Георгий Иванович Гурджиев появился на исторической арене именно в один из моментов сильнейших социальных ломок и катаклизмов, - и это вещь совершенно не случайная. В своих трудах он отмечал, что в истории человеческого общества случаются времена, когда «массы народа начинают непоправимо уничтожать и разрушать все то, что создавалось веками и тысячелетиями культуры» .
Самый загадочный из людей своего столетия
Такие эпохи массового безумия совпадают, как считал Гурджиев, с временами начала упадка культуры и цивилизации; зачастую - с разного рода геологическими или климатическими и иными похожими явлениями планетарного характера.
В результате всего этого обычно освобождается огромное количество знания. Что, соответственно, вызывает необходимость его собирать:
в противном случае оно просто будет для человечества утеряно.
Поэтому, как полагал Гурджиев,
«Работа по собиранию рассеянной материи знания часто совпадает с началом разрушения и крушения культур и цивилизаций».
Имя Гурджиева больше известно на Западе
В Англии, Германии, Франции и потом – в США он провел в общей сложности едва ли не большую часть своей жизни. До сих пор она не вполне до конца исследована: существует даже несколько версий даты и места его рождения. Тем не менее, исследователи склоняются к тому, что родился Гурджиев в 1877 году в Армении (г. Гюмри).
Что же касается даты смерти - то информация об этом существует вполне конкретная: умер он в октябре 1949 г. под Парижем, во Франции (местечко Нейи-Сюр-Сен).
Желтая пресса и до сего дня говорит о Гурджиеве как о человеке-шарлатане и сомнительном сумасброде. В то же время многие серьезные ученые и мыслители нашей цивилизации признают его русским ламой , чей особый феномен сопоставим по значению и влиянию на умы людей разных эпох с такими уникальными личностями нашей цивилизации, как Апполоний Тианский (1 век н.э.), прототип доктора Фауста Гете Иоганн Фауст (1480-1540гг), Калиостро (Джузеппе Бальзамо, 1735-1784гг) и некоторыми другими выдающимися людьми всех времен и народов. Мистик Гурджиев и его Учение во многом напрямую повлияли на ход человеческой истории - и этого, безусловно, нельзя сегодня отрицать.
Об отце Гурджиева известно, что он был греком из малой Азии,
переселенцем из Константинополя (прежде - Византии). Мать была армянкой. Фамилия Гюрджиев принадлежала тогда многим грекам, попавшим на территрию Армении из разных мест, находившихся за Кавказскими горами. В Грузии и до сих пор есть большая колония греков-переселенцев.
Интересные факты биографии этого человека дают нам некоторое представление о его необычной и удивительной судьбе. В детстве его отец, будучи большим знатоком древнего фольклора, напел мальчику легенду о Гильгамеше (жил в XXYII – XXVI в. до н.э.): Гильгамеш был Пятым правителем Первой урукской династии и героем самого древнего в мире эпоса. Перейдя в мир иной, был обожествлен, а со второго тыс. до н.э. был признан судьей в загробном мире, защищающим человека от демонов.
Так повествует об этом легенда. И если вы ее прочтете - будете потрясены, обнаружив в ней факты (историю о Всемирном потопе и проч.), которые, на самом деле, произошли на несколько веков раньше, чем говорит об этом библия. Легенда о Гильгамеше была выбита еще на клинописных таблицах, которые нашли в результате археологичеких раскопок в Ниневии, о чем сообщал научный журнал того времени.
Гурджиев, увидев позже эти сообщения, - узнал в них содержание песен своего детства. И для него как исследователя стало очевидно, что устная фольклорная традиция, существующая в мире вне зависимости от официальной науки, порою более убедительна.
Встречи Гурджиева с замечательными людьми
С самого детства Георгий Гурджиев был словно взят под опеку неким высшим знанием. Его первый учитель, отец Бош, русский священнослужитель и декан кафедрального собора, говорил:
- Вера в получение наказания за неповиновение.
- Надежда получения награды только за заслугу.
- Любовь к Богу, но безразличие к святым.
- Угрызение совести за дурное обращение с животными.
- Страх огорчать родителей и учителей.
- Неотвращение к червям, змеям и мышам.
- Радость довольствоваться только тем, что имеешь.
- Печаль от потери доброжелательности других.
- Терпеливая выносливость к боли и холоду.
- Старание рано зарабатывать свой хлеб.»
Вторым человеком, который так же сильно повлиял на юного Гурджиева, был Богачевский или отец Эвлисий. До конца своей жизни он помогал наместнику монастыря Ессейского братства, находившегося недалеко от Мертвого моря. Именно здесь, как гласит предание, и был благословлен на свое подвижничество Иисус Христос.
Богачевский удивительным образом разделял так называемую мораль субъективную и объективную . Он считал, что мораль объективная дана нам самим Господом Богом и установлена жизнью и заповедями, пришедшими к нам от его пророков. Объективная мораль есть основание для формирования в человеке того, что называется в нем совестью. Ею же объективная мораль, в свою очередь, и поддерживается. Объективная мораль никогда не меняется: она может лишь с течением времени расширяться.
Субъективная мораль - есть изобретение человека, и потому она является понятием относительным: для разных людей и разных мест - своя; находящаяся в зависимости от субъективного понимания добра и зла, что господствуют в тот или иной период человеческой истории.
Отец Эвлисий наказывал юному Гурджиеву жить и действовать в согласии со своим внутренним убеждением и не следовать ухищрениям «общепринятых условностей «:
«Вы должны знать не то, что ваше ближайшее окружение считает хорошим или плохим, а действовать в жизни, как ваша совесть приказывает вам. Неоспоримая совесть всегда будет знать больше, чем все книги и учителя вместе взятые. Но пока, до того, как сформируется ваша собственная совесть, живите согласно заповеди нашего учителя Иисуса Христа:
«Не делайте другим то, чего вы не хотели, чтобы они делали вам».
Мы отмечаем здесь лишь людей, заложивших, можно сказать, основы в мировосприятии Гурджиева. О своих встречах со многими другими незаурядными личностями его эпохи рассказывается в книге «Гурджиев встречи с замечательными людьми».
Кроме того, что на мировоззрение будущего эзотерика непосредственно влияли такие учителя,
в душе его оставили неизгладимый отпечаток и удивительные, свидетелем которым ему приходилось бывать: такие как исцеление паралитика в монастыре рядом с чудотворной гробницей, спасение умирающей с помощью пришедшей во сне Девы Марии и ее советов - и другие необъяснимые и загадочные явления.
Юноша не мог отыскать ответы на многие вопросы, которые его волновали. Попыткой найти эти ответы было поначалу его обращение к религии. Он изучил Священное писание, три месяца прислуживал известному отцу Евлампию в одном из монастырей, совершал паломничества к святым местам разных вер в Закавказье, зачитывался древней литературой.
Однажды, вместе с одним из своих друзей, копаясь в руинах древней армянской столицы Ани, Гурджиев случайно наткнулся на засыпанную землей монашескую келью, где в угловой нише оказались сваленные в кучу пергаменты с древними письменами. Это были древние свитки братства Сармунг. Позже юношам попала в руки и карта древнего Египта. Скопировав ее, они отправились в эту страну…
Побывал Гурджиев в тибетских монастырях, на горе Афон, в школе суфиев в Персии, в Бухаре и Восточном Туркестане, навещал дервишей разных орденов, отравлялся в экспедиции по странам востока: в Индию, Афганистан, Персию, Египет, Тибет…
Гурджиев Георгий Иванович — российский мистик, композитор и писатель, родившийся во второй половине 19 столетия в Армении. По происхождению Георгий имел греческие и армянские корни (отец — грек, мать — армянка), однако оказался вынужденным эмигрантом и переехал в Россию.
Также он был учителем-наставником и посвятил свою жизнь написанию книг о самосовершенствовании человека, расширении объемов его сознания и его путях к долгой и счастливой жизни. Гурджиев внес большой вклад в развитие эзотерики, стал основателем Института гармонического развития человека, который просуществовал с 1917 по 1925 год.
Творческая деятельность
Книги Гурджиева до сих пор остаются актуальными и читаемыми по всему миру. Секрет их популярности можно объяснить тем, что написаны они максимально простым языком и адаптированы под читателей-скептиков, коими являются в наше время многие. Из принципа языком своих книг он выбрал русский, хотя владел в совершенстве многими языками.
Его знаменитый сборник «Все и Вся» состоит из 10 книг, которые объединены в 3 раздела, и каждое из этих творений является результатом осмысления пережитого писателем, отражает его мысли, переживания, которые он пропустил через себя.
Едва ли не самая важная часть гурджиевского учения — сакральные танцы и движения, а также старинная музыка давних традиций, которая побуждает к поиску. Точно не известно, какие танцы он заимствовал, какие создавал сам на основе приобретенных знаний, а какие являются удачным сочетанием первого и второго.
По мнению Гурджиева, человек не является полноценным. Природа помогает ему развиться до какого-то уровня, а далее он должен развиваться самостоятельно. Помочь в этом могут 3 вещи: внимание, самовоспоминание и трансформация страдания. Они вместе собирают тонкие нити внутри тела и создают подобие Души.
Жизнь как поиск истины
Еще в очень раннем возрасте Георгий начал путешествовать по восточным странам, с помощью этого он хотел найти ответы на интересующие его вопросы. Это были как страны Ближнего Востока, так и Египет, Афганистан, Греция, Туркменистан и др. На протяжении своих странствий Георгий изучал особенности разных духовных культур, таких как буддизм и христианство Востока, собирал музыку и черпал знания этих стран.
Позднее, находясь в эмиграции, Гурджиев расскажет подробности своих странствий с друзьями в книге «Встречи с замечательными людьми»(1919).
1. В Москве. В 1912—1914 годах путешественник находится в Москве, где собирает свой кружок из нескольких единомышленников, которых впоследствии будут помнить как «учеников Гурджиева». Он общается с различными философами, журналистами и писателями. Интересная история была связана с Петром Успенским, русским писателем и оккультистом.
Как и Гурджиев, Успенский любил путешествовать и на то время готовился к новой поездке в самое «сердце» Азии, ставя ее целью получить ответы на необходимые вопросы. Их судьбоносная встреча полностью перечеркнула планы Петра: он понял, что этот непривлекательный с виду, но очень образованный и любознательный мужчина сможет дать ему все ответы и потому в Азии ему делать уже нечего. С того времени Успенский решил стать учеником Георгия и был им на протяжении нескольких лет.
2. В эмиграции. Георгий Гурджиев несколько раз за период эмиграции пытался основать свой знаменитый впоследствии Институт гармонического развития человека, однако из-за вмешательства властей попытки оставались тщетными. И лишь в 1922 году, в небольшом городке на окраине Франции, в купленном особняке писатель смог наконец основать, не побоимся этого слова, культурный центр, ставший делом всей его жизни.
3. Послевоенный период. После окончания Второй мировой войны Гурджиев собрал всех своих учеников и учеников уже умершего в то время Успенского подле себя. Он чувствовал, что долго не протянет, поэтому попросил их о публикации нескольких своих произведений для сборника. Гурджиевское движение уже тогда набрало обороты, поэтому он не хотел, чтобы люди быстро о нем забыли после его смерти.
Умер писатель в больнице одного из небольших парижских городков в 1949 году. Автор: Антонина Белоконь
Учение Гурджиева называют ещё учением четвертого пути. Классификация "путей" даётся им самим вполне определенная. Путь первый – это путь факира, который ради познания мира жертвует физическими благами. Второй путь – путь монаха. Монах обуздывает страсти. Третий путь – путь йогина, дисциплинирующего ум. Четвертый путь - объединяет и преломляет первые три. Это путь мага, путь максимальной осознанности, путь пробуждения от власти иллюзий и состояния автоматизма. Это "Айда-йога".
"Четвертый путь называют иногда путем хитреца. «Хитрецу» открыт один секрет, которого не знают ни факир, ни монах, ни йогин".
"Четвертый путь не требует уединения в пустыне, не требует от человека, чтобы он оставил все, чем жил раньше, отказался от всего. Четвертый путь начинается гораздо дальше, чем путь йоги; это значит, что человека нужно подготовить для четвертого пути, и такая подготовка приобретается в обыденной жизни; она должна быть очень серьезной и охватывать самые разные стороны."
Балет
То, что кардинально отличает учение Гурджиева от прочих школ - это использование в практике танца. В Институте Гурджиева ученики танцевали танцы двух видов: экзерсисы и балеты. Первые заключались в разнообразных движениях и испытаниях на выносливость. Например, надо было ходить по кругу с вытянутыми руками, что некоторым удавалось проделывать около часа, не отдыхая. Второй вид - это космогонический суфийский танец.
В последние годы жизни Гурджиев представлялся именно учителем танцев, что, конечно, значило больше, чем просто балетмейстер. Гурджиев утверждал, что в каждом его "священном танце" заключен тайный смысл, недоступный непосвященным. Существует даже версия, что Гурджиев своим балетом "Битва магов" ни много ни мало спровоцировал Вторую мировую войну.
Управляемый кризис
Основой обучения в Институте Гармонического развития человека был принцип маятника, а точнее - выведения маятника из состояния равновесия. Гурджиев утверждал, что любое развитие начинается в борьбе, что для эффективного роста требуется вывести человека из зоны комфорта. Холеные аристократки в Институте Гурджиева стирали и забивали гвозди, человека, боящегося вида крови, отправляли резать скотину. Такой радикальный подход, вкупе со спартанской дисциплиной, породил слухи о зверствах, творящихся в доме Мастера. Масла в огонь подлил трагический случай: после недолгого пребывания в Институте умерла английская писательница Кэтрин Мэнсфилд. Это до сих пор дает основание критикам Гурджиева называть его чуть ли не палачом, хотя женщина приехала в Институт уже тяжелобольной.
Сталин
Когда речь заходит о Гурджиеве, одной из самых "горячих" тем становится тема отношений Гурджиева со Сталиным. Очевидно, что они были знакомы: учились вместе в Тбилисской духовной семинарии, известно также, что Сталин останавливался в Москве у родного брата Гурджиева. Двоюродный брат Гурджиева, скульптор Меркуров, был привилегированной особой в Кремле – ему было дозволено делать посмертные маски с членов правительства и деятелей партийного аппарата. Заслужить странную, в определенной степени магическую роль кремлевского Гермеса-психопомпа (проводника душ умерших), Меркурову было бы гораздо легче, воспользовавшись протекцией брата. Гурджиев повлиял на то, что Сталин сменил дату своего рождения. Ректификация даты позволила ему взять и удерживать власть. В качестве года нового воплощения оба мага избрали один и тот же 1879 год. Тотем этого года - паук.
Нацисты
Тема связи Гитлера с Гурджиевым также является одной из "вечных". Известно, что Гурджиев был знаком с Гитлером и другими основоположниками национал-социализма. Фактически Гурджиев в течение определенного времени работал с ними. Сохранились фотографии начала 30-х годов, подтверждающие это обстоятельство. Свастика как символ национал-социализма также появилась при непосредственном участии Гурджиева.
Одним из учеников Гурджиева в 20-е годы был Карл фон Штюльпнагель. Уже в 30-е, когда бывший ученик шёл по улице в сопровождении двух эсэсовцев с собаками, Гурджиев дал ему пинка со словами "Recollection!" (Помни!). Гурджиев повел себя как дзэнский учитель, бьющий ученика палкой для пробуждения. В 1944-м году Штюлпнагель, уже генерал-полковник пехоты, стал участником заговора против Гитлера. По воспоминаниям, перед расстрелом ученик Гурджиева сохранил"солдатскую выправку".
Смерть
Гурджиев был страстным автогонщиком. В аварии он попадал не раз. После своей последней аварии Георгий Иванович отлежался в госпитале и снова стал учить танцам. Но через некоторое время вдруг упал прямо на занятиях. Умер маг 29 октября 1949 года в американском госпитале под Парижем. Врач, присутствовавший при смерти Гурджиева, вспоминал:
"Я присутствовал при смерти стольких людей, но эта смерть потрясла меня своей необычностью, я не мог себе представить, чтобы кто-нибудь мог так умереть. В миг своей смерти он открыл глаза, сел в постели, поддерживаемый подушками, попросил шляпу, надел ее, красивую красную шляпу, взял сигарету в одну руку, чашку кофе в другую, закурил и стал потягивать кофе."
Вся жизнь исчезла из его тела, но лицо его лучилось, а глаза сияли. В последнее мгновение он сказал: "Есть ли у кого-нибудь вопросы, а то я ухожу?"
Георгий Иванович Гурджиев - человек загадка: величайший эзотерик ХХ века, философ, маг, пророк, путешественник, композитор, учитель танцев, писатель.
Вокруг личности этого удивительного человека крутится огромное количество самых невообразимых легенд и историй, которые в большинстве своём не имеют никакого документального подтверждения. Примечательно, что сам Гурджиев немало способствовал созданию той атмосферы мистической таинственности, которая и поныне окутывает его имя. Даже внешний облик этого человека необычаен. Чтобы понять это, достаточно просто взглянуть на его портрет. Страстное, волевое лицо, пронзительный, гипнотический взгляд - от него так и веет магической таинственностью.
Мы в нашем рассказе о жизни Георгия Ивановича Гурджиева постараемся быть объективными, насколько это достижимо, когда речь пойдёт о столь необычном человеке. Фактически мы столкнулись с отсутствием достоверных сторонних источников информации о биографии Гурджиева. Поэтому основным источником будут являться книги самого Гурджиева.
Рождение
Точных документальных сведений о дате рождения Георгия Ивановича Гурджиева не сохранилось, по различным данным он родился: 14 января в 1866 или 1877 г., или 28 декабря 1872 г. В паспортах, которыми он пользовался, также фигурируют различные даты рождения.
Фамилия Гурджиев по-армянски произносится Гюрджан. Тюркским по происхождению словом «гюрджи» турки и персы называли грузин, а иногда и всех прочих обитателей Кавказа. Эта фамилия широко распространена среди греков, переселившихся из Грузии. Греческая диаспора с давних пор была крупнейшей на территории Грузии. В советские времена, греческая диаспора насчитывала около 150 тысяч человек.
Будущий великий эзотерик родился в Армении в небольшом, но очень древнем городе Александрополь. Ко времени рождения Георгия Армения входила в состав Российской империи. В Александрополе располагались русская крепость и гарнизон. Это название появилось в 1837 г. - в честь супруги Николая I - Александры Федоровны. До 1837 г. город назывался Гюмри, а ещё ранее - Кумайри, в советское же время он именовался Ленинаканом - место печально известное миллионам людей в связи со страшным спитакским землетрясением 1988 г. После провозглашения независимости Армении в сентябре 1991 г. город в очередной раз переименовали, но вернули историческое название - Гюмри. В наше время Гюмри второй по величине город Армении.
Во второй половине XIX в. Александрополь был знаменит своими поэтами и ашугами, он являлся признанным центром ремёсел и искусств, а кроме всего прочего считался столицей знаменитого армянского юмора, некий аналог Одессы. По истечении некоторого времени семья Гурджиевых переехала в Карс - центр новообразованной Карсской области Российской империи. После образования области город начал активно заселяться русскими переселенцами в основном молоканами.
Под знаком отца
Мать Георгия Гурджиева - была армянкой из известного рода Тавризовых-Багратуни. Отец Иван Гурджиев - по происхождению малоазиатский грек, был славным певцом-ашугом, мастером устного сказания и человеком известным на Кавказе. Именно отец познакомил юного Георгия со сказанием о легендарном вавилонском герое Гильгамеше. По признанию самого Гурджиева, истории о странствиях Гильгамеша оказали серьёзнейшее влияние на всю его последующую жизнь. Гурджиев рассказывал: «… отец был мудрым, талантливым наставником, действиями своими пробудивший во мне жажду искательства истинных знаний». Несколько раз отец брал его с собой на состязания ашугов. Состязания проходили в разных городах и представляли собой совершенно уникальное событие. В условленном месте собирались лучшие из лучших ашугов, носители древних преданий, знатоки тысячелетних традиций, проводники вечной памяти своих народов. Талантливые поэты, певцы, музыканты, танцоры, мастера редкого искусства импровизации. Сказители из Персии, Турции, Кавказа, Туркестана приезжали с целью продемонстрировать людям древнейшее искусство сказания.
Именно тогда Гурджиев начал осознавать громадную ценность устных источников знаний - дарящих нам мудрость тысячелетий. Гурджиев стал одним из очень немногих, кто по достоинству оценил гигантский потенциал этого уникальнейшего канала древнейших знаний, считавшихся безвозвратно утерянными в глубине времён. Очень может быть, что уже тогда, в раннем детстве, юного Гурджиева начали занимать мысли о поисках утраченного.
В своей знаменитой книге, посвященной встречам с замечательными людьми, среди множества достойнейших личностей первое место Гурджиев отдаёт своему отцу Ивану Ивановичу Гурджиеву.
В 1917 г. турки совершили очередной вооружённый набег на Александрополь. Иван Иванович Гурджиев пытался защитить свой дом от озверевшей турецкой солдатни. Он получил тяжелые раны и из-за этого умер в возрасте 82 года. Очень примечательна надпись на могильной плите отца Гурджиева, установленной учениками Георгия Ивановича Гурджиева: «Я - это Ты, Ты это я, Он - наш, когда мы Его».
С юных лет Иван Иванович приучал сына к физическому труду, заставлял рано вставать, обливаться холодной ключевой водой. Он всячески старался закалять характер сына. Много внимания уделял духовному воспитанию сына, прививал высокие идеалы, развивал в мальчике чувство красоты и художественного воображения. Со слов Гурджиева, отец был человеком добрым, но справедливым, он жил по чёткому распорядку и заставлял сына следовать его примеру. Зачастую справедливо наказывал Георгия, за что тот впоследствии был ему благодарен. Гурджиев не раз говорил, что именно правильное отцовское воспитание помогло ему в будущем мужественно переносить все тяготы и лишения дальних странствий. Иван Иванович Гурджиев обладал душой поэта, но твёрдостью воина, и никакие трудности не могли повергнуть его в уныние. В своё время, получив приличное наследство, он занялся скотоводством, однако его постигла неудача, все его стада стали жертвой массового падёжа. После этого попробовал себя в торговле лесом, в которой по причине кристальной честности также не преуспел. Но несмотря ни на что, в семье Гурджиевых (у Георгия было три маленьких сестрёнки) всегда царил мир, любовь и согласие.
Отец стал владельцем небольшой столярной мастерской, в которой после учёбы трудился и Гурджиев младший. В Карсе Гурджиев начал ходить в греческую школу, однако впоследствии отец перевёл его в русскую муниципальную школу, из учеников которой набирали талантливых детей для выступлений в соборном церковном хоре. Благодаря замечательному голосу, Гурджиев попадает в число избранных детей, там то и состоялось его первое знакомство с Отцом Боршом - настоятелем Карсского собора.
Наставники
Настоятель Борш - духовный авторитет, блестящий оригинал, человек широчайшего кругозора, генератор многих оригинальных философско-религиозных идей, часть которых впоследствии стала основой мировоззрения юного воспитанника. Отец Борш отличал способного мальчика, помогал ему с уроками. Как-то раз Георгий заболел трахомой, и отец Борш принял самое живое участие в судьбе мальчика. Он лично привёл в дом к Гурджиевым двух докторов-окулистов, которые быстро вылечили мальчика. Тогда же настоятель Борш знакомится с отцом Гурджиева. Эти, казалось бы, совершенно разные люди, занимающие неравное положение в обществе, становятся хорошими друзьями. Произошла знаковая встреча двух родственных душ, оказавшая самое серьёзное влияние на формирование личности юного Гурджиева. Чего только стоили блестящие философские диалоги этих двух оригинальных умов, при которых присутствовал будущий гениальный эзотерик. Эти беседы помогали создавать благодатную духовную почву, давшую впоследствии самые удивительные всходы в личности самого Гурджиева. Родной отец Иван Иванович Гурджиев и его духовный отец настоятель Борш пробудили в юноше великую жажду познания цели человеческой жизни на земле.
Спустя какое-то время отец Борш предложил забрать Георгия из школы. Он сказал: «Георгий очень талантливый мальчик, ему необходимо получить достойное образование, а в школе он попусту тратит драгоценное время». Действительно, муниципальная школа того времени была устроена абсурдно. Ученик, проучившись в школе 8 лет, получал аттестат лишь о начальном образовании, соответствующем трём классам. Борш предложил обучение на дому, оставляя за собою роль основного наставника, также он брался подыскать остальных достойных учителей. Гурджиев-старший соглашается. Обучение молодого Георгия перешло на новый качественный уровень, мальчик с усердием изучает различные дисциплины, очень много читает, участвует в певческом хоре. Карсская область - уникальная географическая местность, в которой проживает множество разных народов. С самого раннего детства Гурджиев (будущий полиглот, знание около 20 языков) учится говорить на нескольких языках: армянском, греческом, грузинском, русском, турецком.
Георгий Гурджиев был общительным, увлекающимся человеком, быстро сходился с людьми, имел много друзей и хороших знакомых. В этот период Гурджиев знакомится со многими новыми, интересными людьми. Одним из таких людей стал Богаевский (будущий отец Евлиссий). Это был совсем ещё молодой человек, недавно приехавший в Карс. Богаевский только что окончил духовную семинарию и служил дьяконом в карсском соборе, чуть позже он стал одним из учителей Георгия. Благодаря молодости обоих, у них сложились тёплые, дружеские отношения. Богаевский был интересным, обаятельным, лёгким в общении человеком, благодаря чему быстро полюбился многим жителям города. Вокруг него сформировался кружок из молодых русских интеллигентов: военный инженер Всеславский, артиллерийский офицер Кузьмин и другие. По вечерам молодые люди собирались вместе. Они обсуждали многие интересные темы, порою возникали жаркие диспуты. Юный Гурджиев, как ученик Богаевского, являлся вольным слушателем этих увлекательнейших бесед, часто предметом обсуждений и споров являлась тема спиритизма.
Мистические эпизоды
В то время спиритизм был безумно популярен в среде аристократии и интеллигенции. Очень часто практиковалось, так называемое столоверчение - вызывание духов. Как правило, целью подобных сеансов было получение тайной информации от потусторонних сил. Один из таких сеансов состоялся и в кругу Богаевского, Гурджиев был тому свидетелем. Молодые люди расселись вокруг деревянного стола, положив руки особым образом, они начали задавать духам различные вопросы, на которые получали чёткие ответы. Это непостижимое действо произвело неизгладимое впечатление на Гурджиева. В нём проснулся серьёзный интерес к подобным явлениям. У своих новых друзей мальчик смог получить некоторые книги по этой тематике.
В тот же период произошел ещё один странный мистический эпизод, ярко запомнившийся Георгию. Это случилось в Александрополе, когда мальчик был в гостях у своего дяди. Гурджиев стоял рядом с дядиным домом, совсем неподалёку резвилась стайка мальчишек. Внезапно он услышал истошный детский крик. Встревоженный Георгий, подумав, что случилось несчастье, немедленно подбежал к толпе ребят и увидел странное зрелище. Перед ним в круге, очерченном на земле, корчился и плакал незнакомый мальчик. Его движения были очень странными, он как-то неестественно дёргался, казалось, что он хочет вырваться за границы круга, но какая-то необъяснимая сила не даёт это сделать. Гурджиев стёр часть круга, после этого бедный малыш тут же смог вырваться из круга, он сразу убежал под улюлюканье мальчишек. Оказалось, что ребёнок этот принадлежал к секте езидов. Езиды - курдская народность, исповедующая особую религию. Многие обыватели считали их представителями сатанистской секты. Основной причиной подобного мнения послужила крайняя замкнутость этого странного народа. Георгий был крайне озадачен увиденным, но никто из его знакомых так и не смог объяснить природу этого явления. Впоследствии в ходе своих практик он проводил подобный эксперимент с женщиной из народа езидов. Эффект был таким же: он не смог вытащить из круга хрупкую женщину.
Путешествия и экспедиции
Желая посвятить свою жизнь исследованию сверхъестественных явлений, поиску тайных древних знаний, Гурджиеву, тем не менее, было необходимо зарабатывать на жизнь. В молодые годы ему пришлось освоить множество различных профессий. Кем только он не был: столяр, переводчик, сборщик податей, экскурсовод, рабочий-железнодорожник, продавец ковров и даже воробьёв, покрашенных под канареек. Он был владельцем нефтяных скважин, хозяином рыболовных судов. Но всё, что он зарабатывал, тратилось на путешествия и экспедиции.
В поисках ответов на занимающие его вопросы, Гурджиев совершает паломничества во множество святых мест, находящихся на Кавказе. Много общается с христианскими священниками. Во время паломничеств он снова видит всевозможные чудеса, никак необъяснимые официальной наукой: излечение безнадёжно больных людей, дождь, вызванный чудом всеобщей молитвы.
Примерно в тоже время Гурджиев знакомится с Саркисом Погосяном - молодым теологом, недавно окончившим семинарию и тайно разочаровавшимся в этике клира. Этот молодой человек, как и Гурджиев, жаждал отправиться на поиски древних знаний. Друзья решили в Александрополе поискать уединенное и тихое место, где можно было бы спокойно предаться изучению древних текстов и книг. Развалины города Ани (древней столицы Армении), находившиеся совсем неподалёку от Александрополя, более чем подходили для этой цели. Там они и поселились в небольшой хижине, построенной собственными руками. В развалинах Ани была масса подземных ходов, которые подверглись самому тщательному исследованию Гурджиевым и Погосяном. Каково же было восхищение друзей, когда однажды, пробираясь по одному из таких ходов, они наткнулись на заброшенную монашескую келью, где и обнаружили, целую стопку древних пергаментов. Им удалось расшифровать часть текстов. В одном из них были сведения о некой вавилонской эзотерической школе «Сармунг», существовавшей 2500 лет до н.э. Эта поразительная находка явилась дополнительным стимулом для начала гурджиевских странствий.
В 22 года Гурджиев создает знаменитое общество, объединявшее «искателей истины». Главной целью общества был поиск утерянных древних знаний в самых разных его проявлениях: старинные тексты, устные сказания, духовные традиции, практики закрытых религиозных общин, оккультные науки. Интерес вызывало всё, что могло быть ключом к древним тайным знаниям. Гурджиев с товарищами посетили множество стран Азии и Африки. В составе общества были и профессиональные учёные. Зачастую путешествия становились самыми настоящими экспедициями, предпринимались даже археологические раскопки. Афганистан, Туркестан, Индия, Египет, Турция, страны Ближнего Востока и, наконец, Тибет - вот нескромная география гурджиевских странствий.
Известно, что во время путешествий известный эзотерик неоднократно получал пулевые ранения, поскольку часто оказывался в районах боевых действий. Но никакие опасности не могли остановить его. Главная цель - добыть эзотерическое знание, прикасающееся к «внутреннему кругу человечества». Постепенно, продвигаясь всё дальше и дальше по тяжёлому, тернистому пути, - пути, полному опасностей и ловушек, Гурджиев вбирает в себя мудрость тысячелетий. Он изучает духовные традиции суфизма, тибетского буддизма, ламаизма, восточного христианства, практики сибирских шаманов. Собирает уникальный этнографический материал: фольклорные танцы, музыку, сказания. Общается с представителями самых различных религиозных направлений и философских концепций. За годы исканий Гурджиев овладевает множеством психологических и физических техник, среди них - гипноз, система йоги, а также искусство восточных факиров, неизменно производящее фурор в европейской толпе.
Впоследствии на основе этих знаний Гурджиев создаст собственную систему концепций, разработает методику уникальных практик. Этот труд станет известен всему миру под названием «Четвёртый путь».
В поисках настоящей истины прошли годы и годы странствий. Бывали дни тяжёлых поражений, горестные утраты дорогих сердцу друзей, но главное были победы, победы над самим собой. Пришла пора обучать избранных.
Работа в России
В 1912 г. Гурджиев появился в двух столицах - Москве и Петербурге . Стоит отметить, что русское столичное общество того времени было очень восприимчиво к новым философским и религиозным идеям. Небезызвестная в России семья Романовых подавала к этому самый достойный пример. Процветало модное увлечение спиритизмом и мистицизмом. Многие представители интеллигенции увлекались эзотерикой в самых различных её проявлениях. Всё это происходило на фоне серьёзных социальных и политических сдвигов. Предчувствие будущих гигантских катаклизмов, как и во все предыдущие времена, подогревало интерес общества ко всему сверхъестественному.
На первых порах появление Гурджиева не вызывало хоть сколько-нибудь серьёзного интереса среди избалованной экзальтированной столичной публики. Однако эта ситуация начинает быстро меняться после знакомства Гурджиева с Петром Демьяновичем Успенским. Петр Демьянович Успенский - эзотерик, философ-мистик, путешественник, журналист, автор многих книг. Человек весьма известный и уважаемый в обоих столичных обществах. Знакомство с Гурджиевым произвело неизгладимое, потрясающее впечатление на Успенского. Маститый журналист был захвачен необыкновенной силой личности Гурджиева, восхищён глубиной его эзотерических знаний и очарован его уникальными идеями. Успенский, вспоминая первую встречу с Гурджиевым, писал, что тот произвел странное и даже пугающее поначалу впечатление человека, нарочито неудачно переодетого. Вид этого человека смущал, поскольку было ясно, что он был вовсе не тем, за кого себя пытался выдать. А ведь вам приходилось с ним общаться и уже себя вести так, как будто бы вы этого не замечаете. В самое короткое время после этой знаковой встречи, Успенский становится одним из первых учеников «хитрого мудреца» (так иногда называли Гурджиева). Успенский стал самым ревностным и самым успешным распространителем «гурджиевской работы».
Язык многих книг, написанных в будущем Гурджиевым, окажется чрезвычайно сложным для восприятия обычного читателя. Величайшая заслуга Успенского в том, что он сумел изложить мысли учителя доступным для обывателя языком. Впоследствии именно Петр Демьянович Успенский в своей знаменитой книге «В поисках чудесного» систематизирует учение Гурджиева.
Среди наиболее интересных учеников эзотерика стоит также отметить талантливого российского композитора Томаса (Фому) де Гартмана (автора музыки к балету «Аленький цветочек»). Позднее совместно с Гурджиевым он напишет музыку для известных сакральных танцев. «Священные движения» будут являться основным инструментом обучения на знаменитых «гурджиевских практиках». Всего будет создано около 150 музыкальных произведений для фортепиано. Музыкальные темы будут основаны на мелодиях стран Азии и Ближнего Востока. Здесь же, в России, совместно с учениками была начата работа над балетом «Борьба магов», в дальнейшем эта работа будет продолжена в эмиграции. Однако по причине незавершённости балет так и не был представлен на суд публики.
В больших городах, появляются так называемые «гурджиевские группы», учеников всё больше, их число неуклонно растёт. Наступил 1917 год.
Работа в эмиграции
Атмосфера, царившая в бывшей Российском империи после октябрьской революции 1917 г., совершенно не способствовала осуществлению планов Гурджиева. Вместе с группой учеников он уезжает из России. В 1919 г. Гурджиев отправляется в Тифлис (Тбилиси), где пытается создать «Институт гармоничного развития человека», но по различным причинам терпит неудачу. Следующая попытка создать подобный институт - в Константинополе также оканчивается фиаско. Из Турции Гурджиев направляется в Берлин. В Германии категорически не сложились отношения с местными властями. Далее вслед за Успенским он уезжает в Англию, ну и, наконец, Франция - Париж. Фактически он проделывает стандартный путь миллионов несчастных русских эмигрантов.
Франция стала его второй родиной, на её земле осуществилась давняя мечта Гурджиева. Там был основан уникальный, единственный в своём роде «Институт гармонического развития человека». Институт находился в одном из пригородов Парижа в предместье Фонтенбло. Замок в поместье Приэре был куплен на пожертвования учеников Гурджиева, его двери были открыты 1922 г. В Приэре проходили вечера, включавшие в себя публичные лекции, а также демонстрацию «Священных движений» - системы танцевальных упражнений, разработанной Гурджиевым на основе суфийских религиозных практик. Подобные представления пользовались довольно большим успехом у стремящейся к оригинальности парижской публики. Многие из учеников Гурджиева жили и работали в институте. Также в институте обучались и дети. Система обучения и воспитания в Приэре представляла определённый комплекс уникальных действий. Это был некий симбиоз из постоянного физического труда, помноженного на разноплановые индивидуальные задачи, которые назначались каждому ученику лично Гурджиевым. По словам многих учеников Гурджиев требовал беспрекословного выполнения всех своих указаний. Были и те, кто покинул стены института, разочарованные, как самим учителем, так и методами его обучения.
В 1923 г. произошёл бесповоротный разрыв с Петром Демьяновичем Успенским. Есть версия, что причиной разрыва послужили принципиальные различия во взглядах на методы развития «гурджиевского учения». По истечении времени Успенский выпустил свою знаменитую книгу «В поисках чудесного». По утверждению Гурджиева книга являлась практически точным пересказом его учения, как оно давалось до революции 1917 г. Все последующие годы Успенский тяжело переживал разрыв с учителем. Он умер 1947 г.
Учение Гурджиева, называвшееся «Четвёртый путь», становится всё более и более популярным, группы учеников появляются во многих крупных городах мира. Несколько раз Гурджиев вместе с учениками посещал США. В Америке он прочитал цикл лекций, а также организовывал театральные представления, как правило, бесплатные, в Нью-Йорке, Чикаго, Бостоне и Филадельфии. Мнения американских зрителей разделились: кто-то считал спектакли верхом непрофессионализма, а другие, напротив, безмерно восхищались гурджиевскими танцорами-роботами. Публику неизменно поражала финальная часть этих представлений. Актеры замирали, ожидая команды философа. Гурджиева сидел сбоку от сцены и неторопливо курил сигару. Нарастало томительное напряжение, и внезапно по незаметному для публики знаку около полусотни артистов начинали с ускорением бежать к краю сцены. Мгновения и вот они уже отрываются от сцены, и только в этом момент раздается знаменитый гурджиевский возглас «Стоп!». Танцующие актеры, застыв в полете, как будто парили и падали вниз - в оркестровую яму и зрительный зал. Публика замирает от ужаса, но приходя в себя, взрывается бурей аплодисментов. Любопытно, что полеты танцоров никогда не приводили к травмам актеров и зрителей. Кем тогда его только не называли: «учитель танцев», «танцующий провокатор», «хитрый мудрец».
В июле 1924 г. Гурджиев попал в автокатастрофу. Он получает травмы, практически несовместимые с жизнью, но благодаря железной силе воли, а возможно, и ещё чему то (?) Гурджиев не погибает. Он медленно идёт на поправку. В этот период Георгий Иванович начал писать книги: «Встречи с замечательными людьми»; «Все и вся, или Рассказы Вельзевула своему внуку»; «Жизнь реальна только тогда, когда «Я есть». Институт в Приэре просуществовал до 1932 г. Однако и после его закрытия Гурджиев не бросает работать с учениками. Периодически он устраивал встречи у себя на дому. После войны Гурджиев продолжал жить и работать в Париже.
29 октября 1949 г. Георгия Ивановича Гурджиева не стало. Он скончался в американском госпитале Нейи-сюр-Сен. Немаловажный факт: философ был похоронен по христианскому православному обряду.
Основные пути человека по Гурджиеву:
- Первый путь. Человек, чтобы познать мир, согласен пожертвовать естественными потребностями: он находится в одной и той же позе, отказывается от пищи и носит вериги. Он умерщвляет плоть, но постигает бога. (Путь факира);
- Второй путь. Человек пытается обуздать сердце и эмоции. (Путь монаха);
- Третий путь. Человек подвергает суровым дисциплинарным ограничениям свой ум. (Путь йогина);
- Четвертый путь. Использование человеком достоинств первых трех направлений.
Сравнение всех направлений показывает, что в учении Гурджиева содержится, как множество ставших классическими идей эзотерического характера, так и целый ряд его собственных, оригинальных идей. «Четвёртый путь» сочетает в себе элементы христианства, суфизма, буддизма, кабалы и учений йоги. Хотя последнее отрицает божественную природу возникновения души у человека, тем не менее, Гурджиев полагал, что душу человек получает не с рождения, а сам приобретает её, развивая собственное индивидуализированное сознание и достигая при этом какого-то значимого уровня.
Наследие
Гурджиев оставил много известных учеников: философ эзотерик Петр Демьянович Успенский; математик и философ Джон Г. Беннетт (сочинение «Драматическая вселенная»); автор знаменитой книги о приключениях Мэри Поппинс - Памела Трэверс, поэт Рене Домаль (Франция), писательница Кэтрин Мэнсфилд (Англия), художник Пол Рейнард (США).
Незадолго до смерти Гурджиев распорядился опубликовать свои книги «Встречи с замечательными людьми» и «Все и вся», а также книгу П. Д. Успенского «В поисках чудесного».
После смерти великого эзотерика его ученица Жанна де Зальцманн, которой Гурджиев завещал распространение своего учения, сделала попытку объединения гурджиевских групп, разбросанных по всему земному шару. Эта попытка положила начало к созданию знаменитой организации под названием «Фонд Гурджиева». Название в США - Gurdjieff Foundation («Фонд Гурджиева»), та же организация в Европе - Gurdjieff Society («Гурджиевское общество»). Помимо Жанны де Зальцманн, активным продвижением идей великого эзотерика занимались уже упомянутый Джон Г. Беннетт, а также ученики и П. Д. Успенского - Родни Колин и Морис Никол. И в наше время во многих городах мира продолжают действовать и развиваться множество групп последователей «учения Гурджиева».
Дмитрий Сытов
Статья-расследование
Часть 2:
Георгий Гурджиев
Егор Каропа
История Эннеаграммы
Статья-расследование
Часть 2:
Георгий Гурджиев
Онлайн-журнал Атанор продолжает путешествие к истокам Эннеаграммы. была посвящена новейшей истории Эннеаграммы, а также двум отцам-основателям – Оскару Ичазо и Клаудио Наранхо. Сегодня мы делаем следующий шаг. Главный герой этой части – человек, чей вклад в развитие Эннеаграммы невозможно переоценить.
Георгий Гурджиев
Георгий Иванович Гурджиев
Георгий Иванович Гурджиев
Георгий Иванович Гурджиев – одна из самых таинственных и противоречивых фигур XX столетия. Одни считают его великим мистиком и духовным учителем, другие – мистификатором и шарлатаном. Его имя окружено сотнями мифов и невероятных историй, а в его биографии белых пятен больше, чем на средневековой карте мира.
Впрочем, одно известно о Гурджиеве точно – именно он первым познакомил западный мир с Эннеаграммой. Гурджиев утверждал, что это знание в течение долгого времени было скрыто от посторонних, и он – первый, кому выпала честь открыть его широкой общественности. Он никогда не называл себя автором Эннеаграммы, более того, неоднократно подчеркивал, что получил это знание из некого древнего и таинственного источника. Сохранилась стенограмма одной из Парижских лекций, в которой Гурджиев говорит: «Этот символ невозможно найти, исследуя оккультизм, ни в книгах, ни в устной традиции. Ему придавалось такое огромное значение теми, кто его знал, что он никогда не публиковался и не передавался полностью».
Однако Эннеаграмма Гурджиева – это не та психологическая модель, которой через несколько десятилетий будет обучать своих учеников Ичазо. Это не типология. Гурджиев никогда не говорил про мотивации, не соотносил Эннеаграмму со смертными грехами, не указывал на ее связь с типами личности.
В первую очередь, Эннеаграмма для Гурджиева – это священный универсальный символ, в котором зашифрованы великие космические законы, управляющие мирозданием. Чертеж, по которому строятся все явления и процессы во вселенной. Источник мудрости, способный объяснить все и вся тому, кто сумеет его прочесть.
Сам Гурджиев говорил: «Для человека, умеющего пользоваться Эннеаграммой, книги и библиотеки становятся совершенно не нужны... Каждый раз, глядя на нее, он сможет узнать нечто новое, на что он прежде не обращал внимания». С этой точки зрения, психологическая Эннеаграмма – это частное приложение универсальной модели к конкретной области – человеческой психологии и типам личности.
Впрочем, мы не можем утверждать, что сам Гурджиев не был знаком с психологическим измерением Эннеаграммы, хотя бы отчасти. По воспоминаниям учеников, он утверждал, что у каждого человека есть особая, ключевая черта характера, которая является его главным препятствием на пути к пробуждению, и что обнаружение этой черты и систематическая работа над ней способны кратчайшим путем привести искателя к истине.
Гурджиев с учениками. 1920-е годы
Гурджиев с учениками. 1920-е годы
Сам Гурджиев никогда не давал исчерпывающего перечня таких ключевых черт, однако намекал своим ученикам, над каким качеством следует работать каждому из них в первую очередь. Также Гурджиев говорил о трех центрах, причем весьма подробно. Известно, что значительная часть его «четвертого пути» строилась на восстановлении правильной работы центров. Человека он называл «трехмозговым существом», выделял мыслительный, эмоциональный и телесный центры, детально описывал механику их работы, искажения, высшие аспекты центров и пр. То есть, некоторая связь между тем, на что Гурджиев опирался в работе, и теорией психологической Эннеаграммы все же прослеживается. Но были ли эти сведения взяты Оскаром Ичазо у Гурджиева, или оба почерпнули их из одного и того же источника независимо друг от друга?
К сожалению, Гурджиев, как и Ичазо, никогда напрямую не рассказывал о том, где именно он получил свои знания. В книгах и беседах с учениками он довольствуется намеками, метафорами, аллегориями и подсказками. В его рассказах вымысел почти невозможно отделить от реальных фактов, а восстановить полную картину его жизни так же трудно, как собрать большое мозаичное полотно из тысячи разрозненных осколков.
Впрочем, несмотря на сложность и масштабность задачи, именно это мы и постараемся сделать. В нашем расследовании в первую очередь нас будет интересовать, когда и где Гурджиев был посвящен в тайну Эннеаграммы? А главное – кем?
Мы проанализируем существующие сведения и версии и, как всегда, предоставим читателю право самому решать, во что верить.
Учитель танцев
1913 год. Санкт-Петербург. Из парадных доходных домов несет старыми сапогами, керосином и сбитнем. По Невскому, пугая лошадей и собак, грохочут первые самодвижущиеся экипажи. Извозчики сипло ругаются, крестятся и плюют через плечо. В городе проходят пышные празднования в честь 300-летия воцарения Романовых, однако большевистскую газету «Правда» с воззваниями Ульянова-Ленина уже передают из рук в руки и читают на подпольных собраниях – полушепотом, вздрагивая от страха жандармских облав. До начала Первой Мировой Войны остаются считанные месяцы.
На фоне этих исторических декораций в столице объявляется загадочный человек яркой кавказской внешности – высокий, усатый, черноглазый и совершенно лысый. Он носит бурку и папаху, торгует дорогими персидскими коврами и называет себя «князь Озай», а иногда просто - «учитель танцев». Еще он утверждает, будто владеет животным магнетизмом и посвящен в тайные учения Востока, чему присутствующие, особенно дамы, охотно верят.
Георгий Иванович Гурджиев
Георгий Иванович Гурджиев
Человек этот – Георгий Гурджиев. Он быстро становится известной фигурой в оккультных кругах Петербурга, его приглашают в салоны и на званые вечера, и вскоре вокруг него формируется небольшая группа последователей, своего рода ядро будущей Школы. Гурджиев покоряет своей харизмой, неожиданными смелыми идеями, диковинными практиками и аутентичным восточным колоритом. Петр Успенский, ближайший ученик Гурджиева, так описывает свою первую встречу с учителем: «Я увидел человека восточного типа, немолодого, с чёрными усами и проницательными глазами. Это был человек с лицом индийского раджи или арабского шейха. Он говорил по-русски неправильно, с сильным кавказским акцентом».
И. и Е. Каропа рядом с домом, в котором родился Гурджиев, в г. Гюмри. За 150 лет первый этаж врос в землю и стал полуподвальным. Сегодня это все еще обычный жилой дом.
Георгий Иванович Гурджиев родился в городе Гюмри, Армения (в то время город назывался Александрополь). Датой рождения он сам называл 1866 год. Его отец был ашугом – народным сказителем и певцом. От него мальчик унаследовал любовь к музыке и древним преданиям, а также впервые услышал легенду о братстве Имастунов – древнем ордене мудрецов, которые пережили потоп и сохранили знания великой цивилизации, существовавшей в допотопные времена. Уже в зрелом возрасте Гурджиев будет неоднократно подчеркивать, что именно эти легенды, услышанные им в детстве от отца, пробудили в нем страсть к духовному поиску.
И. и Е. Каропа рядом с домом, в котором родился Гурджиев, в г. Гюмри. За 150 лет первый этаж врос в землю и стал полуподвальным. Сегодня это все еще обычный жилой дом.
В возрасте 18-ти лет юноша отправляется в длительное путешествие, которое проходит по маршруту Тифлис-Константинополь-Конья. В пути он посещает православные монастыри и суфийские общины, беседует со священниками и дервишами. В дороге он знакомится с молодым человеком по фамилии Погосян, таким же искателем, как и он сам. В 1886 году, проведя в путешествии в общей сложности 2 года, они возвращаются назад в Гюмри. Здесь с друзьями происходит удивительное происшествие, во многом определившее все последующие события. Впрочем, позволим самому Гурджиеву рассказать о нем:
Разочаровавшись в современной научной литературе и не находя ответов на многие вопросы, мы направили все свое внимание на древнюю литературу. Мы решили поехать в Александрополь и найти там тихое уединенное место, где могли бы полностью посвятить себя чтению древних книг. Мы выбрали развалины города Ани (древний разрушенный город, в настоящее время находящийся на территории Турции – прим. ред.), расположенные в тридцати милях от Александрополя, и поселились здесь, среди руин, построив хижину и покупая еду в ближайших аулах и у пастухов.
Живя среди руин этого древнего города и проводя все время за чтением и обсуждением прочитанного, мы иногда для отдыха проводили раскопки в надежде найти что-нибудь интересное, так как среди развалин Ани было много подземных ходов. Однажды мы с Погосяном, копая в одном из таких подземелий, обнаружили место, где характер грунта изменялся, и, пробиваясь дальше, открыли узкий проход, конец которого был завален камнями. Разобрав этот завал, мы увидели маленькую комнату с арками, согнувшимися от времени. Это была монастырская келья, почти пустая, с полом, засыпанным черепками простой глиняной посуды и древесной трухой, несомненно являвшейся остатками деревянной отделки.
Развалины города Ани, наше время
Не сразу в некоем подобии ниши мы обнаружили груды древних пергаментов. Некоторые из них полностью превратились в пыль, другие более или менее сохранились. С предельной осторожностью мы отнесли их в нашу хижину и попытались прочесть. Оказалось, что они были заполнены надписями на языке, который сперва показался нам армянским, но тем не менее мы ничего не смогли прочесть. Я владел армянским в совершенстве, как и Погосян, и все-таки наши попытки разобраться в этих надписях оказались безуспешными, так как это был древнеармянский, имеющий мало общего с современным армянским языком.
Пергаменты так заинтересовали нас, что мы спешно вернулись в Александрополь, захватив их с собой, и провели много дней и ночей за их расшифровкой. Наконец, ценой огромных усилий, постоянно консультируясь со знатоками древнеармянского языка, нам удалось кое-чего добиться. Оказалось, что это письмена, посланные одним монахом другому, некоему отцу Арему. Нас особенно заинтересовало одно из них, носившее загадочный характер. К сожалению, этот пергамент был значительно поврежден и некоторые слова прочесть было абсолютно невозможно, но мы добились немалого успеха в расшифровке письма. Начинаясь обычным длинным приветствием, оно заканчивалось пожеланием счастья и благополучной жизни. Одно сообщение в конце письма особенно привлекло наше внимание. Вот оно:
"Наш достопочтенный отец Телвант наконец узнал правду о Сармунгском братстве. Их монастырь действительно существовал возле города Сирануша пятьдесят лет тому назад, и во время переселения народов они также мигрировали и осели в долине Изрумин в трех днях пути от Нивси".
В поисках Сармунгского братства
К моменту находки свитка слово «Сармунг» уже знакомо Гурджиеву – он знает, что так, по легенде, назывался тайный орден мудрецов, основанный в Вавилоне не менее 4500 лет назад. «Сармун» в переводе с древнеперсидского – «пчела». Братство носит такое название, потому что его члены приняли обет собирать и сохранять истинное знание, подобно тому, как пчелы собирают и сохраняют внутри своего улья драгоценный мед.
Не без труда Гурджиеву и Погосяну удается выяснить, что город Нивси, упоминаемый в пергаменте – это современный город Мосул, находящийся на территории Ирака в Курдистане. Собравшись, друзья отправляются на поиски долины Изрумин. В пути с ними происходит еще одна счастливая случайность – они встречают православного армянского священника, который показывает им некую древнюю карту. Вот как об этом рассказывает сам Гурджиев:
Священник принес в церковь пергамент. Развернув его, я сначала не мог разобрать то, что на нем было изображено, но, приглядевшись получше, чуть не завопил от восторга. Господи! Я никогда не забуду то, что почувствовал в это мгновение. Стараясь скрыть свое волнение, я держал в руках древнюю карту места, которое я искал столько месяцев, о котором грезил долгими бессонными ночами
На карте был отмечен древний монастырь Сармунгского братства. Гурджиев тайно перерисовывает карту и друзья продолжают свой путь. Однако, волею судьбы им приходится сделать огромный крюк, длиною в несколько лет и тысячи километров – судьба забрасывает их в Египет. Гурджиев посещает Каир, Фивы, Мекку, Судан. Со временем их пути с Погосяном расходятся, и в Ирак Гурджиев попадает только в 1889 году. Точных сведений он не дает, однако, похоже, Иракский след так и не выводит его на Сармуни. Возможно, вместо скрытого от посторонних глаз действующего монастыря он находит лишь древние и давно покинутые людьми руины, или же не находит вообще ничего.
Караван. Средняя Азия. Конец XIX века
В течение следующих десяти лет Гурджиев продолжает поиски. Он пересечет всю Турцию и Среднюю Азию, посетит Россию, Швейцарию, Италию, Грецию и многие другие области, включая Сибирь. Повсюду на своем пути он учится и принимает посвящения в духовные традиции.
1898-й год оказывается решающим. Находясь в Бухаре, Гурджиев снова выходит на след Сармуни. Точнее, они сами выходят на него. С ним связывается дервиш одного из суфийских орденов, сообщает ему пароль и называет место, в которое необходимо явиться. Впрочем, предоставим Гурджиеву возможность самому рассказать продолжение этой невероятной истории:
В условленный день Соловьев и я оказались возле развалин старинной крепости, где встретились с четырьмя киргизами, посланными за нами. Обменявшись паролем, мы спешились и по их требованию поклялись сохранить в тайне все, что мы узнаем в этой экспедиции. Затем мы тронулись в путь, причем нам на глаза были надвинуты башлыки.
Всю дорогу мы держали данное слово, не пытаясь приподнять башлык, чтобы определить, где находится наш караван. Нам позволяли снимать их только во время привала, когда мы останавливались, чтобы отдохнуть и подкрепиться. Но во время движения башлыки с нас снимали всего дважды. В первый раз это произошло на восьмой день пути, когда нашей кавалькаде пришлось преодолевать горное ущелье по подвесному мосту. Он был так узок, что пройти по нему можно было только гуськом, держа лошадей в поводу.
По характеру местности мы предположили, что находимся где-то в долине Пянджа или Зеравшана, так как ширина потока была довольно значительной, а мост напоминал нам висячие мосты, уже увиденные нами на этих реках.
Современный навесной мост через р. Зеравшан
Второй раз нам позволили освободиться от наших башлыков при приближении какого-то встречного каравана, очевидно, не желая, чтобы мы привлекали внимание своим странным видом и вызывали у людей разные подозрения.
На нашем пути периодически появлялись сооружения, весьма типичные для Туркестана. Без этих загадочных монументов путешественники не имели бы возможности самостоятельно ориентироваться в этой местности, лишенной нормальных дорог. Они обычно располагаются на высоком месте, так что их можно увидеть издалека, часто за много миль. Эти сооружения представляют собой одиночные каменные блоки или просто высокие столбы, вкопанные в землю.
В дороге мы несколько раз сменили наших лошадей и ослов, несколько раз нам приходилось спешиваться и вести животных в поводу. Не однажды мы переплывали через быстрые горные реки и перебирались через высокие горы. Жара сменялась прохладой, из этого мы заключили, что мы то спускаемся в долину, то поднимаемся высоко в горы. В конце концов через двенадцать дней пути нам позволили ехать с открытыми глазами, и мы увидели, что находимся в глубоком ущелье, по дну которого струился бурный, но неширокий поток, а склоны были покрыты густой растительностью.
Как оказалось, это был наш последний привал. Подкрепившись, мы снова сели на лошадей и дальше ехали с открытыми глазами. Перебравшись через горную реку, мы ехали еще полчаса, и затем перед нами открылась долина, со всех сторон окруженная горами, вершины которых были покрыты снежными шапками. Вскоре мы увидели несколько строений, похожих на те, которые мы видели на берегах рек Амударьи и Пянджа. Эти строения, напоминающие крепость, были окружены сплошной высокой стеной. У ворот мы были встречены старой женщиной, с которой наши проводники о чем-то заговорили, после чего они исчезли за воротами. Женщина, оставшаяся с нами, неторопливо отвела нас в предназначенные для гостей маленькие комнаты, похожие на монастырские кельи, и, указав на деревянные кровати, что стояли там, ушла.
Вскоре пришел пожилой мужчина, который очень доброжелательно заговорил с нами, как будто мы были давно знакомы, и, ни о чем нас не спрашивая, рассказал, что в первые дни еду нам будут приносить сюда. Он также посоветовал нам отдохнуть после долгой дороги, но добавил, что если мы не устали, то можем выйти и посмотреть окрестности, и дал нам понять, что мы можем делать все, что хотим.
Через несколько дней их приглашают в обитель.
Гурджиев весьма скупо рассказывает об обычаях монастыря и о тех знаниях, с которыми он знакомится там. «Я не буду описывать в деталях все, что мне довелось здесь увидеть, может быть, в свое время я посвящу этому отдельную книгу», - вот и все пояснение. Более-менее внятно он рассказывает лишь о священных танцах, практикуемых в монастыре – думается, тех самых, которые позже превратятся в знаменитые движения.
По словам Гурджиева, внутри он находит своего старого друга князя Любовецкого, которому удалось найти орден гораздо раньше. Князь болен смертельной болезнью и через три месяца покидает монастырь, отправляясь провести оставшееся отведенное ему время в Тибете.
Этот эпизод на первый взгляд представляется совсем уж фантастическим. Впрочем, некоторые историки допускают, что князь Любовецкий – персонаж вымышленный, метафорический. Его отбытие из монастыря символизирует ту глубокую внутреннюю перемену, которая происходит здесь с Гурджиевым – символическую смерть личности, прощание с собой прежним.
В обители Гурджиев проводит, по разным оценкам, от года до двух. Затем снова продолжает свое путешествие, посещает Баку, Ашхабад, Тибет, в том числе Лхасу, но, судя по всему, связи с братством уже не теряет. На страницах своей книги «Встречи с замечательными людьми» он упоминает о втором монастыре, в который ему был открыт доступ. Обитель находится в Кафиристане, у истоков Амударьи. Справедливости ради следует признать, что Гурджиев дает настолько утопическое описание обители, что оно больше похоже на метафору мирного сосуществования различных духовных течений, объединенных вокруг общего зерна Истины, нежели на реальный монастырь:
«Мы поняли, что членом братства может стать любой человек вне зависимости от его расы или прежнего вероисповедания. Как мы установили впоследствии, среди здешних монахов были бывшие христиане, иудеи, мусульмане, буддисты, ламаисты и даже один бывший шаман. Всех их объединила вера в Господа единого и всемогущего».
Однако, в этой метафоре Гурджиев упоминает о четырех главных центрах братства, членом которого он стал. Эти центры находятся: первый – в Кафиристане (область на северо-востоке Афганистана), второй – в долине Памира, третий – в Тибете, четвертый – в Индии.
После короткого описания нравов и уклада жизни в монастыре Гурджиев говорит:
Мы прожили здесь шесть месяцев и покинули этот монастырь из-за того, что были до краев переполнены новыми мыслями и впечатлениями, так что казалось – еще немного, и наш рассудок не выдержит. Мы узнали так много нового и неожиданного, получили такие исчерпывающие и убедительные ответы на вопросы, которые многие годы не давали нам покоя, что казалось, нам больше не нужно ничего искать и не к чему стремиться. Прервав наше путешествие, мы с профессором Скридловым возвратились в Россию тем же путем, что и добрались сюда.
В 1913-м году, проведя в путешествиях в общей сложности около 20-ти лет, Гурджиев объявляется в Санкт-Петербурге. Ему за 40. Он совсем не похож на того романтического юношу, который когда-то отправлялся в свои первые странствия. Он харизматичен, самоуверен, решителен. Он готов делиться знаниями и опытом со всеми, кто будет способен его услышать и понять. Он мечтает создать Институт в России, в котором его ученики могли бы заниматься внутренней «работой» под его наставничеством и руководством.
Афиша, приглашающая на открытую лекцию Г.И. Гурджиева
Афиша, приглашающая на открытую лекцию Г.И. Гурджиева
Однако мечте не суждено осуществиться – начавшаяся война и революция вынуждают его снова переезжать с места на место и, в конечном итоге, эмигрировать из России. Гурджиев с учениками проводят некоторое время в Стамбуле, Берлине, Лондоне, Париже, и затем в 1922-м году обосновываются в самом известном из гурджиевских мест – поместье Приэре под Парижем. В ближайшие 10 лет здесь будет находиться Институт Гармонического Развития человека. Последователи «четвертого пути» создадут здесь своего рода коммуну, к которой сможет присоединиться практически любой желающий. В тридцатые и сороковые годы Гурджиев активно пишет, стремясь изложить основы своего учения на бумаге. Со своими лекциями он несколько раз посещает США, найдя там многих заинтересованных последователей. Однако Вторая Мировая война снова разрушает его планы. Работа института приостанавливается. Все, что было создано за долгие годы работы, кажется, приходит в упадок.
После войны Гурджиев с неиссякаемым упорством примется за восстановление Института, однако возраст и здоровье уже не позволят ему работать так, как раньше. Он скончается в Парижском пригороде Нейи-сюр-Сен в окружении самых преданных учеников в 1949 году.
Именно в этом году молодой Оскар Ичазо получит от своего нового пожилого знакомого приглашение присоединиться к встречам закрытой теософской группы в Буэнос-Айресе.
Учителя Гурджиева
Со дня смерти Гурджиева прошло почти 70 лет, а загадки, оставленные им, до сих пор продолжают волновать его последователей, биографов и историков. Не вызывает сомнений, что основы своего учения «четвертого пути» Гурджиев не придумал самостоятельно, а получил в некоем источнике, или источниках. Но что это за источники? И какое место среди них занимают Сармуни?
Все версии на этот счет группируются вокруг трех основных вариантов:
1. Братство Сармуни – метафора . Гурджиев придумал его, чтобы придать своему учению больше таинственности и убедительности. Иными словами, братства Сармуни не существует.
2. Братство Сармуни – это реально существующий суфийский орден с одним или несколькими центрами. В этой версии часто предполагается, что это ответвление от традиции Накшбанди, в которую, как известно, был посвящен Гурджиев. Иными словами, братство Сармуни существует, но это просто один из множества суфийских орденов.
3. Братство Сармуни – это древний орден хранителей мудрости . Он старше суфизма, ислама, христианства, буддизма, зороастризма, иудаизма и всех остальных религий вместе взятых. Именно посланники этого ордена стояли за большинством мировых духовных течений и откровений. А Гурджиев был одним из его эмиссаров.
Попробуем проанализировать каждую из версий.
Первая версия, конечно же, не исключена, однако не вызывает сомнений, что до 1913 года Гурджиев много путешествовал и был посвящен в различные духовные школы и практики. Все его учение строится на принципах, отголоски которых мы находим в самых разных традициях, в том числе весьма древних. Также, по воспоминаниям ближайших учеников, он до самого конца жизни поддерживал связь со своими учителями, а перед ключевыми жизненными решениями, бывало, уезжал в длительные поездки на Восток. Все это подводит к мысли, что некие источники, связь с которыми Гурджиев сохранял всю жизнь, все же существовали.
Здесь мы переходим ко второй версии, которую условно можем назвать «суфийский след».
После смерти Гурджиева многие искатели пытались пройти путем Гурджиева. В истории известны имена, по меньшей мере, трех людей, которые утверждают, что им это удалось, и они нашли братство Сармуни, следуя подсказкам, оставленным Гурджиевым.
Первого человека, утверждавшего, будто ему удалось найти учителей Гурджиева, зовут Рафаэль Леффорт. В 1966-м году он издал книгу, которая так и называлась: «Учителя Гурджиева». В ней он описывает свое путешествие по Малой и Центральной Азии. Проделав длительный путь и встретив множество учителей, в финале книги он находит одного из Мастеров той самой Традиции, из которой берет начало гурджиевское учение, однако тот велит ему возвращаться в Европу, потому что центр традиции сейчас находится там. «Я вернулся в Европу и разыскал центр, в который был послан. Он оказался в десяти милях от моего дома!» - пишет Лефорт. Этакая история Алхимика, вернувшегося туда, откуда он начинал свой путь, только рассказанная за 30 лет до Коэльо.
Второго зовут Майкл Берк. Его книга «Среди дервишей» была издана в Англии в 1973-м году. В этой книге он также описывает свои путешествия по центральной Азии. Где-то в середине книги встречается любопытный фрагмент:
«Кафиристан, согласно суфиям, был центром эзотерической школы, называемой Сармун, оккультной ветви бухарского ордена Накшбанди. Это была школа, имевшая раньше ветви по всему мусульманскому миру… Мой друг (которого я буду называть здесь Изат Хан) бывал даже у Пагманского хребта Гиндукуша и присутствовал на тайных встречах школы Сармун, но не много мог рассказать об их секретах».
Оставим за скобками долгое и полное приключений путешествие, описанное в книге. Берк утверждает, что в конце концов ему удалось попасть к истокам Аму-Дарьи и найти общину братства Сармуни, в которой он провел около 4-х недель. «Во многих отношениях время, проведенное в гостях у общин Амударьи, было самым интересным за всю мою жизнь», - пишет Берк. Однако, никаких особых чудес он там не встречает, хоть и подчеркивает, что практики и дух общины необычны для большинства суфийских традиций. И ни слова про древнюю мудрость, тайные знания и пр.
Одним словом, наше путешествие к истокам Эннеаграммы продолжается.
Продолжение следует...
Идрис Шах (1924-1996) - писатель, учитель в суфийской
традиции, популяризатор суфизма
К обеим книгам сложно относиться как к серьезным источникам, и не только из-за того, что они написаны в легкой беллетристической манере. Во-первых, нет никаких реальных следов людей, которых звали бы Майкл Берк и Рафаэль Леффорт. Также ими не написано и не издано больше ни одной книги. Все исследователи сходятся во мнении, что это псевдонимы. Причем, стоит за ними, скорее всего, один и тот же человек – Идрис Шах. Выходец из знатной Афганской семьи, он большую часть жизни прожил в Великобритании и в 60-70-е годы использовал все возможные способы для популяризации суфизма в западном мире. (Здесь стоит вспомнить, что Идрис Шах был одним из первых учителей Наранхо, к которому тот пришел за ответами, однако, как утверждает Наранхо, ничему выдающемуся он у него научиться не сумел).
Также мы находим упоминание о монастыре Сармунского братства в книге «Источник йоги Дервишей – целительские техники дервишей» Идриса Лаора (основатель французского института «Самадева», в том числе специализирующегося на преподавании Эннеаграммы и Гурджиевских практик). В этой книге Лаор утверждает, что во время своего пребывания в Афганистане сумел найти обитель братства Сарман и стать учеником Мастера по имени Пир Кеджтеп Анкари, который научил его «помимо других вещей, целительским техникам дервишей». «Я был и до сих пор остаюсь единственным западным человеком, получившим посвящение от него», - утверждает Лаор. При всем уважении к автору, отрывок, посвященный практикам Сармунской обители, здесь выглядит еще менее убедительным, чем в предыдущих источниках, и больше похож на красивую метафору.
Сторонниками третьей версии, согласно которой Сармуни – это древний орден, стоящий над всеми духовными течениями, были многие из ближайших учеников Гурджиева. Они искренне верили в реальное существование сил, стоящих за Гурджиевым - то ли потому, что были очарованы харизмой и убедительностью своего учителя, то ли знали нечто, недоступное остальным, - то, что Гурджиев разглашал только самым близким.
Известно, например, что Успенский до самой смерти в 1947 году ожидал, что Сармунское братство выйдет с ним на связь, как когда-то оно вышло на связь с самим Гурджиевым. Джон Бенетт, один из ближайших учеников и последователей Гурджиева, в своем незавершенном труде «Учителя Мудрости» дает масштабную картину того, как великие мировые религии и духовные течения на протяжения всей истории человечества вдохновлялись единым источником, который направлял и поддерживал распространение знания. Энциклопедичность книги, а также богатство исторического и религиоведческого материала, изложенного в ней, впечатляют. Однако не делают выводы и предположения автора более обоснованными для непредвзятого читателя.
Впрочем, если Беннет прав, и братство Сармуни, посвятившее Гурджиева в учение о трех центрах и Эннеаграмму, действительно существует и является самым древним духовным орденом на планете, то мы будем находить следы изначального знания в самых разных религиозных и мистических традициях. Необходимо лишь искать внимательно. И кто знает, быть может, нам повезет так же, как Оскару Ичазо, сумевшему отыскать таинственную «Халдейскую печать» в одной из средневековых книг?
Собирая материал для статьи. На встрече с Артуром Никогосяном, историком, посвятившим исследованию биографии Гурджиева более 25 лет. Гюмри, Армения. Май 2016 г.
