Для выполнения задания выберите только ОДНУ из четырёх предложенных тем сочинений (17.1-17.4). Напишите сочинение на эту тему в объёме не менее 200 слов (при объёме менее 150 слов сочинение оценивается 0 баллов).
Пояснение.
Комментарии к сочинениям.
17.1. Какова роль второстепенных персонажей в комедии Д. И. Фонвизина «Недоросль»?
Второстепенными персонажами в пьесе «Недоросль» являются Скотинин, брат Простаковой, Еремееевна, нянька Митрофанушки, домашние учителя Митрофана: Цыфиркин, Кутейкин, Вральман. Несмотря на то, что эти герои играют вторые роли в комедии, от них зависит раскрытие характеров главных героев. С их помощью и Простакова, и Митрофанушка предстают пред читателем во всем их неприглядном обличии.
17.2. В чём заключаются причины авторского неприятия Наполеона? (По роману Л. Н. Толстого «Война и мир».)
Дневниковые записи Толстого в период работы над «Войной и миром» показывают, что он следовал сознательному намеренью – сорвать с Наполеона ореол ложного величия. Кумир Наполеона – слава, величие, то есть мнение о нем других людей. Для Толстого же Наполеон - не великий человек, а неполноценный, ущербный человек. Наполеон - «палач народов». По Толстому, зло несет людям человек несчастный, не знающий радостей истинной жизни. Писатель хочет внушить своим читателям мысль, что оправдывать все жестокости и преступления войны может только человек, потерявший истинное представление о себе и мире.
17.3. Какие темы и образы современной поэзии Вам наиболее близки? (По творчеству одного-двух поэтов.)
Здесь можно сказать о поэтах, которые заслужили себе имя уже в 60-ые. Это Олег Чухонцев, Евгений Рейн, Дмитрий Сухарев, Инна Лиснянская, Александр Кушнер. Из них только в большей степени Александр Кушнер и в меньшей Инна Лиснянская издавались в советское время, для остальных последнее десятилетие ознаменовалось не только новыми публикациями, но и, прежде всего, полноценным изданием всего творчества. Для них для всех характерен интерес к жизненным деталям в большей степени, чем к новым явлениям.
В стихах Инны Лиснянской часто повторяются темы свободы, предательства, страха и одиночества. В своей вере и своём поэтическом существовании Лиснянская как бы исполняется удивительной силой, помогающей ей справиться с трудной судьбой: «ушлют, не уйдём, убьют, не умрём». В её стихах размышление о жизни, короткой, на богатой впечатлениями:
Откроешь глаза и закроешь глаза
Навеки, но в сей промежуток
Поместится солнце, луна и лоза,
И волны, и рой незабудок,
Особая тема творчества И. Лиснянской - любовь. «Возьми меня, Господи, вместо него…» - настоящее признание в любви, необыкновенно сильное, проникновенное и страстное:
Молю Тебя, Господи, слезно молю!
Останови мою кровь
Хотя бы за то, что его люблю
Сильней, чем Твою любовь.
17.4. Сатирические образы в русской прозе 20-30-х годов XX века.
На долю Михаила Михайловича Зощенко выпала слава, редкая для человека литературной профессии. Ему понадобилось всего три-четыре года работы, чтобы в один прекрасный день вдруг ощутить себя знаменитым не только в писательских кругах, но и в совершенно не поддающейся учету массе читателей. Рассказ «Баня» в каждом человеке вызывает улыбку. Разве не смешно, что люди должны в бане привязывать номерок к ноге. «Номерки теперича по ногам хлопают», - жалуется герой рассказа. Не менее комичен рассказ о больнице, где перед больными висит плакат: «Выдача трупов с трех до четырех».
Любимыми образами остаются герои Ильфа и Петрова. «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» соединили в себе и юмор характеров, и комизм положений, в которые попадают герои, и остроумную манеру изложения материала.
Сатира здесь направлена на уходящий мир, представленный Ипполитом Матвеевичем, на то, что у людей не осталось никаких духовных ценностей (вспомним хотя бы Эллочку Людоедку).
Среди сатирических произведений этой эпохи можно назвать произведения Маяковского и Булгакова.
В пьесе Чехова нет случайных и «бесполезных» героев. Каждый из них, как маленький пазл одного большого изображения. Возможно, и кого-то можно откинуть и посчитать лишним, но тогда сама картина происходящего станет неполной.
Лакей Яша, привезенный из Парижа Любовью Раневской, дополняет образ своей хозяйки. Мужчина вконец избалован. Он высокомерен, самоуверен и очень хорошо устроился в жизни. Не смотря, на не самые лучшие времена, продолжает ему прилично платить, разъезжать с ним по загранице, и даже привозит лакея в поместье.
Яша безответственен, у него скудная речь и отвратительный характер. Он избалован роскошной жизнью хозяйки и когда случается беда и поместье уходит на торгах, мужчина жалобно просит забрать его с собой в Париж. Доброта Раневской принимается Яшей за слабость.
Яша является полной противоположностью Фирса. Даже возраст у героев разный. Яша, молодой, полный сил и равнодушия к хозяевам. Его интересует только финансовая сторона и собственный комфорт. Фирс же наоборот, старик, которому больше восьмидесяти лет.
Старый лакей постоянно жил в поместье. Он остался при своих хозяевах, даже после отмены крепостного права. Мужчина, стал практически членом семьи. Он ухаживал за Любовью и Гаевым, когда те были маленькими, и он продолжал о них заботиться, когда они стали взрослыми. Для старца никогда не были важны «чужие» финансы. Его больше заботил комфорт и порядок, царивший в поместье.
Очень ответственен, педантичен, но между тем, открыт душой. Он буквально страдает от новых законов, а главное, не понимает, что его ждет в будущем. Когда старика в спешке и суете попросту забывают в имении, он преданно ложится на лавочку и ждет, когда за ним вернутся.
Дуняша так же прислуживает в поместье. Она, является отражением самой Раневской. Девушка очень эмоциональна, ранима и чувствительна. В Дуняшу без памяти влюблен Епиходов. Но она легкомысленно отдает предпочтение Яше. Девушка тянется к интеллигентному, как ей показалось образу заграничного лакея. Она вскоре сильно разочаруется в своем неправильном поспешном выборе, так как для Яши, Дуняша – пустое место. Епиходов же останется присматривать за поместьем, когда выиграет торги.
Образ Епиходова и комичен и трагичен одновременно. Мужчину называют «двадцать два несчастья» из-за его умения попадать в разные неприятности, нечаянно ломать вещи, разбивать посуду. Он как магнит притягивает невезение. Вот и с женитьбой на Дуняше мужчине явно не повезло, ведь его избранница предпочла другого. Епиходов очень тяжело переносит «размолвку» и даже не пытается скрыть своих эмоций.
Образ Бориса Семеона-Пищика так же не случайный в пьесе. Мужчина очень оживлен, так как его жизнь полна разных событий. Он находится в постоянном поиске денег. Мужчина, пытаясь занять их даже у разоренных Гаева и Раневской.
Пищик оптимист по жизни. Он считает, что даже из самой сложной ситуации, можно найти выход. Его вера в хорошее моделирует ситуации, после которых он хоть и частично, но погашает все свои долги.
Чехов в своей пьесе наделил даже второстепенных персонажей особенными «чертами». Каждый из них, так или иначе, завершает образы главных героев, оставаясь при этом уникальным.
«Вишневый сад», как принято считать, является лирической комедией. Название произведение это, непосредственно, подчеркивает. Такая направленность (комическая в сочетании с лирической) связана с самим автором и его образом. Его присутствие мы можем ощущать на протяжении всей пьесы, он угадывается в ремарках, в обстановке. Он печалится и радуется вместе с героями, иногда слишком иронизирует события, но в любом случае, он есть.
Антон Павлович уделяет особое внимание не только главным действующим лицам, но еще и второстепенным персонажам. Разумеется,
Они не влияют на развитие событий, в коре, однако дают возможность воссоздать полноценную картину. Кроме того, наравне с героями, которые появляются на сцене, существует еще ряд героев, что называется, за кадром – это и дочь Пищика, и парижский любовник, и ярославская тетушка. Они введены в произведение неспроста, все герои задают определенный тон.
Главной задачей второстепенных персонажей является обобщение основных мыслей героев, сказать то, что прошло мимо, осталось невысказанным. Через них, порой, проходят ключевые моменты, которые важны для понимания и осознания пьесы.
О второстепенных персонажах сказано мало, или совсем ничего, но их характер прослеживается в репликах, которые автор так кмело вкладывает в их уста.
Вот взять, к примеру, Епиходова. Он считает себя высоко образованным человеком, хотя, в сущности, малоразвит и самолюбив. Он имеет пристрастие к нагромождению фраз, не целесообразных сравнений, использованию иностранных слов к месту и без того. Говорит, вроде бы красиво и хорошо, но совсем, совсем непонятно.
Другой персонаж – Яша. Он испорчен парижской жизнью, это четко прослеживается в его обращении к Дуняше: «Огурчик!» Речь Яши не наполнена каким-то смыслом, что и дает ощущение скудности его внутреннего мира. Кроме того, он самоуверен, жесток и мстителен. Ярким эпизодом в доказательство этих слов, является момент, когда Яшу укусила за палец собака Шарлотты. Дождавшись ночи тот, взял веревку, скрутил петельку и сделал вои паршивые дела не где-нибудь, а прямо перед окнами Шарлотты. Бедная Шарлотта! Яша – человек, который абсолютно не имеет морали. Однако он простой, как пять копеек, и в этом заключается его необходимость, а такие нужны всем.
Есть и еще один персонаж, назвать которого второстепенным фактически нельзя. Он играет, чуть ли не самую главную роль во всей пьесе. Не смотря на то, что появляется он на сцене редко, ему доверен финальный монолог – это Фирс. Он остался «вечным крепостным», в свое время, отказавшись от такой желанной свободы.
Все второстепенные герои вовсе не фон, они, по праву, могут считаться полноценными самостоятельными героями. Герои не в состоянии переспорить сложившуюся закономерность, однако это вовсе не повод для грусти. Их уход со сцены – целое представление, яркое, как карнавал. Суть заключается именно в том, что главные действующие герои не могут перебороть свое горе, а второстепенные, как бы, отпугивают его собственным смехом. Именно эти детали сделали «Вишневый сад» комедией, а местами – фарсом, что, в общем, подчеркивает драматичность пьесы.
Гоголь осуждает в комедии не только чиновничество, но и неслуживое дворянство, представленное городскими сплетниками и бездельниками Бобчинским и Добчинским, купечество, притесняемое городничим, но тоже зараженное нечестностью и корыстолюбием; полицию, которая бесчинствует, обижая и правого и виноватого. Чудовищный произвол государственных служащих направлен против самых бесправных слоев русского населения. В гоголевской комедии это такие эпизодические действующие лица, как слесарша Пошлепкина, мужа которой незаконно отдали в солдаты, больные, которых не лечат, а кормят кислой капустой, чтобы они скорее умирали, унтер-офицерша, которую безвинно высекли, арестанты, не получающие пищи, гарнизонное войско, не имеющее нижнего белья. Эти образы помогают понять размеры беззакония, несправедливости, воровства, халатности, которыми пронизана вся система государственной российской власти.
Тема и идея
Тема, которая будет выражена в названии пьесы Островского «На всякого мудреца довольно простоты», характеризует и комедию «Ревизор»; обнаруживается принципиальная неэффективность бюрократических и социальных институтов, их изначальная преступность - громоздкие и внешне незыблемые, они разрушаются изнутри страхом, и достаточно появиться намеку на возможное наказание - тотчас вскрываются спрятанные за парадным фасадом власти обывательская психология и ничтожность нравов. Главная идея "Ревизора" - мысль о неизбежном духовном возмездии, которого должен ожидать каждый человек. Гоголь, недовольный тем, как ставится "Ревизор" на сцене и как воспринимают его зрители, попытался эту идею раскрыть в "Развязке Ревизора". "Всмотритесь-ка пристально в этот город, который выведен в пьесе! - говорит Гоголь устами Первого комического актера. - Все до единого согласны, что этакого города нет во всей России... Ну, а что, если это наш же душевный город и сидит он у всякого из нас?.. Что ни говори, но страшен тот ревизор, который ждет нас у дверей гроба. Будто не знаете, кто этот ревизор? Что прикидываться? Ревизор этот - наша проснувшаяся совесть, которая заставит нас вдруг и разом взглянуть во все глаза на самих себя. Перед этим ревизором ничто не укроется, потому что по Именному Высшему повеленью он послан и возвестится о нем тогда, когда уже и шагу нельзя будет сделать назад. Вдруг откроется перед тобою, в тебе же, такое страшилище, что от ужаса подымется волос. Лучше ж сделать ревизовку всему, что ни есть в нас, в начале жизни, а не в конце ее".
Речь здесь идет о Страшном суде. И теперь становится понятной заключительная сцена "Ревизора". Она есть символическая картина именно Страшного суда. Появление жандарма, извещающего о прибытии из Петербурга "по именному повелению" ревизора уже настоящего, производит ошеломляющее действие на героев пьесы. Ремарка Гоголя: "Произнесенные слова поражают как громом всех. Звук изумления единодушно излетает из дамских уст; вся группа, вдруг переменивши положение, остается в окаменении". Гоголь придавал исключительное значение этой "немой сцене". Продолжительность ее он определяет в полторы минуты, а в "Отрывке из письма..." говорит даже о двух-трех минутах "окаменения" героев. Каждый из персонажей всей фигурой как бы показывает, что он уже ничего не может изменить в своей судьбе, шевельнуть хотя бы пальцем, - он перед Судией. По замыслу Гоголя, в этот момент в зале должна наступить тишина всеобщего размышления. В "Развязке" Гоголь предложил не новое толкование "Ревизора", как иногда думают, а лишь обнажил его главную мысль. 2 ноября (н. ст.) 1846 года он писал Ивану Сосницкому из Ниццы: "Обратите ваше внимание на последнюю сцену "Ревизора". Обдумайте, обмыслите вновь. Из заключительной пиесы "Развязка Ревизора" вы постигнете, почему я так хлопочу об этой последней сцене и почему мне так важно, чтобы она имела полный эффект. Я уверен, что вы взглянете сами другими глазами на "Ревизора" после этого заключения, которого мне, по многим причинам, нельзя было тогда выдать и только теперь возможно".Из этих слов следует, что "Развязка" не придавала нового значения "немой сцене", но лишь разъясняла ее смысл. Действительно, в пору создания "Ревизора" в "Петербургских записках 1836 года" появляются у Гоголя строки, прямо предваряющие "Развязку": "Спокоен и грозен Великий пост. Кажется, слышен голос: "Стой, христианин; оглянись на жизнь свою". Однако данное Гоголем истолкование уездного города как "душевного города", а его чиновников как воплощения бесчинствующих в нем страстей, сделанное в духе святоотеческой традиции, явилось неожиданностью для современников и вызвало неприятие. Щепкин, которому предназначалась роль Первого комического актера, прочитав новую пьесу, отказался играть в ней. 22 мая 1847 года он писал Гоголю: "...до сих пор я изучал всех героев "Ревизора" как живых людей... Не давайте мне никаких намеков, что это-де не чиновники, а наши страсти; нет, я не хочу такой переделки: это люди, настоящие живые люди, между которыми я взрос и почти состарился... Вы из целого мира собрали несколько лиц в одно сборное место, в одну группу, с этими людьми в десять лет я совершенно сроднился, и вы хотите их отнять у меня".Между тем гоголевское намерение вовсе не предполагало того, чтобы сделать из "живых людей" - полнокровных художественных образов - некую аллегорию. Автор только обнажил главную мысль комедии, без которой она выглядит как простое обличение нравов. "Ревизор" - "Ревизором", - отвечал Гоголь Щепкину около 10 июля (н. ст.) 1847 года, - а примененье к самому себе есть непременная вещь, которую должен сделать всяк зритель изо всего, даже и не "Ревизора", но которое приличней ему сделать по поводу "Ревизора".Во второй редакции окончания "Развязки" Гоголь разъясняет свою мысль. Здесь Первый комический актер (Михал Михалч) на сомнение одного из героев, что предложенная им трактовка пьесы отвечает авторскому замыслу, говорит: "Автор, если бы даже и имел эту мысль, то и в таком случае поступил бы дурно, если бы ее обнаружил ясно. Комедия тогда бы сбилась на аллегорию, могла бы из нее выйти какая-нибудь бледная нравоучительная проповедь. Нет, его дело было изобразить просто ужас от беспорядков вещественных не в идеальном городе, а в том, который на земле... Его дело изобразить это темное так сильно, чтобы почувствовали все, что с ним надобно сражаться, чтобы кинуло в трепет зрителя - и ужас от беспорядков пронял бы его насквозь всего. Вот что он должен был сделать. А это уж наше дело выводить нравоученье. Мы, слава Богу, не дети. Я подумал о том, какое нравоученье могу вывести для самого себя, и напал на то, которое вам теперь рассказал". И далее на вопросы окружающих, почему только он один вывел столь отдаленное по их понятиям нравоучение, Михал Михалч отвечает: "Во-первых, почему вы знаете, что это нравоученье вывел один я? А во-вторых, почему вы считаете его отдаленным? Я думаю, напротив, ближе всего к нам собственная наша душа. Я имел тогда в уме душу свою, думал о себе самом, потому и вывел это нравоученье. Если бы и другие имели в виду прежде себя, вероятно, и они вывели бы то же самое нравоученье, какое вывел и я. Но разве всяк из нас приступает к произведенью писателя, как пчела к цветку, затем, чтоб извлечь из него нужное себе? Нет, мы ищем во всем нравоученья для других, а не для себя. Мы готовы ратовать и защищать все общество, дорожа заботливо нравственностью других и позабывши о своей. Ведь посмеяться мы любим над другими, а не над собой..." Нельзя не заметить, что эти размышления главного действующего лица "Развязки" не только не противоречат содержанию "Ревизора", но в точности соответствуют ему. Более того, высказанные здесь мысли органичны для всего творчества Гоголя.
Роль второстепенных персонажей в романе И. И. Гончарова «Обломов»
Романом «Обломов» И. А. Гончаров показал, как условия помещичьего быта порождают в главном ге-рое безволие, апатию, бездейственность. Идейную на-правленность своего произведения сам автор опреде-лил так: «Я старался показать в «Обломове», как и от-чего у нас люди превращаются прежде времени в... кисель — климат, среда захолустья, дремотная жизнь и еще частные, индивидуальные у каждого об-стоятельства».
В первой части произведения практически нет дви-жения сюжета: читатель видит главного героя лежа-щим на диване в продолжение всего дня. Некоторое разнообразие в сонную атмосферу квартиры Обломо-ва привносят гости Ильи Ильича, в строгом порядке сменяющие друг друга. Автор не случайно ввел в ро-ман таких персонажей, как Волков, Судьбинский и Пенкин. Их деятельность знакома Обломову, и его рассуждения по поводу судьбы каждого из них еще полнее характеризуют главного героя. Мы знаем, что Илья Ильич начинал служить коллежским секрета-рем, выезжал в свет, увлекался поэзией, но государст-венная его деятельность закончилась отставкой, «еще холоднее простился с толпой друзей», чтение книг тоже постепенно надоело. В результате «лениво мах-нул он рукой на все юношеские обманувшие или обма-нутые им надежды...» и погрузился в мысленное со-ставление плана устройства имения, которое он не мог закончить вот уже несколько лет. Появление гос-тей раздвигает пространственно-временные рамки романа и позволяет автору представить различные сферы Петербурга.
Петербург светский представлен Волковым. Это «молодой человек лет двадцати пяти, блещущий здо-ровьем, с смеющимися щеками, губами и глазами... Он был причесан и одет безукоризненно, ослеплял свежестию лица, белья, перчаток и фрака. По жилету лежала изящная цепочка, с множеством мельчайших брелоков». Он востребован в светском обществе, поль-зуется успехом у женщин — и в этом находит радость жизни. Обломов же не видит в таком образе жизни ни-чего привлекательного для себя. «"В десять мест в один день — несчастный!.. И это жизнь!.. Где же тут человек? На что он раздробляется и рассыпается? Ко-нечно, недурно заглянуть и в театр, и влюбиться в ка-кую-нибудь Лидию... она миленькая! В деревне с ней цветы рвать, кататься — хорошо; да в десять мест в один день — несчастный!" — заключил он, перевер-тываясь на спину и радуясь, что нет у него таких пус-тых желаний и мыслей, что он не мыкается, а лежит вот тут, сохраняя свое человеческое достоинство и свой покой».
Следующий герой, Судьбинский — бывший сослу-живец Ильи Ильича. Он символизирует собой бюро-кратический Петербург — канцелярский и департа-ментский. «Это был господин в темно-зеленом фраке с гербовыми пуговицами, гладко выбритый, с темны-ми, ровно окаймлявшими его лицо бакенбардами, с утружденным, но спокойно сознательным выражени-ем в глазах, с сильно потертым лицом, с задумчивой улыбкой». Судьбинский уже добился должности на-чальника отделения, собирается выгодно жениться. И все это на фоне Обломова, который малодушно уво-лился из страха, что начальник объявит ему замеча-ние за неправильно отосланные документы. Обломов даже прислал медицинское свидетельство, которое гласило, что «коллежский секретарь Илья Обломов одержим отолщением сердца с расширением левого желудочка оного,... а равно хронической болью в пе-чени..., угрожающею опасным развитием здоровью и жизни больному, каковые припадки происходят, как надо полагать, от ежедневного хождения в долж-ность...» По поводу Судьбинского у Обломова также есть свое мнение. «Увяз, любезный друг, по уши увяз... И слеп, и глух, и нем для всего остального в мире. А выйдет в люди, будет со временем ворочать делами и чинов нахватает... У нас это называется карьерой! А как мало тут человека нужно: ума его, воли, чувства — зачем это? Роскошь! И проживет свой век, и не пошевелится в нем многое, многое... А между тем работает с двенадцати до пяти в канцелярии, с восьми до двенадцати дома — несчастный!», — думал он и испытывал «чувство мирной радости, что он с де-вяти до трех, с восьми до девяти может пробыть у себя на диване, и гордился, что не надо идти с докладом, писать бумаг, что есть простор его чувствам, вообра-жению».
Петербург литературный представлен образом Пенкина. Это «очень худощавый, черненький госпо-дин, заросший весь бакенбардами, усами и эспаньол-кой», пишущий «о торговле, об эмансипации жен-щин, о прекрасных апрельских днях,... о вновь изо-бретенном составе против пожаров», сумел при своем посещении затронуть какие-то струны в душе Обло-мова. Илья Ильич так воспламеняется в споре с гос-тем о предмете изображения в литературе, что даже встает с дивана. И читатель видит, что еще жива душа в нем. «Изобрази вора, падшую женщину, надутого глупца, да и человека тут же забудь. Где же человеч-ность-то? Вы одной головой хотите писать!.. Вы ду-маете, что для мысли не надо сердца? Нет, она оплодо-творяется любовью. Протяните руку падшему челове-ку, чтобы поднять его, или горько плачьте над ним, если он гибнет, а не глумитесь. Любите его, помните в нем самого себя и обращайтесь с ним, как с собой, — тогда я стану вас читать и склоню пред вами голову... Изображают они вора, падшую женщину,... а челове-ка-то забывают или не умеют изобразить. Какое же тут искусство, какие поэтические краски нашли вы? Обличайте разврат, грязь, только, пожалуйста, без претензии на поэзию... Человека давайте мне!.. люби-те его...» Но порыв этот быстро проходит, Обломов «вдруг смолк, постоял с минуту, зевнул и медленно лег на диван». Илья Ильич искренне сочувствует ли-тератору. «Ночью писать, — думал Обломов, — когда же спать-то? А поди, пять тысяч в год зарабатывает! Это хлеб! Да писать-то все, тратить мысль, душу свою на мелочи, менять убеждения, торговать умом и вооб-ражением, насиловать свою натуру, волноваться, ки-петь, гореть, не знать покоя и все куда-то двигаться... И все писать, все писать, как колесо, как машина: пиши завтра, послезавтра, праздник придет, лето на-станет — а он все пиши? Когда же остановиться и от-дохнуть? Несчастный!»
Конечно, можно согласиться с Обломовым в том, что работа по ночам, ежедневная суета, продвижение по карьерной лестнице — занятия утомительные. Но все же каждый из героев: и Судьбинский, и Волков, и Пенкин — нашли дело по душе, имеют цель в жизни. Пусть эти цели подчас и сугубо личные и герои не стремятся «пострадать» во благо Отечеству, но они действуют, огорчаются, радуются — словом, живут. А Обломов, «как встанет утром с постели, после чая ляжет тотчас на диван, подопрет голову рукой и обду-мывает, не щадя своих сил, до тех пор, пока, наконец, голова утомится от тяжелой работы и когда совесть скажет: довольно сделано сегодня для общего блага». И самое страшное, что Обломов считает нормальной такую жизнь и несчастными тех, кто не может позво-лить себе жить так, как он. Но иногда все же наступают «ясные сознательные минуты», когда ему стано-вится «грустно и больно... за свою неразвитость, оста-новку в росте нравственных сил, за тяжесть, мешающую всему». Ему становилось страшно, когда в душе возникало «живое и ясное представление о че-ловеческой судьбе и назначении,... когда в голове про-сыпались... разные жизненные вопросы». Но несмот-ря на мучащие иногда вопросы, Обломов не может и не хочет ничего менять.
Трудно переоценить роль второстепенных персона-жей в романе, ведь они являются одним из средств ха-рактеристики главного героя. Волков, Судьбинский, Пенкин — своеобразные «двойники» Обломова: каждый из них представляет тот или иной вариант воз-можной судьбы Ильи Ильича.
В конце первой части романа автор ставит вопрос: что же победит в главном герое — жизненные начала или сонная «обломовщина»? Прочитав роман, мы ви-дим, что «обломовщина» в итоге побеждает и Обломов тихо умирает на диване, так и не совершив ничего по-лезного и нужного.
