Загружено с учебного портала

Доктор Янсен

Я уже очень смутно помню этого сутулого худощавого человека, всю жизнь представлявшегося мне стариком. Опираясь о большой зонт, он неутомимо от зари до зари шагал по обширнейшему участку. Это был район бедноты, сюда не ездили извозчики, да у доктора Янсена на них и денег-то не было. А были неутомимые ноги, великое терпение и долг. Неоплатный долг интеллигента перед своим народом. И доктор бродил по доброй четверти губернского города Смоленска без выходных и без праздников, потому что болезни тоже не знали ни праздников, ни выходных, а доктор Янсен сражался за людские жизни. Зимой и летом, в слякоть и вьюгу, днем и ночью.

Врачебный и человеческий авторитет доктора Янсена был выше, чем можно себе вообразить в наше время. Он обладал редчайшим даром жить не для себя, думать не о себе, заботиться не о себе, никогда никого не обманывать и всегда говорить правду, как бы горька она ни была. Такие люди перестают быть только специалистами: людская благодарная молва приписывает им мудрость, граничащую со святостью. И доктор Янсен не избежал этого. Человек, при жизни возведенный в ранг святого, уже не волен в своей смерти, если, конечно, этот ореол святости не создан искусственным освещением. Доктор Янсен был святым города Смоленска, а потому и обреченным на особую, мученическую смерть. Нет, не он искал героическую гибель, а героическая гибель искала его.

В те времена центр города уже имел канализацию, которая постоянно рвалась, и тогда рылись глубокие колодцы. Над колодцами устанавливался ворот с бадьей, при помощи которой откачивали просочившиеся сточные воды. Процедура была длительной, рабочие в одну смену не управлялись, все замирало до утра, и тогда бадьей и воротом завладевали мы. Нет, не в одном катании - стремительном падении, стоя на бадье, и медленном подъеме из тьмы - таилась притягательная сила этого развлечения.

Провал в преисподнюю, где нельзя дышать, где воздух перенасыщен метаном, впрямую был связан с недавним прошлым наших отцов, с их риском, их разговорами, их воспоминаниями. Наши отцы прошли не только гражданскую, но и мировую, «германскую» войну, где применялись реальные отравляющие вещества.

И мы, сдерживая дыхание, с замирающим сердцем летели в смрадные дыры, как в газовую атаку.

Обычно на бадью становился один, а двое вертели ворот. Но однажды решили прокатиться вдвоем, и веревка оборвалась. Доктор Янсен появился, когда возле колодца метались двое пацанов. Отправив их за помощью, доктор тут же спустился в колодец, нашел уже потерявших сознание мальчишек, сумел вытащить одного и, не отдохнув, полез за вторым. Спустился, понял, что еще раз ему уже не подняться, привязал мальчика к обрывку веревки и потерял сознание. Мальчики пришли в себя быстро, но доктора Янсена спасти не удалось.

Так погиб последний святой города Смоленска, ценою своей жизни оплатив жизнь двух мальчиков, и меня потрясла не только его смерть, но и его похороны. Весь Смоленск от мала до велика хоронил своего Доктора. (452 слова)

По Б. Васильеву

Загружено с учебного портала http://megaresheba.ru/ все изложения для сдачи выпускного экзамена по русскому языку за 11 классов в РБ.

Новый житель

Неприятности начались в конце лета, когда в старом деревенском доме появилась кривоногая такса Фунтик. Фунтика привезли из Москвы.

Однажды черный кот Степан сидел, как всегда, на крыльце и, не торопясь, умывался. Он лизал растопыренную пятерню, потом, зажмурившись, тер изо всей силы обслюненной лапой у себя за ухом. Внезапно Степан почувствовал чей-то пристальный взгляд. Он оглянулся и замер с лапой, заложенной за ухо. Глаза Степана побелели от злости. Маленький рыжий пес стоял рядом. Одно ухо у него завернулось. Дрожа от любопытства, пес тянулся мокрым носом к Степану: хотел обнюхать этого загадочного зверя.

Ах, вот как!

Степан изловчился и ударил Фунтика по вывернутому уху.

Война была объявлена, и с тех пор жизнь для Степана потеряла всякую прелесть. Нечего было и думать о том, чтобы лениво тереться мордой о косяки рассохшихся дверей или валяться на солнце около колодца. Ходить приходилось с опаской, на цыпочках, почаще оглядываться и всегда выбирать впереди какое-нибудь дерево или забор, чтобы вовремя удрать от Фунтика.

У Степана, как у всех котов, были твердые привычки. Он любил по утрам обходить заросший чистотелом сад, гонять со старых яблонь воробьев, ловить желтых бабочек-капустниц и точить когти на сгнившей скамье. Но теперь приходилось обходить сад не по земле, а по высокому забору, неизвестно зачем обтянутому заржавленной колючей проволокой и к тому же такому узкому, что временами Степан долго думал, куда поставить лапу.

Вообще в жизни Степана бывали разные неприятности. Однажды он украл и съел плотицу вместе с застрявшим в жабрах рыболовным крючком - и все сошло, Степан даже не заболел. Но никогда еще ему не приходилось унижаться из-за кривоногой собаки, похожей на крысу. Усы у Степана вздрагивали от негодования.

Один только раз за все лето Степан, сидя на крыше, усмехнулся.

Во дворе, среди курчавой гусиной травы, стояла деревянная миска с мутной водой, в нее бросали корки черного хлеба для кур. Фунтик подошел к миске и осторожно вытащил из воды большую размокшую корку.

Сварливый голенастый петух, прозванный Горлачом, пристально посмотрел на Фунтика одним глазом. Потом повернул голову и посмотрел другим глазом. Петух никак не мог поверить, что здесь, рядом, среди бела дня происходит грабеж.

Подумав, петух поднял лапу, глаза его налились кровью, внутри у него что-то заклокотало, как будто в петухе гремел далекий гром. Степан знал, что это значит, - петух разъярился.

Стремительно и страшно, топая мозолистыми лапами, петух помчался на Фунтика и клюнул его в спину. Раздался короткий и крепкий стук. Фунтик выпустил хлеб, прижал уши и с отчаянным воплем бросился в отдушину под дом.

Петух победно захлопал крыльями, поднял густую пыль, клюнул размокшую корку и с отвращением отшвырнул ее в сторону: должно быть, от корки пахло псиной. Фунтик просидел под домом несколько часов и только к вечеру вылез и сторонкой пробрался в комнаты, обходя петуха. Морда у него была в пыльной паутине, к усам прилипли высохшие пауки. (455 слов)

По К. Паустовскому

О способности воспринимать прекрасное

«Художник обязан скрыть от публики те усилия, которых ему стоит произведение, - писал И. Крамской. - Свобода и легкость - непременное наслаждение зрителя».

Но легкость легкости рознь. Размышляя об этом, думая о сложной взаимосвязи между художником и зрителем, я вспоминаю еще одну сцену из далеких дней моего детства.

Как-то в школе нам объявили, что приехал и выступит перед нами столичный художниквиртуоз. Что означали эти слова, никто как следует не понимал. Но тем сильнее разъедало нас любопытство.

После уроков все собрались в зале. Школьный сторож Кузьма вынес на сцену столик, два мольберта с поставленными на них чертежными досками, толстую стопку александрийской бумаги.

Затем появился сам «виртуоз». Это был полный румяный мужчина в чесучовой1 блузетолстовке, с кудрями до плеч и выпуклыми глазами, сизыми, как слива. Он вышел, неся в руке лакированный плоский ящик, живо раскланялся, поставил ящик на стол, щелкнул медными застежками и раскрыл его жестом циркового фокусника. В ящике рядами лежали цветные палочки-мелки.

«Виртуоз» закрепил кнопками к доскам два листа бумаги, затем опять-таки жестом фокусника набрал полную горсть мелков, и тут начались чудеса.

Листы бумаги стали на наших глазах с необыкновенной быстротой превращаться в картиныпейзажи. Цветные мелки будто сами бегали по шершавой бумаге, вырисовывая деревья, траву, тропинки, пышные сливочные облака в небесах и синюю воду.

Мы сидели с раскрытыми ртами и взрывались аплодисментами, когда «виртуоз», закончив очередной лист, раскланивался с чарующей улыбкой.

Казалось, чудесам не будет конца. Раскланявшись, он сменял готовые пейзажи чистыми листами бумаги, и вновь на глазах у нас возникали как бы сами собой невиданной яркости малиновые закаты, избушки в снежных шапках среди сахарно-голубых сугробов, бирюзовые озера с лебедями и апельсиново-лимонные осенние рощи.

Наконец, «виртуоз» приступил к своему коронному номеру. Сдвинув мольберты вплотную, он прикрепил к доскам два свежих листа и стал орудовать обеими руками, правой и левой, малюя одновременно два пейзажа - летний и зимний.

И тут вдруг из первого ряда поднялся сидевший там наш учитель рисования Александр Григорьевич.

Долговязый и тощий, в своей вытертой на локтях бархатной блузе и шнурованных сапогах, он направился к выходу через весь зал. Его седоватая бородка вздрагивала, губы кривились. Выражение нестерпимой обиды, написанное на его худом, обычно едко насмешливом лице, я запомнил надолго и вспоминал не раз впоследствии.

Вспоминал, когда бился над первыми своими этюдами, над каким-нибудь простеньким на взгляд мотивом. Вспоминал, размышляя о непримиримой вражде между ремеслом и искусством. Вспоминал, думая о поверхностной легкости, о заученных приемах, за которыми не кроется ничего действительно важного или хотя бы искреннего и которые тем не менее подкупают порою зрителя так же неотразимо, как подкупила когда-то нас, несмышленышей из трудовой школы, ловкость рук заезжего мастака.

Умение отличить в искусстве настоящее от поддельного, понять разницу между действительной красотой и красивостью - это не простое дело.

Многие полагают, что понимание живописи дается само по себе, не требует никаких усилий. Но это так же неверно, как и то, что ребенок, едва научившийся складывать слоги в слова, может наслаждаться поэзией Пушкина или прозой Тургенева.

Есть дистанция между первой детской песенкой и симфонией Чайковского. Только пройдя эту дистанцию, начинаешь понимать, какие сокровища человеческих чувств кроются в музыке.

В каждом из нас природой заложена способность воспринимать прекрасное. Но эта способность, как и все другие природные способности человека, нуждается в развитии. (517 слов)

По Л. Волынскому

Еще раз об экзаменационном изложении
в 9-м классе

Работа над изложением на уроках русского языка является важной составляющей подготовки к выпускному экзамену за курс основной школы. Традиционный экзамен по русскому языку в 9-м классе – это подробное или сжатое, по выбору учащихся, изложение с дополнительным творческим заданием – ответом на поставленный вопрос, т.е. мини-сочинением.

Материалом для этого вида письменной работы, разумеется, могут служить тексты, предложенные в сборниках вариантов Государственной итоговой аттестации по русскому языку. Однако хочу обратить внимание коллег на несколько забытый уже (и совершенно необоснованно!) “Сборник текстов для проведения письменного экзамена по русскому языку за курс основной школы”, авторами-составителями которого являются Л.М. Рыбченкова и В.Л. Склярова. В нем даны два варианта заданий для каждого текста: это может быть подробное изложение без изменения или с изменением лица как первая часть работы и ответ на вопрос – как вторая (первый вариант); второй вариант предусматривает написание сжатого изложения и развернутый ответ на вопрос.

Авторы сборника отмечают, что, во-первых, варианты заданий отличаются степенью сложности. Безусловно, второй более труден: он требует не только умения использовать разные способы сжатия текста при сохранении основного содержания, но и знания литературных произведений и способности их анализировать; серьезного знакомства с музыкой, живописью, историей России и т.д.

Во-вторых, текст, созданный учеником, может органически вписываться в структуру текста изложения или продолжать его, а может представлять собой отдельную самостоятельную часть работы – последнее наиболее распространено. Право выбора варианта на экзамене представлено ученику, а наша учительская задача – подготовка детей к различным вариантам работы.

Анализируя тексты изложений на занятиях по подготовке к письменному экзамену, можно предложить девятиклассникам разные задания:

Определить тему, основную мысль, стиль и тип (типы) речи текста;

Выделить микротемы и составить план;

Продумать логические связи между частями текста и найти конкретные связки;

Составить различные варианты высказываний – с использованием лексических средств, соответствующих стилю и типу речи, в том числе выразительных средств языка.

Важно при этом (особенно в подробном изложении) сохранить своеобразие авторской манеры.

К сожалению, речь учеников часто бедна и невыразительна, изобилует ненужными повторами, фактическими неточностями и логическими ошибками. Именно поэтому грамотный анализ текста на уроке (возможно, и на дополнительных занятиях, факультативах) необходим. При этом, безусловно, следует уделять внимание также повторению орфографии и пунктуации, например: составлять схему предложений с комментарием расстановки знаков препинания, выделять наиболее сложные орфограммы, объясняя – там, где это возможно, – их написание. Необходимо комментировать фактические данные (даты, фамилии, географические наименования, названия книг, фильмов, музыкальных произведений и т.п.). Ученики должны уметь пользоваться разными словарями; они могут выяснить значение непонятных слов в толковом словаре, а затем проверить их написание по орфографическому словарю; при необходимости можно обратиться к словарям синонимов, антонимов и другим.

Публикация статьи произведена при поддержке агентства недвижимости «Домус финанс». В широкий спектр предложений компании «Домус финанс» входят услуги продажи квартир в новостройках. На Ваш выбор представлена недвижимость в таких жилищных комплексах Подмосковья, как Новое Пушкино , Антей, Лесной Городок, Золотые Ворота и многих других. Узнать больше о предоставляемых услугах и ознакомиться с каталогом предлагаемой недвижимости можно на официальном сайте агентства недвижимости «Домус финанс», который располагается по адресу http://www.domus-finance.ru

АНАЛИЗ ТЕКСТА “О ДОКТОРЕ ЯНСЕНЕ”
(ИЗ КНИГИ Б.ВАСИЛЬЕВА “ЛЕТЯТ МОИ КОНИ...”)

Текст взят из “Сборника текстов…” Л.М. Рыбченковой и В.Л. Скляровой.

Я уже смутно помню этого сутулого худощавого человека, всю жизнь представляющегося мне стариком. Опираясь о большой зонт, он неутомимо от зари до зари шагал по обширнейшему участку. Это был район бедноты, сюда не ездили извозчики, да у доктора Янсена на них и денег-то не было. А были неутомимые ноги, великое терпение и долг. Неоплатный долг интеллигента перед своим народом. И доктор бродил по доброй четверти города Смоленска без выходных и праздников, потому что болезни тоже не знали ни праздников, ни выходных, а доктор Янсен сражался за людские жизни. Зимой и летом, в слякоть и вьюгу, днем и ночью.

Доктор Янсен задохнулся в канализационном колодце, спасая детей.

Провал в преисподнюю, где нельзя дышать, где воздух перенасыщен метаном, впрямую был связан с недавним прошлым наших отцов, с их риском, их разговорами, их воспоминаниями. Наши отцы прошли не только гражданскую, но и мировую, “германскую” войну, где применялись реальные отравляющие вещества.

И мы, сдерживая дыхание, с замирающим сердцем летели в смрадные дыры, как в газовую атаку.

Обычно на бадью становился один, а двое вертели ворот. Но однажды решили прокатиться вдвоем, и веревка оборвалась. Доктор Янсен появился, когда возле колодца метались двое пацанов. Отправив их за помощью, доктор тут же спустился в колодец, нашел уже потерявших сознание мальчишек, сумел вытащить одного и, не отдохнув, полез за вторым. Спустился, понял, что еще раз ему не подняться, привязал мальчика к обрывку веревки и потерял сознание. Мальчики пришли в себя быстро, но доктора Янсена спасти не удалось.

Варианты заданий

1-й вариант

подробно .

2. Ответьте на вопрос: “Как вы думаете, почему доктора Янсена еще при жизни назвали святым?”.

2-й вариант

1. Озаглавьте текст и перескажите его сжато .

2. Выскажите свое впечатление о рассказе.

Остановимся вначале на первом варианте. При первом прослушивании ученики должны понять содержание; определить стиль и основной тип речи, тему и основную мысль текста; продумать его возможный заголовок; выявить количество и последовательность микротем и вчерне, на основе микротем, составить план изложения.

Ученики определят, что текст рассказывает о работе смоленского доктора Янсена, посвятившего себя служению людям, и о его героической гибели.

Самостоятельно или с помощью учителя они вспомнят, что автор текста – известный писатель Борис Васильев, что он также автор таких произведений, как “А зори здесь тихие”, “Не стреляйте в белых лебедей”, “В списках не значился”. Книга “Летят мои кони...” – это воспоминания писателя о большой и нелегкой жизни, о встречах с удивительными людьми (в том числе и с доктором Янсеном) и событиях в стране.

Документальные рассказы, из которых состоит книга, написаны в публицистическом (или художественно-публицистическом) стиле, для которого характерны образность, эмоциональность, оценочность и призывность, используются такие языковые средства, как эпитеты, сравнения, метафоры, восклицательные предложения.

Очерк о докторе Янсене соединяет в себе два типа речи: повествование (первый, третий, четвертый, пятый, шестой и седьмой абзацы) и рассуждение (второй и восьмой абзацы). Вспомним, что повествование – это рассказ о событии или человеке, на первый план здесь выдвигается развитие сюжета. Особенность текста-рассуждения в том, что в нем звучит размышление о событии, человеке, конкретном или отвлеченном предмете или доказательство, объяснение какой-либо мысли.

Тема текста – рассказ о жизни и смерти известного в Смоленске доктора, который назван “последним святым города”. Просим ребят найти в тексте фразу, в которой заключается основная мысль. “Он обладал редчайшим даром жить не для себя...” (второй абзац).

Ученики, вероятно, предложат несколько вариантов заголовка, среди которых могут быть такие: “Последний святой города Смоленска”, “Он обладал редчайшим даром жить не для себя...”.

В тексте восемь абзацев, причем третий и шестой абзацы состоят каждый из одного предложения, важного для понимания смысла очерка и раскрытия характера его героев – городского врача и мальчишек, мечтавших подражать своим отцам, прошедшим гражданскую и мировую войны (об этом следует сказать особо).

План изложения может быть таким.

План

2. Почему люди называли доктора Янсена святым?

3. Какой можно назвать гибель доктора?

4. Катание в канализационных колодцах.

5. Чем мальчиков притягивало опасное катание? (или) “Мы... летели в смрадные дыры, как в газовую атаку”.

6. Как доктор Янсен спас двоих мальчиков?

При втором прочтении девятиклассники дорабатывают план, обращают внимание на фактические данные (Смоленск, доктор Янсен, мировая “германская” и гражданская войны), на языковые средства выразительности, используемые Б.Васильевым: эпитеты (“неутомимые ноги”, “горькая правда”, “благодарная молва”), сравнения (“летели в смрадные дыры, как в газовую атаку ”), метафоры (“провал в преисподнюю ”, “доктор... сражался за людские жизни ”, “ценой своей жизни оплатив жизнь двух мальчиков ”), олицетворения (“болезни... не знали ни выходных, ни праздников”).

Отдельно поговорим о правописании орфографически трудных слов: интеллигент, специалист, искусственное освещение, канализационный колодец, притягательная сила, отравляющие вещества, от мала до велика, разговорного пацан.

Анализируя синтаксические конструкции, встречающиеся в тексте, ученики под руководством учителя разбирают сложные предложения, составляют их схемы, выявляют однородные и обособленные (причастные и деепричастные обороты) члены предложения и знаки препинания при них.

Заметим, что повествование ведется от первого лица. В задании к этому изложению замена лица не требуется, но ученики должны быть к такой замене готовы и уметь вместо я использовать лексемы автор текста, известный российский прозаик, Борис Васильев, он.

На подготовительном занятии девятиклассники продумывают ответ на поставленный вопрос (творческое задание), оформляют его в виде устного мини-сочинения – отдельной самостоятельной части работы или продолжения изложения. Стоит, вероятно, вспомнить, обращаясь к толковому словарю, значение слов святой, святость, назвать имена русских святых, известных школьникам из курса литературы и истории или из других источников (князья Борис и Глеб, Петр и Феврония Муромские, Сергий Радонежский). В беседе о них будут звучать слова самоотречение, самопожертвование, долг, терпение, любовь к людям, ореол святости, мученическая гибель. Спросим ребят: применимы ли эти слова к доктору Янсену? Могут ли ученики подтвердить свое мнение, опираясь на текст? Да, доктор в полной мере обладал “редчайшим даром жить не для себя, заботиться не о себе, никогда никого не обманывать и всегда говорить правду, как бы горька она ни была”. Получив одну из самых гуманных профессий – профессию врача, Янсен оказался не просто отличным специалистом, он был истинным врачевателем не только телесных болезней, но и человеческих душ, абсолютным бессребреником (у которого не было денег на извозчика, и по обширнейшему участку – району бедноты – он ходил пешком), готовым в любую минуту, в будни и в праздники прийти на помощь тем, кто в этой помощи нуждался. Именно поэтому ему “благодарная молва приписывает мудрость, граничащую со святостью”.

Продумывая второй вариант – сжатое изложение, ученики должны вспомнить о трех способах сжатия текста (удаление, объединение, обобщение) и обговорить возможность их применения в работе с сохранением при этом всех восьми абзацев. Привожу возможный текст сжатого изложения с изменением лица.

Писатель Борис Васильев вспоминает о своем смоленском детстве и о городском враче Янсене, который в бедном районе города от зари до зари неутомимо, пешком, в будни и в праздники, в любую погоду обходил больных и боролся с болезнями, спасая людские жизни.

Этот доктор имел высочайший авторитет, как врачебный, так и человеческий, потому что обладал редчайшим даром жить не для себя, заботиться не о себе и всегда говорить правду людям. Жители Смоленска называли его за эти качества святым. В понимании людей жизнь святого человека неизбежно заканчивается особой, мученической гибелью.

Так и случилось с доктором Янсеном: он задохнулся в канализационном колодце, спасая детей.

В городе уже была канализация, которую часто и долго ремонтировали, оставляя привязанную веревкой бадью в глубоком колодце. Вечерами ребята развлекались, стремительно спускаясь в бадье вниз и медленно поднимаясь наверх. Это было не только развлечение для мальчиков.

Воздух в глубине был насыщен опасным вредным газом метаном, и это напоминало детям недавнее прошлое их отцов, прошедших гражданскую и “германскую” войны. Они пережили газовые атаки, во время которых применялись реальные отравляющие вещества.

Мальчики летели вниз, как в газовую атаку.

Однажды, когда мальчишки решили прокатиться вдвоем, веревка оборвалась. Рядом случайно оказался доктор Янсен. Он послал оставшихся перепуганных ребят за помощью, но не стал ее дожидаться и сам полез вниз. Вытащил одного из пацанов, уже потерявших сознание, и спустился за другим. Привязал его к обрывку веревки и потерял сознание. Мальчика спасли, доктора – не смогли.

Своего Доктора, последнего святого Смоленска, хоронил весь город – от мала до велика.

Творческое задание второго варианта сформулировано так: Выскажите свое впечатление о прочитанном тексте”. Полагаю, на подготовительном занятии учеников можно разбить на микрогруппы (по три–четыре человека), в которых могут быть объединены сильные и слабые ученики. Они обсуждают предложенную тему высказывания, определяют свое понимание текста и записывают вчерне план устного мини-сочинения, опорные слова и цитатные аргументы (последние должны быть емкими, но краткими, так как на уроке во время работы над изложением и на экзамене текстом пользоваться нельзя – рассчитывать нужно только на память).

Суть устного высказывания сводится к тому, что автор поднимает очень важную (особенно в современном жестоком и равнодушном мире) проблему – проблему активного милосердия. Пример бескорыстия, великого терпения и “редчайшего дара жить не для себя” подает нам скромный городской врач, самоотверженно выполнявший “долг интеллигента перед своим народом”. Хорошо, если ученики смогут привести примеры бескорыстного служения людям из современной жизни – их мало, но они все-таки есть, – и сопоставить наших современников с доктором Янсеном (например, существуют ли, по их мнению, среди сегодняшних врачей похожие на “последнего святого Смоленска” или он, добрый, отзывчивый, самоотверженный, довольствующийся лишь скромным жалованием врача, действительно последний святой? ). Такие произведения, как очерк о докторе Янсене, не только трогают душу, их невольно вспоминаешь тогда, когда складывается трудная ситуация, требующая твоей помощи.

И, пожалуй, последнее, что мне как учителю и как человеку, которого взволновала история жизни и смерти смоленского врача, хочется сказать: в кабинете русского языка у меня висит небольшой плакат со словами современной русской писательницы Марии Семеновой: “Помоги сегодня тому, кто нуждается в помощи, и тогда завтра кто-то поможет тебе”. Мы не должны призывать наших воспитанников повторить подвиг “последнего смоленского святого”, да это и не нужно: святых все-таки единицы. Но стать добрее, душевнее, отзывчивее к чужой беде они могут. И в этом, думается, им поможет знакомство с рассказом о судьбе настоящего Доктора.

Л.В. ТОРОПЧИНА,
гимназия № 1549,
г. Москва

Доктор Янсен задохнулся в канализационном колодце, спасая детей. Он знал, что у него мало шансов выбраться оттуда, но не терял времени на подсчет. Внизу были дети, и этим было подсчитано все.

В те времена центр города уже имел канализацию, которая постоянно рвалась, и тогда рылись глубокие колодцы. Над колодцами устанавливался ворот с бадьей, которой откачивали просочившиеся сточные воды. Процедура была длительной, рабочие в одну смену не управля-лись, все замирало до утра, и тогда бадьей и воротом завладевали мы. Нет, не в одном катании - стремительном падении, стоя на бадье, и медленном подъеме из тьмы - таилась притягательная сила этого развлечения. Провал в преисподнюю, где нельзя дышать, где воздух перенасыщен метаном, впрямую был связан с недавним прошлым наших отцов, с их риском, их разговорами, их воспоминаниями. Наши отцы прошли не только гражданскую, но и мировую, «германскую» войну, где применялись реальные отравляющие вещества, газы, от которых гибли, слепли, сходили с ума их товарищи. Названия этих газов - хлор, фосген, хлорпикрин, иприт - присутствовали и в наших играх, и в разговорах взрослых, и в реальной опасности завтрашних революционных боев. И мы, сдерживая дыхание, с замирающим сердцем летели в смрадные дыры, как в газовую атаку.

Рожайте, Эля.

Так в вонючем колодце погиб последний святой города Смоленска, ценою своей жизни оплатив жизнь двух мальчиков, и меня потрясла не только его смерть, но и его похороны. Весь Смоленск от мала до велика хоронил своего Доктора.

А дома у него - деревянный топчан и книги, - тихо сказала мама, когда мы вернулись с кладбища. - И больше ничего. Ничего!

Я возвращаюсь с ярмарки, а потому невольно думаю о смерти. Человек создан на столетия, если судить по огромной, ни с чем не сравнимой трате сил. Лев, убив антилопу, в сытой дреме отдыхает сутки. Могучий сохатый после часового боя с соперником полдня отстаивается в чащобе, судорожно поводя проваленными боками. Айтматовский Каранар год копил силы, чтобы буйствовать, неистовствовать и торжествовать полмесяца. Для человека подобные подвиги - блеск мгновения, за который он платит столь малой толикой своих запасов, что вообще не нуждается в отдыхе.

Цель зверя - прожить отпущенный природой срок. Сумма заложенной в нем энергии соотносима с этим сроком, и живое существо тратит не столько, сколько хочется, а столько, сколько надо, будто в нем предусмотрено некое дозирующее устройство: зверю неведомо желание, он существует по закону необходимости. Не потому ли звери и не подозревают, что жизнь конечна?

Жизнь зверя - это время от рождения до смерти: звери живут во времени абсолютном, не ведая, что есть и время относительное. В этом относительном времени может существовать только человек, и поэтому жизнь его никогда не укладывается в даты на могильной плите. Она больше, она вмещает в себя ведомые только ему секунды, которые тянулись как часы, и сутки, пролетевшие словно мгновения. И чем выше духовная структура человека, тем больше у него возможностей жить не только в абсолютном, но и в относительном времени, и для меня глобальной сверхзадачей искусства и является его способность продлевать человеческую жизнь, насыщать ее смыслом, учить людей активно существовать и во времени относительном, то есть сомневаться, чувствовать и страдать.

Это - о духовности, но и в обычной, физической жизни человеку отпущено «горючего» заведомо больше, чем нужно для того, чтобы прожить по законам природы. Зачем? С какой целью? Ведь в природе все разумно, все выверено, испытано миллионолетиями, и даже аппендикс, как выяснилось, для чего-то все-таки нужен. А огромный, многократно превышающий потребности запас энергии для чего дан человеку?

Я задал этот вопрос в 5-м или 6-м классе, когда добрел до элементарной физики, и решил, что она объясняет все. И она действительно все мне тогда объяснила, кроме человека. А его объяснить не смогла: именно здесь кончалась прямолинейная логика знания и начиналась пугающе многовариантная логика понимания. Я тогда, разумеется, этого не представлял, однако энергетический баланс не сходился, и я спросил отца, зачем-де человеку столько отпущено.

Для работы.

Понятно, - сказал я, ничего не понял, но не стал расспрашивать.

Это свойство - соглашаться с собеседником не тогда, когда все понял, а когда ничего не понял, - видимо, заложено во мне от природы. Житейски оно мне всегда мешало, ибо я не вылезал из троек, сочиняя свои теории, гипотезы, а зачастую и законы. Но одна благодатная сторона в этой странности все же была: я запоминал, не понимая, и сам докапывался до ответов. Сейчас уже не столь важно, что чаще всего ответ был неверным: жизнь требует от человека не ответов, а желания искать их.

Я пишу об этом только ради двух слов отца, определивших для меня весь смысл существо-вания. Это стало главной заповедью, символом веры, альфой и омегой моего мировоззрения. И стал я писателем, вероятно, совсем не потому, что рожден был с этаким блеском в очах, а потому лишь, что свято веровал в необходимость упорного, ежедневного, исступленного труда.

Пояснив однажды смысл жизни, отец никогда более не возвращался к этой теме. Он восторгался закатом или мелодией, тишиной или книгой, человеческим поступком или человеческим гением искренне и безгрешно. Странно было видеть затянутого в кавалерийскую портупею, увешанного оружием командира, с юношеским пылом декламировавшего в центре Блонья:

Ты скажешь: ветреная Геба, Кормя Зевесова орла, Громокипящий кубок с неба, Смеясь, на землю пролила.

У красного командира, контуженного немцами и раненного белоказаками, восторженно горят глаза, а голос дрожит от сдерживаемых рыданий. Смешно? Вероятно, и смешно, и нелепо до крайности, но у слушателя - круглоголового, круглоглазого и круглоухого - бегут мурашки по коже. Пока - от чужого восторга перед всемогуществом человека, завтра- от собственного. Важно посеять этот восторг. Найти время, чистое сердце и добрые семена.

А вот о необходимости труда, о его красоте, чудодейственной силе и магических свойствах не говорилось никогда. О работе болтают бездельники: нормальные люди ее делают. Старатель-но, четко, аккуратно и скромно. Ведь работать, не крича о собственном трудовом рвении, столь же естественно, как есть не чавкая.

Порой мне с удивительной ясностью вспоминаются вечера моего раннего детства. Наша большая даже по тем временам семья - двое детей, мама, бабушка, тетя, ее дочь и кто-то еще - жила на паек отца и на его более чем скромную командирскую зарплату в тесном домике на Покровской горе, где ни у кого не было своей комнаты и никто, кроме меня, не спал в одиночестве. При домишке был огород, которым занимались все, потому что речь шла о хлебе насущном, и я знаю, как горят ладони, обожженные свежевыполотой травой, с того трепетного возраста, которому уступают места в метро даже мужчины.

Так вот, о вечерах. Осенних или зимних, с бесконечными сумерками и желтым кругом керосиновой лампы. Отец сапожничает, столярничает или слесарничает, восстанавливая и латая; мать и тетка тоже латают, штопают или перешивают; бабушка, как правило, тихо поскрипывает ручной мельницей, размалывая льняной или конопляный жмых, который добавляют в кулеш, оладьи или лепешки, потому что хлеба не хватает; сестры - Галя и Оля - попеременно читают вслух, а я играю тут же, стараясь не шуметь. Это обычный вечерний отдых, и никто из нас и не подозревает, что можно развалиться в кресле, вытянув ноги, и, ничем не утруждая ни единую клеточку собственного мозга, часами глядеть в полированный ящик на чужую жизнь, будто в замочную скважину. Для всех нас искусство - не только в процессе производства, но и в процессе потребления - серьезный, исстари особо уважаемый труд, и мы еще не представляем, что литературу можно воспринимать глазея, зевая, закусывая, выпивая, болтая с соседкой. Мы еще с благоговением воспринимаем СЛОВО, для нас еще не существует понятия «отдых» в смысле абсолютного безделья, и человек, который не трудится, заведомо воспринимается с отрицательным знаком, если он здоров и психически полноценен.

Я уже смутно помню этого сутулого, худощавого человека, всю жизнь представлявшегося мне стариком. Опираясь на большой зонт, он неутомимо от зари до зари шагал по обширнейшему участку, куда входила и неряшливо застроенная Покровская гора. Это был район бедноты, сюда не ездили извозчики, да у доктора Янсена на них и денег-то не было. А были неутомимые ноги, великое терпение и долг. Неоплатный долг интеллигента перед своим народом. И доктор бродил по доброй четверти губернского города Смоленска без выходных и без праздников, потому что болезни тоже не знали ни праздников, ни выходных, а доктор Янсен сражался за людские жизни. Зимой и летом, в слякоть и вьюгу, днем и ночью. Доктор Янсен смотрел на часы, только когда считал пульс, торопился только к больному и никогда не спешил от него, не отказывался от морковного чая или чашки цикория; неторопливо и обстоятельно объяснял, как следует ухаживать за больным, и при этом никогда не опаздывал. У входа в дом он долго отряхивал с себя пыль, снег или капли дождя -- смотря по сезону,-- а войдя, снимал калоши и пальто, мыл руки и, если на улице было холодно,
направлялся к печке. Старательно грея длинные, гибкие, ласковые пальцы, тихо расспрашивал, как началась болезнь, на что жалуется больной и какие меры принимали домашние. И шел к больному, только хорошо прогрев руки. Его прикосновения всегда были приятны, и я до сих пор помню их всей своей кожей.

Врачебный и человеческий авторитет доктора Янсена был выше, чем можно себе вообразить в наше время. Уже прожив жизнь, я смею утверждать, что подобные авторитеты возникают стихийно, сами собой кристаллизуясь на насыщенном растворе людской благодарности. Они достаются людям, которые обладают редчайшим даром жить не для себя, думать не о себе, заботиться не
о себе, никогда никого не обманывать и всегда говорить правду, как бы горька она ни была. Такие люди перестают быть только специалистами; людская благодарная молва приписывает им мудрость, граничащую со святостью. И
доктор Янсен не избежал этого; у него спрашивали, выдавать ли дочь замуж, покупать ли дом, продавать ли дрова, резать ли козу, мириться ли с женой... Господи, о чем его только не спрашивалиЯ не знаю, какой совет давал доктор в каждом отдельном случае, но всех известных ему детей кормили по утрам одинаково: кашами, молоком и черным хлебом. Правда, молоко было иным, равно
как хлеб, вода и детство.

Доктор Янсен задохнулся в канализационном колодце, спасая детей. Он знал, что у него мало шансов выбраться оттуда, но не терял времени на
подсчет. Внизу находились дети, и этим было подсчитано все.

В те времена центр города уже имел канализацию, которая постоянно рвалась, и тогда рылись глубокие колодцы. Над колодцами устанавливался ворот
с бадьей, и ею отливали просочившиеся сточные воды. Процедура была длительной, рабочие в одну смену не управлялись, все замирало до утра, и бадьей и воротом завладевали мы.Обычно на бадью становился один, а двое вертели ворот. Но однажды решили прокатиться вдвоем, и веревка оборвалась. Доктор Янсен появился, когда возле колодца метались двое пацанов. Отправив их за помощью, доктор тут же спустился в колодец, нашел уже потерявших сознание мальчишек, сумел вытащить одного, и не отдохнув, полез за вторым. Спустился, понял, что еще раз ему уже не подняться, привязал мальчика к обрывку веревки и потерял
сознание. Мальчики пришли в себя быстро, но доктора Янсена спасти не удалось.

Так погиб тихий, аккуратный, очень скромный и немолодой человек с самой человечной и мирной из всех профессий, ценою своей жизни оплатив жизнь двух мальчиков.

Показать текст целиком

Много ли людей умеют помогать другим,не требуя ничего взамен,и нужно ли воспитывать в себе это качество?Именно эту проблему ставит Б.Л.Васильев.

В своём тексте писатель вспоминает доктора из своего детства,который стал настоящим героем для людей целого района.Изо дня в день,"без выходных и без праздников" доктор Янсен"сражался за людские жизни".И его забота о людях не ограничивалась профессиональными обязанностями:он относился к пациентам с такой чуткостью,что никогда не подходил к ним с холодными руками;всегда помогал и советом,и,что самое важное,вниманием .Совершая подвиг каждый день,доктор и в настоящей беде остался верен своему благородному сердцу.Когда мальчики упали в колодец,он пришёл им на помощь,хотя и понимал,что едва ли сможет спастись сам.

Для Васильева самоотверженность этого человека - это "редчайший дар".И авторская позиция ясна:такие люди являются идеалом,к которому мы должны стремиться.

Мне сразу вспоминается рассказ Плат

Критерии

1 из 1 К1 Формулировка проблем исходного текста
2 из 3 К2

Я уже смутно помню этого сутулого худощавого человека, всю жизнь представлявшегося мне стариком. Опираясь о большой зонт, он неутомимо от зари до зари шагал по обширнейшему участку, куда входила и неряшливо застроенная Покровская гора. Это был район бедноты, сюда не ездили извозчики, да у доктора Янсена на них и денег-то не было. А были неутомимые ноги, великое терпение и долг. Неоплатный долг интеллигента перед своим народом. И доктор бродил по доброй четверти губернского города Смоленска без выходных и без праздников, потому что болезни тоже не знали ни праздников, ни выходных, а доктор Янсен сражался за людские жизни. Зимой и летом, в слякоть и вьюгу, днем и ночью.

Доктор Янсен смотрел на часы, только когда считал пульс, торопился только к больному и никогда не спешил от него, не отказываясь от морковного чая или чашки цикория, неторопливо и обстоятельно объяснял, как следует ухаживать за больным, и при этом никогда не опаздывал. У входа в дом он долго отряхивал с себя пыль, снег или капли дождя - смотря по сезону, - а войдя, направлялся к печке. Старательно грея гибкие длинные ласковые пальцы, тихо расспрашивал, как началась болезнь, на что жалуется больной и какие меры принимали домашние. И шел к больному, только хорошо прогрев руки. Его прикосновения всегда были приятны, и я до сих пор помню их всей своей кожей.

Врачебный и человеческий авторитет доктора Янсена был выше, чем можно себе вообразить в наше время. Уже прожив жизнь, я смею утверждать, что подобные авторитеты возникают стихийно, сами собой кристаллизуясь в насыщенном растворе людской благодарности. Они достаются людям, которые обладают редчайшим даром жить не для себя, думать не о себе, заботиться не о себе, никогда никого не обманывать и всегда говорить правду, как бы горька она ни была. Такие люди перестают быть только специалистами: людская благодарная молва приписывает им мудрость, граничащую со святостью. И доктор Янсен не избежал этого: у него спрашивали, выдавать ли дочь замуж, покупать ли дом, продавать ли дрова, резать ли козу, мириться ли с женой… Господи, о чем его только не спрашивали! Я не знаю, какой совет давал доктор в каждом отдельном случае, но всех известных ему детей кормили по утрам одинаково: кашами, молоком и черным хлебом. Правда, молоко было иным. Равно как хлеб, вода и детство.

Святость требует мученичества - это не теологический постулат, а логика жизни: человек, при жизни возведенный в ранг святого, уже не волен в своей смерти, если, конечно, этот ореол святости не создан искусственным освещением. Доктор Янсен был святым города Смоленска, а потому и обреченным на особую, мученическую смерть. Нет, не он искал героическую гибель, а героическая гибель искала его. Тихого, аккуратного, очень скромного и немолодого латыша с самой человечной и мирной из всех профессий.

Рожайте, Эля.

Для работы.

Понятно, - сказал я, ничего не понял, но не стал расспрашивать.

Инф. технологии