Принято считать, что староверы живут где-то в таежной глуши, не поддерживают связей с внешним миром и уходят еще глубже в тайгу, если рядом с ними селятся иноверцы. Отчасти это справедливо, но только если речь идет о староверах-беспоповцах. Те действительно очень строги в соблюдении канонов своей веры. Если путешественники или охотники вдруг набредают на их жилье, то староверы «закрывают двери перед самым их носом, можешь брать кур, делать что хочешь, они все равно не выйдут» – так мне рассказывали. Собственная чистота для них намного важнее, чем какие-то материальные потери.
Староверы-поповцы не столь строги в соблюдении канонов, редко меняют место жительства, и соседство с мирянами их мало смущает. А те зачастую этим пользуются, селясь поблизости. Сегодня именно по соседству со староверами разрастаются большие поселения – многодетные, работающие с зари до зари староверы дают ощущение надежности. Если такое село и попадет в списки «бесперспективных» – когда власти отдадут приказ отрезать электричество, закрыть школы и магазины и людям ничего не останется, кроме как сняться с родовых земель, – то произойдет это в последнюю очередь.
Староверческое село Гарь в Асиновском районе Томской области расположено километрах в пятидесяти от ближайшей более или менее цивилизованной дороги. О Гари, единственном селе в округе, где сохранилась, а главное, процветает староверческая община, я узнал год назад, но долго не решался туда съездить.
Не имея другого транспорта, кроме горного велосипеда, я решил на нем и ехать. Как впоследствии выяснилось, сделал совершенно правильно – никакой другой транспорт туда бы не прошел.
Первые 20 километров мне пришлось в буквальном смысле слова прыгать по шпалам узкоколейки. Оказалось, что моя карта «ошиблась» и обычной дороги здесь нет, а по «железке» ходит раз в день уникальный «трамвайчик», представляющий собой деревянную платформу на четырех колесах с моторчиком. До начала 90-х узкоколейка доходила аж до Гари, но некие заезжие предприниматели, не оставившие истории свои имена, продали часть дороги китайцам. А дорога-то уникальная! По ней бы экскурсии водить да рассказывать о силе духа советского подневольного труженика. Проложена она была по непроходимым ранее болотам и представляет собой беспрерывную каменную насыпь высотой два, а то и три метра, протянувшуюся на десятки километров. Можно только гадать, ценой каких усилий и скольких жизней она была проложена. Потому что болота, таежная глушь и дикие звери – это не самое страшное, что здесь есть. Ничто не сравнимо с тучами крылатой нечисти – оводами, комарами, мошкарой, – не дающими тебе покоя ни днем, ни ночью. Это главная беда сибирской тайги, но в то же время и ее единственная защита. Только благодаря этим крылатым егерям и лесникам еще не началось и, видимо, не скоро начнется разграбление сибирской тайги массовым туризмом.
Попрыгав полтора суток, заночевав в тайге и счастливо избежав встречи с «хозяевами тайги», я, наконец, съехал с железной колеи и оставшуюся часть пути передвигался по «нормальной». На нее мне указал один из последних жителей поселка Черная речка, закрытого в прошлом году. Мужчина предупредил: «Только мы по этой дороге уже лет десять не ездили. Проехать по ней, конечно, можно, но только на БМП». Но пути назад все равно не было. Дорога действительно странная, вверх-вниз: внизу болото и лужи, вверху лес и грязь. И так 15 километров.
Гарь живет корой
 |
Гарь хоть и одна, но существует в двух ипостасях: «на горке» живут староверы, вокруг нее – все остальные. На горке – чистота и порядок. Рядом – все как обычно.
Отец Николай Бесштанников, настоятель староверческой церкви св. Николая Чудотворца, рассказывает, что Гарь была основана его дедами в 1958 году, самому ему было тогда 13 лет. Гарью поселок назвали потому, что он постоянно горел: здесь кругом торфяники.
Раньше по этому месту проходила проселочная дорога, которая вела в староверческие монастыри, верхний и нижний. Верхний монастырь был открыт в 1870 году, а нижний в начале ХХ века. В 30-е годы они были разрушены, разорены, а монахам дали паспорта и заставили работать в миру. Кто-то не захотел, ушел еще глубже в тайгу, но все равно то рыбаки, то охотники время от времени натыкались на упрямцев. А кто обнаруживал староверов, обязан был об этом донести. После этого к старообрядцам засылался человек, который говорил, что он уходит от мира, хочет принять крещение и остаться жить с ними. Староверы ему давали испытательный срок, говорили, когда будет назначено крещение. Человек исчезал, а вскоре по его следам приходил карательный отряд, который уничтожал поселение.
Спрашиваю отца Николая, почему он решил стать священником. Он рассказывает, что это произошло случайно. После армии все хотел научиться крюковому пению: это церковное пение не по нотам, а по «крючкам». Оно сохранилось только у старообрядцев. Учился ровно год крюковому пению и уставу у старцев, потом приехал в Гарь, построил избушку за лето, женился. Стали говорить, что нужно свою церковь строить. Ведь раньше, когда ходил паровоз, ездили в церковь в Томск, а когда железную дорогу украли, с выездом стало хуже. Построили свою церковь. Освятили ее в 1994 году. Полтора года не было настоятеля, а потом епископ говорит Бесштанникову: «Давай, служи, устав ты знаешь». Как вспоминает отец Николай: «Я сначала упирался, мол, молодой еще, а потом смирился».
Спрашиваю, что с окрестным лесом творится, почему все березы ободраны. Разгадка, оказывается, простая:
– Сельские жители совсем обеднели, работать негде, вот и хватаются за малейшую возможность подзаработать. Одно время все живут корой берез – приезжают заготовители, принимают по 7–15 рублей за килограмм. Народ понимает, что его дурят, но другого способа заработать все равно нет. Потом идут ягоды, грибы, шишки. В прошлом году наш поселок заготовил, наверно, состава два кедровых орехов. Обирается все под чистую. Я слышал, что Томская область по количеству собранных кедровых орехов вошла в Книгу рекордов Гиннесса. Но это не предмет гордости, это показатель нашей бедности. Мы же не можем остановить этот беспредел – людям нужно на что-то жить...
Но это не относится к староверам. У общины своя лесопилка, делают в основном срубы. Причем работают так, что заказчики, в том числе и новорусские, приезжают из соседних областей, да еще сами специальный лес заказывают, с севера. Жители Гари не понимают, как староверы могут так много работать. Но факт, что, имея в каждой семье по 7–12 детей, они еще и живут в достатке. Проходишь мимо построек староверов, и душа радуется: чистота, бревнышко к бревнышку сложено, все на своем месте, и обязательно в доме или во дворе кто-то трудится. Удивительно. В достатке, многодетны и при этом лес не разоряют.Хотя староверы в Гари живут на особицу, их дети ходят в обычную школу, но, как говорит отец Николай, «после школы – сразу домой, чтоб не баловались. В школе, конечно, много искушения, но все же это не город, тут попроще. А дома нам все равно не дадут учить, власти за этим строго смотрят».
Телевизор ни дети, ни взрослые не смотрят: «Слишком из него много грязи можно почерпнуть». Да и времени много отрывает, которое можно полезной работе посвятить.
– Кто хочет, тот учится, запретов нет, но только излишеств нужно избегать. А мы как-то и не рвемся учиться. Вот научились от топора, от топора и живем. Дед отца научил, отец нас – это наш университет. А кто выучился и ничего не умеет, у тех большой стресс. Сейчас вот женщины, окончившие университет, стоят, лифчиками торгуют.
Я слышал, что староверы отказываются от пенсии и зарплаты, но отец Николай поясняет, что такой строгий порядок только у староверов-беспоповцев. «А мы, – говорит, – не так строго ко всему относимся, получаем и зарплату, и пенсию. Конечно, это считается греховным. Вот мои бабушка и дедушка отказались от пенсии, до конца дней своим трудом жили. Или брат деда тоже пенсию не получает, у него большое хозяйство, зимой вручную кадушки делает, очень хорошие, из кедра. Продает по 150 рублей...»
В поисках Беловодья
Разговор переходит на староверов-беспоповцев. Сами они, как известно, на контакт с внешним миром не идут, тем более ничего о себе не рассказывают, а отец Николай знает о них немало. Рассказывает:
– Беспоповцы делятся в основном на странников и странноприимцев. Странники это те, кто не имеет денег и паспортов, все свое время проводит в странствиях и молитвах. Странноприимцы же им помогают, обеспечивают всем необходимым. Я знаю бабушку, которая живет на пенсию и каждый день торгует пирожками на вокзале, а весь доход от торговли идет в скит староверам. Она и сама мечтает уйти в скит, но пока понимает, что без нее они пропадут...Причем все, что принято от странноприимца, странником должно быть отмолено. Это люди ритуально чистые, которые не могут питаться с мирскими, много молятся, одеваются в особую одежду, их общение с миром сводится до минимума или прекращается вообще. Странники это так называемая «малая чаша», путь для избранных. Странноприимцы же сохраняют компромисс, они еще принадлежат этому падшему антихристову миру. Странники живут в своих монашеских келейках, на заимках, если они при необходимости и выходят в мир, то останавливаются у странноприимцев. Именно странники занимались поисками легендарного Беловодья. До XIX века Беловодье искали на Алтае, в Центральной Азии. Позже в среде старообрядцев считалось, что Беловодье нашли на севере Томской области, возможно, поэтому север Томской области столь густо заселен старообрядцами.
Свои действия по жизни беспоповцы сверяют с «Кормчей», которая представляет собой свод канонических правил. Если им нужно узнать, скажем, можно ли пользоваться лодочным мотором или компьютером, они перелистывают «Кормчую» и ищут, есть в ней запрет на пользование техникой.
В последнее время беспоповцам все труднее сохранять свою веру в «девственной чистоте». Цивилизация подбирается все ближе, и они вынуждены сниматься с обжитых мест. Приходят старцы и уводят их в сторону красноярской тайги. Охотники мне недавно рассказывали, что обнаружили в Асиновском районе Томской области два староверческих поселения. В них никто не жил, но было такое ощущение, что хозяева ушли только вчера: на окнах висели чистые занавесочки, кровати были аккуратно заправлены, все убрано и вычищено.
Меняю квартиру в Москве на староверческую заимку
В последнее время стало модно и среди городских жителей оставлять квартиры, уходить с работы и селиться в тайге. Не новая ли это форма старообрядчества?
– Я думаю, – говорит отец Николай, – что в тайгу идут те, кто испытал какие-то страдания в этом мире, им он не подошел, и они ищут иной вариант жизни. В городе царит одиночество, человек чувствует себя всем чужим. Если раньше старообрядцы уходили от мира, то теперь наоборот – мир, чтобы выжить, идет к ним.
Я рассказываю, что прошлым летом, путешествуя по байкальской тайге, встретил отшельника, пожилого мужчину. Последние 15 лет он постоянно живет один, без пенсии, зарплаты. Он исключил всякие контакты с внешним миром, только радио слушает. Но он не старообрядец, скорее философ и поэт.
– Старообрядцы, как правило, поодиночке не живут, – говорит мой собеседник. – Несколько лет назад умер старообрядец старец Киприан, он с 1924 по 1995 год жил один в тайге на севере Томской области. Он занимался переписью книг, был очень образован, знал греческий язык и, несмотря на редкие контакты с людьми, его речь оставалась очень грамотной.Но какое же будущее у Гари? Ведь вокруг за последние годы закрыли практически все поселки. Но отец Николай настроен оптимистично. В прошлом году подремонтировали дорогу, прорубили всю электролинию, построили мост: это говорит о том, что пока государство не собирается бросать поселок. Все, конечно, зависит от администрации. Когда главой района была женщина, она постоянно грозилась поселок закрыть, а сейчас новый руководитель, мужчина, твердо сказал: «Никуда не поедете, будете здесь жить».
Напоследок интересуюсь, как старообрядцы в Гари сосуществуют с православными.
– Мы к ним не лезем, и они к нам не лезут. Сколько уже было соборов, чтобы нам соединиться, но пока что-то отталкивает, потому что мы много находим погрешностей у новообрядцев. Соберутся вместе староверы и новообрядцы, староверы говорят: «Мы старые». А новообрядцы: «А нас много». На том обычно и расходятся.
Гарь – Томск – Москва
поделиться:
Сначала хочу объяснить, почему меня заинтересовали староверы или, как их ещё называют, старообрядцы или раскольники. Дела, как говорится, давно минувших дней, которые слабо связаны с бурной современностью. Староверов в России осталось мало. Википедия говорит — около 2 миллионов из 143 миллионов с лишним россиян. Большинство из них живёт в глухих сибирских уголках. Энное количество — за пределами России: в Румынии, Болгарии, Америке, Канаде, Латинской Америке и даже Австралии. Живут замкнутыми общинами, с внешним миром общаются по минимуму. Для обычного россиянина староверы представляют такой же интерес как амиши для среднестатистического американца: почитать статью, поудивляться, поохать и забыть. Сами староверы участвовать в яростных политических и общественных дискуссиях не желают, и, кажется, предпочитают, чтобы их оставили в покое.
Но чем больше я читала про раскольников, тем больше понимала — староверы совсем не то, что амиши. Интерес к ним не только зоологический — поглазеть как на диковинное животное в клетке и продолжить жить как обычно. О староверах пишут с чувством ностальгии и сожаления. Для многих старообрядцы — чудом сохранившийся тип русского крестьянина, хозяйственного, трезвого, рассудительного, крепкого и семейственного. Старовер — это воплощение настоящего мужика , как его описывают ностальгирующие по Царской России авторы, хозяина земли и своей судьбы. Это носитель тех самых традиционных ценностей, о которых кричат СМИ и которые всеми силами стремится насадить и защитить власть.
В современной России этот тип вымер как мамонт, был выбит властями из-за идеологических расхождений. И вообще староверы были чересчур самостоятельными и упёртыми для любой, как мы увидим позже, власти. Я заметила ещё одну любопытную вещь, которая делает историю староверов актуальной. Староверы до последнего сопротивлялись насаждению западных идей и западного образа жизни. Они как бы законсервировались и в практически неизменном виде донесли до нас культурный код русских 17 века. В нынешние времена, когда на каждом углу стоит по Макдональдсу, по телевизору крутят передачи о происках Госдепа вперемешку с американскими блокбастерами, принимают закон об иностранных агентах и хвастаются новыми айфонами, история староверов может оказаться поучительной.
Неправильные православные и огненные оппозиционеры
Всё началось в 17 веке. На русском троне сидел царь Алексей Михайлович, прозванный Тишайшим. Вместе с седьмым московским патриархом Никоном царь провёл церковную реформу 1650-1660 гг. Цель реформы была, в общем-то, благая: привести обрядовую традицию Русской Церкви в соответствие с греческой, которая считалась более продвинутой. Некоторые историки считают, что Никон таким образом хотел сделать из России «Третий Рим», возвести Алексея Михайловича на трон византийских императоров, а самому стать Вселенским Патриархом. Внешне реформа выглядела так: креститься нужно было тремя пальцами, а не двумя, имя Христа писать с двумя «И» вначале, крестный ход совершать против солнца и во время богослужения трижды, а не дважды провозглашать «алилуйя» (трегубая алилуйя вместо сугубой). Были внесены незначительные изменения в священные тексты и ритуал поклонов. На взгляд современного, далёкого от церковных ссор человека безобидная реформа была по сути попыткой насадить в России западный образец. Как говорят сами священники, попытка насильственной вестернизации России. Народ воспринял это как посягательство на традиционные, естественным путём сложившиеся ценности и отказался принять новую богослужебную традицию. Произошёл раскол. Так в России появились правильные и неправильные православные . Поскольку инакомыслие, особенно массовое, подрывает основы государства, началась борьба с раскольнической оппозицией.
(патриарх Никон)
Законы в то время были суровые, не в пример современным либеральным. Вообще, с толерантностью в России тогда были проблемы. Сначала любое отступление от правильного
никонианского православия каралось смертной казнью с конфискацией имущества, в некоторых случаях вечным заточением в земляной тюрьме, а потом тюремным сроком, каторжными работами или ссылкой. В знак протеста раскольники, в отличие от современных оппозиционеров, не митинговали и не писали длинных статей в интернете. Протестовали с размахом, радикально: несмотря на суровейшее осуждение церковью самоубийства, раскольники добровольно шли на мученическую смерть и сжигали себя сами. Целыми семьями, с детьми и стариками, заметьте. Особенно досталось староверам в петровские времена, когда вестернизация проводилась суперактивно. Оппозиционерам запретили носить традиционную одежду, отращивать бороды и велели курить табак и пить кофе. До сих пор староверы поминают великого государя-преобразователя недобрым словом. В 17-18 веке добровольно сожгли себя более 20 тыс. старообрядцев. Недобровольно было сожжено гораздо больше.
Несмотря на суровые репрессии, староверы продолжали упорствовать. В 19 веке, по некоторым данным, до трети россиян были старообрядцами. Тогда же произошли существенные послабления в отношении властей и официальной церкви к староверам. Был принят по-современному либеральный закон: прямое преследование отменялось, но запрещалась любая пропаганда. Запрещалось строить церкви, издавать книги и занимать руководящие должности. Также государство не признавало брак старообрядцев, и до 1874 годы все дети староверов считались незаконнорожденными. В 1905-м правительство пошло ещё дальше в своей толерантности и выпустило Высочайший Указ «Об укреплении начал веротерпимости». Указом разрешалось организовывать общины и устраивать крестные ходы.
За время передышки староверы стали чем-то вроде русских протестантов. С последними старообрядцев роднит культ труда и скромность в быту. Это были, как я уже говорила выше, крепкие и трезвые хозяйственники. В 19 веке староверы составляли костяк состоятельного купечества и крестьянства. 60% всех банковских счетов в стране принадлежало купцам-староверам.
Большевики в тонкости веры не вникали. Староверов преследовали так же, как и обычных православных. Множество старообрядцев пострадало во время раскулачивания и коллективизации, ведь староверы были зажиточными и не желали вступать в колхозы. В сталинское время тысячи староверов получили сроки за антисоветскую агитацию. Обвинение как минимум странное, ведь староверы всегда стремились жить замкнутыми общинами, сами по себе.
Часть староверов вместо мученической смерти, царского костра и советского лагеря выбрала добровольную ссылку и эмиграцию. Бежали в Сибирь, куда длинные щупальца царской охранки и НКВД дотягивались с трудом. Бежала в Китай, а оттуда в Латинскую Америку. Так за пределами России образовались старообрядческие общины.
Дауншифтеры
Старообрядческие общины — это консервные банки, которые в практически неизменном виде сохранили традиции, уклад и мышление русского крестьянства 16 века. Эти люди сознательно отвергают современную цивилизацию. Староверы живут по домострою, отношения в общине строятся по традиционной вертикали: дети, женщины, потом мужчины, а над всеми — Бог. Мужчина — бесспорный глава и кормилец семьи. Женщина — мать и хранительница домашнего очага, или, как сказали бы феминистки, дело женщин — киндер, кюхе, кирхе (дети, кухня, церковь). Выходить замуж можно с 13 лет. Аборты и контрацепция запрещены. В старообрядческих семьях как правило 6-10 детей. Безоговорочное почитание и подчинение старшим. Староверы старой закалки не бреют бороды, женщины не носят брюк и обязательно покрывают голову платком, даже ночью. Спиртное и табак либо запрещены совсем, либо разрешена домашняя брага. Спорные достижения цивилизации, вроде телевизора и интернета, у староверов не приветствуются. Однако строгого запрета нет: многие имеют автомобили, поля обрабатывают на тракторах, девушки скачивают из интернета шаблоны для вышивки и кулинарные рецепты. Кормятся, в основном, своим хозяйством, многие староверы в США стали преуспевающими фермерами. С официальной медициной староверы предпочитают сталкиваться как можно реже, разве что в серьёзных случаях; лечатся травами, молитвами и гельштатом. Считают, что большинство болезней происходят от дурных мыслей и информационного мусора в голове.
Одним словом, староверы ведут здоровый образ жизни: вместо работы в душном офисе и отдыха с бутылочкой пива перед телевизором — физический труд на свежем воздухе, вместо полуфабрикатов с консервантами и импортных бананов — выращенные собственными руками экологически чистые продукты, вместо американских блокбастеров и просмотра новостей с убийствами и политическими ссорами — душеспасительные молитвы. Поэтому староверы — люди преимущественно очень здоровые, старики за 90 выглядят максимум на 60. А вот женщины от частых родов увядают рано. Можно сказать, что староверы — это эдакие дауншифтеры по религиозным причинам.
В этом смысле старообрядцы в тренде: спасаясь от сомнительных благ цивилизации, топ-менеджеры поселяются в заброшенных деревнях, а хипстеры массово гнездятся на Гоа. И тем, и другим было бы чему поучиться у старообрядцев.
Альтернативные русские
На протяжении веков староверы невольно оказывались неудобными любой власти — и царской, и советской. Современная власть и современная церковь решили, наконец, со староверами помириться. В 1971 году РПЦ отменила суровые законы в отношении староверов и постановила клятвы от 1667 года считать «яко не бывшие». В 2000 году Русская православная церковь заграницей принесла покаяние перед старообрядцами. Сейчас в России наряду с всем известной РПЦ существует РПСЦ (Русская Православная Старообрядческая Церковь) и ДПЦ (Древнеправославная Поморская Церковь). Вообще, старообрядчество делится на несколько рукавов, но я не буду углубляться в эти тонкости. Отношения с официальной церковью до сих пор остаются напряжёнными, в основном, из-за нежелания староверов вливаться в коллектив.
(глава РПСЦ митрополит Корнилий дарит патриарху Кириллу староверческие чётки — лестовку)
В 2006 году начала действовать государственная программа по оказанию содействия добровольному переселению в РФ соотечественников, проживающих за рубежом. В 2012 году Путин сделал её бессрочной. Приоритетными для заселения районами были объявлены Магадан, Сахалин, Камчатка, Бурятия. И потянулись из тёплой Латинской Америки и Австралии в суровые и слабо освоенные Сибирь и Дальний Восток староверы — бородатые мужчины в джинсах и рубахах навыпуск и женщины в сарафанах и платках, говорящие по-русски с иностранным акцентом. Российское правительство пообещало оплатить переезд, обеспечить жильём, дать подъёмные (до 120 тыс. рублей на каждого члена семьи) и первые 6 месяцев выплачивать пособие по безработице. Правда, с условием: уезжать нельзя, пока не отработают выделенные на переселение деньги. Такое вот крепостное право на современный лад.
Благостного возвращения бывших оппозиционеров не получилось.
Во-первых, староверы столкнулись с неповоротливой бюрократической машиной. Благие намерения благими намерениями, а бумажки нужно оформлять по всем правилам. Носители русских традиций оказались приравнены к мигрантам . Конечно, староверы, в отличие от обычных гастарбайтеров, получили поблажки, но всё равно процедура натурализации потомков исконно русских оказалась сложной и долгой. Некоторые невольно превратились в нелегалов и снова, как столетия назад, бежали глубже в тайгу, в леса, скрываясь от властей. Опять староверы не по своей воле оказались в оппозиции, опять в конфронтации с государством. История повторяется.
Во-вторых , Россия оказалась совсем не той тихой страной берёз и церквей, о которой рассказывали современным староверам бабушки и дедушки. Русская деревня на грани гибели: в сёлах остались лишь старики да алкоголики, колхозы развалились, на полях работают наёмные рабочие. Нравы современных россиян разительно отличаются от принятых у староверов. Чтобы избежать «помешки» с мирянами и сохранить себя, староверы опять-таки стремятся спрятаться, уйти подальше от людей и цивилизации. Надежды властей на то, что староверы помогут духовному возрождению России, не оправдались. Многие россияне сами не желают духовно возрождаться , а староверы оказались не готовы взять на себя эту сложнейшую задачу. Современная Россия староверам не нужна.
Феномен староверов в том, что они представляют собой как бы альтернативную версию россиян. Россиян, которых не изменила революция 17-го года, годы советской идеологической обработки, апокалипсис 90-х и капитализм 2000-х. Которых не касаются наши споры о судьбах России и национальной русской идее. Они нашли свою идею ещё в 16 веке и пронесли её почти нетронутой до нашего времени. С одной стороны, пример завидной духовной стойкости, знаменитый русский характер. «Тлетворное» влияние Запада на староверов почти не подействовало. Традиционные ценности, как показывает пример семей староверов, работают. Кто знает, был бы ли сейчас в России демографический кризис, сохранись до наших дней семья по старообрядческому образцу. С государственной точки зрения наши политики, рьяно насаждающие традиционные ценности, возможно, правы.
С другой стороны, такой упёртый консерватизм и отказ от цивилизации мешает развитию. Староверы, бесспорно, фанатики. Прогресс — это всегда выход за пределы устоявшейся системы, ломка традиций. И я с трудом представляю себе, как втиснуть современного человека в тесные рамки патриархальной семьи.
С третьей стороны , пока мы тут рассуждаем о судьбах России, староверы молча работают. Не тратя время на сомнения и размышления. Ответы у них уже есть.
Видео: Вся правда про жизнь Староверов:
Видео: Староверы — Уйти легко, вернуться трудно:
Что вы думаете о староверах? Нужны или они России?
Староверие, или старообрядчество - явление уникальное. И духовно, и культурно. Экономисты отмечают, что староверческие общины за рубежом часто успешнее, чем местное население.
1. Сами старообрядцы признают, что именно их вера православная, а РПЦ называют нововерцами или никонианами.
2. Вплоть до первой половины XIX века термин «старообрядческий» в духовной литературе не использовался.
3. Основных «крыльев» старообрядчества три: поповцы, беспоповцы и единоверцы.
4. В старообрядчестве выделяется несколько десятков толков и ещё больше согласий. Есть даже поговорка «Что ни мужик то толк, что ни баба то согласие».
5. На нательном кресте у староверов нет изображения Христа, так как этот крест символизирует собственный крест человека, способность человека к подвигу за веру. Крест же с изображением Христа считается иконой, его носить не положено.
6. Самое большое в Латинской Америке место компактного проживания русских староверов-часовенных - Колониа-Русса или Масса-Пе. Здесь живет около 60 семей, или порядка 400–450 человек, действуют три собора с тремя отдельными моленными.
7. У старообрядцев сохраняется монодическое, крюковое пение (знаменное и демественное). Оно получило своё название от способа записи мелодии особыми знаками - «знаменами» или «крюками».
8. С точки зрения староверов – патриарх Никон и его сторонники ушли из церкви, а не наоборот.
9. У староверов крестный ход совершается по солнцу. Солнце в данном случае символизирует Христа (дающего жизнь и свет). Во время реформы указ совершать крестный ход против Солнца воспринялся как еретический.
10. В первое время после раскола была привычка записывать в «старообрядцы» вообще все возникавшие в то время секты (в основном, «духовно-христианского» направления, вроде «скопцов») и еретические течения, что впоследствии создало определенную путаницу.
11 . Долгое время среди староверов халтурное выполнение работы считалось грехом. Нужно признать, что на материальном положении староверов это сказывалось самым благоприятным образом.
12. Староверы-«беглопоповцы» признают священство новой церкви «действующим». Перешедший к староверам-беглопоповцем священник из новой церкви сохранял свой сан. Часть из них восстановило собственное священство, образовав «поповские» согласия.
13. Староверы-беспоповцы считают священство полностью утраченным. Перешедший к староверам-беспоповцам священник из новой церкви становится простым мирянином
14. Согласно старой традиции, есть лишь часть таинств, которые могут совершать только священники или епископы – все остальное доступно и простым мирянам
15. Таинством, доступным лишь священникам, является бракосочетание. Несмотря на это, в поморском согласии бракосочетание все равно практикуется. Также в отдельных общинах поморцев порой совершается и другое недоступное таинство – причастие, хотя его действенность и ставится под сомнение
16. В отличие от поморцев, в федосеевском согласии бракосочетание считают утраченным, вместе со священством. Тем не менее, семьи заводят, но считают, что всю жизнь живут в блуде.
17. У староверов положено произносить либо тройное «Аллилуйя», в честь Святой Троицы, либо два «Аллилуйя» в честь Отца и Святого духа, и «Слава тебе Боже!» в честь Христа. Когда в реформированной церкви стали произносить три «Аллилуйя» и «Слава тебе Боже!» староверы посчитали, что лишняя «Аллилуйя» произносится в честь дьявола.
18. Среди староверов не приветствуются иконы на бумаге (как и любом другом материале, который легко может повредиться). Напротив, широкое распространение получили литые металлические иконы.
19 . Староверы совершают крестное знамение двумя перстами. Два перста - символ двух Ипостасей Спасителя (истинный Бог и истинный человек).
20. Староверы пишут имя Господа как «Исус». Традиция написания имени была изменена в ходе никоновской реформы. Удвоенным звуком «и» стала передаваться длительность, «тянущееся» звучание первого звука, что в греческом языке обозначается особым знаком, аналогии которому нет в славянском языке. Однако старообрядческий вариант ближе к греческому источнику.
21. У староверов не положено молиться стоя на коленях (земные поклоны таковыми не считаются), а также разрешено стоять во время молитвы со сложенными на груди руками (правая поверх левой).
22. Староверы беспоповцы дырники отрицают иконы, молятся строго на восток, для чего прорубают в стене дома отверстия, чтобы молиться в зимнее время.
23. На табличке распятия у старообрядцев обычно написано не I.Н.Ц.I., а «Царь Славы».
24. В старообрядчестве практически всех согласий активно используется лестовка - чётки в виде ленты со 109 «бобочками» («ступенями»), разделёнными на неравные группы. Лестовка символически означает лестницу от земли на небеса. Лестовку .
25. Старообрядцы приемлют крещение только полным троекратным погружением, тогда как в православных церквях допускается крещение обливанием и частичным погружением.
26. В царской России были периоды, когда законным считался лишь брак (со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая права наследования и т.п.), заключенный официальной церковью. В этих условиях многие староверы нередко прибегали к уловке, на время свадьбы формально принимая нововерие. Впрочем, к таким уловкам в то время прибегали не одни только староверы
27. Крупнейшее старообрядческое объединение в современной России - Русская православная старообрядческая церковь - относится к поповцам.
28. Очень неоднозначное отношение у староверов было к царям: в то время, как одни норовили записать очередного царя-гонителя в антихристы, другие же, напротив, царей всячески выгораживали. Никон, по представлениям староверов, околдовал Алексея Михайловича, а в староверских вариантах сказаний о подмене царя Петра, истинный царь Петр возвращался в старую веру и погибал мученической смертью от рук сторонников самозванца.
29. По мнению экономиста Данила Раскова, старообрядцы за границей несколько успешнее аборигенов, поскольку более трудолюбивы, способны к выполнению монотонной и сложной работы, больше ориентируются на проекты, требующие времени, не боятся инвестировать, у них более крепкие семьи. Один из примеров: село Покровка в Молдавии, которое, вопреки общим тенденциям, даже несколько разрослось, поскольку молодежь остается в селе.
30. Старообрядцы, или староверы, несмотря на название, весьма современны. Они обычно успешны в работе и сплочены. Старообрядческие книги можно почитать и скачать в интернете, а у крупных течений, например у Древлеправославной церкви есть и свои сайты .
Мы с моим другом Николаем приехали в давно известный ему поселок, в дружественную семью староверов, переехавших сюда 23 года назад на пустое место. Нас приняла семья дяди Вани.
Дядя Ваня – радушный бородатый мужик в русской рубашке-косовортке с пронзительно голубыми глазами, добрыми, как у щенка. Ему около 60 лет, его жене Аннушке – около 55. Аннушка с первого взгляда располагает своим обаянием, за которым интуитивно чувствуется сила и мудрость. У них просторный деревянный дом с печью, окруженный пасекой и огородами.
Жизненный уклад староверов практически не менялся уже более 400 лет. Дядя Ваня рассказывает: "Прошел собор староверческий, и решили: водку не пить, одежду мирскую не носить, женщина заплетает две косы, не подрезает волосы, закрывает их платком, мужчина не бреет и не подрезает бороду..." И это лишь малая часть.
Основательность и жизнестойкость этих людей потрясает. Убери сейчас у них машины или электричество – они не сильно пожалеют: ведь есть печка, есть дрова, есть вода из колодца, есть щедрый лес, река с тоннами рыбы, запасы еды на год вперед и опытные рабочие руки.
Мне посчастливилось побывать на застолье по случаю приезда дочери. Картина маслом. Стол ломится, есть все, что недоступно в городских супермаркетах. Я такое видел только на картинках в учебниках истории: сидят бородатые мужики в рубашках-косоворотках с подвязанными поясами, шутят, смеются во весь голос, часто даже не понимаешь, о чем они шутят (к староверческому диалекту еще надо привыкнуть), но радостно от одного настроения, царящего за столом. И это при том, что я непьющий. Старорусское застолье во всей красе.
Несмотря на то что они живут на земле, их заработки превышают заработки горожан. "Городские там напрягаются гораздо больше, чем я здесь, – говорит дядя Ваня. – Я работаю в свое удовольствие". В поселении почти у каждого старовера во дворе стоит Toyota Land Cruiser, просторный деревянный дом, от 150 квадратных метров на каждого взрослого члена семьи, земля, огороды, техника, домашний скот, заготовки и запасы... Они рассуждают категориями миллионов – "на одной только пасеке я поднял 2,5 миллиона рублей", – откровенничает дядя Ваня. "У нас нет нужды ни в чем, все, что нам надо, – купим. Но много ли нам надо здесь? Это в городе все, что заработал, уходит на продукты, а у нас тут они сами растут".
"Вот приехала сюда семья племянницы из Боливии, продали там технику, землю, привезли с собой 1,5 миллиона долларов. Они земледельцы. Купили 800 гектаров паханых земель в Приморском крае. Сейчас живет там. Все рады, все живут в достатке", – продолжает дядя Ваня. Вот после этого и думаешь: а так ли продвинута наша городская цивилизация?
Централизованного управления в общине не было и нет. "В общине мне никто не может указать, что мне делать. Наше согласие называется "часовенное". Мы объединяемся, живем поселками и на службу вместе собираемся. Но если мне это не понравится, то я не пойду и все. Буду дома молиться", – говорит дядя Ваня. Встречается община по праздникам, которые проводятся по уставу: 12 главных праздников в году.
"У нас нет церкви, есть молельный дом. Там есть избираемый старший. Избирается он по талантам. Он организует службу, рождение, крещение, похороны, отпевание. Кроме того, не каждый отец может растолковать своему сыну, почему одно можно делать, а другое – нельзя. Этот человек должен иметь и такие знания: способность убеждать, способность разъяснять", – отмечает дядя Ваня.
Вера – формирующая основа общины. Община регулярно встречается не в магазине или в пивнушке, а на молитве. Праздничная, пасхальная служба, к примеру, длится с 12 ночи до 9 утра. Дядя Ваня, пришедший утром с пасхальной молитвы, рассказывает: "Кости ломит, стоять, конечно, трудно всю ночь. Но сейчас такая благодать на душе, столько сил... не передать". Его голубые глаза искрятся и горят жизнью.
Я представил себя после такого мероприятия и понял, что упал бы и спал еще трое суток. А у дяди Вани сегодня следующая служба: с двух до девяти утра. Обычной службой называется та, которая длится с трех до девяти утра. Проводится она регулярно, каждую неделю.
"Без попа", – как говорит дядя Ваня. "У нас все участвуют: читают и поют все", – добавляет Аннушка.
"Разница в чем от современной церкви, если кратко сказать: там управление народом идет централизованное, даже на духовном уровне (что царь с патриархом решили – дойдет до самого низа народа). А у нас каждый свое мнение высказывает. И никто меня не заставит. Это должно меня убедить, мне это должно быть надо. Любые вопросы решаются соборно, а не централизованно. Все остальные различия – мелочи и частности, которым отвлекают и обманывают народ", – отмечает Иван.
Вот как. Что бы я ни читал про староверов, об этом действительно практически ничего не говорится. Скромно умалчивая главное: люди сами принимают решения, а не церковь – за них. Вот в чем их главное отличие!
Семья – это основа жизни. И здесь это понимаешь на все 100%. Средняя численность семьи составляет восемь детей. У Дяди Вани семья небольшая – всего пятеро детей: Леонид, Виктор, Александр, Ирина и Катерина. Самому старшему – 33, младшему – 14. А вокруг роится просто несчетное количество внуков. "На 34 дома в нашем поселении – более 100 детей. Просто еще молодые семьи, они еще больше будут рождать детей", – говорит дядя Ваня.
Детей воспитывают всем родом, они с малых лет помогают в хозяйстве. Большие семьи здесь не тяготят, как в тесной городской квартире, а дают возможность опоры, помощи родителям и развития всему роду. Опираясь на семью и род, эти люди решают все вопросы жизни: "У нас в каждом староверческом поселении обязательно есть родственник".
Родственник – понятие очень объемное для старовера: это как минимум группа поселений, включающая несколько деревень. А чаще – и гораздо больше. Ведь, чтобы крови не смешивались, молодым староверам приходится искать себе пару в самых отдаленных уголках нашего мира.
Поселения староверов есть по всему миру: в Америке, Канаде, Китае, Боливии, Бразилии, Аргентине, Румынии, Австралии, Новой Зеландии и даже на Аляске. Сотни лет староверы уходили от гонений и раскулачиваний. "Срывали крестики. Заставляли бросить все. И наши бросили. Дедам приходилось по три-четыре раза в год переезжать с места на место. Возьмут иконы, посуду, детей и уезжают, – делится дядя Ваня. – И уезжали по миру. А там их никто не притеснял. Они жили, как русские: носили свои одежды, свой язык, свою культуру, свою работу... А прирастают староверы к земле с корнями. Как мне взять все бросить и уехать – не представляю. Выдирать придется только с кровью. Сильные были наши деды".
Теперь ездят староверы по миру друг к другу в гости, знакомят детей, делятся чистыми семенами для огорода, новостями и опытом. Там, где староверы, там начинает плодоносить земля, которую местные считали неплодородной, развивается хозяйство, зарыбливаются водоемы. Эти люди не сетуют на жизнь, а берут и делают свое дело изо дня в день, помаленьку. Те, кто далеко от России, тоскуют по Родине, кто-то возвращается, кто-то нет.
Староверы свободолюбивы: "Начнут притеснять, говорить, как мне жить, я просто собрал детей и умотал отсюда. В случае необходимости нам помогают восстановиться всей родней, и русские, и американцы – наша родня из Америки. Они больше сохранили и высылают оттуда нам уже более 20 лет все, чтобы мы восстанавливали свой уклад". К слову, именно в Америке до сих пор у староверов сохранился уникальный диалект 30-х годов прошлого века. Жизнь била и колотила этих людей, при этом поражает то жизнелюбие и радушие, с которыми они встречают жизнь и нас, мирских людей.
Трудолюбие "от души". Староверы работают с пяти утра и до позднего вечера. При этом никто не выглядит замученным или уставшим. Скорее, выглядят удовлетворенными после очередного прожитого дня.
Все, чем богаты эти люди, они создали, вырастили, смастерили в буквальном смысле своими руками. В магазинах из еды, к примеру, покупается сахар. Хотя и в нем большой надобности у них нет: есть мед.
"Здесь мужики живут, не имея ни образования, ни престижной профессии, а зарабатывают достаточно, на "крузаках" ездят. А заработал на речке, на ягоде, на грибах... Вот и все. Он просто неленивый", – говорит дядя Ваня. Если что-то не работает и не служит развитию, то оно не для жизни старовера. Все жизненно и просто.
Помощь друг другу – это норма жизни старовера. "При строительстве дома мужики могут собраться всем поселком, чтобы помочь на начальном этапе. А потом, вечером, я организовал стол, чтобы посидеть. Или одинокой женщине, у которой мужа нет, мужики соберутся и накосят сено. Пожар случился – сбегаемся все на помощь. Тут просто все: я не приду сегодня – завтра ко мне не придут", – делится дядя Ваня.
Воспитание детей. Детей воспитывают в ежедневных естественных работах. Уже с трех лет дочка начинает помогать маме у плиты, мыть полы. А сын помогает отцу по дворовому хозяйству, по стройке. "Сын, принеси мне молоток", – говорил дядя Ваня своему трехлетнему сыну, и тот с радостью бежал исполнять просьбу отца. Происходит это легко и естественно: без принуждения или особых развивающих городских методик. В малолетстве такие дети познают жизнь и радуются ей больше любой городской игрушки.
В школах дети староверов учатся среди "мирских" детей. В институты не идут, хотя мальчики в обязательном порядке служат в армии.
Свадьба – один раз и на всю жизнь. Возвращаясь из армии, сын начинает задумываться о своей семье. Происходит это по велению сердца. "Вот вошла Аннушка в дом, где мы готовились к празднику, и я сразу понял – это мое, – рассказывает дядя Ваня. – И пошел я свататься к ней в семью. В мае мы познакомились с Аннушкой – в июне уже сыграли свадьбу. И я не представляю себе жизни без нее. Мне спокойно и хорошо, когда я знаю: моя жена постоянно рядом со мной".
Единожды выбрав жену или мужа, староверы связывают себя с ними на всю жизнь. Речи о разводе быть не может. "Жена дается по карме, как говорится", – смеется дядя Ваня. Они не выбирают долго друг друга, не сравнивают, не живут гражданским браком, их сердца с многовековым опытом помогают им определить "единственного" на всю жизнь.
Стол старовера богат каждый день. По нашему восприятию, это праздничный стол. По их восприятию – это норма жизни. За этим столом, мне показалось, что я вспомнил вкус хлеба, молока, творога, супа, солений, пирогов и варенья. Этот вкус невозможно сравнить с тем, что мы покупаем в магазинах.
Природа дает им все в избытке, часто – даже недалеко от дома. Водка не признается, если люди и выпивают, то квас или настойку. "Посуда вся освещается наставником, у нас она моется с молитвой, и каждому человеку со стороны выделяется мирская посуда, из которой мы не едим", – говорит дядя Ваня. Староверы чтут достаток и чистоту.
Нет лекарств. Нет медицины. Нет болезней. Начать нужно с того, что эти люди здоровы с самого рождения. Прививки детям – зло, как и прививки взрослым.
"Генетика", – говорят они, смотря на дородного хлопца с солдатской выправкой на семейной фотографии. "А чем вы лечитесь?" – спрашиваю я у Аннушки. "Я даже не знаю, – говорит она. – Травки попьем. А какие нужно пить – подсказывает нутро". "Та же баня, то же натирание медом, – добавляет дядя Ваня. – Мой дед лечил ангину перцем с медом: делает лодочку из бумаги и в этой бумаге кипятит мед над свечкой. Бумага при этом не горит, это же чудо! Что усиливает действие лекарства, – улыбается он. – Дедушка жил 94 года, лекарствами он не лечился вообще никогда. Он умел сам себя лечить: где-то свеколку натер, что-то съел..."
Модное – все недолговечное. Не поспоришь. "Деревенщиной" этих людей никак не назовешь. Все аккуратно, красиво, эстетично. Они носят платья или рубашки, которые мне нравятся. "Рубахи мне шьет жена, дочка шьет. Платья и сарафан для женщин также шьют сами. Бюджет семьи не так страдает, – говорит дядя Ваня. – Дед отдал мне свои хромовые сапоги, им было 40 лет, они были по состоянию, как неделю похоженные. Вот такое отношение было к вещам: он не менял их каждый год, то длинные, то узкие, то тупые… он их сам сшил и всю жизнь проносил".
Никакого "языка русской деревни" – мата. Общение происходит радушно и просто, начиная с первых слов "здорово живешь!". Так они естественно приветствуют друг друга.
Может быть, нам повезло, но, гуляя по поселению, мы не слышали бранного слова. Напротив, каждый поздоровается или кивнет тебе, проезжая мимо на машине. Молодые парни, останавливаясь на мотоцикле, спросят: "Чей ты будешь?", пожмут руку и поедут дальше. Молодые девушки отвесят земной поклон. Это поражает меня, как человека, жившего с 12 лет в "классической" русской деревне. "Куда все и почему это ушло?" – задаюсь я риторическим вопросом.
Староверы не смотрят телевизор. Вообще. Их у него нет, это запрещено укладом, как и компьютеры. При этом уровень их осознанности, информированности и политических взглядов находится часто выше моего – человека, живущего в Москве. Как люди получают информацию? Сарафанное радио работает лучше мобильной связи.
Информация о свадьбе дочери дяди Вани дошла до соседних деревень быстрее, чем он успел приехать туда на машине. Новости о жизни страны и мира быстро доносятся из города, ведь некоторые староверы сотрудничают с горожанами.
Староверы не разрешают себя снимать на видео. Несколько попыток и уговариваний заснять хоть что-то заканчивались добрыми фразами: "Да ни к чему это..." Один из староверческих принципов – "простота во всем": дом, природа, семья, духовные принципы. Этот образ жизни – такой естественный, но такой забытый нами.
Создавая экопоселение в Подмосковье, мы часто вспоминаем этот нехитрый быт и глубокий опыт. Если и вам по душе стремление к естественной жизни, здоровью и духовным принципам, мы будем рады видеть вас в нашем сообществе.
Пройдя удалённые сёла на берегах Малого Енисея: Эржей, Верхний Шивей, Чодураалыг, Ок-Чары, я познакомился с пятью большими семьями староверов. Всегда гонимые, хозяева тайги не сразу идут на контакт с чужаками, тем более с фотографом. Две недели жизни рядом с ними, помощь в их повседневном нелёгком труде – уборка сена, ловля рыбы, сбор ягоды и грибов, заготовка дров и хвороста, сбор мха и помощь в постройке дома – шаг за шагом помогли преодолеть завесу недоверия. И открылись сильные и самостоятельные, добродушные и трудолюбивые люди, счастье которых в любви к Богу, своим детям и природе.
Богослужебная реформа, предпринятая патриархом Никоном и царём Алексеем Михайловичем в XVII веке, привела к масштабному расколу в Русской Церкви. Жестокие преследования царских и религиозных властей, желавших привести народ к единомыслию и покорности, вынудили миллионы русских людей покинуть обжитые места. Хранившие свою веру старообрядцы бежали к Белому морю, в Олонецкий край и Нижегородские леса. Время шло, руки власти достигали староверов в новых местах, и искатели независимости уходили ещё дальше, в глухую тайгу Сибири. В XIX веке пришли русские люди в труднодоступный район Малого Енисея, Каа-Хемский кожуун Тувы. Новые поселения закладывались на пригодных для хозяйства землях в долине реки, все выше и выше по течению. Здесь, в верховьях Малого Енисея, сохранились в первозданном виде быт и традиции русских староверов.
Малый Енисей, или по-тывински Каа-Хем.
В дорогу собрались небольшой командой фотографирующих путешественников, впятером. Место от Москвы далёкое. Самолетом до Абакана, часов десять машиной через Кызыл, столицу республики Тыва, до Сарыг-Сепа, районного центра, там пересаживаемся на УАЗик-буханку и ещё пару часов лесными дорогами до точки на берегу Малого Енисея. На другую сторону реки, к турбазе “Эржей”, переправляемся лодкой. Привёз нас на своем уазике хозяин базы, Николай Сиорпас. Он же повезёт дальше, в таёжные глубины, но надо переждать сутки-другие, пока подсохнет размытая долгими дождями дорога на перевале.
Эржей, рядом с которым расположилась база, большое село, до полутора тысяч жителей, с электричеством и школой-интернатом, куда привозят своих детей староверы из заимок выше по Каа-Хему, как по-тувински называется Малый Енисей. В старой вере здесь не все сельчане. Часть народа близка к вере, но в общину не входит, строгости не хватает. Есть кто и в новой православной вере, есть даже совсем неверующие.
Одна дома. Посёлок староверов Эржей на Малом Енисее.
Сходить посмотреть село, да продуктов купить, оказалось недалеко, меньше километра от базы. Сиорпас, провожая, пошутил: “Староверов отличите, мужики с бородами, по двору с десяток детворы мал мала меньше, бабы в платках да юбках до пят, через год-два с животиком.”
Вот и первое знакомство, Мария с коляской, молодая женщина. Поздоровались. Спросили, где купить хлеб, творог. К чужакам отнеслась сначала настороженно, но в помощи не отказала, даже удивила отзывчивостью. Повела по всему Эржею, показывая, у кого молоко вкуснее, где грузди солёные хороши, и так пока не нашли всё что хотели.
Своих жён взрослеющие парни ищут в других сёлах староверов. Уезжают на пол-года, иногда на год. Машу сосватали в далёком селе Красноярского края. Эржей.
Здесь, в отдалённых от цивилизации посёлках, на образ хозяйствования наложила свои условия суровая таёжная природа. Лето короткое, а зима крепка морозами. Пахотные земли большим трудом отвоёвываются у леса, в долинах по берегам реки. Выращивают хлеб, сажают огороды. Из-за морозов многолетние культуры не приживаются, зато растут однолетники, даже маленькие арбузы. Тайга кормит. Зверя бьют только копытного, мясо едят дикое. Собирают кедровые орехи, грибы, ягоду на варенье. Река даёт рыбу, много хариуса. Тайменя часто отпускают - его в последние годы мало.
Старообрядцы не пьянствуют, “казёнку” не пьют вообще. А по праздникам вкушают чарку-другую некрепкого домашнего вина на таёжной ягоде, голубике или костянике.
Спокойная река намывает песчаные отмели, а на бурном Каа-Хеме отмели каменные. Со временем отмели превращаются в таёжные островки.
Отдохнув на базе Сиорпаса пару деньков, дождались сухой погоды и двинулись к первой заимке староверов - Верхнему Шивею, в сорока километрах от Эржея, со сложным перевалом через сопки.
Всю дорогу до Шивея, под натужное гудение мотора, Николай Сиорпас убеждал нас быть сверхуважительными и вести себя более чем скромно, не напирать на людей своими огромными фотопушками. Сам не старовер, но с таёжными жителями сложились добрые отношения, за которые он разумно опасался. Думается, два дня на базе мы не только погоду ждали, а присматривался он к нам и думал, можно ли везти дальше.
На полях староверов ещё пользуются архаичными приспособлениями, но есть уже и современные тракторы. Верхний Шивей.
Работящих людей Верхнего Шивея встретили задолго до посёлка, на покосном лугу. Напросились помогать, кидать скошенное сено в высокие стога - зароды.
Засучили рукава, старались из всех сил, и всё-равно отставали. Нелегко давалась наука поднимать крупные охапки длинными трёхзубыми деревянными вилами. За совместной работой знакомились, завязывали разговоры.
Скошенное и подсушенное сено собирают в зароды. Зародом вся Сибирь называет стог. Укладка зарода - дело ответственное, сено должно лежать равномерно и плотно, чтобы не развеялось ветром и не проквасилось дождём. Верхний Шивей.
На заимку Верхний Шивей, тогда пустующую, Сасины, Пётр и Екатерина, приехали лет пятнадцать назад. Хозяйство поднимали на пустом месте, жили-зимовали по-началу в сарайчике. Год за годом строились, крепли, растили трёх дочерей. Приезжали селиться другие родственники, теперь здесь несколько семей. Дочки выросли, переехали в город, а на лето приежают теперь к Петру с Екатериной непоседливые внучата - две девочки и два мальчика.
Внуки Сасиных совсем мирские, приезжают на всё лето. Для них Пётр Григорьевич держит солнечные батареи с аккумулятором и преобразователем, от которых включает маленький телевизор и проигрыватель дисков - мультики смотреть. Верхний Шивей.
Весёлым шумом разбудили наш палаточный городок детишки, принесли парного молочка и сметанки. Второй день кидать сено на зароды сложнее - с непривычки у горожан болят все мышцы. Но и теплее уже лица хозяев, улыбки, смех и одобрение. “Завтра Преображение, приходите! Винца попробуете домашнего,” - зовут селяне.
В доме просто, без изысков, но чисто и добротно. Просторные сени, делящие дом пополам, в комнатах белёные стены, большие печи в середине, железные пружинные кровати - напомнили мне карпатское село, так же во многом сохранившее свой быт. “По единой!” - говорит Пётр Григорьевич, и пробуем вкуснейший напиток. Год настаивается сок голубики, без сахара и дрожжей, получается с еле-заметной алкогольностью. Пьётся легко и не пьянит, а настроение и разговорчивость поднимает. Шутка за шуткой, история за историей, песня за песней - хорошо посидели. “Хотите посмотреть моих лошадок?” - зовёт Пётр.
Пётр Григорьевич Сасин и его жеребята. Верхний Шивей.
Конюшня на окраине, два десятка лошадей, есть даже иноходцы. И все любимые. О каждом жеребёнке Пётр Григорьевич может часами говорить.
Расставались с Сасиными, как старые друзья. И снова в путь, на лодке вверх по Малому Енисею.
Перетаскивать огромные зароды сена зимой без трактора сложно. Старенький ДТ-75 купили вскладчину в районном центре. Пригнали своим ходом, для переправы через бурный Шивей построили временный мост, смытый первым же половодьем. Верхний Шивей.
До следующей заимки вверх по реке пол-часа плыть на моторе. Нашли Чодураалыг на довольно высоком берегу с просторной, похожей на карниз долиной, крайние дома стоят прямо над рекой. Противоположный берег - почти отвесная, поросшая тайгой гора.
Место удобное для хозяйства, выращивать хлеб, держать скот. Поля под пашню. Река, кормилица и транспортная артерия. Зимой по льду и до Кызыла можно. И тайга - вот она, начинается сопками на краю заимки.
Приплыли, скинули рюкзаки на берег и пошли искать, где удобно разбить палатки, чтобы никому не мешаться, и в тоже время хорошо видеть всё вокруг. Встретили дедушку Елиферия, который угостил только что испечённым вкусным хлебом и посоветовал идти к бабе Марфе: “Марфутка примет и поможет”.
С ближней сопки открывается замечательный вид на заимку Большой Чодураалыг.
Марфа Сергеевна, худенькая, маленькая и подвижная, лет семидесяти, выделила нам место для палаток рядом со своим небольшим домиком, с красивым видом и на реку, и на посёлок. Позволила пользоваться печкой и кухонной посудой. У староверов это непростой вопрос - грех пользоваться посудой, которую брали мирские люди. Всё время Марфа Сергеевна заботилась о нас. Помогали и мы ей - собирали ягоду, носили хворост, рубили дрова.
Младший сын, Дмитрий, был по делам в тайге. Старшая дочь, Екатерина, вышла замуж и живёт в Германии, иногда приезжает мать проведать.
Дед Елиферий и Марфа Сергеевна. Чодураалыг.
У меня был спутниковый телефон, предложил Марфе Сергеевне позвонить дочери. “Бесовское всё это,” - отказалась бабушка Марфа. Через пару дней вернулся Дмитрий, и мы набрали номер его сестры, сделав громкость посильнее. Услышав голос дочери, забыв о бесах и бросив перебираемый лук, бежала Марфа Сергеевна через поляну к нам с Димой. Жаль, тогда она ещё не позволяла себя фотографировать, иначе получилась бы интересная фотография: маленькая симпатичная деревенская бабушка, в старинной одежде, стоящая на фоне тайги, светясь улыбкой, разговаривает с дочкой в далёкой Германии по спутниковому телефону.
С характером. Семья Петенёвых, Большой Чодураалыг.
По соседству с заимками староверов стоянки тувинских пастухов.
По соседству с Марфой Сергеевной, дальше от берега, живёт большая семья Панфила Петенёва. Старший из двенадцати детей, Григорий, 23 лет, позвал на место игр детей - поляну в лесу за селом. По воскресеньям дети, нарядные, прибегают и приезжают на лошадях, велосипедах и мотоциклах со всех ближних заимок, пообщаться и наиграться вместе. Ребята недолго стеснялись, и через десяток минут мы играли с ними в мяч, отвечали на море любопытных вопросов и слушали рассказы о жизни в посёлках, балующих нынче медведях и строгом дедушке, который всех детей гоняет за озорство. Смешили байками, интересовались техникой, и даже пробовали фотографировать нашими камерами, напряжённо позируя друг-другу. А мы сами с удовольствием слушали чистую как ручеёк русскую речь, и наслаждались, фотографируя светлые славянские лица.
Детям староверов конь - не проблема. Помогая в хозяйстве, они рано учатся общаться с домашними животными.
Оказывается, Чодураалыг, в котором мы остановились, называют Большим, а недалеко, дорогой мимо игровой полянки, есть ещё и Малый Чодураалыг. Дети вызвались показать эту вторую, из нескольких дворов в глубине леса, заимку. Везли нас весело, на двух мотоциклах, по тропкам и дорожкам, через лужи и мостки. Эскортом лихо неслись девчёнки-подростки на ладных конях.
Мотоцикл для подростка в посёлке староверов - предмет гордости, увлечения и необходимости. Как положено мальчишкам, приезжему фотографу с ловкостью циркачей продемонстрировали всё мастерство управления двухколёсным моторным чудом. Чодураалыг.
Чтобы познакомиться ближе, начать общение и получить необходимый уровень доверия, позволяющий фотографировать людей, мы смело включались в повседневную работу старообрядческих семей. Праздно болтать в будний день им некогда, а в деле разговоры разговаривать - работа веселей. Так просто пришли утром к Петенёвым, и предложили Панфилу помощь. Сын Григорий жениться задумал, дом строит, вот и работа - потолок конопатить. Сложного ничего, но кропотливо. Сначала на другой берег реки, по горам между зарослей мох собирать, в мешки класть и по крутому склону вниз скидывать. Потом везём лодкой на стройку. Теперь наверх, а ещё сюда глину надо вёдрами подавать, и забивать мох в щели между брёвнами, замазывая сверху глиной. Трудимся бойко, бригада большая: пятеро старших детей Петенёвых и трое нас, путешественников. И детишки помладше вокруг, наблюдают и пытаются помогать-участвовать. За работой общаемся, мы их узнаем, они нас. Дети любопытные, всё знать хотят. И как в больших городах картошку выращивают, где мы дома молоко берём, все ли дети в интернатах учатся, далеко ли мы живём. Вопрос за вопросом, на некоторые затрудняешься ответить понятно - настолько различны наши миры. Ведь для детей Сарыг-Сеп, районный центр - другая планета. А для нас, городских людей, тайга - неведомый край со своими скрытыми от незнающего взгляда тонкостями природы.
Работящий Григорий Петенёв, возвращается за очередной партией мешков мха для стоительства дома. Большой Чодураалыг.
С Павлом Бжитских, пригласившем в гости, познакомились в Малом Чодураалыге, куда ездили с детьми в воскресенье. Путь к нему на заимку Ок-Чары неблизкий, девять километров по каменистому, заросшему лесом берегу Малого Енисея. Заимка из двух дворов впечатляет крепостью и хозяйственностью. Высокий подъем от реки не создал трудностей с водой - тут и там множество родников прямо во дворах, по деревянным желобам прозрачная водичка подаётся на огороды. Вода студеная и вкусная.
Павел Бжитских. Малый Чодураалыг.
В доме ждало удивление: две комнатки, молельная и кухонька, сохранили вид и убранство бывшей здесь когда-то монашеской общины. Белёные стены, плетёные половички, льняные занавесочки, самодельная мебель, глиняная посуда. Всё хозяйство монахинь было натуральным, с миром не общались и ничего извне не брали. Павел собрал и сберёг предметы быта общины, теперь показывает гостям. По Каа-Хему сплавляются экстремальные туристы, иногда заглядывают, Павел даже отдельный домик и баньку построил, чтобы люди могли остановиться у него и отдохнуть на маршруте.
Рассказывал Павел о жизни и уставе монахов-старообрядцев. О запретах и грехах. О зависти и злости. Злость - грех коварный, злость злостью множится и накапливается в душе грешника, а бороться сложно, ведь и лёгкая досада - тоже злость. Зависть - грех не простой, от зависти и гордыня, и злость, и обман плодятся. Как важно молится и раскаиваться. И пост на себя брать, что календарный, что тайно самовзятый, чтобы нично не мешало душе молиться и свой грех глубже осознавать.
Молитва. Павел Бжитских. Заимка Ок-Чары на берегу Малого Енисея.
Не только строгости царят в душах староверов. Говорил Павел о прощении, о миролюбии к другим религиям, о свободе выбора для своих детей и внуков. “Вырастут, пойдут учиться, кто захочет. Уйдут в мир. Бог даст - веру нашу древлеправославную не забудут. Кто-то вернётся, с возрастом чаще о душе задумываются”.
У простых общинников, не монахов, внешний мир не под запретом, берут староверы и достижения цивилизации, которые помогают в труде. Моторы пользуют, ружья. Видел трактор, даже солнечные батареи. Чтобы покупать, деньги зарабатывают, продавая мирянам продукты своего труда.
Читал нам избранные главы Иоанна Златоуста, переводя со старославянского. Так выбрал, что слушаешь, затаив дыхание. Запомнилось о печати антихриста. Павел пояснил по-своему, что, например, все официальные регистрирующие человека документы и есть его печать. Так антихрист хочет всех нас взять под контроль. “Вон, в Америке уже каждому человеку собираются какие-то электрические чипы под кожу вшивать, чтобы нигде от антихриста не мог скрыться.”
Банька над Малым Енисеем. Чодураалыг.
Из “музея” провёл на летнюю кухню, угощал опятами, копчёным тайменем, свежим хлебом и особенным домашним вином, на берёзовом соке вместо воды. Уходя, купили у Павла молодого индюка, и до поздней ночи ощипывали, смеясь над своей неумелостью.
С детьми Поповых из Малого Чодураалыга познакомились в день приезда на игровой полянке. Любопытство приводило ребятишек к палаткам каждое утро. Весело щебетали, безостановочно спрашивали. Общение с этими улыбающимися ребятами давало заряд тепла и радости на целый день. А в одно утро дети прибежали и от родителей позвали нас в гости.
На подходе к Поповым веселье - младшие втроём нашли самую чёрную лужу с жидкой грязью и увлечённо в ней скачут и что-то ищут. Встречает нас смеющаяся мама, Анна: “Видали таких чумазых? Ничего, воды нагрела, отмоем!”
Дима Попов. Малый Чодураалыг.
Младшие Поповы, нашли замечательную лужу с чёрной грязью. Малый Чодураалыг.
Детей, уже семь, Поповы не просто любят, они их понимают. В доме светло от улыбок, а Афанасий начал новый строить - побольше простора детям. Сами детей учат, не хотят отдавать в далёкий интернат, где не будет родительского тепла.
За угощением быстро разговорились, будто какая-то невидимая волна заиграла созвучием и родила лёгкость и доверие между нами.
Работают Поповы много, старшие дети помогают. Хозяйство крепкое. Сами возят продукты продавать в район. На заработанные средства купили трактор и японский лодочный мотор. Хороший мотор здесь важен - на Малом Енисее опасные пороги, случись заглохнет ненадёжный старенький, можно погибнуть. А река и кормит, и поит, она же - путь сообщения с другими сёлами. Летом на лодке, а зимой по льду на тракторах и УАЗиках ездят.
Дочка Петенёвых, Прасковья. Игровая полянка в тайге между Малым и Большим Чодураалыгами.
Внучка Павла Бжитских в монастырской избе. Заимка Ок-Чары на берегу Малого Енисея.
Здесь, в далёком посёлке, люди не одиноки, общаются-переписываются со старообрядцами по всей России, газету старой веры из Нижнего Новгорода получают.
А вот общение с государством стараются свести к минимуму, от пенсий, пособий и льгот отказались. Но совсем контакта с властью не избежать - нужны права на лодку и трактор, технические осмотры всякие, разрешения на ружья. Хоть раз в год, да надо за бумагами идти.
Относятся Поповы ко всему ответственно. Был случай у Афанасия в молодые годы. Служил в армии, в начале 80-х, в Афганистане, водителем бронетранспортёра. Вдруг беда, у тяжёлой машины отказали тормоза, погиб офицер. Сначала определили как несчастный случай, но ситуацию раздули высокие чины, парню дали три года колонии общего режима. Командиры, полковой и батальонный, доверяли Афанасию, отправили в Ташкент без конвоя. Представьте ситуацию: приходит молодой парень к воротам тюрьмы, стучится и просит пустить, свой срок отсиживать. Позже те же командиры добились перевода Афанасия в колонию в Туве, поближе к дому.
Наговорились с Анной и Афанасием. О жизни здесь и в миру. О связи между старообрядческими общинами по России. Об отношениях с миром и государством. О будущем детей. Уходили поздно, с добрым светом в душе.
Следующим утром отправлялись домой - короткий срок поездки заканчивался. Тепло прощались с Марфой Сергеевной. "Приезжайте, в другой раз в доме поселю, потеснюсь, ведь как родные стали."
Много часов дороги домой, в лодках, машинах, самолёте, думал, пытаясь осознать увиденное и услышанное, что не совпало с первоначальными ожиданиями. Когда-то, в 80-х, читал в “Комсомольской Правде” увлекательные рассказы Василия Пескова из серии “Таёжный тупик”. Об удивительной семье староверов, ушедшей от людей глубоко в сибирскую тайгу. Статьи добрые, как и другие рассказы Василия Михайловича. Но впечатление о таёжных затворниках оставили как о людях малообразованных и диких, чурающихся современного человека и боящихся любых проявлений цивилизации.
Заборы кладут из целых бревен, скрепляют без гвоздей. Большой Чодураалыг.
Роман “Хмель” Алексея Черкасова, прочитанный недавно, усилил опасения, что знакомиться и общаться будет сложно. А фотографировать может оказаться вообще невозможным. Но надежда была, и я решился на поездку.
Потому и оказалось столь неожиданным увидеть простых, с внутренним достоинством людей. Бережно хранящих свои традиции и историю, живущих в согласии с собой и природой. Трудолюбивых и рациональных. Миролюбивых и независимых. Подаривших мне тепло и радость общения.
Что-то я у них принял, чему-то научился, о чём-то задумался.
Олег Смолий, 2013г.
Все фотографии альбома "Староверы " (нажмите на любую фотографию ниже для запуска слайд-шоу).
