Зимой 1812 года Наполеон в частном разговоре с Коленкуром отказывался признавать тот факт, что война с Россией - неотъемлемая составляющая его планов:
«Я оккупирую север Германии лишь для того, чтобы придать силу запретительной системе, чтобы действительно подвергнуть Англию карантину в Европе. Для этого нужно, чтобы я был силен повсюду. Мой брат Александр упрям и видит в этих мерах план нападения. Он ошибается. Лористон непрерывно объясняет ему это, но у страха глаза велики, и в Петербурге видят только марширующие дивизии, армии в боевой готовности, вооруженных поляков».
Однако Коленкура это заявление императора не убедило. Все шаги и действия Наполеона свидетельствовали о подготовке Великой армии к войне.

Новые союзники
Наполеону было необходимо заручиться новыми союзниками. По его замыслу необходимо было перевернуть идею «коалиций» наоборот: место общего врага должна была занять теперь Россия, против которой необходимо было направить всю Европу со всеми вассальными государствами. Брак Наполеона с эрцгерцогиней Марией-Луизой, казалось бы, обеспечил ему поддержку со стороны Австрии. Переговоры Франции с Венским кабинетом происходили непросто, но в итоге им удалось заключить военный союз, согласно которому Австрия отдавала в распоряжение Наполеона 30-тысячный военный корпус.

Подобный же договор был заключен и с Пруссией, предоставляющей французам 20 тысяч солдат, а также все необходимое продовольствие во время прохождения французской армии через прусские земли. Помимо этого он обязал глав государств, входящих в Рейнский союз – саксонского, баварского, вестфальского королей и др., – дать войска для Великой армии.

Всего в распоряжении императора к началу войны находилось около 1 120 000 военных. Для войны с Россией Наполеону удалось собрать под своими знаменами огромную армию – порядка 600 тысяч человек (непосредственно во вторжении участвовало свыше 400 тысяч). Она состояла из 13 пехотных и 4 резервных кавалерийских корпусов. Ударная сила оставалась за французскими частями, но помимо них в состав Великой армии входили войска Австрии и Пруссии, германских государств, итальянские, польские, испанские, голландские части.
Однако прежде чем перейти к военным действиям, Наполеон развернул масштабную подготовку к войне – на дипломатическом и разведывательном фронтах.

Поражение в дипломатической схватке
По замыслу Наполеона необходимо было связать России руки на Юге и на Севере. Эта задача казалась ему не такой уж и сложной: на Юге нужно было только активизировать действия Турции, заставить турок вести военные операции энергичнее. На Севере надо было втянуть Швецию в войну против ее восточного соседа, прельщая ее возвращением недавно потерянной Финляндии.

Наполеон предлагал шведам заключить союз, по которому они бы получили Померанию, а взамен должны были объявить войну англичанам и выставить против России армию от 30 до 40 тысяч человек. Однако Шведский кабинет принял совсем другое решение и заключил союз не с Францией, а с Россией в апреле 1812 года. Этот договор присоединял Норвегию к Швеции, а также оговаривал высадку 25-30 тысячного шведского корпуса на территорию Северной Германии, чтобы осуществить диверсию в тылу главной французской армии. Почти одновременно с этими событиями, в мае 1812 года, М.И. Кутузов, главнокомандующий Молдавской армией, подписал мирный договор с Турцией в Бухаресте, тем самым окончив войну на Юге. Таким образом, в этой дипломатической схватке с Россией Наполеон потерпел поражение.

Миссия Нарбонна
Тем временем в Париже переговоры русского посла Александра Борисовича Куракина с Наполеоном по поводу вывода французских войск из Пруссии зашли в тупик. Куракин был уверен в решении Наполеона воевать с Россией: «Все заставляет думать, что война уже давно решена в мыслях императора французов».

Однако Наполеон собирался максимально оттянуть начало войны. Именно для этого он отправил в Вильну на встречу с императором Александром I генерал-адъютанта графа Нарбонна, чтобы создать видимость переговоров и возможного мирного урегулирования конфликта. Александр в беседе с Нарбонном подтвердил все свои предшествующие требования, переданные с послом Куракиным, заметил, что ничто не способно заставить его «заговорить другим языком». Но при этом Александр подчеркнул свое нежелание вести военные действия против Франции: «Я не обнажу шпаги первым. Я не хочу, чтобы Европа возлагала на меня ответственность за кровь, которая прольется в эту войну… Я все еще готов договориться обо всем в целях сохранения мира, но нужно, чтобы это было сделано письменно и в той форме, которая установит, на чьей стороне добросовестность и справедливость».

Помимо этой официальной миссии трехдневное пребывание Нарбонна в Вильне имело и другую цель - собрать сведения о количестве и расположении русских войск, а также разузнать настроение местного польского общества и степень его симпатий к русскому правительству. К графу тайно приходили некоторые знатные поляки, французские эмигранты, имевшие тесные связи в высшем виленском обществе. Однако русская контрразведка следила за каждым шагом Нарбонна. В частности, двойной агент Саван информировал графа о том, что «русские весьма желают войны и готовы все жертвы принести лишь только иметь свободную торговлю, ибо без оной вся стеснена».

Вернувшись из России, Нарбонн сообщил Наполеону важные сведения о русской армии и Александре I: Россия ни в коем случае не начнет первой военные действия, не перейдет через Неман, у нее нет никакого союзного договора с Англией. Однако по трем очень важным вопросам Нарбонну не удалось составить верное мнение. Он полагал, что в случае войны сражение будет дано сразу же после вторжения Наполеона в Россию, и оно будет приграничным. По его сведениям, между Россией и Швецией не заключен союз, хотя Швеция, вероятнее всего, и против Наполеона. И, наконец, он считал, что мир России с Турцией не удастся подписать еще очень долгое время.

Антирусская демонстрация в Дрездене
В мае 1812 года Наполеон со своей новой супругой и частью двора посетили Дрезден. В Европе господствовало официальное мнение, что император отправился туда на смотр войск, но все тайно подозревали, что он едет «на войну с Россией». В Дрезден прибыли также австрийский император Франц I и король Пруссии Фридрих Вильгельм III. Дрезденские торжества, этот огромный съезд вассальных монархов Франции – все это, как считают историки, имело смысл грандиозной антирусской демонстрации.

Из Дрездена Наполеон выехал к Великой армии, которая устремлялась к Неману. Его маршрут проходил через Познань, Торн, Данциг, Мариенбург, Кенигсберг, Инстербург, Гумбинен, Вильковышки. В Данциге находилась крупная база войскового снабжения. Именно в этом важном пункте последние два года велась активная подготовка: этой крепости Наполеон уделял особое внимание, так как именно она должна была снабжать его всем необходимым для войны с Россией. А 22 июня по приказу императора Наполеона началось движение от Вильковышек к реке Неман.

Обманутые ожидания Бонапарта

При всех осуществляемых Наполеоном военных и дипломатических приготовлениях, он не имел общего стратегического плана войны. Возможно, это было связано с тем, что до последнего момента Наполеон не был уверен в том, нужно ли идти на эту войну. Он все еще не исключал возможности того, что грозные приготовления напугают Александра, он будет вынужден пойти на уступки и тем будет достигнута моральная и политическая победа.

Следует также обратить внимание на то, что в воззвании к Великой армии от 22 июня 1812 года главнокомандующий писал: «Солдаты! Вторая польская война началась!» Эта война стартовала для Наполеона не как русская война - она была второй польской войной, повторением 1807 года. Все его распоряжения первых дней войны по дислокации военных сил показывают, что он ожидал вторжения русских войск в Великое герцогство Варшавское и рассчитывал на то, что решающие битвы произойдут в начальный период войны. Мысль о глубоком вторжении вглубь Российской империи первоначально исключалась Наполеоном. По словам Меттерниха, весной 1812 года в Дрездене Наполеон говорил: «Я открою кампанию переправой через Неман; ее границами будут Минск и Смоленск. Здесь я остановлюсь. Я укреплю эти два пункта и вернусь в Вильно, где будет главная ставка командования, и займусь организацией Литовского государства…».

Существовал и еще один возможный план, который рассматривал Наполеон, идя на войну с Россией: «Теперь пойдем на Москву, а из Москвы почему бы не повернуть в Индию? Пусть не рассказывают Наполеону, что от Москвы до Индии далеко! Александру Македонскому от Греции до Индии тоже было не близко, но ведь это его не остановило? Александр Македонский достиг Ганга, отправившись от такого же далекого пункта, как Москва... Предположите, что Москва взята, Россия повержена, царь пошел на мир или погиб при каком-нибудь дворцовом заговоре, и скажите мне, разве невозможен тогда доступ к Гангу для армии французов и вспомогательных войск, а Ганга достаточно коснуться французской шпагой, чтобы это здание меркантильного величия Англии обрушилось».

Еще в 1811 году одним из заданий французских шпионов в России Платтера и Пикорнеля было выяснение путей в Индию для подготовки и осуществления плана похода Наполеона на эту британскую колонию. Сама идея индийского похода была высказана Бонапартом еще в 1797 году, он даже пытался договориться с Павлом I, а после смерти того – и с Александром, однако, безуспешно. Наполеон проектировал нашествие на Индостан сделать одним из условий мира с Россией.

Как видно, сам Наполеон рассматривал два варианта войны с Россией: война на западных окраинах Российской Империи или уход вглубь России, в Москву, для реализации своей давней мечты об Индии. О чем именно думал император накануне похода, восстановить практически невозможно, но сохранившиеся сведения дают понять, что он неоднократно упоминал как о первом, так и о втором варианте. А потому неудивительно, что Великая армия не знала, зачем ее ведут в Россию, в то время как и сам император в точности никак не мог сформулировать ответ на этот вопрос.

Силы и стратегические планы сторон.

Россия вела войны с наполеоновской Францией в 1805 г., 1806-1807 гг., в 1812 и в 1813-1814 гг., co Швецией - в 1808-1809 гг., с Турцией - в 1806-1812 гг.

Перед войной 1812 г. численность сухопутных русских войск, вместе с набранными рекрутами и нестроевыми составляла около 600 тысяч человек. Сухопутные войска подразделялись на полевые, гарнизонные и иррегулярные (главным образом казачьи). В полевых войсках состояло почти 480 тыс. человек при 1600 орудиях. Организационно армия делилась на корпуса (до 20 тыс. человек), дивизии и бригады. В зависимости от театров военных действий войска подразделялись на отдельные армии.

Русские войска на поле боя применяли ударную, колонную тактику.

Во время наполеоновского нашествия на Россию 6(18) июля 1812 г. было образовано ополчение. Численность его составила примерно 300 тыс. человек. Первыми приняли участие в боях с французами Московское и Смоленское ополчения. Ванны ополчения 1812 г. в боях с врагом показали высокие боевые качества. Плохо вооруженные, они обладали высоким моральным духом.

К 1812 г. Наполеон Бонапарт стал властителем почти всей Западной Европы. В это время наполеоновская империя насчитывала 75 млн. жителей, или почти половину населения тогдашней Европы. Пруссия, попавшая под власть Франции, обязывалась предоставить в распоряжение Наполеона 20-тысячный корпус. Крупнейшее в то время государство Западной Европы Австрия стала покорной союзницей Наполеона, обязавшейся выставить против России 30-тыcячный корпус.

Обладая огромной победоносной армией, французский император был уверен в победе над миром. «Через пять лет, - говорил он, - я буду господином мира; остается одна Россия, но я раздавлю её». Россия воевала с французами и их вассалами без союзников.

Наполеон тщательно готовился к войне с Россией. Для вторжения в ее пределы из военных сил Франции, насчитывавших свыше 1 млн. человек, была выделена так называемая «Великая», или «Большая», армия (la grande Armee ), имевшая для того времени огромную численность - 600 тыс. человек (608 тыс.), в том числе 492 тыс. человек пехоты, 96 тыс. конницы и 20 тыс. человек осадного парка, инженерных войск и фурштадта. Артиллерия наполеоновской армии насчитывала 1372 орудия, в том числе 130 осадных орудий.

Армия Наполеона состояла из гвардейского, 12 пехотных и 4 кавалерийских корпусов.

Сильной стороной Великой армии являлась ее огромная численность, наличие боевого опыта, хорошее обеспечение в техническом и материальном отношении, уверенность в своей непобедимости; к тому же руководство армией осуществлял пока еще не превзойденный военный деятель Наполеон. Отрицательной стороной Великой армии являлся ее чрезвычайно пестрый национальный состав. В русском народе говорили о нашествии «двунадесяти языков». В состав армии входили войска французские, итальянские, немецкие, австрийские, польские, голландские, швейцарские и другие.

К моменту нападения Наполеона к западной границе России было стянуто 200-220 тыс. войск (при 942 орудиях), впервые разделенных на одном театре войны на три частные армии. 1-я западная армия под командованием военного министра Барклая де Толли имела 110-127 тыс. человек при 558 орудиях. 2-я западная армия под командованием Багратиона насчитывала 40-45 тыс. человек при 216 орудиях. 3-я резервная обсервационная армия генерала Тормасова располагала 43 - 46 тыс. человек и 168 орудиями. Кроме того, были сформированы из запасных батальонов и эскадронов два резервных корпуса, имевшие по две пехотные и одной кавалерийской дивизии. Один резервный корпус имел корпусную квартиру в Торопце, а другой - в Мозыре.

Русский стратегический план ведения войны, составленный прусским генералом Фулем, перешедшим на русскую службу, и принятый Александром I вопреки желанию русских генералов и военного министра, был в основе своей порочен. Русская армия оставалась чрезвычайно растянутой - примерно на 600 км. При наступлении наполеоновской армии самая сильная армия Барклая де Толли должна была отходить в Дрисский укрепленный лагерь и здесь сдерживать противника до тех пор, пока армия Багратиона не разовьет успешные военные действия во фланг и тыл наступающих французских войск. Дрисский лагерь, расположенный у города Дриссы на берегу Западной Двины в отдалении от московских и петербургских дорог, фактически представлял собой ловушку не для французской, а для русской армии. План обрекал русские армии на разгром поодиночке.

Имя мальчику дали в честь Димитрия Ростовского - нетленные мощи митрополита были обретены совсем недавно, и его ещё не успели прославить в лике святителя. Это произойдёт спустя год. А новорождённый своё имя - Дмитрий Дохтуров - прославит позже, во время войны 1812 г.

Слава эта, впрочем, носит сейчас какой-то абстрактный характер. Имя вроде бы и на слуху и с Отечественной войной, безусловно, связано, но каким образом - не вполне ясно. Многие и вовсе помнят его только по той причине, что фамилия забавная, - неужели из врачей?

Попадание точное. Родоначальник Дохтуровых, Кирилл Иванович, прибыл в Россию ещё в XVI столетии. И действительно был доктором при дворе Ивана Грозного.

Призвание - спасать

Непостижимым образом фамильное призвание передалось нашему герою, генералу от инфантерии. В чём смысл профессии доктора? Спасать жизнь и здоровье. А чем был известен Дохтур, как прозвали Дмитрия Сергеевича солдаты, помимо того что четырежды был ранен и ни разу не покинул поля боя? «Наиболее ярко он проявлял себя там, где русская армия оказывалась на грани истребления. Можно сказать, он всякий раз спасал армию».

Роль незавидная и уж точно неблестящая. Настоящий герой всегда впереди, на лихом коне, перед ним трепещут враги, он ведёт своих «чудо-богатырей» от победы к победе. А Дохтуров, по мнению его современника, генерала Алексея Ермолова , совсем не таков: «Нечасто он провожал войска к победам, не под знамёнами бессмерт-ного Суворова утвердил он себя в воинских добродетелях».

Репродукция фрагмента панорамы Бородинской битвы «Командный пункт генерала Д.С. Дохтурова» художника Франца Алексеевича Рубо. Холст, масло. 1910-1912 годы. Из Музея-панорамы «Бородинская битва».

Вот эти «воинские добродетели» у него постоянно пытались похитить. Характерный момент - самое начало кампании 1812 г. Корпус Дохтурова с первых же дней наступления Наполеона был отрезан от основных сил. Французы должны были его попросту уничтожить, а русское командование, похоже, заранее смирилось с потерей. Дохтурову ценой поистине суворовских маршей по 60 вёрст в сутки, а также постоянных стычек и боёв удаётся спасти войска. Явная неудача Наполеона. Но, вместо того чтобы признать мастерство русского генерала, Бонапарт обвиняет в своей неудаче... русский климат: «Тридцать шесть часов подряд шёл проливной дождь, чрезмерный жар превратился в пронзительный холод… Сия ужасная буря спасла корпус Дохтурова». Эти песни про «полковника Бурю и генерала Мороза» нам споют ещё не раз. Но, к сожалению, забудется, что свои поражения Наполеон стал сваливать на силы природы именно после встречи с Дохтуровым.

Кстати, Дмитрий Сергеевич даже выглядел не так, как полагается герою. «Росту небольшого, с чисто русской физиономией, в поношенном мундире, он не показывал порывов храбрости блестящей, а разъезжал спокойно, как добрый помещик между работающими поселянами». Между прочим, этот отзыв Фёдора Глинки , ветерана войны 1812 г., относится к Бородинскому сражению. К самому жаркому и страшному участку боя - именно там, согласно Лермонтову, «ядрам пролетать мешала гора кровавых тел». Да ещё и к тому самому моменту, когда смертельно ранили Багратиона. Когда всё левое крыло русских, лишившись командования, просто обязано было бежать или пасть, обрекая всю армию на поражение. Когда посланный на замену Багратиону принц Александр Вюртембергский , родной дядя русского императора, проявляет малодушие - не решается приблизиться к передовой и принять командование.

«Не до крестиков»

Но появляется Дохтуров. То, что он сделал на этом участке, можно уложить в короткую цитату из представления к наградам: «Приняв же командование после князя Багратиона, не потерял уже ни шагу принятой им позиции». А можно вспомнить и иное. «Смерть, встречавшая его на каждом шагу, лишь умножала рвение его. Под ним убили двух лошадей и одну ранили…» «Я нашёл Дохтурова спокойно сидящим на барабане, ядра и гранаты осыпали его…» «Отражая мужественно опасности и ободряя примером своих воинов, он говорил: «За нами Москва! Умирать всем, но ни шагу назад!»

В принципе, для того чтобы обессмертить своё имя, было бы вполне достаточно и этого. Но судьба Дохтурова сложилась так, что в войну 1812 г. у него всё шло по нарастающей. В самом начале он спас только свой корпус. В Бородинском сражении - уже целую армию. Дальше уже вроде бы и некуда. Или всё же есть варианты?

Оказалось, что есть. Дохтурову предстояло спасти ни много ни мало, а судьбу всей кампании. По большому счёту - судьбу России.

Произошло это под Малоярославцем. Сейчас известно, что именно там Наполеон планировал свернуть к югу, чтобы накормить изрядно оголодавшие и обтрепавшиеся войска в «самых хлебородных украин-ских губерниях» и продолжить войну с новыми силами. Тогда эти намерения были не столь очевидны. Дохтуров поначалу вступил в бой лишь с дивизией генерала Алексиса Дельзона , но очень скоро обнаружил, что на него наваливается вся наполеоновская «Великая армия» в «силе тяжкой». До подхода основных сил наших ему предстояло держаться одному. О том, чем именно было сражение при Малоярославце, лучше всего расскажут очевидцы: «Улицы можно было различить только по нагромождению трупов. На каждом шагу валялись оторванные руки и ноги, раздавленные головы, под углями разваленных домов тлели груды человеческих костей». Оставшиеся в живых жители Малоярославца собрали и продали 500 пудов свинцовых пуль, а ружейными ложами и прикладами отапливались ещё две зимы.

Адъютант Наполеона Филипп Поль де Сегюр, вспоминая Малоярославец, сокрушался: «Помните ли вы злосчастное поле битвы, на котором остановилось завоевание мира, где двадцать лет непрерывных побед рассыпались в прах?» И ни словечка о том, что «завоева-ние мира» было, по сути, сорвано скромным, добродушным, весьма болезненным человеком, русским генералом Дохтуровым. Который, к слову, не требовал для себя ни наград, ни почестей: «Я, право, о сём очень мало забочусь. Теперь не до крестиков, когда Отечество в опасности».

В ночь на 12 (24) июня 1812 г. Наполеон вторгся в Россию без объявления войны. Началась переправа французской армии через Неман. В первый же день вторжения был захвачен город Ковно.

Узнав о вторжении неприятеля, Александр I послал к На­полеону своего генерал-адъютанта Балашова с предложением мира. Это было первое и последнее обращение русского правительства к Наполеону с мирными предложениями; оно преследовало цель продемонстрировать перед Европой нежелание Россией войны и подчёркивало инициативу Наполеона в нападении. Миссия Балашова не увенчалась успехом.

Военные силы Наполеона намного превосходили стоявшие под ружьём силы России. Из огромного по численности общего состава военных сил Франции (насчитывавших свыше 1 млн. человек) была выделена для нападения на Россию так называемая «великая», или «большая», армия, насчитывавшая свыше полумиллиона человек. Из них 420 тыс. человек перешли Неман, остальные находились в резерве. В течение июля и августа 1812 г. на русскую территорию было переброшено в порядке подкреплений и пополнений ещё 155 тыс. человек. Таким образом, всего границу перешло около 575 тыс. человек - Наполеон бросил на Россию все свои основные силы Национальный состав наполеоновской армии в русском походе был чрезвычайно пёстр: французы составляли лишь около трети армии, остальные войска состояли из немцев, итальянцев, испанцев, португальцев, поляков, голландцев, швейцарцев и др. Надежда на грабёж богатой страны «вдохновляла» пёструю армию захватчиков. В России говорили о нашествии на страну «двунадесяти языков». Представители порабощенных народов ненавидели Наполеона. Однако армия Наполеона, несмотря на пестроту её национального состава, представляла собой могучую боевую силу, находившуюся под командой опытных и талантливых маршалов и имевшую во главе Наполеона, чьё имя было окружено ореолом мировой славы и непобедимости. Казалось, победа Наполеону была обеспечена.

Этим огромным силам противника Россия могла в момент начала войны противопоставить значительно меньше - всего около 180 тыс. человек. По совету военного консультанта Александра I, бездарного прусского генерала Фуля, сторонника устаревшей прусской тактики XVIII в., русские военные силы были сформированы в три армии, находившиеся на довольно значительном расстоянии одна от другой. Первая армия под начальством военного министра Барклая-де-Толли стояла вдоль

Немана, вторая под командой Багратиона находилась в южной Литве, третья - резервная - под командой генерала Тормасова стояла на Волыни. Позже был выделен особый корпус под командой генерала Витгенштейна для защиты дороги на Петербург. Эта крайне невыгодная для России дислокация армий была связана с требованиями устарелой прусской «фридриховской» тактики. Фуль проектировал устройство укреплённого лагеря для первой армии в Литве около уездного города Дриссы, на Западной Двине; к этому лагерю, по его планам, должны были стянуться войска для решающего отпора Наполеону. План Фуля был бездарен и губителен: тыл Дрисского лагеря упирался в мелководную Двину; противоположный берег был лишён укреплений; Дрисса находилась между дорогами, ведущими из Вильно на Петербург и Москву, в известном отдалении от каждой из дорог, что затрудняло как их защиту, так и прямой путь отступления. Если бы этот предательский план был реализован, русская армия при встрече с противником, в несколько раз более сильным, подверглась бы огромной опасности.

Русская армия в 1812 г., хотя и значительно меньшая по численности, чем армия Наполеона, располагала прекрасными но качеству боевыми силами. Солдаты были испытаны в суровых сражениях предшествовавших войн и обладали большим боевым опытом, в частности опытом встреч с наполеоновскими войсками. В их составе ещё находились ветераны, ходившие в походы под водительством Суворова. Боевой дух армии был чрезвычайно высок: ненависть к вторгшемуся в родную страну иноземному захватчику, желание освободить от него свою родину охватили солдатскую массу. Выдающимся по таланту и боевому опыту был и личный состав командиров. Одним из наиболее талантливых военачальников был суворовский ученик Багратион, герой Шенграбена, любимый солдатами, сыг­равший большую роль в ряде сложных кампаний, человек огромной личной храбрости, находчивый и решительный. Выдающимися по своей даровитости были генералы Раевский, Дохтуров, Тучков, Кульнев, Кутайсов и другие, популярные в войсках и обладавшие большим военным опытом. Но крупнейший из военачальников того времени гениальный полко­водец Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов, ученик Суворова, был не у дел, находясь в немилости у Александра I. (Александр не мог простить Кутузову его дальновидного сопротивления участию русских войск в проигранном Аустерлицком сражении; недовольство Александра I вызвал и Бухарестский мир с Турцией, умело и во-время заключённый Кутузовым незадолго до начала войны с Наполеоном.) Главная слабость русского командования заключалась в отсутствии единого руководства: армии были оторваны одна от другой, действия их не согласованы, главнокомандующий не был назначен. Боевым действиям мешал и лишённый военных талантов Александр I, вмешивавшийся в военные распоряжения; его бездарность и самоуверенность являлись серьёзной угрозой успешному ходу войны.

Наполеон построил свой стратегический план, учитывая слабые стороны противника: он решил врезаться между армиями Барклая-де-Толли и Багратиона, не дать им возможности соединиться и, зажав в тиски, разгромить каждую в отдельности. «Теперь Барклай и Багратион никогда не увидятся»,- хвастливо заявил он.

Войска Наполеона быстро продвигались в глубь страны. Наполеон занял Вильно, Минск, Полоцк, Витебск, Могилёв. Русские войска отступали под давлением превосходящих сил противника. Отступление русской армии было правильной тактикой, являвшейся, по справедливым словам Маркса, результатом «суровой необходимости».

Больше всего Наполеон боялся затяжной войны. Он искал генерального сражения, надеясь одним ударом разгромить русские войска, но это ему не удавалось. Русские войска всё время вели упорные арьергардные бои (под Девельтовым, Друей, Миром, Салтановкой, Островно), героически задерживая натиск врага и уничтожая его живую силу. Эти действия русской армии были вкладом в будущую победу - силы Наполеона значительно уменьшались. Наполеону приходилось к тому же всё более углубляться во враждебную страну, оставляя гарнизоны в захваченных крепостях и растягивая коммуникационные линии. Обозы не поспевали за продвижением войск, подтяги­вать же запасы, собранные в большом количестве в Пруссии и Польше, становилось всё более затруднительным. Уже под Витебском лошади французской армии получали только зелёный корм, солдатам вместо хлеба выдавалась мука, которую они клали в суп. Нормально снабжалась лишь наполеоновская гвардия. Армии Наполеона оставалось надеяться лишь на местные ресурсы. Но тут-то она и столкнулась впервые с грозной силой, сыгравшей большую роль в подготовке победы,- с сопротивлением народа.

Народ давал отпор вторгшимся в страну захватчикам. Литва и Белоруссия явились первой ареной народной борьбы против Наполеона. В Белоруссии и Литве Наполеон защищал эксплуататорские права помещиков. Вступив в Вильно, он образовал из состава крупнейшей литовской крепостнической знати «временное правительство Великого княжества Литовского». Белоруссия была оккупирована прусским корпусом наполеоновской армии под командой генерала Граверта, который объявил, что в положении крепостных крестьян не предполагается никакой перемены. Восстания крестьян против помещиков жестоко подавлялись.

Народ уходил в леса, прятал продовольствие, угонял скот. Народное сопротивление в Литве и Белоруссии сильно мешало Наполеону. Главный интендант «великой» армии граф Дарю докладывал, что солдаты, ушедшие за припасами в окрестные деревни, возвращаются с пустыми руками или не возвращаются совсем.

Чего Наполеон хотел от России? Сначала он едва не стал офицером русской армии, потом хотел породниться с русской императорской семьёй. "Русский фактор" стал для Наполеона роковым. Его поход на Москву стал началом конца Империи.

Военная карьера

Пожалуй, самыми первыми планами Наполеона на Россию, было его желание вступить в русскую армию. В 1788 Россия набирала волонтеров для участия в войне с Турцией. Генерал-губернатор Иван Заборовский, командующий экспедиционным корпусом, приехал в Ливорно, чтобы «приглядеть для ратных дел» христиан-волонтеров: воинственных албанцев, греков, корсиканцев. К этому времени Наполеон с отличием окончил Парижскую военную школу в чине поручика. Кроме того, его семья бедствовала – скончался его отец, семья осталась практически без средств. Наполеон подал прошение о готовности служить российской армии.
Однако, всего за месяц до прошения Бонапарта о зачислении, в русской армии вышел указ - брать иностранных офицеров в русский корпус с понижением на один чин. Наполеона не устроил такой вариант. Получив письменный отказ, целеустремленный Наполеон добился, чтобы его принял глава русской военной комиссии. Но это не дало результата и, как рассказывают, оскорбленный Бонапарт выбежал из кабинета Заборовского, пообещав, что предложи свою кандидатуру королю Пруссии: «Мне король Пруссии даст чин капитана!» Правда, как известно, прусским капитаном он тоже не стал, оставшись делать карьеру во Франции.

Породниться с русским императором

В 1809 году, уже будучи императором, Наполеон, к своему сожалению узнал о бесплодности императрицы Жозефины. Возможно болезнь развилась во время ее заключения в тюрьме Карм, когда гремела Французская революция. Несмотря на искреннюю привязанность, которая связывала Наполеона и эту женщину, молодая династия нуждалась в законном наследнике. Поэтому, после долгих излияний и слез, супруги разошлись по обоюдному желанию.

Жозефина, как и Наполеон не принадлежали к голубым кровям, чтобы закрепить свое положение на троне, Бонапарту нужна была принцесса. Вопрос выбора, как ни странно, не стоял - по мнению Наполеона, будущей французской императрицей должна была быть русская великая княжна. Скорее всего, это было обусловлено планами Наполеона на долгосрочный союз с Россией. Последний был нужен ему, чтобы, во-первых, держать в подчинении всю Европу, во-вторых, он рассчитывал на руку помощи России в Египте и в последующем переносе войны в Бенгалию и Индию. Эти планы он строил еще во времена Павла I.
В связи с этим, Наполеону крайне нужна была женитьба с одной из сестер императора Александра – Екатерине или Анне Павловне. Сначала Наполеон пытался добиться благосклонности Екатерины, а главное благословения ее матери Марии Федоровны. Но, в то время как сама великая княжна сказала, что она скорее выйдет замуж за последнего русского истопника, чем «за этого корсиканца», ее мать начала в спешке подыскивать дочери подходящую партию, лишь бы она не досталась непопулярному в России французскому «узурпатору».
С Анной произошло практически то же самое. Когда в 1810 году французский посол Коленкур обратился к Александру с полуофициальным предложением Наполеона, русский император также туманно ответил ему, что он не вправе распоряжаться судьбами своих сестер, так как волею отца Павла Петровича, эта прерогатива полностью досталась его матери Марии Федоровне.

Россия как плацдарм

Наполеон Бонапарт вовсе не собирался останавливаться на подчинении России. Он мечтал об империи Александра Македонского, его дальнейшие цели лежали далеко в Индии. Таким образом, он собирался ужалить Великобританию пиком русских казаков в ее самом больном месте. Иными словами, прибрать к руках богатые английские колонии. Такой конфликт мог привести к полному краху Британской империи. В свое время, об этом проекте, по словам историка Александра Кацура, задумывался и Павел I. Еще в 1801 году французский агент в России Гиттен, передавал Наполеону «…Россия из своих азиатских владений… могла бы подать руку помощи французской армии в Египте и, действуя совместно с Францией, перенести войну в Бенгалию». Был даже совместный русско-французский проект – 35 тысячное войско под командование генерала Массена, к которому в районе Черного моря присоединялись русские казаки, через Каспий, Персию, Герат и Кандагар должны были выйти к провинциям Индии. А в сказочной стране союзникам уже непосредственно надо было «хватать англичан за щулята».

Известны слова Наполеона, уже во время его ссылки на остров Святой Елены, которые он сказал приставленному к нему врачу-ирландцу Барри Эдварду О`Мира: «Если бы Павел остался жив, вы бы уже потеряли Индию».

Москва в планы не входила

Решение идти на Москву было для Наполеона не военным, а политическим. По мнению А. П. Шувалова именно полагание на политику было главной ошибкой Бонапарта. Шувалов писал: «Он основал планы на политических расчетах. Сии расчеты оказались ложными, и здание его разрушилось».

Идеальным с военной стороны решением было остаться на зимовку в Смоленске; эти планы Наполеон обговаривал с австрийским дипломатом фон Меттернихом. Бонапарт заявлял: «Мое предприятие принадлежит к числу тех, решение которых дается терпением. Торжество будет уделом более терпеливого. Я открою кампанию переходом через Неман. Закончу я ее в Смоленске и Минске. Там я остановлюсь».

Эти же планы озвучивал Бонапарт и по воспоминаниям генерала де Сюгера. Он записал следующие слова Наполеона, сказанные им генералу Себастиани в Вильно: «Я не перейду Двину. Хотеть идти дальше в течение этого года – значит идти навстречу собственной гибели».

Очевидно, что поход на Москву был для Наполеона вынужденным шагом. Как утверждает историк В.М. Безотосный, Наполеон «рассчитывал, что вся кампания уложится в рамки лета – максимум начала осени 1812 года». Более того, зиму 1812 года французский император планировал провести в Париже, но политическая ситуация спутала ему все карты. Историк А.К. Дживелегов писал: «Остановиться на зимовку в Смоленске значило оживить все возможные недовольства и волнения во Франции и в Европе. Политика погнала Наполеона дальше и заставила его нарушить свой превосходный первоначальный план».

Grand coup

Тактика русской армии стала для Наполеона неприятным сюрпризом. Он был уверен, что русские для спасения своей столицы вынуждены будут дать генеральное сражение, а Александр I для ее спасения запросит мира. Эти прогнозы оказались сорваны. Наполеона погубило как отступление от своих первоначальных планов, так и отступление русской армии под руководством генерала Барклая де Толли.

До рокировки Толли и Кутузова французы удостоились только двух битв. В начале похода такое поведение противника было на руку французскому императору, он мечтал дойти до Смоленска с малыми потерями и там остановиться. Судьбу Москвы же должно было решить генеральное сражение, которое сам Наполеон называл grand coup. Оно было нужно как Наполеону, так и Франции.

Но вышло все иначе. Под Смоленском русским армиям удалось объединиться и они продолжили вовлекать Наполеона вглубь огромной страны. Grand coup откладывался. Французы входили в пустующие города, доедали последние запасы и паниковали. Уже позже, сидя на острове Святой Елены, Наполеон вспоминал: «Мои полки, изумленные тем, что после стольких трудных и убийственных переходов плоды их усилий от них постоянно удаляются, начинали с беспокойством взирать на расстояние, отделявшее их от Франции».

---