Многие смотрели замечательный фильм Лива Шрайбера « » (в другом переводе - «Все освещено»). Основой для этого фильма послужила книга американского писателя Джонатана Сафрана Фоера «Полная иллюминация ».

«Полная иллюминация» - это писательский дебют Фоера, связанный с событиями Холокоста на территории Украины. Роман был издан в 2002 году, а экранизацию сняли тремя годами позже. Книга была тепло принята критиками и маститыми авторами, в течение трех лет роман перевели на 15 языков, в том числе и на русский.

В чем-то роман «Полная иллюминация» автобиографичен. Сам Фоер в 1999 году приезжал на Украину, чтобы добыть сведения о своем дедушке. А герой романа - молодой американец Джонатан , который приехал на Украину в поисках своих корней. Сопровождают его переводчик Алекс , «слепой» водитель и его сука-поводырь.

Повествование ведется и от лица Джонатана, и от лица Алекса. Джонатан рассказывает читателю о прошлом, об истории еврейского местечка Трахимброд , что под Луцком, уничтоженного фашистами в 1942 году. А его украинский переводчик Алекс в неповторимой колоритной манере рассказывает о настоящем, об их путешествии за этой историей полувековой давности.

Это путешествие изменит многое не только в жизни Джонатана. Алекс, узнавая о прошлом, неожиданно начинает по-другому смотреть на настоящее, из переводчика и, по сути, стороннего наблюдателя превращаясь в действующее лицо и соавтора книги. А его «слепой» дедушка из просто водителя превращается в их проводника. И оказывается, что он - часть этой истории, но хотел бы навсегда об этом забыть.

Тема романа довольно печальная, но, как сказал в книге Алекс: «Юмор - это единственный правдивый способ рассказать печальный рассказ». Поэтому моментами книга смешная, моментами - грустная, и в целом производит впечатление серьезного произведения, которое написал несерьезный человек. Ну, или наоборот.

Сюжет романа непредсказуем: читатель никогда не знает, что ожидает героев буквально на следующем повороте дороги. На протяжении все повествования автор держит читателя в напряжении вплоть до той самой «полной иллюминации », которая наступает не только в жизни героев, но и в сознании читателя книги.

«Полная иллюминация» - это правдивая и жизнеутверждающая трагикомедия о связи прошлого и настоящего. Путешествуя вместе с героями книги, читатель многое откроет для себя. И даже если та самая «полная иллюминация» не наступит, роман определенно даст пищу для размышлений и поможет переосмыслить многие вещи.

Цитаты из книги

«Загадка зла: почему безусловно плохие вещи случаются с безусловно хорошими людьми.
Загадка добра: Почему безусловно хорошие вещи случаются с безусловно плохими людьми»

«Это и есть любовь, - думала она, - не так ли? Когда, заметив чье-то отсутствие, ты ненавидишь его больше всего на свете? Даже больше, чем любишь его присутствие»

«Единственное, что еще больнее, чем быть активным забывателем, это быть пассивным помнителем»

«Единственное, что хуже самой печали, - это когда ты не можешь скрыть ее от других»

«Я не плохой человек. Я хороший человек, которому выпало жить в плохое время»

Дан Городецкий

Автор романа «Полная иллюминация» Джонатан Сафран Фоер на сегодняшний день является одним из самых обсуждаемых романистов последнего десятилетия. Этот первый роман Фоера имел ошеломляющий успех. Он был отмечен ведущими издательствами и многими известными писателями, такими как Джон Апдайк, Джойс Кэрол Оутс, Салман Рушди, Изабель Алленде, Рассел Бэнкс и Дэйл Пек. «Работа гения» — такой оценки удостоилась книга. Роман издавали и переводили во множестве европейских стран.

«Фоер ворвался в литературу с выходом его поразительного, шутовского, лиричного романа «Полная иллюминация». Все в этой книге держит читателя в непрестанном напряжении благодаря стилю, равного которому еще не бывало», — написал о нем Джон Апдайк. Его первый роман вышел в свет в 2002 году. Дебют 25-летнего американца Джонатана Сафрана Фоера как романиста в одночасье сделал его миллионером. В течение трех лет его «Полная иллюминация» была переведена на 15 языков. В 2005 году роман экранизировал режиссер Лев Шрайбер, главную роль в этом фильме (писателя Джонатана Фоера) сыграл знаменитый Элайджа Вуд.

Всего из-под пера Фоера вышло четыре романа: «Полная иллюминация», «Жутко громко и запредельно близко» (одноименный фильм в постановке Стивена Долдри вышел в 2012 году), «Поедание животных, или Мясо» и «Дерево кодов» (роман-гипертекст). Каждая новая книга Фоера становилась событием в мировой литературе, обретая сторонников и противников. Джонатан Сафран Фоер — лауреат многочисленных литературных премий, включая премию газеты «Гардиан» за лучшую дебютную книгу, Национальную премию за лучшую книгу на еврейскую тему и награду «Молодой Лев» Нью-Йоркской публичной библиотеки.

Фоер родился в 1977 году в Вашингтоне в еврейской семье юриста Альберта Фоера и Эстер Сафран Фоер. Он стал средним из трех сыновей в семье. Его старший брат Франклин — редактор издания The New Republic, а младший, Джошуа, — журналист. В 8 лет с Джонатаном произошел несчастный случай в кабинете химии, и после этого у маленького Фоера произошло что-то вроде нервного срыва, захватившего его сознание на следующие три года. Ему не хотелось ничего другого, кроме как выскользнуть из своей кожи.

Тем не менее он окончил среднюю школу и поступил в Принстонский университет. Еще первокурсником Фоер стал посещать писательские курсы. Их вела писательница Джойс Кэрол Оутс, которую заинтересовала манера письма Джонатана. Она даже как-то сказала ему, что у него есть «самое необходимое качество писателя — энергия». «Она была первым человеком, который заставил меня всерьез задуматься о писательстве. После этого моя жизнь по-настоящему изменилась», — писал Фоер впоследствии. Оутс помогала Фоеру в его работе над материалом о жизни его деда, Луи Сафрана, которому удалось выжить во время Холокоста. За эту работу Джонатан получил университетский приз.

Фоер окончил Принстон с научной степенью в области философии и отправился на Украину, где жил во время войны его дед. Результатом этого путешествия и стал его первый роман. Сюжет романа автобиографичен. Главный его герой, тезка автора, — молодой американец Джонатан, так же как и Фоер, приезжает на Украину в поисках своих еврейских корней. Он разыскивает женщину, спасшую во время Холокоста его деда. В этом путешествии его сопровождают его ровесник молодой украинский переводчик Алекс (до смешного плохо знающий английский), дед Алекса, переживший ужасы войны, и его собака-поводырь. Джонатан и Алекс — соавторы повествования о прошлом и настоящем: Джонатан — об истории местечка Трохимброд под Луцком, Алекс — о путешествии за этой историей.

«Штетл» Трохимброд описан как мистическое место, повествование состоит из ряда притч и по стилю напоминает Башевиса Зингера. Жизнь Трохимброда с конца XVIII века до уничтожения его фашистами в 1942-м — это цепь рождений и смертей, полуреальных-полумистических событий. Сон о вечной жизни. Память, память, память... Ставшая со временем шестым чувством евреев.

В полном контрасте по стилю — главы, написанные от лица Алекса. Его английский и ситуации, в которых оказываются герои, — неисчерпаемый источник юмора. Тем не менее, эти две линии повествования тесно переплетены. История Трохимброда многое меняет в понимании настоящего. Участники путешествия становятся как бы ее частью. Их судьба резко меняется, что приводит к трагической развязке.

На русском книга вышла в талантливом переводе Василия Арканова, отдавшего этой работе более двух лет. Вот что он сам написал в предисловии к переводу: «Прошу только об одном: ничему не удивляться. “Полная иллюминация” — это роман, в котором иллюминация наступает не сразу. Для некоторых — никогда. Слишком легко пройти мимо и не нащупать во тьме выключателей. И еще прошу: приготовьтесь к литературной игре. Это серьезная книга, написанная несерьезным человеком. Или наоборот. В общем, как скажет один из героев: “Юмор — это единственный правдивый способ рассказать печальный рассказ”».

Второй роман Джонатана Фоера «Жутко громко и запредельно близко» был опубликован в 2005 году. В его основу легли события 11 сентября 2001 года. Повествование ведется от лица девятилетнего мальчика Оскара Шелла, который пытается пережить смерть отца, погибшего в одном из небоскребов. В тот день, придя из школы, Оскар обнаруживает пять сообщений от своего отца Томаса, который находится на деловой встрече во Всемирном торговом центре. Телефон звонит в шестой раз, но напуганный Оскар не может заставить себя ответить. Автоответчик записывает шестое сообщение, которое прекращается в момент падения второй башни. Оскар понимает, что его отец погиб.

Роман составлен из множества отдельных историй — встреч девятилетнего героя с людьми, простыми американцами, помогающими ему пережить трагедию. Но на какой-то странице читателю становится понятно, что речь тут идет не только о трагедии 11 сентября. Тут затронуты и темы Второй мировой войны, Хиросимы и Нагасаки и других войн. Тотальная трагедия человечества подается в форме непонимания и неприятия убийств и насилия.

Автор использует в романе множество нетрадиционных писательских техник. Например, строки и предложения сменяются фотографиями, а последние 14 страниц представляют собой книжку с бегущими картинками. Как и первый, второй роман вызвал бурную реакцию, отзывы были диаметрально противоположны: от восхищения до резкой критики. «Второй роман Джонатана Сафрана Фоера оправдывает все возлагавшиеся на него надежды. В нем есть амбиция, виртуозность исполнения, головоломки, но главное — во всем, что касается изображения осиротевшего Оскара, — невыносимая пронзительность. Сильнейшие эмоции потрясают по-настоящему, а не понарошку. Выдающееся литературное достижение», — написал о романе один из фаворитов современной прозы Салман Рушди.

«Поедая животных» — третья большая книга Сафрана Фоера. В ней он пытается проанализировать одну из фундаментальных черт человеческой цивилизации — поедание убитых (а последние несколько тысяч лет — предварительно специально выращенных) животных и рыб. Автор сам побывал на борту рыболовецкого судна, на животноводческой ферме, на птицефабрике и убедился в том, о чем в общем-то догадываемся мы все: «Когда мы едим мясо с промышленной фермы, то питаемся буквально пытаемой плотью. И постепенно эта замученная плоть все больше и больше становится нашей собственной плотью». Этот роман также вызвал волну обсуждений.

Четвертый роман Фоера «Дерево кодов», самое изощренное произведение писателя, вряд ли будет переведен на русский — в силу своей англоязычной интерактивности. Хотя идея книги проста: вырезать из книги слова, множество слов, целые блоки слов, чтобы из оставшихся слов создать другую, новую историю.

Дело в том, что «Дерево кодов» — это не совсем самостоятельный текст. За основу автор взял повесть польского писателя и художника Бруно Шульца «Улица Крокодилов». И не просто переработал книгу, а разрушил ее до основания и собрал заново в лучших традициях деконструктивизма. Чисто технически создать такую книгу — пересечение литературы и визуального искусства — было настолько сложно, что автору так и не удалось найти издателя в Америке. В итоге лишь одно бельгийское издательство Die Keure согласилось напечатать его роман, или, скорее, инсталляцию.

В настоящее время Джонатан Фоер живет со своей женой, писательницей Николь Краусс в Бруклине. У них двое детей. И Фоер, несмотря на молодой возраст, по праву считается одним из самых ярких и заметных современных писателей.

Дан ГОРОДЕЦКИЙ, Россия

Изначально имя Фоера для меня было связано с именем Николь Краусс (см. ссылку по теме). Знаменитый муж-писатель прекрасной, утончённой писательницы. Теперь, когда я прочла два романа Фоера, мне кажется, я лучше понимаю Николь Краусс. И так увлекательно наблюдать, откуда «растут ноги» у образов в их романах. Как будто смогла проникнуть в чужую семейную тайну.

Но это всего лишь отступление от темы. В котором, отчасти, проявляется моя аналитическая слабость по отношению к роману «Полная иллюминация ». Я в течение долгого времени не рисковала написать отзыв к этой книге. Боясь, что меня, как и большинство других рецензентов, одолеет какая-нибудь эмоция. Эмоции хороши в меру, чтобы не было «шума в эфире».

Фоер – молодчина! Это хороший писатель с большим будущим. И пишет он хорошие произведения. «Полная иллюминация», с одной стороны, очень закономерное явление в мировой литературе. Ибо крепко сидит в плодородной почве мифологического реализма (и абсолютно справедливы здесь отсылки многих к Маркесу и Павичу). Но при этом роман абсолютно свеж и подействовал на читательскую общественность отрезвляюще и неожиданно.
Отсюда и праведный гнев людей «с филологическим образованием» и «любителей классики» по отношению к особенностям речевой стороны произведения. Друзья, нужно отличать игру от серьёзности. Фоер мастерски играет всевозможными речевыми средствами: от нарочито грубоватых слов до словесной поэтичности. Слово здесь – это полноценный персонаж. Оно изменяется (и даже у простака Алекса, если проследить это специально), оно мифологизируется, становясь частью постоянно сотворяемого мира (вы помните это название главы «Сотворение мира наступает часто»?). В романе как будто проступает мысль о беспрецедентной силе слова. Поэтому и выделяется в романе три речевых пласта, три параллельных и взаимосвязанных сюжетных линии.

Роман, если так можно выразиться, невероятно поэтичен. Конечно, мне как поклоннику мифореализма было очень дорого повествование о Трахимброде. Этот пласт в романе – одно из наиболее ценных его достоинств. Это такая мощная концентрация красивейших и даже уникальных образов, что кажется, будто текст в этих местах светится изнутри («иллюминация»). Фоеру удалось создать удивительный мир, наполненный особенными персонажами (Брод, Янкель и др.), странными взаимоотношениями, подчас лишёнными логики, но абсолютно оправданными художественно. Людям, чувствующим тонкость мира, обязательно понравится полусказочное повествование о Трахимброде. И лично я очень благодарна Фоеру за это.

Читая рецензии, видела, что часто этот роман называют «произведением о Холокосте». Друзья, это не так. Это наше бессилие заставляет давать такие определения, типа «жизненный фильм», «книга о войне» и пр. «Полная иллюминация» - это НЕ произведение о Холокосте. Да, там, конечно, появляются соответствующие мотивы. Но они очень тонко вписаны в ткань романа. Война врывается в этот полуреальный, полусказочный мир Трахимброда и разрушает его. Что способно убить любой миф? Война. И новое сотворение мира под вопросом.
Желаю приятного чтения!

July 14th, 2013 , 03:02 pm

Об авторе : Американский вундеркинд, убежденный вегетарианец, выпускник Принстона, в 25 лет написавший свой первый шедевр. Автор трех книг: «Полная иллюминация», «Жутко громко и запредельно близко», «Мясо. Eating animals».
И просто человек с лицом Гарри Поттера.

О книге : Многослойная история предков Дж. Сафрана Фоера, охватывающая почти три столетия. Рассказ о путешествии писателя в Украину в надежде найти женщину, спасшую его деда от нацистов, перемежается с зарисовками из жизни еврейских поселений в Восточной Европе 18-19 веков.

Главное очарование «Иллюминации» - в балансе юмора и грусти.
Тут нет попыток специально пошутить или вогнать в депрессию - эффект смешного и печального здесь достигается благодаря тонкой иронии. Автор умело использует контрапункт и прием ненадежного рассказчика - путешествие по Украине мы видим глазами горе-переводчика, Александра (Алекса-не-нервируй-меня). Его английский - это настоящий взрыв грамматики, - он путает слова, мешает формальную речь с разговорной, перевирает идиомы (вообще, его язык - отдельный и полноправный пресонаж романа). И главное - Александр постоянно врет главному герою. Впрочем, справедливости ради стоит сказать: ложь его безобидна, и вызвана скорее желанием смягчить удар от столкновения с чужой культурой.

И совершенно по-другому, в противовес украинским главам, звучат главы «исторические». Они лишь условно привязаны к месту и времени, и напоминают скорее народные сказания, еврейские «Сто лет одиночества» - здесь странные вещи стали нормой, а норма, наоборот, вызывает подозрение; здесь отца для сироты выбирают с помощью лотереи, здесь, глядя в телескоп, можно увидеть будущее, а любовь тут излучает такой сильный свет, что ее видно из космоса.

Название романа - это не только стремление осветить прошлое, придать ему форму, но - гораздо больше: выявить лучшее в людях, направить их - вывести из тьмы - дать им то, что они ищут.
А что они ищут? Помимо прочего - главное: способ выразить себя.
Алекс - через свой ломаный английский, преодолевая косноязычие.
Янкель - через свою любовь к Брод.
Брод - через свое одиночество.
И сам автор - через «Полную иллюминацию».
В этой книге есть многое: юмор, страсть, мифология, ужас, километры дорог, тоска по близким, муравей в янтаре, водопад, две лотереи и 613 видов грусти.
В ней нет одного - фальши.

В 2005 году по этой книге сняли фильм ("И все осветилось" в русском переводе) с Элайджой Вудом в главной роли. Странным образом фильм провалился в прокате. Но он действительно стоит просмотра. Уделите ему время - не пожалеете.

Дорогой Джонатан!

Стремлюсь произнести поздравление на счет твоей апвосхитительной писанины. Ты стал писателем друг, ведь твою книгу потребило миллион американцев у тебя на родине. Теперь у тебя много валюты. Мазл-тов!

Сверхразумной была у тебя идея впихнуть в книгу мои к тебе письма, так чтобы получилось смешно. Прочитав экземпляр, мама провозгласила, что так коверкать язык неразумно, а уж не редактировать и вовсе злостно. Я пытался ей истолковать сообщенный тобой тезис о том, что это такой прием. Что Сэллинджер и Берджесс писали еще емкотруднее.

Но это не имеет важности. В действительности ты здорово использовал стили. Вот повествование от твоего лица разумно соотнести с Маркесом. Когда ты описываешь половые отношения твоей пра-пра-пра-прабабушки и прочих родственников, много похоже на Павича. Но это не воровство, как ты мне объяснил, а прием. Так делают все постмодернисты, а постмодернистами сейчас являются все. Время такое.

Но сверхсильнее мне понравились страницы со словами «Мы пишем...» и там, где много-много точек. Это символично весьма и, должно быть, имеет много смысла. В России есть такой писатель, В. Сорокин, так вот он тоже эти приемы эксплуатирует. Бывает, что у него в романах десятки страниц исписаны одной буквой. За это его очень хвалят, талантлив весьма! Вы вообще с ним похожи, только у него чаще отрезают головки и едят детей, зато в тебе больше холокоста, приятель.

Не совсем понял, что манифестируют заглавные буквы, выскакивающие в каждом абзаце, но на этот счет я еще подумаю, не расшифровывай пожалуйста!

Говорят, что некоторые критики ругают твой роман за несоответствие истории. Мол тогда евреи вели себя не так и обычаи иного рода. Ну так какой юный американский еврей знает, как оно тогда было. Зато он мультиплаксивый и аптрогательный.

Хочется обозвать тебя замечательными словами за Книгу Предшествующих, особенно термины Арт, Икул и проч. Тебе удалось создать идеальный артикул, поскольку ты жутко продал, громко прославился, запредельно возвысил себя и близко возвысил своих евреев.

Кстати, я вместе с дедушкой и Сэмми Дэвис Наимладшей решили стать вегетарианцами, как и ты. Хватит есть колбасу, это сверхжестоко!

Бесхитростно, Александр.

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)

Мне приснилось, что я птица

белая, с огромными крыльями

влетаю в комнату, разбивая окно

люди копошатся, плачут, у них ритуал.

Я живой, пытаюсь дернуть лапой,

но не выходит. Какая-то женщина берет

меня в руки и, не обращая внимания

на мою безмолвную мольбу,

уносит меня в сад и зарывает в землю.

А ведь я живой, вот я, но ей все равно.

В разбитом окне мой силуэт истекает кровью.

Люди трогают стекло руками. Зачем?

Оценка: нет

Потрясающая своей необычностью вещь. Хотя это не первое моё знакомство с творчеством Фоера, я всё равно был изрядно удивлён, хотя и знал, чего ждать. Сразу, чтобы прояснить ситуацию, отмечу, что восторженное удивление явно не единственная из возможных реакций. Спектр эмоций, что способен породить текст, широк до невероятности, и где-то там, на другом его конце, вполне возможно притаились непонимание и раздражение. «Последняя иллюминация» - явно не из тех книг, что нравятся всем (что невозможно в принципе) или хотя бы большинству (что часто идёт рука об руку с попсовостью и китчем). Но уж если вы оказались с Фоером на одной волне, удовольствие от книги получите громадное.

Самое-самое главное, что нужно знать: Фоер изрядный символист. Ага, прямо как те ребята из Серябряного века, для которых форма была важнее содержания. Красной нитью сквозь роман проходят видения, дневниковые записи, кусочки внутренних монологов, которые нормальными назвать нельзя ну совершенно никак. Броский и запоминающийся образ автору гораздо милее такой эфемерной вещи, как сюжетная логика. Коробки с памятью, книга печалей Брод, Времямер, узелки, что вяжет Софьевка. Если читали «Жутко громко, запредельно близко», то прекрасно понимаете, о чём я. Совершенно то же фокусничанье, ювелирная работа над организацией текста, диалогами, ритмикой фраз. И ещё - Фоер потрясающе афористичен. Это как раз тот случай, когда автор умеет формулировать свои мысли по-настоящему эффектно и красиво. Взять хотя бы размышления Брод о боге и любви. Вообще, «историческая» часть книги мне понравилась куда больше. Штетл, в котором живут герои, предстаёт своего рода микрокосмом, замкнутым и чудным мирком, неподвластным нормальной человеческой логике. И пускай многие из здешних диковин жестоки и недобры, тем притягательней для нас становится текст. Если чуточку поиграть в сравнения, то перед нами что-то вроде стеклянного шара с городком внутри. Вот только город сожжён, лежит в руинах, и вовсе не снег, а пепел медленно оседает на почерневшие кровли игрушечных домиков. Жутко и завораживающе. Пожалуй, что-то вроде Макондо Маркеса, а это в моих устах один из сильнейших комплиментов.

Отнесённая же к настоящему времени часть романа написана совсем по-другому, хоть и объединена с исторической множеством хрупких мостиков. Действительно, ведь лейтмотив романа - проходящая сквозь года память. Память о любви, жертве и искуплении. А ведь это - нечто, неподвластное времени. Прошлое никуда не делось, оно притаилось и ждёт. В забытых коробках с пожелтевшими от времени фотографиями, в перезвоне колец, которыми однажды обменялись далёкие предки героя, в судорожном биении о кожу крови, которая рвётся на свободу. И будут слёзы, и боль, и вскрытые бритвой вены, и память будет жить дальше. На самом деле странно делить роман на части, ведь он - о непрерывном. За изменчивостью формы Фоер прячет единство содержания. Местами уморительно смешная, наивная и нелепо-исковерканная исповедь Саши коснётся вас не сразу, точно так же, как не сразу станут вам понятны хитросплетения исторических обстоятельств и вычурная символика, которой переполнена история Брод. Да, Фоер проделал грандиозную работу над языком, создал целую систему псевдоправил, которые позволили вывернуть речь наизнанку, выкрутить совершенно непередаваемым образом, сохранив при этом полную ясность. Но постепенно сквозь внешнюю антуражность проступает главное. По мелочам, в деталях, в прощальном «бесхитростно», в скособоченной идиоме об утраченном времени, которая, кажется, куда точнее и ярче оригинала. Подлинная искренность, как бьющийся о стенки фонаря светлячок. Один за другим во тьме зажигаются огни. и наступает иллюминация. Полная. Безжалостная.

Возможно, вам не понравится то, что вы увидите. Возможно, вы сочтёте роман дешёвой попыткой сыграть на неизбывной человеческой жалости и сострадании. Вы будете в своём праве. Но только так и можно говорить об ужасном. О войне, о холокосте, о башнях-близнецах в конце концов. Нам всё кажется, что это уже в прошлом, что давно стало сухими строчками исторических очерков. Вместе с Ремарком мы удивляемся тому, как из миллионов трагедий, сонма маленьких армагеддонов, выплавляется бездушная и мёртвая статистика. Вместо феникса из пепла человеческих душ возрождается какой-то ужасный и отвратительный кадавр, чучело. Такова арифметика страдания: сумма бесконечно меньше составляющих её слагаемых. И именно потому прав Фоер, показывающий нам драму человека, а не человечества. Только так можно пробудить память, только так понять, что стоит за каждой из миллионов смертей. Только так можно исправить счёт. Вот потому-то я и считаю этот роман превосходным. Но предсказывать, понравится ли он вам, конечно, не берусь. В конце концов, мы ведь люди, а не фигурки-статисты.

Оценка: 9

А после второй прочитанной книги уже можно говорить, что я – фанат? Тогда, я – фанат Фоера! Он откликается мне знакомыми темами, описанными чувствами, выбранными образами.

Инфо-повод «Полной иллюминации» - холокост, тоска потомков по географическим истокам, поиск своего места в жизни через путешествие к предкам. Выживание единиц на фоне тотального уничтожения – подарок судьбы и страшная кара. Как жить тем, кто выжил, искать новое место и новую жизнь? Как жить их потомкам, на которых давит груз ответственности – не подвести, быть достойными? Как жить тем, кто был рядом с истребляемыми, и помощь им означала собственную смерть?

Вначале книги попадаешь в полный треш! Словно читаешь перевод с английского на русский, сделанный дословно. Первые страниц десять учишься понимать логику этого текста, адаптируешься к его фонетике и лингвистике. Хохочешь над каламбурами, улыбаешься найденным аналогиям, которые по-русски звучат совсем не по-русски.

Американский еврей, чей дед уехал из Союза в поисках возможности выжить, приезжает в родные места предка, чтобы найти тех, кто когда-то спас его от зверств немецких лагерей. А встречает бескрайние степи Украины, в которых нет ни селений, ни даже намека на то, что здесь когда-то жили люди.

Повествование ведется в двух временах. Современный, где Джонатан Сафран и Алекс путешествуют в машине со «слепым» дедушкой и собакой. И часть от «царя Гороха», медленно, но верно, текущая в сторону современности и показывающая кто были предками, как жили, кого рожали. Со второй частью все не так весело и забавно, как с первой. И хоть она наполнена фантастическими деталями в виде карнавальных платформ, ванн и унитазов, современными тканями, лекарствами, нормами морали, сквозит в ней боль отчаяния и желание разобраться. И уж конечно, она никак не претендует на историческую достоверность (и я очень надеюсь, что американцы – реальные читатели, для кого предназначался этот труд, это понимают).

И все же, при всей фантасмагоричности книги, на последней странице не просто «все освещается», наступает серьезная световая контузия. И нужно потом какое-то время, чтобы придти в себя и принять этот мир и в таком ракурсе освещенности.

Государство