Тема и идея, острота конфликта и художественные особенности пьесы

А. П. Чехова «Вишневый сад».

ПЛАН ОТВЕТА

1. Истоки создания пьесы.

2. Жанровые особенности пьесы.

4. Конфликт комедии и его особенности.

5. Основные образы комедии.

6. Основная идея пьесы.

7. Символическое звучание названия пьесы.

1. А. П. Чехов закончил свою пьесу «Вишневый сад» в 1903 году, когда новый век стучался в двери. Шла переоценка веками устоявшихся ценностей. Дворянство разорялось и расслаивалось. Это был класс, обреченный на гибель. На смену ему шла могучая сила - буржуазия. Умирание дворянства как класса и приход капиталистов - вот основа пьесы. Чехов понимает, что и новые хозяева жизни недолго удержатся как класс, так как вырастает другая, молодая сила, которая будет строить новую жизнь в России.

2. Пьеса «Вишневый сад» проникнута светлым, лирическим настроением.Сам автор подчеркивал, что «Вишневый сад» является комедией, так как он сумел сочетать драматическое, подчас трагическое начало с комическим.

3. Основное событие пьесы - покупка вишневого сада. Все проблемы, переживания героев строятся именно вокруг этого. Все мысли, воспоминания связаны с ним. Именно вишневый сад является центральным образом пьесы.

4. Правдиво изображая жизнь, писатель рассказывает о судьбе трех поколений, трех социальных слоев общества: дворянства, буржуазии и прогрессивной интеллигенции. Отличительной особенностью сюжета является отсутствие ярко выраженного конфликта. Все события происходят в одном имении с постоянными персонажами. Внешний конфликт в пьесе заменен драматизмом переживаний героев.

5. Старый мир крепостной России олицетворяют образы Гаева и Раневской, Вари и Фирса. Сегодняшний мир, мир деловой буржуазии, представлен Лопахиным, мир неопределившихся тенденций будущего - Аней и Петей Трофимовым.

6. Ожидание изменений - вот главный лейтмотив пьесы. Всех героев «Вишневого сада» угнетает временность всего сущего, бренность бытия. В их жизни, как и в жизни современной им России, «порвалась дней связующая нить», разрушено старое, а новое еще не построено, и неизвестно, каким будет это новое. Все они бессознательно хватаются за прошлое, не понимая того, что его уже нет.

Отсюда ощущение одиночества в этом мире, нескладность бытия. Одиноки и несчастны в этой жизни не только Раневская, Гаев, Лопахин, но и Шарлотта, Епиходов. Все герои пьесы замкнуты в себе, они настолько поглощены своими проблемами, что не слышат, не замечают других. Неизвестность и тревога перед будущим все же рождает в их сердцах надежду на что-то лучшее. Но какое это лучшее будущее? Этот вопрос Чехов оставляет открытым... Петя Трофимов смотрит на жизнь исключительно с социальной точки зрения. В его речах много справедливого, но в них нет конкретного представления о разрешении вечных вопросов. Он мало понимает реальную жизнь. Поэтому Чехов дает нам этот образ в противоречии: с одной стороны, это обличитель, а с другой - «недотепа», «вечный студент», «облезлый барин». Аня - полна надежд, жизненных сил, но в ней еще столько неопытности и детства.

7. Автор не видит еще в русской жизни героя, который мог бы стать настоящим хозяином «вишневого сада», хранителем его красоты и богатства. Глубокое идейное содержание несет в себе само название пьесы. Сад - символ уходящей жизни. Конец сада - это конец поколения уходящего - дворян. Но в пьесе вырастает образ нового сада, «роскошнее этого». «Вся Россия - наш сад». И этот новый цветущий сад, с его благоуханием, его красотой, предстоит выращивать молодому поколению.

31. Основные темы и идеи прозы И. А. Бунина .

ПЛАН ОТВЕТА

1. Слово о творчестве писателя.

2. Основные темы и идеи прозы И. А. Бунина:

а) тема уходящего патриархального прошлого («Антоновские яблоки»);

б) критика буржуазной действительности («Господин из Сан-Франциско»);

в) система символов в рассказе И. А. Бунина «Господин из Сан-Франциско»;

г) тема любви и смерти («Господин из Сан-Франциско», «Преображение», «Митина любовь», «Темные аллеи»).

3. И. А. Бунин - лауреат Нобелевской премии.

1. Ивана Алексеевича Бунина (1870-1953) называют «последним классиком». Бунинские размышления над глубинными процессами жизни выливаются в совершенную художественную форму, где своеобразие композиции, образы, детали подчинены напряженной авторской мысли.

2. В своих рассказах, повестях, стихотворениях Бунин показывает нам весь спектр проблем конца XIX - начала XX века. Темы его произведений настолько разнообразны, что, кажется, они - сама жизнь. Проследим, как менялась тематика и проблематика рассказов Бунина на протяжении его жизни.

а) Главная тема начала 1900-х годов - тема уходящего патриархального прошлого России. Наиболее яркое выражение проблемы смены строя, крушения всех устоев дворянского общества мы видим в рассказе «Антоновские яблоки». Бунин сожалеет об уходящем прошлом России, идеализируя дворянский уклад жизни. Лучшие воспоминания Бунина о прежней жизни пропитаны запахом антоновских яблок. Он надеется, что вместе с отмирающей дворянской Россией корни нации все-таки сохранятся в ее памяти.

б) В середине 1910-х годов тематика и проблематика рассказов Бунина начала меняться. Он уходит от темы патриархального прошлого России к критике буржуазной действительности. Ярким примером этого периода является его рассказ «Господин из Сан-Франциско». С мельчайшими подробностями, упоминая каждую деталь, описывает Бунин роскошь, являющую собой истинную жизнь господ нового времени. В центре произведения образ миллионера, у которого нет даже собственного имени, так как его никто не запомнил, - да и нужно ли оно ему? Это собирательный образ американского буржуа. «До 58 лет жизнь его была посвящена накоплению. Став миллионером, он хочет получить все удовольствия, которые можно купить за деньги: ...карнавал он думал провести в Ницце, в Монте-Карло, куда в эту пору стекается самое отборное общество, где одни с азартом предаются автомобильным и парусным гонкам, другие рулетке, третьи тому, что принято называть флиртом, а четвертые - стрельбе голубей, которые очень красиво взвиваются из садков над изумрудным газоном, на фоне моря цвета незабудок, и тотчас стукаются белыми комочками о землю...» - это жизнь, лишенная внутреннего содержания. Общество потребителей вытравило в себе все человеческое, способность к сочувствию, соболезнованию. Смерть господина из Сан-Франциско воспринимается с неудовольствием, ведь «вечер был непоправимо испорчен», хозяин отеля чувствует себя виноватым, дает слово, что он примет «все зависящие от него меры» к устранению неприятности. Всё решают деньги: гости хотят получать удовольствия за свои деньги, хозяин не хочет лишаться прибыли, этим и объясняется неуважение к смерти. Таково нравственное падение общества, его негуманность в крайнем ее проявлении.

в) В этом рассказе очень много аллегорий, ассоциаций и символов. Корабль «Атлантида» выступает как символ цивилизации; сам господин - символ буржуазного благополучия общества, где люди вкусно едят, изысканно одеваются и не заботятся об окружающем мире. Он их не интересует. Они живут в обществе, как в футляре, закрытом навсегда для людей другого круга. Корабль символизирует эту оболочку, море - весь остальной мир, бушующий, но никак не касающийся героя и ему подобных. А рядом, в этой же оболочке, - люди, управляющие кораблем, работающие в поте лица у гигантской топки, которую автор называет девятым кругом ада.

В этом рассказе много библейских аллегорий. Трюм корабля можно сравнить с преисподней. Автор намекает на то, что господин из Сан-Франциско продал душу за земные блага и теперь расплачивается за это смертью.

Символичен в рассказе образ огромного, как утес, дьявола, который является символом надвигающейся катастрофы, своеобразным предупреждением человечеству Символично в рассказе и то, что после смерти богача веселье продолжается, абсолютно ничего не изменилось. Корабль плывет в обратном направлении, только уже с телом богача в ящике из-под содовой, а бальная музыка гремит опять «среди бешеной вьюги, проносившейся над гудевшим, как погребальная месса... океаном».

г) Автору важно было подчеркнуть мысль о ничтожности могущества человека перед лицом одинакового для всех смертного итога. Оказалось, что все накопленное господином не имеет никакого значения перед тем вечным законом, которому подчинены все без исключения. Очевидно, смысл жизни не в приобретении богатства, а в чем-то ином, не поддающемся денежной оценке или эстетской мудрости. Тема смерти получает в творчестве Бунина многообразное освещение. Это и гибель России, и смерть отдельного человека. Смерть оказывается не только разрешительницей всех противоречий, но и источником абсолютной, очищающей силы («Преображение», «Митина любовь»).

Еще одной из основных тем творчества писателя является тема любви. Этой теме посвящен цикл рассказов «Темные аллеи». Бунин считал эту книгу самой совершенной по художественному мастерству. «Все рассказы этой книги только о любви, о ее «темных» и чаще всего очень мрачных и жестоких аллеях», - писал Бунин. Сборник «Темные аллеи» один из последних шедевров великого мастера.

3. В литературе русского зарубежья Бунин - звезда первой величины. После присуждения в 1933 году Нобелевской премии Бунин во всем мире стал символом русской литературы.

Анализ рассказа И.А. Бунина «Чистый понедельник»

Рассказ «Чистый понедельник» удивительно прекрасен и одновременно трагичен. Встреча двух людей приводит к возникновению прекрасного чувства-любви. Но ведь любовь - это не только радость, это огромное мучение, на фоне которого кажутся незаметными многие проблемы и неприятности. В рассказе было описано, как именно встретились мужчина и женщина. Но начинается повествование с того момента, на который их отношения уже продолжались достаточно давно. Бунин обращает внимание на мельчайшие подробности, на то, как «темнел московский серый зимний день», или на то, куда ездили обедать влюбленные - «в "Прагу", в "Эрмитаж", в "Метрополь"»...
Трагедия расставания предчувствуется уже в самом начале рассказа Главный герой не знает, к чему приведут их отношения. Об этом он предпочитает просто не задумываться: «Чем это должно кончиться, я не знал и старался не думать, не додумывать: было бесполезно - так же, как и говорить с ней об этом: она раз навсегда отвела разговоры о нашем будущем».
Почему героиня отвергает разговоры о будущем? Она не заинтересована в продолжении отношений с любимым человеком? Или же она уже имеет ка- кое-то представление относительно своего будущего? Судя по тому, как описывает Бунин главную героиню, она предстает совершенно особой женщиной, не похожей на многих вокруг. Она учится на курсах, не сознавая, впрочем, зачем ей нужна учеба. На вопрос, зачем она учится, девушка отвечала: «А зачем все делается на свете? Разве мы понимаем что-нибудь в наших поступках?».
Девушка любит окружать себя красивыми вещами, она образованна, утонченна, умна. Но вместе с тем она кажется какой-то удивительно отстраненной от всего, что окружало ее: «Похоже было на то, что ей ничто не нужно: ни цветы, ни книги, ни обеды, ни театры, ни ужины за городом». При этом она умеет наслаждаться жизнью, получает удовольствие от чтения, от вкусной еды, интересных впечатлений. Казалось бы, влюбленные имеют все, что необходимо для счастья: «Мы оба были богаты, здоровы, молоды и настолько хороши собой, что в ресторанах, на концертах нас провожали взглядами». Сначала может показаться, что в рассказе описана настоящая любовная идиллия. Но на самом деле все было совсем иначе.
Главному герою не случайно приходит в голову мысль о странности их любви. Девушка всячески отрицает возможность брака, она объясняет, что не годится в жены. Девушка не может найти себя, она пребывает в раздумьях. Ее привлекает роскошная, веселая жизнь. Но одновременно она противится ей, желает найти для себя что-то иное. В душе девушки возникают противоречивые чувства, которые непонятны многим молодым людям, привыкшим к простому и беззаботному существованию.
Девушка посещает церкви, кремлевские соборы. Она тянется к религии, к святости, сама, может быть, не сознавая, отчего ее это привлекает. Совершенно внезапно, никому ничего не объясняя, она решает покинуть не только своего возлюбленного, но и привычный образ жизни. После отъезда героиня сообщает в письме о своем намерении решиться на постриг. Она никому ничего не желает объяснять. Расставание с любимой оказалось тяжким испытанием для главного героя. Только спустя долгое время он смог увидеть ее среди вереницы монахинь.
Рассказ назван «Чистый понедельник», потому что именно в канун этого святого дня произошел между влюбленными первый разговор о религиозности. До этого не думал, не подозревал главный герой о другой стороне натуры девушки. Она казалась вполне довольной привычной жизнью, в которой было место театрам, ресторанам, веселью. Отказ от светских радостей ради монашеской обители свидетельствует о глубоких внутренних терзаниях, которые происходили в душе молодой женщины. Возможно, именно этим и объясняется то равнодушие, с которым она относилась к привычной жизни. Она не могла найти себе места среди всего, что ее окружало. И даже любовь не смогла помочь ей в обретении духовной гармонии.
Любовь и трагедия в этом рассказе идут рука об руку, как, впрочем, и во многих других произведениях Бунина Любовь сама по себе представляется не счастьем, но тяжелейшим испытанием, которое нужно перенести с честью. Любовь посылается людям, которые не могут, не умеют вовремя ее понять и оценить.
В чем трагедия главных героев рассказа «Чистый понедельник»? В том, что мужчина и женщина так и не смогли понять и оценить друг друга в должной мере. Каждый человек - это целый мир, целая Вселенная. Внутренний мир девушки, героини рассказа, очень богат. Она находится в раздумьях, в духовном поиске. Ее привлекает и одновременно пугает окружа- ющая действительность, она не находит того, к чему можно привязаться. И любовь предстает не спасением, а еще одной тяготившей ее проблемой. Именно поэтому героиня и решает отказаться от любви.
Отказ от мирских радостей и развлечений выдает в девушке сильную натуру. Именно таким образом она отвечает на собственные вопросы о смысле бытия. В монастыре ей не приходится задавать себе какие-то вопросы, теперь смыслом жизни для нее становится любовь к Богу и служение ему. Все суетное, пошлое, мелкое и незначительное больше никогда ее не коснется. Теперь она может пребывать в своем одиночестве, не беспокоясь, что оно будет нарушено.
Рассказ может показаться грустным и даже трагичным В какой-то степени это действительно так. Но одновременно рассказ «Чистый понедельник» возвышенно прекрасен. Он заставляет задуматься об истинных ценностях, о том, что каждому из нас рано или поздно приходится столкнуться с ситуацией нравственного выбора И далеко не каждому хватает мужества признать, что выбор сделан неправильно.
Сначала девушка живет так, как живут многие из ее окружения. Но постепенно она понимает, что ее не устраивает не только сам образ жизни, но и все мелочи и детали, которые окружают ее. Она находит в себе силы искать иной вариант и приходит к выводу, что спасением для нее может стать любовь к Богу. Любовь к Богу одновременно возвышает ее, но в то же время делает совершенно непостижимыми все ее поступки. Главный герой, влюбленный в нее мужчина, практически ломает свою жизнь. Он остается в одиночестве. Но дело даже не в том, что она оставляет его совершенно неожиданно. Она поступает с ним жестоко, заставляя его страдать и мучиться. Правда, мучится вместе с ним. Мучится и страдает по собственной воле. Об этом свидетельствует письмо героини: «Пусть бог даст сил не отвечать мне - бесполезно длить и увеличивать нашу муку...».
Влюбленные разлучаются не потому, что складываются неблагоприятные обстоятельства. На самом деле причина совсем в ином. Причина - в возвышенной и одновременно глубоко несчастной девушке, которая не может найти для себя смысл существования. Она не может не заслуживать уважения - эта удивительная девушка, которая не побоялась так резко изменить свою судьбу. Но вместе с тем она кажется непостижимым и непонятным человеком, так непохожим на всех, кто ее окружал.

33. Тема любви в прозе А.И. Куприна . (На примере одного произведения.)

Вариант 1

Куприн изображает истинную любовь как высшую ценность мира, как непостижимую тайну. Для такого всепоглощающего чувства не существует вопроса «быть или не быть?», оно лишено сомнений, а потому часто чревато трагедией. «Любовь всегда трагедия, - писал Куприн, - всегда борьба и достижение, всегда радость и страх, воскрешение и смерть».
Куприн был глубоко убежден в том, что даже безответное чувство способно преобразить жизнь человека. Об этом он мудро и трогательно поведал в «Гранатовом браслете», грустном рассказе о скромном телеграфном чиновнике Желткове, который был столь безнадежно и самоотверженно влюблен в графиню Веру Шеину.
Патетическая, романтическая по характеру образного воплощения центральная тема любви сочетается в «Гранатовом браслете» с тщательно воспроизведенным бытовым фоном и рельефно обрисованными фигурами людей, жизнь которых не соприкоснулась с чувством большой любви. Бедный чиновник Желтков, восемь лет любящий княгиню Веру Николаевну, умирая, благодарит ее за то, что она была для него «единственной радостью в жизни, единственным утешением, единой мыслью», и товарищ прокурора, думающий, что любовь можно пресечь административными мерами, - люди двух различных жизненных измерений. Но жизненная среда не бывает у Куприна однозначной. Им особо выделена фигура старого генерала Аносова, который уверен, что высокая любовь существует, но она «должна быть трагедией. Величайшей тайной в мире», не знающей компромиссов.

Темнел московский серый зимний день, холодно зажигался газ в фонарях, тепло освещались витрины магазинов — и разгоралась вечерняя, освобождающаяся от дневных дел московская жизнь: гуще и бодрей неслись извозчичьи санки, тяжелей гремели переполненные, ныряющие трамваи, — в сумраке уже видно было, как с шипением сыпались с проводов зеленые звезды — оживленнее спешили по снежным тротуарам мутно чернеющие прохожие... Каждый вечер мчал меня в этот час на вытягивающемся рысаке мой кучер — от Красных ворот к храму Христа Спасителя: она жила против него; каждый вечер я возил ее обедать в «Прагу», в «Эрмитаж», в «Метрополь», после обеда в театры, на концерты, а там к «Яру», в «Стрельну»... Чем все это должно кончиться, я не знал и старался не думать, не додумывать: было бесполезно — так же, как говорить с ней об этом: она раз навсегда отвела разговоры о нашем будущем; она была загадочна, непонятна для меня, странны были и наши с ней отношения — совсем близки мы все еще не были; и все это без конца держало меня в неразрешающемся напряжении, в мучительном ожидании — и вместе с тем был я несказанно счастлив каждым часом, проведенным возле нее. Она зачем-то училась на курсах, довольно редко посещала их, но посещала. Я как-то спросил: «Зачем?» Она пожала плечом: «А зачем все делается на свете? Разве мы понимаем что-нибудь в наших поступках? Кроме того, меня интересует история...» Жила она одна, — вдовый отец ее, просвещенный человек знатного купеческого рода, жил на покое в Твери, что-то, как все такие купцы, собирал. В доме против храма Спасителя она снимала ради вида на Москву угловую квартиру на пятом этаже, всего две комнаты, но просторные и хорошо обставленные. В первой много места занимал широкий турецкий диван, стояло дорогое пианино, на котором она все разучивала медленное, сомнамбулически прекрасное начало «Лунной сонаты», — только одно начало, — на пианино и на подзеркальнике цвели в граненых вазах нарядные цветы, — по моему приказу ей доставляли каждую субботу свежие, — и когда я приезжал к ней в субботний вечер, она, лежа на диване, над которым зачем-то висел портрет босого Толстого, не спеша протягивала мне для поцелуя руку и рассеянно говорила: «Спасибо за цветы...» Я привозил ей коробки шоколаду, новые книги — Гофмансталя, Шницлера, Тетмайера, Пшибышевского, — и получал все то же «спасибо» и протянутую теплую руку, иногда приказание сесть возле дивана, не снимая пальто. «Непонятно почему, — говорила она в раздумье, гладя мой бобровый воротник, — но, кажется, ничего не может быть лучше запаха зимнего воздуха, с которым входишь со двора в комнату...» Похоже было на то, что ей ничто не нужно: ни цветы, ни книги, ни обеды, ни театры, ни ужины за городом, хотя все-таки цветы были у нее любимые и нелюбимые, все книги, какие я ей привозил, она всегда прочитывала, шоколаду съедала за день целую коробку, за обедами и ужинами ела не меньше меня, любила расстегаи с налимьей ухой, розовых рябчиков в крепко прожаренной сметане, иногда говорила: «Не понимаю, как это не надоест людям всю жизнь, каждый день обедать, ужинать», — но сама и обедала и ужинала с московским пониманием дела. Явной слабостью ее была только хорошая одежда, бархат, шелка, дорогой мех... Мы оба были богаты, здоровы, молоды и настолько хороши собой, что в ресторанах, на концертах нас провожали взглядами. Я, будучи родом из Пензенской губернии, был в ту пору красив почему-то южной, горячей красотой, был даже «неприлично красив», как сказал мне однажды один знаменитый актер, чудовищно толстый человек, великий обжора и умница. «Черт вас знает, кто вы, сицилианец какой-то», — сказал он сонно; и характер был у меня южный, живой, постоянно готовый к счастливой улыбке, к доброй шутке. А у нее красота была какая-то индийская, персидская: смугло-янтарное лицо, великолепные и несколько зловещие в своей густой черноте волосы, мягко блестящие, как черный соболий мех, брови, черные, как бархатный уголь, глаза; пленительный бархатисто-пунцовыми губами рот оттенен был темным пушком; выезжая, она чаще всего надевала гранатовое бархатное платье и такие же туфли с золотыми застежками (а на курсы ходила скромной курсисткой, завтракала за тридцать копеек в вегетарианской столовой на Арбате); и насколько я был склонен к болтливости, к простосердечной веселости, настолько она была чаще всего молчалива: все что-то думала, все как будто во что-то мысленно вникала; лежа на диване с книгой в руках, часто опускала ее и вопросительно глядела перед собой: я это видел, заезжая иногда к ней и днем, потому что каждый месяц она дня три-четыре совсем не выходила и не выезжала из дому, лежала и читала, заставляя и меня сесть в кресло возле дивана и молча читать. — Вы ужасно болтливы и непоседливы, — говорила она, — дайте мне дочитать главу... — Если бы я не был болтлив и непоседлив, я никогда, может быть, не узнал бы вас, — отвечал я, напоминая ей этим наше знакомство: как-то в декабре, попав в Художественный кружок на лекцию Андрея Белого, который пел ее, бегая и танцуя на эстраде, я так вертелся и хохотал, что она, случайно оказавшаяся в кресле рядом со мной и сперва с некоторым недоумением смотревшая на меня, тоже наконец рассмеялась, и я тотчас весело обратился к ней. — Все так, — говорила она, — но все-таки помолчите немного, почитайте что-нибудь, покурите... — Не могу я молчать! Не представляете вы себе всю силу моей любви к вам! Не любите вы меня! — Представляю. А что до моей любви, то вы хорошо знаете, что, кроме отца и вас, у меня никого нет на свете. Во всяком случае, вы у меня первый и последний. Вам этого мало? Но довольно об этом. Читать при вас нельзя, давайте чай пить... И я вставал, кипятил воду в электрическом чайнике на столике за отвалом дивана, брал из ореховой горки, стоявшей в углу за столиком, чашки, блюдечки, говоря, что придет в голову: — Вы дочитали «Огненного ангела»? — Досмотрела. До того высокопарно, что совестно читать. — А отчего вы вчера вдруг ушли с концерта Шаляпина? — Не в меру разудал был. И потом желтоволосую Русь я вообще не люблю. — Все-то вам не нравится! — Да, многое... «Странная любовь!» — думал я и, пока закипала вода, стоял, смотрел в окна. В комнате пахло цветами, и она соединялась для меня с их запахом; за одним окном низко лежала вдали огромная картина заречной снежно-сизой Москвы; в другое, левее, была видна часть Кремля, напротив, как-то не в меру близко, белела слишком новая громада Христа Спасителя, в золотом куполе которого синеватыми пятнами отражались галки, вечно вившиеся вокруг него... «Странный город! — говорил я себе, думая об Охотном ряде, об Иверской, о Василии Блаженном. — Василий Блаженный — и Спас-на-Бору, итальянские соборы — и что-то киргизское в остриях башен на кремлевских стенах...» Приезжая в сумерки, я иногда заставал ее на диване только в одном шелковом архалуке, отороченном соболем, — наследство моей астраханской бабушки, сказала она, — сидел возле нее в полутьме, не зажигая огня, и целовал ее руки, ноги, изумительное в своей гладкости тело... И она ничему не противилась, но все молча. Я поминутно искал ее жаркие губы — она давала их, дыша уже порывисто, но все молча. Когда же чувствовала, что я больше не в силах владеть собой, отстраняла меня, садилась и, не повышая голоса, просила зажечь свет, потом уходила в спальню. Я зажигал, садился на вертящийся табуретик возле пианино и постепенно приходил в себя, остывал от горячего дурмана. Через четверть часа она выходила из спальни одетая, готовая к выезду, спокойная и простая, точно ничего и не было перед этим: — Куда нынче? В «Метрополь», может быть? И опять весь вечер мы говорили о чем-нибудь постороннем. Вскоре после нашего сближения она сказала мне, когда я заговорил о браке: — Нет, в жены я не гожусь. Не гожусь, не гожусь... Это меня не обезнадежило. «Там видно будет!» — сказал я себе в надежде на перемену ее решения со временем и больше не заговаривал о браке. Наша неполная близость казалась мне иногда невыносимой, но и тут — что оставалось мне, кроме надежды на время? Однажды, сидя возле нее в этой вечерней темноте и тишине, я схватился за голову: — Нет, это выше моих сил! И зачем, почему надо так жестоко мучить меня и себя! Она промолчала. — Да, все-таки это не любовь, не любовь... Она ровно отозвалась из темноты: — Может быть. Кто же знает, что такое любовь? — Я, я знаю! — воскликнул я. — И буду ждать, когда и вы узнаете, что такое любовь, счастье! — Счастье, счастье... «Счастье наше, дружок, как вода в бредне: тянешь — надулось, а вытащишь — ничего нету». — Это что? — Это так Платон Каратаев говорил Пьеру. Я махнул рукой: — Ах, бог с ней, с этой восточной мудростью! И опять весь вечер говорил только о постороннем — о новой постановке Художественного театра, о новом рассказе Андреева... С меня опять было довольно и того, что вот я сперва тесно сижу с ней в летящих и раскатывающихся санках, держа ее в гладком мехе шубки, потом вхожу с ней в людную залу ресторана под марш из «Аиды», ем и пью рядом с ней, слышу ее медленный голос, гляжу на губы, которые целовал час тому назад, — да, целовал, говорил я себе, с восторженной благодарностью глядя на них, на темный пушок над ними, на гранатовый бархат платья, на скат плеч и овал грудей, обоняя какой-то слегка пряный запах ее волос, думая: «Москва, Астрахань, Персия, Индия!» В ресторанах за городом, к концу ужина, когда все шумней становилось кругом в табачном дыму, она, тоже куря и хмелея, вела меня иногда в отдельный кабинет, просила позвать цыган, и они входили нарочито шумно, развязно: впереди хора, с гитарой на голубой ленте через плечо, старый цыган в казакине с галунами, с сизой мордой утопленника, с голой, как чугунный шар, головой, за ним цыганка-запевало с низким лбом под дегтярной челкой... Она слушала песни с томной, странной усмешкой... В три, в четыре часа ночи я отвозил ее домой, на подъезде, закрывая от счастья глаза, целовал мокрый мех ее воротника и в каком-то восторженном отчаянии летел к Красным воротам. И завтра и послезавтра будет все то же, думал я, — все та же мука и все то же счастье... Ну что ж — все-таки счастье, великое счастье! Так прошел январь, февраль, пришла и прошла масленица. В прощеное воскресенье она приказала мне приехать к ней в пятом часу вечера. Я приехал, и она встретила меня уже одетая, в короткой каракулевой шубке, в каракулевой шляпке, в черных фетровых ботиках. — Все черное! — сказал я, входя, как всегда, радостно. Глаза ее были ласковы и тихи. — Ведь завтра уже чистый понедельник, — ответила она, вынув из каракулевой муфты и давая мне руку в черной лайковой перчатке. — «Господи владыко живота моего...» Хотите поехать в Новодевичий монастырь? Я удивился, но поспешил сказать: — Хочу! — Что ж все кабаки да кабаки, — прибавила она. — Вот вчера утром я была на Рогожском кладбище... Я удивился еще больше: — На кладбище? Зачем? Это знаменитое раскольничье? — Да, раскольничье. Допетровская Русь! Хоронили ихнего архиепископа. И вот представьте себе: гроб — дубовая колода, как в древности, золотая парча будто кованая, лик усопшего закрыт белым «воздухом», шитым крупной черной вязью — красота и ужас. А у гроба диаконы с рипидами и трикириями... — Откуда вы это знаете? Рипиды, трикирии! — Это вы меня не знаете. — Не знал, что вы так религиозны. — Это не религиозность. Я не знаю что... Но я, например, часто хожу по утрам или по вечерам, когда вы не таскаете меня по ресторанам, в кремлевские соборы, а вы даже и не подозреваете этого... Так вот: диаконы — да какие! Пересвет и Ослябя! И на двух клиросах два хора, тоже все Пересветы: высокие, могучие, в длинных черных кафтанах, поют, перекликаясь, — то один хор, то другой, — и все в унисон, и не по нотам, а по «крюкам». А могила была внутри выложена блестящими еловыми ветвями, а на дворе мороз, солнце, слепит снег... Да нет, вы этого не понимаете! Идем... Вечер был мирный, солнечный, с инеем на деревьях; на кирпично-кровавых стенах монастыря болтали в тишине галки, похожие на монашенок, куранты то и дело тонко и грустно играли на колокольне. Скрипя в тишине по снегу, мы вошли в ворота, пошли по снежным дорожкам по кладбищу, — солнце только что село, еще совсем было светло, дивно рисовались на золотой эмали заката серым кораллом сучья в инее, и таинственно теплились вокруг нас спокойными, грустными огоньками неугасимые лампадки, рассеянные над могилами. Я шел за ней, с умилением глядел на ее маленький след, на звездочки, которые оставляли на снегу новые черные ботики, — она вдруг обернулась, почувствовав это: — Правда, как вы меня любите! — сказала она с тихим недоумением, покачав головой. Мы постояли возле могил Эртеля, Чехова. Держа руки в опущенной муфте, она долго глядела на чеховский могильный памятник, потом пожала плечом: — Какая противная смесь сусального русского стиля и Художественного театра! Стало темнеть, морозило, мы медленно вышли из ворот, возле которых покорно сидел на козлах мой Федор. — Поездим еще немножко, — сказала она, — потом поедем есть последние блины к Егорову... Только не шибко, Федор, — правда? — Слушаю-с. — Где-то на Ордынке есть дом, где жил Грибоедов. Поедем его искать... И мы зачем-то поехали на Ордынку, долго ездили по каким-то переулкам в садах, были в Грибоедовском переулке; но кто ж мог указать нам, в каком доме жил Грибоедов, — прохожих не было ни души, да и кому из них мог быть нужен Грибоедов? Уже давно стемнело, розовели за деревьями в инее освещенные окна... — Тут есть еще Марфо-Мариинская обитель, — сказала она. Я засмеялся: — Опять в обитель? — Нет, это я так... В нижнем этаже в трактире Егорова в Охотном ряду было полно лохматыми, толсто одетыми извозчиками, резавшими стопки блинов, залитых сверх меры маслом и сметаной, было парно, как в бане. В верхних комнатах, тоже очень теплых, с низкими потолками, старозаветные купцы запивали огненные блины с зернистой икрой замороженным шампанским. Мы прошли во вторую комнату, где в углу, перед черной доской иконы богородицы троеручицы, горела лампадка, сели за длинный стол на черный кожаный диван... Пушок на ее верхней губе был в инее, янтарь щек слегка розовел, чернота райка совсем слилась с зрачком, — я не мог отвести восторженных глаз от ее лица. А она говорила, вынимая платочек из душистой муфты: — Хорошо! Внизу дикие мужики, а тут блины с шампанским и богородица троеручица. Три руки! Ведь это Индия! Вы — барин, вы не можете понимать так, как я, всю эту Москву. — Могу, могу! — отвечал я. — И давайте закажем обед си́лен! — Как это «си́лен»? — Это значит — сильный. Как же вы не знаете? «Рече Гюрги...» — Как хорошо! Гюрги! — Да, князь Юрий Долгорукий. «Рече Гюрги ко Святославу, князю Северскому: „Приди ко мне, брате, в Москову“ и повеле устроить обед силен». — Как хорошо. И вот только в каких-нибудь северных монастырях осталась теперь эта Русь. Да еще в церковных песнопениях. Недавно я ходила в Зачатьевский монастырь — вы представить себе не можете, до чего дивно поют там стихиры! А в Чудовом еще лучше. Я прошлый год все ходила туда на Страстной. Ах, как было хорошо! Везде лужи, воздух уж мягкий, на душе как-то нежно, грустно и все время это чувство родины, ее старины... Все двери в соборе открыты, весь день входит и выходит простой народ, весь день службы... Ох, уйду я куда-нибудь в монастырь, в какой-нибудь самый глухой, вологодский, вятский! Я хотел сказать, что тогда и я уйду или зарежу кого-нибудь, чтобы меня загнали на Сахалин, закурил, забывшись от волнения, но подошел половой в белых штанах и белой рубахе, подпоясанный малиновым жгутом, почтительно напомнил: — Извините, господин, курить у нас нельзя... И тотчас, с особой угодливостью, начал скороговоркой: — К блинам что прикажете? Домашнего травничку? Икорки, семушки? К ушице у нас херес на редкость хорош есть, а к наважке... — И к наважке хересу, — прибавила она, радуя меня доброй разговорчивостью, которая не покидала ее весь вечер. И я уже рассеянно слушал, что она говорила дальше. А она говорила с тихим светом в глазах: — Я русское летописное, русские сказания так люблю, что до тех пор перечитываю то, что особенно нравится, пока наизусть не заучу. «Был в русской земле город, названием Муром, в нем же самодержствовал благоверный князь, именем Павел. И вселил к жене его диавол летучего змея на блуд. И сей змей являлся ей в естестве человеческом, зело прекрасном...» Я шутя сделал страшные глаза: — Ой, какой ужас! Она, не слушая, продолжала: — Так испытывал ее бог. «Когда же пришло время ее благостной кончины, умолили бога сей князь и княгиня преставиться им в един день. И сговорились быть погребенными в едином гробу. И велели вытесать в едином камне два гробных ложа. И облеклись, такожде единовременно, в монашеское одеяние...» И опять моя рассеянность сменилась удивлением и даже тревогой: что это с ней нынче? И вот, в этот вечер, когда я отвез ее домой совсем не в обычное время, в одиннадцатом часу, она, простясь со мной на подъезде, вдруг задержала меня, когда я уже садился в сани: — Погодите. Заезжайте ко мне завтра вечером не раньте десяти. Завтра «капустник» Художественного театра. — Так что? — спросил я. — Вы хотите поехать на этот «капустник»? — Да. — Но вы же говорили, что не знаете ничего пошлее этих «капустников»! — И теперь не знаю. И все-таки хочу поехать. Я мысленно покачал головой, — все причуды, московские причуды! — и бодро отозвался: — Ол райт! В десять часов вечера на другой день, поднявшись в лифте к ее двери, я отворил дверь своим ключиком и не сразу вошел из темной прихожей: за ней было необычно светло, все было зажжено, — люстры, канделябры по бокам зеркала и высокая лампа под легким абажуром за изголовьем дивана, а пианино звучало началом «Лунной сонаты» — все повышаясь, звуча чем дальше, тем все томительнее, призывнее, в сомнамбулически-блаженной грусти. Я захлопнул дверь прихожей, — звуки оборвались, послышался шорох платья. Я вошел — она прямо и несколько театрально стояла возле пианино в черном бархатном платье, делавшем ее тоньше, блистая его нарядностью, праздничным убором смольных волос, смуглой янтарностью обнаженных рук, плеч, нежного, полного начала грудей, сверканием алмазных сережек вдоль чуть припудренных щек, угольным бархатом глаз и бархатистым пурпуром губ; на висках полуколечками загибались к глазам черные лоснящиеся косички, придавая ей вид восточной красавицы с лубочной картинки. — Вот если бы я была певица и пела на эстраде, — сказала она, глядя на мое растерянное лицо, — я бы отвечала на аплодисменты приветливой улыбкой и легкими поклонами вправо и влево, вверх и в партер, а сама бы незаметно, но заботливо отстраняла ногой шлейф, чтобы не наступить на него... На «капустнике» она много курила и все прихлебывала шампанское, пристально смотрела на актеров, с бойкими выкриками и припевами изображавших нечто будто бы парижское, на большого Станиславского с белыми волосами и черными бровями и плотного Москвина в пенсне на корытообразном лице, — оба с нарочитой серьезностью и старательностью, падая назад, выделывали под хохот публики отчаянный канкан. К нам подошел с бокалом в руке, бледный от хмеля, с крупным потом на лбу, на который свисал клок его белорусских волос, Качалов, поднял бокал и, с деланной мрачной жадностью глядя на нее, сказал своим низким актерским голосом: — Царь-девица, Шамаханская царица, твое здоровье! И она медленно улыбнулась и чокнулась с ним. Он взял ее руку, пьяно припал к ней и чуть не свалился с ног. Справился и, сжав зубы, взглянул на меня: — А это что за красавец? Ненавижу. Потом захрипела, засвистала и загремела, вприпрыжку затопала полькой шарманка — и к нам, скользя, подлетел маленький, вечно куда-то спешащий и смеющийся Сулержицкий, изогнулся, изображая гостинодворскую галантность, поспешно пробормотал: — Дозвольте пригласить на полечку Транблан... И она, улыбаясь, поднялась и, ловко, коротко притопывая, сверкая сережками, своей чернотой и обнаженными плечами и руками, пошла с ним среди столиков, провожаемая восхищенными взглядами и рукоплесканиями, меж тем как он, задрав голову, кричал козлом:

Пойдем, пойдем поскорее
С тобой польку танцевать!

В третьем часу ночи она встала, прикрыв глаза. Когда мы оделись, посмотрела на мою бобровую шапку, погладила бобровый воротник и пошла к выходу, говоря не то шутя, не то серьезно: — Конечно, красив. Качалов правду сказал... «Змей в естестве человеческом, зело прекрасном...» Дорогой молчала, клоня голову от светлой лунной метели, летевшей навстречу. Полный месяц нырял в облаках над Кремлем, — «какой-то светящийся череп», — сказала она. На Спасской башне часы били три, — еще сказала: — Какой древний звук, что-то жестяное и чугунное. И вот так же, тем же звуком било три часа ночи и в пятнадцатом веке. И во Флоренции совсем такой же бой, он там напоминал мне Москву... Когда Федор осадил у подъезда, безжизненно приказала: — Отпустите его... Пораженный, — никогда не позволяла она подниматься к ней ночью, — я растерянно сказал: — Федор, я вернусь пешком... И мы молча потянулись вверх в лифте, вошли в ночное тепло и тишину квартиры с постукивающими молоточками в калориферах. Я снял с нее скользкую от снега шубку, она сбросила с волос на руки мне мокрую пуховую шаль и быстро прошла, шурша нижней шелковой юбкой, в спальню. Я разделся, вошел в первую комнату и с замирающим точно над пропастью сердцем сел на турецкий диван. Слышны были ее шаги за открытыми дверями освещенной спальни, то, как она, цепляясь за шпильки, через голову стянула с себя платье... Я встал и подошел к дверям: она, только в одних лебяжьих туфельках, стояла, спиной ко мне, перед трюмо, расчесывая черепаховым гребнем черные нити длинных, висевших вдоль лица волос. — Вот все говорил, что я мало о нем думаю, — сказала она, бросив гребень на подзеркальник, и, откидывая волосы на спину, повернулась ко мне: — Нет, я думала... На рассвете я почувствовал ее движение. Открыл глаза — она в упор смотрела на меня. Я приподнялся из тепла постели и ее тела, она склонилась ко мне, тихо и ровно говоря: — Нынче вечером я уезжаю в Тверь. Надолго ли, один бог знает... И прижалась своей щекой к моей, — я чувствовал, как моргает ее мокрая ресница. — Я все напишу, как только приеду. Все напишу о будущем. Прости, оставь меня теперь, я очень устала... И легла на подушку. Я осторожно оделся, робко поцеловал ее в волосы и на цыпочках вышел на лестницу, уже светлеющую бледным светом. Шел пешком по молодому липкому снегу, — метели уже не было, все было спокойно и уже далеко видно вдоль улиц, пахло и снегом и из пекарен. Дошел до Иверской, внутренность которой горячо пылала и сияла целыми кострами свечей, стал в толпе старух и нищих на растоптанный снег на колени, снял шапку... Кто-то потрогал меня за плечо — я посмотрел: какая-то несчастнейшая старушонка глядела на меня, морщась от жалостных слез. — Ох, не убивайся, не убивайся так! Грех, грех! Письмо, полученное мною недели через две после того, было кратко — ласковая, но твердая просьба не ждать ее больше, не пытаться искать, видеть: «В Москву не вернусь, пойду пока на послушание, потом, может быть, решусь на постриг... Пусть бог даст сил не отвечать мне — бесполезно длить и увеличивать нашу муку...» Я исполнил ее просьбу. И долго пропадал по самым грязным кабакам, спивался, всячески опускаясь все больше и больше. Потом стал понемногу оправляться — равнодушно, безнадежно... Прошло почти два года с того чистого понедельника... В четырнадцатом году, под Новый год, был такой же тихий, солнечный вечер, как тот, незабвенный. Я вышел из дому, взял извозчика и поехал в Кремль. Там зашел в пустой Архангельский собор, долго стоял, не молясь, в его сумраке, глядя на слабое мерцанье старого золота иконостаса и надмогильных плит московских царей, — стоял, точно ожидая чего-то, в той особой тишине пустой церкви, когда боишься вздохнуть в ней. Выйдя из собора, велел извозчику ехать на Ордынку, шагом ездил, как тогда, по темным переулкам в садах с освещенными под ними окнами, поехал по Грибоедовскому переулку — и все плакал, плакал... На Ордынке я остановил извозчика у ворот Марфо-Мариинской обители: там во дворе чернели кареты, видны были раскрытые двери небольшой освещенной церкви, из дверей горестно и умиленно неслось пение девичьего хора. Мне почему-то захотелось непременно войти туда. Дворник у ворот загородил мне дорогу, прося мягко, умоляюще: — Нельзя, господин, нельзя! — Как нельзя? В церковь нельзя? — Можно, господин, конечно, можно, только прошу вас за ради бога, не ходите, там сичас великая княгиня Ельзавет Федровна и великий князь Митрий Палыч... Я сунул ему рубль — он сокрушенно вздохнул и пропустил. Но только я вошел во двор, как из церкви показались несомые на руках иконы, хоругви, за ними, вся в белом, длинном, тонколикая, в белом обрусе с нашитым на него золотым крестом на лбу, высокая, медленно, истово идущая с опущенными глазами, с большой свечой в руке, великая княгиня; а за нею тянулась такая же белая вереница поющих, с огоньками свечек у лиц, инокинь или сестер, — уж не знаю, кто были они и куда шли. Я почему-то очень внимательно смотрел на них. И вот одна из идущих посередине вдруг подняла голову, крытую белым платом, загородив свечку рукой, устремила взгляд темных глаз в темноту, будто как раз на меня... Что она могла видеть в темноте, как могла она почувствовать мое присутствие? Я повернулся и тихо вышел из ворот. 12 мая 1944

«Чистый понедельник» Бунина И.А.

Вошедший в сборник «Темные аллеи» рассказ И.А. Бунина «Чистый понедельник» написан в 1944 году. Он совмещает в себе трагическое и лирическое начала. В центре сюжета произведения — любовная история. При этом для И.А. Бунина важны не столько сами события, столько чувства, эмоции героев рассказа. В этом и состоит основная особенность большинства его произведений. Их отличает наличие лирического сюжета, организованного по ассоциативному принципу.

Любовь для И.А. Бунина — кратковременный счастливый период жизни, который, к сожалению, всегда быстро заканчивается, но на долгие годы оставляет в душе героев неизгладимый след.

Сюжет рассказа динамичен. Поступки героев до конца не объяснены, да и вряд ли поддаются логическому толкованию. Не случайно автор часто употребляет в этом произведении эпитет «странный».

Герой рассказа — дворянин. Героиня принадлежит к купеческому сословию. Герой мечтает о браке, но его избранница нарочито уходит от серьезных разговоров на эту тему.

Поэтичный портрет героини создается при помощи ряда изысканных деталей. Это гранатовый бархат платья, черный бархат волос и ресниц, золото кожи лица. Символично, что героиня последовательно появляется в одежде трех цветов: в гранатовом бархатном платье и таких же туфлях, в черной шубке, шляпке и ботинках в Прощенное воскресенье и в черном бархатном платье в ночь с понедельника на вторник. Наконец, в заключительной сцене рассказа возникает образ женской фигуры в белом одеянии.

Особую значимость для создания художественного пространства в произведении несет в себе игра света и темноты («Уже давно стемнело, розовели за деревьями в инее освещенные окна», «Темнел московский серый зимний день, холодно зажигался газ в фонарях, тепло освещались витрины магазинов»). Подобные световые контрасты усиливают атмосферу загадочности и таинственности.

В рассказе много символических деталей: вид на Кремль и Храм Христа Спасителя, ворота как символ очищения, обретения праведного пути. Герой каждый вечер движется от Красных Ворот к храму Христа Спасителя и обратно. В финале рассказа он оказывается у ворот Марфо-Мариинской обители. В последний вечер близости героев в дверном проеме он видит ее обнаженной в лебяжьих туфельках. Эта сцена тоже символична: героиня уже решила свою судьбу, она готова уйти в монастырь и от греховной светской жизни обратиться к жизни праведной.

Рассказ состоит из четырех частей. При этом художественное время словно завершает определенный круг: от декабря 1912 до конца 1914 года.

И.А. Бунин считал этот рассказ лучшим из всего того, что когда-либо написал. Судьба героини в нем в какой-то степени символизирует судьбу России: писатель видел путь родной державы в очищении, а не в кровавых катаклизмах революционной эпохи.

«Чистый понедельник» И.А. Бунин считал лучшим своим произведением. Во многом из-за его смысловой глубины и неоднозначности интерпретации. Рассказ занимает важное место в цикле «Тёмные аллеи». Временем его написания считается май 1944 года. В этот период своей жизни Бунин находился во Франции вдали от родины, где шла Великая Отечественная война.

В таком свете маловероятно, что 73-летний писатель посвятил своё произведение только теме любви. Правильнее сказать, что через описание отношений между двумя людьми, их взглядов и мировоззрений перед читателем открывается правда современной жизни, её трагическая подоплёка и насущность многих нравственных проблем.

В центре рассказа история отношений вполне состоятельных мужчины и женщины, между которыми появляются чувства друг к другу. Они интересно и приятно проводят время, посещая рестораны, театры, трактиры и мн. др. Рассказчика и главного героя в одном лице тянет к ней, но возможность брака сразу исключается – девушка однозначно считает, что не годится для семейной жизни.

Однажды накануне Чистого понедельника в Прощёное воскресенье, она просит заехать за ней немного раньше. После чего они отправляются в Новодевичий монастырь, посещают местное кладбище, гуляют среди могил и вспоминают похороны архиепископа. Героиня понимает, как сильно её любит рассказчик, а сам мужчина подмечает большую религиозность своей спутницы. Женщина рассуждает про жизнь в монастыре и сама грозится отправиться в самый глухой из них. Правда, рассказчик не придаёт её словам особой важности.

На следующий день уже вечером по просьбе девушки они отправляются на театральный капустник. Достаточно странный выбор места – особенно учитывая то, что героиня не любит и не признаёт подобных сборищ. Там она пьёт шампанское, танцует и весело проводит время. После чего уже ночью рассказчик привозит её домой. Героиня просит подняться мужчину к ней. Они сближаются окончательно.

Наутро девушка сообщает, что уезжает ненадолго в Тверь. Спустя 2 недели от неё приходит письмо, в котором она прощается с рассказчиком, просит не искать её, так как «в Москву не вернусь, пойду пока на послушание, потом, может быть, решусь на постриг».

Мужчина выполняет её просьбу. Однако не брезгует времяпрепровождением в грязных кабаках и трактирах, предаваясь равнодушному существованию – «спивался, всячески опускаясь, все больше и больше». Затем долго приходит в себя, а через два года и вовсе решается на поездку во все те места, которые вместе с любимой они посетили в то Прощёное воскресенье. В какой-то момент героя охватывает некое безнадёжное смирение. Подъехав к Марфо-Марьинской обители, он узнаёт, что там идёт служба и даже проходит внутрь. Здесь в последний раз герой видит свою возлюбленную, которая участвует в службе вместе с другими монахинями. При этом девушка не видит мужчину, но взгляд её как раз направлен в темноту, где и стоит рассказчик. После чего он тихо покидает церковь.

Композиция рассказа
Композиция рассказа основывается на трёх частях. Первая служит для представления героев, описания их взаимоотношений и времяпрепровождения. Вторая часть посвящается событиям Прощёного воскресенья и Чистого понедельника. Самая короткая, но важная в смысловом плане третья часть завершает композицию.

Читая произведения и переходя от одной части к другой, видно духовное взросление не только героини, но и самого рассказчика. В конце рассказа перед нами уже не легкомысленный человек, а мужчина, испытавший горечь расставания с любимой, способный переживать и осмысливать свои поступки прошлого.

Учитывая, что герой и рассказчик – одно лицо, увидеть изменения в нём можно даже с помощью самого текста. Мировоззрение героя после грустной истории любви кардинально меняется. Рассказывая о себе в 1912 году, повествователь прибегает к иронии, показывая свою ограниченность в восприятии любимой. Важна только физическая близость, а сам герой не пытается понять чувств женщины, её религиозность, взгляды на жизнь и мн. др.

В заключительной части произведения мы видим рассказчика и мужчину, который понимает значение переживаемого опыта. Свою жизнь он оценивает ретроспективно и меняется общая тональность написания рассказа, что говорит о внутренней зрелости самого повествователя. При прочтении третьей части складывается впечатление, что она написана совсем другим человеком.

По жанровым особенностям большинство исследователей относят «Чистый понедельник» к новелле, потому что в центре сюжета имеется переворотный момент, который заставляет по-другому интерпретировать произведение. Речь идёт об уходе героини в монастырь.

Новелла И.А. Бунина отличается сложной пространственно-временной организацией. Действие происходит в конце 1911 – начале 1912 годов. Это подтверждается упоминанием конкретных дат и текстовыми отсылками к реальным историческим лицам, которые были известны и узнаваемы в то время. Например, герои впервые встречаются на лекции Андрея Белого, а на театральном капустнике перед читателем появляется деятель искусств Сулержицкий, с которым как раз и танцует героиня.

Временной диапазон небольшого произведения достаточно широк. Существует три конкретные даты: 1912 год – время сюжетных событий, 1914 год – дата последней встречи героев, а также некое «сегодня» рассказчика. Весь текст наполнен дополнительными временными ориентирами и ссылками: «могилы Эртеля, Чехова», «дом, где жил Грибоедов», упоминается допетровская Русь, концерт Шаляпина, раскольничье Рогожское кладбище, князь Юрий Долгорукий и много другое. Получается, что события рассказа вписываются в общий исторический контекст, оказываются не просто конкретным описанием отношений между мужчиной и женщиной, а олицетворяют собой целую эпоху.

Неслучайно ряд исследователей призывают видеть в героини образ самой России, а её поступок трактовать как призыв автора идти не революционным путём, а искать покаяние и сделать всё, чтобы изменить жизнь целой страны. Отсюда и название новеллы «Чистый понедельник», который как первый день Великого поста должен стать отправной точкой на пути к лучшему.

Основных действующих лиц в рассказе «Чистый понедельник» всего два. Это героиня и сам рассказчик. Их имена читатель так и не узнаёт.

В центре произведения находится образ героиня, а герой показан уже через призму их отношений. Девушка умна. Часто говорит по-философски мудро: «Счастье наше, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету».

В героине уживаются противоположные сущности, в её образе много противоречий. С одной стороны, её нравится роскошь, светская жизнь, посещение театров, ресторанов. Однако это не мешает внутренней тяги к иному, значительному, прекрасному, религиозному. Она увлекается литературным наследием, причём не только отечественным, но и европейским. Часто цитирует известные произведения мировой классики, житийную литературу рассказывает о старинных обрядах и похоронах.

Девушка категорически отрицает возможность брака, считает, что не годится в жены. Героиня ищет себя, зачастую пребывает в раздумьях. Она умна, красива и зажиточна, но рассказчик каждый день убеждался: «похоже было на то, что ей ничего не нужно: ни книги, ни обеды, ни театры, ни ужины за городом…» В этом мире она постоянно и до какой-то поры бессмысленно ищет себя. Её привлекает роскошная, весёлая жизнь, но вместе с тем она ей противна: «Не понимаю, как это не надоест людям всю жизнь, каждый день обедать, ужинать». Правда, сама она и «обедала и ужинала с московским пониманием дела. Явной слабостью её была только хорошая одежда, бархат, шелка, дорогой мех…». Именно такой противоречивый образ героини создаёт И.А. Бунин в своём произведении.

Желая найти для себя что-то иное, она посещает церкви, соборы. Девушке удаётся вырваться из привычного окружения, пусть и не благодаря любви, которая оказывается не настолько возвышенной и всемогущей. Найти себя ей помогает вера и уход от мирской жизни. Такой поступок подтверждает сильный и волевой характер героини. Именно так она отвечает на собственные размышления о смысле жизни, понимая бесполезность той, которую ведет в светском обществе. В монастыре главным для человека становится любовь к Богу, служение ему и людям, тогда как всё пошлое, низменное, недостойное и обыденное больше не станет беспокоить её.

Главная идея рассказа И.А. Бунина «Чистый понедельник»

В этом произведении Бунин выводит на первый план историю отношений между двумя людьми, но основные смыслы скрыты намного глубже. Однозначно интерпретировать этот рассказа не получится, так как он одновременно посвящён и любви, и нравственности, и философии, и истории. Однако основное направление мысли писателя сводится к вопросам судьбы самой России. По мнению автора, страна должна очиститься от своих грехов и возродиться духовно, как это сделала героиня произведения «Чистый понедельник».

Иван Бунин всегда поднимал в своих рассказах проблему любви, ибо знал, что это чувство мимолетное, в итоге приводит к трагедии, так как оно не вечно.

Произведение, которое заслуживает внимания читателей, это "Чистый понедельник", где показано прекрасное чувство, что в итоге ведет к бедствию.

Между главным героем и его возлюбленной происходит вспышка, искра, эмоции, порыв нежности. Персонажа и героиню пронзает любовь, которая, как говорит Бунин, продолжаться долго не может, ибо у всего прекрасного есть способность заканчиваться. Лирический герой ценит девушку за то, что она есть, за ее великолепную фигуру, черты лица. Однако все это плотское, а не возвышенное. Героиня же наоборот имеет иные представления об отношениях, для нее любовь – это не сколько привязанность, сколько наслаждение и удовольствие от каждой минуты, что проведены вместе.

Она - студентка. Персонаж иногда считает, что девушка не понимает значение понятия «любовь», для него есть сейчас, вот она перед ним, весь мир переворачивается, ни о чем не хочется думать, только о том, как бы поскорее сблизиться с девушкой, но истинных душевных ценностей у героя нет. Он слишком далек от тех представлений о великих теплых чувствах, что возникают обычно между возлюбленными. Персонаж, если вчитаться в текст, не понимает девушку, которая собственной таинственностью окутывает сознание молодого человека.

К сожалению, у истории печальный конец, ибо Бунин не желает давать продолжение там, где оно невозможно, где в конечном итоге все ведет к крушению, к точке не возврата. Между персонажем и героиней огромная пропасть: один проявляет заинтересованность к телу девушки, другая же выявляет на главный план духовные ценности, которые не подвластны для понимания персонажу. И, когда на утро он открывает глаза и не обнаруживает героиню рядом, то не осознает, почему она ушла. Отчего девушка не сжилась с героем? Что ей помешало? А покинула она его от того, что прозрела, убедилась в недействительности чувств героя к ней. Да, любовь была, однако не в том направлении, каком ей мечталось.

Иногда так случается, что наши желания не совпадают с реальными действиями и поступками. Бывает, что человек находит своего возлюбленного, только впоследствии открывая глаза на то, что происходит на самом деле. Но лучше поздно понять все, чем никогда. И Иван Бунин дает ясно уяснить, что у любви случается такие трагичные концы, от которых никто не застрахован. Это жизнь!

Таким образом, писатель показал свою точку зрения на последствия такого чистого чувства, как любовь. Никто не спорит, что оно окрыляет, заставляет зажить по-новому, но стоит быть готовым к трудностям, которые ведет за собой любовь. Главное принять за факт то, что в жизни человек сам решает, как ему любить и за что: за красоту души или же тела. Если первое для читателя становится важным, то, скорее всего, он на правильном пути. Судьба соблаговолит ему, ибо люди с духовными мечтаниями способны не разочаровываться в том, когда тело, в которое когда-то влюбились, начало давать трещину. Для них интерес представляет душа, которая загадочна и своеобразна. Поэтому стоит ценить возлюбленного не за внешность, а за глубину души, несмотря на то, сколько времени может длиться любовь!

Анализ произведения Чистый понедельник для 11 класса

1944 год. Вторая мировая как никогда раньше, оказывает пагубное влияние на семьи, любовь и чувства в целом. Бунин, находясь на территории современной России, прекрасно понимает чувства всех солдат, матерей и девушек, ждущих своих возлюбленных. В это же время в его творчестве рассматривается тема любви и автор рьяно ищет ответов на вечные вопросы.

Произведение «Чистый понедельник» создаётся именно в это время. Примечательно то, что героям имена не даны – автор не счёл необходимым давать имена, потому что такая история могла случиться много раз со всеми. Вместо этого, мужчина выступает в роли рассказчика, что даёт возможность читателю как-бы из первых уст слышать слова, чувствовать переживания, понимать, чем руководствуется влюблённый юноша в своих поступках.

Герои являются антагонистами друг другу: он пылок, энергичен и характером напоминает итальянца, а она более сдержанна в поступках и словах. Барышня находится в центре Вселенной, а автор как-бы приставлен к ней. Он сам пишет о том, что её не трогают ни богатства, ни красивые места, ни обеды. Девушка принимает все ухаживания, однако остаётся холодна.

Во время Великого поста, герой замечает, что его спутница увлечена монастырями. Он бы мог это заметить раньше, однако, вполне возможно, что из-за своей сосредоточенности на своих чувствах не мог думать об её счастье. А что может желать такая натура, которая богата духовно, задумывается о сущности любви и счастья? Сколько она ускользала, когда попытки сблизится переходили грань приличия настолько, что герой уже собой не владел!

Ему не было дано понять косвенных знаков, что свою жизнь связать с таким мужчиной она не хотела. Однако в последнюю ночь девушка ему отдаётся, что даёт иллюзию, будто они окончательно сблизились. После этого, она уезжает в монастырь. В проекции на современность Бунина, даются такие известные имена, как Станиславский, Андрей Белый, Москвин. Появляясь на мгновение, они делают заманчивые предложения или помогают развлечься красивой паре. Однако ценности не представляют.

Спустя недели запоя и бездельничества без своей любимой, автор приходит в монастырь и встречает там ту самую, в обличии монашки. Бунин показывает тем самым, что, не смотря на заманчивые предложения, не несущие за собой духовной ценности и временные невзгоды (война же), Россия обретёт себя. Как героиня мучилась, пытаясь понять свою роль, так и государство переживало плохие времена. Однако будет тот Чистый понедельник, который очистит страну от той грязи, что сейчас на ней!

Сочинение рассуждение по рассказу Чистый понедельник Бунина

Бунин пишет рассказ в 1944 году, в период Второй мировой войны. Как известно, в годы войны советская власть открыла многие церкви, с иконами облетали Москву, для того чтобы уберечь город. Люди могли снова обратиться к вере.

Действие рассказа - 1912-14 года, период тоже трудной для России, предреволюционные года, близость войны. Период, когда обращение к вере является актуальным и весьма насущным.

Главная героиня – как отражение эпохи, она развлекается, но этими развлечениями не прельщается и не увлекается, она как будто видит эфемерность всего существования и чувствует зыбкую природу своего времени. При этом Бунин специально вводит в повествование подлинных исторических личностей: Станиславский, Москвин, Сулержицкий, Белый, Качалов – в некоторой степени они являются лицом своего времени. Главные герои тоже вхожи в этот свет, более того, они притягивают восхищенные взгляды, зачастую оказываются в центре внимания, привлекают собственной красотой и независимостью.

Итак, она не чужда развлечениям, но когда выдается свободный вечер или утро, посещает соборы и храмы. Она изучает историю и в этом Бунин подчеркивает стремление к корням, к поиску подлинного лица и сути народа. Также главная героиня разбирается в православной традиции, но не называет себя религиозной. В этом заключается интересная деталь, главная героиня представляется более искательницей и аналитиком, чем просто верующей. Она испытывает теплые чувства религиозной тематике, но также имеет чувства глубокие.

Такие же глубокие, но немного своеобразные чувства к главному герою, которому она разрешает ласки, но не отдается полностью. В этом проявляется определенная целомудренность, которая не является чем-то напускным, ведь он для нее «первый и последний» и более у нее никого. Поэтому тут мы видим в большей степени устремленность к спасению собственной души и души своего возлюбленного. Он часто спрашивает любит ли она его и требует подтверждений, сомневается. Однако в заключительной сцене рассказа мы видим как она узнает своего возлюбленного в полной темноте, уже будучи монахиней.

Бунин описывает связь этих людей как невероятно прочную и возвышающуюся над обыденностью мира. Главный герой увлечен и буквально воспевает каждую деталь героини, восхищен всем вплоть до следов на снегу от ее ботинок. Главная героиня более молчалива и задумчива, она размышляет над книгами и над этим миром. В итоге единственным выходом, который выбирает она является уход в монастырь как поиск чего-то настоящего, чего-то подлинного в этом мире.

Вариант 4

Бунин пишет о чувствах между двумя людьми. Они – характерные представители своего времени, даже имена автор не называет и при этом достигает удивительного эффекта. Многие читатели вообще не замечают отсутствия имен главных героев.

Девушка богата и красива, как описывает ее рассказчик, обладает какой-то индийской красотой. Молодой человек имеет красоту и нравы тоже южные, но более «персидские». Он тоже является состоявшимся человеком, приковывает восхищенные взгляды.

Отношения между ними остаются практически платоническими, точнее допускают некоторую физическую близость, которая никогда не доходит до своего логического завершения. Героиня всегда тактично отстраняет его, после чего они отправляются гулять по ресторанам и театрам и так много дней, а точнее, ночей подряд.

Тем не менее, как узнает читатель потом, героиня не чужда православной культуре и даже разбирается в тематике веры, хотя и не проявляет никогда чрезмерной религиозности и набожности. Она при этом может делать весьма точные замечания, которые подчеркивают ее некоторую отстраненность от этого мира «книги, театры и остальное» ей будто не нужны совсем. Этот факт подчеркивает и сам рассказчик, когда описывает героиню, но создается впечатление, его некоторой насмешки над героиней.

Например, он говорит о ее фразе «не понимаю, как людям не надоедает всегда обедать и ужинать» и после этого довольно детально описывает блюда, к которым сама героиня любила приложиться. Она обладала «московским» вкусом, не чуралась простых земных удовольствий.

Когда героиня говорит о своем намерении уйти в итоге в монастырь, герой тоже воспринимает такой выпад как не серьезный и даже хочет в ответ сказать, мол, если так случится, то и сам он сделает так чтобы оправиться на каторгу или нечто подобное.

В итоге именно намерения героини оказываются полностью серьезными. Она всерьез воспринимает и истории о муромском князе Павле и его супруге.

Для героини история ее страны является частью ее собственного существа, об этом упоминает Бунин «история ее интересует». Более того в образе героини сквозит та святость, та исконность Руси, которая теперь сокрыта под напускным и мирским. Не удивительно, когда девушка в итоге уходит в монастырь, она видит в эти предреволюционные годы выход только в том чтобы обратиться к чему-то настоящему, более высокому, чем земное и праздность.

Однако, она помнит своего возлюбленного «первого и последнего». Именно она узнает в кромешной тьме, будучи монашкой.

П.И. Бобчинский - второстепенный герой комедии. Он довольно зажиточный помещик и благодаря своему стремлению к сбору всевозможных сплетен, один из первых узнает новость о приезде ревизора

Сочинение Смысл жизни Обломова

Все мы рано или поздно задумываемся о смысле жизни. Несмотря на глубину этого философского вопроса, почти каждый человек даёт себе на него простой ответ, руководствуясь своими ценностями

---