В одном глухом и отдаленном от городов месте была большая гора, поросшая дремучим лесом. У подошвы горы текла река, и тут стояло селение, где жили зажиточные рыболовы и хлебопашцы. От этого селенья шла через лес дорожка в другую деревню, а на этой дорожке в стороне на полянке стояла избушка, в которой жила бедная женщина по имени Маланья, а по прозванию «Голова баранья». Так прозвали ее потому, что считали ее глупою, а глупою ее почитали за то, что она о других больше, чем о себе, думала. Если, бывало, кто-нибудь попросит о таком, что нельзя сделать без того чтобы лишить себя каких-нибудь выгод, то такому человеку говорили:

– Оставь меня в покое; мне это не выгодно – вон там на пригорке живет Маланья-голова баранья: она не разбирает, чтоб ей выгодно и чтоб невыгодно, – ее и попроси, – она, небось, сделает.

И человек шел на пригорок и просил у Маланьи, и если она могла ему сделать, о чем он просил, – то она делала, а если не могла, то приветит, да приласкает и добрым словом утешит, – скажет:

– Потерпи, – Христос терпел и нам велел.

У Маланьи избушка была крошечная, так что только можно было повернуться около печечки, а жили здесь с нею сухорукий мальчик Ерашка, да безногая девочка Живулечка сидела на хромом стуличке.

Оба они были не родня Маланье-голове бараньей, а чужие, – родных их разбойники в лесу закололи, а их бросили; поселяне их нашли и стали судить – кому бы их взять? Никому не хотелось брать безрукого да безногую, – никогда от них никакой пользы не дождешься, а Маланья услыхала и говорит:

– Это вы правду, добрые мужички, говорите: без рук, без ног ничего не обработаешь, а пить-есть надобно: давайте мне Ерашку с Живулечкой. Случается, что мне одной есть нечего – тогда нам втроем веселей терпеть будет.

Мужички захохотали.

– Беззаботная, – говорят, – Маланья, – прямая ты голова баранья, – и отдали ей и Ерашку, и девочку Живулечку.

А Маланья их привела и оставила у себя жить.

Живут часом с квасом, а порою с водою. Маланья ночь не спит: то богатым бабам пряжу прядет, то мужикам вязенки из шерсти вяжет, и мучицы, и соль заработает, и хворосту по лесу наберет – печку затопит и хлеба спечет, и сама поест, и Ерашку с Живулечкой покормит.

Сошлись перед вечером у колодца домовитые бабы и спрашивают Маланью:

– Как ты, Маланья-голова баранья, с ребятишками прокуратничаешь?

– А все хорошо, слава Богу, – отвечает Маланья.

– Чем же хорошо? ведь они у тебя бессчастные!

– А тем, бабоньки, и хорошо, что они бессчастные, – что на их долю немного нужно. Если бы они были посчастливее да позадачливей, – мне бы не послужить ими Господу Богу, а как они плохие да бездомные, что я им ни доспею – все это для них лучше того, как если бы я их не приняла да об них не подумала.

Покивали бабы головами и говорят:

– А ты еще вперед-то подумала ли: что с ними будет?

– Нет, – говорит Маланья: – я об этом не думала.

– Да как же так можно? Надо всегда о переду думать!

А Маланья отвечает:

– Что пользы думать о том, чего знать невозможно, даст Бог день – даст и пищу на день, а ночью нам всем есть покой на печечке.

– И то правда, – сказали бабы, – они – плохие, – может быть, и умрут скоро на твое счастье! А Маланья руками замотала.

– Что вы! что вы! – говорит, – зачем смерть звать: я ее к себе на порог не хочу – пусть она за дверьми присохнет.

Домовитые бабы распотешились и рассмеялись:

– Ну, Маланья, – говорят, – голова баранья, – да какая же ты удалая да смешная: саму смерть у порога засушить хочет.

Пошла Маланья к Ерашке с Живулечкой – понесла им водицы напиться дать и ее согреть в горшке, да головенки вымыть у припечка, а бабы стоят у колодца, – вслед ей смотрят и пересмеиваются. А к ним из лесу выходит старый старичок, на две клюки опирается.

– Бабоньки, – говорит, – кто у вас тут есть на селе жив человек, что пущает к себе неимущего путника?

А бабы ему отвечают:

– А ты чей человек и как тебя звать по отчеству?

Старик отвечает:

– Странник я света божьего, и имя мне Живая Душа на костыльках; приустал в пути да уснуть хочу

– Мы не знаем тебя, – отвечали бабы, – и пустить к себе без мужиков не смеем, а мужики у нас строгие да грозные – придут, заругают нас.

– Что же, вы, видно, своих мужиков больше Бога боитесь. Бог-то, ведь, велел принять и покормить неимущего.

Бабы отвечают:

– И то правда твоя, странничек: Божье слово помним, а человеческого боимся.

Живая Душа покачала головой и говорит:

– А ведь это, бабоньки, по худу быть – так бы ведь вовсе не надобно. Пойду к самим мужикам: у них попрошусь.

Пошел к мужикам, и мужики его не пустили.

– Кто тебя знает, – сказали, – может быть, ты слабым прикинулся и сам разузнать хочешь, где у нас дорогое добро лежит, да ворам открыть, а может быть, у тебя на теле прыщи да вереды, а у нас избы чистые и полы стланные – иди-ка по тропиночке в гору, там есть бедная избушка – в ней живет Маланья-голова баранья, она всех пущает и тебя пустит.

– Спасибо вам, добрые хозяева, – отвечал старичок Живая Душа и пошел к Маланье.

А Маланья увидела его из окна и послала безрукого Ерашку, чтобы звать его ужинать.

Ерашка добежал к старику и кричит:

– Иди-ко-сь, дедко: тетушка Маланья наварила горшок снытки, сольцой посолила, зовет тебя ужинать.

Старик Живая Душа погладил Ерашку по голове.

– И то, – говорит: – к вам иду. Другие-то не пускают.

И только влез в избу, – тесно стало и сесть не чем, а Маланья говорит:

– Садись, дедушка, со ребятками ешь, а я постою Сел дедко и поужинал, и заговорил по-учтивому и по-ласковому.

– Спасибо, – говорит, – тебе, что не спросила, откуда я и как меня звать по имени, а посадила хлеба есть. Я теперь пойду в лес – у тебя тесно – всем нам лечь негде.

– Что ты! что ты! Живая Душа божия! В лесу медведи и волки ходят – разве я тебя ночью туда выпущу! Всем место будет. Вот Ерашка на печку, а Живулечка за печку, а ты тут протянись, где простор опростается, а мне мое место найдется.

– Ну, будь по-твоему, – сказал старик, а сам думает «Где же это ей-то самой место будет?»

Лег, покрылся своей ветошью, да и уснул с одного вздоха от усталости, а после третьих петухов проснулся – и видит Маланья стоит на ногах и прядет кудель, которая у нее на колочек под потолком приткнута,

Посмотрел на нее старик одним глазком и говорит:

– Да ведь это ты, тетка, должно быть, и не ложилась.

А Маланья отвечает:

– Да мне, Живая Душа, и не хотелося.

Старик покачал головой и говорит:

– Ну-ну-ну! Водил, водил меня Господь долго по свету; думал я, что позабыл он меня и покинул, а он привел меня в отрадное место и сподобил узреть любовь чистую. Скажи теперь мне за то в одно слово, что у тебя есть в желании – и тебе то у Бога и выпрошу.

А Маланья говорит:

– Что мне недостает? я и так всегда радостна, а желаю только, чтобы смерть моего порога не переступала, а если придет, так чтобы за дверью присохла.

Старик отвечает:

– Что ж, – так и будет.

Ушел старик, а смерть вот же тут и жалует; наряжена богатой казачкой в парчовом шугае с золотою пикою, юбка штофная, на боку стальная коса на золотой цепочке, чеканной на манер мертвых костей человеческих, вся рожа накрашена, черные зубы во рту белым платочком заслоняет и в избу просится.

– Покажи, – говорит, – мне детушек-голубятушек, я им принесла по медовому груздочку и по точеному яблочку.

А Маланья как взглянула на нее, так и признала ее, что это смерть, – вскричала ей:

– Хорошо им со мной и без яблочек, а тебя бы лучше не было, и присохни ты на одном месте.

– Потерпи, – Христос терпел и нам велел.

Мужички захохотали.

– Беззаботная, – говорят, – Маланья, – прямая ты голова баранья, – и отдали ей и Ерашку, и девочку Живулечку.

А Маланья их привела и оставила у себя жить.

Сошлись перед вечером у колодца домовитые бабы и спрашивают Маланью:

– Как ты, Маланья-голова баранья, с ребятишками прокуратничаешь?

– А все хорошо, слава Богу, – отвечает Маланья.

– Чем же хорошо? ведь они у тебя бессчастные!

Покивали бабы головами и говорят:

– А ты еще вперед-то подумала ли: что с ними будет?

– Нет, – говорит Маланья: – я об этом не думала.

– Да как же так можно? Надо всегда о переду думать!

А Маланья отвечает:

Домовитые бабы распотешились и рассмеялись:

– Бабоньки, – говорит, – кто у вас тут есть на селе жив человек, что пущает к себе неимущего путника?

А бабы ему отвечают:

– А ты чей человек и как тебя звать по отчеству?

Старик отвечает:

– Странник я света божьего, и имя мне Живая Душа на костыльках; приустал в пути да уснуть хочу

– Что же, вы, видно, своих мужиков больше Бога боитесь. Бог-то, ведь, велел принять и покормить неимущего.

Бабы отвечают:

– И то правда твоя, странничек: Божье слово помним, а человеческого боимся.

Живая Душа покачала головой и говорит:

– А ведь это, бабоньки, по худу быть – так бы ведь вовсе не надобно. Пойду к самим мужикам: у них попрошусь.

Пошел к мужикам, и мужики его не пустили.

– Спасибо вам, добрые хозяева, – отвечал старичок Живая Душа и пошел к Маланье.

А Маланья увидела его из окна и послала безрукого Ерашку, чтобы звать его ужинать.

Ерашка добежал к старику и кричит:

– Иди-ко-сь, дедко: тетушка Маланья наварила горшок снытки, сольцой посолила, зовет тебя ужинать.

Старик Живая Душа погладил Ерашку по голове.

– И то, – говорит: – к вам иду. Другие-то не пускают.

И только влез в избу, – тесно стало и сесть не чем, а Маланья говорит:

– Садись, дедушка, со ребятками ешь, а я постою Сел дедко и поужинал, и заговорил по-учтивому и по-ласковому.

– Ну, будь по-твоему, – сказал старик, а сам думает «Где же это ей-то самой место будет?»

Посмотрел на нее старик одним глазком и говорит:

– Да ведь это ты, тетка, должно быть, и не ложилась.

Разделы: Литература

Урок литературы в 10-м классе

Тема. Изображение праведницы в сказке Н.С. Лескова
“Маланья – голова баранья”.

Цели.

Развитие умений учащихся анализировать художественный образ.
Воспитание нравственности и духовности через восприятие идейного смысла произведения.
Постижение авторской позиции в вопросе о смысле жизни человека на земле.

Оборудование.

Портрет Н.С. Лескова.
Выставка произведений писателя.

Эпиграф к уроку:

“Я люблю литературу как средство, которое дает мне возможность высказать все то, что я считаю за истину и благо”. (Н.С. Лесков.)

Вступительное слово учителя.

В последнее время заметно возрос читательский интерес к творчеству Н.С. Лескова, великого мастера слова и образа. И это неудивительно. В его произведениях решаются такие вопросы, которые тревожат и нас, живущих в XXI веке. Вопросы жизни и смерти, веры и безверия, гуманности и жестокости…

Удивительны герои Лескова, раскрывающие перед нами особенности русского национального характера, пытающиеся разобраться в тайнах бытия, размышляющие о смысле жизни.

Лесков всегда придавал большое значение заглавиям своих произведений. Он стремился заинтересовать читателя, захватить его внимание еще до начала чтения.

Какие ассоциации вызвало у вас название сказки “Маланья – голова баранья”? (Во – первых, имя сразу указывает, что героиня из народа, простая женщина. Во – вторых, ее прозвище указывает на то, что неведомая Маланья – глупая, бестолковая женщина: иначе не наградили бы ее таким прозвищем). Итак, название сразу настраивает на определенный лад: сказка о глупой женщине Маланье.

Работа с текстом сказки. Характеристика героини.

Почему зажиточные рыболовы и хлебопашцы дали бедной Маланье такое прозвище.? (“… считали ее глупой… за то, что она о других больше, чем о себе думала”. “… она не разбирает, что ей выгодно и что невыгодно”).

А каковы сами люди, которые смеялись над Маланьей? (Зажиточные селяне живут в богатых избах в них “дорогое добро лежит”).

Сразу видно в тексте противопоставление. При помощи антитезы Лесков подчеркивает бедность внутреннего мира богатых: для них прежде всего – выгода, ею мужики и бабы измеряют свои поступки и поведение. (“… божье слово помним, а человеческого боимся”). Души этих зажиточных поселян глухи к добру и гуманности. Маланья не похожа на своих соседей именно своей добротой, отзывчивостью. Она боится греха и свято соблюдает божьи заповеди. (“Христос терпел и нам велел”, “… даст бог день – даст и пищу на день…”, “Это я … все лихо наделала, захотела поправлять дела божьи – чему быть, а чему не быть сотворенному”.) Маланья напоминает нам бесхитростных сказочных героинь, которые безропотно переносят обиды от злой мачехи. Она не жалуется на жизнь, “всегда радостна”, то есть всем довольна. Крестьянка не обижается на ехидных “бабонек” и их мужей, прощает им обидные слова. А те откровенно смеются: “Беззаботная, прямая ты голова баранья”. “Да какая же ты удалая да смешная”.

Богатство внутреннего мира своей героини автор раскрывает через ее поступки.

Женщина всем бескорыстно помогает, а если помочь не может, “то приветит, да приласкает и добрым словом утешит”.
Взяла на воспитание девочку безногую и мальчика сухорукого. “Родных их разбойники в лесу закололи, а их бросили”. Богатые поселяне не захотели брать детей – калек: “Никогда от них никакой пользы не дождешься”.

А Маланья сказала: “Случается, что мне одной есть нечего – тогда нам втроем веселей терпеть будет”. Посмеялись мужички и отдали женщине девочку Живулечку и мальчика Ерашку.

Вышел из леса старичок, на две клюки опирается. На Руси всегда жалели и привечали странников, юродивых, убогих, считали их божьими людьми. Как же встретили “старого старичка” богатые люди? Женщины не пустили его в дом, а их мужья направили деда к Маланье: “она всех пущает и тебя пустит”.

Добрая Маланья Ерашку навстречу Живой Душе выслала, чтобы привел поскорей странника в дом отдохнуть и перекусить. Беспокоится бедная селянка о божьем человеке, голодном и уставшем.

Писатель восхищается своей героиней. Она пример скромности и самопожертвования. Нравственный смысл ее поступков Лесков доносит до читателя деликатно, ненавязчиво. Крестьянка живет для других и в этом видит смысл своей жизни. Вовсе не “баранья голова” перед нами, а рассудительная, милосердная женщина. Нет в ее поступках никакой практичности, руководят ею искренние побуждения помочь людям, пожалеть их.

Перед нами – праведница. Для Лескова это слово означало высочайшую оценку.

Праведник – человек, живущий праведной жизнью, ни в чем не погрешивший против правил нравственности. Такова Маланья. Вовсе она не “голова баранья”, а очень хороший человек. Теперь нам о понятно, что название сказки вовсе не передает ее суть. А как бы вы назвали сказку? (“Сказ о праведнице Маланье”, “Маланья и поселяне”, “О доброй Маланье и злых поселянах”, “Любовь чистая”).

Жизненные впечатления рождают переживания, поэтому любое лирическое произведение – рефлексия. Среди стихотворных форм, основанных на рефлексии и построенных “по строгим правилам”, мы знаем не так уж много: японские танку и хокку. Теперь познакомились с синквейном. (Знакомство состоялось до этого урока)

Слово происходит от французского “пять”. Это стихотворение из пяти строк. Как разворачивается синквейн? Строгие правила закрепляют за каждой строчкой не только количество слов, но и части речи, которыми может воспользоваться автор. Вот упрощенные правила написания синквейна.

В первой строчке задается тема одним словом (обычно – существительным)

Во второй строке двумя – тремя словами дается характеристика темы (это могут быть не только прилагательные, так как в русском языке в функции определения выступают различные части речи).

В третьей строке дается динамичная характеристика темы (как правило, эта строка насыщена глаголами).

Четвертая строка должна выразить отношение автора к теме.

Синквейны помогают ученику в качестве инструмента для синтезирования сложной информации. Учителю – в качестве оценки понятийного и словарного багажа учащихся.

Синквейн – быстрый, но мощный инструмент для рефлексии (резюмировать информацию, излагать сложные идеи, чувства и представления в нескольких словах не так– то просто). Подробнее об этом виде работы можно прочитать в книге “Учитель и ученик: возможность диалога и понимания”.– Том 1 / сост. Е.А. Генике, Е.А. Трофонова // Под общ. ред. Л.И. Семиной. – М.: Изд–во “Бонфи”, 2002.

Обращаемся к проверке домашнего задания.

Нужно было сочинить синквейны на тему прочитанной сказки Лескова. Приведу наиболее интересные синквейны, которые сочинили ребята.

Маланья.
Чудная, смешная.
Голодает, угощает, утешает.
Так служит господу Богу.
Праведница.
В. Прохоренко

Маланья.
Заботливая, милосердная.
Утешает, помогает, любит.
Какой золотой человек!
Доброта.
Р. Закирова

Маланья.
Добрая и чистая.
Жертвует, заботится, привечает.
Как мало таких людей!
Любовь.
Е. Тихонова

Душа.
Ясная, чистая.
Светится, радуется, трепещет.
Как важно иметь благородную сущность.
Милосердие.
А. Макарова

Любовь.
Душевная и чистая.
И греет, и ласкает, и оберегает.
Маланья людит Бога и это
Счастье.
А. Неустроев

Жизнь.
Трудная, непредсказуемая.
Бьет, уничтожает, возвышает.
Умей всегда найти в ней достойное место.
Счастье.
Е. Новиков

Сердце.
Доброе, милосердное.
Переживает, болит и страдает.
Полное любви, оно открыто людям.
Теплота.
М. Борисова

Николая Семеновича Лескова по праву называют “волшебником слова”. Он всегда восхищался красотой народного языка, его образностью и умело вводил в свои произведения элементы народного творчества. В сказке “Маланья – голова баранья” они буквально рассыпаны по тексту.

Работаем с художественными особенностями сказки.

Постоянные эпитеты: “дремучий лес”, “большая гора”, “мертвые кости”, “белый платочек”, “погребальный звон”, “жестокое сердце”, “чистый камень”, “ужасные стоны”, “божье слово”…
Сравнения: “белый, как снег, камень”, “камень, как сердце обточенный”.
Поговорки. “Живут часом с квасом, а порой с водой”. “Что пользы думать о том, что знать невозможно”. “Даст бог день – даст и пищу на день”.
Слова с уменьшительно – ласкательными суффиксами: “груздочек”, “яблочко”, “водица”, “мучица”, “избушка”, “печечка”, “детушки – голубятушки”, “бабоньки”, “мужички”.
Просторечные слова: “сподобил”, “распотешились”, “пить – есть”.
Лесков использует инверсию, которая создает особый настрой, передающий напевность, неторопливость народной речи. (Находим примеры в тексте)
После ночлега у Маланьи старец Живая Душа говорит: “Водил, водил меня господь долго по свету … привел меня в отрадное место и сподобил узреть любовь чистую”. Кроме инверсии, отмечаем повтор слова “водил, водил”, характерный для народных сказок и обращаем внимание на старославянский глагол “узреть”, стоящий рядом с просторечным “сподобил”. Что же “узрел” странник? “Любовь чистую”. Живая Душа, этот странствующий человек, сразу сумел понять высокую духовность Маланьи, ее чистую душу, открытую для людей. Недаром в конце сказки появляется символический образ “белого, как снег, чистого камня, как сердце обточенного”. На нем горит золотом слово “Любовь”. Это теперь новое имя Маланьи, она получила его от высших сил за свою праведную жизнь. И нет этого имени в списке у Смерти: ведь “любовь (милосердие, самопожертвование, жизнь во имя людей) не умирает”. В этих словах смысл сказки. Поэтическая концовка убеждает, что миром движут добро и милосердие, они облагораживают людей, делают их достойными уважения и высших наград.“Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят”. (Евангелие от Матфея. 5,8).
Говоря о художественных особенностях сказки, нельзя не заметить гипербо-лу – чудесное допущение, когда по желанию Маланьи смерть присохла за дверью, “ не может оторвать ног от того места, где пристала”.
Маланья ничего для себя не попросила у Живой Души, пожелала лишь, чтобы Смерть никогда не переступила порога ее домика.
Лесков использует литоту, чтобы лишний раз подчеркнуть бедность жили-ща героини и крохотное пространство ее дома, где однако всем находится место. Избушка крошечная, “так что только можно было повернуться около печечки”, а кудель “на колочек под потолком приткнута”. Когда Маланья уложила спать Живую Душу, то ей самой лечь уже было негде, так и простояла она всю ночь на ногах, кудель пряла.
Зато в избушке у Маланьи уютно, тепло. Все обитатели ее любят друг друга и научены помогать страждущим.

Делаем выводы по уроку.

Обращаемся к эпиграфу, записанному на доске. Что же считал Лесков за истину и благо? Как эти понятия отразились в сказке? Говорим, что проблемы, поставленные писателем, вечные. Они продолжают волновать и нас, людей XXI века.

К счастью, не перевелись праведники на Руси, они помогают бороться со злом, насилием и жестокостью нашего непростого времени. К сожалению, не всегда их голос слышен, не всегда к нему прислушиваются.

Конечно, не случайно сейчас возрос интерес к творчеству Н.С. Лескова. Читатели пытаются постичь его размышления о русском национальном характере, задумываются о праведниках и скитальцах, воспитывают в себе милосердие, сострадание и сочувствие к обездоленным.

Именно люди, в чьих сердцах живет и горит настоящая любовь – милосердие, не дадут погибнуть России, возродят и увеличат ее мощь и славу.

Маланья - голова баранья (Сказка) В одном глухом и отдаленном от городов месте была большая гора, поросшая дремучим лесом. У подошвы горы текла река, и тут стояло селение, где жили зажиточные рыболовы и хлебопашцы. От этого селенья шла через лес дорожка в другую деревню, а на этой дорожке в стороне на полянке стояла избушка, в которой жила бедная женщина по имени Маланья, а по прозванию "Голова баранья". Так прозвали ее потому, что считали ее глупою, а глупою ее почитали за то, что она о других больше, чем о себе, думала. Если, бывало, кто-нибудь попросит о таком, что нельзя сделать без того чтобы лишить себя каких-нибудь выгод, то такому человеку говорили: - Оставь меня в покое; мне это не выгодно - вон там на пригорке живет Маланья-голова баранья: она не разбирает, чтоб ей выгодно и чтоб невыгодно,- ее и попроси,- она, небось, сделает. И человек шел на пригорок и просил у Маланьи, и если она могла ему сделать, о чем он просил,- то она делала, а если не могла, то приветит, да приласкает и добрым словом утешит,- скажет: - Потерпи,- Христос терпел и нам велел. У Маланьи избушка была крошечная, так что только можно было повернуться около печечки, а жили здесь с нею сухорукий мальчик Ерашка, да безногая девочка Живулечка сидела на хромом стуличке. Оба они были не родня Маланье-голове бараньей, а чужие,- родных их разбойники в лесу закололи, а их бросили; поселяне их нашли и стали судить - кому бы их взять? Никому не хотелось брать безрукого да безногую,- никогда от них никакой пользы не дождешься, а Маланья услыхала и говорит: - Это вы правду, добрые мужички, говорите: без рук, без ног ничего не обработаешь, а пить-есть надобно: давайте мне Ерашку с Живулечкой. Случается, что мне одной есть нечего - тогда нам втроем веселей терпеть будет. Мужички захохотали. - Беззаботная,- говорят,- Маланья,- прямая ты голова баранья,- и отдали ей и Ерашку, и девочку Живулечку. А Маланья их привела и оставила у себя жить. Живут часом с квасом, а порою с водою. Маланья ночь не спит: то богатым бабам пряжу прядет, то мужикам вязенки из шерсти вяжет, и мучицы, и соль заработает, и хворосту по лесу наберет - печку затопит и хлеба спечет, и сама поест, и Ерашку с Живулечкой покормит. Сошлись перед вечером у колодца домовитые бабы и спрашивают Маланью: - Как ты, Маланья-голова баранья, с ребятишками прокуратничаешь? - А все хорошо, слава Богу,- отвечает Маланья. - Чем же хорошо? ведь они у тебя бессчастные! - А тем, бабоньки, и хорошо, что они бессчастные,- что на их долю немного нужно. Если бы они были посчастливее да позадачливей,- мне бы не послужить ими Господу Богу, а как они плохие да бездомные, что я им ни доспею - все это для них лучше того, как если бы я их не приняла да об них не подумала. Покивали бабы головами и говорят: - А ты еще вперед-то подумала ли: что с ними будет? - Нет,- говорит Маланья: - я об этом не думала. - Да как же так можно? Надо всегда о переду думать! А Маланья отвечает: - Что пользы думать о том, чего знать невозможно, даст Бог день - даст и пищу на день, а ночью нам всем есть покой на печечке. - И то правда,- сказали бабы,- они - плохие,- может быть, и умрут скоро на твое счастье! А Маланья руками замотала. - Что вы! что вы! - говорит,- зачем смерть звать: я ее к себе на порог не хочу - пусть она за дверьми присохнет. Домовитые бабы распотешились и рассмеялись: - Ну, Маланья,- говорят,- голова баранья,- да какая же ты удалая да смешная: саму смерть у порога засушить хочет. Пошла Маланья к Ерашке с Живулечкой - понесла им водицы напиться дать и ее согреть в горшке, да головенки вымыть у припечка, а бабы стоят у колодца,- вслед ей смотрят и пересмеиваются. А к ним из лесу выходит старый старичок, на две клюки опирается. - Бабоньки,- говорит,- кто у вас тут есть на селе жив человек, что пущает к себе неимущего путника? А бабы ему отвечают: - А ты чей человек и как тебя звать по отчеству? Старик отвечает: - Странник я света божьего, и имя мне Живая Душа на костыльках; приустал в пути да уснуть хочу - Мы не знаем тебя,- отвечали бабы,- и пустить к себе без мужиков не смеем, а мужики у нас строгие да грозные - придут, заругают нас. - Что же, вы, видно, своих мужиков больше Бога боитесь. Бог-то, ведь, велел принять и покормить неимущего. Бабы отвечают: - И то правда твоя, странничек: Божье слово помним, а человеческого боимся. Живая Душа покачала головой и говорит: - А ведь это, бабоньки, по худу быть - так бы ведь вовсе не надобно. Пойду к самим мужикам: у них попрошусь. Пошел к мужикам, и мужики его не пустили. - Кто тебя знает,- сказали,- может быть, ты слабым прикинулся и сам разузнать хочешь, где у нас дорогое добро лежит, да ворам открыть, а может быть, у тебя на теле прыщи да вереды, а у нас избы чистые и полы стланные - иди-ка по тропиночке в гору, там есть бедная избушка - в ней живет Маланья-голова баранья, она всех пущает и тебя пустит. - Спасибо вам, добрые хозяева,- отвечал старичок Живая Душа и пошел к Маланье. А Маланья увидела его из окна и послала безрукого Ерашку, чтобы звать его ужинать. Ерашка добежал к старику и кричит: - Иди-ко-сь, дедко: тетушка Маланья наварила горшок снытки, сольцой посолила, зовет тебя ужинать. Старик Живая Душа погладил Ерашку по голове. - И то,-- говорит:- к вам иду. Другие-то не пускают. И только влез в избу,- тесно стало и сесть не чем, а Маланья говорит: - Садись, дедушка, со ребятками ешь, а я постою Сел дедко и поужинал, и заговорил по-учтивому и по-ласковому. - Спасибо,- говорит,- тебе, что не спросила, откуда я и как меня звать по имени, а посадила хлеба есть. Я теперь пойду в лес - у тебя тесно - всем нам лечь негде. - Что ты! что ты! Живая Душа божия! В лесу медведи и волки ходят - разве я тебя ночью туда выпущу! Всем место будет. Вот Ерашка на печку, а Живулечка за печку, а ты тут протянись, где простор опростается, а мне мое место найдется. - Ну, будь по-твоему, - сказал старик, а сам думает "Где же это ей-то самой место будет?" Лег, покрылся своей ветошью, да и уснул с одного вздоха от усталости, а после третьих петухов проснулся - и видит Маланья стоит на ногах и прядет кудель, которая у нее на колочек под потолком приткнута, Посмотрел на нее старик одним глазком и говорит: - Да ведь это ты, тетка, должно быть, и не ложилась. А Маланья отвечает: - Да мне, Живая Душа, и не хотелося. Старик покачал головой и говорит: - Ну-ну-ну! Водил, водил меня Господь долго по свету; думал я, что позабыл он меня и покинул, а он привел меня в отрадное место и сподобил узреть любовь чистую. Скажи теперь мне за то в одно слово, что у тебя есть в желании - и тебе то у Бога и выпрошу. А Маланья говорит- - Что мне недостает? я и так всегда радостна, а желаю только, чтобы смерть моего порога не переступала, а если придет, так чтобы за дверью присохла. Старик отвечает: - Что ж, - так и будет. Ушел старик, а смерть вот же тут и жалует; наряжена богатой казачкой в парчовом шугае с золотою пикою, юбка штофная, на боку стальная коса на золотой цепочке, чеканной на манер мертвых костей человеческих, вся рожа накрашена, черные зубы во рту белым платочком заслоняет и в избу просится. - Покажи,- говорит,- мне детушек-голубятушек, я им принесла по медовому груздочку и по точеному яблочку. А Маланья как взглянула на нее, так и признала ее, что это смерть,- вскричала ей: - Хорошо им со мной и без яблочек, а тебя бы лучше не было, и присохни ты на одном месте. Та и присохла и не может оторвать ног от того места, где пристала, а Маланья ее сухим хворостом заслонила, чтобы не видать ее было. И славно бы дело сделалось, да пошли от селения ужасные стоны и слезы: сильный слабого теснит и бьет без милости, и нет на злодея в жестоком сердце его никакой угрозы, и как были люди жестоки, то стали еще жесточе того, и приходят к Маланье всякий день столько несчастных, сколько она во всю свою жизнь не видала, и она уже не может помогать им, и слышит, как они плачут и смерть кличут: "Смертюшка-матушка, где ты завеялась! зачем мир покинула! приди, укрой нас от злодеев наших немилостивых - без тебя они зазнались без памяти!" Тут Маланья ума хватилась. - Это я,- говорит,- дура, все лихо наделала, захотела поправлять дела Божии - чему быть, а чему не быть сотворенному. И завяла смерть, а заслонена у меня кучкой хвороста. - Ах, спусти ее, матушка, умилосердися! Ведь вот уже сто лет у нас ни одних похорон не было, и обессердечили люди жестокие, а мы состарелись, измаялись. Спусти ее и их убрать от больших грехов, и нас - от страдания. И пошла Маланья, развалила хворост, а смерть-то так уж не румяною казачкой глядит, а как паутиночка, и коса у ней вся заржавела. - Иди, куда тебя Бог послал! - сказала Маланья смерти: и та колыхнулась и поплыла к селу паутинкою по сжатому полю, и послышался вскоре погребальный звон, и перекрестились бедняки и встрепенулись богатые мужики. - Мы, было, думали,- она навсегда кончилась, а вот она, как змея, из хворосту выскочила. Нельзя век лютовать и властвовать. А убогие крестились и сами в гробы ложились. - Устали,- говорят,- наши косточки - насилу дождались земли горсточки. И обошла смерть все село за лесом и убрала все, что было нужно убрать,- а с другими вместе и Ерашку, и Живулечку, потому что было уже и безрукому, и безногой более чем по сту лет, а Маланья осталась жить и все живет, как прежде жила, и все то же делает, что и прежде делала, и все те умерли, кто звал ее "Маланьей-головой бараньей", и сама она это имя позабыла. И как смерть обойдет весь свет да придет к ней и спросит: - Как тебя звать? Она старается вспомнить и никак вспомнить не может и говорит: - Не знаю - верно, мое имя переменилося. Смерть стала вопрошать; "как имя этой женщине?" А ей в ответ и упал с неба белый, как снег, чистый камень, как сердце обточенный, и на нем огнистым золотом горит имя: "Любовь". Увидела это смерть и сказала: - Ты не моя,- нет твоего имени в моем приказе: любовь не умирает: ты доживешь до тех пор, когда правда и милосердие встретятся, и волк ляжет с ягненком и не обидит его. Прокуратить - проказничать, отлынивать от работы.

Семья и Дети