Как рано мог он лицемерить,
Таить надежду, ревновать,
Разуверять, заставить верить,
Казаться мрачным, изнывать,
Являться гордым и послушным,
Внимательным иль равнодушным!
Как томно был он молчалив,
Как пламенно красноречив,
В сердечных письмах как небрежен!
Одним дыша, одно любя,
Как он умел забыть себя!
Как взор его был быстр и нежен,
Стыдлив и дерзок, а порой
Блистал послушною слезой!

Как он умел казаться новым,
Шутя невинность изумлять,
Пугать отчаяньем готовым,
Приятной лестью забавлять,
Ловить минуту умиленья,
Невинных лет предубежденья
Умом и страстью побеждать,
Невольной ласки ожидать,
Молить и требовать признанья,
Подслушать сердца первый звук,
Преследовать любовь, и вдруг
Добиться тайного свиданья...
И после ей наедине
Давать уроки в тишине!

Как рано мог уж он тревожить
Сердца кокеток записных!
Когда ж хотелось уничтожить
Ему соперников своих,
Как он язвительно злословил!
Какие сети им готовил!
Но вы, блаженные мужья,
С ним оставались вы друзья:
Его ласкал супруг лукавый,
Фобласа давний ученик,
И недоверчивый старик,
И рогоносец величавый,
Всегда довольный сам собой,
Своим обедом и женой.

Ну, собственно говоря, мы с Вами прочитали целый отрывок, который характеризовал лучше всего, чем именно занимался Евгений в своей жизни. Он не служил, не был военным, не заведовал большим хозяйством. Ему попросту было нечем особо заниматься, и поэтому часть своей молодой жизни он решил использовать в амурных приключениях. Мы же помним, что «свет решил, что он умен и очень мил». И эта позиция как никому была понятна Пушкину. У самого, кроме литературы в жизни были 2 большие страсти - карты и женщины.
Донжуанский список Евгения не совсем понятен. Ясно, что в нем присутствуют как замужние матроны, так и молодые, и возможно невинные девушки («И после ей наедине Давать уроки в тишине!» раз уроки, значит было чему учить:-)). Как бы кто чего не говорил, но время было не совсем пуританское, и невинность не ценилась слишком высоко в кругу столичной и московской молодежи.

Если Вас интересует количество, то по нынешним временам, оно не должно впечатлять. Если ориентироваться на автора, то у него есть так называемый Донжуанский список (точнее даже 2). Ну так вот, когда я его изучал, то могу сказать, что там 37 имен, а вот занимался сексом он максимум с 15 из них, да и то - в сомнениях я. И это за всю свою жизнь. Евгению же всего 26, и думаю его любовный список (коли он такой вел бы), едва-ли перевалил за десяток:-)

Встречаемая фамилия Фоблас (Фоблаз) вымышлена. Точнее, именно так звали героя французского романа «Приключения кавалера Фоблаза» Жана Батиста Луве де Кувре, написанного в конце 18 столетия. Фоблаз - это красивый и находчивый, элегантный и развращенный юноша, который находит прелесть в сексуальных приключениях. Отсюда и пошло выражение - фобласовы нравы.

Дальше, интереснее, ибо автор раскрывает можно сказать распорядок дня нашего героя:-)
Посмотрим:

Сиречь вставал поздно (ибо ложился тоже не рано), часам к 13 ему приносили приглашения на различные мероприятия, дабы он мог выбрать. Обычно все это происходило вечером, и до вечера ему надо было чем-то себя занять. Поэтому он ездил гулять. Кстати, в отличие от Павловских времен, в Петербурге в те годы обедали в 5-6 часов дня. Так что времени погулять у него было немало. Под бульваром в данном случае подразумевается Невский проспект

Боливар - это такой головной убор, крайне и крайне популярный именно в те года. И Евгений, как человек хорошего вкуса никак не мог манкировать его отсутствием в гардеробе:-). Боливар представал собой широкополую шляпу-цилиндр, а названа по имени южноамериканского героя Симон Хосе Антонио де ла Сантисима Тринидад Боливар де ла Консепсьон-и-Понте Паласиос-и-Бланко или просто Симона Боливара, в честь которого, кстати, названа такая страна как Боливия и еще куча всего.

Ну и наконец брегет - это часы изготовленнные фирмой одного из самых великих часовщиков мира, создателя турбийона Абраам-Луи Бреге. Он основал во Франции фирму Breguet, которая процветает и по сей день. Кстати, недавно я предоставил небольшое видео об их новинках. Посмотреть можно вот тут вот: . В 1808 году в Санкт-Петербурге было открыто представительство «Русский дом Breguet», и среди русской знати, а особенно среди модной молодежи, считалось правилом хорошего тона иметь часы этой марки. А то, что ходики «звонили», говорило, что они часовым репетиром, а значит далеко не самая дешевая модель:-)

Но пойдемте дальше.

Уж тёмно: в санки он садится.
«Пади, пади!» — раздался крик;
Морозной пылью серебрится
Его бобровый воротник.
К Talon помчался: он уверен,
Что там уж ждет его Каверин.
Вошел: и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток;
Пред ним roast-beef окровавленный,
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Страсбурга пирог нетленный
Меж сыром лимбургским живым
И ананасом золотым.

В Петербурге зимой рано темнеет, а бобровый воротник всегда пригодится. Тем более, когда гуляешь:-) Ресторан Talon - один из самых популярных и крутых место той эпохи. Дорогой. Существовал до весны 1825 года и находился на Невском проспекте дом 15.
Пробка в потолок - это наверняка настоящее шампанское. После Освободительного похода и квартирования в Париже, отечественные военные привили страсть к «Вдове Клико», так что, думаю, здесь именно этот сорт. Год кометы - 1812, поэтому можно сказать, что игристый напиток был выдержанный, и как следствие - недешевым.

Традиционно шеф-повар выписывался из Франции, но судя по блюдам, он не боялся экспериментировать. Во всяком случае британский ростбиф - жареная говядина с кровью, была последним писком кулинарной моды. В Париже этого не признавали и стояли за чистоту французской кухни, в Петербурге же старались быть в курсе модных тенденций. Трюфели (хоть черные, хоть белые) были дороги всегда, о чем Евгений чуток грустит. Он не бедный человек, но по сравнению с детскими годами, пока отец еще не промотался, должен иногда и ограничивать себя. Трюфели каждый день не есть:-)

Дальше ананас (это понятно), лимбургский сыр и некий нетленный пирог из Страсбурга. Последнее - это паштет. А нетленный он видимо потому, что из консервы. То есть не местного производства, а прибывший из самого Эльзаса. Лимбургский сыр - это бельгийский мягкий сыр с белой плесенью из коровьего молока, отчего его и называли живым. Ближайший собрат всем Вам хорошо известного Камамбера и Бри.

Вы сегодня же, прочитав этот пост, можете соорудить себе обед (ну а лучше ужин) а-ля Евгений в Talon. Можно заменить «Вдову Клико» на что-то более простое и приземлённое (разницы большинство все равно не почувствует - и это не в укор Вам, а простая констатация факта), вместо трюфелей можно использовать шампиньоны - и будет Вам счастие:-) Повторите подобное - сообщите плиз:-)

Ну и последнее на сегодня, это понять, кто такой Каверин. Это представитель известного рода, крутой кутила и повеса, которого знал весь город, а также хороший приятель Пушкина Пётр Павлович Каверин. Герой войны 1812 года, подполковник в отставке Павлоградского гусарского полка и будущий масон не мог найти себя в мирной жизни (потом опять ушел в армию) и отчаянно кутил. Да так, что потом еще и Лермонтов о нем упоминал.

На этом сегодня все.
Продолжение следует…
Приятного времени суток.

Бывало, он еще в постеле:
К нему записочки несут.
Что? Приглашенья? В самом деле,
Три дома на вечер зовут:
Там будет бал, там детский праздник.
Куда ж поскачет мой проказник?
С кого начнет он? Всё равно:
Везде поспеть немудрено.
Покамест в утреннем уборе,
Надев широкий боливар,3
Онегин едет на бульвар
И там гуляет на просторе,
Пока недремлющий брегет
Не прозвонит ему обед.
ИНТЕРЕСНОЕ У НАБОКОВА:
«Там будет бал, там детский праздник. – «Там» не обязательно относится к одному из трех домов, означенных в предыдущем стихе. Далее добавляется еще два приглашения, итого пять, что и показывает правильное понимание.»

«…бульвар… - состоял из нескольких рядов анемичных рядов лип и тянулся по середине Невского проспекта»

И еще Набоков выстегал французского переводчика «Онегина» за обвинение Пушкина в безвкусии (в Париже де вместо «брегет» говорят просто: «часы») – Набоков указывает «привереде-переводчику» на его собственный ляпсус: во 2 главе у него: «Ленский, с душою прямо ГЕТЕВСКОЙ»
СМЕШНОЕ У БРОДСКОГО:
Вот мы и добрались наконец до знаменитой шляпы «боливар». В предисловии к комментариям Набокова приведено свидетельство очевидца: «...наши счастливые школьные годы, когда Бродский был нарасхват среди школяров, а пример с «боливаром» кочевал из одного школьного сочинения в другое». Что ж, вот первоисточник:

«Либерализм Онегина подчеркнут этой деталью в его наряде: шляпа (с большими полями, кверху расширявшийся цилиндр) в честь деятеля национально-освободительного движения в Южной Америке Симона Боливара (1783-1830) была модной в той среде, которая следила за политическими событиями, которая сочувствовала борьбе за независимость маленького народа».
И еще:
« шляпа a la Bolivar означала не просто головной убор – она указывала на определенные общественные настроения ее владельца, получала в известном смысле тот же характер, какой придавали тогдашние либералисты фригийскому колпаку патриотов французской революции».

(Набоков сравнил эту теорию с представлением, будто американки носят платок «бабушка» из вящей симпатии к СССР)

Прощай же странная шляпа, ставшая, благодаря Бродскому, буденовкой XIX века и матерью всех фиг в кармане… Ты не в чем не виновата – просто вид у тебя был такой дурацкий, что к нему липли дурацкие названия, а к ним – дурацкие толкования. Прощай навсегда!
ЛОТМАН:
«Надев широкий боливар... - Курсив и фамильярно-метонимическая замена шляпы именем прославившего ее политического деятеля указывают на сознательное использование Пушкиным жаргонизма из диалекта франтов.»

«Бывало, он еще в постеле... - Распорядок дня франта сдвинут по отношению к средним нормам светского времяпрепровождения. День Онегина начинается позже обычного («проснется за-полдень»). Ср.: «В высшем обществе день начинался довольно рано: в 10 часов вставали, обед происходил обыкновенно в 4-5 часов»

(То что герой пользовался часами, как какой-нибудь вульгарный деловой человек есть знак того, что) :
«Поведение Онегина во многом не совпадает с нормами дендизма, отклоняясь в сторону традиционного поведения русского щеголя-петиметра.»
И еще, очень важное:
«Военное поприще представлялось настолько естественным для дворянина, что отсутствие этой черты в биографии должно было иметь какое-либо специальное объяснение: болезнь или физический недостаток, скупость родителей … На таком фоне биография Онегина приобретала демонстративный оттенок, ускользающий от внимания современного читателя … Но то, что он вообще никогда нигде не служил, не имел никакого, даже самого низшего чина, решительно делало Онегина белой вороной в кругу современников … И в столице, и на почтовом тракте он должен был пропускать вперед лиц, отмеченных чинами.»

Необычное безделье Онегина его равнодушие к карьере в чиновном Петербурге невольно вызывает в нас теплые чувства, какие в современной России вызвал бы сын какого-нибудь мэра, не ворующий вместе с папой, а просто проживающий наворованное. Романтизм в своем самом крайнем выражении.

ЕЩЕ МНЕНИЯ:
Пишет _zhirafa
Не хочу анализировать построчно, хотя есть что. Традиция приглашений на вечера, "среды", балы и рауты светских молодых людей, "записочки", этикет, с этим связанный - тема отдельных исследований. Что осталось от этих традиций сегодня? Есть ли у нас этикет общения, "гостей" - тоже интересно.
Боливар, бульвар, брегет - все такое "гламурное" иностранное - не случайно, ведь Пушкин старается этого избегать.
Но главное, о чем я думаю в связи с этой строфой: какой скучный образ жизни для молодого человека! Все упорядочено. Никаких стремлений, страстей, дел, увлечений, связей... Подходит для карьериста, Молчалина какого-нибудь. Но ведь О. не стремится к тому, чтобы обзавестись деловыми или романтическими связями. Однако есть в этом, конечно, что-то респектабельное и расслабляющее. Прогулка на бульваре...
Мне бы надоело уже через неделю.

МОИ ИНСИНУАЦИИ:
Как прекрасно в этой строфе переданы архетипические особенности русского «динамизма»! Казалось бы, Онегин – живчик? Но вглядитесь:
Он лежит – ему несут.
Он дремлет – его зовут.
Он гуляет – ему звенит.
И это элита! (Мужик же просто спит беспробудно, о нем и речи нет). Настоящая псевдоморфоза допетровского русского барства - и таковы они все: до Брежнева и Путина – коммунизм на полпути бросили, демократию тоже. Так-то немудрено в пяти местах побывать, во всех -измах, куда не позовут.
И, сравните, - «русский интеллигент» по Розанову:
«Если есть гамак – то он ЛЯЖЕТ.
Если есть книжка –он, ТАК И БЫТЬ, ПОЧИТАЕТ
Обед – он СКУШАЕТ
И если трудолюбивая акушерка наймет квартиру – то он ПОСЕЛИТСЯ.
Ну и прочие функции".

Портрет Абрахама-Луи Бреге

Часы Breguet Marine 8828

История дома Breguet началась в 1775 году, когда часовщик Абрахам-Луи Бреге (1747 – 1823) открыл на набережной Ке де л’Орлож в Париже свою первую мастерскую. Интерес к часовому делу Бреге унаследовал от отчима - часовщика, у которого еще мальчишкой работал подмастерьем. В 15 лет для продолжения своего обучения Бреге приехал из Швейцарии в Париж, с которым и будет связана большая часть истории Breguet
Портрет Абрахама-Луи Бреге

Одним из первых изобретений Бреге стали автоматические, или «вечные» часы, впервые проданные им в 1780 году. Он снабдил карманные часы платиновым ротором, который вращался под воздействием перемещения часов и тем самым приводил в движение заводной механизм. Таким образом, часы больше не требовали дополнительного подзавода при помощи ключа
Автоматические часы Breguet N°1/8/82

К концу XVIII века карманные часы все еще не могли похвастаться высокой точностью: под влиянием сил гравитации ход часов неизбежно то ускорялся, то замелялся. Первым, кому удалось решить эту проблему, стал именно Бреге. В 1801 году часовщик получает патент на самое свое знаменитое изобретение - турбийон. Суть его заключалась в том, что Бреге установил в часах подвижную платформу со спусковым механизмом, который, вращаясь в заданный момент времени, помогал нивелировать погрешность хода. Многие часовые мануфактуры успешно используют турбийон и по сей день
Акварельная иллюстрация к патенту на турбийон, 180 год

Очередную революцию в часовом искусстве Бреге совершил в 1812 году, когда в его мастерской закончилась работа над первыми наручными часами. По заказу королевы Неаполя Каролины Мюрат, самой младшей сестры Наполеона Бонопарта, Бреге создал сверхтонкие для того времени часы с термометром и посадил их на браслет из золотых нитей. К сожалению, уникальные часы не сохранились, и единственное напоминание о них - записи в архивах дома Breguet
Каролина Бонапарт вместе с дочерью, Мари Виже-Лебрён, 1807 год.

Среди именитых клиентов Абрахама-Луи Бреге были Мария-Антуанетта, Наполеон Бонапарт и османский султан Селим III. Особой популярностью творения известного часовщика пользовались в Российской империи. В 1808 году Breguet открыли в Санкт-Петербурге свое представительство в России - «Русский дом», а в 1814 году в парижскую мастерскую Бреге пожаловал сам Александр I. В день своего приезда император приобрел часы и оставил заказ на восемь «педометров» - метрономов для регулирования времени маршировки
Император Александр I. Франсуа Паскаль Симон Жерар, 1814

В родную для Бреге Швейцарию мастерские Breguet переезжают лишь в 1976 году. С этого момента все производство часов базируется в долине Валле-де-Жу недалеко от Женевы, и изделия Breguet становятся символом швейцарского часового искусства
На фото: мануфактура Breguet в Валле-де-Жу

В очередной раз дом Breguet громко заявил о себе в 1998 году. Подобно тому, как в начале XIX века Бреге удалось создать наручные часы, чтобы удивить Каролину Мюрат, в конце XX века мастера Breguet создали для женщин самый миниатюрный автоматический механизм хронографа в мире
Часы Breguet Marine 8828

Помимо гравитации на точность хода часов влияют магнитные поля. Мастерам Breguet, напротив, удалось использовать магнетизм, чтобы повысить точность своих изделий. В 2010 году дом Breguet получил патент на изобретенную мануфактурой «магнитную ось», с которой начался новый этап в истории дома и часового дела. При помощи магнитов эта система обеспечивает постоянство и надежность баланса механизма, делая часы еще совершеннее
Tradition Chronographe Independant_7077BB

Н а страницах романа «Евгений Онегин» Александр Пушкин упоминал «бренды», популярные в России начала XIX века. Вспоминаем фирмы, продукцией и услугами которых пользовались русские аристократы.

Шляпа боливар

Джон Джеймс Чэлон. Модная лавка в Париже. 1822

Надев широкий боливар,
Онегин едет на бульвар.

Черный цилиндр с широкими полями - так выглядел самый модный головной убор той поры. На иллюстрациях к роману персонажей обычно изображают именно в боливарах.

В XIX веке головные уборы нередко называли в честь общественных деятелей, и некоторые люди даже выражали с помощью шляп свои политические взгляды. В 1821–1823 годах, когда поэт приступал к работе над романом, популярность обрели цилиндры, названные в честь генерала Симона Боливара. Он был национальным героем Южной Америки, вождем борьбы за независимость американских колоний от Испании. В тот период генерал как раз освобождал Перу, а в 1825 году стал главой республики Боливия, названной в его честь.

Сторонники Боливара носили широкополые шляпы, которые проникли в европейскую моду в 1810-х годах. Их поля, как упоминал бытописатель Михаил Пыляев, часто оказывались настолько широкими, что невозможно было пройти в узкую дверь. Однако уже в 1825 году модный московский журнал «Московский телеграф» написал о том, что боливары теряют популярность. Так что Онегина автор одел в точности по моде начала 1820-х годов. И кроме того, намекнул на его политические симпатии.

Часы «брегет»

Елена Самокиш-Судковская. Иллюстрация к роману Александра Пушкина «Евгений Онегин». Издание т-ва Р. Голике и А. Вильборг, 1908

И там гуляет на просторе,
Пока недремлющий брегет
Не прозвонит ему обед.

Щеголю Онегину не нужно было вынимать часы из кармана, чтобы взглянуть на циферблат, - достаточно было запустить внутрь руку, нажать на пружинку, и часы отзванивали время. Эта особенность часов с репетиром (как тогда говорили, «с репетицией»), в частности тех, что выпускала фирма Breguet, сделала их практически синонимом будильника. Пушкин упоминал их в тексте несколько раз: перед ужином «желудок - верный наш брегет» намекал героям на время трапезы; перед спектаклем «звон брегета им доносит, что новый начался балет».

Основателем фирмы Breguet был часовой мастер Абрахам-Луи Бреге. Швейцарец по рождению, свой первый магазин он открыл в 1775 году в Париже. Брегеты славились не только точностью, но и тем, что среди них не попадались одинаковые модели. Покупатель мог быть уверен, что точно таких же часов, как у него, больше ни у кого нет. Сейчас марка Breguet - одна из старейших сохранившихся до наших дней.

Русский рынок Бреге начал осваивать в 1801 году, и уже в 1808-м в Санкт-Петербурге открылось представительство модной компании. Среди поклонников марки были князья Голицыны, Гагарины, Юсуповы и даже император Александр I . Брегет «подарил» своему персонажу и Александр Пушкин.

Любопытно, что покупатели продукции Бреге - образованные аристократы - конечно, знали верное произношение французской фамилии. Однако в русский язык название фирмы вошло в буквальном прочтении - с буквой «т» на конце. К тому же так было удобнее рифмовать.

Ресторан Талона

Дмитрий Белюкин. Иллюстрация к роману Александра Пушкина «Евгений Онегин». Издательство «Андреевский флаг», 2002

К Talon помчался: он уверен,
Что там уж ждет его Каверин.

Пушкин не просто отправляет своего героя обедать у Талона - он вдобавок ставит к его фамилии специальную сноску с текстом «известный ресторатор», чтобы читатель обязательно обратил внимание на эту фамилию. Быть может, Талон предоставил за это поэту скидку?

Ведь Пушкин мог отправить Онегина, например, в заведение господина Андрие на Малой Морской, 15, где, по свидетельству Фаддея Булгарина, «обедывали» чиновники и министры. В этом ресторане неоднократно бывал и сам Пушкин, и именно там он познакомился с Жоржем Дантесом.

Однако поэт выбрал для Онегина модный ресторан Пьера Талона на Невском проспекте. Ресторан занимал дом Косиковского у Полицейского моста. Здесь, по словам того же Булгарина, можно было «в полной мере удовлетворить ваши гастрономические потребности». И действительно, Пушкин приводит целый список популярных блюд этого ресторана - roast-beef, трюфели, Страсбургский пирог с паштетом.

В начале 1825 года Талон дал объявление в газетах, что возвращается во Францию. Правда, сразу же после его отъезда в помещении открылся очередной французский ресторан - Фелье. Пушкин наведывался и туда.

Пистолет «Лепаж»

Илья Репин. Дуэль Онегина и Ленского. Иллюстрация к роману Александра Пушкина «Евгений Онегин». 1899. Всероссийский музей А.С. Пушкина

Примчались. Он слуге велит
Лепажа стволы роковые
Нести за ним...

И вот опять Пушкин ставит отдельное примечание к марке «Лепаж», которое гласит - «Славный ружейный мастер». Мастером Лепаж был действительно «славным». Ружейная фирма Le Page (впоследствии - Fauré Le Page) была основана в Париже еще в 1717 году и оставалась в руках одной семьи почти 200 лет - до 1913 года. Основателя фирмы звали Луи Пиньи, но он завещал дело мужу своей племянницы Пьеру Лепажу, и именно под этой фамилией марка прославилась на всю Европу. У фирмы было множество клиентов, в том числе и из самых высших слоев общества - они поставляли оружие и французскому королю Людовику XV, и знаменитому полководцу Морицу Саксонскому.

Пушкин говорит уже о своем современнике Жане Лепаже (племяннике Пьера). У него заказывали оружие несколько правителей Франции: Людовик XVI, Наполеон (сначала консул, затем император), Людовик XVIII. Даже во времена Великой французской революции без Лепажа не обошлось - во время взятия Бастилии и Июльской революции 1830 года его оружие раздавали народу.

И Ленский «выбрал» для дуэли пистолеты фирмы, которая выпускала качественное и роскошное оружие. Такие же были и у самого Александра Пушкина. Считается, что пару пистолетов изготовили для Пушкина по его заказу незадолго до дуэли с Дантесом.

На вопрос Помогите! Нужен распорядок (режим) дня Евгения Онегина?! заданный автором It-girl Blond лучший ответ это Пробуждение "за- полдень"
"Бывало, он еще в постеле:
К нему записочки несут.

Три дома на вечер зовут"
Прогулка.
"Покамест в утреннем уборе,
Надев широкий боливар,
Онегин едет на бульвар"
Обед
"И там гуляет на просторе"
Пока недремлющий брегет
Не прозвонит ему обед. "
Ужин
"Уж тёмно: в санки он садится.

Морозной пылью серебрится
Его бобровый воротник.
К Talon помчался: он уверен,
Что там уж ждет его Каверин.
Вошел: и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток,
Пред ним roast-beef окровавленный,
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Стразбурга пирог нетленный
Меж сыром Лимбургским живым
И ананасом золотым. "
Посещение театра
"Всё хлопает. Онегин входит,
Идет меж кресел по ногам"
И, наконец, возвращение домой. .
Сон.
В деревне всё было несколько иначе...)
"Два дня ему казались новы
Уединенные поля,
Прохлада сумрачной дубровы,
Журчанье тихого ручья;
На третий роща, холм и поле
Его не занимали боле;
Потом уж наводили сон;
Потом увидел ясно он,
Что и в деревне скука та же,
Хоть нет ни улиц, ни дворцов,
Ни карт, ни балов, ни стихов. "

Ответ от Лада [новичек]
Его распорядок дня - это пример типичного дня молодого светского повесы. Утро, которое у героя наступало после полудня, открывалось тем, что «он еще в постеле: К нему записочки несут». Эти записочки – приглашения на вечер, то, что будет составлять суть дня Онегина.
Куда же его приглашают? Три дома зовут на званый вечер, еще хорошо бы попасть на бал и на детский праздник. Но Онегин не выбирает – «везде поспеть немудрено».

Ответ от Алёна Богомолова [активный]
Бывало, он еще в постеле:
К нему записочки несут.
Что? Приглашенья? В самом деле,
Три дома на вечер зовут:
Там будет бал, там детский праздник.
Куда ж поскачет мой проказник?
С кого начнет он? Все равно:
Везде поспеть немудрено.
Покамест в утреннем уборе,
Надев широкий боливар (3),
Онегин едет на бульвар
И там гуляет на просторе,
Пока недремлющий брегет
Не прозвонит ему обед.
XVI.
Уж тёмно: в санки он садится.
"Пади, пади! " -- раздался крик;
Морозной пылью серебрится
Его бобровый воротник.
К Talon (4) помчался: он уверен,
Что там уж ждет его Каверин... .
....
Еще бокалов жажда просит
Залить горячий жир котлет,
Но звон брегета им доносит,
Что новый начался балет.
Театра злой законодатель,
Непостоянный обожатель
Очаровательных актрис,
Почетный гражданин кулис,
Онегин полетел к театру,
Где каждый, вольностью дыша,
Готов охлопать entrechat,
Обшикать Федру, Клеопатру,
Моину вызвать (для того,
Чтоб только слышали его)... .
....
Всё хлопает. Онегин входит,
Идет меж кресел по ногам,
Двойной лорнет скосясь наводит
На ложи незнакомых дам;
Все ярусы окинул взором,
Всё видел: лицами, убором
Ужасно недоволен он;
С мужчинами со всех сторон
Раскланялся, потом на сцену
В большом рассеянье взглянул,
Отворотился -- и зевнул,
И молвил: "всех пора на смену;
Балеты долго я терпел,
Но и Дидло мне надоел" (5).
XXII.
Еще амуры, черти, змеи
На сцене скачут и шумят;
Еще усталые лакеи
На шубах у подъезда спят;
Еще не перестали топать,
Сморкаться, кашлять, шикать, хлопать;
Еще снаружи и внутри
Везде блистают фонари;
Еще, прозябнув, бьются кони,
Наскуча упряжью своей,
И кучера, вокруг огней,
Бранят господ и бьют в ладони:
А уж Онегин вышел вон;
Домой одеться едет он.
....
Быть можно дельным человеком
И думать о красе ногтей:
К чему бесплодно спорить с веком?
Обычай деспот меж людей.
Второй Чадаев, мой Евгений,
Боясь ревнивых осуждений,
В своей одежде был педант
И то, что мы назвали франт.
Он три часа по крайней мере
Пред зеркалами проводил
И из уборной выходил
Подобный ветреной Венере,
Когда, надев мужской наряд,
Богиня едет в маскарад.
....
Мы лучше поспешим на бал,
Куда стремглав в ямской карете
Уж мой Онегин поскакал.
Перед померкшими домами
Вдоль сонной улицы рядами
Двойные фонари карет
Веселый изливают свет
И радуги на снег наводят:
Усеян плошками кругом,
Блестит великолепный дом;
По цельным окнам тени ходят,
Мелькают профили голов
И дам и модных чудаков.
XXVIII.
Вот наш герой подъехал к сеням;
Швейцара мимо он стрелой
Взлетел по мраморным ступеням,
Расправил волоса рукой,
Вошел. Полна народу зала;
Музыка уж греметь устала;
Толпа мазуркой занята;
Кругом и шум и теснота;
Бренчат кавалергарда шпоры;
Летают ножки милых дам;
По их пленительным следам
Летают пламенные взоры,
И ревом скрыпок заглушен
Ревнивый шепот модных жен.
....
Что ж мой Онегин? Полусонный
В постелю с бала едет он:
А Петербург неугомонный
Уж барабаном пробужден.
Встает купец, идет разносчик,
На биржу тянется извозчик,
С кувшином охтенка спешит,
Под ней снег утренний хрустит.
Проснулся утра шум приятный.
Открыты ставни; трубный дым
Столбом восходит голубым,
И хлебник, немец аккуратный,
В бумажном колпаке, не раз
Уж отворял свой васисдас.
XXXVI.
Но, шумом бала утомленный,
И утро в полночь обратя,
Спокойно спит в тени блаженной
Забав и роскоши дитя.
Проснется за-полдень, и снова
До утра жизнь его готова,
Однообразна и пестра.
И завтра то же, что вчера.