Домашнего очага, приблизительно соответствующие русским домовым ; иногда это же название применяется и к горным духам. Кобольдам приписываются подшучивания над людьми, они постоянно возятся и шумят. Описываются они в виде карликов , обычно безобразных; их цвет от огня в очаге - ярко-красный. Название кобольд означает «владыку помещения» (Kobe, откуда нововерхненемецкое Kofen - помещение, комната, хижина); таким образом, кобольды тождественны англосаксонским cofgodas (домашние божки).

Другие виды кобольдов

Рудокопы также называли «кобольдами» духов, населяющих шахты . Считалось, что подземные кобольды приносят несчастье, могут вызвать порчу руды и появление в ней примесей (название химического элемента кобальта происходит от слова «кобольд»).

В современной популярной культуре кобольда чаще всего изображают в виде подземного жителя с серой кожей. Часто одаривают копытами , ногами, похожими на козлиные, но без шерсти, вытянутым лицом. Встречаются индивидуумы, обладающие маленькими рожками и клыками . Часто являются врагами гномов . Иногда кобольдам приписывают боязнь солнца .

Кобольды упоминаются в романе В. Гюго «Отверженные ». Часть 4. Книга 2. Глава 3. «Видение папаши Мабефа»:

…Когда Мабеф выпрямился, уже никого не было, девушка исчезла…
В самом деле, это очень похоже на то, что рассказывает Рюбодьер о кобольдах. Не был ли это кобольд?…

Так же кобольд по имени Хинцельман упоминается в романе Нила Геймана «Американские боги », как кровожадное существо, оберегающее все селение или город, которому каждый год в начале зимы приносили в жертву ребёнка. Также по версии книги кобольд был божеством, которое получалось в результате убийства ребёнка, никогда не видевшего света и питавшегося только хорошей пищей.

Связь с кобальтом

Также

В германской мифологии: дух-хранитель подземных ископаемых, стремится не допускать людей к подземным богатствам - устраивает завалы, камнепады и пр.
В Средневековье их определяли как самых маленьких из подгорного народа - не больше двухлетнего ребёнка. Кобольды не добывают ничего, они лишь вредят людям - могут обрушить шахту, запутать шахтёров, перерезать верёвки.

См. также

Напишите отзыв о статье "Кобольды"

Примечания

Литература

Кобольды // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Отрывок, характеризующий Кобольды

К Эсклармонд подошли две худые, суровые, но приятные женщины. Приблизившись к кровати, они попытались ласково убедить молодого человека выйти из комнаты. Но тот, ничего не отвечая, лишь отрицательно мотнул головой и снова повернулся к роженице.
Освещение в зале было скупым и тёмным – несколько дымящихся факелов висели на стенах с двух сторон, бросая длинные, колышущиеся тени. Когда-то эта зала наверняка была очень красивой… В ней всё ещё гордо висели на стенах чудесно вышитые гобелены… А высокие окна защищали весёлые разноцветные витражи, оживлявшие лившийся в помещение последний тусклый вечерний свет. Что-то очень плохое должно было случиться с хозяевами, чтобы столь богатое помещение выглядело сейчас таким заброшенным и неуютным…
Я не могла понять, почему эта странная история целиком и полностью захватила меня?!. И что всё-таки являлось в ней самым важным: само событие? Кто-то из присутствовавших там? Или тот, не рождённый ещё маленький человек?.. Не в состоянии оторваться от видения, я жаждала поскорее узнать, чем же закончится эта странная, наверняка не очень счастливая, чужая история!
Вдруг в папской библиотеке сгустился воздух – неожиданно появился Север.
– О!.. Я почувствовал что-то знакомое и решил вернуться к тебе. Но не думал, что ты будешь смотреть такое… Не нужно тебе читать эту печальную историю, Изидора. Она принесёт тебе всего лишь ещё больше боли.
– Ты её знаешь?.. Тогда скажи мне, кто эти люди, Север? И почему так болит за них моё сердце? – Удивлённая его советом, спросила я.
– Это – Катары, Изидора… Твои любимые Катары… в ночь перед сожжением, – грустно произнёс Север. – А место, которое ты видишь – их последняя и самая дорогая для них крепость, которая держалась дольше всех остальных. Это – Монтсегюр, Изидора… Храм Солнца. Дом Магдалины и её потомков… один из которых как раз должен вот-вот родиться на свет.
– ?!..
– Не удивляйся. Отец того ребёнка – потомок Белояра, ну и, конечно же, Радомира. Его звали Светозаром. Или – Светом Зари, если тебе так больше нравится. Это (как было у них всегда) очень горестная и жестокая история… Не советую тебе её смотреть, мой друг.
Север был сосредоточенным и глубоко печальным. И я понимала, что видение, которое я в тот момент смотрела, не доставляло ему удовольствия. Но, несмотря ни на что, он, как всегда, был терпеливым, тёплым и спокойным.
– Когда же это происходило, Север? Не хочешь ли ты сказать, что мы видим настоящий конец Катар?
Север долго смотрел на меня, словно жалея.... Словно не желая ранить ещё сильнее… Но я упорно продолжала ждать ответа, не давая ему возможности смолчать.
– К сожалению, это так, Изидора. Хотя мне очень хотелось бы ответить тебе что-нибудь более радостное… То, что ты сейчас наблюдаешь, произошло в 1244 году, в месяце марте. В ночь, когда пало последнее пристанище Катар… Монтсегюр. Они держались очень долго, десять долгих месяцев, замерзая и голодая, приводя в бешенство армию святейшего Папы и его величества, короля Франции. Их было всего-навсего сто настоящих рыцарей-воинов и четыреста остальных человек, среди которых находились женщины и дети, и более двухсот Совершенных. А нападавших было несколько тысяч профессиональных рыцарей-воинов, настоящих убийц, получивших добро на уничтожение непослушных «еретиков»... на безжалостное убийство всех невинных и безоружных… во имя Христа. И во имя «святой», «всепрощающей» церкви.
И всё же – катары держались. Крепость была почти недоступной, и чтобы её захватить, необходимо было знать секретные подземные ходы, или же проходимые тропинки, известные только жителям крепости или им помогавшим жителям округи.

Но, как это обычно случалось с героями – «на сцену» явилось предательство... Вышедшая из терпения, сходившая с ума от пустого бездействия армия рыцарей-убийц попросила помощи у церкви. Ну и естественно, церковь тут же откликнулась, использовав для этого свой самый проверенный способ – дав одному из местных пастухов большую плату за показ тропинки, ведущей на «платформу» (так называли ближайшую площадку, на которой можно было устроить катапульту). Пастух продался, погубив свою бессмертную душу... и священную крепость последних оставшихся Катар.

У меня от возмущения бешено стучало сердце. Стараясь не поддаваться нахлынувшей безысходности, я продолжала спрашивать Севера, будто всё ещё не сдавалась, будто всё ещё оставались силы смотреть эту боль и дикость произошедшего когда-то зверства...
– Кто была Эсклармонд? Знаешь ли ты что-то о ней, Север?
– Она была третьей, и самой младшей, дочерью последних сеньоров Монтсегюра, Раймонда и Корбы де Перейлей, – печально ответил Север. – Ты видела их у изголовья Эсклармонд в твоём видении. Сама же Эсклармонд была весёлой, ласковой и всеми любимой девочкой. Она была взрывной и подвижной, как фонтан. И очень доброй. Её имя в переводе означало – Свет Мира. Но знакомые ласково называли её «вспышкой», думаю, за её бурлящий и сверкающий характер. Только не путай её с другой Эсклармондой – была ещё у Катар Великая Эсклармонд, Дама де Фуа.

Да! Ещё забыл сказать. Кобольды по сути — это немецкий аналог гномов. Хотя насколько их можно отождествлять — это вопрос спорный. Тем более, что сам термин "гном" — довольно расплывчат, особенно в наш век массовой культуры!
Хотя вот как раз употребление слова "кобольд" бывает разным! Вообще, насколько я понимаю, это традиционные немецкие духи, населяющий дома, поля и горы. С другой стороны, можно найти упоминание этого термина как заменитель слова "гном" (исконное его употребление — это применительно к духу-элементалу земли), например, в "Фаусте" Гёте. В "Фаусте" элементалы земли названы кобольдами, а кое-где в русском переводе применительно к элементалу можно встретить слово "домовой". видимо, опять же имеется ввиду кобольд. Что не удивительно. Если вдуматься, то образ гномов-элементалов мог появиться в Средние Века только из народных представлений о мифических существах — карликах (дварфах, кобольдах).

Кобольды бывают домовые, полевые и горные. Я ещё встречал упоминания о лесных кобольдах, живущих в корнях дуба, но источник не надёжный. Хотя связь с деревьями у них, возможно, и есть, я читал, что фигурки домовых (кобольдов) делали из определённых пород дерева.

Из историй о кобольдах я читал в одной масенькой книжке-словарике легенду о домовом, которого изгонял епископ. Дело было, по-моему , в Силезии. Домовой там помагал одному поварёнку, а тот его как-то обманул ради шутки. Разозлившийся дух зарезал поварёнка. Вот епископ и изгонял кобольда (кажется, удачно). Но в Инете этой истории я пока не встречал.

Упоминания о полевых кобольдах встречал многократно в мифологических справочниках, но никаких подробностей о них там не было.

О горных кобольдах пишут чаще всего, даже чаще чем о домашних. Ну во-первых , они известны тем, что их названия произошло название металла "кобальт". Во-вторых их упоминают как эдаких стандартных горных карликов в красных шапках.
Королёв, например, сообщает, что они устраивают завалы, камнепады, перерезают верёвки, гасят лампы на шлемах шахтёров, а выглядят как маленькие карлики с рыжими волосами и бородами или бывают невидимы. Несмотря на маленький рост они сильны и крепки.

Некоторые книжки и статьи (но это как и Королёв — популярная литература) говорят, что отличие их от прочих горных карликов — очень маленький рост, будто бы они самые маленькие из всех горных коротышек-духов .

Почти все источники сходятся в том, что это, как правило, зловредные духи, представляющие опасность для человека.

Ещё горных кобольдов часто упоминают в купе с британскими коблинаями и стуканцами. А также с гоблинами. С первыми, видимо, из-за схожести среды обитания (коблинаи и стуканцы (нокеры) — тоже духи рудников), а также из-за созвучия "кобольд" и "коблин" (коблинай, коблинау). Но британские гномы куда более дружелюбны к людям.
С гоблинами их связывают из-за зловредности, опять же жизни в горных пещерах и опять же из-за созвучия имён. Есть версия, что все эти слова "гоблин", "коблин", "коблинай", "кобольд" произошли от одного слова. Где-то слышал будто это слово латинское и означает нечто вроде "плут". По-моему пишется "cobalis", возможно, "cobalus" или "cobalos", я точно не помню. Тут нужен знаток латыни! Чтоб определить было ли такое лово вообще и что оно означало!

(двергам).

Кобольдами называются преимущественно духи домашнего очага, приблизительно соответствующие русским домовым ; иногда это же название применяется и к горным духам. Кобольдам приписываются подшучивания над людьми, они постоянно возятся и шумят. Описываются они в виде карликов , обычно безобразных; их цвет от огня в очаге - ярко-красный. Название кобольд означает «владыку помещения» (Kobe, откуда нововерхненемецкое Kofen - помещение, комната, хижина); таким образом, кобольды тождественны англосаксонским cofgodas (домашние божки).

Другие виды кобольдов

Кобольды упоминаются в романе В. Гюго «Отверженные ». Часть 4. Книга 2. Глава 3. «Видение папаши Мабефа»:

…Когда Мабеф выпрямился, уже никого не было, девушка исчезла…
В самом деле, это очень похоже на то, что рассказывает Рюбодьер о кобольдах. Не был ли это кобольд?…

Связь с кобальтом

Также

В германской мифологии: дух-хранитель подземных ископаемых, стремится не допускать людей к подземным богатствам - устраивает завалы, камнепады и пр.
В Средневековье их определяли как самых маленьких из подгорного народа - не больше двухлетнего ребёнка. Кобольды не добывают ничего, они лишь вредят людям - могут обрушить шахту, запутать шахтёров, перерезать верёвки.

См. также

Напишите отзыв о статье "Кобольды"

Примечания

Литература

// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Отрывок, характеризующий Кобольды

– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu"est ce qu"il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l"agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…

В глубоких пещерах свои мелкие проказы и крупные пакости творят существа, что сродни . Мелкий и шустрый народец, который не создан, чтобы созидать что-либо, только и ищет возможность навредить человеку и не дать ему сделать что-либо стоящее. Эти маленькие существа - редко крупнее двухлетнего ребёнка получили название кобольды. И горе тому шахтёру, которому захочет напакостить пронырливое существо из пещерного народа.

Описание кобольдов

Кобольды редко бывают крупными. В основном они описываются, как совсем мелкие существа с серой кожей. Они отвратительны и уродливы - человеческое переплетается в них со звериным. Их кожа напрочь лишена волосяного покрова. Они прекрасно видят в темноте, что позволяет им легко ориентироваться в самых тёмных шахтах. Нередко также упоминаются кобольды, которые имеют другой цвет кожи - тёмно-красный. Такие кобольды встречаются в мифологии разных стран, но они такие же непреклонные в своём стремлении пакостить, как и остальные.

Кобольдам характерны несколько видов жилищ, что различаются по тому о какой мифологии идёт речь. У викингов, например, кобольды были обитателями людских домов. Нередко они описывались с красноватым оттенком кожи. Такие кобольды принимали только 2 линии поведения: сон и мелкие выходки, что вредили хозяевам дома. Иногда утверждается, что кобольды из скандинавских легенд очень схожи со славянскими .

Второй вид кобольдов, с серой кожей обитал в пещерах. Они предпочитали селиться в забоях шахт или в заброшенных гномских поселениях, поскольку сами не в состоянии что-либо. А вот в плане навредить кобольдам нет равных. Они портили руду, губили шахтёров, обрушивали забои. Это не невинные скандинавские духи, чьи пакости не могли убить человека, а лишь привлекали к себе внимание, это кровожадные твари, которые в человеческой смерти видят лишь забаву.

Отношения с людьми и другими существами

В случае со скандинавскими мифами кобольда можно было задобрить (вероятно отсюда и происходит славянское задабривание домовых). Если оставить ему еду и питьё, то кобольд переставал вести себя неподобающе и даже мог помочь хозяевам дома - найти пропавшую вещь или успокоить расплакавшегося ночью ребёнка.

Другие же кобольды были для людей еще теми вредителями. Нередко о погибших шахтёрах говорили, что «их забрали кобольды». Перерезанные верёвки на подъёмниках, порча руды, обрушивание забоев, порча балок, что поддерживают шток - всё это вина кобольдов, которые не хотят, чтобы кто-либо приближался к их жилью. И задобрить этих кобольдов невозможно - жажда крови в них слишком сильна. Эти же кобольды являются извечными врагами гномов, что в шахтах ведут свои разработки и создают прекрасные вещи из руды. В легендах упоминается даже несколько вооружённых столкновений между этими существами.

Вероятнее всего, из-за внешних сходств кобольды являются представителями одного народа. Но те, что живут рядом с людьми, видимо выступают в роли эдаких изгоев. Вместо жажды крови в них проснулась жажда проказ и сородичи изгнали их на поверхность, чтобы те страдали под солнечными лучами (а боязнь солнца очень часто приписывается кобольдам), но вместо этого изгои поселились рядом с людьми и сумели найти определённый общий язык с последними.

В целом оба вида кобольдов довольно безобидны если быть внимательным и следить за тем, что они могли натворить. С первыми (домашними) можно даже договориться, а вот со вторыми нужно просто быть внимательным и контролировать состояние необходимых вещей в шахте.

- домовые и духи-хранители подземных богатств в мифологии Северной Европы . Добродушные, однако могли устроить в доме хаос и беспорядок в ответ на пренебрежение. В германской мифологии кобольды - особый вид эльфов или альвов , сродни гномам (двергам).

Другие виды кобольдов

Кобольды упоминаются в романе В. Гюго «Отверженные ». Часть 4. Книга 2. Глава 3. «Видение папаши Мабефа»:

…Когда Мабеф выпрямился, уже никого не было, девушка исчезла…
В самом деле, это очень похоже на то, что рассказывает Рюбодьер о кобольдах. Не был ли это кобольд?…

Во вселенной Might and Magic (Ashan) кобольды представлены как результат экспериментов магов дома Химера над пленными гномами. Здесь это гибриды гномов с грызунами по типу сурков. Сами гномы знают о происхождении этих существ, и относятся к ним как к равным себе.

Связь с кобальтом

При обжиге содержащих мышьяк минералов кобальта выделяются летучие ядовитые оксиды мышьяка . Руда, содержащая эти минералы, получила у горняков имя горного духа кобольда. Древние норвежцы приписывали отравления плавильщиков при переплавке серебра проделкам этого злого духа. Вероятно, имя злого духа восходит к греческому «кобалос» - дым. Этим же словом греки называли лживых людей.

Интернет