Миф об Амуре и Психее, чей сюжет мы сейчас перескажем, появился, видимо, в довольно позднюю эпоху античной истории. Бога любви Амура в нём соединяют с Психеей, олицетворением человеческой души, изображаемым в виде прелестной нежной девушки с крыльями бабочки.
Мифы древней Греции. Психея. Красавица и чудовище
Наконец и вправду распространился слух, что это сама Венера, сошедшая на землю с вершин Олимпа. Никто не стал больше ездить в Книд, глядеть на знаменитую статую этой богини, созданную Праксителем , никто не посещал жертвенников Афродиты на островах Кипре и Кифере. Храмы Венеры оставались пустыми, на алтарях не приносили больше жертв, и только когда появлялась Психея, народ принимал ее за Венеру, преклонялся перед ней, осыпал ее цветами, возносил к ней свои мольбы и приносил ей жертвы. Это благоговение перед красотой, так соответствовавшее духу греческого народа, прекрасно выражено в одной из обширных композиций Рафаэля на эту тему.
Рафаэль. Свадебный пир Амура и Психеи. Фреска из римской виллы Фарнезина, 1517
Возмущенная Венера, мучимая завистью к своей счастливой сопернице, решила ее наказать. Она призвала сына, крылатого бога любви Амура, и поручила ему отомстить за нее той, которая осмелилась оспаривать у нее первенство красоты. Она просила Амура внушить Психее любовь к человеку, недостойному ее, к самому последнему из смертных.
Обе сестры Психеи вышли замуж за царей; одна только Психея, окруженная толпами поклонников, не находила себе супруга. Отец ее, пораженный этим, спросил у оракула Аполлона , что тому причиной, и получил в ответ приказание выставить дочь на скале, где она должна ожидать брачного союза: ее супругом будет бессмертный, у него крылья как у хищной птицы, и он подобно этой птице жесток и коварен, внушает страх не только людям, но и богам, и покоряет их.
Повинуясь оракулу, отец отвел Психею на скалу и оставил ее там ожидать таинственного супруга. Дрожа от ужаса, красавица заливалась слезами, как вдруг нежный ветер-Зефир приподнял ее и понес на своих крыльях в прекрасную долину, где опустил ее на мягкую траву. Похищение Психеи Зефиром послужило сюжетом для многих картин.
Психея увидала себя в прекрасной долине; прозрачная река омывала берега, покрытые прекрасной растительностью. У самой реки стоял великолепный дворец. Психея отважилась переступить порог этого чертога; в нем нет и признака живого существа; она обходит его, и везде все пусто; только голоса невидимых существ говорят ей, и чего бы она ни пожелала – все к ее услугам. И действительно, невидимые руки прислуживают ей за столом, покрытым яствами и напитками, невидимые музыканты играют и поют, услаждая ее слух.
Так проходит несколько дней; по ночам посещает Психею ее таинственный супруг (Амур), но она его не видит и только слышит его нежный голос. Он просит ее не стараться узнавать, кто он, ибо если она узнает это, наступит конец их блаженству. По временам Психея, вспоминая предсказание оракула, с ужасом думает о том, что, несмотря на нежный голос, ее супруг может быть каким-нибудь ужасным страшилищем. В Лувре находится прекрасная картина Жерара «Амур целует Психею».
Сестры, оплакивая печальную судьбу Психеи, искали ее повсюду и наконец пришли в ту долину, где она живет. Психея встречает их и показывает им дворец и все сокровища, заключающиеся в нем. С завистью смотрят сестры на всю эту роскошь и начинают осыпать ее вопросами об ее супруге, но Психея должна была признаться, что она его никогда не видала. Сестры убеждают ее зажечь ночью светильник и посмотреть на него, уверяя ее, что это, наверное, какой-нибудь страшный дракон.
Психея решается последовать советам сестер; ночью подкрадывается она с зажженным светильником в руке к ложу, на котором покоится ничего не подозревающий бог любви. При виде его она приходит в восторг, любовь ее к нему все растет, она наклоняется к нему, целует его, и горячая капля масла падает со светильника на плечо Амура. Проснувшись от боли, он тотчас же улетает, оставив Психею предаваться своему горю. Эта сцена очень часто воспроизводится художниками новейшей эпохи. Большой известностью пользуется картина Пико на эту тему.
Психея в отчаянии бежит за Амуром, но напрасно: она не может его догнать, он уже на Олимпе, и там Венера перевязывает ему раненое плечо.
Мстительная богиня, желая наказать Психею, ищет ее по всей земле. Наконец находит, заставляет ее исполнять разные работы и посылает ее к владычице царства мертвых Персефоне – принести ей от нее ящик с красотой. Психея отправляется; по дороге ей попадается старая богиня, которая обладает даром слова и дает советы Психее, как попасть в жилище Аида ; она также предупреждает ее не поддаваться больше любопытству, уже раз оказавшемуся столь губительным для нее, и не открывать ящика, который она получит от Персефоны.
Психея переправляется через реку мертвых в лодке Харона и, следуя совету старой богини, усмиряет ужасного пса Цербера , дав ему пирог с медом, и получает, наконец, ящик от Персефоны. Вернувшись на землю, она позабывает все советы и, желая воспользоваться красотой для себя, открывает ящик. Вместо красоты из него поднимается пар, который усыпляет любопытную Психею.
Но Амур успел уже улететь от матери, он находит Психею, будит ее стрелой, посылает скорее отнести ящик Венере, а сам отправляется к Юпитеру и умоляет его вступиться перед Венерой за его возлюбленную. Юпитер дарует Психее бессмертие и приглашает богов на свадебный пир.
Рафаэль. Меркурий несёт Психею на Олимп. Фреска из римской виллы Фарнезина, 1517-1518
Прекрасная группа Кановы , находящаяся в Лувре, изображает «Пробуждение Психеи». Рафаэль на одном из своих декоративных панно изобразил свадебный пир Психеи и Амура. Сохранилось много античных камей с изображением Психеи и Амура; эти камеи дарились обыкновенно молодым супругам как свадебные подарки. От союза Психеи с богом любви родилась дочь Блаженство (Счастье).
Весь этот миф изображает вечное стремление человеческой души ко всему возвышенному и красоте, дающей человеку высшее счастье и блаженство. Психея есть символ человеческой души, которая, по мнению греческих философов, до сошествия своего на землю живет в тесном общении с добром и красотой. Наказанная за свое любопытство (низменный инстинкт), Психея бродит по земле, но в душе ее не заглохли стремления к возвышенному, добру и красоте; она повсюду ищет их, исполняет всевозможные работы, проходит через целый ряд испытаний, которые подобно огню очищают ее душу; наконец, спускается в жилище смерти и, очищенная от зла, обретает бессмертие и вечно живет среди богов, «потому что, – говорит Цицерон , – то, что мы называем жизнью, есть в действительности смерть; наша душа начинает жить только тогда, когда освобождается от бренного тела; только сбросив эти тягостные оковы, обретает она бессмертие, и мы видим, что бессмертные боги посылают всегда смерть своим любимцам как высшую награду!».
Искусство изображает Психею всегда в виде нежной молодой девы, с крыльями бабочки на плечах; очень часто на камеях подле нее лежит зеркало, в котором душа, до своей земной жизни, видит отражение обманчивых, но привлекательных картин этой земной жизни. Как в древнем, так и в новом искусстве есть много художественных произведений, изображающих этот поэтичный миф.
Миф о любви Амура и Психеи зародился в Греции, но признание и широкое распространение приобрел в Риме. Его обработал и внес в свою книгу новелл «Золотой осел» римский писатель древности Апулей. Поэтому все герои этого мифа, богини и боги, названы римскими именами, кроме земной Психеи - она сохранила прежнее, греческое имя, что означало «душа, дыхание». Апулей отразил народные, фольклорные истоки сказания о любви двух молодых людей.
В одной прекрасной стране жили царь и царица, у которых были три дочери, все три красавицы. Но младшая, Психея, была краше своих старших сестер, и, говорили, она превосходила своей красотой даже богиню любви Венеру. Дошла эта весть до Венеры. Обозлилась богиня, не поверила этому, но решила все же извести Психею. Она позвала своего сына Амура, называемого греками Эротом, красивого сильного юношу, ценившего женскую красоту, и поручила ему отправиться в то прекрасное царство, где жили царь с царицей, у которых были три дочери, младшую из которых звали Психеей.
Смотри не влюбись в нее,- наставляла своего сына Венера.- Сделай так, чтобы она влюбилась в самого недостойного человека, чтобы всю жизнь была с ним несчастна.
Амур отправился выполнять задание матери. Прибыл он в прекрасное царство, осмотрел дворец, увидел двух старших сестер, но, едва взглянул на младшую Психею, понял, что его сердце и душа принадлежат ей. Он не мог отвести глаз от Психеи и забыл все наставления матери. Он не мог сопротивляться любовному чувству и задумал жениться на земной девушке.
Между тем две старшие сестры вышли благополучно замуж, а для Психеи жених не находился. Амур всячески отгонял их от нее. И тогда ее опечаленные родители отправились к оракулу спросить о судьбе дочери. Оракул сказал им, что ее ждет необыкновенная судьба. Ее надо отвести на вершину горы и оставить там. Туда прибудет ее жених.
Кто он, оракул не знал. Еще более огорченные отец и мать так и сделали, отвели дочь на вершину горы и оставили там.
Одетая в венчальное платье Психея озиралась кругом. Она опасалась, что ее женихом окажется какое-то чудовище. Но налетел ветер, подхватил ее и принес в зеленую долину, где стоял белый дворец. Она вошла в него и услышала ласковый голос: «Ничего не бойся, царевна, будь хозяйкой в этом дворце».
Кругом была красивая мебель, на столах стояли яства. К вечеру утомленная Психея прилегла и уснула. А ночью к ней прилетел Амур. Она его не видела. Рано утром Амур улетел.
Так продолжалось довольно долго. Психея вполне освоилась во дворце, и ночной супруг не смущал ее. Но однажды ночью она сказала, что скучает, очень хочет видеть своих сестер. Амур задумался. Потом ответил, что готов привести во дворец двух ее сестер, но Психея должна быть с ними осторожна, ничего не рассказывать им о своем супруге. И он улетел.
На следующий день перед дворцом появились две старшие сестры Психеи. Они были очень удивлены, увидев Психею в таком прекрасном дворце. Психея показала им комнаты, залы. Все кругом сияло от золота и драгоценных камней. Она угощала сестер необыкновенными яствами. И зависть переполнила сердца сестер. Они спросили Психею, а кто ее муж, как он выглядит. Ничего не могла им ответить Психея, так как никогда его не видела. Тогда они посоветовали ей зажечь ночью лампу и посмотреть на него. А вдруг он чудовище?
Когда сестры уехали домой и настала ночь, Амур как всегда спустился к ней и вскоре заснул. На этот раз, побуждаемая любопытством, Психея зажгла лампу и впервые увидела своего мужа. Он был прекрасен. Она поняла, что сестры сказали так из зависти, и еще сильнее полюбила его. Но капля раскаленного масла из лампы упала на плечо Амура, он вскочил и с печалью в голосе сказал ей, что очень жаль, что она не послушалась его. Теперь им придется расстаться, у него сильно болит плечо. И Амур неожиданно исчез.
В большой печали напрасно ждала своего любимого Психея. Он больше не появлялся. Тогда она оставила дворец и отправилась его искать. Наконец пути-дороги привели ее к обиталищу Венеры. Она попросила богиню любви помочь ей найти любимого. Венера же решила извести ее, дав ей сложные задания. Она велела девушке разобрать смешанную кучу зерна, отделив чечевицу, рис и пшеницу, и набрать в хрустальный кувшин горной воды. Все эти задания Психее помогли выполнить насекомые и птицы. Но Венера все равно не хотела допустить девушку к своему сыну.
И дала ей новое задание - достать из подземного царства стеклянный ларец и принести к ней. Психея боялась, что не сможет выполнить это задание, но над ней сжалились камни и пропустили ее в подземное хранилище. Там богиня Прозерпина дала ей ларец и наказала не заглядывать в него.
На обратном пути Психея не выдержала, открыла его, и вылетевший из ларца сон усыпил ее. Она упала на землю и крепко уснула. Она спала бы вечным сном, если бы не Амур. Он выздоровел и отправился искать свою любовь, так как не мог жить больше без Психеи. Амур нашел ее на лугу спящей. Он поцеловал ее, и она проснулась. Радости влюбленных не было конца.
Но Венера ничего не хотела слышать о женитьбе божественного сына на земной девушке. Пришлось вмешаться самому главному божеству - Юпитеру. Он уговорил Венеру не мешать молодым и дал Психее выпить божественного напитка. Она не стала богиней, но сделалась бессмертной, как боги, и вскоре родила Амуру сына, которого назвали Наслаждение.
Доброго времени суток, мои дорогие читатели!
В этой статье я решила познакомить Вас с чудесным мифом «Амур и Психея» . Мне кажется, что каждый, кто хочет изучать психологию, должен быть знаком с историческими корнями происхождения как самой науки , так и ее названия. Да, как Вы уже, наверно, успели догадаться, столь популярная в наше время наука получила свое название в честь древнегреческой богини Психеи , что в переводе означает душа, дыхание.
В греческом искусстве душа представлялась в образе бабочки или молодой девушки с крыльями бабочки. Именно эту душу-бабочку греки определили в спутницы крылатому Эросу (бог любви, олицетворение любви и сексуальности), которого также именовали как Эрот, Купидон или Амур. Наибольшую известность приобрел сказочный сюжет отношений Психеи и Амура античного автора Апулея (II вв.) , который был переведен на русский язык М. А. Кузминым.
Вильям Бугро
У царя с царицей были три дочки-красавицы. Психею, младшую и самую красивую, люди почитали как Венеру, забросив старые святилища богини. Слава о красоте Психеи прошла по всей земле и многие приезжали в город, чтобы воздать ей божеские почести. Разгневанная Венера, решив погубить соперницу, приказывает Амуру внушить «самозванке» любовь к негоднейшему из людей. К Психее никто не желал свататься, и она чувствовала себя очень несчастной оттого, что все любовались ею, как бездушной красотой, и никто не искал ее руки.
«Психея, почитаемая людьми»Лука Джордано
Переживая за любимую дочь, отец обратился к милетскому Оракулу, и бог ответил, что мужем Психеи станет не человек, а некто крылатый, палящий огнем, гроза богов и даже Стикса. Психею следует отвести на высокий обрыв и там оставить.
Родители подчинились и исполнили волю Оракула. Когда отец привел девушку в указанное место и оставил одну, с дуновением ветра Зефир (бог ветра) унес красавицу во дворец, где ее окружали невидимые слуги.
По ночам к ней является Амур , который уходит до восхода солнца. Он много раз предупреждает ее, что если она попытается его увидеть, то навсегда лишится супружеских объятий. надеется узнать мужа в чертах будущего ребенка, которого носит под сердцем. От супруга она узнает, что ее разыскивают сестры, но эта встреча опасна. Психея со слезами вымаливает разрешение на встречу во дворце.
«Психея показывает своим сестрам дары Амура»Жан Оноре Фрагонар
Сестры являются к обрыву и Зефир переносит их во дворец. Так они являются несколько раз. Из противоречивых рассказов Психеи о муже (то он молодой и красивый охотник, то почтенный торговец) они делают вывод, что это бог, но из зависти говорят, что это дракон, готовый съесть Психею вместе с ребенком.
«Амур и Психея»Доменико Корви
По их наущению она готовит бритву и масляную лампу, чтобы отсечь спящему чудовищу голову, но обнаруживает «нежнейшее и сладчайшее из всех диких зверей чудовище» - Купидона.
«Амур покидает Психею» Масло с фитиля лампы обжигает плечо «господина всяческого огня», и Амур улетает. Психея, повиснув на его ноге, летит и падает. Амур, «знаменитый стрелок», который из любви «сам себя ранил своим же оружием», упрекает ее в неблагодарности, сидя на верхушке кипариса, а затем улетает.
«Психея у трона Венеры»Мэттью Эдвард Хайл
Долго ходила по всем землям, искав своего возлюбленного, пока не была вынуждена преклониться перед свекровью Венерой, которая ждала случая отомстить ей и уже послала разыскать ее Меркурия. В это время больной от обжога Амур лежал у своей матери. Очутившись под одной кровлей с супругом, но разлученная с ним, Психея должна была сносить всяческие преследования Венеры, которая, ища ей смерти, придумывала разные неисполнимые работы. Так, ей поручили разобрать по зернам и породам громадную кучу смешанного зерна, достать золотого руна с бешенных овец, добыть воды из Стикса и принести из подземного царства от Прозерпины ящик с чудесными притираниями.
«Восхищение Психеи»Вильям Бугро
Благодаря чужой помощи, Психея сделала все, что велела ей Венера, пока, наконец, не выздоровел Амур.
«Бракосочетание Амура и Психеи»Помпео Батони
Тогда он обратился к содействию верховного олимпийского бога и с помощью его добился согласия небожителей на брак с Психеей, которая получила от Зевса бессмертие и была приобщена к сонму богов.
Завистливые сестры Психеи были наказаны за свою зависть и коварство тем, что разбились об утес, прыгнув с него в расчете, что Зефир унесет их в волшебный дворец Амура. От брака Психеи с Амуром родилось Наслаждение (Вожделение).
По поводу перевода имени отпрыска Амура и Психеи долгое время существовали разногласия, так русский поэт И.П. Богданович пишет:
От них родилась дочь, прекрасна так, как мать;
Но как ее назвать,
В российском языке писатели не знают.
Иные дочь сию Утехой называют,
Другие - Радостью, и Жизнью, наконец;
И пусть, как хочет, всяк мудрец
На свой зовет ее особый образец.
Не пременяется названием натура:
Читатель знает то, и знает весь народ,
Каков родиться должен плод
От Душеньки и от Амура [Богданович 1957: 126].
Несомненно, столь прекрасный сказочный сюжет отражает всю сущность человеческой души, какие муки ей приходится притерпевать отстаивая свою любовь, сколько ошибок совершить и исправить, чтобы наконец достичь наслаждения. Но самое главное, что проходит красной линией во многих сказках - это никогда не следует терять надежды на осуществление своей мечты!
Р.S. А что Вы думаете по поводу сюжета мифа «Амур и Психея» ? И какие чувства у Вас возникли после прочтения?
Мифы и легенды о Психее и Эросе (Амуре)
Психея (греческое y u c h , "душа", "бабочка"), в греческой мифологии олицетворение души, дыхания. Древние греки представляли себе души умерших в виде бабочки или летящей птицы. Души умерших в царстве Аида изображаются летящими, они представляются вылетающими из крови жертв, порхающими в виде теней и фантомов. Души умерших вьются вихрем призраков вокруг Гекаты, призрак Ахилла при осаде Трои появляется в сопровождении вихря.
Мифы о царевне Психее рассказывают о стремлении человеческой души слиться с любовью. За неописуемую красоту люди почитали Психею больше, чем Афродиту. Апулей в "Метаморфозах" пересказывает миф о романтической любви Амура и Психеи; странствиях человеческой души, жаждущей встретиться со своей любовью.
Миф о любви Эроса и Психеи
В некой стране жили царь и царица. У них было три дочери-красавицы, причем младшая - Психея - была настолько хороша, что превосходила прелестью саму Венеру.
Люди почитают ее, как саму Венеру, забросив старые святилища богини.
Венера досадовала на смертную красавицу и решила сурово ее покарать.
Справедливо вознегодовавшая Венера "сейчас же призвала к себе сына своего крылатого, крайне дерзкого мальчика, который, в злонравии своем общественным порядком пренебрегая, вооруженный стрелами и факелом, бегает ночью по чужим домам, расторгая везде супружества, и, безнаказанно совершая такие преступления, хорошего решительно ничего не делает. Его, от природной испорченности необузданного, возбуждает она еще и словами, ведет в тот город и... показывает" девушку, призывая сделать так, "чтобы Психея влюбилась в самого ничтожного из людей и всю жизнь была бы с ним несчастна".
Амур полетел выполнять приказание матери, но все вышло не так, как хотела Венера. Увидев Психею, Амур был поражен ее красотой, и прекрасная царевна, о том не подозревая, уязвила любовью самого бога любви. Амур решил, что красавица должна стать его женой, и принялся отваживать от нее всех женихов.
Царь и царица недоумевали: две старшие дочери уже благополучно вышли замуж, а Психея, несмотря на свою красоту, все еще жила в родительском доме и к ней не посватался ни один жених.
Царь обратился к оракулу, и оракул объявил (разумеется, по наущению Амура), что царевне суждена необычная судьба.
Оракул сказал, что мужем ее станет не человек, а некто крылатый, палящий огнем, гроза богов и даже Стикса. Он повелел облачить Психею в свадебный наряд, отвести на высокую гору и оставить там в ожидании предназначенного ей неведомого супруга.
Долго горевали царь и царица, но не посмели ослушаться воли богов и исполнили все так, как велел оракул.
Несчастная Психея в свадебном наряде оказалась одна на вершине горы. В ужасе озиралась она вокруг, ожидая, что вот-вот появится какое-нибудь чудовище.
Но вдруг налетел легкий, ласковый ветерок-Зефир, подхватил Психею, перенес ее с неприютной скалы в зеленую долину и опустил на шелковистую траву.
Поблизости росла тенистая роща, а среди деревьев стоял беломраморный дворец. Видя, что пока с ней не произошло ничего дурного, царевна приободрилась и захотела рассмотреть дворец поближе. Двери сами собой распахнулись перед ней, и царевна, робея, вошла внутрь.
Никогда еще не доводилось Психее видеть подобной роскоши. Стены сияли золотом и серебром, потолок был сделан из слоновой кости, а пол, который она попирала ногами, выложен из драгоценных камней.
Неожиданно откуда-то послышался приветливый голос: "Здравствуй, царевна! Будь здесь хозяйкой".
Целый день гуляла Психея по дворцу, но так и не смогла обойти всех его комнат. Незримые слуги сопровождали царевну, исполняя всякое ее желание, едва она успевала о нем подумать.
Вечером, утомившись, Психея легла спать, и под покровом темноты к ней на ложе сошел Амур. Психея не видела, а лишь осязала своего неведомого супруга, но, тем не менее, горячо его полюбила. Утром, до того как рассвело, Амур удалился, чтобы снова прийти, когда стемнеет.
Амур, будучи не в силах видеть любимую жену в печали, сказал: "Я исполню твое желание. Повидайся с сестрами, но будь осторожна - они могут дать тебе дурной совет".
Он послал Зефиров за сестрами Психеи, и те доставили их на своих крыльях во дворец.
Придя в себя после путешествия по воздуху и увидев, что их младшая сестра жива и здорова, сестры очень обрадовались. Но когда Психея рассказала им, как она счастлива, провела по дворцу и показала свои богатства, в их сердцах проснулась зависть.
Когда же сестры стали расспрашивать ее о муже, простодушная Психея ответила, что муж ее добр и ласков, и, судя по всему, молод и хорош собой, хотя утверждать этого наверняка она не может, потому что он посещает ее только под покровом темноты.
Тут сестры исполнились еще большей зависти, поскольку у одной из них муж был стар и лыс, как тыква, а у другой - скрючен от ревматизма и постоянно мазался вонючей мазью.
Вернувшись домой, сестры даже не сказали родителям, что Психея жива, и составили коварный план, как погубить ее счастье.
Вскоре Психея снова захотела повидаться с сестрами, и они, как и в прошлый раз, на крыльях Зефиров прилетели к ней в гости.
Увидев Психею, сестры изобразили на своих лицах притворное горе и воскликнули: "О, несчастная! Твой муж - отвратительный и злобный змей. Здешние земледельцы не раз видели, как он переползает на брюхе через реку и скрывается в твоем дворце. Берегись! Однажды он ужалит тебя - и ты умрешь страшной смертью!" И обе они громко зарыдали.
Напуганная и сбитая с толку Психея спросила: "Что же мне делать?"
Сестры сказали: "Спрячь под постелью острый нож, и когда нынче ночью твой супруг придет к тебе, убей его".
Коварные сестры вернулись домой, оставив Психею в страхе и печали.
Поразмыслив, она усомнилась в словах сестер и решила, прежде чем убить мужа, взглянуть на него, чтобы убедиться, что он и вправду змей. Она наполнила маслом светильник и спрятала его возле постели.
Ночью Амур, как обычно, пришел на ложе Психеи. Когда он уснул, Психея потихоньку встала, зажгла светильник и, замирая от ужаса, взглянула на супруга. Каковы же были ее изумление и радость, когда вместо отвратительного змея она увидела златокудрого бога любви. Нечаянно уколовшись стрелой Амура, Психея воспылала еще большей любовью к богу, однако, рука Психеи дрогнула, светильник наклонился, и капля горячего масла упала на плечо спящего.
Амур тотчас же проснулся. Увидев Психею со светильником в руках, он воскликнул в гневе и горести:
"Ведь я, простодушнейшая Психея, вопреки повелению матери моей Венеры, приказавшей внушить тебе страсть к самому жалкому, последнему из смертных и обречь тебя убогому браку, сам предпочел прилететь к тебе в качестве возлюбленного. Я знаю, что поступил легкомысленно, но, знаменитый стрелок, я сам себя ранил своим же оружием и сделал тебя своей супругой для того, значит, чтобы ты сочла меня чудовищем и захотела бритвой отрезать мне голову за то, что в ней находятся эти влюбленные в тебя глаза. Я всегда то и дело убеждал тебя остерегаться, всегда дружески уговаривал. Почтенные советницы твои немедленно ответят мне за свою столь гибельную выдумку, тебя же я накажу только моим исчезновением", - сказал он, остановившись в саду, и улетел.
Несчастная Психея осталась одна, горько плача и проклиная свое легковерье.
Она попыталась утопиться, но река, не желая ссориться с богом любви, отринула ее тело. Увидев ее, заплаканную, изможденную, Пан посоветовал ей не убиваться, а молиться Купидону, и хотя такой совет был едва ли не абсурден, Психея решила во что бы то ни стало найти супруга.
Достигнув ближайшего города, в котором, царицей была ее сестра, Психея отправилась к ней и рассказала, что свет лампы открыл ей, что мужем ее был сам Купидон, но что он проснулся и выгнал ее, объявив, что предпочитает ее сестру (и Психея назвала имя). Восторженная сестрица тут же села на корабль, уплыла к тому утесу, откуда прежде Зефир переносил ее во дворец Купидона и, не дожидаясь ветра, спрыгнула с обрыва.
Тем временем Психея дошла до города, где жила ее вторая сестра и рассказала ей ту же историю, что и первой; и эта завистница точно так же разбилась. Так, переходила она из одного города в другой в поисках возлюбленного.
Амур тем временем прилетел в чертог своей матери Венеры. Обожженное плечо его сильно болело, он громко стонал и жаловался.
Расторопная чайка, узнавшая об этом, поспешила к Венере и рассказала ей о болезни сына и о том, что люди более не влюбляются и не женятся, что ругают за это бездельников Венеру и Амура. Не забыла чайка также упомянуть и Психею, которую Амур сделал своею возлюбленною вопреки приказу матери.
Венера разгневалась на сына, посмевшего без ее ведома взять в жены ту, которой она желала зла, но еще сильнее разгневалась богиня на Психею. Венера строго-настрого запретила богам и людям помогать несчастной, давать ей приют и утешение и принялась за поиски «беглой служанки».
Венера является к Юпитеру на колеснице, запряженной птицами, и требует предоставить ей Меркурия. Меркурий объявляет всюду, что тот, кто «вернет из бегов или сможет указать место, где скрывается беглянка, царская дочь, служанка Венеры, по имени Психея», получит в награду от Венеры «семь поцелуев сладостных и еще один самый медвяный с ласковым языка прикосновением».
Но Психея готова сама идти на поклон к свекрови, чтобы смягчить ее гнев и найти супруга.
Долго скиталась Психея, отвергнутая всеми, и наконец пришла к чертогу Венеры.
У ворот ее с бранью встречают Привычка, Забота и Уныние, бьют ее плетьми, Венера издевается над нею и отказывается признавать Психею невесткой, а себя бабушкой будущего ребенка. Она рвет на Психее платье, таскает ее за волосы и задает ей невыполнимые задания. Пообещав не позволить Психее родить, она перемешала рожь, ячмень, просо, мак, горох, чечевицу, бобы и велела Психее перебрать все это за день.
Психея заплакала, не решаясь даже приступить к этой бесконечной работе.
Однако над Психеей сжалились муравьи, и когда Венера вернулась с пира, работа была уже выполнена.
На следующее утро Венера приказала Психее принести клок шерсти с золоторунных баранов, что паслись на лугу. Девушка покорно пошла, но лишь для того, чтобы утопиться в ближайшей реке, по берегам которой рос тростник. Одна тростинка сжалилась над девушкой и сказала: "Психея, смотри, не приближайся в этот час к ужасным овцам: когда палит их солнечный зной, на них обычно нападает дикое бешенство... Когда же после полудня спадет солнечный жар и приятная речная прохлада стадо успокоит, тогда... ты найдешь золотую шерсть, застрявшую повсюду среди переплетенных ветвей, - стоит лишь потрясти листву соседних деревьев".
Психея послушалась совета, и принесла Венере целую охапку золотой шерсти.
Разгневанная богиня не замедлила дать следующее задание. На этот раз Психее необходимо было набрать в сосуд воды из источника, бьющего на вершине отвесной скалы. Когда Психея с хрустальным сосудом в руках стояла у подножия скалы и с отчаянием смотрела на неприступную вершину, мимо пролетал орел. Он подхватил хрустальный сосуд и, поднявшись на своих крыльях к вершине скалы, зачерпнул воды из источника.
Раздосадованная Венера придумала новую задачу: велела Психее спуститься под землю в царство смерти, попросить у его владычицы Прозерпины ларец с красотой и, не открывая его, принести Венере.
Горемычная Психея подумала, что легче умереть, нежели выполнить эту задачу. Она поднялась на высокую башню, чтобы броситься с нее вниз и положить конец своим мученьям. Горе ее было так велико, что холодные камни, из которых была построена башня, прониклись к ней жалостью. Они заговорили и указали Психее путь в подземное царство, научив подкупить перевозчика через реку, отделяющую мир живых от мира мертвых, двумя монетами и задобрив пса, охраняющего вход в подземное царство, двумя кусками хлеба. Еще камни башни предупредили: не вздумай открывать баночку, которая будет у тебя в руках, или заглядывать в нее, не проявляй любопытства к скрытым в ней сокровищам божественной красоты.
Сделав все так, как советовала башня, Психея получила от Прозерпины баночку.
Она помнила, что не должна в него заглядывать, но не смогла совладать с любопытством. Едва выбравшись из подземного царства на свет, она приоткрыла крышку.
В ларце был заключен сон подземного мира, подобный смерти. Черным туманом обволок он Психею, она упала на землю и заснула.
Тем временем обожженное плечо Амура зажило, и вместе с болью прошел его гнев на Психею. Он отыскал ее, погруженную в зачарованный сон, и разбудил поцелуем. Психея поведала супругу, как жестоко угнетает ее Венера, и Амур пообещал, что отныне этому наступит конец. «Но ты пока что усердно исполни поручение, которое мать моя дала тебе своим приказом, а об остальном я позабочусь», - сказал Амур и вновь улетел.
Он полетел к самому Юпитеру и стал просить, чтобы тот водворил мир между его матерью и женой.
Юпитер призвал Венеру и сказал ей: "О, прекраснейшая! Не сетуй, что твой сын избрал себе в жены не богиню, а смертную. Я подарю ей бессмертие, и она сравняется с богами". Он наполнил кубок амброзией - напитком богов - и дал выпить Психее.
Психея стала бессмертной, подобно своему супругу. Боги пели хвалу ее красоте и доброму нраву, Венере пришлось смириться и признать Психею своей невесткой.
Вскоре у Амура и Психеи родилась дочь, имя которой - Наслаждение.
Легенда откуда появился Веер
В жену бога любви Эроса - Психею влюбился бог западного ветра Эол. Во время отсутствия Эроса Эол проник в комнату к спящей Психее и стал ее целовать. Вернувшийся Эрос в гневе оторвал крыло у соперника. От шума проснулась Психея. Взяв трофей мужа, она кокетливо стала им обмахиваться. Так, по греческому преданию, появилось первое опахало.
(Апулей. Метаморфозы. IV, 28 – VI, 24)
Жили в одном городе царь с царицей. Было у них три дочери, все три – красавицы. Можно еще было описать красоту двух старших царевен, но никакими словами нельзя было представить всей прелести младшей. Отовсюду, из ближних и дальних стран, сходились люди в тот город; стар и млад – все дивились деве и чтили ее как Афродиту. Думали, что богиня, рожденная из недр морских и вскормленная пеной волн, совлекла с себя божественное естество и поселилась между смертными или что творческая сила небесных звезд снова оплодотворила – уже не море, а землю – и породила новую Афродиту, девственной красотой своей равную из пены рожденной богине. Опустели храмы истинной Афродиты. Никто более не отправлялся на поклонение богине ни в Пафос, ни на Киферу. Деве воссылались мольбы, как великой богине, принявшей человеческий образ, к ней взывали при совершении жертв, ее призывали за жертвенными пирами. По улицам вокруг нее теснился народ, дарил ей венки и рассыпал цветы перед нею.
Гнева исполнилась Афродита, видя, как божеские почести расточаются смертной деве. "Как! Неужели я, праматерь мира, воззвавшая к бытию стихии, неужели я, богиня, подающая благодать всему миру, должна делиться почестями со смертной девой? Неужели образом моим будет облечено существо земное? Напрасно же Парис, фригийский пастух, предпочел меня Афине и Гере. Но не на радость себе восхитила дева мои почести: будет она плакаться на свою красу". Так говорила сама с собой Афродита и призвала сына своего, резвого мальчика Амура, что неотразимыми стрелами своими наносит раны и богам, и людям. Привела богиня Амура в тот город, где жила Психея (так звали красавицу царевну), и, рассказав, в чем провинилась перед ней соперница, полная гнева и скорби, обратилась к нему с такими словами: "Узами материнской любви, сладостными ранами стрел твоих заклинаю тебя, о сын мой, отомсти за меня деве, накажи ты гордую красавицу; исполни мне это одно моление. Пусть воспылает дева жгучей страстью к самому презренному из людей, к смертному, которому не дала судьба не только почестей и богатства, но даже безопасности от нищеты и нужды, к такому низкому и жалкому человеку, который бы не находил себе подобного на земле".
Так говорила богиня и покрывала поцелуями милого сына. Потом пошла она на берег моря. Лишь только нежные ноги богини коснулись разлившихся по взморью волн, как море готово уже служить ей. Тритоны везут на себе золотую колесницу ее и, играя на раковинах, веселой толпой следуют за нею по волнам; одни защищают богиню от солнца, другие подставляют ей зеркало, чтобы полюбовалась и порадовалась она на красу свою. Сидя на спинах дельфинов, толпой сбираются вокруг нее дочери Нерея, вместе с ними плывет и отрок Палемон; поют нереиды веселые песни. Так шествует богиня по водам морским к Океану.
Между тем красота Психеи становилась для нее не в радость. Все любовались на нее, все ее восхваляли, но никому из людей не приходила мысль искать руки ее: красоте царевны дивились как созданию искусного художника. Две старшие сестры Психеи вступили уже в брак и наслаждались семейным счастьем, а Психея все еще оставалась безбрачной и жила в одиночестве, болея и томясь душой и проклиная красу свою, восторженно превозносимую людьми. Отец Психеи, полагая, что причина несчастий его дочери – гнев кого-нибудь из богов, отправился в Кларос, к древнему оракулу Аполлона; принося богу мольбы и жертвы, испрашивал он дочери супруга. И такое гадание дано было ему от оракула:
Деву младую поставь на вершине горы многохолмной,
Пышно одетую в брачно-могильные ризы.
Зятя себе ты не жди от смертного рода людского:
Страшен и дик будет зять твой и видом дракону подобен.
Он, быстрокрылый, носясь по эфиру, все побеждает:
Все сокрушая мечом и пламенем в прах обращая;
Зевс сам страшится его, перед ним и все боги трепещут;
Воды послушны ему и темное царство Аида.
С сердцем, полным скорби, воротился отец Психеи в свой дом и передал жене слова оракула.
Тужат царь с царицей, денно и нощно сокрушаются они и льют горькие слезы, но наконец приступают к исполнению повеления оракула. Приготовили для несчастной девы брачные одежды и, по совершении жертвоприношений, повели ее, оплакиваемую всем народом, на вершину крутой скалы. На пути Психея, видя горькие слезы и безутешную печаль родителей, обратилась к ним с такими речами: "О чем вы плачете и сокрушаетесь? Не видите разве, что над нами тяготеет месть разгневанной богини? Когда слава о красе моей гремела между народами, когда мне воздавались божеские почести и люди единогласно называли меня новой Афродитой, вот тогда бы следовало плакать и сокрушаться. Вижу я – это поклонение моей красоте и погубило меня. Ведите же меня скорее на скалу, указанную оракулом. Влечет меня скорее увидать обещанного супруга. Чего мне страшиться? И мне ли отвергать имеющего власть и силу над всем существующим?" Так говорила Психея, и родители, сопровождаемые народной толпой, повели ее к скале. Войдя на вершину ее, потушили брачные светильники и, печальные, с поникнувшими головами, пошли все назад, оставив деву на вершине пустынной горы. Трепеща от страха, стояла Психея и проливала слезы. Вдруг ощущает она легкое веяние Зефира. Подхватив деву, он несет ее вниз со скалы, в глубокую долину, и бережно опускает на мягкую мураву.
Отдохнув на шелковистой мураве и успокоясь от страха, Психея впала в сладкую дремоту. Пробудясь от сна, она почувствовала себя бодрой и спокойной. Видит она – перед ней зеленая роща, и из рощи струится тихий, светловодный поток; неподалеку от того потока стоит пышный дворец, построенный – видимое дело – не человеческими руками, а каким-нибудь божественным зодчим. При самом входе во дворец было видно, что он служит жилищем кому-нибудь из богов. Крыша, сделанная из драгоценных камней и слоновой кости, покоилась на золотых колоннах, все стены покрыты были фигурами и изображениями, искусно вычеканенными из серебра; даже полы были разукрашены рисунками, составленными из мелких кусочков драгоценных камней. В иных покоях стены были сплошь покрыты золотом и сияли светом даже и в то время, когда не освещались лучами солнца. Поистине, такие чертоги могли бы быть достойным жилищем Зевса, если бы ему пожелалось жить на земле, между людьми.
Привлеченная блеском дворца, Психея подошла к нему ближе и осмелилась даже войти внутрь его. Идет она по дивным палатам и дивится всему, что видит; входит в горницы, где хранятся сокровища: груды драгоценностей лежат на полу, незапертые и никем не охраняемые. Смотрит она на эти драгоценности и слышит, как какие-то голоса говорят ей: "Что ты, царевна, смотришь на эти сокровища? Все это твое. Ступай в опочивальню, приляг на ложе и успокой усталые члены; а не то мы изготовим тебе ванну: освежи сперва свое тело омовением. Мы, говорящие с тобой, твои служительницы; мы будем усердно ходить за тобой. Когда ты вымоешься и отдохнешь, обед твой будет уже готов".
Дивно было все это для Психеи. По предложению чудесных своих служительниц она омылась и освежила себя сном. Встав с ложа, видит – перед нею ставится стол и седалище; на столе появляются различные яства и сладкие напитки – все это подается не служанками, а как будто приносится дыханием ветра. Видеть – она никого не видит, а слышит только чьи-то голоса; эти голоса ей и прислуживают. Когда она встала из-за стола, слышит – вошел кто-то в горницу и начал петь, а другой, пришедший вместе с ним, заиграл на цитре; только ни певца, ни музыканта, ни его цитры Психея не видит. После того послышалось пение хора; пел тот, не видимый тоже, хор веселые, плясовые песни.
Наступил вечер. Психея пошла в опочивальню. Жутко стало ей ночью одной в огромном дворце, но услыхала она ласковый голос своего супруга и успокоилась. На рассвете голос стих – незримый супруг ее удалился. Тотчас же явились на службу новобрачной голоса, служившие ей, и ждали ее приказаний. Так шло долго: каждую ночь к Психее невидимо приходил таинственный супруг ее, и звуки его голоса служили для нее отрадой в ее уединении.
Между тем родители Психеи скорбели и сокрушались о ней непрестанно. Когда слух о ее гибели дошел до старших сестер, живших далеко, они прибыли к родителям, чтобы утешить и разделить с ними печаль их. В ночь, накануне того дня, когда сестры Психеи прибыли в родительский дом, муж говорил ей: "Психея, дорогая подруга моя! Будь осторожна: судьба готовит тебе испытание. Сестры твои думают, что ты погибла, и разыскивают тебя всюду; скоро придут они на ту скалу, с которой унес тебя Зефир, слуга мой. Когда ты услышишь их вопли – не отвечай на них и не показывайся даже сестрам, иначе горе и мне, и тебе". Психея обещала слушаться мужа. Но утром – лишь только он от нее скрылся – принялась она плакать и жаловаться на судьбу свою. "Несчастная я, – говорила она, – эти роскошные чертоги – для меня темница. Никогда больше не слыхать мне человеческой речи; обо мне плачут и тоскуют сестры, а я не только не смею утешить их – не могу и взглянуть на них". Так целый день проплакала Психея и не вкушала в тот день никакой пищи, не омылась ни разу в ванне; дождавшись ночи, в слезах удалилась она в опочивальню.
Скоро явился к ней муж – на этот раз ранее обыкновенного. Видит он слезы Психеи и спрашивает ее: "Разве так обещала вести себя моя Психея? Чего же мне ждать от тебя, на что надеяться? Целый день протомилась ты сегодня и прострадала. Ну, делай как знаешь; только не забудь моего первого предостережения, иначе горькая судьба ожидает тебя". Плачет Психея и молит мужа позволить ей повидаться с сестрами и утешить их. Муж согласился и позволил ей даже, когда придут к ней сестры, одарить их золотом и всякими другими драгоценностями. Только еще раз убеждал он жену, чтобы не поддавалась она любопытству сестер, когда они начнут расспрашивать, кто ее муж и каков он видом. Если же она возымеет желание проникнуть в роковую тайну и увидать его лицом к лицу, то брак их должен быть расторгнут. Благодарит Психея мужа и весело говорит ему в ответ: "Я лучше соглашусь умереть сто раз, чем разлучиться с тобой; мне все равно, кто бы ты ни был. Я люблю тебя больше жизни, считаю тебя лучше самого Амура, Только исполни ты мою просьбу – прикажи Зефиру принести ко мне сестер моих". Муж Психеи, против воли своей, уступает и обещает исполнить ее желание. Лишь только занялась в небе утренняя заря, как он снова исчезает из объятий Психеи.
В скором времени на скалу, с которой унесена была Зефиром Психея, пришли ее сестры и стали громко рыдать и звать к себе погибшую, как они полагали, сестру. Услыхав их вопли и рыдания, Психея, вне себя, выбежала из своего дома и закричала им: "О чем вы убиваетесь? Вот я – не плачьте обо мне; ступайте сюда, обнимите меня!" И тотчас же приказала она Зефиру снести к ней со скалы сестер. Свиделись сестры, обнялись и плакали уже не горькими слезами, а слезами радости. "Ну, – сказала Психея сестрам, – о чем теперь тужить? Пойдемте ко мне в дом, порадуйтесь на мое житье!" Повела она их в золотые чертоги, стала показывать им свои сокровища и удивлять их голосами невидимых слуг своих, потом велела изготовить для сестер омовение и накормила их истинно царским обедом. Дивятся сестры роскошному житью Психеи и ее богатствам и чувствуют к ней зависть. Наконец одна из них начинает выспрашивать у нее – кому принадлежат эти чертоги, кто ее муж и каков он собою? Психея говорит им, что муж ее – юноша, борода только что начинает пробиваться на его лице; что занимается он большей частью охотой в лесах и на горах. Затем, чтобы не проговориться и не выдать роковой тайны, она осыпала сестер всякими подарками – золотом, самоцветными каменьями и другими драгоценностями, призвала Зефира и велела ему отнести гостей обратно на скалу.
Воротились сестры домой, и чем более думают они о богатстве и счастье Психеи, тем сильнее вскипает в них зависть. "О слепое, неразумное счастье! – говорит одна. – Как плачевна наша доля в сравнении с долей младшей сестры. Мы живем почти невольницами, вдали от родины и отцовского дома, а у нее – сколько всяких богатств, и муж ее – не простой смертный. Видела ты, какие груды сокровищ лежат в ее доме? Сколько у нее золота, драгоценных камней, какие пышные одежды! Даже полы у нее выстланы золотом да дорогими камнями: она и ходит-то по золоту. Если правда, что муж ее так хорош, как она говорит, то во всем мире нет подобной счастливицы. Муж ее так любит: он и ее, со временем, сделает богиней. Она уже и теперь загордилась; будучи еще смертной, держит себя богиней, распоряжается невидимыми слугами и повелевает даже ветрами. А я – то, несчастная: муж у меня старше моего отца – дряхлый, плешивый и такой ревнивец, что все двери в доме держит на запоре". Другая сестра говорит: "А у меня-то муж весь разбит и изувечен подагрой; мне приходится растирать кривые, костлявые ноги его разными вонючими мазями; я не жена ему – я его сиделка. Как тебе покажется такая судьба? Нет, не могу вспомнить о сестре нашей – за что досталось ей такое счастье? Вспомни, как гордо встретила она нас; сколько у нее всякого богатства, а что она нам дала? Да и то, что дала, с какой неохотой она предложила. Да и посещение-то наше ей, видно, было в тягость – сейчас и сбыла нас от себя, велела ветру нести нас назад. Жить не хочу, если не расстрою ее счастья! Если и ты разделяешь мои чувства, то давай действовать вместе. Только ни отцу, ни матери и никому другому не скажем мы того, что видели; не скажем, как счастливо живет сестра наша Психея: тот еще не счастлив, о счастье которого никто не знает. Теперь мы с тобой разъедемся: поедем к мужьям, в убогие дома свои; когда же надумаем, как действовать, мы опять прибудем в эту страну и употребим все силы, чтобы наказать гордячку". Так говорили между собой сестры. Скрыли они все дорогие подарки, полученные от Психеи, растрепали волосы, исцарапали лица и, громко рыдая и оплакивая гибель сестры, возвратились в дом родителей. Простясь с ними, они разъехались, как говорили: каждая из них поехала к своему мужу, и обе затаили в сердца: мысль – погубить Психею, какими бы ни было средствами.
Между тем Психею снова предостерегает муж ее: "Опасное испытание готовит тебе судьба: злые волчицы замышляют против – тебя козни, и если ты не устоишь – быть беде! Сестры хотят уговорить тебя взглянуть мне в лицо; а помнишь, что я говорил тебе: если ты заглянешь мне в лицо, никогда больше не увидишь меня. Когда придут сюда злодейки – а придут они непременно, я это чувствую, – не вступай с ними ни в какие разговоры; если же у тебя не хватит духа поступить с ними таким образом, то по крайней мере не слушай их речей про меня и не отвечай на их расспросы обо мне. Скоро родится у нас сын – божественный, если ты не откроешь тайны нашего брака, смертный, если ты откроешь эту тайну". Радостью и восторгом исполнилось сердце Психеи, когда она услыхала, что от нее родится божественный младенец; с нетерпением стала она дожидаться того времени, когда станет матерью.
Наступило наконец время испытания, о котором говорил Психее муж: сестры ее были уже на пути к ней и спешили скорее исполнить то, что задумали в злых сердцах своих. Накануне их прибытия муж еще раз предостерегал Психею: "Вот наступает день испытания, решительный день. Порождения злобы изощрили нож свой и уже готовы поразить тебя им. Беда нам, дорогая моя! Пожалей ты и себя, и меня; не губи, не делай несчастным нашего сына. Злые жены, которых тебе не следовало бы называть сестрами, придут на гору и, как сирены, привлекут тебя к себе станут рыдать и вопить, и оглашать своими стенаниями горные утесы. Не гляди ты на них тогда, не слушай их". Заплакала Психея и, обливаясь слезами, рыдая, говорит мужу: "Не в первый раз сомневаешься ты в моей твердости и верности тебе; вот увидишь, обладаю ли я твердостью души. Только прошу тебя: вели Зефиру принести ко мне сестер; ты не позволяешь мне взглянуть на твое священное лицо, позволь же мне взглянуть хоть на сестер моих. Исполни мне эту просьбу, заклинаю тебя моей любовью к тебе и младенцем нашим, в лице которого я увижу твой образ. Не стану я заглядывать в лицо тебе, если бы и не скрывала его от меня тьма ночи". Так просила Психея мужа, и плакала, и ласкалась к нему. Очарованный ее ласками, растроганный слезами, Амур во второй раз соглашается на ее просьбу; утром рано, при первых лучах зари, он, стирая со своих кудрей слезы жены, прощается с нею и исчезает.
Прямо с корабля, не заходя в дом родителей, спешат сестры Психеи к скале и, не дожидаясь, пока подхватит их и понесет к ее дому ветер, сами отважно прыгают вниз со скалы. Но Зефир, послушный воле своего господина, вовремя подхватил их, хотя и неохотно, и бережно опустил на землю. Психея радостно и радушно встречает сестер и обнимает обеих; тая коварные замыслы в сердце, они говорят ей: "Ты уж не дитя теперь, Психея, скоро, мы думаем, ты будешь матерью; о, как мы счастливы, как будет нам приятно заняться воспитанием дорогого ребенка! Да если он, как и надо надеяться, будет походить на родителей, то он будет настоящим Купидоном". Так говорят коварные и, мало-помалу, овладевают сердцем Психеи. Хлопочет она успокоить сестер с дороги, предлагает им отведать пищи, потчует их своими божественными яствами, велит играть для них на цитре и на флейтах. Играют невидимые музыканты, невидимый хор певцов поет чудные песни; но ни сладость пения, ни прелесть звуков цитры и флейт не могут смягчить злобы, питаемой к Психее ее сестрами. Заговорив с ней снова, они лукаво начинают выпытывать у нее, кто ее муж и каков он собою. Забыв свои прежние речи, Психея отвечает сестрам, что муж ее родом из соседней страны, занимается торговыми делами, что он человек средних лет и что в голове у него пробивается уже седина. Избегая дальнейших расспросов, она поспешила одарить сестер всякими драгоценностями и поручила Зефиру отнести их на скалу.
Возвращаются сестры домой и ведут между собой такие речи. "За метила ты, – говорит одна, – как бесстыжая лжет: в тот раз сказала, что муж ее – юноша и что на ланитах его только что пробивается борода; а теперь говорит, будто он – пожилой уже человек с проседью в голове. Видишь, как скоро успел состариться! Уж что-нибудь одно: или лжет, или не знает мужа в лицо. Если правда последнее, то муж у нее, наверное, кто-нибудь из богов, и дитя ее будет божественное. Если только она будет когда-нибудь матерью бога, я возьму тогда веревку, да и удавлюсь!" Кипя злобой, вошли они в дом родителей и у них провели ночь. Рано утром бегут они снова на скалу; опустясь на крыльях ветра в глубину долины, приходят они к Психее и, проливая пред нею горькие слезы, говорят: "Блаженна ты, сестра, что не ведала до сей поры своего несчастья и жила беззаботно среди опасностей; а мы вот, заботясь и сокрушаясь о тебе, узнали страшную тайну и мучимся теперь за тебя, и не знаем, что делать. Не можем скрыть от тебя того, что знаем: муж твой – страшный видом дракон. Вспомни, что сказано было о тебе оракулом, как пророчил он тебе брак со страшным чудовищем. Многие из жителей здешней страны, охотясь в горах, видали твоего дракона – по вечерам он часто плавает по ближней реке. Все говорят, что недолго он будет ласкать тебя, холить да лакомить – скоро поглотит тебя вместе с твоим младенцем. Решайся теперь и выбирай: хочешь – спасайся с нами, сестрами твоими, готовыми отдать жизнь за тебя; а не то оставайся и жди, когда пожрет тебя чудище. Как знаешь, так и делай; мы со своей стороны сделали все, что следовало сделать любящим сестрам. Может быть, тебе сладко жить в этой безлюдной темнице; может быть, ты так любишь чудовище, что не можешь его покинуть".
Ужаснулась Психея и, в отчаянии, забыла все предостережения мужа и свои обещания ему. Трепеща и бледнея, еле слышным голосом говорит она сестрам: "Кажется мне справедливо то, что сказывали вам люди здешней страны; никогда я не видела лица моего мужа и не могла дознаться, кто он; я только и знаю его по голосу: по ночам он является ко мне и говорит со мной. Он не дозволяет мне взглянуть ему в лицо, стращает меня, говорит, если я когда-нибудь увижу его, быть со мной большой беде. Если вы хотите спасти меня от гибели, то не покидайте меня". Так выдала бесхитростная Психея свою тайну. А сестры, видя ее смущение и ужас, говорят ей: "Как же нам, твоим сестрам, не заботиться о тебе? Мы знаем средство спасти тебя, средство это – единственное. Возьми острый нож и положи его тайком около ложа; потом зажги светильник, поставь в опочивальне и бережно прикрой сосудом. Когда явится к тебе дракон и уляжется на ложе, ты жди, пока он заснет. Увидишь, что заснул крепко, тихо подойди к светильнику, сними с него сосуд, бестрепетно подними руку и ножом рази чудовище в шею. Мы будем ждать тебя. Когда ты убьешь дракона, мы поспешно соберем все твои богатства и умчимся отсюда. Будешь ты тогда свободна и блаженна, вступишь в другой брак – не с чудовищем, а с человеком, которого выберет твое сердце". Так говорили сестры, и коварные речи их еще более смущали и распаляли Психею. Видя, что дело их кончено, и боясь его последствий, они поспешно стали собираться домой. Со скалы, на которую принес их Зефир, они, не заходя в дом родителей, прямо отправились к кораблям и поплыли – каждая в свою сторону.
Оставленная сестрами Психея томится и мучится. Хотя она и решилась поступить, как учили ее сестры, но, приступая к делу, ощущает робость, колеблется и не знает, что ей делать: то решается она исполнить замысел, внушенный ей сестрами, то снова впадает в раздумье и сомнение – не верит им и пылает на них злобой. Так прошел остаток дня. Наступил вечер, стемнело, и она поспешно стала готовиться к делу, о котором – еще недавно – не могла бы помыслить без ужаса.
Была уже ночь. Явился к Психее ее муж и в скором времени заснул крепким сном. Обыкновенно слабая и робкая, Психея, влекомая судьбой своей, становится сильна и мужественна; поднимает она с пола светильник, берет в руки нож и с неженственной смелостью приступает к исполнению задуманного дела. И вот подносит она к ложу светильник и видит: перед ней, вместо чудовищного дракона, лежит прелестный, юный бог Купидон. Ужаснулась Психея, испугалась задуманного дела и, смущенная, трепещущая, безжизненно-бледная, пала на колени; старается она скрыть нож и не знает куда – готова даже вонзить его в грудь свою; но нож падает у нее из рук. Потрясенная и обессиленная, полная отчаяния, стоит Психея перед ложем и смотрит на красу божественного лица, и красота эта придает ей новую силу. Смотрит она на роскошные, умащенные амброзией кудри, раскинувшиеся по белым плечам и окаймившие пурпурные ланиты; из-за плечей видны ей легкоперые крылья Амура: недвижимо покоятся крылья, но легкие перья их колеблются и переливаются из цвета в цвет. В ногах у бога лежат его победные доспехи: лук и колчан со стрелами. Смотрит Психея и любуется, и не может налюбоваться на красу своего мужа. Дивится она и доспехам его и хочет испытать остроту стрел: вынула из колчана стрелу и хотела дотронуться до острия ее пальцем; руки у нее дрожали, и, по неосторожности, она глубоко уколола стрелой себе палец – из раны показалась капля розовой крови. Так, не ведая силы тех стрел, поразила себя Психея и объята была пламенной любовью к Амуру.
Сгорая любовью к Купидону, Психея жарко лобзала его и дивилась, что ее ласки и поцелуи не могут пробудить спящего бога. В то время как она ласкалась к нему и любовалась им, вспыхнула лампа, и капля горячего масла упала на плечо бога. Пробужденный болью, он быстро поднялся с ложа, взглянул на Психею и, не сказав ни слова, вырвался из ее объятий и готов был скрыться; но Психея успела обеими руками схватиться за правую ногу его и вместе с ним поднялась вверх. Долго носились они вдвоем по эфиру; наконец Психея, обессиленная, выпустила из рук ногу Амура и упала на землю. Любящий бог не оставил ее одну: взлетел он на ближнее кипарисное дерево и, полный глубокой скорби, говорил ей: "О, неразумная Психея! Ослушался я воли матери моей, велевшей мне вселить в тебя любовь к самому злополучному и ничтожному из людей. Сам я полюбил тебя; дурно я сделал, вижу теперь: уязвил себя собственным оружием своим; сделал я тебя своей женой, а ты считала меня чудовищем, занесла на меня руку, вознамерилась лишить меня света очей, которые смотрели на тебя с такой любовью. Сколько раз предостерегал я тебя, и ты все-таки меня не послушалась. Ну, советницы и руководительницы твои поплатятся мне за это; тебе же будет от меня одна кара – мое проклятие".
После этих слов он взмахнул крыльями, поднялся и полетел. Долго следила Психея за его полетом, горько рыдала и издавала громкие вопли. Когда же он совершенно скрылся от ее очей, она встала, пошла к протекавшей вблизи реке и бросилась в воду. Бог реки, страшась Амура, властного и над водами, взволновал в реке воду, и волны бережно подняли Психею и вынесли ее на цветущие берега. На прибрежном лугу сидел в тот час бог пастбищ и лугов Пан; сидел он и играл на сиринге, а вокруг него весело бродили по лугу козы. Знал козловидный бог судьбу и несчастье Психеи и, завидев ее, любовно подозвал к себе и стал утешать. "Красавица моя, – говорил он ей, – я живу в полях, среди стад; но, благодаря летам моим, опытен и я во многом. Если не ошибаюсь – мучит тебя злополучная любовь. Послушай меня: не ищи ты себе смерти, не налагай на себя рук; обратись лучше с мольбою к Купидону, сильнейшему из богов, и старайся привлечь к себе любимого тобой юношу лаской и покорностью".
Ничего не сказала ему в ответ Психея, но благой совет его сокрыла глубоко в сердце. Идет она дорогой и приходит в неизвестный ей город; оказывается, что над городом властвует муж одной из ее сестер. Узнав об этом, Психея пошла к царскому жилищу и велела известить сестру о ее прибытии. Вот ввели ее к сестре, обнялись они; сестра спрашивает о том, что привело ее в город, а Психея отвечает: "Помнишь, ты научила меня умертвить таинственного мужа моего – чудовище, сбиравшееся, будто бы, пожрать меня вместе с моим младенцем? Сделала я, как ты меня учила, взяла нож, зажгла светильник и подошла к ложу, на котором покоился муж сладким сном; но представь – вместо чудовища я увидала дивно прелестного юношу, божественного сына Афродиты – Купидона. Засмотрелась я на красу его; стою, любуюсь и не вижу, как вспыхнул в руках у меня светильник и капли горячего масла брызнули ему на плечо. Пробудясь от боли, он быстро поднялся с ложа и, увидав меня с огнем и ножом в руках, воскликнул: "Прочь от меня, бесстыдная злодейка! Ты не жена мне более; я вступлю в брак с твоей сестрой". – Он назвал твое имя. После того тотчас же приказал он Зефиру унести меня из своего дома".
Еще не успела кончить Психея своего рассказа, как сестра ее, распаленная злыми страстями, стала измышлять, как бы обмануть мужа. Сказав ему, что до нее дошли слухи, будто родители ее находятся при смерти, она спешит на корабль и плывет в страну, где жила Психея и где стоял дом Амура. Прибежав на скалу, она стремительно бросилась вниз, воскликнув: "Прими меня, Купидон, супругу, достойную тебя; ты, Зефир, неси скорее твою повелительницу!" Мертвой упала она в долину, разбившись о каменистые ребра скалы, и тело ее было желанной добычей хищным зверям и плотоядным птицам. Такая же кара постигла и другую сестру. Продолжая путь, Психея пришла в другой город, в котором жила другая ее сестра. Психея и ей рассказала то же, что говорила первой; подобно той, и эта сестра отправилась на скалу, бросилась вниз и погибла.
Между тем Психея шла далее; долго бродила она из страны в страну, ища любимого ею бога. Амур же, больной и изнуренный, лежал в чертогах своей матери. Белоперая птица чайка прилетела к Океану, быстро нырнула в его пучину, подплыла к носившейся по водам морским Афродите и сказала ей, что сын ее страдает и, больной, раненый, лежит в ее чертогах и отчаивается в жизни. "Люди ропщут, – говорила богине птица, – и трунят над твоей семьей: один, говорят, тешился и беспутствовал в горах, другая – безвыходно плещется в море; а потому надо бы пока оставить веселости и забавы, надо пожить потише, да поскромнее". Так пела в уши богине болтливая птица. Слушая те ее речи, Афродита воспылала гневом. "Так вот что: сын мой нашел уже себе избранницу сердца! Скажи ты мне, верная моя птица: какая же богиня прельстила безбородого юношу? Богиня она, нимфа или служительница моя – одна из граций?" Болтунья птица говорит на это богине: "Не знаю я путем, кто она; кажется – смертная дева, зовут ее, если не вру, Психеей". Гневно воскликнула тогда Афродита: "Так вот кого любит он – Психею, соперницу мою, осмеливавшуюся состязаться со мной красотой и посягать на мою славу! Уж не думает ли он, что я поручила ему наказать дерзкую деву для того только, чтобы он посмотрел на нее, чтобы свести их между собою!…"
С этими словами разгневанная богиня быстро вышла из воды и поспешно направилась в свои золотые чертоги; переступив порог своего жилища и увидав больного сына, в отчаянии лежавшего на ложе, богиня воскликнула гневным голосом: "Хорошо ли это и достойно ли божественного юноши, моего сына! Ты не только презираешь и попираешь ногами волю твоей матери и повелительницы – ты вступаешь еще в брак с противницей моей, с этой Психеей! Погоди, ты мне поплатишься за все это; я возьму себе в сыновья вместо тебя кого-нибудь из своих рабов, отдам ему твой лук, и светильник, и колчан твой, и стрелы. Избаловала я тебя во время твоего детства; много спускала я тебе – ты теперь и не знаешь над собой ничьей воли: язвишь стрелами богов, которые старше тебя, знать не хочешь матери. Только поплатишься ты мне за все за это, проклянешь свой брак с Психеей! К кому только обратиться мне с жалобой на тебя? Не идти же мне искать помощи у неприятельницы моей Воздержанности, которую я сама не раз оскорбляла из-за этого мальчишки? Тяжело мне просить эту угрюмую, неуклюжую бабу, а нечего делать: кроме нее, никто не сумеет наказать негодного, как следует. Она с ним сладит: она опорожнит ему колчан, переломает стрелы и лук, потушит светильник, да и самого накажет больно, чтобы вперед был умней! Я же своими руками снесу с головы его кудри, которые, бывало, сама украшала, обрежу крылья, которые так часто на груди своей обливала нектаром…"
Так говорила богиня и, полная гнева, стремительно вышла из своего чертога. Встречаются ей Деметра с Герой и, видя краску гнева на лице ее, спрашивают: на что она гневается и зачем искажает гневом прекрасное лицо свое? Афродита отвечает: "Вы кстати мне встретились, богини! Умоляю вас, помогите мне, сколько можете, отыскать эту потаскушку Психею. Ведь вам небезызвестна моя семейная история и дела моего любезного сынка?" Богини не знали хорошенько, что такое случилось в семье Афродиты, и стали успокаивать ее. "Что же особенно дурного сделал, богиня, твой сын? – говорят они. – За что же ты так гневаешься на него и хочешь погубить ту, которую он любит? Что за беда, если он полюбил смертную красавицу? Или ты забываешь его возраст – ведь он теперь уже не мальчик! Ты, мать его, богиня разумная. Неужели ты хочешь вечно водить сына на помочах, воспрещать ему всякое удовольствие, наказывать за всякую проказу и преследовать за любовь? Не похвалит тебя никто из богов и ни один смертный, если ты, сама порождая всюду любовь, станешь безжалостно угнетать ее в своей семье и не впустишь в свой дом ни одной женщины". Так говорили богини, заступаясь за Амура: боялись они всесильных его стрел, потому и заступались за него перед матерью. Афродита же, слушая их, разгневалась и озлобилась еще более, показалось ей, что богини не приняли к сердцу ее дела и готовы шутить над ее семейным позором. В гневе покинула она их и быстрыми шагами пошла по эфиру к морю.
Психея же странствовала из страны в страну и денно и нощно искала своего супруга; страстно желала она увидать гневного бога, надеясь смягчить его гнев – уже не ласками супруги, а смиренными мольбами рабыни. На вершине горы стоит храм. Видит его Психея и думает, не здесь ли обитает божественный супруг ее? И быстро идет она к той горе, входит в храм и видит: кучами лежат на полу колосья пшеницы и ячменя, а между ними валяются венки из колосьев, серпы и всякие другие орудия жатвы – все это в беспорядке разбросано по полу. С великим старанием и заботой приводит Психея все в порядок, думая, что не следует ей оставлять в запустении храма неведомого бога, что должно ей искать милости и сострадания к себе у всех богов. В то время как она трудится, заботясь очистить храм и привести его в порядок, является перед ней благая мать Деметра и говорит ей: "Ах, злополучная Психея! По всей земле ищет тебя разгневанная тобой Афродита; кипит она на тебя злобой и готовит великую кару, а ты заботишься о благолепии моего святилища и не помышляешь о спасении!" Обняла Психея колена богини и, орошая ее ноги потоками слез, взмолилась к ней: "Молю тебя, благая богиня, не покинь злополучной, бесприютной скиталицы, не отгоняй меня от себя; позволь мне скрыться на несколько дней под этими снопами – пока смягчится гнев Афродиты или пока я соберусь с силами для дальнейшего пути: нет у меня сил идти далее". Отвечает Психее богиня: "Трогают меня, Психея, мольбы твои и слезы, и желала бы я помочь тебе, но не могу погрешить перед родственной мне богиней – мы исстари жили с ней в приязни. Нет, скорее ступай из этого храма и не ропщи на меня, что не могла я дать тебе у себя приюта и защиты".
Изгнанная, против ожидания, из святилища Деметры, Психея печально пошла неведомым ей путем. Долго шла она и пришла к другому храму: стоит он среди долины, в роще. Вошла Психея и в этот храм, пала на колени перед алтарем и, обняв его руками, стала воссылать мольбы Гере (то было ее святилище), слезно прося о защите и помощи; но и Гера из страха перед Афродитой отказала молящей Психее и выслала ее вон из своего храма. Решилась тогда Психея идти в храм самой Афродиты и смирением и покорностью смягчить ее гнев; питала она также и некоторую надежду и на то, что в храме Афродиты, быть может, встретит своего супруга. Афродита же, недовольная безуспешностью своих розысков, задумала искать Психею иным путем: запрягла она в свою золотую колесницу, сделанную для нее Гефестом, белых голубей и понеслась к царственному жилищу Зевса. Стала она просить у него дать ей в службу Гермеса, быстрого вестника богов; Зевс исполнил просьбу. Весело спустилась тогда богиня вместе с Гермесом с небес на землю и говорит ему: "Ты, конечно, знаешь, как давно ищу я эту Психею – все тщетно; осталось одно: хочу назначить награду тому, кто ее поймает. Исполняй же скорей мое поручение: облети все страны земли и описывай хорошенько приметы беглянки – чтобы никто не смел после сказать: видел, да не узнал ее". С этими словами дала она ему лист, на котором написано было имя Психеи и все прочее, что надлежало знать вестнику. Затем богиня отправилась в чертог свой, а Гермес помчался по земле, быстро переходил из одной страны в другую и возглашал: "Кто откроет убежище царской дочери Психеи, беглой рабы Афродиты, или кто поймает беглянку – пусть идет к вестнику богов Гермесу: получит тот от Афродиты семь сладостных поцелуев".
Вот какую цену ставила богиня за поимку Психеи. И обещание такой награды подняло на ноги всех смертных. Знала это Психея и, не колеблясь, пошла в храм Афродиты. Едва только успела она переступить порог святилища, ей навстречу идет одна из служительниц богини и кричит так громко, как только может: "Поняла ли ты наконец, негодная, какую власть имеет над тобой богиня? Или ты дерзка по-прежнему и знать не хочешь, сколько труда положено нами, чтобы изловить тебя? Добро, что ты попалась мне в руки; я проучу тебя за твою гордость!" И дерзкой рукой схватила она злополучную Психею за волосы и повлекла за собой. Когда ввели Психею в чертоги Афродиты и представили пред ее очи, богиня засмеялась громким смехом, как смеются одержимые злобой и гневом, и, покачав головой, сказала: "Так ты наконец удостоила свекровь посещением! Или ты, может быть, пришла сюда навестить раненного тобой мужа? Ты не беспокойся, я приму тебя, как следует принять добрую сноху". И богиня воскликнула: "Где же служительницы мои Забота с Печалью?" Пришли две рабыни и увели Психею. Били они бедную, всячески мучили и терзали и снова повели потом к своей повелительнице.
Увидав Психею во второй раз, богиня опять засмеялась злым смехом, быстро подошла к ней, разорвала на ней одежды и растрепала волосы; потом велела принесть пшеницы, ячменя и гороха, мака и бобов, проса и всякого другого зерна. Все это смешала вместе, ссыпала в одну кучу и говорит Психее: "Хочу я посмотреть твое досужество – разбери ты эту кучу всю по зернышку и каждый род зерен складывай в особую кучу; к вечеру чтобы было сделано, я уже приду посмотрю". Задав бедняжке такую работу, Афродита пошла пировать на свадьбу. Закручинилась Психея и, смущенная, неподвижно стала перед кучей зерен: нечего, думает, и приниматься за такую работу – где же разобрать к вечеру такую громадную кучу по зернышку. Подползает тут к бедняжке малютка муравей, великий искусник в трудных работах подобного рода; видит он горе злополучной супруги великого бога и проникается к ней жалостью – бежит и сзывает своих собратьев: "Сжальтесь, трудолюбивые дети плодообильной матери-земли, сжальтесь над бедной женой Амура и подайте ей помощь, выручьте из беды!"
Густыми толпами, киша и теснясь, сбегается шестиногий люд на помощь Психее; спешно принимаются муравьи за работу и растаскивают кучу. Кончив дело, они с прежней поспешностью бегут назад, к своим муравейникам. При наступлении ночи возвращается с пира Афродита, умащенная амброзией, увенчанная миртом и розами. С крайним изумлением увидала она, что заданная Психее работа окончена, и воскликнула: "Ну, это ты не своими руками сделала; это помог тебе тот, кто страдает теперь, пораженный тобою!" Бросила ей богиня кусок черного хлеба и велела идти спать.
Амур лежал между тем во внутреннем покое матерних чертогов; стерегла его все время зоркая стража. Так оба любящие супруга провели эту страшную ночь под одной кровлей, но разлученные друг с другом. Едва занялась в небе заря, Афродита зовет к себе Психею и говорит ей: "Видишь рощу – вон ту, что на скале? В той роще пасутся золоторунные овцы: ты должна мне доставить с них шерсти. Иди и делай, как знаешь, но шерсть чтобы была". Охотно пошла Психея, только незатем, чтобы исполнить данное ей поручение, а в намерении броситься с крутого обрыва скалы в реку и положить конец своим страданиям. Подходит она к реке и слышит, как колышется и шумит речной тростник, тихо колеблемый ветром, и так говорит ей: "Бедная Психея, горькая страдалица! Не оскверняй ты чистых вод реки своей насильственной смертью и не ходи к страшным чудовищам овцам, к которым послала тебя богиня: те овцы впадают днем от солнечного жара в неистовое бешенство, бьют острыми рогами и каменно-твердыми лбами и насмерть кусают людей. Ты жди, пока солнце начнет садиться и овцы улягутся отдыхать; пройди тогда по роще: на кустах и на деревьях много найдешь их шерсти, много виснет ее на древесных стволах в густой чаще".
Так учил бедную и отчаявшуюся Психею прибрежный тростник. Последовала она доброму совету и, точно, без труда набрала большое количество золотистой шерсти и отнесла ее своей повелительнице. Но и этим, вторым своим делом, не смягчила она гневной богини. Улыбнулась Афродита и насмешливо сказала: "И тут успел тебе помочь негодный сын мой. Хорошо, я дам тебе новое поручение. Исполнишь, тогда скажу, что ты, точно, досужа и неробка. Видишь вершину вон той скалы? Внизу с нее струятся мутноводные потоки, разбегающиеся потом по соседней долине и питающие своими водами Стигийские топи и бурные воды мрачного Коцита. Ступай на ту скалу, почерпни из родника студеной воды и принеси мне скорее". С этими словами подала она Психее хрустальный сосуд.
Психея поспешно пошла на вершину скалы, надеясь найти здесь смерть себе. Только подойдя ближе к скале, увидала она, на какое страшное дело послала ее гневная богиня: перед ней высится громадная, утесистая, неприступная скала; из глубоких расщелин утесов струятся страшные потоки, быстро сбегающие вниз и исчезающие между скалами. Из ущелий всюду высовываются страшные драконы: вытягивают они длинные шеи, щелкают зубами, шипят трехконечными, острыми языками и бьют крыльями; зорко стерегли те драконы воды нагорных источников и никогда – ни днем ни ночью – не смежали очей. Шумят мутные волны потоков, и в шуме их слышится Психее: "Беги отсюда! Что делаешь ты, на что идешь? Беги скорей, спасайся! Погибнешь!" Пораженная ужасом, как окаменелая стоит Психея на месте и не знает, что ей делать. Вдруг из поднебесной выси, широко взмахивая крылами, быстро опускается к ней могучий орел, царственная птица миродержца Зевса; берет орел из рук ее сосуд, летит к источнику потоков и, отбиваясь от драконов крыльями, черпает воду; сказал он драконам, что он на службе у Афродиты и черпает воду по ее повелению – этим только и мог он несколько усмирить неистовую ярость свирепых драконов.
С радостью приняла Психея от орла сосуд с водой и поспешно понесла его Афродите. Только и этим не угодила она богине и не смягчила ее гнева. Язвительно засмеялась она и говорит: "Ну, теперь вижу, что ты чародейка сильная и искусная. Только вот что: я потребую от тебя, моя милая, еще одной послуги. Возьми этот ларец и сходи в царство теней, в подземную обитель Аида.
Отдай ларец Персефоне и скажи ей от меня "Афродита просит тебя уделить ей твоей красы немного, чтобы хватило на один только день; свою красоту она всю извела, ухаживая за больным сыном". Смотри только, не опоздай назад: снадобьем, которое пришлет мне Персефона, мне надо будет умастить тело, перед тем как идти на совет богов".
Отчаялась тут Психея: приходилось ей низойти в глубь тартара. Пошла она на верх высокой башни, сняла с себя одежды и хотела броситься вниз: думалось ей, что таким образом легче и верней попадет она в подземное царство. Но в то мгновение, когда она хотела броситься вниз, из башни обращается к ней чей-то голос: "Зачем ты, несчастная, хочешь лишить себя жизни? Когда ты умертвишь себя, ты, действительно, низойдешь в тартар, но из тартара-то не будет тебе возврата. Послушайся моего совета.
Неподалеку отсюда находится Лакедемон. Там отыщи ты в дикой, непроходимой местности, на Тенарском мысе, сход в царство мертвых. Крутой, пустынной тропинкой низойдешь ты прямо в жилище Аида. Иди ты в этот путь не с пустыми руками: сделай лепешки из ячменной муки с вином и медом и возьми в руки этих лепешек, а в рот себе положи две монеты. На полпути встретишь ты хромого осла, навьюченного тяжелой ношей; ослом тем управляет хромоногий же погонщик. Станет просить тебя погонщик, чтобы ты пособила ему подобрать с земли то, что свалилось из его клади, – ты не говори в ответ ни слова и молча проходи мимо. Вскоре затем придешь ты к большой реке; перевозом через ту реку управляет Харон. Он тотчас потребует с тебя деньги за перевоз, а потом сядет в свой челнок и повезет путников через реку. Старику Харону отдай одну из монет, которые будут у тебя во рту; только пусть сам он, своей рукой, вынет у тебя изо рта монету. Когда ты переплывешь тиховодную реку, увидишь жалкую тень старца, подплывающего к берегу: простерет к тебе старец руки и станет молить, чтобы ты помогла ему причалить к берегу, притянула бы челнок его. Не слушай его просьбы и не делай ничего. Пройдя немного далее, встретишь старых прях: будут они прясть и ткать и станут просить тебя помочь им хоть немного; и их не слушай, а молча ступай дальше. Много и других теней будут обращаться к тебе с просьбами о помощи; будут все это они делать по наущению Афродиты затем, чтобы ты выпустила из рук лепешки. Не думай, что потеря ячменных лепешек не будет для тебя важна. Перед порогом мрачного жилища Персефоны, безжизненного, пустынного Аидова дома, лежит огромный и страшный видом пес; сторожит он дом Аида и лает на приходящие тени и наводит на них страх; пса ты легко можешь укротить, бросив ему кусок лепешки. Когда придешь к Персефоне, она примет тебя благосклонно и ласково, пригласит тебя сесть на мягкое седалище и станет предлагать тебе различные вкусные яства; не садись ты на это седалище – сядь на землю, и не вкушай роскошных яств, а спроси себе ломтик черного хлеба. Сообщив просьбу Афродиты и получив то, за чем она посылает тебя в тартар, тотчас отправляйся назад: пса опять укроти подачей лепешки, отдай корыстолюбивому Харону за обратный перевоз другую монету и, переправясь через реку, тем же путем, которым шла к Персефоне, возвращайся на землю. Пуще всего берегись открывать ларец, который будешь нести; не любопытствуй и не гляди на сокрытую в нем божественную красоту".
Психея последовала совету таинственного голоса: пошла в Тенарскую страну, отыскала там спуск в подземное царство Аида, запаслась монетами, изготовила ячменных лепешек, как учил ее неведомый голос, и пустынной тропинкой низошла в царство теней. Встретила она на пути хромого осла с хромоногим погонщиком и молча прошла мимо; одну из монет заплатила она за перевоз, ни слова не сказала в ответ на коварные просьбы тени старца и старых ткачих и прядильщиц; подойдя к обители Аида, бросила псу лепешку, не села на мягкое седалище, на которое предлагала ей сесть Персефона, и не отведала ни одного из поданных ей кушаний, а спросила себе небольшой ломоть хлеба.
Передав Персефоне просьбу Афродиты и получив в руки ларец, чем-то наполненный и запертый на ключ, Психея отправляется в обратный путь: снова бросает псу лепешку и отдает Харону другую монету. Наконец, благополучно выходит она из темного царства теней на землю.
С радостью увидала снова Психея свет дневной и восторженно приветствовала лучезарное светило. Мало-помалу душой ее овладело мучительное любопытство. Говорит она себе: "Что же я, глупая, несу в руках красоту и не воспользуюсь ею хоть немного сама для себя? Быть может, меня бы больше, чем теперь, стал любить супруг мой". С этими словами раскрыла она ларец. Только не красота заключалась в ларце – в нем был сокрыт подземный, истинно стигийский сон. Объял тот сон Психею и одолел ее; густой туман застилает ей очи, тяжелеют у нее все члены; не помнит она, что делается с ней, и без чувств падает наземь и лежит, объятая сном, недвижимая как труп.
Купидон, излечась от раны, стал тосковать по своей Психее и не мог преодолеть желания видеть ее. Сквозь узкое окно покоя, в котором держала его мать в заключении, выпорхнул он на волю и полетел к своей любимице. Освободив Психею от тяготившего ее сна и снова заключив его в ларец, легким прикосновением своей стрелы пробуждает он спящую. "Видишь, – говорит он ей, – любопытство опять довело было тебя, несчастную, до погибели. Ну, неси скорей ларец моей матери, а об остальном не заботься, остальное все – мое дело". С этими словами взмахнул он крыльями и полетел; Психея же торопливо понесла Афродите дар Персефоны.
На крыльях любви взвился Эрот к небесам и предстал с мольбою пред великим отцом своим, миродержавным Зевсом, прося у него помощи. Ласково принял сына Зевс, коснулся устами его ланиты и сказал: "Хотя ты, мой сын, никогда не воздавал мне подобающих почестей, а напротив того, постоянно погрешал передо мною, легкомысленно оскорблял божественное величие мое и разил грудь мою своими стрелами – но я, благодушный, памятуя годы младенчества твоего, кладу конец твоим страданиям и дарую исполнение желаниям твоим. Будет время, и ты отплатишь мне за это своей службой".
Так говорил миродержец и послал Гермеса сзывать к себе на совет всех богов. И когда собрались боги, обратился к их светлому сонму: "Вы, бессмертные, собравшиеся здесь, в моей храмине! Ведаете вы все, как рос этот юноша под моей рукою и как обуздывал я до времени бурные его порывы. Выбрал он теперь себе жену по сердцу: хочу я скрепить их союз и даровать им блаженство". И, обратясь к Афродите, говорил Зевс: "Ты же, дочь моя, не печалься и не страшись, что сын твой вступает в брак со смертною: я взыщу ее честью и сделаю равной бессмертным". И тотчас же шлет он за Психеей Гермеса, велит принести ее в небеса. Подает ей миродержец чашу с амброзией и говорит: "Прими, Психея, чашу и будь бессмертна, ныне никогда не отлучится от тебя муж твой".
И вслед за тем начинается брачное пиршество. На том пиру на первом месте сидел Амур, держа в объятиях дорогую свою Психею; возле них воссел Зевс с Герой, а дальше все прочие боги. Чашу Зевса наполнял нектаром кравчий его, отрок Ганимед, чаши прочих богов – Дионис, кушанья готовил Гефест. Оры изукрасили брачный чертог розами и всякими другими цветами; грации оросили его бальзамом; Аполлон, светлокудрый бог, играл на цитре; ему вторили музы и пели сладкозвучными голосами радостные песни. Под звуки тех песен Афродита плясала веселую пляску.
