А самое большое подозрение вызывает сама дата рождения. Почему? Вот пример… В 1925 году Большой театр широко отмечал свое столетие, то есть числил свое основание с 1825 года. Однако через 25 лет, в 1951 году, театр, набавив годков, отмечал уже 175-летие.
240 или 250?
А все дело в том, какую дату считать основанием театра. Нынешний Большой - это третье по счету здание театра (1780, 1825, 1856 гг.). Ведь фактически история Большого театра - это история пожаров. Особняки горели, на их месте строились новые. И это не удивительно. Знакомясь с историей почти любого театрального здания, всюду можно обнаружить сведения, что в таком-то году здание горело. Главной причиной ЧП было, конечно, освещение - сначала свечи и масляные лампы, а потом газовые рожки. Так что театральные и служебные помещения театра, где хранились костюмы, декорации, бутафория, представляли собой просто пороховую бочку, которая только и ждет, когда же появится та самая роковая искра… Поэтому дата рождения юбиляра напрямую зависит от того, какое из этих трех зданий мы считаем настоящим Большим театром (все они построены фактически на одном фундаменте). Споры эти до сих пор не завершены. Но обо всем по порядку.
28 марта 1776 года - именно эта дата красуется на каждом билете. Именно в этот день 240 лет назад привилегию на содержание русского театра единолично получил московский губернский прокурор князь П.В.Урусов. Привилегия была выдана Екатериной II, и благодаря ей Урусов освобождался от налога, но был обязан «построить за свой счет в пять лет по назначению Полиции театр со всеми принадлежностями, каменный, с таким внешним убранством, чтобы он городу мог служить украшением, и сверх того дом для публичных маскарадов, комедий и опер комических». Сей документ и признан сегодня свидетельством о рождении.
Однако с этим не согласны современные исследователи. На самом деле, по их расчетам, в этом году театр должен отмечать 250-летие. Профессор Л.М.Старикова нашла документы, которые показали, что привилегия Урусова далеко не первая… Старикова назвала и имя первого директора, назначенного в Москве управлять публичным театром, - это полковник Николай Сергеевич Титов. Именно он получил деревянное театральное здание на Яузе возле Лефортовского дворца, которое так и называли «Большой Оперный дом на Яузе», или Головинский театр. В этом самом месте 21 февраля 1766 года и был показан первый спектакль будущей труппы Большого театра. Так что есть все основания назвать датой рождения 1766 год. Однако, как и у людей, менять дату рождения театров не так-то просто.
Поэтому вернемся к Урусову. Этот человек хоть и любил театр, но был от него довольно далек. Именно поэтому он пригласил себе помощника - иностранца Михаила Маддокса, «эквилибриста», театрального механика и «лектора», демонстрировавшего разного рода оптические приборы и прочие «механические» чудеса.
Как мы помним, главным условием привилегии было строительство нового здания за собственные деньги. Выполняя обязательство, совладельцы приобрели у князя Лобанова-Ростовского дом с землей на Большой Петровской улице в приходе церкви Спаса на Копиях. Земля эта на тот момент самая плохая в Москве - низкий, болотистый берег реки Неглинки, постоянно залитый водой. Там-то на сваях и поставили первое здание театра. До завершения новой постройки спектакли шли в Оперном доме на Знаменке вплоть до 26 февраля 1780 года, когда «от неосторожности нижних служителей» театр уничтожил огонь.
Труппа в то время была небольшая и вместо сотен артистов и обслуживающего персонала, которые работают в театре сегодня, насчитывала всего 13 актеров, 9 актрис, 4 танцовщицы, 3 танцора с балетмейстером и 13 музыкантов.
Так выглядел Большой Петровский театр до пожара.
Выдуманное проклятие чумного кладбища
В том же году за несколько дней до пожара на Знаменке в газете «Московские ведомости» печатается сообщение: «Контора Знаменского театра, стараясь всегда о удовольствии почтенной публики, через сие объявляет, что ныне строится вновь для театра каменный дом на Большой Петровской улице близ Кузнецкого мосту, который к открытию кончится, конечно, нынешнего 1780 года в декабре месяце». Так что это за место, на котором был построен Большой театр?
В последнее время от некоторых артистов приходится слышать о том, что театр построен на месте чумного кладбища. Именно этим обстоятельством они объясняют целую серию неприятных и криминальных событий, которые театру пришлось пережить совсем недавно. Так ли это? За разъяснениями обращаюсь к заведующей музеем Большого театра кандидату искусствоведения Лидии Хариной.
Тем, кто это рассказывает, надо лучше документы читать, - говорит мне Лидия Глебовна. - Я могу сказать точно: чумного кладбища здесь никак не могло быть! Когда я смотрела планы XVIII века, видела, что там, где стоит ныне театр, -земли Лобановых-Ростовских. Это была частная собственность. Почему же купили эту землю? Ведь не покупали же кладбищенскую землю - это невозможно. У нас страна православная, захоронения производили при храмах. Там был недалеко храм Спаса на Копиях. Но в частных имениях, да еще с болотистой местностью, не могло быть никаких могил. Кроме того, для чумных захоронений были организованы специальные кладбища за чертой города.
Что же было на этом месте до Большого? Существует предположение, что в новую постройку театра была включена часть стен дома Лобанова-Ростовского, горевшего в 1773 году и стоявшего «без потолка и кровлей». Т.е. уже после эпидемии чумы в Москве по заключению полицейского архитектора Карина, известно, что здесь был дом, который сгорел.
За 240 лет ничего не изменилось
Большое трехэтажное каменное здание строит сын портного - архитектор Христиан Иванович Розберг. Маддокс, купивший к этому времени привилегию у Урусова, сделался единственным владельцем, и 30 декабря в «Московских ведомостях» сообщается об открытии Петровского театра, выходившего на улицу Петровка. Собственно отсюда и первоначальное название (впоследствии его будут называть Старым Петровским театром). В тот же вечер зрителям было дано представление, включавшее в себя «Пролог на открытие Петровского театра», а при нем большой пантомимический балет «Волшебная лавка», поставленный Л.Парадизом на музыку Й.Старцера, и «Диалог странника на открытие нового Петровского театра» сочинения Аблесимова.
«Огромное здание сие, - осведомляла москвичей пресса, - сооруженное для народного удовольствия и увеселения, умещает в себе сто десять лож, не считая галерей». Ложи эти, итальянской системы, располагались в несколько ярусов и были полностью изолированы друг от друга сплошными перегородками. Они сдавались, и каждый из владельцев обставлял ложу по собственному вкусу, обивал штофом, обклеивал обоями, привозил собственную мебель. Картина была - пестрее не придумаешь. К тому же и видимость, как и сейчас из некоторых лож, оставляла желать лучшего. Но такова уж итальянская система. «Из одной половины мест ничего не видно, из одной трети другой половины видно плохо»… В общем, за 240 лет ничего не изменилось!
Кроме зрительного зала в здании было немало мест, где зрители могли отдохнуть в антрактах и даже потанцевать после окончания представлений. Здесь находились старая и новопристроенная «маскерадные залы», «карточная», несколько «угольных» кабинетов, где уединялись те, кто не хотел искушать судьбу за зеленым карточным столом, а мог, например, провести переговоры с компаньоном.
Ставились здесь не только оперы и балеты, как сейчас, но также драмы. Проводились тут и «маскерады», и «вербные базары».
Болото с лягушками
Постепенно у Маддокса начались денежные затруднения, а 22 октября 1805 года перед представлением оперы «Днепровская русалка» «по причине неосторожности гардеробмейстера» в театре около сцены вспыхнул пожар.
Так что, как пишет балетмейстер Адам Глушковский, «с 1805 по 1823 годы на Петровской театральной площади стояли каменные обгоревшие стены, в которых обитали хищные птицы. А среди их было болото, в котором водилось много лягушек. В летнее время утром и вечером оттуда на далекое расстояние были слышны их крики».
В 1806 году, как отмечает тот же Глушковский, театр «за долги был взят с труппой в ведомство казны». Начались скитания артистов. А в 1808 году знаменитый Карл Росси построил для этой труппы новое временное здание театра на Арбате, примерно в том месте, где сейчас расположен «сидячий» памятник Гоголю. Театр был полностью деревянным, на каменном фундаменте. Эта первая и единственная в городе Москве постройка Росси вмещала уже до 3 тысяч зрителей и стала первым зданием, которое было подожжено, когда французы подошли к Москве в 1812 году.
В 1816 году Комиссия для строений объявила конкурс на проект, обязательным условием которого было включить в новую постройку стены обгоревшего театра Маддокса. Были выделены средства, но их оказалось меньше, чем предполагал первый проект, сделанный Андреем Михайловым. Так что план нуждался в переделке. Ее поручили Осипу Бове.
Театр открыли 6 января 1825 г. На открытии исполнялись написанный специально по случаю пролог «Торжество муз» в стихах (М.Дмитриева) с хорами и танцами на музыку А.Алябьева, А.Верстовского и Ф.Шольца, а также балет «Сандрильона», поставленный приглашенной из Франции танцовщицей и балетмейстером Ф.В.Гюллень-Сор на музыку ее мужа Ф.Сора. Музы торжествовали над пожаром, уничтожившим старое здание театра, и, предводительствуемые Гением России, роль которого исполнял двадцатипятилетний Павел Мочалов, возрождали из пепла новый храм искусства. Здание произвело на москвичей ошеломляющее впечатление. И хотя театр был действительно очень большим, вместить всех желающих он не смог.
Кстати, название «Большой» появилось именно тогда. Ведь по размерам театр считался самым большим зданием в Москве (за исключением Сената) и вторым в Европе после миланского Ла Скала. Но говорили тогда так: «Большой Петровский театр».
Загадки квадриги Аполлона
«Еще ближе, на широкой площади, возвышается Петровский театр, произведение новейшего искусства, огромное здание, сделанное по всем правилам вкуса, с плоской кровлей и величественным портиком, на коем возвышается алебастровый Аполлон, стоящий на одной ноге в алебастровой колеснице, неподвижно управляющий тремя алебастровыми конями и с досадою взирающий на кремлевскую стену, которая ревниво отделяет его от древних святынь России!» - с восторгом писал об архитектурных особенностях этого здания юнкер гусарского полка Михаил Лермонтов в своем юношеском сочинении «Панорама Москвы».
Действительно, главным украшением театра считалась разместившаяся в арке и сделанная из алебастра скульптурная композиция колесницы Аполлона. Да-да… Не все об этом знают, но во втором здании Большого Петровского театра тоже была своя «квадрига»! «Венчающая портик скульптурная группа, в отличие от ее профильного расположения у Михайлова, была поставлена фронтально, и квадрига взметнувшихся коней, сдерживаемая Аполлоном, таким образом как бы стремительно вырывалась из арки». Так, во всяком случае, мы читаем в книге по истории этого сооружения исследователей А.И.Кузнецова и В.Я.Либсон.
Но перечтем Лермонтова. В его описании коней у Аполлона три! Скульптурная группа с 3 конями упоминается и на официальном сайте Большого театра. Однако на многочисленных рисунках современников мы увидим изображение именно квадриги, т.е. колесницы, запряженной четверкой коней! Опять загадки…
Здание простояло почти 30 лет, но ранним утром 11 марта 1853 года опять вспыхнул пожар. Не спасли даже хитроумно придуманные системы пожаротушения Бове. Их просто не успели включить. Люди прыгали с крыши. Слава богу, успели спасти хор мальчиков - 40 человек. Горел театр 3 дня! Фактически осталось от него только 8 колонн, которые следующему зданию достались по наследству. Это самая старая часть нынешнего Большого театра.
Кавос навсегда
Автором того здания, которое мы и называем сегодня Большим театром, был Альберт Кавос. Он родился в семье композитора и дирижера, «директора музыки» императорских театров Катерино Кавоса, и это обстоятельство впоследствии предопределило выбранную зодчим узкую специализацию - архитектура зрелищных сооружений. В 1836 году Кавос перестроил в Петербурге Каменный театр. В 1859 году им перестраивается интерьер Михайловского театра. Последнее произведение Кавоса - перестройка в том же самом году Мариинского театра в Санкт-Петербурге из им же сооруженного в 1847–1848 годах здания цирка.
В каких условиях Кавос строил свое детище? В марте 1855 года умер император Николай I. Поскольку коронация нового императора всегда проходила в Москве, а коронационные торжества и празднества - в Большом театре, здание надлежало восстановить в короткие сроки. И уже 14 мая 1855 года проект Кавоса был утвержден.
Большой стал еще выше - 10 этажей вверх. На ярус стал выше и зрительный зал. Он приобрел другие цвета - стал бело-золотым с красно-малиновыми драпировками. Наверху было много окон. Одно время там даже была открытая галерея!
Ну а какой же Большой театр без аполлоновой колесницы? И взамен прежней, погибшей при пожаре, Петр Клодт создал известную ныне всему миру новую квадригу с Аполлоном из металлического сплава, покрытого красной медью. Естественно, у Аполлона тогда присутствовал и фиговый листок, скрывающий его мужское достоинство и утраченный где-то в начале XX века вместе с венком, который солнечный бог держал в руке, и пряжкой. Так что в советские времена большетеатровский Аполлон представал во всей естественной красе и в таком виде изображался и на денежных купюрах. И только в наши пуританские времена, а именно 6 лет назад, после недавней реконструкции, пряжку, венок и листок вернули на их законные места.
20 августа 1856 года в присутствии государя Александра II оперой Беллини «Пуритане» открылось то здание, которое мы сегодня и называем Большим театром.
Директор музея Большого театра в интервью порталу «История.РФ» - о непростой судьбе знаменитой сцены.
Большой театр по сей день считается одним из крупнейших театров оперы и балета не только в России, но и во всем мире, а его здание - одна из красивейших достопримечательностей Москвы. Но немногие знают, что когда-то на этом месте на Театральной площади стояло совсем другое строение.
Предшественник Большого театра был построен архитектором Христианом Розбергом в 1780 году. Трехэтажное кирпичное здание с белокаменными деталями и тесовой крышей обосновалось на правом берегу реки Неглинки, а главный его фасад выходил на улицу Петровку. Отсюда и возникло название - Петровский театр (впоследствии его стали называть Старым Петровским или Большим Петровским театром).
Это был первый общественный музыкальный театр Москвы, где не только ставили оперу и балет, но и постоянно проводили разнообразные публичные мероприятия. Здание простояло 25 лет, но в 1805 году в нем произошел крупный пожар, и труппе пришлось давать представления в частных домах.
18 января 1825 года на месте сгоревшего Петровского театра было торжественно открыто новое здание, возведенное по проекту архитектора Осипа Бове. В 1853 году это сооружение, к несчастью, также сгорело, но этот пожар для Большого стал последним.
Как выглядел «предтеча» знаменитого театра, для чего туда приходили светские модницы и купцы, а также о причинах самого первого пожара и о том, как зрители спасались бегством из-за гигантской трещины в стене, нам поведала директор музея Большого театра Лидия Харина.
Разорение и чума: куда исчезали антрепренеры Большого?
Лидия Глебовна, расскажите, откуда ведет свою историю Большой театр? Есть ли какая-то конкретная дата, которую принято считать днем его рождения?
У нас на афише есть дата - 28 марта (17-е - по старому стилю) 1776 года. Это день получения «привилегии» на содержание театра в Москве князем Петром Урусовым. Но это не первая «привилегия» в истории этого театра. Присвоение самой первой «привилегии» и создание труппы произошло в 1766 году. Документы об этой дате найдены и опубликованы профессором, историком Людмилой Михайловной Стариковой, которая занимается XVIII веком. Первая труппа была создана Николаем Титовым (отставной военный, первый директор Московского театра. - Прим. ред. ) и получала государственную поддержку. Продержался Титов три года - содержать театр очень дорого. Свою «привилегию» он передал двум итальянцам - Чинти и Бельмонти. Но тут на Москву напала чума... Один из антрепренеров, Чинти, заразился и умер. Чтобы победить чуму, в Москву был отправлен граф Григорий Орлов. Он обложил город карантином, и распространение болезни было прекращено. Екатерина Великая тогда щедро наградила Орлова за спасение Отечества.
- В чьи руки потом перешел театр?
После смерти обоих антрепренеров «привилегия» была передана другому иностранцу, тоже итальянцу, по фамилии Гротти. Но и Гротти долго не выдержал - нужно было много денег (для содержания театра. - Прим. ред. ). Тогда «привилегия» и была передана Урусову, но, так как срок ее заканчивался, он обратился к государыне с просьбой о получении новой «привилегии». Екатерина поставила ему условие: «У тебя будет главная “привилегия”, никто не будет чинить тебе препятствий, но ты должен построить здание для театра».
- А где же театр располагался до этого?
До этого в течение десяти лет труппа выступала в разных зданиях. Первым был Оперный театр на Яузе, который впоследствии сгорел. Потом труппа выступала в частных домах: в доме Апраксина на Знаменке, в доме Пашкова, в Манеже на Моховой. Без конца шли переделки зданий, поэтому, конечно, было очень сложно: для театра нужно было специальное помещение. Получив распоряжение от государыни, Петр Урусов нашел компаньона, купил самую плохую землю в Москве - бросовую (бросовая земля - грунт, используемый для посевов. - Прим. ред. ), сегодня это место называется Театральная площадь. Местность там была заболоченная, поскольку рядом протекает река Неглинка. Но тем не менее именно здесь началось строительство первого здания театра.
Дамы листали журналы мод, купцы заключали сделки
- Урусов долго руководил театром?
В какой-то момент он тоже не выдержал и передал «привилегию» своему компаньону - англичанину Майклу Медоксу, который заканчивал постройку театра. В 1780 году на улице Петровке (отсюда и название Петровский. - Прим. ред. ) открылось первое здание столичного театра. Это было самое большое театральное здание в Москве. Оно было идеально приспособлено, создатели всё очень хорошо продумали. Кстати, это здание использовалось не только для того, чтобы ставить спектакли, но и проводить всевозможные публичные мероприятия.
- Какие, например?
Например, через восемь лет после открытия в театре построили танцевальную залу, стали устраивать маскарады и балы. Также там были специальные кабинеты, где дамы днем могли полистать журналы о французской моде, а купцы - выпить чаю и заключить какой-то договор. То есть это был дом, открытый для всех круглосуточно. Но если был сильный мороз, то спектакли отменялись, потому что здание внутри не отапливалось, особенно в районе сцены. Как вы понимаете, артисты в основном носят открытые, легкие костюмы, поэтому им было очень холодно.
Кстати, об артистах: кто тогда играл в театре? Труппа состояла из свободных людей или там были и крепостные крестьяне?
Вы знаете, в отличие от Санкт-Петербурга, артисты Московского театра были вольнонаемными. При этом часть артистов покупали, но они не становились крепостными актерами на службе у государства, они становились свободными людьми! Но в то же время были определенные, очень жесткие правила. Например, если вы хотели выйти замуж, то вы должны были писать бумагу, чтобы вам разрешили вступить в брак с таким-то гражданином. Все думали о том, чтобы не потерять артиста, поэтому контроль был достаточно жестким. Но у всех членов труппы был приличный доход, артистов отвозили домой на карете. Поэтому, конечно, работать в театре было хорошо.
- А сохранились какие-то сведения о постановках того времени? Что играли, что было интересно зрителям?
Наш музей как раз занимается историей Большого театра, поэтому я могу сказать, что ставили Моцарта, Россини… И, конечно, пытались делать что-то отечественное, поэтому часто появлялись всевозможные переделки русских народных песен и прочее. Надо сказать, что в первую очередь театр, конечно, был музыкальным и оперным. Хотя артист в XVIII веке делал все: и пел, и танцевал, и декламировал. Он как бы был вне амплуа.
После пожара сразу вспомнили градоначальника
- Как долго просуществовал Петровский театр?
До 1805 года. Затем, как гласят документы, в нем из-за чьей-то неосторожности вспыхнул пожар: то ли забыли свечу в районе сцены, то ли не погасили лампу. А театр ведь внутри всегда деревянный! Тут сразу вспомнили и градоначальника, который постоянно выказывал неудовольствие по поводу того, что лестницы узкие, а под ними находятся какие-то склады. Из-за этого он, конечно, ругал администраторов Петровского театра.
- Но от беды это, как видно, не уберегло. Огонь полностью погубил здание?
Пожар был очень сильный, его было видно даже в селе Всесвятском - сегодня это район метро «Сокол».
- Но ведь и здание, как я понимаю, было довольно высокое?
Не такое уж высокое. Это было трехэтажное каменное здание с тесовой крышей, оно даже не было как-то особенно украшено. А вот танцевальная зала была очень красивая: там было 24 колонны, 48 хрустальных люстр, она была очень нарядная, но все это сгорело.
- После этого театр снова стал кочевать?
Да, опять начались частные дома. В 1808 году для театра построили новое здание, полностью из дерева. Оно стояло на Арбатской площади - там, где сейчас находится памятник Гоголю работы скульптора Андреева. Это была единственная в Москве постройка Карла Ивановича Росси - главного архитектора Санкт-Петербурга. Но в 1812 году началась Отечественная война. Когда наши войска отступали, Ростопчин (Федор Васильевич Ростопчин - московский градоначальник и генерал-губернатор Москвы во время наполеоновского нашествия. - Прим. ред. ) приказал сжечь Москву, и первым, что подожгли, был именно театр Росси. Так он в очередной раз сгорел.
Однажды во время спектакля раздался треск…
Насколько я знаю, после этого было построено новое здание, но и оно погибло при пожаре 1853 года. Современное здание Большого театра было построено по проекту Альберта Кавоса и неоднократно реконструировалось, но пожаров с тех пор больше не было. Скажите, какие-то первоначальные элементы архитектуры и внутреннего убранства, которые были еще в Петровском театре, дошли до наших дней?
Пожар именно на этом месте, то есть на Театральной площади, был дважды: в Петровском театре и здании, построенном по проекту Осипа Ивановича Бове. Во всех зданиях всегда оставался старый фундамент. Здание театра немного увеличивали, но при этом использовали все, что возможно было сохранить. После Бове много чего осталось: например, колонны у нас до сих пор те же, которые возвели в 1825 году, сделанные из белого песчаника. Из этого же камня был построен Московский Кремль. Конечно, нам, москвичам, это приятно. Помимо колонн, кое-где частично сохранились стены. Обрушение, конечно, было очень сильное - вся задняя часть арьерсцены вообще была разнесена в пух и прах. Ну и, как я уже сказала, остались фундаменты. Но они стали новой бедой театра уже в XX веке. Из-за того, что фундаменты старые, здание стало проседать. Кроме того, на это повлияла сырость. Сейчас проблем нет - Министерство культуры РФ помогает, а до этого проблемы со зданием были еще в XIX веке.
- Они тоже были связаны с пожаром?
Нет, не с пожаром, а именно с фундаментами. Неглинка хоть и течет по трубам, но все-таки место низкое, поэтому фундаменты подмывались. И однажды прямо во время спектакля раздался сильный треск: правая стена театра треснула сверху донизу. Из-за этого двери в ложи заклинило, и публике с правой стороны пришлось переползать на левую сторону, чтобы эвакуироваться. Это было в 1902 году, и театр тогда закрыли на полгода. В Театральном музее им А. А. Бахрушина сохранились фотографии, на которых видно, как проводились ремонтные работы, под стены подводили новые каменные фундаменты. Для того чтобы театр не обрушился, пришлось понести некие потери: например, гардероб партера был засыпан землей. Но зато нам удалось сохранить здание!
История Большого театра, статус которого вроде как должен подразумевать и благосклонность властей, и обилие привилегий, и неограниченные художественные и материальные возможности, содержит, тем не менее, немало трагических страниц. Неоднократно он перестраивался из-за пожаров. Вместе со всей страной пережил несколько войн и революций. Однако все эти испытания Большой с достоинством перенёс, и по зубам эти испытания ему оказались благодаря хорошему руководству.
Обратимся к истории Большого театра. В 1775-м князь Урусов получил от императрицы Екатерины II высочайшее соизволение на право содержать в Москве русский театр. Деловым партнёром князя стал механик и антрепренёр, обрусевший англичанин Майкл Медокс. Он и возглавил строительство здания нового театра.
Через пять лет, в 1780-м, театр был построен. Он расположился на правом берегу Неглинки, на улице Петровка, поэтому и получил название "Петровский". Увы, в этом же году он сгорел по неустановленной причине. Петр Васильевич Урусов отошёл от дел, так как большая часть расходов на строительство легла бременем на его личное состояние. В итоге весь проект лёг на плечи Медокса.
Англичанин был человеком энергичным и предприимчивым и взялся строить театр заново. Здание было возведено с рекордной скоростью, всего за пять месяцев. Новый театр довольно быстро набрал популярность, причём она была так высока, что ложи часто выкупались знатными семьями на весь сезон.
Коммерческий успех подтолкнул Медокса к мысли о необходимости открыть ещё один театр, что он и сделал в 1783 году. Увы, расчёты Медокса оказались ошибочными. Новый проект оказался провальным. Долги росли, и предприниматель был вынужден заложить оба театра в Опекунский совет. Императрица Мария Федоровна посодействовала тому, что Петровский был выкуплен государственной казной. Петровский театр вошёл в ведение Конторы императорских театров и получил статус правительственного учреждения.
"Чем же хорош Медокс, если в итоге он лишился своего детища?" - спросите вы. А тем, что, несмотря ни на какие трудности, он сумел довести дело до конца и благодаря его настойчивости Россия получила один из самых известных в мире театров. Я говорю не о здании, конечно, оно вскоре после выкупа сгорело, важно, что Медокс не позволил развалиться труппе. Да, удача отвернулась от этого человека в какой-то момент, но заслуги его всё равно были оценены: императрица пожаловала Медоксу пожизненную пенсию в 3 тысячи рублей и домик неподалёку от Петровского театра.
Это было в XVIII веке, а что же сейчас происходит в Большом?
Недавно из Большого театра был уволен Николай Цискаридзе. Само увольнение прошло не без скандала. С артистом был заключён срочный договор как с педагогом-репетитором, но как артист балета он всё же штатный работник и контракт у него по идее бессрочный. Цискаридзе считает, что бумагу о переводе на срочный контракт ему подсунули. А полиция выявила хищение около 90 миллионов рублей, выделенных на ремонт Большого театра.
Петр САВЕЛЬЕВ
Москва была как на ладони
Видна с пожарной каланчи.
Пожар!
Стремглав летели кони,
Как пламя, сами горячи.
На Великий пост 11 марта 1853 года Первопрестольная была взбудоражена слухом о пожаре Императорского Большого театра. Народ толпами хлынул в центр города на Театральную площадь. Там погибало в пучине огня бесконечно дорогое москвичам творение зодчего Бове.
А все началось ранним утром, когда припорошенные легким снегом улицы были еще безлюдны, но в Большом уже занялась обычная театральная жизнь: столяры устанавливали на сцене декорации к вечернему представлению; истопники, покончив с топкой печей, ставили свечи в больших люстрах; пожилой смотритель театра Талызин завершил утренний обход зрительного зала, сцены и других помещений, а затем отправился в водолечебное заведение. В театр он вернулся около девяти часов и, направляясь в кассу, услышал громкий крик: "Пожар! Пожар! Театр горит!" Талызин опрометью бросился на сцену, но этот путь был закрыт: пылала вся правая сторона, воспламенились кулисы, занавес, декорации. Огонь никто не тушил. Все рабочие сцены, помощник машиниста Тимофеев, дежурный унтер-офицер Андреев в панике разбежались. Талызин помчался спасать дела конторы и театральную кассу - никто не позаботился вызвать пожарных. Ближайшая команда размещалась в Тверской полицейской части на расстоянии нескольких минут ходьбы от Большого театра. На ее высотной каланче день и ночь, в жару и холод постоянно находился пожарный, зорко оглядывающий окрестные дома и улицы. В десятом часу утра постовой на каланче усмотрел появление дыма на крыше театра и поднял тревогу. Через несколько минут из распахнутых ворот пожарного депо со звоном и грохотом вылетел конный пожарный обоз, развернулся у дома генерал-губернатора и помчался в сторону Охотного ряда. На каланче взвился красный флаг - сигнал сбора всех частей на большой пожар.
Выезд огнеборцев по тревоге был впечатляющим и красивым, хотя и небезопасным для горожан зрелищем. Сверкая ослепительной медью, неудержимой лавиной неслись к месту пожара конные обозы, сметая все на своем пути. Улицы и площади наполнялись тревожным гулом, стуком сверкающих подков, звоном бубенчиков, храпом взмыленных лошадей, воплями фурманов, криками и стенаниями прохожих. Впереди пожарного обоза лихо скакал всадник (скачок), пронзительным звуком трубы вселяя во встречных тревогу и расчищая дорогу для сверкающего медью конного обоза. За ним летели запряженные парой великолепных рысаков легкие сани усатого брандмейстера с фурманом на высоких козлах. Следом за брандмейстером четверка разъяренных лошадей галопом несла, будто по воздуху, тяжелую линейку с командой рослых топорников. А дальше, закусив удила, роняя белые хлопья пены, могучие кони в сверкающих сбруях мчали целую вереницу зимних повозок с заливными тяжелыми трубами, баграми, лестницами, бочками с водой. На стремительно скользящих повозках невозмутимо, как огненные боги, стояли, вытянувшись во фрунт, пожарные солдаты в медных касках, одетые в темные затянутые полукафтаны, опоясанные глянцевитыми черными поясами и портупеями. На топорах и касках с гребнями победно играло солнце, над головами стелилось по ветру тяжелое вышитое знамя. Горе тому, кто промедлил убраться с пути пожарных: под копытами бешено скачущих коней его ждало увечье или смерть. Когда пожарные подкатили к театру, их блестящий вид сразу потускнел - они оказались совершенно бессильными перед пылающим колоссом, столь несовершенны и примитивны оказались их "огнегасительные инструменты".
Первое сообщение о происшествии появилось в печати на страницах 32-го номера "Московских Ведомостей" 14 марта 1853 года: "По прибытии пожарных горели внутренности театра, массы огня и дыма вылетали в окна и на крышу оного, и, несмотря на все усилия действий пожарных команд, собравшихся на место пожара, прекратить огонь и даже ослабить его силу не было никакой возможности; вся внутренность здания театра, кроме боковых зал, и бельэтажа и комнат в нижнем этаже, в каких помещались контора, касса и буфет, полностью сгорела".
Очевидец - известный писатель и неподражаемый мастер устных рассказов из народного быта И.О. Горбунов вспоминал: "11 марта сгорел Большой Московский театр. Пожар начался утром. Шел маленький снежок. Я был на этом пожаре. Смелого и великодушного кровельщика Марина, взобравшегося по водосточной трубе под самую крышу для спасения театрального плотника, - не видел. Зрелище пожара было внушительно. Странно было смотреть, как около этого объятого пламенем гиганта вертелись пожарные со своими "спринцовками". Брандмайор, брандмейстеры, пожарные неистово кричали осиплыми, звериными голосами: "Мещанская, качай!"
Пожарные трубы Мещанской части начинают пускать из своего рукава струю воды, толщиной в указательный палец. Две-три минуты покачают - воды нет.
Воды! - кричит брандмейстер. - Сидоренко! В гроб заколочу!
Сидоренко, черный как уголь, вылупив глаза, поворачивает бочку.
Сретенская! Берегись!
Публика, осадите назад!
Никто не трогается с места, да и некуда было тронуться: все стоят у стен Малого театра. Частный пристав это так скомандовал, для собственного развлечения. Стоял, стоял, да и думает: "Дай крикну!" - и крикнул... Все лучше...
Назад, назад! Осадите назад! - вежливо-презрительным тоном покрикивает, принимая на себя роль полицейского, изящно одетый адъютант графа Закревского. Все стоят молча. Адъютант начинает сердиться.
- Я прикажу сейчас всех водой заливать! - горячится адъютант.
Вода-то теперича сто целковых ведро! Киятру лучше прикажите заливать, - слышится из толпы. Хохот.
|
Подвиг Марина Василий Гаврилович Марин, крестьянин Ярославской губернии, находился в Москве проездом из Санкт-Петербурга, где занимался кровельными работами. Он стал очевидцем того, как три плотника театра, спасаясь от огня, выскочили на крышу. Двое из них бросились вниз и "убились об мостовую до смерти", а третий - плотник Дмитрий Петров - остался на крыше, где ему угрожала неминуемая гибель. У пожарных команд не было средств, чтобы оказать ему помощь. Марин, выйдя из толпы, вызвался спасти погибающего. По лестнице, тотчас поданной ему пожарными, Марин поднялся до капителей колонн главного входа, далее перелез на водосточную трубу и с нее на шесте подал погибающему веревку. Петров, закрепив на крыше конец веревки, спустился по ней на водосток, а затем по лестнице вниз, на землю. |
Два фантала поблизости, из них не начерпаешься. На Москву-реку за водой-то гоняют. Скоро ли такой огонь ублаготворишь! Смотри, смотри! Ух!
Крыша рухнула, подняв кверху мириады искр и облако густого дыма.
А гигант все горит и горит, выставляя из окон огромные пламенные языки, как бы поддразнивая московскую пожарную команду с ее "спринцовками". К восьми часам вечера и начальство, и пожарные, и лошади выбились из сил и стояли".
Еще один очевидец пожара свидетельствует: "Сильный огонь продолжался около двух суток, а весь пожар кончился не менее как недели через полторы.
После пожара внутренность и зрительный зал представляли печальную и вместе с тем величественную картину полного разрушения. Это был обгоревший скелет, но скелет великана, внушающий невольное уважение. Эти останки громко говорили о минувшей славе, былом величии Большого театра".
Горбунов в своем рассказе называет "спринцовками" заливные пожарные трубы (насосы ручного действия), которые составляли основу вооружения Московской пожарной охраны, состоявшей из 17 пожарных частей, при общей численности 1560 человек личного состава. Ориентировочно можно считать, что на пожаре было сосредоточено не менее 50 пожарных труб, но достаточного количества воды в районе театра не оказалось, ее приходилось возить с Москвы-реки, обледенелые берега которой оказались труднопреодолимы для конно-бочечных ходов, чтобы наполнить бочки из прорубей.
Позднее, в 1892 году, в Москве по проекту и под наблюдением инженера Н.Г. Зимина был сооружен водопровод протяженностью 108 верст, на котором были установлены пожарные краны, что сразу же повысило эффективность тушения пожаров.
Сложности пожаротушения были связаны не только с трудностью доставки воды, но и с неблагоустроенностью дорог. Ровная деревянная торцовая дорога имелась только на небольшом участке Тверской улицы, у дома генерал-губернатора. Остальные улицы были замощены неровным булыжником, а окраинные улицы и переулки Москвы весной и осенью утопали в грязи. Зимний снег с улиц не убирался, образовывались глубокие впадины и ухабы, по которым тяжелые санные повозки пожарных продвигались, как лодки по морским волнам.
В летнюю пору стремительный бег конных пожарных ходов на железных шинах по булыжной мостовой производил невообразимый стук и грохот, в окнах дрожали стекла, шкафы с посудой ходили ходуном, а обыватели бросались к окнам или выбегали на улицу, чтобы увидеть мчавшихся пожарных. Красоту и мощь пожарного обоза составляли лошади. Каждая пожарная часть гордилась своими конями, за которыми старательно ухаживали. Эстетического совершенства и внешнего великолепия конный пожарный обоз Московской пожарной команды достиг в 60-х годах девятнадцатого века.
Московским полицеймейстером в то время был Н.И. Огарев, старый кавалерист и страстный любитель пожарного дела. Он организовал поставку в пожарные части города очень хороших лошадей. Ими нельзя было не залюбоваться - настолько были они красивы, резвы и упитанны. Огарев два раза в год посещал воронежские и тамбовские конные ярмарки и заводы, выбирал лучших лошадей, привозил их в Москву, где лично распределял их по пожарным частям и постоянно следил за их уходом. Именно ему Московская пожарная охрана обязана подбором лошадей по мастям: каждая часть имела лошадей строго определенного окраса, и москвичи издали узнавали, какая пожарная часть по тревоге мчится на пожар.
Но вернемся в 1853 год. Вскоре после пожара Большого театра по приказанию генерал-губернатора Москвы графа Закревского было произведено самое строгое расследование его "первопричины". Большинство опрошенных свидетелей показали, что возгорание возникло в чулане, устроенном с правой стороны сцены, под лестницей, ведущей в женские уборные. В чулане хранились разные инструменты и вещи театральных плотников и столяров. В этом же чулане помощник машиниста сцены Дмитрий Тимофеев хранил свою теплую одежду. Утром, в день пожара, готовясь к вечернему концерту, он открыл дверь чулана, чтобы положить тулуп, и, увидев в нем огонь, закричал: "Пожар! Пожар!", затем бросился на сцену. На его крик сбежались несколько рабочих, но потушить огонь они не сумели.
|
Такие машины создавали давление воды в 8-10 раз большее, чем ручные насосы, что позволяло водяной струе бить на расстояние до 36 метров. Они были способны осуществлять забор воды непосредственно из водоемов, делая ненужным подвоз воды к месту пожара. Производительность у наиболее совершенных моделей достигала 2000 литров в минуту. Паровые машины имели ряд специфических особенностей, затруднявших их практическое использование: их надо было вывозить на специальных тяжелых конных повозках, мало подходивших для тогдашнего бездорожья, на разогрев парового насоса требовалось значительное время, и его готовность для подачи воды в рукава наступала не ранее, чем через 15-20 минут, т.е. когда в котле создавалось необходимое давление пара, поэтому иногда паровой насос начинали разогревать еще в пути следования на пожар, к тому же внедрение паровых насосов в России сдерживала их чрезвычайно высокая цена. |
Показания Талызина и других работников свидетельствуют о том, что в театре имелась достаточно надежная для того времени система противопожарной защиты. Она включала: металлический занавес, отделяющий сцену от зрительного зала, противопожарный водопровод и дежурство пожарных. Но эти меры пожарной безопасности, к сожалению, функционировали только во время спектаклей, а пожар начался утром, когда в театре находилось сравнительно мало людей.
Приведем любопытные детали: питание внутренних пожарных кранов осуществлялось от металлического резервуара, установленного на колосниках сцены. Во время пожара резервуар лопнул, вода залила пылающую сцену, что вызвало сильное дымообразование. Густые облака черного дыма окутали не только горящий театр, но и окрестные дома "до того, что там стали зажигать свечи. Около пожара трудно было определить цвет и шерсть лошадей". И далее: "Пожарные, начавшие действовать, вначале слишком погорячились и в разбитые окна начали бросать на улицу музыкальные инструменты, рояли, мебель, которые могли бы сохраниться".
Но вернемся к выяснению причины возникновения пожара. Управляющий Московскими Импера торскими театрами, известный композитор автор оперы "Аскольдова могила" А.Н. Верстовский в частном письме писал: "Печи топились в пять часов утра, и к восьми часам все трубы были осмотрены и закрыты. По закрытии труб печники ушли завтракать, почему и, наверное, полагать должно, что не печи причиной первого огня стали, тем более что, осматривая оные на месте пожара, и сколько возможно было видеть печи, трубы, борова не треснули".
Обращаясь к сохранившимся документам следственного дела, видим, что, несмотря на самое строгое расследование, установить первопричину не удалось. Пожар был расценен как стихийное бедствие, "в коем виновных не оказалось, и дело по указанию графа Закревского предано забвению".
Убыток, причиненный казне пожаром, был исчислен в сумме 8 миллионов рублей. Вместе с прекрасным зданием театра сгорел драгоценный гардероб, в том числе и богатейшая коллекция дорогих французских костюмов. О погибших во время пожара семи мастеровых мало кто вспоминал.
В течение более трех лет жители Москвы были лишены возможности наслаждаться искусством труппы Большого театра. Только 20 августа 1856 года, возрожденный архитектором А.К. Кавосом, театр распахнул гостеприимно двери, открыв перед зрителями свое ослепительное великолепие. И поныне величественно возвышается на Театральной площади Государственный академический Большой театр оперы и балета.
Пожар Большого театра в Москве явился прологом театрально-зрелищных катастроф второй половины столетия. Большой московский театр, построенный на месте сгоревшего в 1805 г. Петровского театра Медокса, был открыт торжественным спектаклем 6 января 1825 г. Величественное здание театра сконструировано по проекту архитекторов Михайлова и Бове. В нем ставились первые русские оперы и балеты. Здесь звучала также музыка известных композиторов, выступали знаменитые дирижеры, музыканты, певцы и балерины. И этому шедевру суждено было погибнуть от пожара, который произошел 11 марта 1853 г.
Когда пожарные команды города прибыли к театру, огонь охватил все громадное его здание. Тогда пожарные Москвы не располагали ни достаточным количеством сил, ни техникой, чтобы противостоять пожару такого масштаба. Уже в те годы градостроительство намного опережало темпы развития технических средств борьбы с огнем. Имеющимися на вооружении пожарных частей заливными трубами можно было потушить пожар лишь в зданиях в один-два этажа, да и то если он не достиг больших размеров.
Было произведено самое строгое расследование «первопричины» пожара. Большинство свидетелей показали, что загорание возникло в чулане, устроенном с правой стороны сцепы, под лестницей, ведущей в женские уборные. В чулане хранились разные инструменты и вещи театральных плотников и столяров. В этом же чулане помощник машиниста сцепы Дмитрий Тимофеев прятал свою теплую одежду. Утром в день пожара, готовясь к концерту, он отворил дверь чулана, чтобы положить тулуп, и увидел в нем огонь. Закричав «Пожар! Пожар!», Тимофеев бросился на сцену. На его крик сбежалось несколько рабочих, но потушить огонь они не сумели.
Менее чем за 2 минуты пламя охватило легкогорючие декорации, загорелись верхние галереи. Все, кто находился в театре, с трудом вышли ил объятых огнем помещений. О тушении пожара никто не помышлял, настолько стремительно он распространился со сцепы па зрительный зал и другие помещения театра.
Пожар начался в чулане у лестницы с правой стороны сцены, причины но знает и ни на кого подозрения не имеет. Во время спектаклей для действия пожарными рукавами присылались солдаты пожарной команды, которые всегда стояли на рукавах и после спектакля оставались тут даже и на ночь, и по этому случаю, он, Талызин, не находил никакой надобности иметь особых для того людей. В свободное же от спектаклей время таковые команды не присылались».
В театре имелась достаточно надежная для того времени система противопожарной защиты: противопожарный занавес, внутренний противопожарный водопровод, дежурство пожарных. Но эта система, к сожалению, функционировала только во время спектаклей, а пожар начался утром, когда в театре находилось сравнительно мало людей.
Касаясь причин возникновения пожара, управляющий московскими императорскими театрами известный композитор А. Н. Верстовский в частном письме писал: «Печи топились в пять часов утра, и к восьми часам утра все трубы были закрыты и осмотрены. По закрытии труб печники ушли завтракать, почему и, наверное, полагать должно, что не печи причиной первого огня стали, тем более что, осматривая оные на месте пожара, и сколько возможно было видеть печи, трубы и боровы не треснули». Обращаясь к сохранившимся документам, видим, что, несмотря па самое строгое расследование, установить истинную причину пожара не удалось. Пожар был расценен как стихийное бедствие, «в коем виновных не оказалось, и дело предано забвению».
Убыток казне, причиненный пожаром, был исчислен в сумме 8 миллионов рублей. Вместе с прекрасным зданием театра сгорел драгоценный гардероб, в том числе богатейшая коллекция дорогих французских костюмов. О погибших во время пожара семи мастеровых мало кто вспоминал.
В течение более трех лет жители Москвы были лишены радости театральной жизни, ранее приносимых им артистами Большого театра. Только в 1856 г. в возрожденном архитектором А. А. Кавосом театре распахнулись двери, открыв перед зрителями ослепительное великолепие нового театрального шедевра.
