Фламандское Искусство 17 Века.
Общая характеристика фламандской живописи в 17 веке.
Для нидерландского искусства в целом 16 век является переходным периодом. После ярких реалистических и вместе с тем национальных форм, в которые вылилось творчество таких мастеров, как Лука Лейденский и Питер Брейгель Старший, прозванный «Мужицким», наступает полоса сильнейшего преклонения перед искусством Италии. Это - время окончательного преодоления средневекового церковного стиля, утверждения новых живописных жанров: исторического, аллегорического, мифологического, изображений быта, пейзажа. Господствующая в Италии во второй половине 16 века холодная виртуозность так называемого «маньеристического» направления оказывает сильнейшее воздействие на искусство Фландрии. Вместе с тем в нее проникают и другие течения, в частности академизм болонской школы, равно как живая, реалистическая струя искусства Караваджо. Нидерландское искусство усваивает формальные достижения Италии и создает тем самым прочное основание для своего нового подъема. Однако последний в значительной мере основывается и на плодотворном использовании национальных реалистических традиций. С начала 17 века этот подъем протекает в необычайно быстрых темпах. Торжествующая церковь, двор, аристократия и крупная буржуазия предъявляют искусству разнообразные и настоятельные требования. Преобладающая роль церкви в культуре рассматриваемой эпохи обусловила как в литературе Фландрии, так и в ее изобразительном искусстве развитие религиозной тематики. Церковь являлась наиболее крупным заказчиком и требовала во множестве картины для восстанавливаемых и вновь сооружаемых храмов. Все предпосылки барочной живописи оказывались налицо. Большие алтарные картины своей эмоциональной насыщенностью и драматизмом должны были захватывать массового зрителя и служить вместе с тем проводниками идей восторжествовавшего католицизма. Они должны были одновременно способствовать пышности убранства храмов и вызывать впечатление торжественности. Что касается плафонной живописи, то во Фландрии, в отличие от Италии, она была мало развита. Требования дворянско-придворных кругов или крупной буржуазии во многом были аналогичны. И те и другие не жалели затрат на украшение стен родовых замков или своих богатых городских жилищ. Здесь были уместны мифологические сюжеты и другие темы светского характера, из которых особое развитие получили изображения охот и мертвой природы.
Указанное назначение обусловило крупные размеры картин, монументальность трактовки форм и широкий декоративизм. Последнее качество достигалось главным образом колористическими эффектами. Яркая красочность в соединении с широкой мастерской техникой явилась одним из характернейших свойств фламандской живописи периода ее расцвета.
Все свойства и особенности фламандской школы наиболее полно и ярко проявились в творчестве Рубенса, являющегося не только крупнейшим живописцем Фландрии, но и вообще одним из величайших художников прошлого.
Антонис ван Дейк (1599–1641)
Знаменитый фламандский живописец, мастер портрета, мифологической, религиозной картины, офорта. Его творчество пришлось на период, когда после раздела Нидерландов на Голландию и Фландрию, самый крупный город Фландрии Антверпен, родина художника, начинал возрождаться после войны. В искусстве главой и лидером являлся Питер Пауль Рубенс, творчество которого наравне с творчеством Якоба Йорданса, Франса Снейдерса (1579–1657) и, конечно, Ван Дейка и определило путь развития фламандской школы живописи второй половины 17 в.
Антонис Ван Дейк родился 22 марта 1599 в Антверпене, был седьмым ребенком в семье богатого торговца тканями Франса Ван Дейка, который был дружен со многими художниками Антверпена. В 1609 в 10-летнем возрасте его отдают в мастерскую известного живописца Хендрика ван Балена (1574/75–1632), писавшего картины на мифологические темы.
В 1615–1616 Ван Дейк открывает собственную мастерскую. К ранним работам относится его Автопортрет (ок. 1615, Вена, Музей истории искусств), отличающийся изяществом и элегантностью. В 1618–1620 создает цикл из 13 досок, изображающих Христа и апостолов: Св. Симон (ок. 1618, Лондон, частное собрание), Св. Матфей (ок. 1618, Лондон, частное собрание). Выразительные лица апостолов написаны в свободной живописной манере. Сейчас значительная часть досок этого цикла рассеяна по музеям всего мира. В 1618 Ван Дейк был принят мастером в гильдию живописцев Святого Луки и, уже имея собственную мастерскую, сотрудничает с Рубенсом, работает как помощник в его мастерской.
С 1618 по 1620 Ван Дейк создает произведения на религиозные темы, часто в нескольких вариантах: Коронование терновым венцом (1621, 1-й берлинский вариант – не сохранился; 2-й – Мадрид, Прадо); Поцелуй Иуды (ок. 1618–1620, 1-й вариант – Мадрид, Прадо; 2-й – Минеаполис, Институт искусств); Несение креста (ок. 1617–1618, Антверпен, Синт-Паулускерк); Св. Мартин и нищие (1620–1621, 1-й вариант – Виндзорский замок, Королевское собрание; 2-й вариант – Завентем, церковь Сан Мартен), Мученичество св. Себастьяна (1624–1625, Мюнхен, Старая Пинакотека).
Антонис Ван Дейк обязан своей славой жанру портрета, который в иерархии жанров европейской живописи занимал низкое положение. Однако во Фландрии к этому времени уже сложилась традиция портретного искусства. Ван Дейк написал сотни портретов, несколько автопортретов, стал одним из создателей парадного портрета 17 в. В портретах своих современников он показывал их интеллектуальный, эмоциональный мир, духовную жизнь, живой характер человека. В ранних портретах Ван Дейк пишет зажиточных горожан, художников с семьями. Тема изображения семейств и супружеских пар, столь распространенная в искусстве Нидерландов 16 в., была подхвачена Ван Дейком: Портрет Франса Снейдерса с Маргаритой де Вос (ок. 1621, Кассель, Картинная галерея). В знаменитом Семейном портрете (1623, Санкт-Петербург, Эрмитаж) Ван Дейком переданы естественные движения и жесты, кажущиеся случайными позы, живые взгляды, устремленные на зрителя – все эти новшества он вносит в искусство портрета. К знаменитым портретам этого периода относится и Портрет Корнелиуса ван дер Геста (ок. 1620, Лондон, Национальная галерея), овеянный тонким психологизмом.
В 1920 по инициативе королевского гофмаршала Томаса Хауэрда, графа Эрендела (1585–1646) Ван Дейк был приглашен в Англию в качестве придворного живописца. Здесь он знакомится с произведениями Высокого Возрождения. Художник неоднократно писал портреты графа и членов его семьи, самый лучший из которых Портрет графа Эрендела с внуком лордом Монтерверсом (ок. 1635, Эрендел-касл, Собрание герцога Норфолка).
Ван Дейк проведя в Англии около года, совершает поездку в Италию, ряд городов которой он посещает в свите леди Эрендел. По пути в Италию он заезжает в Антветпен, где пишет несколько картин, самая известная из которых портрет супруги Рубенса Портрет Изабеллы Брандт (ок. 1621, Вашингтон, Национальная галерея искусства).
В Италии, в которой Ван Дейк провел с 1621 по 1627, он изучает произведения итальянской живописи. Восхищаясь творчеством Тициана, Тинторетто, Веронезе (1528–1588), он делает зарисовки с натуры, наброски картин знаменитых художников, что составило Итальянский альбом (Лондон, Британский музей) Ван Дейка. Обосновавшись в Генуе, он подолгу жил в Риме, Мантуе, Венеции, Турине, Флоренции, продолжая писать портреты. Среди них подчеркнуто парадный Портрет кардинала Гвидо Бентивольо (1623, Флоренция, Галерея Питти), сочетающий внешнюю репрезентативность с раскрытием богатой внутренней жизни.
В 1624 Ван Дейк получает приглашение от вице-короля Сицилии посетить Палермо, где он пишет поколенный Портрет вице-короля Эммануила Филиберта Савойского (1624), а также большую алтарную картину для палермской церкви Ораторио дель Розарио Мадонна четок (1624–1627) – самый крупный заказ, полученный Ван Дейком от церкви в итальянский период.
Вернувшись в Геную, Ван Дейк, уже известный, модный портретист, пишет блестящие портреты-картины. Он создает сложные композиции парадного портрета, на которых предстает несколько романтизированный, величественный мир аристократии. Он изображает портретируемых в полный рост на фоне роскошных дворцов, открытых террас, величественных пейзажей, придает им горделивые позы и эффектные жесты. Великолепие их костюмов с блестяще прописанными тканями, со струящимися складками усиливают значимость образов. Портрет маркизы Елены Гримальди Каттанео со слугой негритенком (1623, Вашингтон, Национальная галерея искусств), Портрет маркизы Бальби (ок. 1623, Нью-Йорк, Музей Метрополитен), Портрет Паолы Адорно с сыном (ок. 1623, Вашингтон, Национальная галерея искусств), групповой портрет Портрет семьи Ломеллини (1624–1626, Эдинбург, Национальная галерея Шотландии). В это время он обращается к изображению пожилых людей, отмеченных печатью прожитой жизни: Портрет сенатора и Портрет жены сенатора (1622–1627, Берлин, Государственные музеи), а также к изображению детей, создав впервые в истории искусств первый парадный детский групповой портрет: Портрет детей семьи де Франки (1627, Лондон, Национальная галерея).
В 1627 Ван Дейк вернулся в Антверпен, в котором он пробыл до 1632, вступил во владение наследством после смерти отца. Популярность его огромна: он выполняет заказы на крупные алтарные картины для церквей Антверпена, Гента, Куртрэ, Мелехена, портреты, картины на мифологические темы. Для церкви иезуитов Ван Дейк пишет большую алтарную картину Видение св. Августина (1628, Антверпен, Церковь св. Августина), для придела Братства холостяков в антверпенской церкви иезуитов – Богоматерь и младенец Иисус со св. Розалией, Петром и Павлом (1629, Вена, Музей истории искусств), для церкви доминиканцев в Антверпене – Распятие со св. Домиником и св. Екатериной Сиенской (1629, Антверпен, Королевский музей изящных искусств). Он создает много полотен меньшего размера на религиозную тематику: Видение Богоматери блаженному Герману Иосифу (1630, Вена, Музей истории искусств), Богоматерь с куропатками (нач. 1630-х, Санкт-Петербург, Эрмитаж), написанная для английской королевы.
Борьба за освобождение страны против Испании по-разному завершилась на севере и на юге Нидерландов. В 1598 году испанский король Филипп II после длительной и кровавой войны был вынужден пойти на уступки. Северные Нидерланды добились полной независимости, а южным провинциям был предоставлен формальный суверенитет при сохранении власти королевского наместника и католической церкви. В начале XVII века единая нидерландская художественная школа перестала существовать, на ее месте начинают формироваться две самостоятельные художественные школы - фламандская и голландская. В XVII веке они переживают высочайший расцвет.
Оставшиеся под владычеством Испании южные провинции Нидерландов во главе с Фландрией и Брабантом (в основном территория современной Бельгии) жили беспокойной жизнью, постоянно терзаемые угрозой войны. Однако короткая передышка, предоставленная перемирием с 1609 по 1621 год, благотворно сказалась на духовной жизни страны. Здесь на рубеже столетий складывается школа знатоков древностей и гуманистов. Лекции одного из них, выдающегося фламандского ученого, историка и филолога, издателя трудов древнеримского философа Сенеки Юста Липсия в Лувенском университете слушал сам наместник. Но наиболее яркую страницу в культуру XVII века Южные Нидерланды (по имени крупнейшей провинции их называют Фландрией) вписали своей живописью.
На рубеже XVI и XVII столетий здесь еще были живы традиции предшествующей эпохи. Значительное место во фламандской живописи занимал пейзаж. Продолжал работать младший сын Питера Брейгеля Старшего - Ян Брейгель (1568-1625), прозванный за изысканность своей живописи Бархатным.
Картины религиозного содержания создавались в католической Фландрии в первую очередь для украшения церквей. Однако многие композиции на сюжеты Ветхого и Нового Заветов стали восприниматься как исторические и украшали светские здания.
Подлинное лицо фламандская живопись обрела после возвращения в 1606 году на родину после восьмилетнего пребывания в Италии Петера Паувела Рубенса (1577-1640). Творчество этого мастера вобрало в себя всё самое передовое и значительное, что было в европейской культуре того времени. Ум, необычайные одаренность и образованность, неистощимая художественная фантазия художника вызывали восхищение современников. Живописец, заток древности, археолог и историк архитектуры, он выполнял сложные дипломатические миссии, добиваясь мира для своей многострадальной родины. Рубенс горячо любил Фландрию, чувствовал дух ее народа, ему было близко полнокровное отношение фламандцев к жизни, он разделял их страстную мечту о мире и процветании.
Мечта о счастье и изобилии питала творчество постоянного помощника Рубенса, крупнейшего мастера фламандского натюрморта Франса Снейдерса (1579-1657).
Связанный крепкими узами с Рубенсом Антонис Ван Дейк (1599-1641) был одним из крупнейших портретистов XVII века. Точность наблюдения сочеталась в его работах со стремлением утвердить утонченное духовное благородство модели.
Расцвет фламандской школы живописи продолжался едва ли более трех десятилетий. Спад стал ощущаться вскоре после смерти Рубенса. В 1632 году в Англию уехал ван Дейк, в 1657 году не стало Снейдерса. И лишь Якоб Иорданс (1593-1678), прожив долгую жизнь, продолжал создавать свои картины во второй половине столетия. Его крепкая, степенная грубоватая живопись тяготела к простонародным типам и образам.
Крестьянские жанровые сцены писал живописец Давид Тенирс Младший (1610-1690). Он пользовался успехом при жизни, его охотно покупали коллекционеры последующих столетий. Композиции Тенирса изобилуют бытовыми эпизодами. Главным для художника являлась повседневная жизнь деревенской округи и ее завсегдатаев.
ЖИВОПИСЬ ФЛАНДРИИ
Фламандское искусство в каком-то смысле можно назвать уникальным явлением. Никогда еще до этого в истории такая небольшая по площади страна, находившаяся к тому же в столь зависимом положении, не создавала такой самобытной и значительной по своим масштабам культуры.
В ходе бурных событий Нидерландской буржуазной революции во второй половине XVII века северная часть Нидерландов (Голландия) завоевала независимость, превратившись в самостоятельную буржуазную республику. Южные же области Нидерландов (под общим названием «Фландрия») оказались во власти испанских Габсбургов. Упорная многолетняя борьба жителей Фландрии против их владычества закончилась поражением, но оставила неизгладимый след в духовной жизни народа, пробудив в нем неиссякаемый источник внутренних сил. Утверждая наиболее передовые гуманистические и демократические идеалы своего времени, лучшие творческие силы Фландрии XVII века нашли свое выражение в искусстве и прежде всего – в живописи.
Питер Пауль Рубенс (1577-1640) является одним из крупнейших европейских мастеров XVII века. Настолько титанична его фигура – живописца, ученого, дипломата, так велик и многогранен его талант, что искусство его далеко выходит за узкие рамки одной национальной школы, самым ярким представителем которой он был. Питер Пауль Рубенс родился в немецком городе Зигене, куда эмигрировала его семья во время очередного обострения политической ситуации во Фландрии.
Молодой человек получил блестящее для того времени гуманитарное образование. С четырнадцати лет он начинает брать уроки живописи, а интерес к Италии и ее искусству приводит его в 1601 г. в Мантую. Находясь на службе при дворе местного герцога Винченцо Гонзаго, молодой Рубенс совершил ряд путешествий по Италии, попутно изучая творения великих мастеров Возрождения.
В 1602 г. художник возвращается в Антверпен, откуда была родом его семья, и сразу получает там признание, в том числе и с в придворных кругах. Слава его так быстро растет, что порой он просто не успевает справляться с огромным потоком заказов, передавая их для доработки своим многочисленным ученикам.
Положение придворного художника эрцгерцога Фландрии ко многому обязывало: Рубенс был вынужден писать помпезные композиции для его дворца, выполнять заказы католических монастырей и др. Уже в этих ранних полотнах проявилось редкое мастерство Рубенса-монументалиста, создавшего новый стиль фламандского барокко, более декоративного, чем итальянское, и в то же время наполненного на редкость жизнеутверждающим, гуманистическим пафосом. В этих картинах впервые заявил о себе и неудержимый фламандский темперамент художника, склонного к драматизации, ярко выраженной во внешнем действии, в позах и жестах персонажей, в подчеркнутой динамике композиций, в резких светотеневых контрастах и звучных цветовых аккордах («Снятие с креста», 1611-1614; «Низвержение грешников», 1618-1620). Приверженность молодого живописца к монументальной героической тематике заметна и в созданных им батальных произведениях, и в сценах охоты, и в сдержанных алтарных композициях. Но, несмотря на то, что персонажи Рубенса всегда сражаются, страдают, любят и скорбят со всей силой присущей им страсти, в целом все его произведения остаются мажорными в своем звучании, поскольку любые проявления пессимизма были чужды искусству великого фламандца с его неиссякаемым жизнелюбием.
Рубенс соединял в своем творчестве гениальную самобытность со всем лучшим, что было унаследовано им от его предшественников. Тщательно изучив в молодости произведения великих итальянских мастеров, он взял от каждого из них и навсегда усвоил себе приемы и качества, достойные подражания: от Тициана и Веронезе заимствовал блеск и жизненность колорита, разыгрывая в своих картинах как бы целые симфонии красок; от Микеланджело – мощность фигур и энергичность движения, по преимуществу драматического; от Леонардо да Винчи и Рафаэля – совершенство рисунка и ясность композиции; от Караваджо – пластичность форм и искусство светотени; а от всех вместе взятых – постоянное стремление к изучению натуры, каков бы ни был сюжет.
Это стремление, вместе с любовью к действительности, и было залогом его стремительных успехов: от ученического копирования старых мастеров и подражания им он быстро перешел к самостоятельному творчеству и, следуя принципам художников эпохи Возрождения, использовал натуру как неиссякаемый источник вдохновения, стал или воспроизводить ее со всей возможною точностью в портретах («Автопортрет», 1638-1639), охотничьих сценах («Охота на львов», 1618-1620), пейзажах («Возчики камней», 1620), или идеализировать ее на почве красоты, религиозного чувства и поэтического вымысла в своих библейских («Снятие с креста», 1611-1614; «Поклонение волхвов», 1624), мифологических («Персей и Андромеда», ок. 1621) и аллегорических («Союз земли и воды», 1618) картинах.
Отсюда – субъективность и жизненность типов лучших работ Рубенса, типов, носящих на себе яркую печать фламандской принадлежности. Отсюда также – его внутренняя сила и внешняя правда компоновки сюжетов. Отсюда, наконец, поразительное богатство, разнообразие содержания и оригинальность его трактовки, какими отличается большинство полотен знаменитого живописца. Он был реалист, но в самом высоком значении слова, отбрасывавший случайные мелочи природы и воспроизводивший только типичные и прекраснейшие ее черты, художник, остававшийся всегда близким к действительности, даже в случаях ее возвышенной идеализации в картинах на религиозные и мифологические темы.
Рубенс прекрасно знал и любил античную мифологию. Но, в отличие от великих итальянских мастеров, он ищет в ней не идеальной гармонии, а полноты и неистовой радости бытия («Возвращение Дианы с охоты», 1618-1620; «Похищение дочерей Левкиппа», 1619-1620). Написанные им сцены вакханалий исполнены мощи и разгула, его Венеры, Андромеды и Магдалины покоряют своей теплотой и женственностью, одновременно являя собой подлинный образец цветущего здоровья и физической силы, свойственных народному типу фламандской красоты («Венера и Адонис», 1615 – прил., рис. 16). Приземляя таким образом мифологический сюжет, подчеркивая чувственную сторону человеческой натуры, Рубенс придает ей столь совершенные формы, что его полотна превращаются в подлинный гимн земному бытию. В то же время жанровые картины мастера приобретают масштабный, почти монументальный характер – столь высока оказывается степень художественного обобщения, сближающего их с классическими мифологическими сюжетами.
Среди огромного творческого наследия великого мастера количество созданных им портретов относительно невелико, но в то же время большинство из них – настоящие шедевры.
Рубенс не имел склонности к глубокому психологическому анализу своих моделей, он написал множество портретов современников, не особенно приглядываясь к их характерам и порой ограничиваясь чисто внешним сходством. Тем не менее, когда модель совпадала с излюбленным человеческим типом художника или была настолько хороша, что становилась одним из таких типов, он создавал портреты, удивительные по своей гармонии, свежести и очарованию. К таким можно отнести портрет его первой жены Изабеллы Брант (ок. 1610), многочисленные портреты второй жены Елены Фоурмен (прил., рис. 15), «Портрет камеристки инфанты Изабеллы» (1625) и т.д.
Живописное мастерство Рубенса не может не восхищать. Мастер эффектной композиции, он, как никто другой, умеет передать своеобразную фактуру каждой вещи, будь то мягкость и блеск ткани, холод и сверкание металла, мерцание водяных струй или глубокая зелень листвы, не говоря уже о нежности и теплоте женской кожи («Вирсавия», 1635; «Шубка», ок. 1638; «Последствия войны», 1638; «Крестьянский танец», 1636-1640). Но, восхищаясь разнообразием материального мира, живописец, однако, не сосредотачивает свое внимание целиком на вещах, как мастера голландского натюрморта, но легко и свободно вплетает их изображения в свои композиции, подчиняя общему симфоническому звучанию колорита.
Богатство языка художественной выразительности у Рубенса – от сияющих пятен открытого цвета до нежнейших переливов многослойных лессировок, полных горячих и холодных рефлексов, пронизанных светом или утопленных в теплой тени, – превращает его картины в настоящее пиршество для глаз. Рубенс – великий колорист, а между тем, как давно было подмечено, он очень ограниченно пользуется красками: «Перечень красок Рубенса невелик, – пишет один из исследователей, – они лишь кажутся такими сложными вследствие умения художника их применить и роли, которую он заставляет их играть».
Творчество Рубенса оказало решающее влияние на формирование фламандской школы живописи и способствовало появлению множества первоклассных художников, среди которых первое место, бесспорно, принадлежит Ван Дейку.
Антонис ван Дейк (1599-1641) был сыном богатого антверпенского купца и получил блестящее образование.
Поступивший в мастерскую Рубенса молодым юношей, он очень быстро занял в ней положение не столько ученика, сколько помощника и соавтора мастера, который доверял ему завершение ряда собственных композиций. Религиозные и мифологические полотна начинающего живописца свидетельствуют о заметном влиянии Рубенса, но уже в эти ранние годы ярко проявилось его мастерство портретиста. И в историю мирового искусства Ван Дейк вошел прежде всего как первоклассный портретист.
«Семейный портрет» (1621) принадлежит кисти совсем еще молодого мастера, но и в этом полотне уже видны характерные черты его творчества. Остро схвачена индивидуальность моделей: привлекательной молодой женщины с мягким и ровным характером, и ее мужа, в котором угадывается натура незаурядная, ищущая, беспокойная. В то же время художник дает почувствовать, что при всем различии характеров их объединяют душевная близость и уважение, теплота взаимного чувства. Очень красив колорит картины с насыщенными тонами красного, золотистого, коричневого.
Ван Дейк стремился лишить образы статичности, скованности, наделить их внутренней экспрессией. В замечательном «Мужском портрете» (ок. 1623) из Эрмитажа одухотворенное лицо мужчины, худое и бледное, с тонкими аристократическими чертами, его блестящие глаза, слегка приоткрытый рот, красивые выразительные руки (так же, как и лицо, выделенные светом) – все это дает ощущение непосредственности изображения: человек как бы ведет диалог с невидимым нам собеседником. Духовная сила и интеллектуальное богатство его личности переданы живописцем просто мастерски.
В 1621 г. Ван Дейк уехал в Италию, стремясь обогатить себя новыми художественными впечатлениями. Здесь он быстро завоевал признание в среде местной знати как мастер парадного портрета.
Модели изображались им обычно на фоне колонн или пышных драпировок. Парадность композиции сочеталась с изысканностью цветового решения («Портрет маркизы Бальби», 1622-1627). Но величественность этих полотен не стандартна, не безлична. Значительность своих героев художник выявляет благородной осанкой, изящными, непринужденными манерами, естественным достоинством, отличающими каждый их взгляд, жест, движение, а порой и возвышенным душевным складом, который выдают задумчивость или легкая грусть, окрашивающая их облик. Живописец воспроизводит натуру с неподражаемым мастерством, воссоздавая формы с истинно фламандским ощущением их жизненности. Этот сплав жизненной достоверности и аристократической рафинированности, острого реалистического видения мира и духовного изящества образа составляет неповторимую особенность его искусства («Портрет кардинала Гвидо Бентивольо», 1623).
Вернувшийся в 1627 г. в Антверпен Ван Дейк пользовался огромным успехом у заказчиков, среди которых, кроме представителей знати, были люди самого различного происхождения – коммерсанты, художники, ученые, юристы и т.д. Характерно, что изображения нетитулованных заказчиков обычно представлены не в полный рост, а по пояс (в соответствии с фламандской традицией), они более сдержанны и психологически просты; мастер обращает больше внимания на теплые тона лиц, чем на внешние атрибуты и аксессуары. Но даже самые «скромные» и непритязательные внешне работы художника всегда точно передают главный «нерв» человека, своеобразие его характера (парные портреты супругов Стевенс, 1628).
В портретах же своих друзей или тех из аристократических заказчиков и коллег по искусству, которые ему внутренне импонировали («Портрет Ф. Снейдерса», 1618), Ван Дейк стремился находить (или хотел видеть) ту духовную избранность человеческой натуры, которая была близка его идеалу прекрасной личности. Показателен в этом отношении «Автопортрет» (конец 1620-х-начало 1630-х) художника – поэтически идеализированный образ, в котором угадываются, однако, и истинные черты его характера.
В 1632 г. Ван Дейк уехал в Англию, где сразу стал любимым живописцем королевской семьи и придворных кругов.
Ван Дейк создал свой тип парадного портрета, в котором человек предстает как бы приподнятым над обыденностью, очищенным от всего преходящего, житейского, приземленного. Его привлекают в модели прежде всего ее душевная утонченность и благородство, интеллект и богатство внутренней жизни. Правда, с годами эти качества все заметнее переходят в изысканность и аристократичность («Автопортрет с сэром Эндимионом Портером», 1632-1641 – прил., рис. 17). По меткому замечанию Э. Фромантена, одного из исследователей его творчества, мужчины у Ван Дейка – это уже не рыцари, а кавалеры. Воины сняли свои доспехи и шлемы. Теперь это – придворные и светские щеголи в расстегнутых камзолах, пышных сорочках, шелковых чулках, небрежно облегающих фигуру панталонах и атласных башмаках с каблуками. Художник словно варьирует некий собирательный тип английского аристократа: гордая, властная осанка, высокомерный взгляд, роскошные костюмы и парадная обстановка («Портрет Джорджа Дигби и Уильяма Рассела», ок. 1633).
Показателен в этом отношении «Портрет Карла I на охоте» (1635). Великолепен созданный им образ короля – ловкого, элегантного кавалера и сибарита, самоуверенного и легкомысленного, в характере которого своеобразно соединились величественность монарха и непринужденная естественность светского человека. Великолепие пейзажа подчеркивает парадность композиции и вместе с тем – романтическую меланхолическую нотку в характере главного героя полотна. В живописи портрета поражают крепкое чувство формы, а также легкость, свобода, воздушность письма.
Идеал человека, воплощенный в искусстве Ван Дейка, стал в дальнейшем общеевропейским аристократическим идеалом, а сформулированные им принципы парадного портрета легли в основу последующего развития этого жанра в европейском искусстве.
Якоб Йорданс (1593-1678) был старшим сыном богатого купца из Антверпена. Хотя непосредственно Йорданс и не принадлежал к школе Рубенса, его искусство является развитием одной, но существенной стороны творчества главы фламандской национальной школы – народного, открыто демократического начала. Заметное влияние Рубенса обнаруживает уже самая ранняя из известных нам картин Йорданса – «Распятие» (1617), а также произведения религиозного содержания, написанные им после 1631 г. – «Иисус среди книжников», «Введение во храм», «Тайная вечеря». Большое воздействие на профессиональное становление начинающего художника оказали и старые нидерландские мастера, а из современных ему живописцев – Караваджо, творчество которого было ему хорошо известно, хотя сам Якоб в Италии никогда не был.
Высокий уровень мастерства демонстрирует живописец уже в ряде своих ранних произведений, например, в аллегорической картине «Сатир в гостях у крестьянина» (1620 – прил., рис. 18) или в композиции на библейскую тему «Поклонение пастухов» (1618), которые принадлежат к лучшим произведениям начального периода его творчества.
При создании картины на сюжет из Библии художнику позировала его собственная жена с ребенком, и мы видим, насколько прочно его воображение связано с впечатлениями действительности. Довольно заурядное, но в то же время наделенное на редкость характерными индивидуальными чертами, лицо Богоматери светится нежным и умиленным чувством. Замечательны по характерности и верности жизненной правде фигуры пастухов и крестьянок, пришедших поклониться младенцу Христу. Они изображены с покоряющей силой реальности, одновременно олицетворяя собой глубокие, искренние и трогательные чувства восторга, благоговения и простодушной радости. Все реальное, земное на этом полотне – начиная от лиц, рук, одежды до медного кувшина и россыпи соломы на первом плане – точно и мастерски воссоздается живописью. Сияющие, насыщенные краски вносят праздничную торжественность.
Лучшее в наследии Йорданса – его жанровые композиции. Темами для них служили фламандские пословицы («Как поют старшие, так щебечут и младшие») или праздники («Праздник бобового короля», до 1656). Один из излюбленных им сюжетов – «Сатир в гостях у крестьянина» – почерпнут из басни Эзопа, но античную легенду художник переосмысляет в национальном духе.
Действие происходит в доме фламандского крестьянина. Персонажи картины – крестьяне – сильные, грубоватые, не отличающиеся внешней красотой; вещи, их окружающие, – стол, кувшин, миски – под стать хозяевам – тяжеловесные, нескладные, но прочные и надежные. Ни мужчины, ни молодая женщина с крепким розовощеким ребенком на коленях, ни старуха на заднем плане – никто из них не удивлен внезапным появлением козлоногого жителя лесов: ведь он словно родственное им существо. Как сатир для древних греков был олицетворением сил природы, так фламандские крестьяне для Йорданса воплощают могучую, первозданную стихию жизни. Он пишет на холсте большого размера, фигуры дает в натуральную величину, выдвигая их на первый план и плотно насыщая ими пространство, от чего картина становится монументальной.
Картины Йорданса лишены той высокой степени обобщения, которая была свойственна Рубенсу. В то же время его мифологические, и в особенности жанровые сцены при всей их нарочитой брутальности, нередко граничащей с грубоватостью, нельзя назвать сугубо прозаическими. У него всегда чувствуется столь характерное для мастеров фламандской школы ощущение праздничности бытия, радостное восприятие жизни во всех ее проявлениях. Отсюда и живописная манера художника – несколько тяжеловесная, но в то же время широкая и размашистая, с сочными пятнами ярких, насыщенных тонов, плотным и жирным мазком, с присущей ей добротностью и основательностью.
Искусство Якоба Йорданса как бы впитало народную стихию фламандской культуры. После смерти Рубенса художник по праву стал считаться главой национальной живописной школы.
Из книги Разбитая жизнь, или Волшебный рог Оберона автора Катаев Валентин ПетровичЖивопись Мама купила мне нечто вроде альбома, который развертывался как гармоника, зигзагами; на его очень толстых картонных страницах было напечатано в красках множество изображений беспорядочно рассыпанных разных предметов домашнего обихода: лампа, зонтик, портплед,
Из книги Тамерлан автора Ру Жан-ПольЖивопись Из факта создания в Герате Академии книги Шахрухом и его сыном - меценатом Бай Шунгкуром (ум. 1434) явствует, что в начале XV века книга, написанная изящным каллиграфическим почерком, забранная в красивый переплет и иллюстрированная миниатюрами, пользовалась
Из книги Колымские тетради автора Шаламов ВарламЖивопись Портрет - эго спор, диспут, Не жалоба, а диалог. Сраженье двух разных истин, Боренье кистей и строк. Потоком, где рифмы - краски, Где каждый Малявин - Шопен, Где страсть, не боясь огласки, Разрушила чей-то плен. В сравненье с любым пейзажем, Где исповедь - в
Из книги Суриков автора Волошин Максимилиан АлександровичI. Историческая живопись Многие ли в наши дни сохранили способность глядеть на многосаженные полотна, изображающие «несчастные случаи истории», без тайной, сосущей тоски?Такую же тоску вызывает в нас и чтение старых исторических романов, ставших, подобно исторической
Из книги Размышления о писательстве. Моя жизнь и моя эпоха автора Миллер Генри Из книги Моя жизнь и моя эпоха автора Миллер ГенриЖивопись Важно овладеть основами мастерства, а в старости набраться храбрости и рисовать то, что рисуют дети, не обремененные знаниями. Мое описание процесса живописи сводится к тому, что ты что-то ищешь. Думаю, любая творческая работа - нечто подобное. В музыке
Из книги Матисс автора Эсколье РаймонСУДЕЙСКИЕ И ЖИВОПИСЬ Ничто, казалось бы, не препятствовало Анри Матиссу, получившему классическое образование, воплотить отцовские замыслы, а отец хотел, чтоб он стал адвокатом. С легкостью сдав в октябре 1887 года в Париже экзамен, позволявший ему посвятить себя
Из книги Цвет ликующий автора Маврина Татьяна АлексеевнаГородецкая живопись Некрасов написал про Волгу, что она шла - не текла, не бежала, а просто шла. Шла Волга, а за Волгою Был город небольшой… Когда подумаю про Городец за Волгой, обязательно всплывает: «Шла Волга…» - хотя эти строчки
Из книги Великие мужчины XX века автора Вульф Виталий ЯковлевичЖивопись
Из книги Листы дневника. Том 2 автора Рерих Николай КонстантиновичЖивопись Прежде всего потянуло к краскам. Началось с масла. Первые картины написаны толсто-претолсто. Никто не надоумил, что можно отлично срезать острым ножом и получать эмалевую плотную поверхность. Оттого "Сходятся старцы" вышли такие шершавые и даже острые. Кто-то в
Из книги Рахманинов автора Федякин Сергей Романович5. Живопись и музыка «Остров мёртвых» - одно из самых мрачных произведений Рахманинова. И самых совершенных. Он начнёт писать его в 1908-м. Закончит в начале 1909-го.Когда-то, в медленной части незавершённого квартета, он предвосхитил возможность подобной музыки. Долгие,
Из книги Джуна. Одиночество солнца автора Савицкая СветланаЖивопись и графика Чтобы научиться рисовать, надо сначала научиться видеть. Малевать могут все, копировать способен и фотоаппарат, и мобильный телефон, но, как считается в живописи, «лицо художника» трудно обрести. Джуна оставила свой след в живописи. Ее картины
Из книги История искусства XVII века автора Хамматова В. В.ЖИВОПИСЬ ИТАЛИИ В Италии, где в XVII веке окончательно восторжествовала католическая реакция, очень рано формируется, расцветает и становится господствующим направлением искусство барокко.Для живописи этого времени были характерны эффектные декоративные композиции,
Из книги автораЖИВОПИСЬ ИСПАНИИ Искусство Испании, как и вся испанская культура в целом, отличалось значительным своеобразием, которое состоит в том, что эпоха Возрождения в этой стране, едва достигнув стадии высокого расцвета, сразу же вступила в период упадка и кризиса, которые были
Из книги автораЖИВОПИСЬ НИДЕРЛАНДОВ Нидерландская революция превратила Голландию, по словам К.Маркса, «в образцовую капиталистическую страну ХVII столетия». Завоевание национальной независимости, уничтожение феодальных пережитков, бурное развитие производительных сил и торговли
Из книги автораЖИВОПИСЬ ФРАНЦИИ Особое место среди передовых в области художественного творчества стран Европы занимала в XVII веке Франция. В разделении труда среди национальных школ европейской живописи при решении жанровых, тематических, духовных и формальных задач на долю Франции
Образование вместо одного государства Нидерландов двух – на севере Голландии, на юге- Фландрии. Художественные традиции Нидерландов 16 векапродолжили в 17 веке развиваться в искусстве Фландрии и Голландии, легли в основу фламандской и голландской школ живописи. Причиной разделения страны стало движение Реформации. Протестанты не нуждались в церковном искусстве, считали его излишним. Управление Нидерландами находилось в руках жестокого испанского короля Филиппа II, который силой насаждал власть католической церкви. Доведенные до отчаяния люди подняли вооруженное восстание. На севере страны, где протестанты составляли большинство, они победили, и было провозглашено новое государство – Республика Соединенных провинций, где ведущая роль принадлежала Голландии, и вскоре так стали называть всю эту страну.
На юге Нидерландов победу одержали испанцы. Филипп IIпередал эти области любимой дочери инфанте Изабелле. Государство стали называть Фландрией, оно полностью зависело от Испании того времени. Сохранение роли аристократии и богатого патрициата, церкви в общественной жизни страны.Барокко стало господствующим направлением в изобразительном искусстве Фландрии XVII века. При этом проявились характерные черты фламандской живописи – яркая жизнерадостность, реализм, народность, торжественная праздничность образов.
Крупнейшим мастером фламандской живописи был Питер Пауль Рубенс, которому покровительствовала сама испанская инфанта Изабелла, правительница Фландрии.
Питер Пауль Рубенс (1577-1640) – гуманист, художник, дипломат, глава фламандской живописи и крупнейший мастер 17 века в Европе. Он родился в Германии, так как его отец-протестант вывез семью от преследования испанцев за границу, где они испытали много лишений. После смерти отца было решено вернуться домой во Фландрию, на родину, перейдя для этого в католическую веру.
Широкий диапазон интересов и разнообразие тематики картин художника. Алтарные картины для церкви Санта Мария Валличелла в Риме (1608):«Мадонна с Младенцем, Св. Григорием Великим и святыми» 1606-07, холст, масло, 477 x 288 см (1)
религиозные картины: триптих «Водружение креста» 1610-1611(2) - принесли известность молодому художнику. «Поклонение волхвов» (1625).
1 2 
Серия эскизов декоративных арок. Мифологические картины: «Вакханалия» (1615), «Персей и Андромеда» 1620-1621(1). Картины со сценами охоты: «Охота на львов» 1621(2) и др.
1 
2 
Известность Рубенса перешагнула пределы Фландрии, французская королева Мария Медичи пригласила его в Париж для создания цикла из 24 больших картин с эпизодами жизни и царствования покойного короля Генриха IV, ее мужа,и самой Марии Медичи. Все картины «Истории Марии Медичи и Генриха IV» (1622-1625) по условиях договорадолжны были быть написаны иключительно рукой одного только Рубенса за два года. Заказ был грандиозным и самым сложным в жизни Рубенса. Кроме того, Мария Медичи красотой не блистала и отличалась склочным характером и строила интриги в борьбе за власть против собственного сына Людовика XIII. Цикл картин был окончен в срок. Мария Медичи была очень довольна. На каждой из них помимо реальных героев множествоперсонажей аллегорических , которые олицетворяют собой те или иные добродетели и качества. В «Представлении портрета Генриху IV» (1) реальной фигурой является только сам король, он знакомится со своей невестой по портрету (личное знакомство до свадьбы царственных супругов не было принято), а восседающие на облаках Зевс и Гера – это аллегория прочного семейного союза, Гименей, подносящий портрет – бог брачующихся, аллегория брачных уз; Амур, божество любви, указывает на зримые достоинства невесты, а женская фигура в военном шлеме (аллегория Франции) шепчет ему на ухо слова одобрения. «Коронация Марии Медичи» (2)
1 
2 
Портреты кисти Рубенса: «Автопортрет с Изабеллой Брандт» - первой женой художника, умершей впоследствии от чумывместе с дочерью. Ребенс очень тяжело пережил эту утрату(1), В течение нескольких лет он не мог писать картины, и даже жить в Антверпене, где ему все напоминало о любимой семье. Но на эти годы пришелся расцвет дипломатической деятельности Рубенса. В качестве дипломата он побывал в Голландии и Испании, блестяще провел переговоры с английским королем Карлом I.
«Портрет герцога Лермы» 1603(2), «Портрет камеристки эрцгерцогини Изабеллы» 1625(3), «Портрет Елены Фоурмен с детьми» - второй жены, вернувшей радость жизни художнику, 1636-1638 (4)
1 
2 
3 
4 
Рубенс был художником состоятельным, к которому успех пришел при жизни. Последние свои годы провел в приобретенном им замке Стен в окрестностях Антверпена, удалился туда и писал пейзажи и крестьянские сцены, не стремясь продавать картины. Жанровые картины: «Деревенский праздник» – «Кермесса» 1630(1), «Крестьянский танец» 1636-1640(2)..
1 
2 
Человек и природа в творчестве Рубенса. Стал писать реалистические пейзажи. Одним из них стал пейзаж: «Возчики камней» 1620(1). Широко известен его «Пейзаж с радугой» 1630(2).
1 
2 
Графическое наследие Рубенса, картоны для шпалер.Ученики Рубенса были тоже успешными, они стали известными художниками.Громкие имена фламандского искусства 17 века:Антонисвад Дейк, Якоб Йорданс и Франс Снейдерс, - все они вышли из мастерской Рубенса.
Центральное значение мастерской Рубенса в развитии фламандского искусства 17 века.
Антонисван Дейк (1599-1641) – создатель нового общеевропейского типа репрезентативного аристократического портрета. Итальянский, антверпенский, английский периоды в творчестве художника. Религиозные картины: «Св. Мартин» (1620-1621). Портреты: «Автопортрет» 1620-1630 – гг.(1), «Семейный портрет» 1621(2), «Портрет маркизы Бриньола-Сале» 1622-1627, «Портрет эрцгерцогини Изабеллы» 1628, «Портрет Карла I на охоте» 1635(3), «Портрет Джорджа Дигби и Уильяма Рассела» 1637(4).
1 
2 
3 
4 
Питер Пауль Рубенс. Воздвижение креста. Около 1610-1611 гг.
Фламандское искусство - это прежде всего Рубенс и еще раз Рубенс. Хотя одновременно во Фландрии были другие выдающиеся художники, они все мыслятся как «круг Рубенса», «школа Рубенса», как планеты, вращающиеся вокруг солнца Рубенса. XVII и XVIII века знали нескольких художников - баловней счастья и любимцев фортуны (по крайней мере такими они рисуются, судя по известным фактам их биографий). Они неизменно пожинали восторги, их окружала прижизненная слава и почет. Таков был в Италии Бернини, а позже - Тьеполо. Из этих редких процветающих счастливцев, вероятно, самым счастливым и процветающим был Рубенс. Его младший современник Веласкес был придворным живописцем испанского монарха, а Рубенс - всего лишь придворным живописцем испанских наместников во Фландрии; но Веласкес находился на положении скромного полуслуги, а Рубенс занимал высокие дипломатические посты, жил в собственном роскошном дворце, возглавлял самую большую в Европе художественную мастерскую, исполнявшую заказы европейских венценосцев и богатых католических орденов. Он не знал неудач и потрясений, был счастлив в учениках, счастлив в семье, путешествовал, был богат. Можно заметить как некую закономерность, что «любимцами судьбы» оказывались художники хотя и замечательно талантливые, но не самые глубокие. И Рубенс не исключение. Он прекрасен как живописец, не очень глубок как художник. Золотую жилу своего искусства он разрабатывал усердно, но односторонне, и сама его плодовитость ныне ощущается как недостаток: может быть, Рубенс был бы более велик, если бы сделал меньше. Но, как бы то ни было, имя Рубенса - символ целой художественной эпохи. Эпохи, когда искусство, попадая в придворную золотую клетку и чуя угрозу внутреннего оскудения, оборонялось от него всеми своими внешними чарами. Оно с тем большей страстью и виртуозностью добивалось иллюзии доподлинной чувственности на холсте, чем более призрачной, «игровой» становилась его собственная роль в жизни общества.
Фландрия - южная часть Нидерландов (теперешняя Бельгия), которая после революционных событий конца XVI века осталась под протекторатом Испании и примкнула к католическому миру, в то время как Северные Нидерланды (Голландия) отделились и получили самостоятельность как буржуазная протестантская республика. Раскол Нидерландов означал раскол их художественных традиций. Условно говоря, во Фландрии победила итальянизирующая струя, в Голландии - традиции, идущие от ван Эйков и Брейгеля. Однако и та и другая линии очень видоизменились по сравнению с XVI веком, причем национальные нидерландские начала по-своему не менее сильно сказались и во фламандском барокко. Рубенс, закладывая основы новой фламандской живописи, отталкивался не от маломощных нидерландских романистов, а прямо от искусства Италии, где он прожил в молодости несколько лет, работая при дворе герцога Мантуанского. Его вдохновляли произведения венецианцев Высокого Возрождения - неизменных учителей лучших живописцев XVII столетия, а также произведения Мике-ланджело, отчасти и Караваджо. Собственно итальянское барокко для Рубенса не было образцом - вернувшись уже в 1608 году в Антверпен, он сам стал создавать фламандскую школу барокко параллельно итальянской, а не следом за ней. И как жаркий подмалевок на его картинах просвечивает сквозь прозрачные лессировки, так во фламандском барокко явственно просвечивает исконная нидерландская подоснова. Кажется, что общего у Рубенса и Питера Брейгеля? А между тем некоторые композиции Брейгеля определенно предвещают фламандское барокко: хотя бы рисунок «Жатва», где на первом плане крестьянин жадно пьет из огромного кувшина. Кажется, что нужно сделать лишь шаг, превратив этих брейгелевских крестьян в «божества полей и источников», - и перед нами будет композиция в духе Рубенса. Ни блестящее образование, ни светский лоск, ни жизнь в Италии не истребили в Рубенсе «мужицкого» начала. Этот изящный светский человек, умный дипломат оздоровил придворное искусство притоком свежей крови своей родины.
Он привил искусству барокко относительную вольность нрава, простодушно-грубоватую чувственность, заставил любоваться натуральным здоровьем и натуральной силой. И все это у него удачно сплавилось с требованиями пышного декора, помпы, восхваления монархов и не вызывало ни малейшего протеста со стороны церкви. А меж тем религиозный дух незаметно ускользнул из фламандского искусства: если в итальянском барокко его немного, то во фламандском нет и вовсе.
Питер Пауль Рубенс. Похищение дочерей Левкиппа. 1617 г.
Рубенс с равной готовностью писал картины и на религиозные сюжеты и на сюжеты античной мифологии - и те и другие выглядят у него вполне «языческими». Однако орден иезуитов был главным и постоянным заказчиком Рубенса. Как истинный художник барокко, Рубенс изображал обнаженные и полуобнаженные тела в сильном, возбужденном движении и, где только возможно, вводил мотивы схватки, борьбы, погони, напряженных физических усилий. «Смешались в кучу кони, люди» - так почти во всех больших заказных картинах Рубенса. Идет ли охота на кабана или вакхический пир, сражаются ли амазонки, мужчины ли преследуют женщин или женщина мужчину - всюду азарт борьбы, напряжение сил, то кипучее брожение материи, которое в отвлеченной форме выражает барочная архитектура. И даже в «Воздвижении креста» происходит напряженная схватка - схватка людей с тяжелым крестом, который они с великим усилием поднимают вместе с телом распятого. Дело тут не в страданиях распятого, а в усилиях распинающих.
Питер Пауль Рубенс. Венера и Бахус. Фрагмент. 1616-1620 гг.
В этих постоянно, снова и снова варьирующихся мотивах схваток есть много, на современный взгляд, утомительного и внешнего. За ними чудится призрак пустоты. Усилия не пропорциональны цели. Похищение дочерей Левкиппа - двух рыхлых нагих красавиц - не требует и не оправдывает такой яростно-динамической композиции с вздыбившимися конями, какую соорудил Рубенс на этот сюжет. Кстати сказать, такое несоответствие между действием и целью, между предельной мобилизацией сил и незначительностью препятствий вообще составляет одну из характеристических черт стиля барокко - стиля принципиально атектоничного, пренебрегающего понятием целесообразности. Барочные статуи с могучими телами помещаются в слишком узкие ниши, барочные конные памятники ставятся на узкие постаменты, пышные массивные здания иногда втискиваются в узкие переулки, под тяжеловесной роскошью костюмов прячутся тщедушные фигуры.
Композициям и персонажам Рубенса недостает той духовной сосредоточенности, внутренней значительности, которой всегда исполнены «примитивы» - произведения старинных мастеров. Вот почему Рубенс плохо смотрится в репродукциях, тогда как «примитивы» и в черно-белом воспроизведении сохраняют свое главное. Рубенса можно смотреть только в подлиннике: оценить Рубенса - значит оценить его действительно прекрасную, сочную, сияющую и сквозистую живопись, его теплый, как живое тело, колорит. У него нет глухих теней - все светится.
Он накладывал краску в тенях жидким прозрачным слоем, так что сквозь нее просвечивал теплый красноватый подмалевок, а освещенные места писал пастозно, то есть более густо, но переходы между тенью и светом не резки: все артистически обобщено и приведено в свето-цвето-вую гармонию. Еще для Рубенса характерно письмо длинными, волнистыми, идущими по форме мазками: например, какую-нибудь вьющуюся прядь волос он пишет одним движением кисти. В живописном почерке Рубенса так много свободного артистизма, что его довольно грузные композиции и грузные тела в подлиннике такими не кажутся: они выглядят легкими, исполненными своеобразной грации. Все это можно почувствовать перед «Персеем и Андромедой» в Эрмитаже. Женскую наготу Рубенс писал с особенной маэстрией. Нагота Андромеды, как вообще у Рубенса, далеко не классична: северные художники так никогда и не научились «античным» строгим и чистым линиям и пропорциям итальянских Венер.
Ван Дейк. Портрет лордов Джона и Бернарда Стюартов
Они писали своих отечественных красавиц - пышных, широкобедрых и дебелых. Рубенс отходил от классического типа красоты сознательно: он говорил, что не стоит раболепно подражать античным статуям, «ибо в наш век, полный заблуждений, мы слишком далеки от того, чтобы создать нечто им подобное», и добавлял, что человеческие тела теперь, увы, сильно отличаются от античных, «так как большинство людей упражняют свои тела лишь в питье и обильной еде».
Все же Андромеда Рубенса прекрасна. Ее нежное тело, кажется, излучает свет. Обычное для Рубенса насыщение золотистых тонов кожи красноватыми оттенками в тенях здесь еще усилено рефлексами от красного плаща Персея - картина напоена тонами румяной зари. В ней нет чрезмерного нагнетания движения, она относительно спокойна, даже лирична; подвижность вносят главным образом амуры, которые стягивают с Андромеды золотое покрывало, показывая ее Персею во всей прелести наготы, помогают Победе, венчающей Персея, заигрывают с его крылатым конем. Эти шаловливые амуры - «путти» - начиная с позднего Возрождения и особенно в XVII и XVIII веках неизменно населяют композиции на мифологические сюжеты, а иногда фигурируют и в роли ангелов, окружающих мадонну. Кажется, художники просто не могли обходиться без этих голеньких детей с крылышками, порхающих, играющих, кувыркающихся и во все вмешивающихся.
Ван Дейк. Автопортрет. Конец 1620-х гг.
«Путти», конечно, всегда покровительствуют любви: в другой эрмитажной картине Рубенса - «Венера и Адонис» - целомудренный Адонис убегает от Венеры, а амур удерживает его за ногу. Наивно-лукавые амуры хлопочут около действующих лиц, сочувствуют, иногда поддразнивают и позволяют себе различные проказы.
Якоб Йордане. Король пьет. До 1656 г.
Через них события получают оттенок игры, освещаются светом какого-то беспечно-легкого восприятия, отделяющего «радостное искусство» от «серьезной жизни».
Рубенс привлекательнее всего в его позднем периоде, когда меньше пишет заказные аллегорические композиции и больше - природу и портреты своей молодой жены. Создавший на своем веку столько бурных «вакханалий» и «битв», Рубенс как личность вовсе не имел ничего вакхического и воинственного: он был человеком степенным, умеренным, примерным и любящим семьянином.
Адриан Браувер. Сцена в кабачке
Овдовев и не чувствуя себя, как он писал, «готовым к безбрачию», он в пятьдесят три года вторично женился на шестнадцатилетней Елене Фоурмен; судя по портретам, она очень напоминала его первую жену, Изабеллу Брандт, - тот же миловидный, кроткий ясноглазый облик, который у Рубенса появляется в картинах часто и задолго до второго брака. Похоже, что в юной Елене Фоурмен Рубенс нашел свой постоянный идеал женщины. Ее портреты принадлежат к лучшему, что он написал.
Давид Тенирс. Деревенский праздник
Знаменитый луврский портрет Елены Фоурмен с двумя детьми поражает легкостью и свежестью кисти: кажется, он мог бы быть написан Ренуаром. У Рубенса был любимый ученик - Ван Дейк. В юности он находился под сильным влиянием своего учителя и работал в его мастерской. Мастерская Рубенса представляла своего рода художественную коммуну из многих учеников, которые благоговели перед учителем и считали за честь помогать ему в выполнении заказов. Конечно, Рубенс не мог сам исполнять все, что выходило из мастерской под его именем, - все эти алтарные композиции, плафоны и серии «триумфов» вроде цикла «Жизнь Марии Медичи» из двадцати полотен, заказанного королевой Франции. Рубенс делал эскизы (по эскизам, кстати сказать, особенно хорошо видно, каким блестящим мастером он был), ученики писали по ним картины, а Рубенс потом завершал их последними, решающими штрихами, артистическими «ретушами».
Франс Снейдерс. Фрукты в чаше на красной скатерти
Его непререкаемый авторитет воодушевлял учеников, но не так-то просто было в этих условиях вырасти в самостоятельную творческую индивидуальность: большинство так и оставалось скромными спутниками колесницы Рубенса. Ван Дейк подобной участи избежал. Еще юношей, двадцати одного года, этот рано оперившийся птенец рубенсовского гнезда покинул Антверпен и отправился в многолетнее путешествие по Англии и Италии, где имел неожиданно шумный успех как портретист, особенно в Генуе, среди генуэзской аристократии. Можно думать, что известную роль тут играло и личное обаяние художника.
Молодой Ван Дейк был редкостно красив; его красота породила множество недостоверных легенд и анекдотов о его романтических любовных историях. Ван Дейк, каким мы видим его на эрмитажном автопортрете, напоминает если не шекспировского Ромео, то по крайней мере Меркуцио - изящного, остроумного Меркуцио. Очень хорош и сам портрет в благородной гамме серого и золотистого. Таким обычно представляют себе облик «Художника» те, кто в простоте души полагает, что у людей художественной профессии и внешность должна быть соответственной. Пожалуй, только Рафаэль и Ван Дейк отвечают этому романтическому представлению в полной мере.
На автопортрете у Ван Дейка узкие и выхоленные горделивые руки с удлиненными пальцами. Такие же руки часто встречаются на портретах его кисти, кого бы он ни писал. Еще Леонардо да Винчи заметил, что художники имеют склонность придавать своим персонажам те или иные автопортретные черты. У Ван Дейка это руки. Они чрезвычайно аристократичны, а Ван Дейк питал слабость к аристократии и сам чувствовал себя аристократом, хотя происходил из семьи богатого антверпенского бюргера. Многочисленные портреты его работы, рассеянные по всем европейским музеям, очень элегантны, написаны с блеском - Ван Дейк достойный ученик Рубенса, - красивы по цвету, но несколько однообразны.
Ван Дейк вернулся на родину уже знаменитым, прожил там несколько лет и в этот свой фламандский период работал много, писал и большие картины, но они чересчур театральны и уступают его портретам. Потом он вновь переехал в Англию, ко двору Карла I, где и умер в 1641 году, всего сорока двух лет от роду. В Англии его слава достигла апогея. Он был вторым после Гольбейна большим европейским художником, переселившимся в эту страну, и тоже портретистом. Выдающиеся английские портретисты XVIII века - Рейнольде, Гейнсборо - ставили его искусство исключительно высоко и считали Ван Дейка своим духовным отцом. Так фламандская живописная школа пустила корни и дала новые побеги за рубежом. Истым, коренным фламандцем, дышавшим только воздухом своей родины, был Иордане: его картины - воплощение фламандского жизнелюбия и несколько тяжеловесной фривольности. Во Фландрии любили соленый юмор и простоту нравов: недаром жители Брюсселя сделали своей шутливой эмблемой фонтанную статую мальчика «Маннекен-пис», исполненную в начале XVII века скульптором Дюкенуа и стоящую на главной площади города. Доныне в Бельгии продолжается традиция шутливого культа этой забавной фигурки как «самого древнего гражданина Брюсселя»: ему торжественно подносят подарки, и на имя «Маннекена-пис» открыт даже специальный счет в банке.
Мотивы «Маннекена-пис» охотно обыгрывал и Иордане в своих картинах. Можно сказать: насколько Ван Дейк ультрааристократичен, настолько Иордане демонстративно простонароден и грубоват. И все-таки между ними есть что-то общее, характерно «фламандское». «Пьяный силен» Ван Дейка, пожалуй, мог бы быть написан и Иордансом. Их роднили рубенсовское начало, рубенсовская школа, в которой и то и другое - изысканность и грубоватость - как-то органически уживались.
У Иорданса два любимых сюжета - «Сатир в гостях у крестьянина» и «Король пьет»: он их писал по многу раз в разных вариантах. Первый - самобытный сплав мифологического барочного жанра с чисто бытовым и юмористическим. Козлоногий бог лесов запросто присутствует на скудной крестьянской трапезе и чувствует себя как дома: он из той же земной глины, кряжистый и загорелый (в одном из вариантов Иордане изобразил сатира старым дедом), так же любит побалагурить. Ему только непонятны кое-какие обычаи людей, и он с любопытством расспрашивает. Повадки его и жесты - как у настоящего крестьянина.
«Король пьет» - традиционный фламандский праздник «бобового короля»: в короли выбирают того, кому достанется боб, запеченный в пироге. Тут пирушка в разгаре - крики, хмельные рожи; все усиленно потчуют «короля»; убеленный сединами, разнеженный, пьяный, в короне, съехавшей набок, он, хоть и не настоящий король, придает привкус иронической сказочности зрелищу разгула. Фигуры у Иорданса крупные, тяжелые; они громоздятся, тесно набивают пространство картины.
Картины Иорданса помогают понять, каким образом условная мифологическая тематика барокко и его бравурное движение привились на фламандской почве и сочетались с почвенными традициями. Мироощущение фламандских бюргеров нашло в языческой мифологии нечто близкое себе, удачную форму выражения. Пиры плодородия, вакханалии, любовные игры нимф и сатиров - тут нет ничего, что не было бы им знакомо и родственно. Мы тоже, как будто говорит Иордане, умеем веселиться, любить женщин и наслаждаться благами земли не хуже античных божеств. Какая разница - называть это вакханалией или пирушкой в доме честного бюргера?
По жизнеощущению и жизненному тонусу Иордансу близок Снейдерс - только в другом жанре. Снейдерсу принадлежит видная роль в истории натюрморта. Его натюрморты из битой дичи, плодов, рыб - громадных размеров; это апофеоз земных щедрот, гимн всему, чем может вволю насладиться какой-нибудь фламандский Гаргантюа или Ламме Гудзак, жизнерадостный обжора, «желудок Фландрии».
И, наконец, Браувер. Его «пиры» происходят на самых низших ступенях общественной лестницы и далеко не так веселы. Творчество Браувера - связующее звено между искусством Южных и Северных Нидерландов: оно показывает, что между ними не было пропасти и не так уж сильно разошлись их пути. Браувер в юности жил в Голландии и затем, вернувшись во Фландрию, продолжал работать в духе голландских жанристов. Как и многие из них, Браувер вводил своих зрителей в грязные полутемные харчевни, в среду забубённых, опустившихся гуляк. Он показывал, как эти обитатели «дна» посильно развлекаются, дерутся, играют в карты и как они понуро сидят где-нибудь в мрачном углу или стараются согреться около слабо тлеющего камелька. Мифологический элемент у Браувера совершенно отсутствует, и среди фламандцев он, пожалуй, единственный, у кого нередки настроения тоски и даже трагизма - не театрального трагизма героев, но просто будничного ужаса жизни. Стоит посмотреть на его картину «Гуляки» в Эрмитаже. Всего две фигуры - оборванный, опухший старик с остановившимся взглядом держит в руке стакан и рядом с ним, в тени, некая услужливая темная личность - его собутыльник. Это уж не «вакханалия» - это разгул молчаливый, безрадостный. В таких картинах Браувер напоминает нам критических реалистов середины XIX века, может быть, Перова. Традиции Браувера продолжал Те-нирс, но он куда более поверхностен - ив содержании и в форме. Его крестьянские сцены - почти идиллии, они сближаются с пасторалями рококо, хотя Тенирсу очень далеко до утонченности французского и итальянского рококо. Несмотря или как раз благодаря своей приятной облегченности Тенирс пользовался громадным успехом у заказчиков из бюргерской среды, гораздо большим, чем Браувер. Подъем фламандского искусства сравнительно недолог - первая половина XVII столетия. Уходит со сцены могучий Рубенс - и фламандская живопись начинает жить отголосками и перепевами его школы: чем дальше, тем бледнее и слабее. Скульптура же там, как всегда, занимала скромное место и была лишь декоративной. В XVIII веке Южные Нидерланды, как, впрочем, и Северные, уже не дали ничего самобытного и нового, сойдя на положение художественной провинции.
