26 апреля, 8 мая по новому стилю, 1891 года в возрасте 59 лет в своем рабочем кабинете за рабочим столом тихо скончалась Елена Петровна Блаватская, гениальная русская женщина, заложившая основы теософского движения в мире. По сей день скептические умы России и Западных стран с большой осторожностью, можно сказать с недоверием, воспринимают существование в малодоступных областях Гималаев Братства Учителей Мудрости, великих Махатм, раскрывших талант провидицы, медиатора, великого ученого и талантливого писателя, каким была Елена Петровна Блаватская.

Вопрос «Кто Вы, госпожа Блаватская и с кем Вы на самом деле?», остается открытым до сего времени. Это была уникальная, гармоническая личность, в которой соединились такие таланты - прекрасный музыкант, отважная путешественница, добросовестный историк, пламенный публицист, художник, философ и богослов. Она образец преданности, добросовестности, верности и доброты, ученый энциклопедических знаний, не считавшаяся с возрастом, здоровьем, смело преодолевавшая такие препятствия, что не под силу даже сильному мужчине. Но самой великой целью ее жизни, поставленной перед ней Великими Учителями и Судьбой, было создание Теософского Общества, которое стремилось объединить все народы мира в одну братскую семью. Задачу свою эта благородная женщина, теософ и ученный, выполнила успешно.

Елена Петровна обладала огромными психическими силами. Их она подчинила одной благородной цели - делать добро людям, помогать им в несчастьях, не терять мужества, достойно преодолевать житейские бури. Ее феноменальные оккультные опыты облегчали страдания, порождали надежду на раскрытие тайны человеческой жизни, несли новые неизведанные знания народу. Мистика, оккультизм, эзотерика, теософия - вот неполный список ее любимых тем и занятий. В них она чувствовала себя как рыба в воде или космонавт в космосе.

Бог одарил ее великой мудростью, от которой самой делалось неловко. В спорах с учеными своего времени она поражала их своими глубокими знаниями разных наук, природных и гуманитарных. Наверное, не было в мире такой науки и ее проблем, на которые Е.П. не нашла бы ответа. И скажем, ответы ее были точны, верны и соответствовали данным как историческим, так и естественным наукам. Она не могла понять, откуда такое чудо свалилось на ее голову. Поэтому, в своем письме сестре Вере Желиховской, пишет:

«Не бойся, я не безумна. Все, что я могу сказать, — это что некто определенно вдохновляет меня... более того, некто входит в меня. Говорю и пишу не я — это нечто внутри меня, мое высшее, лучезарное Я думает и пишет за меня. Не спрашивай меня, друг мой, что я при этом испытываю, ибо я не в состоянии ясно объяснить. Я и сама не понимаю! Единственное, что я знаю, — это то, что теперь, с возрастом, я стала чем-то вроде кладезя чьих-то чужих знаний...

Некто приходит, окутывает меня туманным облаком и неожиданно выталкивает меня из самой себя, и тогда я уже не «я» — Елена Петровна Блаватская, а кто-то другой. Кто-то сильный и могучий, рожденный совсем в иных краях. Что же касается меня самой, то я словно сплю или лежу рядом почти без сознания — не в своем теле, а совсем рядом, и удерживает меня подле него лишь какая-то тонкая нить, связывающая меня с ним. Однако временами я совершенно отчетливо все вижу и слышу: я прекрасно сознаю, что говорит или делает мое тело или, по крайней мере, его новый владелец. Я даже понимаю и помню все это так хорошо, что могу потом записать его слова... В такие моменты я замечаю страх и благоговейный трепет на лицах Олькотта и других и с интересом слежу за тем, как он с некоторой жалостью глядит на них моими глазами и учит этих людей, пользуясь для этого моим материальным, физическим языком. Но не моим умом, а своим собственным, который окутывает мое сознание подобно облаку... Ах, на самом деле я не могу всего объяснить» (1). (Письмо Вере. Нью-Йорк, 1875).

О таких своих способностях Блаватская пишет и своей тете, Надежде Фадеевой, с которой воспитывалась и училась:

«Скажите, милая моя, интересуют ли вас физиологическо-психологические тайны? Вот вам одна из таковых, вполне достойная того, чтобы повергнуть в изумление любого физиолога: в нашем [Теософском] Обществе есть несколько исключительно образованных членов, к примеру, профессор Уайлдер, один из первых археологов и востоковедов в Соеди¬ненных Штатах, и все эти люди приходят ко мне, чтобы учиться у меня, и клянусь, что я разбираюсь во всевозможных восточных языках и науках, как точных, так и абстрактных, гораздо лучше, чем сами эти ученые мужи. Это факт! А факты — упрямая вещь, с ними не поспоришь. Так поведайте же мне: как могло случиться, что я, чье образование вплоть до сорока лет столь ужасно хромало, вдруг стала светочем знаний в глазах по-настоящему ученых людей? Этот факт — непостижимая тайна Природы. Я — какая-то загадка психологии, головоломка для будущих поколений, некий Сфинкс! Вы только представьте себе: я, никогда в жизни ничего не изучавшая, не обладающая ничем, кроме поверхностных сведений самого общего характера, никогда не имевшая ни малейшего представления о физике, химии, зоологии и вообще ни о чем, теперь вдруг стала способна писать целые диссертации по этим предметам. Я вступаю в дискуссии с учеными мужами, в диспуты, из которых часто выхожу победительницей... Это не шутка, я совершенно серьезна, я не понимаю, как это все получается.

Это правда, что вот уже почти три года я днем и ночью все штудирую, читаю, размышляю. Но что бы мне ни случилось прочесть, все это кажется мне уже знакомым... Я нахожу ошибки в ученейших статьях, в лекциях Тиндаля, Герберта Спенсера, Гексли и других. Если какому-либо археологу доводится вызвать меня на спор, то при прощании он непременно заверяет меня, что я разъяснила ему значение различных памятников и указала ему на такие вещи, которые ему никогда не пришли бы в голову. Все символы древности с их тайными смыслами приходят мне на ум и стоят перед моим мысленным взором, как только в беседе заходит о них речь.

Один ученик Фарадея, профессор X., которого в ученом мире единодушно окрестили «отцом экспериментальной физики», провел со мною вчерашний вечер и теперь уверяет меня, что я способна «заткнуть за пояс самого Фарадея». Может быть, все они — просто глупцы? Но ведь нельзя предположить, будто и друзья и враги объединились, чтобы выставить меня светилом науки, если все, что я делаю, окажется на поверку лишь моими собственными дикими теориями.

И если столь высокого мнения обо мне придерживались бы только преданный мне Олькотт и прочие мои теософы, то можно было бы сказать: «Dans le pays des aveugles les borgnes sont rois». Но в доме моем постоянно, с утра до вечера, толпятся всевозможные профессора, доктора наук и доктора богословия... Например, есть тут два еврейских раввина, Адлер и Гольдштейн, причем оба считаются величайшими талмудистами. Они наизусть знают каббалу Симона Бен Йохая и «Назорейский кодекс» Бардезана. Их привел ко мне г-н А. — протестантский священник и комментатор Библии, надеявшийся, что они докажут, что я заблуждаюсь по поводу одной формулировки в халдейской Библии Онкелоса. И чем все кончилось? Я их победила. Я цитировала им целые фразы на древнееврейском и доказала раввинам, что Онкелос — один из авторитетов вавилон¬ской школы».(2). (Письмо н. Фадеевой. Нью-Йорк, 1875).

Феноменальные экстрасенсорные таланты Блаватской показали миру, что таинственные силы, так пугающие человека, могут быть познаны, разгаданы и поставлены на службу людям. Даже недруги, язвительные критики и насмешники, даже они признали широту и глубину ее тайных знаний. Блаватская не боялась никого, потому что знала, за ней правда. Своим разумом, верностью и послушанием, она вошла в доверие к Махатмам, Великим Учителям Человечества, под их контролем прошла семилетний курс обучения, и оставила потомкам большое литературное наследство по космологии, теософии, истории, эзотерике, религии и философии.

Кто прочитал хотя бы одно из произведений Блаватской, поймет, кем была Елена Петровна в жизни, как она украшала своим присутствием мир, как спасала человека от бед и страданий. Ее труды, написанные с помощью Махатм, - «Разоблаченная Изида» в 2-х томах, «Тайная Доктрина» в 3-х томах, «Голос безмолвия», «Ключ к теософии», «Эзотерическое христианство», «Теософский словарь» и многие другие свидетельствуют, что уровень знаний этой ученой, для большинства ее современников был недосягаемый. Ее книги посвящены раскрытию заблуждений, как в науке, так и в мире, познанию тайных сил природы и человека, раскрепощению его от догматической религии, от бездны невежества с тем, чтобы человек стал сильным духом, дольше жил, не боялся трудностей, насилия и неправды. Уровень ее знаний, переданных в книгах, носит всеобъемлющий характер и свидетельствует о необъятных вершинах, достигнутых простой русской женщиной, наделенной силой воли, талантом, способностью преодолевать любые преграды.

Соратники отмечали в ее записях, даже на одной странице, четыре разных почерка и стиля изложения. Это было правдой. Потому что рукой Блаватской водили три разных Махатмы. Они помогали ей создавать бессмертные книги и теории. Это они, Махатмы, диктовали ей целые страницы книг «Разоблаченной Изиды» и «Тайной Доктрины», в астральном виде снабжали нужной литературой, определяли содержание книг, современных проблем, в том числе Космоса и нашей планеты. Книги ее стали учебниками для многих поколений ученых, исследователей и просто любителей человеческой мудрости. На знаниях Е.П.Б. были написаны тысячи научных работ, монографий, учебников, способствующих развитию науки и общества. Наследие Блаватской открыло вдумчивому читателю смысл и назначение его собственной жизни, давало ответ на многочисленные вопросы и загадки жизни. Не секрет, что «Тайная Доктрина» была настольной книгой Альберта Энштейна, а «Разоблаченная Изида» - Нобелевского лауреата, доктора из Ламбарене - Альберта Швейцера.

Труды Блаватской - настоящая энциклопедия теософской и эзотерической философии. Изучая их, читатель получит представление, в чем сила подлинных оккультных доктрин, какие нравственные и философские ориентиры дают они людям, чтобы преодолевать трудности; что объединяет различные религии и мистические школы, какую пользу приносят они обществу. А также, каковы этические и психологические требования, предъявляемые человеку наукой, знанием законов жизни и космических законов. Елена Петровна никогда не приписывала лично себе всю заслугу и славу от своих произведений, прекрасно понимая, что большая доля в их творении принадлежит близким друзьям и соратникам. С большим уважением относится она к своим Учителям, теософам и философам, друзьям и помощникам, раскрывших перед ней увлекательный мир знаний, и показавших дорогу, ведущую к мудрости, знаниям, разрешению сложных проблем современности.

Для нас Блаватская - производитель и провозвестник высокого духовного учения, называемого теософией. Оно объединило все религии мира, философии и космическую науку. Наш долг реабилитировать ее доброе имя и оградить от недобросовестных критиков, приносящих не пользу, а вред человеческому обществу, его прогрессу и укоротивших ей жизнь. Это братья Соловьевы, Лондонское Психическое общество, другие недруги не сумевшие разобраться в феноменальных способностях и гениальности автора. Это они трепали ей нервы, преследовали и всеми силами старались дискредитировать великого теософа, объявив Блаватскую шарлатанкой. Нам больно и стыдно за таких людей, которые, не разобравшись в ее жизни и трудах, выносили прокурорский вердикт.

Считаем, что Елена Блаватская умерла преждевременно. 59 лет - это если не расцвет, то не и конец - точно. Ей жить, да жить и писать свои мудрые книги.

В своем Завещании, Е. Блаватская распорядилась, чтобы ежегодно, в годовщину ее смерти, ее верные друзья, соратники и слушатели, собираясь в Штаб-Квартире Теософского Общества, читали главы из книги Эдвина Арнольда «Свет Азии» и отрывки из Бхагават Гиты, книг, которые были для нее близкими. Потому что в них она находила частички своей души и сердца.

17-го апреля 1892 года, незадолго до первой годовщины со дня ее смерти, (8 мая 1891 г.), полковник Г.С. Олькотт издал в Штаб-Квартире Теософского Общества Адьяра, Исполнительный приказ, которым официально учредил «День Белого Лотоса», в память смерти Е.П. Блаватской. Названный Приказ был данью уважения светлой памяти великого общественного деятеля, крупного ученого, теософа с мировым именем, чьими произведениями восхищается весь читающий мир. С этого времени Теософские Общества всех стран и народов, ежегодно проводят свои мероприятия по увековечиванию памяти великого теософа.

Последнее послание Всемирному Съезду Теософов

Чувствуя приближение смерти, Блаватская в своем Ежегодном послании Всемирному Съезду Теософов, прошедшего 26-27 апреля 1891 года в Бостоне, писала следующее: «Вот я и высказалась полностью; у меня недостаточно сил, чтобы написать более пространное послание, но в этом я нуждаюсь меньше всего, так как мой верный друг и посланник, Анни Безант, которая здесь является моей правой рукою, способна передать вам мои пожелания полнее и лучше, чем я в состоянии выразить это на бумаге. В конце концов, все пожелания и мысли, которые я могла бы выразить, сводятся к одной-единственной фразе, вечно бодрствующему пожеланию моего сердца: «Будьте теософами, трудитесь ради теософии!» С теософии начинайте и теософией заканчивайте, ибо только ее практическое осуществление может спасти западный мир от тех эгоистичных, отнюдь не братских настроений, которые разделяют расы и народы, только оно способно избавить мир от классовой ненависти и классовых противоречий — этого проклятия и позора так называемых христианских народов. Теософия единственная может спасти Запад от полного погружения в нацеленный исключительно на роскошь материализм, в котором западный мир будет загнивать и разлагаться, что ранее произошло с более древними цивилизациями.

Именно вам, Братья, доверено благополучие грядущего столетия; но, сколь велико доверие, столь же велика и ответственность. Самой мне осталось жить, по-видимому, уже недолго, и если хоть кто-то из вас смог нечто извлечь из моего учения или получил с моей помощью проблеск Истинного Света, то взамен я попрошу вас и дальше крепить то дело, с победой которого этот Истинный Свет, становясь все ярче и величественнее благодаря вашим индивидуальным и коллективным усилиям, станет озарять весь мир, а я, прежде чем расстаться с этим изношенным телом, успею увидеть, что устойчивость и стабильность Общества гарантированы. Да пребудут с вами благословения великих Учителей прошлого и настоящего. От меня же лично примите все вместе заверения в моих подлинных, непоколебимых братских чувствах и искреннюю, сердечную благодарность за работу, проделанную всеми сотрудниками. От вашей, до конца преданной слуги, Е. П. Блаватской».

Соратники и друзья о Елене Петровне Блаватской

Отдавая дань дню памяти Елены Блаватской - Дню Белого Лотоса, Елена Рерих, великая почитательница ее творчества по этому поводу высказалась так: «Скажу, именно Е.П.Б была огненной посланницей Белого Братства. Именно она была носительницей доверенного ей знания. Именно она была великим духом, принявшим на себя тяжкое поручение - дать сдвиг сознанию человечества, запутавшемуся в мертвых тенетах догм, и устремившегося в тупик атеизма… Е. П. Блаватская была великой мученицей, в полном значении этого слова. Зависть, клевета и преследования невежества убили ее, и труд ее остался неоконченным. Последний, заключительный том «Тайной Доктрины» не состоялся. Так люди лишают себя самого высшего. Я преклоняюсь перед великим духом и огненным сердцем нашей соотечественницы и знаю, что в будущей России имя ее будет поставлено на должную высоту почитания. Е.П. Блаватская, истинно, наша национальная гордость. Великая мученица за Свет и Истину. Вечная слава ей!»(4). (Е.И.Рерих «Письма в Америку». 8.09.1934).

Приведем несколько выдержек из статьи человека, находившегося при ней последние шесть-семь лет ее жизни, которого она отослала «работать» в Индию за несколько месяцев до своей кончины. Он был одним из главных деятелей и помощников президента ТО, отдав ему всю свою жизнь и все состояние - это Бертрам Китли. Он один из многих осмеянных В. Соловьевым, что не мешает ему быть умным, образованным, искренним и честным человеком.

«С того мгновения, как я впервые встретил взгляд ее, — пишет он между прочим, — во мне возникло чувство полного к ней доверия, как бы к старому, испытанному другу. Это чувство никогда не ослабевало и не менялось, — разве крепло и росло по мере того, как я узнавал ее ближе… Часто месяцы, даже годы спустя, по мере того как мой нравственный рост позволял мне яснее и шире понимать вещи, я, оглядываясь на свое прошлое, изумлялся, что не понимал прежде всей правоты ее указаний... С течением лет долг моей благодарности ей, — ее руководившей руке меня на добро, — возрос, как возрастает из горсти снега горная лавина и никогда я не смогу воздать ей за все ее благодеяния…».

Тут он рассказывает, как заедали его сомнения, безверие и материализм нашего времени; как он вступал в деятельную жизнь лишь под охраной условной нравственности, шаблонного сознания чести, с некоторой дозой юной сентиментальности, готовый восторгаться пред чуждыми добродетелями, но в то же время сильно сомневаясь не только в их заслуге и необходимости, но решительно «во всём, чего не могла доказать современная наука».

«Что мне готовила жизнь? Что сталось бы со мной? — восклицает он. — Я погрузился бы в полный эгоизм, в самоуничтожение духа. От такой судьбы спасла меня Е.П. Блаватская своим учением… Она спасла меня, как спасала многих других. Прежде чем я узнал ее, жизнь для меня была лишена идеала, достойного борьбы... Признание уничтожения, указываемого материализмом, — этого фатального и конечного акта бытия, — расхолаживало каждое великодушное движение горьким сознанием его бесполезности и моего бессилия... Не видел я причины и цели гнаться за трудным, — за высоким и далеким, когда всепожирающая смерть должна, безусловно, перерезать нить жизни, задолго до достижения намеченных благих целей!.. Даже смутная надежда принести пользу грядущим поколениям падала в прах при созерцании безумной бесцельности, идиотской бесполезности жизненной борьбы!..

Вот от этого-то обессиливающего нравственного паралича, который тяжким гнетом душил мою внутреннюю жизнь и отравлял каждый час моего существования, она, — Е.П. Блаватская, — меня избавила! Меня — и других!.. Не обязаны ли мы ей более чем жизнью?..

Продолжаю. Каждый мыслящий и чувствующий человек видит себя окруженным роковыми задачами. Со всех сторон угрожающие сфинксы готовы поглощать целые расы, если они не разгадают их загадок... Мы видим, что лучшие усилия человечества приносят зло, а не пользу. Мрачная пустота объемлет нас, и где искать нам света?.. Е.П. Блаватская указала нам свет этот. Она научила тех, кто желал ее слушать, искать внутри себя лучи той “предвечной звезды света, что сияет на пути времен”, — а стремлением к самоусовершенствованию указала возможность их возжигать... Она заставила нас сознать, что человек, сильный духом, умеющий забывать о себе в желании помочь человечеству, в своих руках держит ключ к спасению, ибо ум и сердце того человека переполняются мудростью, проистекающей из чистой, альтруистической любви, дающей познание истинных жизненных путей. Вот что Е.П. Блаватская принудила нас, — меня и многих, — признать за истину. Не достойна ли она благодарности?» (5). (Б. Китли о Блаватской).

А вот признания маркиза Жозе Шифре, делегата ииспанской ветви Теософическаго Общества на конвенцию Европейской секции в Лондоне. После кончины Блаватской он оставил о ней свои воспоминания:

«…Я желал бы указать всему миру на громадное влияние, которое высокая душа ее имела на меня! — говорит он («Люцифер» и др. теософич. журн. за июль и август 1891 г.). — На ту перемену, которая совершилась в моих чувствах, мыслях и понятиях о предметах духовных и материальных, — во всей моей жизни, словом, — когда я познакомился с этой удивительной женщиной. М-р Синнетт, в своей замечательной статье о ней в “The Review of Reviews” (июнь, 1891 г.), сказал совершенно верно: “Е.П.Блаватская главенствовала всегда и везде. Она должна была быть или беспредельно любима или же ненавидима! Она никогда не могла быть предметом равнодушия для тех, кто приближался к ней...”. По-моему это показание замечательно справедливо...

Когда я впервые приехал в Лондон с единственной целью увидеть и познакомиться с нею, — Н.Р.В.(Е.П.Б.), которой дарования произвели на меня глубокое впечатление, я понимал, что увижу замечательнейшую личность нашего века, как по уму, так и по обширным ее знаниям. Чувство, привлекавшее меня к ней, было не простое любопытство, а всесильное, непреоборимое влечение… Но действительность превзошла все мои ожидания!.. Ее первый взгляд проник мне в душу и как бы уничижил, уничтожил во мне ту личность, какой я был дотоле... Процесс этот, непостижимый и неизъяснимый для меня самого, но совершенно реальный и неотвратимый, проявился немедленно и безостановочно свершался в глубоких тайниках моего духовно-нравственного бытия... Превращение моей индивидуальности, с прежними ее склонностями и чувствами, постепенно свершилось полное... Я не буду и пытаться объяснить этот, по-видимому, поразительный факт, — исчезновения моей прежней личности, но из памяти моей он никогда не изгладится...

С каждым новым свиданием во мне увеличивались чувства доверия, привязанности и преданности ей. Ведь я ей обязан своим перерождением! Только узнав ее, — я познал нравственное равновесие и душевное спокойствие. Она мне дала надежду на будущее. Она внедрила в меня свои великодушные, благородные стремления. Она радикально изменила мое будничное сосуществование, подняв идеалы жизни, указав мне в ней высокую цель: стремление к задачам теософии, — к самоусовершенствованию в труде, на благо человечества...

Смерть Е.П. Блаватской — горькое испытание для меня, как и для всех работников теософистов, знавших ее лично и ей обязанных бессмертным долгом благодарности. Я, лично, потерял в ней друга и учителя, очистившего меня от жизненной скверны, возвратившего мне веру в человечество!.. В великом примере ее мужества, самоотречения, бескорыстия и великодушия, я найду силы всю жизнь работать на дело, которое мы все обязаны защищать.

Да будет благословенна ее память!

Дорогие братья и друзья, — вот те немногие слова, которыми я хотел высказать, что никогда не забуду, чем я ей обязан. Пусть враги и материалисты объяснят, если могут, силу влияния и власти Е.П. Блаватской; если же не могут — да умолкнут!.. Древо познается по плодам его, — а действия наши будут судимы и оценены — по их результатам».(6). («What H.P.B. did for me». Lucifer. July. 1891. Отрывки).

Сообщая сведения о своей сестре, Вера Желиховская просит читателей не упрекать ее по примеру Всеволода Соловьева, что она возвеличивает сестру свою и ее учение. Не она ее возвеличивает, но хочет доказать, что «на Западе и на Востоке есть множество людей, которые имеют данные смотреть на нее воистину с благоговением; а это значит, что в ней были действительные заслуги из ряда вон, даже помимо ее учености и уж, разумеется, помимо всяких «феноменов», которым лишь поверхностные, совершенно незнакомые с ее учением люди могли придавать какое-либо значение. В силу этого законного желания восстановить личность сестры моей во мнении русских, узнавших о ней только из унизительной на нее сатиры г. Соловьева (а таких, к несчастию, немало!), — я и написала эту последнюю главу, ей одной посвященную» (7). (В.Желиховская. О сестре).

На смерть Елены Блаватской отозвались люди всех стран, в том числе и такие, как Крукс, Фламмарион, Стед, Гартман, Хюббе-Шлайден, Бек, Фуллертон, Эйтон, Буканан и множество других. Все они почтили ее память своими воспоминаниями и речами.

Желиховская приводит слова профессора Хюббе-Шлайдена, написанные им в своем журнале «Sphinx»:

«Что бы друг или враг ни думал об умершей, — воздавали ль бы ей божественные почести или презрение, — все должны согласиться в том, что она была одним из замечательнейших человеческих созданий, проявившихся в наш век: она была единственная в своем роде… Не приспело еще время окончательного приговора над ней; но не можем воздержаться, чтоб не сказать, что мы, как и многие другие, сознающие то же самое, — обязаны ей и благодарим ее за вдохновения, которым нет цены!.. Она из тех, о коих Шиллер сказал верно: “Вся окруженная любовью и ненавистью парий, В анналах мировой истории, личность ее грядет — бессмертна!”».

"Много ль на свете было женщин, — не отличавшихся ни особенным происхождением, ни богатством, ни связями или покровительством сильных мира сего, — а только исключительно своими личными заслугами, по смерти коих была бы предложена такая эпитафия?.. И надо взять еще во внимание, что предложена она не кем-либо из личных друзей Блаватской, преданных ей на жизнь и смерть, а человеком, сравнительно посторонним, очень мало ее знавшим, оценившим ее более по результатам ее деятельности и научных трудов, нежели по симпатии" (8). (Желиховская о сестре)..

На экстренной конвенции, пишет Желиховская, по случаю смерти основательницы Теософического Общества, съехавшиеся из Индии, Америки, Австралии и всех стран западной Европы делегаты, под председательством президента-основателя, все первые заседания исключительно посвятили ее памяти. В большой зале митингов в лондонской главной теософической квартире не хватало места: приходилось нанимать сторонние залы, где могли бы вместиться более тысячи человек.

Сразу же было решено открыть повсеместную подписку на сбор денег в фонд имени Блаватской, — «H.P.B’s Memorial Fund». Это делалось для выполнения ее желания, для которого она неустанно трудилась. А именно: на печатание сочинений по вопросам теософии, как оригинальных, так и переводных с санскритского и древнетамильского языков; сочинений, знакомство с которыми «послужит союзу между Востоком и Западом.

Потом был поднят вопрос о хранилищах для ее праха. Теософы Индии требовали, чтоб прах Блаватской вернули им. Чтобы, сообразно ее собственному желанию, ее прах покоился в Адьяре. Но полковник Олькотт, снисходя к желаниям «братий других стран света», решил, приняв во внимание, что теософическая деятельность Е.П. Блаватской «делится на три периода: Нью-Йорк, — колыбель ее; Адьяр, — ее алтарь и Лондон, — ее могила, предложил разделить его на три части, и предложение его было единодушно одобрено. Е.П. Блаватская завещала, чтобы тело ее было предано не земле, а огню. Оно было сожжено в лондонском крематории 11 мая 1891 года.

Делегаты из Швеции просили позволить им доставить, для лондонской Главной квартиры, бронзовую урну, работы известного стокгольмского мастера Бенгстона. Полковник Олькотт заявил, что в Адьярском саду будет выстроен мавзолей для сохранения праха «возлюбленного их учителя». В Нью-Йорке же, при Главной квартире американских теософов, для той же цели строился великолепный мавзолей по плану лучшего из архитекторов, члена Теософическаго Общества, предложившего свои труды безвозмездно.

Урна, присланная из Швеции, пишет Желиховская, была великолепна. Ее поставили в комнате ее сестры, которую решено сохранить навсегда в том виде, в котором она при ней находилась. Комната обыкновенно заперта, в нее входят только по делу, чтобы взять одну из книг ее библиотеки или показать ее помещение посетителям — теософам.

8-го мая нового стиля, в день годовщины смерти Е.П.Б., вся комната, в особенности «Дагоба» (урна с прахом Е.П. Блаватской), а затем портрет ее «учителя — Мории», стоящий на том же месте, как и при ее жизни, были покрыты белыми цветами, розами, жасмином и лилиями, — прообразами лотосов, которых в Европе было не достать.

«День этот, - пишет Желиховская, - 8 мая, официальным постановлением, вотированным в Адьяре 17 апреля 1892 года, а утвержденным единодушно всеми теософическими центрами, решено назвать «Днем Белого Лотоса» и посвящать его ежегодно памяти основательницы Теософического Общества, стараясь знаменовать его не только речами о ней и чтениями ее сочинений, но и, по возможности, благотворительными делами. Так, в саду Теософическаго квартала в Лондоне в этот день были накормлены соседние нищие; в Индии же, не только в Адьяре, где все ее бывшие комнаты были покрыты лотосами, но и в Бомбее и в Калькутте, кроме пищи, бедным раздавались экземпляры их священной книги Бхагавадгиты. То же самое происходило и в Нью-Йорке, и в Филадельфии и в нескольких городах Соединенных Штатов, где процветает Теософия, — а она нигде так не процветает во всех отношениях, как в Америке» (9). (Желиховская).

Главная квартира Теософическаго Общества в Лондоне состоит из трех домов, выходящих на две улицы, с палисадником и большим садом внутри.

«Нигде печаль о смерти Е. П. Блаватской не проявлялась так публично, как на острове Цейлон. Там, «кроме отзывов прессы, переполнившейся ее именем», первосвященник Сумангала совершил торжественное о ней поминовение, и все девичьи буддийские училища были закрыты на три дня. На другой день в Коломбо был экстренный митинг теософистов, на котором решено вделать в стену залы собрания Общества бронзовую доску с именем его основательницы, числами ее рождения, приезда в Индию и кончины, — на вечную о ней память. Вице-президент Восточной Коллегии, ревностный теософ, прочел лекцию о ее деятельности и учении; в особенности о заслугах ее пред племенами Индии и пред буддистским миром, — ознакомлением Запада с верованиями, знаниями и литературой арийцев.

В следующее воскресенье, Теософическое Общество, в Коломбо преимущественно состоящее из буддистов, пригласило по местному обычаю 27 человек монашествующей братии принять пищу и милостыню в память усопшей; а один из монахов получил в дар одежду и все немногочисленные предметы, которыми дозволено владеть инокам: кружку для подаяний и металлический кувшин для воды, бритву, пояс т. п. Кроме того, несколько сот человек нищих было накормлено поминальным обедом в память покойной, и все эти обряды решено выполнять ежегодно. В день годовщины ее смерти число накормленной нищей братии возросло до 3000 человек; а в отчетах журнала «The Theosophist» значится, что на проценты собранного в Цейлоне в память Блаватской фонда будут воспитываться на вечные времена три сироты, — это стипендии имени «Н.Р.В.» (10). (Там же. С.-Петербург. Январь. 1893).

«Госпожа Блаватская»

Под таким заголовком (Madame Blavatsky) 10 мая 1891 года в ежедневной нью-йоркской газете "New York Tribune" появилась редакционная статья на смерть Елены Петровны Блаватской. Мы приводим его полностью:

«В наше время едва ли найдётся женщина, которую бы так упорно выставляли в ложном свете, так порочили и бесчестили, как госпожу Блаватскую; но не напрасно претерпела она из-за людской злобы и невежества — налицо много признаков того, что дело её жизни себя оправдает, что оно выстоит и послужит добру. Она была основательницей Теософического Общества — организации ныне вполне утвердившейся, имеющей свои отделения во многих странах, на Востоке и Западе, и посвящённой исследованиям и занятиям, чистый и возвышенный характер которых получает повсеместное и неизменное признание.

Жизнь г-жи Блаватской была необычной, однако не место и не время говорить сейчас о превратностях этой жизни. Скажем только, что около двадцати лет было отдано ею распространению доктрин, фундаментальные принципы которых носят, самый что ни есть возвышенный этический характер. Какой бы утопичной не могла казаться некоторым умам попытка в девятнадцатом столетии сокрушить барьеры рас, национальностей, каст и классовых предрассудков и привить дух той братской любви, к которой в первом веке призывал величайший из Учителей, — в благородстве подобной цели может сомневаться лишь тот, кто отвергает христианство. Г-жа Блаватская считала, что основой для возрождения человечества должно стать развитие альтруизма. В этом она не расходилась с величайшими мыслителями не только наших дней, но и всех времён и народов: и это отвечало (что становится всё более и более ясным) глубинным духовным тенденциям века. Хотя бы лишь поэтому её учение имеет право на беспристрастное и серьёзное отношение со стороны тех, кто приветствует всё, ведущее ко благу.

И в другом направлении — хотя и имеющем отношение к идее всеобщего братства — она также проделала очень важную работу. Можно утверждать, что из нынешнего поколения людей никто не сделал больше, чем она, для того, чтобы вернуть миру сокровища восточной мысли, мудрости и философии, так долго остававшиеся тайною за семью печатями. И никто, определённо, не приложил стольких усилий к тому, чтобы разъяснить религию мудрости, выявленную вечно созерцательной мыслью Востока, и пролить свет на древнейшие литературные труды, масштабность и глубина которых так поразили западный мир, воспитанный в том ограниченном представлении, что в области умозрительного Восток способен лишь на грубые и примитивные построения.

Что касается её знания восточной философии и эзотеризма, то оно было исчерпывающим. Ни один честный ум не может усомниться в том по прочтении двух её главных работ. Действительно, по тропе, которую она зачастую прокладывала, до конца за ней могли проследовать лишь немногие знающие; но сам тон и направленность всех её сочинений были целительными, бодрящими и стимулирующими. Она неустанно пыталась втолковать миру, как жизненно необходимы самоотречение и труд, на благо других; то есть именно то, в чём наш мир всегда нуждался и нуждается больше всего. У почитателей своего я подобная идея, разумеется, ничего кроме неприятия вызвать не может; и у этого учения пока что мало шансов на общественное признание, не говоря уже о повсеместном применении его в жизни. Однако несомненно, что мужчина или женщина, добровольно отказавшиеся от всех личных целей и каких бы то ни было притязаний ради продвижения таких идей, заслуживают уважения, и даже со стороны тех, кто пока ещё не способен откликнуться на зов жизни высшей.

Труд г-жи Блаватской уже начал приносить добрые плоды и имеет своим предназначением оказать в будущем ещё более значительное и благотворное воздействие. Прозорливые наблюдатели уже заметили окраску сего воздействия на многие направления современной мысли. Большая гуманность, раскрепощение мышления, тенденция к исследованию древних философий с более достойных позиций — всё это не без влияния её учения. Таким образом, г-жа Блаватская навсегда войдёт в историю; то же будет и с её произведениями.

Она завершила свой путь; и после жизни, исполненной напряжённого труда, ей дано отдохновение. Её личное влияние больше не требуется для продолжения того великого дела, которому она посвятила себя. Оно будет продолжаться, благодаря заданному ею импульсу. Настанет день, хотя и не скоро, когда благородство и чистота её побуждений, мудрость и глубина её учений будут осознаны полнее. И памяти её воздадут заслуженным высоким почитанием!» (11). (Ответ г-жи Игрек (В.П.Желиховской) г-ну Всеволоду Соловьеву. СПб., 1893).

Можно еще много говорить об этой величайшей личности, Елене Блаватской, рассматривая ее жизнь и творчество под разными углами зрения, но итог будет один: это была гениальная женщина, светильник спящего человечества. Лишь напомним, что с тех пор День 8 марта почитается во всех странах мира как День памяти великой ученой, теософа, человека огромных талантов и великих знаний, которые принесли человечеству знания, радость от них, облегчение от душевных мук и других страданий. В нашей стране особенно торжественно отмечается эта траурная дата, День Белого Лотоса, в Музеях и Домах творчества Елены Петровны Блаватской.

Литература.

1. Письмо Вере. Нью-Йорк, 1875. // В кн. Блаватская Е.П. Письма друзьям и сотрудникам. М. Сфера, 2003.
2. Письмо н. Фадеевой. Нью-Йорк, 1875. //В кн. Блаватская Е.П.. Письма друзьям и сотрудникам. М. Сфера, 2003.
3. Послание Всемирному Съезду Теософов. //В кн. Письма друзьям и сотрудникам. М. Сфера, 2003.
4. Е.И.Рерих «Письма в Америку». 8.09.1934. // Елена Рерих. Письма в 2-х томах. Москва, Сфера, 2010.
5. Б. Китли о Блаватской. //В кн. Ответ г-жи Игрек (В.П. Желиховской) г-ну Всеволоду Соловьеву. СПб., 1893
6. «What H.P.B. did for me». Lucifer. July. 1891. Отрывки.
7. Желиховская В.П. Ответ г-жи Игрек г-ну Всеволоду Соловьеву. СПб, 1893.
8. Желиховская В.П. о своей сестре. // Желиховская В. Рада-Бай. Е.П.Блаватская.М, Сфера, 1992.
9. Там же.
10. Там же.
11. 11. Ответ г-жи Игрек (В.П.Желиховской) г-ну Всеволоду Соловьеву. СПб., 1893

«Нет религии выше истины».
Е.П.Блаватская.

8 мая 1891 года в Лондоне в возрасте 60 лет в своем кабинете тихо скончалась Е.П.Блаватская.

Этот день в память о замечательной русской женщине её помощник Г.С. Олькотт предложил назвать Днём Белого Лотоса, как символ её стремления к Высшему.

Белый лотос во многих религиях является отражением трёх миров: Его корни в иле, стебель в воде и цветок в воздухе. Точно как отражение трёх миров. Мы живём в Плотном мире (как корни), наша душа поднимается в Тонкий мир (как стебель), и, наконец, цветок. Он расцветает в воздухе, как символ духа, Высшего Духовного Мира – Мира Огня.
Вот как об этом пишет сама Елена петровна:
«… Лотос, или Падма, очень древний и излюбленный символ самого Космоса, так же и человека. Причина полярности заключается, во-первых, в том факте, что семя Лотоса содержит в себе законченное миниатюрное будущее растение, что является символом того, что духовные прототипы всех вещей существуют в мире нематериальном ранее, чем эти вещи становятся материальными на земле; во-вторых, в том факте, что растение Лотоса растёт в воде, имея свой корень в иле или грязи, и распускает свой цветок поверх воды в воздухе. Таким образом, Лотос символизирует жизнь человека так же, как и Космоса. Ибо Тайная Доктрина учит, что элементы обоих одинаковы и оба развиваются в том же направлении. Корень Лотоса, погружённый в ил, являет материальную жизнь, стебель, тянущийся через воду вверх, символизирует существование в астральном мире, а самый цветок, носящийся над водою и открытый к небу, эмблематичен для духовного бытия». (Тайная Доктрина, т.1, стр. 103-104, перевод Е.И.Рерих)

Елена Петровна Блаватская – почти легендарная личность. Она посвятила всю свою жизнь, всю свою энергию изучению древних наук и религий.

Она пришла в земной мир, когда младенческая материалистическая наука зашла в тупик, считая, что всё уже познано, и нет больше тайн природы.

Но эти новые тайны (а новое – это часто хорошо забытое старое) приоткрыла Елена Петровна с целью дать толчок эволюционному развитию, как науки, так и всему человечеству.

Елена Петровна первая принесла в Западный мир вести о Великих Учителях, о Великих Душах (Махатмах, как их называют на Востоке) – Представителях Космического разума, которые помогают человечеству в его эволюционном, таком трудном пути.

Каждое столетие Учителя Шамбалы предпринимают попытку найти вестника, через которого можно передать миру часть истинного древнего Учения для просвещения людей.

В 19 веке выбор пал на Елену Петровну Блаватскую. «Мы за 100 лет на Земле нашли одну такую», - писали Махатмы.

По указанию Учителей ею было создано Теософское общество, девизом которого стало: «Нет религии, кроме Истины». В его уставе были три основных пункта:
Первое.
Образование ядра всемирного братства людей, без различия вероисповедания, происхождения и общественного положения людей.
Второе.
Основательное изучение древних мировых религий для сравнения и извлечения оттуда универсальной этики.
Третье.
Изучение и развитие скрытых божественных сил в природе и человеке для постепенного их развития в людях.

Как известно, Теософское общество существует и сейчас, в том числе и в России.

Еленой Петровной написано более 20 томов философски – научных книг. Ею предсказаны многие достижения современной науки. Есть даже книг «Сто пророчеств Елены Блаватской», автор – составитель Дудинский. Большинство этих пророчеств – предсказаний сейчас уже подтверждены научными разработками, по другим -наука уже подходит к ним.

Но основные труды Елены Петровны – это «Разоблаченная Изида» и «Тайная Доктрина, два тома которой имеют почти по тысячи страниц каждый. Эти тома вышли в печать еще при жизни Елены Петровны, а третий был собран учениками из ее заметок после ее ухода с земного плана. Эти книги стали фундаментом для изучающих сокровенную науку

Три основных положения раскрывает «Тайная доктрина», три «кита», на которых основан мир.
Первое утверждение. Как ни велик простор Космоса, но за видимым миром стоит Абсолютная, невидимая и не познаваемая реальность, Абсолютное Бытие и Не Бытие одновременно. И она включает в себя и наш проявленный Космос наш двойственный мир, но так же и не проявленное.
Второе утверждение. Оно говорит, что в мире существует основополагающий закон, закон периодичности. Мы все видим его действие в нашем земном мире. Это ночь и день, Жизнь и смерть, сон и бодрствование, прилив и отлив в океане и т. д.

И третье положение говорит, что вся жизнь и все сущности в мире произошли, или, точнее, изошли из одной Единой Души, и для каждой души – искры - обязательно странствие по ступеням эволюции. Для возвращения в Единство.

Идеи, которые отстаивала Елена Петровна, в её время могли считаться ересью. И на неё обрушивались обвинения слева и справа. Даже стало в то время как бы «хорошим» тоном мимоходом, не приводя доказательств, обзывать её авантюристкой, шарлатанкой, мошенницей. Особенно старались преуспеть в этом иезуиты.

Но были и голоса в её защиту. Вот как оценивал её великий индийский деятель Ганди: «Я был бы более чем удовлетворен, если бы мог коснуться края одежды мадам Блаватской». А Елена Ивановна Рерих писала: «Е.П.Блаватская была великой мученицей, в полном значении этого слова. Зависть, клевета и преследования невежества убили её…
…Я преклоняюсь перед великим духом и огненным сердцем нашей соотечественницы и знаю, что в будущей России имя её будет поставлено на должную высоту почитания. Е.П.Блаватская истинно наша национальная гордость.. Вечная слава ей».
Повторим вслед за Еленой Ивановной: «Вечная слава ей».

ПРИЛОЖЕНИЕ.

Книга золотых правил

Обнародовано Еленой Петровной Блаватской

Примечание к Свету на Пути

Эта маленькая книга, отрывок из индусской этической “Книги Золотых Правил” глубокой древности, продиктована Учителем Востока [Адепт, Гуру] для Учеников [Чела.]. Учеником бывает только тот, кто твердо решил очистить свое сердце, уничтожить свой эгоизм и развить свои высшие интуитивные способности для служения миру, для облегчения его темноты и страданий. Психология Востока и религиозного настроения его подвижников настолько чужда европейскому сознанию, что эта книга требует некоторых указаний и разъяснений. В подлиннике к тексту прибавлены комментарии. Я постараюсь передать в коротких словах суть этих комментариев, которые помогут незнакомым с восточной философией и психологией понять внутренний смысл высокого учения, облеченного в короткие положения “Света на Пути”. Все правила основаны на трех коренных положениях восточной философии: на Перевоплощении, на Карме (закон причинности) и на цели мировой жизни как на возвращении исшедшей из Единого жизни, совершившей полный цикл эволюции, снова к Единому.

Физический мир дан как арена опыта, благодаря которому развиваются скрытые божественные силы человека для того, чтобы он путем страдания, радостей и всевозможных испытаний достиг цели: стать самосознающим духовным центром, действующим согласно с мировым законом, иначе “с волей Божией”.

Речь Учителя указывает пути, идя по которым человек еще здесь, на земле, могучим усилием воли может приблизить себя к этой высокой цели.

В эволюции всего человека, как существа живущего, думающего, чувствующего и стремящегося, мы наблюдаем: развитие его физических свойств, далее - его эмоциональной природы, еще далее - развитие ума, затем - чистого разума (способности к абстракции), еще далее - развитие духа, проявляющегося в высших мирах, настолько же реальных, как и мир физический, но недоступных наблюдениям наших чувств.

Как для проявления в физическом мире человек обладает орудием, которое мы называем своим телом, для проявления в сфере чувств и эмоций - другим орудием, которое на Востоке носит название “Kama - Rupa” , для проявления в сфере мышления - орудием мысли, так для выражения в высших, мирах человек обладает орудием, которому мы даем название духа, а на Востоке - название Buddhi.

Для полного пробуждения этого орудия духа и даны правила в книге “Свет на Пути”.
Для неподготовленных читателей следует упомянуть о вкоренившемся на Западе недоразумении относительно возможных последствий для человека, избравшего путь духовного возрождения (оккультизма). Несомненно, что с развитием духовных сил человек приобретает власть как над своей собственной природой, так и над окружающей его темной стихией, которая для него перестает быть темной в силу расширившегося знания и духовного ведения. Человек, вступивший в свет, где кончается его ограниченность, остается свободным: он может употребить расширившийся предел своих способностей и сил для себя, для служения своему эгоизму: это - путь налево, к разъединению и злу. Но если он эти же силы направит на бескорыстное служение миру, это - путь направо, к единству, к гармонии, с мировым законом, к добру.

“Свет на Пути” обращается к ученикам, избравшим правый путь, и только к ним одним.
Самые первые строки книги остаются непонятными, если не осветить их тем высоким духовным миропониманием, которым проникнута вся речь Учителя:

“Прежде чем ухо услышит, оно должно утратить свою чувствительность”.
“Прежде чем голос может заговорить в присутствии Учителей, он должен утратить способность наносить боль”.
“Прежде чем душа может предстать пред.Учителем, стопы ее должны быть омыты кровью сердца”.

Возьмем первое положение:
“Прежде чем очи увидят, они должны быть недоступны слезам”.
Что это значит? Слезы, эта “влага жизни”, вызываются кажущимися диссонансами жизни: боль, страдание, несправедливость, одиночество, разочарование, внезапные радостные эмоции, все эти потрясения нашей нервной системы и нашего сознания вызывают слезы.
Очи - поистине те окна, через которые непросветленное сознание смотрит на темные стихии мировой жизни и нашей собственной природы.

Темнота - самое верное определение того отражения, которое мировая жизнь оставляет на очах нашей души. Отсюда - слезы. Но наступают времена, когда сознание расширяется, в темных стихиях забрезжится свет; он растет, темнота исчезает и. при занявшемся свете, сознание начинает различать выступающий из темноты истинный смысл явлений: тот могучий поток жизни, который стремит все живое к Единству, к Благу, к великой Цели. Этот поток есть сама жизнь, т. е. движение, стремление, бесчисленные вибрации жизни, взаимное соприкосновение разнородных сил и бесконечного разнообразия форм, которое вызывает и радость и страдания, все признаки и степени развивающегося сознания. Но физическая объективная жизнь не более как арена опыта, внешний покров того потока, который дробит, размывает, дифференцирует “жизнь - сознание”, пока не вынесет его к конечной цели: к Самосознанию и Единству.

Так смотрит мудрец на жизнь. И глядя так, он научается отделять свое истинное Я от стремительного потока жизни; он начинает смотреть на свое личное существование как на орудие глубоко важных переживаний и научается отделять свое Я от этого орудия, приучает себя смотреть со стороны на все страдания, радости и испытания как свои, так и окружающей жизни. Потрясения, обиды и страдания перестают мучить его. Окна его души светлы и чисты. Очи, неомрачаемые слезами, прозревают для явлений высших, потусторонних миров.

Но это состояние - не то настроение безучастия и сухости, которое соединяется в нашем представлении с образом мудреца.

Вспомним, что самые высокие подвижники христианства, которые поистине умели вместить в сердце свое страдания мира, были непоколебимы, смотрели с светлым упованием на “пути Божий”, и в душе их, несмотря на все ее чуткое сочувствие скорбям, сохранялась тишина.
Второе положение: “Прежде чем ухо услышит, оно должно потерять свою чувствительность”.
Что это значит?

Как очи можно сравнить с окнами человеческой души, так же верно сравнение уха с той дверью, через которую мятежный шум временной жизни врывается во внутреннюю крепость человеческой души, достигая до его истинного Я.

Его истинное Я - по миропониманию восточной философии - та вечная сущность, ради развития которой до полноты самосознания и создан весь объективный мир. Несмолкаемый шум жизненного потока, его кажущийся разлад, стоны страдания и крики радости, врываясь в открытые двери души, смущают дух человека, нарушают тишину, которая необходима для высшего разумения. Суметь закрыть двери души так, чтобы дух не смущался шумом жизни, суметь различить во всех этих разрозненных и мучительных звуках общую благую гармонию - вот внутренний смысл второго правила. Не только обиды, резкие слова и несправедливости, обращенные лично к ученику, должны сделаться нечувствительными для его слуха, но и весь кажущийся разлад земной жизни не должен нарушать его равновесия. Он должен понять шум потока и уметь разбирать в нем не отдельные крики и стоны, а общий смысл великого слова Жизни.

И тогда в тишине, которую ученик должен приобрести, усвоив первое правило, начнет раздаваться тихий голос: сперва очень тихий, очень неуловимый, настолько неуловимый, что вначале он кажется дуновением мечты. Если ученик сумеет разобрать этот голос и начнет понимать его речь, тогда он вступил на путь, его высшее Я пробуждено.
Эти две ступени пути - скорее отрицательные, т. е. они заставляют ученика выступить из существующего уровня человеческой жизни; две следующие ступени - активные шаги в иные, потусторонние условия существования.

Когда ученик усвоит первые два правила, когда он будет сознавать свою жизнь исшедшей из Единого и отдалившейся от Него временно только для того, чтобы, достигнув самосознания, снова вернуться к Единому, когда он приобретет тишину и равновесие, тогда он может “заговорить в присутствии Учителей”, т. е. он получит силу приобщиться к высшей жизни и заявить свои духовные права. Но в высших мирах действуют иные законы, чем в нашей земной жизни: давать, а не брать, служить, а не господствовать, вот основной признак этой жизни. Если ученик действует согласно с этим законом, он будет услышан. Но если в тайниках его сердца жив еще эгоизм, если он мечтает о славе, о личном могуществе, о том, чтобы стать учителем и пророком, его голос не будет услышан, ибо он не звучит в согласии с гармонией высшей жизни, и, как диссонанс, не сольется с ней Произвола нет в природе: даже на самых высших ступенях вселенной все подлежит закону порядка, созвучия и единства.
Когда ученик в состоянии заговорить, он вступает в активную роль: все силы его пробужденного духа должны устремиться на помощь миру, потому что закон духа-движение, стремление, самопожертвование, а не застой. Поэтому от ученика требуется неустанная деятельность, сильное напряжение, непреходящая жажда давать, и это тем труднее, что ученик не отрешается от мира, а остается в мире, чтобы жить с ним и помогать его темноте.
“Только тот голос будет услышан, который утратил способность наносить боль”. Откуда исходит способность наносить боль? Все, что мы так дорого ценим: свои права, свое достоинство, самолюбие, силу постоять за себя, даже добродетели, возвышающие нас над толпой, все это должно быть отброшено, как “наносящее” боль другому, как возвышение над ним, как признак разъединения. Этот признак принадлежность объективных миров, он не существует у источника Света и Истины, где царит одна Любовь.

Ученик должен убить в себе этот признак; его мысль, сердце и воля должны проникнуться истиной, что и он сам и все остальные - части одного целого; что все, и вверху и внизу, богатые и бедные, сильные и слабые, праведники и грешники, цари и рабы, все одинаково проходят урок жизни. Сознав это, ученик перестанет добиваться чего-либо для себя. Он отдаст все свои права, сложит с себя всякое оружие самозащиты. Никогда более он не посмотрит на другого человека с критикой и высокомерием, никогда голос его не раздастся в защиту себя. Он выйдет из этого первого посвящения в высшую жизнь Духа обнаженным и беззащитным, как новорожденный младенец.

И по мере того, как ученик будет слагать одно за другим свои личные права, в нём все сильнее будет вырастать сознание своих обязанностей. Они возникают на каждом шагу, надвигаются на ученика со всех сторон, потому что закон высшего мира: давать и служить.
Возможно ли такое состояние человеческой души еще во плоти, в той плоти, которая одолевает нас ежеминутно своей слабостью и ограниченностью? Оно возможно, но только при одном условии, и в этом условии - смелому и сильному сердцу дается великая помощь, о которой не имеют понятия сердца, прикованные страстями к земле. Условие это в постоянном устремлении внутреннего взора на Идеал, в пребывании мыслью и сердцем в атмосфере Вечного.

Для более ясного уразумения, как достигается такое состояние, приведу несколько строк из одной восточной книги: “Благоговейное созерцание, воздержание во всем, прилежное выполнение нравственных" обязанностей, благие мысли, добрые дела и приветливые слова, добрая воля относительно всего и полное забвение о себе - вот самые действительные средства для приобретения интуитивного познания и для подготовления души к высшей мудрости”.

“Прежде чем душа может предстать перед Учителем, стопы ее должны быть омыты кровью сердца”.

Душа может стоять в высших мирах только, когда она утвердилась, т. е. когда ее перестали потрясать человеческие чувствами слабости, когда вся ее колеблющаяся человеческая природа заменилась миром и тишиной Божественной жизни. Тогда она будет в состоянии вынести чистоту, силу и свет того мира без стыда и мучения за свою собственную нечистоту, слабость и темноту. Все тайники ее сердца раскроются, и если это сердце освободилось от личных желаний -оно выдержит.

Но этому должно предшествовать принесение себя в жертву. Как “слезы” - в духовном смысле - означают самую душу эмоций, так “кровь” выражает то жизненное начало в природе человека, которое тянет его к испытанию человеческой жизни, к переживанию ее наслаждений и страданий, ее радостей и горестей. Когда эта кровь, капля за каплей, исторгнута из сердца, когда она вся пролита в жертву Единому, тогда ученик предстанет в высшей области Духа без страха и трепета, он

Войдет в свою родную стихию и будет жить в гармонии не с временным, а с вечным, подчиняясь единому Закону Божественной Любви.

Елена Петровна Блаватская. 1876 – 1878 гг.

8 мая мировая культурная общественность отмечает День Белого Лотоса – день памяти выдающейся русской женщины, основательницы Теософского общества Елены Петровны Блаватской.

Полвека спустя после её ухода Николай Константинович Рерих писал Борису Цыркову, редактору Собрания сочинений Елены Петровны, трудившемуся в Теософском обществе в Пойнт-Ломе в Калифорнии: «Чрезвычайно приятно видеть, что… имя Елены Петровны Блаватской, нашей великой соотечественницы, почитается так высоко, как истинной основоположницы провозвестия. Частенько русские забывали о своих великих деятелях, и пора нам научиться ценить истинные сокровища…

Будет время, когда её имя достойно и почитаемо прозвучит по всей Руси».

ПРОРОК В СВОЁМ ОТЕЧЕСТВЕ

Глава из книги Сильвии Крэнстон «Е.П. Блаватская: жизнь и творчество основательницы современного теософского движения»

Кто не помнит изречение Иисуса о том, что «не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своём» (Мат. 13,57). Можно ли отнести эти слова к Е.П. Блаватской? Известно, например, что в первые шесть месяцев 1889 г. в царской России существовал цензурный запрет на продажу «Тайной Доктрины». Но в целом её книги не запрещались, хотя ложь Соловьева о её «мошенничестве», о якобы антихристианском характере её учения разошлась широко и продолжает приносить свои плоды и по сей день. В советское время не только труды, но и само имя Е. П. Б. обходили молчанием, а если упоминали, то неизменно как нечто враждебное и крайне опасное. В том, что среди мыслящих людей России, особенно с конца 50-х годов, влияние Блаватской было тем не менее значительным, главная заслуга принадлежит семье Рерих - в первую очередь Николаю и Елене Рерих, а также их сыновьям Юрию и Святославу.

Николай и Елена Рерих <…> глубоко почитали Е.П. Блаватскую. В знаменитом двухтомнике писем Елены Рерих есть такие строки: «… Пословица «несть бо пророка в своём отечестве» остаётся во всей силе именно у нас. Но, конечно, не за горами то время, когда русские поймут всё величие того Учения, которое принесла миру Е.П. Блаватская. Я преклоняюсь перед великим духом и огненным сердцем нашей соотечественницы и знаю, что в будущей России имя её будет поставлено на должную высоту почитания. Е.П. Бл[аватская], истинно, наша национальная гордость. Великая мученица за Свет и Истину. Вечная слава ей».

В 1924 году Николай Рерих создаёт картину «Вестник» и 31 марта пишет из Дарджилинга Анни Безант: «Великая основательница Теософского общества Е.П. Блаватская в своей последней статье подчеркнула важность Искусства. Она предвидела будущее значение этой великой творческой силы, которая поможет построению грядущего мира, ибо Искусство - это кратчайший мост, соединяющий разные народы. Мы должны вечно помнить эту последнюю мысль великой личности, и основание в Адьяре Музея Искусства, названного в честь Е.П. Блаватской, было бы наиболее простым способом увековечить её. Такой музей привлек бы представителей всех видов Искусства и собрал бы новых людей в этом месте, где родилось столько возвышенных идей. Если Общество согласится рассмотреть моё предложение, я готов пожертвовать Музею Блаватской свою картину «Вестник», которая написана здесь и посвящена памяти этой выдающейся женщины».

Предложение было принято, и 18 января 1925 года художник преподнёс это произведение в дар Теософскому обществу в Адьяре. Мадрасская газета сообщала:
«Сняв покрывало с картины, проф. Рерих сказал: «В этом доме Света позвольте мне вручить картину, посвященную Елене Петровне Блаватской. Пусть положит она начало будущему Музею Блаватской, девизом которого будет: «Красота - одеяние Истины»».

Сама картина… потрясает своей гаммой фиолетовых тонов; на ней изображена женщина в буддийском храме, на заре отворяющая двери вестнику».

В 1924-28 гг. состоялась грандиозная Трансгималайская экспедиция Рериха, которая пересекла Тибет, двигаясь с севера на юг. В 1929 году семья поселяется в долине Кулу, на северо-западе Индии, где учреждается международный институт гималайских исследований «Урусвати» и разворачивается широкая исследовательская и общественная деятельность. Из Кулу Николай Рерих пишет Борису Цыркову: «Спасибо за Ваше письмо от 30-го мая, только сегодня дошедшее в наши далёкие горы. Радуюсь, что могу писать вам по-русски, а также радуемся тому, что Вы близки Е. П. Б., которую мы так глубоко почитаем. Будет время, когда её имя достойно и почитаемо прозвучит по всей Руси. И нам очень ценно, что и Вы также об этом думаете…

В нынешнее армагеддонное время особенно необходимо, чтобы все философские, духовные и культурные общества держались в полном единении. Когда мир весь сотрясается от человеконенавистничества, то все, которые считают себя принадлежащими к культуре, должны быть воедино, вместе. Никакие соображения не могут оправдывать разрушительных делений. При всех мировых потрясениях прежде всего страдает культура, а деятели её нередко оказываются разъединёнными в силу каких-то предубеждений.

Вот и сейчас передо мною высятся снежные вершины горного перевала на Тибет, и напоминают они о тех вечных истинах, в которых заключаются обновление и совершенствование человечества. Учителя всегда готовы помочь, но ведь эта помощь так часто людьми отвергается».

Уже летом 1924 года Елена Рерих перевела на русский язык избранные письма из вышедших зимой в Лондоне Писем Махатм А.П. Синнетту. Выдержки, главным образом философского содержания, составили книгу, которая получила название Чаша Востока и увидела свет в том же году в Париже. Позже Елена Рерих осуществила перевод двух томов Тайной Доктрины. Б. Цырков назвал этот труд выдающимся достижением.

Сегодня молодое поколение России проявляет к Е.П. Блаватской огромный интерес. Ведутся поиски в архивах, библиотеках и университетских собраниях, и уже обнаружено более двадцати собственноручных писем Е. П. Б.

В России растет интерес к теософии: повсюду возникают теософские группы и объединения. Более того, 1991 год широко отмечался в стране как Международный год Блаватской.

Однако утверждать, что уважительное отношение к Е. П. Б. преобладает, будь то на её родине или в мире, пока ещё рано. В чём тут дело? Ответ подсказывает статья Джеймса Прайса (1898): «Истинно великий человек настолько выше своих сограждан, что оценить его по достоинству могут только следующие поколения; лишь немногие из современников понимают его. Вблизи можно смотреть лишь на мелкое; чтобы оценить большое, следует отступить на нужное расстояние. Есть такое предание: в Древней Греции как-то понадобилось отобрать статую, достойную украсить храм. Одна из фигур, представленных на суд, показалась до того грубой, незавершённой и угловатой, что над нею только посмеялись. Тщательно обработанные статуи одну за другой поднимали на большую высоту, на приготовленное место, - и тотчас же спускали обратно, ибо детали были неразличимы с такого расстояния, а отполированная до блеска поверхность отсвечивала, делая очертания фигуры расплывчатыми. Но вот на место водрузили отвергнутую было статую, и судьи замерли от восхищения, так она была хороша; ибо линии, казавшиеся внизу грубыми, на расстоянии обрели плавность, и силуэт был ясным и чётким.

Если Е.П. Блаватская и казалась окружающим грубоватой, неотёсанной и даже простоватой, то лишь потому, что была она отлита в форму титанов. Она явно не вписывалась в свой век услужливо-любезных ортодоксий, условных философских школ, пошлой и пустой обыденности. Подобно пророкам древности - ярая как Илия, грандиозная как Исайя, таинственная как Иезекииль - она обрушивалась с грозными иеремиадами на инфантилизм и лицемерие девятнадцатого века. Она была предтечей, громко взывающей в пустыне верований. Она не принадлежала своему веку. Её весть шла от великого прошлого и была обращена не к настоящему, но к будущему. Ибо это настоящее было окутано тьмой материализма, и только от далёкого прошлого исходил тот свет, которым можно было осветить будущее… Она провозглашала - для всех, кто имел уши, чтобы слышать, - давно позабытые истины, в коих ныне нуждается человечество. В век агностицизма она свидетельствовала о Гносисе. Она принесла весть о великой Ложе, которая издревле известна как «благой Пастырь» человечества».

Рассказ о жизни и деятельности Елены Петровны Блаватской мы завершаем строками, вышедшими из-под её пера. Эту запись обнаружили в ящике письменного стола после кончины её физического тела, последовавшей 8 мая 1891 года:

«Есть путь крутой и тернистый, полный всевозможных опасностей, - но всё же путь; и ведёт он к Сердцу Вселенной. Я могу рассказать, как найти Тех, кто покажет вам тайный ход, ведущий только вовнутрь… Того, кто неустанно пробивается вперёд, ждет награда несказуемая: сила даровать человечеству благословение и спасение. Того же, кто терпит неудачу, ждут другие жизни, в которых может прийти успех. Е. П. Б.».

Современники о Е.П.Блаватской

Больше всего мне запомнились её яркие и грозные глаза под резко очерченными дугами бровей. Казалось, она не принадлежит этому миру. Обликом - женщина, речью - мужчина, на вид – вполне земная, в действительности - божественная… Этот великан интеллекта, мудрости и силы … занимается распространением знания Брахма-видьи, Религии Мудрости.

Рангампалли Джанганнатхья - теософ

Неординарная личность, в высшей степени человечная, исполненная сострадания и безраздельной преданности делу, для нее священному, которому она отдала все – душу, разум и сердце. Великодушная воительница, которой чуждо чувство мести. Она нашла в себе силы устоять под тяжестью ненависти и лжи, обрушившихся на нее.

А.П. Синнет - редактор газеты "Пионер".
На основе его переписки с Махатмами изданы книги
"Письма Махатм" и "Эзотерический буддизм",
близкий сотрудник Е.П. Блаватской

Она была очаровательной собеседницей. Особенно привлекала её непосредственность. При мне однажды кто-то сказал, что самая прекрасная женщина Англии выглядела бы невзрачной дурнушкой рядом с этой замечательной личностью. …Я никогда не видел, чтобы женщина в зрелом возрасте так смеялась - как ребенок.

Уолтер Олд - преданный ученик Е.П.Б.,
член Эзотерической секции Ложи Блаватской

Не может быть никакого сомнения, что Е.П.Блаватская обладает чудесными тайными силами, которые она могла получить только преодолев бесконечно великие трудности. Нет ничего труднее в наше время в Индии, как найти настоящего йога и суметь получить от него его знания, тем более эта трудность непреодолима для женщины из расы варваров. Но что ей удалось, - как, я не знаю, - овладеть ключом к истинной индусской философии и к тайному учению Будды, для меня - несомненно.

С членами Теософского общества Индии, Англии и Америки я не знаком, но Е. П. Б. знаю хорошо. Я не русский, не англичанин и не американец, и не имею никакого земного побуждения говорить о ком-либо злое или хорошее, если я в том не убежден.

А если подумают о том, что я - индус и притом брахман высшей касты, то ясно, что ничто, кроме истины, не могло заставить меня сказать слово в пользу личности, которая высокие учения моих предков выдает тем, кто, несмотря на всю науку и цивилизацию, все же - насквозь варвары.

Но кто называет Е. П. Б. обманщицей, тот не понимает, что говорит. Я бы отдал все в жизни тому, кто научил бы меня так обманывать.

И неужели людям Запада недостаточно, если гордый брахман, который никогда ни перед кем не склонял головы, кроме Высшего Сущего, если он перед этой белой йогиней Запада складывает руки, как послушное дитя?

Что же побуждает его к этому? То, что в наших глазах она более не женщина варваров; она переступила порог и каждый индус, даже чистейший из чистейших брахманов, сочтет для себя честью и радостью назвать ее матерью.

Раи Лахири, индийский брахман

Лицо у неё было круглое, как луна, - такая форма высоко ценится на Востоке; глаза ясные и чистые, мягкие, как у газели, когда она спокойна, но вспыхивающие по-змеиному, когда она сердится, или возбуждена. Лет до тридцати она сохраняла девичью фигуру, гибкую, мускулистую и хорошо сложенную, способную радовать глаз художника. Руки и ноги у нее были маленькие и изящные, как у нежной девушки.

Устоять перед ней было невозможно, всего за одну беседу она способна покорить любого человека, успевшего приобрести достаточно жизненного опыта, чтобы не считать себя центром мироздания.

А.Л.Росон - доктор богословия, права, медицины.
Автор книг по религии, филологии, археологии

Её отличала простота, свойственная тем, в ком живет царственный дух, поступающий, как ему заблагорассудится. Все ощущали ее проницательность и мощь. Всех пленяла ее универсальность. Она помогала людям мгновенно раскрыться с самой лучшей стороны. Это давало им возможность с новой силой почувствовать, что перед ними человек, способный разглядеть их подлинную суть, не обращая внимания на все мелкое и ничтожное, чему другие придают столько значения. Она удерживала любовью, не страхом.

Абсолютно равнодушная к сплетням, она никогда не утруждала себя опровержениями. Как-то она сказала мне: «Грязь лилась так долго, что теперь я даже не пытаюсь открыть зонтик».

Она жила великой истиной, а её называли обманщицей; она была необыкновенно щедра, а её считали мошенницей; любое притворство вызывало у неё отвращение, а из неё сделали Королеву плутов.

Её идеалом было самадхи, или бого-сознание… Она была железным бруском, раскаленным докрасна, который уподобляется огню, позабыв о своей природе. Большинство людей постоянно поглощены потребностями и удовольствиями своей низшей натуры. А для неё, казалось, не существует ни личных потребностей, ни удовольствий.

Часто она по полгода не выходила из дому. Даже чтоб прогуляться по саду. Воздействием её личного примера объясняется секрет столь поразительного роста и распространения Теософского движения.

Эдмунд Рассел - американский художник,
встречался с Е.П.Б. в 80-х гг. в Лондоне

Мир и честь г-же Блаватской! При всех своих странностях это была женщина славная: всех людей она почитала своими братьями и сестрами - она была гражданкой мира. Между прочим, у неё есть и такие слова: «Не допускай, чтоб палящее Солнце осушило хоть единую слезу боли прежде, чем ты сам не сотрешь её с очей страждущего.

Курт Воннегут - американский писатель

Она - самая человечная из всех; похожа на старую крестьянку и целиком предана делу, вся её жизнь – в огромном кресле с пером в руке. Много лет подряд она пишет по двенадцать часов в сутки.

Е.П.Блаватская … женщина выдающейся учености и сильного характера. Один лондонский остряк как-то назвал её вульгарной комедианткой загробного мира. Эта недобрая фраза, тем не менее, содержит в себе ту истину, что она всегда любила хорошую шутку – даже если шутили над ней самой.

Натура великая и страстная… она производила впечатление на любого, кто обладал хоть каким-то внутренним богатством, будь то мужчина или женщина. Она, казалось, не терпела формализма и крайностей абстрактного идеализма в окружавших ее людях, так что порой взрывалась, бранясь, и щедро раздавала прозвища: «Да вы просто олух, хотя все же теософ и собрат…

Уильям Батлер Йейтс - ирландский писатель,
Лауреат Нобелевской премии по литературе 1923 года, теософ,
один из первых членов Эзотерической секции Ложи Блаватской

Что за женщина! …непонятая, оболганная, оскорбляемая, - и вместе с тем какой блестящий, тонкий ум и какая глубокая ученость; само воплощение щедрости; женщина, прямая в речах и поступках, пренебрегавшая той ханжеской болтовней, которую мы выдаем за хорошие манеры, но готовая предложить истину всем жаждущим. …Она никогда не оставалась безучастной и не была одинаковой со всеми. У нее было множество друзей, готовых умереть за неё, и врагов, готовых её уничтожить.

Этот ясный взгляд голубых глаз читал в душе каждого, кто приходил к ней, даже того, кто потом её предавал. …Из своих скудных средств (а жила она всегда скромно) она помогала всем нуждающимся, даже если знала, что они намереваются погубить дело, которому она служила всю свою жизнь.

Ее речь завораживала; она никогда не читала лекций, но стоило ей заговорить – и те, кто ее слушал, не могли уже думать ни о чем другом. После встречи с ней ничто уже не было таким, как прежде.

Кристмас Хамфрис - основатель и президент
Буддийского общества в Лондоне,
отдавший этой деятельности шестьдесят лет жизни

Когда новое учение - путеводная звезда и утешение моей жизни - раскрывалось передо мной все полнее и шире, я открыл в своем сердце глубокую, прямо пламенную благодарность к вестнику, который на все дерзнул, все перенес, чтобы дать нам благо истинного света. Она сделалась моей матерью, моей благодетельницей, моим руководителем.

Хотя я не знал ее во плоти, но она одна из всех вождей человечества дала мне истинное познание и научила стоять за правду перед лицом всего мира. Душа, которая способна сотворить такое издалека, не может быть зависимым лучом, она – один из тех больших световых центров, которые никогда не умирают, хотя бы мы некоторое время и называли ее по неведению "Еленой Блаватской".

Кемпбел Фер Планк, теософ

Многие её книги, в том числе «Тайная Доктрина», Теософское движение, основанное при ее участии еще в 1875 г. и действующее до настоящего времени; вдохновение, пробужденное ею в бесчисленных преданных сердцах и сильных умах – все это было, есть и пребудет, потому что она была тем, кем она была. Так кем же она была? Мы не знаем. Вероятно, никогда и не узнаем. Она остается благородной тайной.

Но зато мы знаем другое: тот, кто не умеет быть благодарным, недостоин благодати. Поэтому сегодня мы не можем не благодарить её за то, что она была тем, кем она была, и за всё, что она дала нам. …Никто не покидал магический круг её общества, не изменившись. И даже сегодня она продолжает вдохновлять тех, кого привлёк огонь, возжженный некогда с её помощью. Мы должны благодарить её и сегодня, и до конца наших дней.

Стэфан Хоэллер - доктор философии,
профессор кафедры сравнительного религиоведения
Университета Лос Анжелеса

Отрывок из книги Эдвина Арнольда "Свет Азии"

Если бы вы были прикованы к колесу изменений и не имели возможности отторгнуться от него, сердце беспредельного существа было бы проклятием, Душа мира стала бы страданием. Но вы не скованы! Душа мира блаженна; сердце живущего небесно-покойно; воля сильнее страдания; то, что было хорошо, становятся лучше; лучшее - совершенным.

Я - Будда, чьи слезы были слезами всех моих собратьев, я - сердце которого было истерзано скорбью всего мира, я отдаюсь теперь радости и веселью, ибо знаю, что свобода не вымысел! О, вы, страждущие, узнайте: - вы страдаете добровольно! Никто не принуждает вас, никто не заставляет жить и умирать, вертеться в колесе, обнимая и покрывая поцелуями терзающие вас спицы, обод, облитый слезами, ступицу – это полнейшее ничто! Откройте глаза ваши; я покажу вам истину! Ниже преисподней, выше неба, дальше самых отдаленных звезд, дальше обители Брахмы, без начала, без конца, без предела, как пространство, достоверно, как сама достоверность, существует божественная сила, направляющая на добро; лишь ее законы вечны. Она проявляет!, себя в цветке розы: ее рука складывает листья лотоса, она в темных недрах земли, среди безмолвных посевов подготовляет чудную одежду весны; она расписывает лучезарные облака; она разбрасывает изумруды на перьях павлина: звезды - ее жилище; молния, ветер, дождь - ее слуги.

Из мрака создала она сердце человека, из бесцветных чешуй - полосатую шею фазана; вечно творящая, она превращать во благо все старый скорби, все старые потрясения. Она хранит серые яйца в гнезде ангинги и шестигранную ячейку с медом пчелы; муравей знает ее пути так же, как и белая горлица. Она расправляет для полета крылья орла, когда он возвращается домой с добычей; она посылает волчиху к детенышам; для нелюбимых она отыскивает пищу и друзей. Она не знает никаких препятствий, она не останавливается, все ей равно приятны; она вливает сладкое молоко в грудь матери и яд в зубы молодой змеи.

Она создает гармонию движущихся сфер в безграничной тверди небес; она скрывает в глубоких недрах земли золото, сардоникс, сапфиры, лазуриты.

Постоянно выводя на свет скрытое, она пребывает среди лесных просек и выращивает корни кедра, она же производит все новые и новые листья, цветы, травы.

Она убивает и спасает, ничто не трогает ее, кроме успеха дела; Любовь и Жизнь - вот нити, из которых вырабатывается ее ткань: Смерть и Страдание - вот челноки ее ткацкого станка.

Она созидает и разрушает, вечно все исправляя, и все лучшими и лучшими являются плоды ее творчества. Медленно осуществляется в ее искусных руках великолепный, задуманный ею план.

Видимый мир - часть того целого, которое она созидает; мир невидимый обширнее видимого; сердца и души людей, мысли народов, их желания и поступки - все они управляются тем же великим законом.

Невидимо протягивает она вам руку помощи, неслышным голосом говорит она громче бури. Милосердие и Любовь стали доступны людям, потому что она путем долгой работы придала форму слепой массе.

Никто не может презирать ее, отвергающий ее - теряет, повинующийся ей - приобретает: за тайное добро она платит миром и благословением, за тайное зло - страданием.

Она все видит, все подмечает - она награждает хороший поступок и карает дурной, даже и тогда, когда совершивший его успевает, наконец, познать истинный закон (Дхарму). Она не знает ни мести, ни прощенья: мера, которою она мерит, вполне точна, ее весы безукоризненно верны; время для нее не существует - приговор ее неизменен: произнесет ли она его завтра или через много лет - он останется тем же.

Ею нож убийцы направляется против самого убийцы; несправедливый судья лишается защитника; ложь сама себе служит наказанием; вор и разбойник похищают, чтобы возвратить похищенное.

Таков закон правды, – закон, который никто не может обойти, никто не может приостановить, сущность его есть Любовь; цель его – Мир и блаженная кончина! Ему повинуйтесь!

Елена Петровна Блаватская
(1831-1891)

"Жертва мудрости лучше вещественных жертв, подвижник;
Мудрость полностью все дела объемлет".
Бхагавадгита

Через год после ухода из жизни Е.П. Блаватской Президент Теософского Общества полковник Генри С. Олкотт учредил «День Белого Лотоса», который будет отмечаться членами Теософского Общества и почитателями Е.П. Блаватской каждый год в день ее ухода 8 мая.

Все члены семьи Рерихов почитали нашу великую соотечественницу Елену Петровну Блаватскую. Благодаря ее самоотверженному труду и преданности высоким идеалам стали в гораздо большей степени доступны для людей сокрытые до этого в символах, мифах, легендах, преданиях и религиозных учениях древние сокровенные знания. Они дают представление, прежде всего, о духовных аспектах эволюции космоса и человека.
В значительной степени духовные искания Рерихов, нашедшие свое выражение в философии, науке, искусстве и общественной жизни, стали продолжением философских трудов и общественной деятельности Е.П. Блаватской.

18 января 1925 г. Николай Константинович Рерих подарил Теософскому Обществу в Адьяре свою картину «Вестник», написанную в 1924 г. в Сиккиме перед ликом Гималаев.
«В этом доме Света позвольте мне вручить картину, посвященную Елене Петровне Блаватской. Пусть она явится завязью будущего Музея имени Блаватской, который примет девиз: Красота есть одеяние Истины », – сказал художник на торжественной церемонии.
Созвучны устремлениям Рерихов были основные задачи Теософского Общества (ТО), основанного Е.П. Блаватской 17.11.1875 в Нью-Йорке вместе с полковником Генри С. Олкоттом при содействии У.К. Джаджа и других.
Эти цели провозглашали:
1. Всеобщее Братство: создание ядра всеобщего Братства человечества, без различия национальности, вероисповедания, пола, касты или цвета кожи.
Е.П. Блаватская поясняла, что путь для достижения такого гармоничного и одухотворенного союза людей должен начинаться с членов самого ТО, руководители которого старались бороться с любым своекорыстием, развивали искренние братские отношения сотрудничества, единения и взаимопонимания между членами, а также терпимость и милосердие по отношению к недостаткам других. Несмотря на принадлежность к разным религиозным воззрениям и социальному положению, теософы прежде всего должны стремиться к поиску Истины, строить свою жизнь на основах универсальной общечеловеческой этики. Только личные заслуги могут учитываться при оценке деятельности любого члена ТО.
2. Изучение древних и современных религиозных и философских учений Востока, особенно индийских, и постепенное ознакомление общественности, прежде всего путём издания соответствующей литературы, с сокровенными учениями.
3. Исследование неизученных законов природы и психических сил, скрытых в человеке.
Без соблюдения первого краеугольного принципа ТО, все остальные не могли быть полноценно реализованы.

Изречения Е.П. Блаватской

«Да внемлет душа твоя каждому возгласу страдания, подобно тому как священный лотос обнажает сердце свое, чтобы воспринять лучи утреннего солнца».

«Да ниспадет каждая жгучая слеза человеческая в глубину твоего сердца, и да пребудет она там: не удаляй ее, пока не устранится печаль, ее породившая».

«До тех пор пока Учитель не сочтет нужным, чтобы ты пришел к нему, будь с человечеством и бескорыстно трудись ради его развития и прогресса. Только это может принести подлинное достижение в развитии духовности».

---