как им представлялось и они начинают ее «топить». Нормальный процесс, мы, в общем-то, на этом и держимся, потому что находиться все время и полностью «в шоколаде» нельзя. Когда все вот это началось, в день, когда я проснулся и вдруг увидел, что и дворник, и мороженщик стали мне улыбаться, все начали говорить: «Да, чувак, ты вообще просто типа гений», я понял, что можно в это поверить и перестать вообще что-то делать. Это для меня самый большой страх. И не было никого, кто бы смачно на меня плюнул. Поэтому эти росточки (я о записке, в которой просят побояться Бога и не петь) меня отрезвляют, и это очень хорошо. Мне кажется, самая большая опасность всей этой свалившейся популярности – это не фотографии с поклонниками, не автографы, не лестные речи. «Козлом» человека делает то, что он на 100 процентов начинает верить в собственную совершенность – вопросов к себе не остается, и на этом все.
— Вы в музыку действительно пришли в пять лет, когда мама сказала: мол, решай все сам, сын?
— Ну, вот да – это реально так. Я ходил в легкую атлетику, на бокс и еще куда-то, но в режиме двух тренировок. На катке испугался, что прежде чем стать фигуристом, сначала надо научиться падать, в боксе продержался до первого попадания в нос, в бассейне страшно было опускаться в глубь воды, в гимнастике увидел, как девочка сделала мостик, и понял: нет, я этого не сделаю, это еще страшнее. В общем, как-то везде что-то не ладилось. Потом, видимо, на очереди стояла музыкальная школа, и там все решилось. Я вообще хотел на барабанах играть, но туда брали только с восьми лет, поэтому мне сказали: мол, поучись пока на фортепиано, а потом переведешься на барабаны. Но барабаны так и остались мечтой.
— И вам вот сразу понравилось учиться музыке?
— Знаете… Есть часть лирическая или космическая, я не знаю, как сказать, но если она приходит, то ты, в общем-то, в наслаждении находишься. Но для того, чтобы владеть и управлять этой частью, нужно элементарно «качать мышцы», просто работать, а это рутина. Заниматься ежедневно тяжело, и это не может нравиться — хочется же в футбол играть, с собакой гулять, на санках кататься… Я закончил тем, что парни во дворе спрашивали у моей мамы, выйдет ли гулять моя собака, а не я – все просто перестали верить, что я могу выйти погулять.
— Вы в 13 лет ушли в джаз. Почему джаз?
— Что-то бахнуло – не знаю… Нелюбовь, наверное, к системе.
— Пишут, что вы были просто неуправляемым подростком, хулиганом – это правда?
— Я и сейчас хулиган. А в детстве это было просто самоутверждение.
— Вам важно, где выступать – в таких, скажем так, академических залах или в клубах?
— Важно, но не принципиально. То, что было в Петрозаводске, для нас новый формат, мы его только осваиваем. Большой зал, зрители в креслах, филармоническая такая атмосфера нам в новинку, но очень интересно.
— Как вам наша публика?
— По-моему, прекрасная! Тем более, учитывая, что мы же еще не знакомы – большинство знают три-четыре песни, которые слышали в «Голосе». А те, кто продолжили дальше, слышали еще несколько наших композиций – свежей пластинки у нас нет, и слушателю пока трудно составить какое-то представление о нас, о нашей музыке.
— Вам не предлагали стать шоуменом на телевидении – вы ведь уже попробовали себя в этой роли.
— Ну да, это был такой экспериментальный заход, и эта история продолжится, но она будет немножко в другом формате: меньше поп-музыки – больше разговоров про музыку.
— Как вы относитесь к сравнению вас со Стингом?
— Это же не три месяца назад случилось – привык уже. Я когда-то первый раз «открыл рот» просто потому, что не пришли на работу мои соратники и мне пришлось выкручиваться перед залом — это был Стинг. Естественно, мне нравится Стинг, и я много слушал его в детстве – наверное, манера отложилась. Спокойно, в общем, я к этому отношусь.
— Вы общаетесь с кем-то из участников «Голоса»?
— Дружить не дружим – просто времени на это ни у кого пока нет. Но когда вдруг встречаемся, то это всегда шумно и эмоционально. Есть люди, которые предлагали поучаствовать в их проектах, написать аранжировки, и я постараюсь найти на это время.
— С Леонидом Агутиным не планируете какой-то совместный проект?
— Есть предложение, но я пока не знаю, как это может выглядеть. Сделать что-то в рамках шоу не стыдно, а отдельно – совсем другое. Не готов сказать, получится ли.
Редакция благодарит за помощь в организации интервью Концертное агентство «АРТ- Престиж»
Антон Беляев – солист российской инди-группы Therr Maitz, популярность которой последние три года стала активно набирать обороты. И если вы редко посещаете масштабные фестивали рока и джазовой музыки, будь то Maxidrom, Red Rocks или Усадьба Джаз, то наверняка видели выступление Антона во втором сезоне телешоу “Голос”.
Специально для читателей Умной России Антон ответил на вопросы нашего редактора Елизаветы Емельяновой.
Clever Russia: Вы уже достаточно опытный артист. На шоу «Голос» Вы пришли ради новой аудитории, для самопроверки или это вообще был спонтанный поступок?
Антон: Нет, поступок неспонтанный. Я долго сомневался, делать это или нет, но на носу первое видео и альбом Therr Maitz, я, в общем, агнец. Была боязнь негативной реакции со стороны уже имевшейся аудитории. Но рискнул. Не жалею. Шоу очень бережно отнеслось ко мне, я не думал, что буду так говорить, но я действительно им благодарен и за возможность, и за отношение. Плюс самопроверка, конечно, жесткая, очень некомфортная ситуация, как-то всё неправильно и против тебя, горло сохло, нервы, ждал выхода 12 часов в нарядном. Воняло от меня кошками к концу вечера. Но это абсолютный тест, ты ждёшь весь день эти две минуты на сцене, вокруг дурдом, перед тобой не проходят люди, которые ты думал точно пройдут. Безумие. Некоторые проходят и тебе кажется, вот они заняли твоё место. Момент поворота всех четырёх товарищей вообще меня выбил из колеи, я в процессе песни понял, что я не знаю, кого выбирать, потому как надеялся максимум на двух. Странно и круто в итоге. Ну и очень сильно отпустило в конце, сразу пошли в буфет, помню…
Clever Russia: Были ли среди Ваших знакомых и друзей недовольные выступлением? Как Вы вообще относитесь к критике?
Антон: Я боялся, что будут такие. Главный недовольный в итоге, похоже, я. Остальные подхалимски молчат. Никто критику и критиков не любит, но вещь полезная, помогает стать лучше. Я капитан очевидность.
Clever Russia: Сейчас многие музыканты предпочитают держаться в стороне от «индустрии», если раньше все стремились к «большой сцене», статусу поп-звезды, то теперь как будто бы наоборот – чем у
же тот круг, в котором ты широко известен, тем лучше. Вам тоже достаточно «своего» зрителя, или хотите устроить революцию в российской поп/инди/электронной музыке? К какому жанру Вы сами относите свое творчество?
Антон: Достойный и непростой вопрос. Будем откровенны, ни я, ни какие-либо мне знакомые музыканты не мечтают петь в подвалах для пяти своих друзей и продавать свои диски лично с лотка в метро или пригородных поездах. Программа такова, мы воображаем гигантские стадионы, где люди топчут друг друга, выкрикивая наше имя или название группы, каждое твоё движение для них совершенно, кривая не выспавшаяся морда достойна кисти Рембрандта, каждый звук уникален, одним словом, сам Господь Бог шепчет тебе на ухо, какую струну дергать… И далее до полного маразма. Я конечно утрирую, но все музыканты хотят таких результатов – это, в общем-то, главное – видеть, что люди верят в твою музыку очень сильно. Даже огромные гонорары не так важны, это уже бонусы. Так вот, эта популярная сейчас позиция “моя чепуха самая лучшая на свете, и то, что вам её неприятно слушать, это признак её ах…енной концептуальности” – полная хрень. Я никого не хочу обидеть, и думаю, что любые синтезы музыки имеют право на слушателя и любовь, но часто такая позиция просто удобна не очень успешным исполнителям. Плюс сейчас такое время, что в принципе, уже понятно, никаких больше супер-супер звезд, как даже 20 – 30 лет назад не будет. Просто слишком много всего, и создание музыки как процесс теряет остатки магии, слишком доступно. Короче, меня понесло!
Конечно, мы хотим революций, но логика подсказывает, что и революций пока не предвидится. Я думаю, мы планомерно будем захватывать доступные сознания и приближать свои стадионы. Относительно стиля, мне совершенно безразлично как называть то, что мы играем, это дело маркетологов.
Clever Russia: Вы родом из Магадана. В Москве чувствуете себя «своим», или наступает время от времени тоска по малой родине?
Антон: Я люблю природу своей родины, она сдержанная и простая, в ней нет ничего нарядного и пышного, и она очень цельная и законченная. Люблю, короче! Но друзей в Магадане у меня почти не осталось. В Москве есть пульс. Здесь не просто, но очень живо. Иногда даже слишком, но пока я в активной фазе, мне это подходит.
Clever Russia: Что для Вас значит семья?
Антон: Я еще молод наверное отвечать на такие вопросы. Я люблю свою маму, люблю жену. Они моя семья, мне с ними уютно и спокойно. Но что всё это значит, я пока не знаю.
Clever Russia: Вам хорошо известно, что такое труд музыкального продюсера. Это на Вас как на артиста повлияло?
Антон: Не знаю, что вы подразумеваете под словом артист, но в целом да, изменило, безусловно. Это изнурительная работа. Кропотливая и нервная. Я научился брать себя в руки и делать то, что нужно, когда это нужно. Научился слушать других и понимать, о чем они говорят и чего хотят. Ресурсы, которыми располагали люди, нанимавшие меня, позволили мне сильно повысить скиллы, я на практике очень много могу сделать. Я записывал и делал аранжировки для самых разнообразных составов в совершенно разных условиях. От подвалов на Рязанском проспекте до студий с мировым именем. Работал с прекрасными инженерами, создавшими мировые хиты, и с озлобленными идиотами, думающими, что им открылся алгоритм всех крутых музык. Много очков опыта, но я по-прежнему ни хрена не понимаю!
Clever Russia: Расскажите о своей группе, Therr Maitz. Вы себя сейчас больше хотите позиционировать как сольного исполнителя или как фронтмена этого коллектива?
Антон: Я люблю людей, которые со мной сейчас. Они приятны, полезны и надеюсь, им приятно как и мне. Именно с этими людьми я смог реализовать в звуке то, что мне хотелось. Мне самому не интересно быть звездой. В смысле, я хочу, чтобы люди знали мою музыку, меня и группу, ну и все эти прелести со стадионами… Просто это ради процесса всё. Это приятная коллаборация. Мне интересно с людьми. Они мне дают многое, даже сами не осознавая. Играть сольно очень скучно, это очень важный момент, когда ты делаешь с кем-то вместе музыку прямо сейчас, в этот момент, на сцене. Когда получается сделать что-то хорошее вместе, степень удовлетворения намного выше. Пока мне кажется так.
У группы, кстати, есть страница в Википедии, и мы скоро снабдим её биографиями участников.
Clever Russia: Что нашим читателям обязательно нужно знать о Вас?
Антон: Я наглый тип. Это мой костюм супергероя! На самом деле, читателям нужно знать не про меня, читателям нужно знать, что пока они не перестанут слушать говно, говно будет занимать все ключевые позиции. Даже не так – нужно научиться выбирать самим, в смысле, выбирать решительно и следовать выбору. Тогда всё встанет на свои места.
Clever Russia: Самый «насущный» для нас сейчас вопрос. Когда планируете выступить в Питере?
Антон: Я не очень ориентируюсь в датах наших выступлений, но знаю, что Северная Столица призвала нас уже, и есть какие-то числа осенью, как только получим подтверждение, на страницах группы всё появится. Спасибо!
Интервью подготовила Елизавета Емельянова.
