салтыков щедрин повесть цвет
Исследования поэтики творчества М.Е.Салтыкова - Щедрина с 1920- е по 2000-е годы
Нельзя сказать, что оригинальность поэтики произведений Щедрина не интересовала все это время филологическую мысль. Художественные особенности творчества Щедрина не раз становились предметом литературоведческих наблюдений, споров, оригинальных выводов еще при жизни писателя. Изучение наследия М.Е. Салтыкова-Щедрина с точки зрения художественного своеобразия было продолжено и в начале XX века К.К. Арсеньевым и В.П. Кранихфельдом, которые ввели в научный оборот - неизвестные материалы. Этому процессу весьма способствовала и публикация не изданных ранее произведений писателя в 1920-1930-е годы, с подробными комментариями и справочным материалом.
Серьезной вехой в процессе научного осмысления уникальности эстетической системы Щедрина можно считать конец 50-х - начало 80-х годов, когда наше литературоведение, ломая стереотипы нормативной эстетики, делало попытку выявить и описать устойчивые и художественные модели многих классиков XIX и XX веков, в том числе и Салтыкова-Щедрина.Среди исследователей необходимо особо отметить работы A.C. Бушмина и С.А. Макашина. В монографиях A.C. Бушмина Сатира Салтыкова-Щедрина. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1959.
Сатира Щедрина перед судом царской цензуры // Там же. С. 227--248. Письма Салтыкова к Н. Н. Златовратскому: [Публ. и коммент.] // Лит. наследство. М., 1959. Т. 67
Сказки Салтыкова-Щедрина. М.; Л.: Гослитиздат, 1960. 230 с.
Народ в изображении Салтыкова-Щедрина: («Сон в летнюю ночь») // О русском реализме XIX века и вопросах народности литературы: Сб. ст. М.; Л., 1960.
Особенности в творческия метод на Салтыков-Щедрин // Език и лит. 1961. № 6.
Ред.: Добровольский Л. М. Библиография литературы о М. Е. Салтыкове-Щедрине, 1848--1917 / Отв. ред. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1961
М. Е. Салтыков-Щедрин. Л.: Просвещение, 1970.
Сказки Салтыкова-Щедрина. 2-е изд., дораб. Л.: Худож. лит., 1976. 275 с.
Салтыков-Щедрин: Искусство сатиры. М.: Современник, 1976. 253 с. (Б-ка «Любителям рос. словесности»).
Великий русский сатирик Салтыков-Щедрин. Л.: Знание, 1976. 32 с. Искусство великой сатиры // Салтыков-Щедрин, 1826--1976: Ст. Материалы. Библиогр. Л., 1976.
Щедрин и Свифт // Сравнительное изучение литератур: Сб. ст. к 80-летию акад. М. П. Алексеева. Л., 1976. С. 520--526.
Бессмертная сила иносказаний: «Сказки» М. Е. Салтыкова-Щедрина // Вершины: Кн. о выдающихся произведения рус. лит. М., 1983. Сб. 3. С. 108--123. (Шк. б-ка).
Эволюция сатиры Салтыкова-Щедрина / Отв. ред. С. А. Макашин. Л.: Наука, 1984. 342 с.
Художественный мир Салтыкова-Щедрина: Избр. тр. / Отв. ред. Д. С. Лихачев и В. Н. Баскаков. Л.: Наука, 1987. 365 с., 1 л. портр. прослеживается внутренняя логика смены и взаимодействия творческих концепций писателя, осмысляются причины изменения его художественной манеры, которая зависит от специфики идейно-творческого развития. Бушмин отмечает характерный для заключительного этапа творчества Щедрина переход к новой художественной манере, заключающейся в «эволюции соотношения между комическим и трагическим в сторону трагического».
С.А. Макашин создает фундаментальную научную биографию писателя, работа над которой продлилась до конца 1980-х гг. В ней Салтыков-Щедрин представлен не только общественным, государственным деятелем, но и художником, философом. Исследователь раскрывает сложность и противоречивость личности Щедрина, драматические события жизни, повлиявшие на его творческую судьбу, определяет место творчества писателя в истории русской философской мысли и литературном процессе второй половины XIX века. Поэтапно прослеживает эволюцию щедринского реализма, анализирует нравственно-философскую проблематику конкретных произведений, акцентируя внимание не только «что» сказал художник, но и «как» он это сделал.
Безусловно, важным событием в щедриноведении данного периода стал выход нового собрания сочинений писателя в 1965-1977-х гг., в результате чего появились глубокие исследования художественной системы писателя, а также наметились новые аспекты в изучении его творчества. К таковым относится изучение творчества Салтыкова-Щедрина в контексте культурно-философских, нравственно-этических и эстетических исканий русской общественности второй половины XIX века. Особо ценными являются работы Е.И. Покусаева «Салтыков-Щедрин в шестидесятые годы», «Революционная сатира Салтыкова-Щедрина», в которых исследователь многосторонне рассматривает отношения Салтыкова к важнейшим сторонам общественной жизни России 1860-х годов. Впервые дает объективный анализ сложных и противоречивых взаимоотношений писателя с Н.Г. Чернышевским, Д.И. Писаревым, М.А. Антоновичем и анализирует сатирическое творчество писателя с идейно-эстетических позиций.
В целом ряде многочисленных исследований разрабатывается проблема "Щедрин и русская литература" хотя обобщенного исследования на эту тему до сих пор не появилось, несмотря на огромный материал, собранный щедриноведами в 50-е - 80-е годы.
Особое направление составили исследования, посвященные отдельным периодам жизни Салтыкова. Большое внимание уделялось творчеству 1860-1870-х годов, в то время как о раннем Салтыкове написана была лишь одна серьезная работа - исследование Т.И. Усакиной Т. Усакина, К истории создания повести М. Е. Салтыкова-Щедрина «Брусин». -- «Русская литература», 1959,. Много неясностей и недоговоренностей содержалось в исследованиях о завершающем этапе жизни и творчества писателя, о его крупных произведениях.
Новый плодотворный этап в осмыслении творческого наследия Салтыкова-Щедрина датируется концом 80-х началом 90-х годов XX столетия. Это время, когда стремительно менялось наше представление об отечественной культуре и литературе в связи с известными общественными процессами, внесло существенные коррективы в понимание и изучение творческого наследия великого сатирика. Приоритетным становится выявление нравственно-психологической проблематики его произведений, внимание к общечеловеческим, вневременным, онтологическим уровням его художественного наследия.
В 1990-е годы появляется целый ряд публикаций, открывающих новые стороны поэтики великого сатирика. В работах В.А. Мыслякова Собрание сочинений М. Е. Салтыкова-Щедрина в 20 т. М, 1965--77
«Салтыков-Щедрин и русская литература» Л., 1991 акцентируется внимание на морально-этическом аспекте творчества Щедрина. Исследования А.П. АуэраАуэр А.П. Салтыков-Щедрин и поэтика русской литературы второй половины XIX века Науч. ред. В.В. Прозоров; Колом. пед. ин-т, Изд-во Колом. пед. ин-та.,1993 и О.Н. Борисова Вопросы творчества М. Е. Салтыкова-Щедрина; посвящены проблеме символической образности в творчестве Салтыкова и его влиянию на русскую литературу. А.П. Ауэр также рассуждает об антиномичности художественного мира писателя и о преобладании в его поэтике психологической гиперболы. И.Б. Павлова исследует художественную специфику щедринских романов 1860-1870-х годов. В.Н. Ерохин рассматривает особенности щедринской поэтики и говорит о «Истории одного города», о создании писателем новой художественной парадигмы и использовании приема дегуманизации. О параллельности двух форм жизни в произведениях Салтыкова говорит Е.Г. Усовик, анализируя философский характер проблематики творчества писателя. По мнению исследователя, у Щедрина «появляется раздвоенная реальность: с одной стороны, обыденность обывательского существования, отличающаяся полным отсутствием всех нравственных ориентиров <>, с другой стороны, существует вторая реальность, как воплощение идеала писателя, в которой добро и истина являются высшими ценностями».
О философских и эстетических аспектах творчества Салтыкова-Щедрина размышляет и К.Г. Исупов Исупов К.Г. Художественная философия истории Салтыкова-Щедрина: от исторической риторики к литературной топике М., 1965-1977. Т. 4 В 20 т.., утверждающий, что «противоречия между «внутренним» и «внешним» логикой и феноменом составляют центральный объект художественного историзма Щедрина». Исследователь дает свое толкование понятий «внутреннее» и «внешнее». « «Внутреннее» содержание истории - это стихия актуальных детерминаций нынешнего и будущего, источник исторической новизны. Сочетание новых веяний жизни с реликтами непродуктивного прошлого образует «внешнее» в «настоящем» ».
Пристальный исследовательский интерес в 90-е годы к эстетической системе писателя обусловил постановку и осмысление совершенно новой проблемы: Щедрин и вера. К вопросу о приверженности автора «Господ Головлевых» христианским ценностям обращается С.Ф. Дмитренко».
Проблему «Щедрин и православие» рассматривают Т.И. Хлебянкина и E.H. Строганова. О творчестве Салтыкова-Щедрина с точки зрения православного взгляда на русскую литературу рассуждает М.М. Дунаев.
Несомненный интерес представляют работы сравнительно-типологического характера. Сопоставление романа Салтыкова-Щедрина "История одного города" и романа Ф.М. Достоевского "Бесы" осуществлено в работе В.Д. Свирского, исторические параллели "Истории одного города" и современной писателю действительности анализируются в исследовании З.Т.Прокопенко. Интертекстуальность творчества сатирика наблюдает в докторской диссертации E.H. Строганова, включающая творчество Салтыкова-Щедрина в общелитературный контекст. Проблемы эстетико-философского наследия писателя и его место в литературном процессе эпохи освещаются в книге М.М. Герасимович. Место романа «История одного города» в общелитературном контексте рассматривает Т.Н.Головина, аргументировано обосновывая возможность сопоставления щедринского романа с Библией, с сатирическими зарубежными хрониками и утопиями от Платона до Чернышевского, с модернистской и постмодернистской литературой в лице Саши Соколова. Последний сборник работ, посвященный творчеству М.Е. Салтыкова-Щедрина, вышел под эгидой Щедринской Комиссии ИМЛИ в конце 1998 года. Авторы статей этого издания (Д.П. Николаев, В.И. Сахаров, Т.Е. Автухович, Д.Д. Николаев, В.В. Прозоров, В.Б. Катаев, А.П. Руднев, Л.А. Спиридонова, А.П. Ауэр, Г.А. Ахметова, В.Ф. Уляндро) рассматривают творчество Салтыкова в контексте русской сатирической литературы и исследуют художественные параллели между щедринской сатирой и сатирой XVIII, XIX, XX веков.
Сказка — излюбленный жанр многих русских пи-сателей. К нему обращались А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, Н. В. Гоголь и многие другие писа-тели. Взглянуть на жанр сказки по-новому позволяют произведения М. Е. Салтыкова-Щедрина.
К "Сказкам" Щедрин обратился на завершающем этапе своего творчества, подведя в них итог своих размышлений о российской действительности.
В эпоху жестокой правительственной реакции "Сказки" позволяли писателю в завуалированном виде критиковат существующие порядки. Кроме того, сказка, как всеми любимый жанр, открывала Щедрину пусть к массовому читателю.
В своих "Сказках" М. Е. Салтыков-Щедрн выступает прежде всего как писатель-сатирик. Он беспощадно бичует те явления современной ему жизни, которые всегда вызывали у него резкий протест.
Сказки вобрали в себя элементы сказки народной и литературной, элементы сказочной и реальной действительности, что вкупе с индивидуальным авторским стилем позволило им стать поистине оригинальными произведениями.
В "Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил" мы встречаем множество традиционных сказочных оборотов: "жили были", "по щучьему велению, по моему хотению", "долго ли, коротко ли", "он там был, мед-пиво пил, по усам текло, в рот не попало", "ни в сказке сказать, ни пером описать" и т.п. Однако в народных сказках эти выражения являются только лишь присказкой. У Салтыкова-Щедрина же они имеют иронический смысл. Так, выражение "сказано - сделано", примененное относительно генералов, заставляет улыбнуться, так как на самом деле генералы ни на какие решительные действия не способны. Концовка сказки ("он там был, мед-пиво пил, по усам текло, в рот не попало") также используется не случайно. Ведь мужику, так расстаравшемуся ради благополучия генералов, действительно, ничего не досталось.
"Сказки" Щедрина пнаписаны эзоповым языком. Однако читателю всегда удается "расшифровать" писательские иносказания, направленные против глу-пости, чванства, лености, невежества, покорности и многих других пороков.
В «Сказках» Салтыков-Щедрин широко использо-вал и такие приемы, как гротеск, гипербола, антитеза, аллегория. В «Ди-ком помещике» перед читателем предстает опустив-шийся богатый барин, который, оказавшись без слуг, превращается в совершенно дикое животное, поступ-ки которого, конечно, гиперболизированы.
Аллегоричен образ премудрого пескаря. Автор вы-смеивает жизнь обывателя, боящегося всех и вся. Ге-рой этой сказки постоянно сидит взаперти, боится лишний раз показаться из дому, с кем-нибудь загово-рить, завести знакомство. Он живет замкнутой, скуч-ной, жалкой жизнью.
Господствующий класс у М. Е. Салтыкова-Щедри-на во многих сказках представлен в образах хищни-ков. Мы видим невежественных медведей, злых и жестоких орлов, безграмотных львов и т. д. Однако в некоторых случаях сатирик делает довольно понят-ные намеки. Повествуя о Топтыгине, съевшем чижи-ка, он сравнивает: «... все равно, как если б кто кро-хотного гимназистика до самоубийства довел ».
Характерна интонация сказок. В них откровенно звучит авторская ирония. Но насмешке подвергаются не только угнетатели, но и их жертвы. Так мужик из вышеупомянутой «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» с удовольствием высти-лает дно генеральской лодки лебяжьим пухом. М. Е. Салтыков-Щедрин восхищается мастеровито-стью, умелостью, находчивостью простого русского мужика и в то же время не может не удивляться его вековому терпению.
В сказках Салтыкова — Щедрина нашли отраже-ние самые высокие писательские идеалы. Состоя на чиновничьей службе, Щедрин отличался своей непод-купностью, честностью, жаждой справедливости, уважением к простому человеку и вниманием к его нуждам. Эти качества сатирик искал во всех тех, кто по долгу службы обязан был стоять на защите благ че-ловека. Искали... не всегда находил. Но в этом случае перо писателя становилось беспощадным.
Представляет собой некую неопределенную сатирическую журналистику, по большей части бессюжетную, по форме нечто среднее между классическими «характерами» и современным «фельетоном». Она чрезвычайно злободневна. В свое время Салтыков был невероятно популярен, однако с тех пор потерял значительную часть своей привлекательности по той простой причине, что его сатира направлена на давно исчезнувшие жизненные условия и большая часть ее без комментариев непонятна. Такая сатира может жить, только если в ней содержатся мотивы, имеющие вечное и всечеловеческое значение, чего в большинстве произведений Салтыкова-Щедрина не было.
Портрет Николая Евграфовича Салтыкова-Щедрина. Художник И. Крамской, 1879
Его ранние произведения (Губернские очерки , 1856–1857; Помпадуры и помпадурши , 1863–1873 и т. д.) – это «улыбчивая» сатира на пороки дореформенной провинциальной бюрократии, более юмористическая, нежели злая. В этих ранних сатирах не слишком много серьезности и отсутствует какая-либо положительная программа, и крайний нигилист Писарев был не совсем неправ, когда осудил их как безответственное и неостроумное зубоскальство в знаменитой статье Цветы невинного юмора , возмутившей других радикалов.
В 1869–1870 гг. появилась История одного города , в которой суммируются все достижения первого периода салтыковского творчества. Это нечто вроде пародии на русскую историю, сконцентрированную в микрокосме провинциального города, где градоначальники – прозрачные карикатуры на русских монархов и министров, и самое название города дает его характеристику – город Глупов.
Салтыков-Щедрин. Биография и творчество
В дальнейшем творчество Салтыкова одушевлялось чувством острого негодования. Сатира его обратилась на новых, пореформенных людей: просвещенного, но в сущности не изменившегося бюрократа; вырванного из привычной почвы, но не переродившегося помещика; жадного и бессовестного капиталиста, поднявшегося из народа. Ценность этих книг (Господа ташкентцы , 1869–1872; В царстве умеренности и аккуратности , 1874–1877; Убежище Монрепо , 1879–1880; Письма к тетеньке , 1881–1882 и т.д.) больше, чем предыдущих, но крайняя злободневность сатиры делает ее явно устаревшей. Кроме того, они написаны на языке, который сам Салтыков называл эзоповым. Это постоянные околичности из-за цензуры, которые все время требуют комментария. К тому же стиль глубоко укоренен в дурной журналистике эпохи, порожденной Сенковским , и производит на сегодняшнего читателя впечатление тщательно, с муками разработанной вульгарности.
На более высоком литературном уровне стоят Сказки , написанные в 1880–1885 гг., в которых Салтыков достигает большей художественной крепости, а иногда (как в замечательной Коняге , где судьбы русского крестьянства символизирует старая заезженная кляча) концентрации, почти достигающей поэтического уровня.
И все-таки Салтыков-Щедрин занимал бы в русской литературе место только как выдающийся публицист, если бы не единственный его настоящий роман Господа Головлевы (1872–1876), состоящий из семи очерков (см. их краткие содержания: Семейный суд , По-родственному , Семейные итоги , Племяннушка , Недозволенные семейные радости , Выморочный , Расчёт). Эта книга выдвигает его в первый ряд русских романистов-реалистов. Это социальный роман – история провинциальной помещичьей семьи, изображающая скудость и скотство быта класса крепостников, власть животного начала над человеческой жизнью. Злобные, жадные, эгоистичные, лишенные даже родственных чувств, лишенные способности ощущать удовольствие или испытывать счастье из-за своей тупой и темной души Головлевы – это безнадежно запущенное полуживотное человечество. Книга эта, конечно, самая мрачная в русской литературе, еще мрачнее оттого, что впечатление достигается простейшими средствами, без всяких театральных, мелодраматических или атмосферных эффектов. Вместе с гончаровским Обломовым , написанным раньше, и бунинским Суходолом , написанным позже, это величайший monumentum odiosum (памятник ненавистному), воздвигнутый русскому провинциальному дворянству. Самая замечательная фигура в этом романе – Порфирий Головлев (прозванный Иудушкой), пустой лицемер, растекающийся в медоточивом и бессмысленном вранье не по внутренней необходимости, не ради выгоды, а потому, что его язык нуждается в постоянном упражнении. Это одно из самых страшных видений вконец дегуманизированного человечества, когда-либо созданное писателем.
В последние годы жизни Салтыков-Щедрин написал большую ретроспективную вещь под названием Пошехонская старина (1887–1889); это хроника жизни средней провинциальной дворянской семьи и ее окружения незадолго до отмены крепостного права. В ней много детских воспоминаний. Книга эта «тенденциозная» и невыносимо мрачная; в ней много великолепно написанных картин, но не хватает той концентрации и непреложности, которая есть в Господах Головлевых и которая одна только и могла бы поднять ее над уровнем обычной «литературы с направлением».
«Дабы предотвратить в столь важном предмете всякие
разногласия, всего натуральнее было бы постановить,
что только те науки распространяют свет, кои способствуют
выполнению начальственных предписаний…»
Салтыков-Щедрин М.Е., Дневник провинциала в Петербурге.
Русский писатель-сатирик, публицист.
Получил домашнее образование. Был принят в Царскосельский лицей на казённый счёт.
«Молчаливый, насупленный мальчик поступил в Царскосельский лицей, где когда-то учился Пушкин . Вскоре оказалось, что он пишет стихи. Начальник и учителя всполошились. Изобличённый поэт был наказан. Но он не раскаялся и продолжал стихотворствовать, пряча свои стихи то в рукав, то в сапог. Их с торжеством извлекали оттуда и снова присуждали преступника к заслуженной каре. Звали его Михаил Салтыков. Впоследствии, уже великим писателем, он не раз вспоминал, как усердно гасила в нём поэтический дар эта хвалёная школа. Из автобиографии Салтыкова мы знаем, что за «стихотворную деятельность», а «равным образом за чтение книг» его особенно преследовал учитель русского языка, тот самый, которому больше всего надлежало бы радоваться литературным тяготениям даровитого мальчика. В ту пору Царскосельский лицей кичился своей верностью «традициям Пушкина», и если уж он преследовал детское поэтическое творчество, как недопустимый порок, что же сказать о школах обычного уровня, но притязавших на «литературный уклон»! Одарённых детей и тогда было множество, но в тех условиях, в которых они находились тогда, только чудо могло спасти их таланты от гибели».
Чуковский К.И., От двух до пяти, М., «Советский писатель», 1960 г., с. 323-324.
В наказание за «вольнодумие», высказанное в своих первых публикациях, в 1848 году М.Е. Салтыков-Щедрин был выслан из Санкт-Петербурга в Вятку и определён канцелярским чиновником при Вятском губернском правлении. Позже он служил вице-губернатором в Рязани и в Твери.
Масарский М.В.:
«Когда Александр II
назначал своим указом Салтыкова-Щедрина
на пост вице-губернатора Тверского, он произнёс слова: «Пусть едет и делает, как пишет».
Удалось ли Салтыкову-Щедрину, став властью, внедрить либерализм в отдельно взятом уезде, как он любил потом говорить?
Вот его либеральные действия: он предписал всем чиновникам работать с раннего утра до тёмного вечера. И они, разувшись, чтобы поберечь обувь, ранним утром брели по немощёным и неосвещённым улицам губернского города Тверь, а потом сидели до ночи.
Об этом написал некий столичный журнал. Что же делает бывший столичный журналист Салтыков-Щедрин? Он едет, узнает имя корреспондента из Твери, посылает к нему жандарма, а известно, как писал Герцен
, в России визит жандарма подобен кирпичу, упавшему на голову. Узнав адрес корреспондента, Салтыков-Щедрин является к нему и извиняется.
Вот и все его подвиги на административном поприще, он ушёл оттуда, ибо художник он был гениальный, а власть он был никудышная».
Обсуждение: «Художник и время. Художник и власть», в Сб.: Свободное слово: интеллектуальная хроника. Альманах-2001, М., «Прогресс-Традиция», 2003 г., с. 119.
«Подобно тому как в стране, переходящей из низшего фазиса общественности в высший, бывает спрос на людей талантливых, убеждённых и энергетических, которые обыкновенно и являются на призыв, - так точно и в стране, мечтающей о блаженстве неподвижности, бывает спрос на людей ограниченных, которые также не упускают откликнуться без замедления. А как скоро есть спрос, то, значит, есть и нужда в таких людях, нужду же, в свою очередь, приносит за собой силу, авторитетность, почёт».
Салтыков-Щедрин М.Е., Самодовольная современность / Полное собрание сочинений в 20-ти томах, Том 19, М.-Л., «Художественная литература», 1933-1941 гг., с. 441.
М.Е. Салтыков-Щедрин «…скептически относился к всемогуществу таланта, особенно если талантливые люди были слишком проникнуты самоуверенностью и думали выезжать на одном только таланте, без труда и знаний. Признавая их талантливость, он, однако же, довольно часто иронизировал над ними, когда представлялся какой-нибудь повод, говоря: «Это гениальные натуры, которых простые смертные даже понять не могут. Я тоже не понимаю, потому что я не гениальный писатель, - и с гордостью добавлял, - зато я работник». Если он работал для журнала из месяца в месяц, если он не любил, чтобы произведения его залёживались, то это не мешало ему тщательно обдумывать их, по нескольку раз переписывать и переделывать рукописи. Работник он, действительно, был замечательный. Вот что сам он говорит в одном наброске, найденном в его бумагах: «Я никогда не мог похвалиться ни хорошим здоровьем, ни физической силой, но с 1875 года не проходило почти ни одного дня, в который я мог бы сказать, что чувствую себя изрядно».
Кривенко С.Н., М.Е. Салтыков-Щедрин: его жизнь и литературная деятельность / Достоевский. Островский. Салтыков-Щедрин. Лев Толстой: Биографические очерки (переиздание книг биографической библиотеки Ф.Ф. Павленкова), СПб, «ЛИО Редактор», 1996 г., с. 235.
М.Е Салтыков-Щедрин один из самых известных сатириков 19 века. Писатель проявил себя во многих жанрах литературы, таких как романы, повести, рассказы, очерки, сказки.
Почти все произведения Салтыкова-Щедрина имеют сатирическую направленность. Писателя возмущало русское общество, несправедливое отношение господ к рабам, покорность простого народа перед высшими чиновниками. В своих произведениях автор высмеивал пороки и несовершенство русского общества.
Ярким и доступным примером безнравственности общества в творчестве Салтыкова-Щедрина служат для читателя сюжеты сказок. Казалось, такой литературный жанр предназначен для детского понимания добра и зла. Но сказки Салтыкова-Щедрина проникнуты иронией, в них заключена проблема русского общества, которую автор хочет разрешить на простом примере, высмеивая в отдельных моментах поступки своих героев.
Салтыков-Щедрин выбрал, как мне кажется, самый сложный жанр литературы - сатиру. Ведь сатира - это вид комического, наиболее беспощадно высмеивающий действительность и, в отличие от юмора, не дающий шанса на исправление.
Писатель обладал даром чутко улавливать самые острые конфликты, назревающие в России, и выставлять их напоказ перед всем русским обществом в своих произведениях.
Неизбежное падение царского режима, процесс разрушения не только политических, но и моральных его устоев наглядно изображены в романе "Господа Головлевы". Здесь мы видим историю трех поколений дворян Головлевых, а также яркую картину разложения и вырождения целого дворянского сословия. В образе Иудушки Головлева воплощены язвы и пороки как семьи, так и всего класса собственников. Особенно меня поражает речь Иудушки-человеконенавистника и блудослова. Вся она состоит из вздохов, лицемерных обращений к богу, беспрерывных повторений: "Ан бог-то - вот он он. И там, и тут, и вот с нами, покуда мы с тобой говорим - везде он! И все он видит, все слышит, только делает вид, будто не замечает".
Пустословие и лицемерие помогали ему скрывать истинную сущность его натуры - стремление "вымучить, разорить, обездолить, пососать кровь". Имя Иудушки сделалось нарицательным для всякого эксплуататора, тунеядца. Силой своего таланта Салтыков-Щедрин создал яркий, типический, незабываемый образ, беспощадно изобличающий политическое предательство, алчность, ханжество. Мне кажется, что здесь уместно привести слова Михайловского, сказавшего о "Господах Головлевых", что это "критическая энциклопедия русской жизни".
Писатель проявил себя во многих жанрах литературы. Из-под его пера вышли романы, хроники, повести, рассказы, очерки, пьесы. Но наиболее ярко художественный талант Салтыкова-Щедрина выражен в его знаменитых "Сказках". Сам писатель определил их так: "Сказки для детей изрядного возраста". Они сочетают в себе элементы фольклора и авторской литературы: сказки и басни. В них наиболее полно отражены жизненный опыт и мудрость сатирика. Несмотря на злободневные политические мотивы, сказки все равно сохраняют все обаяние народного творчества: "В некотором царстве Богатырь родился. Баба-Яга его родила, вспоила, вскормила…" ("Богатырь").
Особое место в творчестве Салтыкова-Щедрина занимают сказки, так как в них присутствуют аллегорические образы, в которых автор сумел сказать о русском обществе шестидесятых-восьмидесятых годов девятнадцатого века больше, чем историки тех лет.
Салтыков-Щедрин пишет "сказки" "для детей изрядного возраста", то есть для взрослого читателя, которому надо открыть глаза на жизнь. Сказка по простоте своей формы доступна любому, даже неискушенному читателю, и поэтому особенно опасна для "верхов". Недаром цензор Лебедев доносил: "Намерение г. С. издать некоторые свои сказки отдельными брошюрами более чем странно. То, что г. С. называет сказками, вовсе не соответствует своему названию; его сказки - это та же сатира, и сатира едкая, тенденциозная, более или менее направленная против общественного и политического нашего устройства".
Основная проблема сказок - взаимоотношения эксплуататоров и эксплуатируемых. В сказках дана сатира на царскую Россию: на чиновничество, на бюрократов, на помещиков. Перед читателем проходят образы правителей России ("Медведь на воеводстве", "Орел-меценат"), эксплуататоров и эксплуатируемых ("Дикий помещик", "Как один мужик двух генералов прокормил"), обывателей ("Премудрый пескарь", "Вяленая вобла" и другие).
Разоблачению обывательщины посвящены многие сказки Салтыкова-Щедрина. Одна из наиболее острых - "Премудрый пескарь". Пескарь был "умеренным и либеральным". Папенька научил его "мудрости жизни": ни во что не вмешиваться, беречь себя. Теперь сидит всю жизнь в своей норе и дрожит, как бы не угодить в уху или не оказаться в пасти щуки. Прожил он так более ста лет и все дрожал, а когда пришло время умирать, то и, умирая, дрожал. И оказалось, что ничего хорошего он в жизни не сделал, и никто не помнит его и не знает.
Сатирик говорит о реальных событиях современной ему жизни, сохраняя дух и стиль народной сказки. Хотя действие происходит в "некотором царстве, некотором государстве", на страницах сказки изображен вполне конкретный образ русского помещика. Весь смысл его существования сводится к тому, чтобы "понежить свое тело белое, рыхлое, рассыпчатое". Он живет за счет своих мужиков, но ненавидит их, боится, не выносит их "холопьего духу". Себя он считает истинным представителем Русского государства, опорой его, гордится тем, что он - потомственный российский дворянин, князь Урус-Кучум-Кильдибаев. Он радуется, когда каким-то вихрем мякинным унесло неизвестно куда всех мужиков, и воздух стал в его владениях чистый-пречистый. Но исчезли мужики, и наступил голод такой, что в городе "…на базаре ни куска мяса, ни фунта хлеба купить нельзя". А сам помещик совсем одичал: "Весь он, с головы до ног, оброс волосами… а ноги у него сделались, как железные. Сморкаться уж он давно перестал, ходил же все больше на четвереньках. Утратил даже способность произносить членораздельные звуки…". Чтобы не умереть с голоду, когда был съеден последний пряник, российский дворянин стал охотиться: заметит зайца - "словно стрела соскочит с дерева, вцепится в свою добычу, разорвет ее ногтями, да так со всеми внутренностями, даже со шкурой, съест". Помещик одичал потому, что без помощи "мужика" ему не прожить. Недаром, как только "рой мужиков" отловили и водворили на место, "запахло в том уезде мякиной и овчиной; на базаре появились мука и мясо, и живность всякая, а податей в один день поступило столько, что казначей, увидев такую груду денег, только всплеснул руками от удивления…"
Если сопоставить народные сказки о барине и мужике с известными сказками Салтыкова-Щедрина, то увидим, что образ помещика в щедринских сказках очень близок к народным сказкам. Но его мужики отличаются от сказочных. В народных сказках мужик сметливый, ловкий, находчивый, побеждает глупого барина. Так в "Диком помещике" возникает собирательный образ тружеников, кормильцев страны и в то же время мучеников-страдальцев, звучит их "слезная молитва сиротская": "Господи, легче нам пропасть и с детьми малыми, нежели всю Жизнь так маяться!" Видоизменяя народную сказку, Салтыков-Щедрин осуждает долготерпение народное, и сказки его звучат, как призыв подняться на борьбу, отрешиться от рабского мировоззрения. Многие сказки Салтыкова-Щедрина посвящены разоблачению обывательщины.
До конца своей жизни Салтыков-Щедрин оставался верен идеям своих друзей по духу: Чернышевскому, Добролюбову, Некрасову. Велико значение творчества М. Е. Салтыкова-Щедрина еще и тем, что в тяжелейшие годы реакции он почти в одиночестве продолжал прогрессивные идейные традиции шестидесятых годов 19 века.
