Заявка на конкурс «Придумай сказку!»
Данные для дипломаНоминация и название конкурсной работы
E-mail, с которого отправляется письмо
Размер оплаченного оргвзноса, т. е. 240руб. или 390руб. и адрес *
Если оплачен сборник, то написать сумму оплаты и адрес.
Ф.И.О (полностью)
Сокращенное название организации
Бербега Наталья Иосифовна
учитель начальных классов первой квалификационной категории
Крым Воинская ОШ 1-3 ступеней
Сказка «Счастье труда»
390 руб.
96033 Крым, Красноперекопс-кий район с.Воинка ул. Ленина 40а, Воинская СОШ 1-3 ступеней (для Бербега Натальи Иосифовны)
79788226179
Нет
Сказка «Счастье труда»
Было это так давно,
Где-то очень далеко,
За морями и лесами,
За высокими горами,
В той неведомой стране
Жил старик в здравом уме.
У него было три сына:
Три надежных верных тыла,
Три высоких молодца,
Три красивых удальца.
Жили в радости, в печали,
Шли года- не замечали.
Стал отец уж очень стар
Сыновей к себе позвал:
- Вы, сынки, мои родные,
Стали вы совсем большие,
И чтоб в мире этом жить,
Нужно правдой дорожить.
Заниматься любым делом,
Жертвовать душой и телом.
А чтоб делу обучиться
Нужно просто не лениться.
Вы пойдите, мои дети,
Походите вы на свете
Обучитесь – ремеслу,
Научитесь – мастерству,
Чтобы труд вас прокормил –
Чтоб народ благодарил…
Разбрелись они по свету,
Долго ждал отец ответа,
Но, не слышно, ни привета
От сыночков, ни ответа.
Загрустил отец в печали,
А тем, временем издали
Старший сын вот возвратился,
Только слез с коня, умылся,
Стал отец чадо пытать:
- Что на свете смог узнать?
Старший молвил без отказу,
-Поведал,- сказал он сразу,
Очень многое, отец,
Да, узнал я, наконец,
Языков, нездешних, много,
Не суди, отец, ты строго,
Ведь смогу теперь понять,
Где, да что нам лучше брать,
В речь вступлю я с иноземцем
Я пойму визит туземцев.
- Говорит отец в ответ,
Видел много, спору нет.
Да язык – благое дело,
Говоришь, ты так умело
Только ждать будешь купцов,
Тех заморских молодцов,
А себя нужно кормить,
Правильно и честно жить…
Вот прошло ни день, ни два
Средний слез с коня едва:
Он усталым возвратился
Видно славно он трудился.
Радостно отец встречает
Грусть, в глазах, он замечает.
Стал он спрашивать сынка
Что да как, зачем, куда?
Молвит средний сын в ответ
Я объездил белый свет:
Я царю был рад служить
На придворье царском жить.
Там хозяйство вел, старался
Делом тихо занимался.
Царь доволен мною был-
Но, уменье, не добыл.
Слушав сказ второго сына,
Старичок сказал уныло:
- Ведь в прислуге жить,
Так всю жизнь тужить.
Не умеешь ты трудиться,
А умеешь ты пожиться.
Ты играешься с судьбой,
Недоволен я тобой.
А третий брат не возвратился.
Отец вначале возмутился.
Быть может сталася беда?
Ведь нет ни слуха, ни следа.
Горевал старик уж долго,
Пошел искать (о если мог бы) ,
Да сын однажды возвратился,
Он к дому отчему явился,
В лохмотьях, грязный и усталый
Неразговорчив, очень вялый.
Вот стал расспрашивать отец:
- Ну расскажи же, наконец,
Чему, родной мой, научился?
Чего же в жизни ты добился?
- О, путь отец не легок был,
Учился мастерству и бедно жил.
Зато теперь, отец, могу трудиться,
Я людям добрым мог бы пригодиться.
У кузница я знанье получил
Своим приемам мудрым он меня учил.
Могу я плуг сковать, могу подкову,
Могу железо превратить я, к слову,
В хорошее орудие труда,
Теперь без хлеба я не буду никогда.
- Я горд тобою, сын ты мой,
Не нахвалюся я тобой.
Ты знание добыл – а это клад,
И в жизни будет только лад.
Тебе уменье пригодится,
Ведь смог ты делу обучиться.
Прошли года. Был молодцом,
А стал он знатным кузнецом.
И сказка учит нас трудиться,
Искать, работать – не лениться.
Ведь счастье кроется в труде,
А лень не ценится нигде!
В них рассказывается о том, что важно в жизни выбрать достойное и нужное дело, честно и добросовестно учиться и работать
Золотой гвоздь. Автор: Евгений Пермяк
Без отца Тиша рос, в бедности. Ни кола, ни двора, ни курицы. Только клин отцовской земли остался. По людям Тиша с матерью ходили. Маялись. И ниоткуда ни на какое счастье надежды у них не было. Совсем мать с сыном руки опустили:
— Что делать? Как быть? Куда голову приклонить?
— Он, — говорит, — всё может. Даже счастье куёт.
Как услыхала это мать, к кузнецу кинулась:
— Захар, ты, сказывают, можешь моему злосчастному сыну счастье выковать.
А кузнец ей:
— Что ты, вдова! Человек сам своему счастью кузнец. Посылай сына в кузницу. Может быть, и скуёт.
Пришёл Тиша в кузницу. Потолковал с ним кузнец и говорит:
— Твоё счастье, парень, в золотом гвозде. Золотой гвоздь скуёшь, и он сам тебе счастье принесёт. Ты только подсобляй ему.
— Дяденька Захар, да я же отродясь не ковывал!
— И я, — говорит кузнец, — не кузнецом родился. Раздувай горн.
Стал кузнец показывать, как горн раздувать, как меха качать, как уголья подсыпать, как железо огнём мягчить, как клещами поковку брать. Не сразу у Тихона дело пошло. И руки ломит, и ноги болят. Спина вечером не разгибается. А кузнец за отца ему полюбился. Да и Тиша кузнецу по руке пришёлся. Не было у кузнеца сына, только дочь. Да и та такая бездельница — лучше не вспоминать. Откуда ей без матери рукодельницей быть? Ну, да не о ней пока речь.
Пришло время, Тиша за молотобойца стал.
Взял как-то кузнец старый шкворень и говорит:
— Теперь давай из него золотой счастливый гвоздь ковать.
Ковал Тиша этот гвоздь неделю, другую, и с каждым днём гвоздь краше становился. На третью неделю кузнец говорит:
— Не перековать бы, Тихон! Счастье меру любит.
Не понял Тиша, к чему такие слова кузнец говорит. Не до них ему было. Очень ему гвоздь полюбился. Глаз с него не сводит. Одно горько — угас золотой гвоздь. Остыл. Потемнел.
— Не горюй, Тиша, позолотеет, — говорит кузнец.
— А когда он позолотеет, дяденька Захар?
— Тогда позолотеет, когда ты ему дашь всё, что он просит.
— Ничего он, дяденька кузнец, не просит.
— А ты, Тиша, подумай. Неужели гвоздь для того выкован, чтобы без дела валяться?
— Это да, дяденька Захар. Гвоздь куда-нибудь вбить надо. Только во что, дяденька Захар, его вбить? У нас ни кола, ни двора, ни ворот, ни тына.
Кузнец думал-думал, тёр-тёр лоб да и сказал:
— А ты вбей его в столб.
— А столб где взять?
— В лесу выруби да в землю вкопай.
— А я ведь сроду не рубливал, и топора у меня нет.
— Так ведь ты и не ковывал сроду, а вон какой гвоздь сковал. И топор скуёшь. И дерево им вырубишь.
Опять засопел-задышал кузнечный мех, искры полетели. Не сразу, не с маху, а через три дня выковал парень топор — ив лес. Облюбовал Тиша сосенку и ну рубить. Не успел бедняга и кору пересечь, как схватил его лесник:
— Ты зачем, вор-разбойник, лес рубишь?
Тиша на это по-хорошему ответил, кто он, и откуда, и для чего ему нужен сосновый столб.
Лесник видит, что перед ним не вор, не разбойник, а вдовий сын, кузнеца Захара выученик.
— Вот что, — говорит, — коли тебя кузнец научил, как золотой гвоздь сковать, и я тебе помогу. Иди в лес, делянку выруби, за работу столб получишь.
Делать нечего, пошёл Тиша в лес. День рубил, два рубил, на третий день делянку вырубил. Столб получил, на отцовскую землю его снёс. А земля бурьяном, полынью, репейником заросла. Некому работать на ней было. Притащил Тиша столб, а вкопать его нечем.
— Да зачем тебе о лопате горевать! — говорит ему мать. — Гвоздь сковал, топор сковал — неужели лопату не загнёшь?
Дня не прошло, смастерил Тиша лопату. Глубоко вкопал столб, счастливый гвоздь вбивать начал. Невелик труд гвоздь вбить. Когда свой топор, а у топора такой обух, что плясать на нём можно. Вбил гвоздь Тиша и ждёт, когда он золотеть начнёт. День ждёт, два ждёт, а гвоздь не только не золотеет, а буреть начинает.
— Мамонька, глянь-ка, его ржа ест. Видно, он чего-то ещё просит. Надо к кузнецу сбегать.
Прибежал к кузнецу, всё как есть рассказал, а тот на это и говорит:
— Не может быть гвоздь без дела вбит. Всякий гвоздь свою службу нести должен.
— А какую, дяденька Захар?
— Сходи к людям и погляди, как им гвозди служат.
Пошёл Тиша по селу. Видит — одними гвоздями тёс пришивают, другими, самыми тоненькими, дрань на крышах прихватывают, на третьи, на самые большие, сбрую, хомуты вешают.
— Не иначе, мамонька, на наш гвоздь хомут надо повесить. Не то ржа всё моё счастье съест.
Сказал так Тиша и отправился к шорнику.
— Шорник, как хомут заработать?
— Это плёвое дело. Поработай у меня до сенокоса, а от сенокоса до снега. Вот тебе хомут и сбруя будут.
— Ладно, — говорит Тихон и остался у шорника.
А шорник тоже из кузнецовой породы был. Утруждать Тишу не утруждал, но и без дела сидеть не давал. То колодки для хомутов велит пристрогать, то дровец наколоть, то десятину пропахать. Не всё сразу получалось. Трудновато бывало, а от хомута отступиться боязно. Не может быть гвоздь без дела вбит. Пришло время — пришёл расчёт. Получил Тихон самый лучший хомут и полную сбрую. Принес это всё и повесил на гвоздь:
— Золотей, мой гвоздь! Всё для тебя сделал.
А гвоздь, как живой, нахмурился из-под шляпки, молчит и не золотеет.
Тиша опять к кузнецу, а кузнец опять своё:
— Не может хороший хомут со сбруей зря на гвозде висеть. Для чего-то висит хомут.
— А для чего?
— У людей попытай.
Не стал больше Тиша у людей пытать, задумался. Крепко задумался о коне. Думал, думал да и надумал.
Рубить он теперь мог, шорничать тоже умел, ну, а уж про кузнечное дело и говорить нечего. «Золотого гвоздя, — решил про себя Тихон,— не скую, а подручным стоять не оробею».
Простился с матерью и пошел коня зарабатывать.
Году не прошло — прискакал Тихон на своём коне в родное село.
Народ не налюбуется:
— Ах, какой конь! И откуда ему такое счастье?
А Тиша мало на кого глядит, к столбу подворачивает.
— Ну, гвоздь, теперь у тебя — хомут, у хомута — конь. Золотей!
А гвоздь как был, так и есть. Тут Тихон хоть и тихим был, а накинулся на гвоздь:
— Ты что, ржавая твоя шляпка, надо мной издеваешься!
А на ту пору у столба кузнец случился:
— Ну что тебе, Тихон, бессловесный гвоздь сказать может? Не золотеет — значит, ещё чего-то просит.
— А чего?
— Мыслимое ли дело, чтобы столб, гвоздь, хомут да конь под дождём мокли!
Стал Тиша столб крышей покрывать. Покрыл, а гвоздь не золотеет. «Видно, мало ему одной крыши», — решил про себя Тиша и принялся стены рубить. Теперь-то уж он всё мог.
Долго ли, коротко ли рубил Тиша стены, а гвоздь как был, так и есть.
— Да позолотеешь ли ты когда-нибудь? — крикнул в сердцах Тихон.
— Позолотею. Обязательно позолотею.
У Тихона глаза на лоб полезли. До сей поры гвоздь молчал, а тут — заговорил! Видно, в самом деле не простой он сковал гвоздь. А то, что кузнец в это время на крыше лежал, Тихону невдомек. Молод ещё был, не научился ещё сказки, как орехи, раскусывать да ядра из них выбирать. Со скорлупой глотал.
— Чего же тебе ещё, гвоздь, надобно?
На это вместо гвоздя конь Тише ответ проржал:
— И-и-хи-хи... Как мне жить без сохи!.. И-и-и...
— Да ты, Буланко, не ржи так жалобно. Если уж я тебя заработал, так соха будет. Сам лемех скую и оглобельки вытешу.
Сковал, вытесал, поперечины наладил, а на гвоздь не идёт смотреть. Не до того как-то стало. Другое в голову вошло.
Коли гвоздь хомут попросил, хомут — коня, конь — соху, надо думать, соха пашню запросит.
Запряг Тихон коня в соху. Конь ржёт, соха пласт режет, пахарь песенки попевает.
Народ в поле высыпал, на Тишу глядит. Матери девок-невест вперёд себя выпихивают. Авось, какая приглянется. И Кузнецова дочка тут же, на пашне. Так и ходит за ним, как галка по борозде. Нечёсаная, немытая.
— Тишенька, возьми меня замуж! Помогать тебе стану.
Тихон даже шарахнулся от этих слов. Соха в сторону вильнула. Конь не по-хорошему озираться начал, Кузнецова страшилища пугается.
— В своём ли ты уме, пугало? — говорит ей Тихон. — Кому ты такая нужна! Разве на огород — ворон пугать. Так у меня ещё и огорода нет.
.jpg)
А она:
— Я тебе посажу огород, а сама потом пугалом стану, только бы видеть тебя, Тишенька...
Несуразными показались ему такие слова, а к сердцу припали: «Ишь ты, как любит! Пугалом соглашается быть, лишь бы видеть меня».
Ничего не ответил он кузнецовой дочери — к кузнецу пошёл.
А кузнец его давно поджидал:
— Тихон, чего я тебе сказать хочу: твой счастливый гвоздь завистники вытащить хотят да в свою стену вбить.
— Это как же, дяденька Захар? Что делать теперь? Не иначе, что караулить надо.
— Так, милый сын, так, — поддакивает кузнец. — Только караулить как? Дождь осенью. Снег зимой. Избу ставить надо.
А Тихон ему:
— Я только подумал, а ты уже сказал. Пойду избу рубить. Топор у меня есть, силы — хоть отбавляй. Никакого дела не боюсь.
Опять высыпал народ. Опять невесты гуртом. А он рубит — только земля вздрагивает да солнышко смеётся. И светлому месяцу было на что поглядеть- порадоваться. Тихон и ночи прихватывал.
Пришла осень. Сжала вдова хлеб, Тихон обмолотил его, а конь на базар свёз. Утварь всякую в новый дом приволокли. А гвоздь не золотеет. И на душе невесело.
— А отчего-почему, милый сын, на душе невесело?
— Один я, мамонька, вперёд других выскочил. Дружков опередил, товарищей оставил. Себе гвоздь вбил, от них счастье скрыл.
— Да ты что, Тиша? Всякий сам своему счастью кузнец. Так ведь тебя Захар учил?
— Так-то оно так, — ответил сын. — Только дяденька Захар и про то говорил, что на миру и смерть красна, а в одиночку и счастье плесневеет. Мне все помогали: и кузнец, и шорник, и лесник. А я кому?
Сказал так Тихон и пошёл к дружкам-товарищам. Кому верное слово скажет, кому добрый совет даст, а кому и своими руками подсобит. Вдове крышу покрыл. Старику сани справил. Лентяя усовестил. Юнцов к делу приставил.
Зазолотел гвоздь! Со шляпки начал — до середины дошёл. Счастье весельем в новый дом заглянуло, дружбой людской зацвело. Не нахвалится народ на Тихона. До того дело дошло — его, неженатика, по батюшке величать начали, на миру выкликать. А гвоздь день ото дня пуще горит.
— Теперь, — говорит кузнец, — только жениться — не ошибиться. Без огня в избе светло будет.
— А какую-чью ты ему дочь присоветуешь, чтобы ошибки не было?
— А кто ровня?
— Моя Дунька, — говорит кузнец.
— Ах ты, чумазый мошенник! — взъелась вдова. — Эта кикимора — ему ровня? Немытая, нечёсаная, к делу не приученная? Она ему ровня? Ему, маковому цвету, золотым рукам, богатырским плечам, налитому телу? Да разве это дело? Слыхано ли, чтобы орёл галку замуж брал?
— А кто, вдова, его орлом сделал?
— Как кто? Гвоздь!
— А кто гвоздь ему подсобил сковать?.. Кто?.jpg)
Тут вдова вспомнила всё, и совесть в ней заговорила. Совесть говорит, и любовь материнская свой голос подает. Жалко ей на этакой неумёхе сына женить.
Жалость в левое ухо нашёптывает вдове: «Не губи сына, не губи». А совесть в правое ухо свое твердит: «Без матери Кузнецова дочь росла, неряхой-непряхой выросла. Он твоего сына пожалел, как тебе его дочь не приголубить!»
— Вот что, кузнец, — говорит вдова. — С первым снегом Тиша на заработки повезёт дружков- товарищей, которым он не два, не три десятка золотых гвоздей вбил. Пусть тогда твоя Дуня ко мне приходит. Да скажи, чтобы она мне ни в чём не перечила.
Выпал первый снег. Повёз Тихон дружков-товарищей на заработки — гвозди золотить. Явилась Дунька ко вдове.
— Слыхала я, Дуняша, будто тебе охота моему сыну приглянуться.
— Уж так охота, тётенька, так охота! — заливается черномазая Дуня слезами и грязь по лицу размазывает. — Себя бы наизнанку вывернула, только бы он с глаз долой не прогонял.
— Ну, коли так, будем стараться. Я ведь, Дунюшка, как и твой отец, колдую, когда придётся.
Сказала так вдова и подала Дуне веретёшко:
— Неказистое оно, Дуня, а силу большую в себе прячет. Дед мой как-то бабу-ягу в лесу поймал, порешить хотел. А она от него этим веретёшечком откупилась. Сильное веретено.
— А в чем его сила, тётенька? — спрашивает Дуня и на веретёшечко косится.
Вдова на это и отвечает ей:
— Если этим веретёшечком спрясть нитку тонкую да долгую, то кого хочешь этой ниткой к себе привязать можно.
Тут Дуня повеселела — и хвать веретено:
— Давай, тётенька, я прясть буду.
— Что ты! Разве такими руками немытыми да с такими волосьями нечёсаными можно пряжу начинать? Беги домой, умойся, оденься, в баньке выпарь- ся, тогда и прясть будешь.
Сбегала Дуня домой, умылась, оделась, выпарилась — и красавицей пришла к вдове.
Те, кто раньше трудиться не любили, вдруг осознали, что труд — это необходимость, что это важно, интересно. Бывает ли такое? Бывает, и не только в сказке.
Сказка «Как Бабочки труд полюбили»
Жил-был Муравей Муравеич. Трудяга, каких свет не видывал. Трудился он с утра и до вечера. Чем же занимался Муравей? Строительством. А что строил Муравеич? Дома. Свой-то дом у него уже давно ладный стоял. Теперь он помогал строить дома своим многочисленным братьям.
По соседству с Муравьем жила Бабочка Пестрянка со своей сестрой. Целый день они наряжались в пёстрые наряды, летали, болтали.
— И не надоело вам, милые соседки, всё время бездельничать, попусту тратить дорогое время? – спрашивал их Муравей Муравеич.
— Нет, — отвечали они, — нам красоваться никогда не надоедает. – Как это чудесно ничего не делать.
Сказать-то они сказали, но обе в душе чувствовали, что и вправду пустое времяпровождение стало надоедать им. Но признаваться в этом соседу не хотелось.
— Чем же мы сможем заняться? – спрашивали бабочки друг друга.
Думали-думали сестрички, но так ничего и не придумали. Вечером, увидев Муравья, они спросили его, не нужны ли ему помощницы.
— Ещё как нужны! — обрадовался Муравей. – Мы с братьями дома строим, а вы в них будете наводить красоту. Вы ведь большие мастерицы по красоте!
И работа закипела. Если вы думаете, что у Бабочек ничего не получалось, то это не так. Есть такая пословица «Аппетит приходит во время еды». И работы это тоже касается. Вкус к работе появляется во время её выполнения.
Вот и наши Пестрянки увлеклись работой. И стало им интересно.
С тех пор они так с соседом, Муравьем Муравеичем, и работают.
Полюбили Пестрянки труд!
Вопросы и задания к сказке
Каким был Муравей Муравеич?
Чем занималась Бабочка Пестрянка и её сестра?
Почему Пестрянкам надоело пустое времяпровождение?
Чем Муравей Муравеич предложил заняться Бабочкам?
Какие пословицы подходят к сказке?
Трудовая правда крепко стоит.
Труд всему основа.
Труд дарит радость.
Главный смысл сказки заключается в том, что пустое времяпровождение не приводит ни к какому развитию, ни к радости, ни к позитиву. Трудом мир держится. Счастлив тот, кто трудится.
