Экстралингвистические основания церковно-религиозного стиля речи

ЦЕРКОВНО-РЕЛИГИОЗНЫЙ СТИЛЬ

Есть все основания среди речевых разновидностей русского литературного языка выделять церковно-религиозный функциональный стиль , поскольку его употребление обнаруживает устойчивые стилистические особенности , обусловленные сферой общения, спецификой веры.

Как уже не раз отмечалось, ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ СТИЛЬ – это особое качество речи, особый характер её организации, определяемый в первую очередь некоторой общей коммуникативной ЦЕЛЕУСТАНОВКОЙ (назначением соответствующего вида деятельности).

ЦЕЛЕУСТАНОВКА церковно-религиозного функционального стиля – упрочение веры (союза Бога с человеком).

В русской православной церкви богослужение осуществляется главным образом на церковно-славянском языке , однако используется и русский язык – в жанрах проповеди, исповеди, свободной молитвы и многих других. В последние годы русская религиозная речь звучит и за пределами храма – в выступлениях священников по радио, телевидению, причем не только в религиозных передачах, но и светских репортажах, посвященных значимым событиям общественной жизни, на русском языке издается популярная религиозная литература.

Экстралингвистическая основа этого стиля с позиций религиозного (а не атеистического) сознания – 1) вера и 2) религия. На вере основывается религия. Религиозное сознание воплощается в религиозных текстах, определяя их специфические черты.

Согласно учению церкви вера является союзом между Богом и человеком.

Содержание религии как формы общественного сознания составляют образы, мысли, эмоции, аффективно-когнитивные ориентации, ценностные установки, нормы. Главный компонент религиозного мировоззрения – система важнейших религиозных истин, соотносимая с типичными состояниями душевной жизни верующего человека. В христианской религии такими состояниями являются переживание любви, благоговения, трепета, собственного несовершенства и другие.

Воплощающая веру религиозная деятельность, в том числе речевая, строго нормирована в отношении как её содержания, так и эмоциональной тональности её актов.

Конструктивный принцип церковно-религиозного стиля речи – это особая содержательно-смысловая и собственно речевая организация текстов, назначение которой состоит в содействии единению человеческой души с Богом . Этот принцип определяется рассмотренными экстралингвистическими основаниями церковно-религиозного стиля речи.

Комплекс специфических стилевых черт церковно-религиозного стиля :

1) архаически-возвышенная тональность речи , соответствующая высокой цели религиозной деятельности и служащая проявлением складывающейся веками традиции общения с Богом;

Архаически-возвышенная тональность речи определяется возвышенностью религиозных мыслей, чувств, ценностных установок, которые предполагают использование соответствующих им своей стилистической окраской языковых средств:

на ФОНЕТИЧЕСКОМ уровне: наряду с современными русскими нормами произношения действуют церковнославянские нормы;

на ЛЕКСИЧЕСКОМ уровне: церковнославянизмы (благо, храм, обрести, смиренный, уповать) ;

в области МОРФЕМИКИ: характерны старославянские приставки и суффиксы (пре святой, пре чистый, пре милостивый, создатель , покровитель , утешитель , дерзновение , служение , смирение ) ;

СЛОВООБРАЗОВАНИЕ: в церковно-религиозной речи значительно шире, чем в других речевых сферах, представлены словосложение (благодеяние, долготерпение, милосердие) и субстантивация (напитать алчущего , напоить жаждущего , одеть нагого ) .

также коммуникативные фрагменты – т.е. готовые к употреблению фрагменты языкового материала (любящий Отец, сходит с небес, очистит от грехов) .

2) символизация фактов и событий невидимого мира , а также возможных вариантов нравственно-религиозного выбора человека.

Символизация фактов и событий невидимого мира основывается на том, что абсолютные по своему значению духовные факты не могут быть представлены в человеческом общении иначе, как с помощью символов, помогающих, насколько это возможно, постичь сознание религиозных истин.

Важнейшими средствами выражения данной стилевой черты выступают те тропы и фигуры речи, которые отражают сходство явлений, - главным образом метафоры, аллегории и сравнения . Приведем примеры:

а) метафоры : С тех пор начался суд над миром . – метафоричность слова суд помогает понять хотя бы в самых общих чертах истину о наказании от Бога за грехи людей.; …крест и страдания – удел избранных , это те тесные врата , которыми входят в Царство Небесное (Архимандрит Иоанн Крестьянкин).

б) аллегории : в религиозно-символической функции, помимо собственных метафор, широко употребляются аллегории – виды развернутых (текстовых) метафор, выражающих отвлеченное содержание с помощью конкретных представлений; в евангельских притчах , являющихся аллегорическими текстами , в символической форме наряду с событиями невидимого мира представлены религиозно-нравственные позиции людей (например, «О блудном сыне»).

в) сравнения : смиренная любовь Иисуса Христа сравнивается с материнской готовностью служить своему младенцу в самых унизительных формах. Это сравнение делает доступной религиозную истину о самоистощающей , кенотической любви Иисуса Христа: Господь, чтобы восприняли Его слово, до Своего распятия на голгофе мыл ноги апостолам и сказал: «Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам». Это как любовь матери – все перенести от своего младенца, она готова на все унизительные формы служения своему младенцу.

г) антитеза : часто употребляются оценочные языковые единицы, образующие в религиозной речи своего рода стилистическую антитезу : святость (добродетель) – грех .

Функции тропов и фигур речи в данном функциональном стиле состоят не столько в её украшении, сколько в эффективной реализации коммуникативных заданий религиозной сферы, прежде всего задачи эмоционального воздействия на сознание адресата.

3) ориентированная на религиозные ценности оценочность речи :

Она определяется мотивацией религиозной деятельности – преобразовать грешный земной порядок жизни, все житейские отношения по образцу небесных – святых, совершенных .

С одной стороны, проникнутая чувством раскаяния НЕГАТИВНАЯ САМООЦЕНКА в исповедальной или молитвенной речи, а также резко негативная оценка враждебных Богу сил, с другой – ПОЗИТИВНАЯ ОЦЕНОЧНОСТЬ речи, прославляющая Бога и святых.

В религиозных текстах широко представлены развернутые оценочные описания важнейших христианских добродетелей и основных человеческих пороков, обличения и увещевания.

4) модальность несомненности, достоверности сообщаемого определяется природой веры. Вера предполагает убеждённость человека в существовании Высшего Начала (Бога) и в истинности Его откровения. В церковно-религиозных текстах воплощено Божественное учение, являющееся абсолютно истинным. Характерным маркером этой убежденности выступает завершающая проповедь или молитву частица аминь – «истинно, верно».

В этом сочетании указанных черт проявляется стилистико-речевая системность церковно-религиозного стиля , создаваемая закономерным использованием взаимосвязанных языковых единиц и выражающая специфику религиозной речи .

Церковно-религиозный стиль имеет 4 подстиля:

 подстиль переводов книг Библии,

 проповеднический подстиль,

 агиографический подстиль (используется при описании жития святых) и

 подстиль церковных посланий.

Более подробно церковно-религиозный стиль рассмотрен М.Н. Кожиной, Л.Р. Дускаевой и В.А. Салимовским в учебнике «Стилистика русского языка» .

Как было сказано в главе 4, изучение церковно-религиозного стиля в светской филологической науке еще только начинается. Не все жанры церковно-религиозной современной речи (молитва, исповедь, напутственное слово, надгробное слово, послание, проповедь и др.) изучены полностью. К настоящему времени имеются исследования жанров церковно-религиозных посланий и проповедей. Как показывают проведенные исследования (Л.П. Крысий, Н.Н. Розанова, М. Войтак, С.А. Гостеева, О.А. Крылова, А.Д. Шмелев и др.), стиль этих жанров довольно близок, хотя есть и различия, определяемые в наибольшей степени различиями формы речи в этих двух случаях: послания представляют собой письменные тексты (впрочем, предназначенные для их оглашения в храмах), а проповеди всегда произносятся устно (хотя позже могут быть и опубликованы, тогда их тема определяется в названии: «Проповедь вдень памяти Вифлеемских младенцев», «Проповедь на притчу о богаче». (См.: Розанова 2000:238.)

Послание - это комплексный речевой жанр, поэтому он представляет собой (как и проповедь) систему целого ряда речевых жанров - таких, как приветствие, поздравление, напоминание (повествование) о том событии библейской истории, которое отмечается в этот день и которому посвящены послание или проповедь, восхваление Православной церкви, призывы к соблюдению евангельских заповедей и церковных установлений, поучение; кроме того, в тексты посланий и проповедей включаются элементы повествования, связанные с современными событиями из жизни Церкви, священнослужителей или страны, на которые автор хочет откликнуться и которым хочет дать свою оценку.

Сказанным определяется отбор и организация языковых средств, в состав которых входит не только нейтральная и общекнижная лексика, но и архаически-возвышенная лексика, а также лексика с газетно-публицистической функционально-стилевой окраской.

Примеры (из Пасхальных и Рождественских посланий Патриарха Московского и всея Руси Алексия II):

(1) Возлюбленные о Христе Воскресшем Преосвященные архипастыри, честные пастыри и весь клир церковный, досточтимые иноки и инокини, боголюбивые миряне ~ чада нашей Святой Матери-Церкви, пребывающие в России, Странах Содружества Независимых Государств и Балтии, а также во многих других государствах мира на всех континентах!

Ныне мы празднуем Пасху Христову, Светлое Христово Воскресение! От всего сердца, с чувством духовного ликования поздравляю всех вас, дорогие мои, с этим светлым и благословенным праздником!

(2) Да озарится пасхальной радостью и светом каждый дом, каждая семья, каждая иноческая обитель! Пусть праздник Пасхи Христовой придет к тем, кто одинок, кто болен, кто пребывает в заточении, - ко всем, кто в эти пасхальные дни не может быть в храме и вместе со всей Церковью участвовать в праздничной молитве и в общем пасхальном торжестве/

В России, в других странах Содружества Независимых государств и Балтии постепенно преодолеваются наиболее тяжелые кризисные явления. Однако жизнь наших стран и народов продолжает оставаться весьма непростой. По-прежнему за порогом бедности находятся многие люди, честно и достойно трудящиеся на народное благо. Недостаточной остается забота властей и общества в целом о пожилых и немощных, многодетных семьях, детях-сиротах и других социально не защищенных людях. Не преодолены последствия кровопролитных межэтнических конфликтов.

Как ни для каких других, для текстов церковно-религиозных жанров важен образ автора. Как и коммуникативная цель, образ автора в текстах, реализующих церковно-религиозный стиль, является сложным, двусторонним. С одной стороны, это духовный пастырь, наставник всех мирян, а с другой, он сам - одно из «чад Матери-Церкви», как называют себя православные священнослужители. Отсюда и варьирование языковой формы, обозначающей повествователя: это может быть и «я авторское», за которым стоит образ наставника, и «мы авторское» с тем же значением, когда автор отъединен от адресата (ниже примеры 1 и 2); а может быть мы. инклюзивное т. е. мы «всеобщности», когда автор не отделяет себя от адресата (пример 3): 1) С радостным, светлым чувством я обращаюсь к вам со словами мира и любви о Христе... 2) Мы посетили Алма-Атинскую епархию в Казахстане... Мною посещены также епархии Тверская, ...; 3) И мы, чада Божий, возрадуемся ныне и проследуем в Вифлеем. Поэтому можно говорить об образе автора церковно-религиозных текстов как об образе посредника между Церковью - «наместницей Бога на Земле» - и верующими, народом.

Важной специфической чертой стиля, связанной с образом автора, является отсутствие авторского волеизъявления в форме категорического приказа. Хотя такой компонент содержания, как наставление, поучение, присутствует, однако долженствующе-предписующий характер изложения этому стилю чужд (в отличие от официально-делового стиля). Например: Мы хотим, чтобы наши верующие не были ограничены только знакомством через средства массовой информации о том, как будет проходить празднование в Святой Земле или нашей первопрестольной столице Москве, а чтобы они лично приняли участие в великом Юбилее в своей церковной общине, в своем родном городе, районе или селе.

Даже в тех случаях, когда о каком-либо явлении у всех священнослужителей складывается отрицательное мнение, как в случае с показом по телевидению фильма Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа», то и в этом случае обращение к пастве не содержит категорического запрета, а строится как система речевых актов увещевания, совета и просьбы:

Этот фильм /который хотят показать по телевизору... /он нехороший... Там показывают сплошное кощунство... // Тем более это всё смешано/ для нас с дорогим Священным Писанием/и Преданием/ о Господе нашем Иисусе Христе // Поэтому пожалуйста / отнеситесь к этому серьезно (из храмовой проповеди - пример Н.Н. Розановой (Розанова 2000).

Воздействие проповеди и послания - это в первую очередь воздействие эмоциональное: автор стремится воздействовать не столько на рациональную, сколько на эмоциональную сферу адресата, широкого круга верующих. Поэтому стиль посланий и проповедей отличается эмоциональностью. В устной форме речи (в проповедях) это получает воплощение « в своеобразии просодического оформления текста (обилие растяжек, "риторические" паузы, замедление темпа, разного рода акцентные выделения и различные просодические средства выражения модальности). Ср.: Мы далеко (со слезами в голосе) не понимаем / други наши / сколь необходимы молитвы для нас/ Пречистыя Матери Господа/и чтобы видеть эту необходимость / нужно о-о-око / или у-у-м / гораздо чище и светлее нашего // (Розанова 2000:236).

В письменных текстах (в посланиях) эта высокая степень экспрессии создается за счет повторов, риторических обращений, восклицательных предложений, и в обоих жанрах эту же функцию несет архаически-возвышенная лексика. Например:

Где нам на все взять силы и терпение, из какого источника черпать вдохновение?; Верны и непреложны слова апостольские и слова святительские!

Поздравление, пожелание нередко слиты воедино с наставлением (поучением):

Дорогие мои! Господь и Спаситель наш Иисус Христос да укрепит нас на жизненном пути, которым следует каждый из нас! Устами святого Апостола Павла Господь призывает нас жить в любви, а не в ненависти, в скорби быть терпеливыми, делать людям как можно больше добра, утешаться надеждой и в вере быть непоколебимыми.

Введение.

Глава 1. Проповедь как современный жанр церковно-религиозного стиля.

Глава 2. Филологический анализ проповеди протоиерея Алексея Уминского – О брачном пире. 2

2.1. Структурно-содержательный анализ проповеди. 2

2.2. Лингвистический анализ проповеди. 2

2 Морфологический уровень. 2

3 Синтаксический уровень. 2

2.3. Анализ выразительных средств языка проповеди. 2

Заключение. 2

Список используемой литературы.. 2

Введение

Церковно – религиозный стиль – функциональная разновидность современного русского литературного языка, обслуживающая сферу церковно – религиозной общественной формой общественного сознания. В настоящее время сфера церковно – религиозной общественной деятельности раздвигает свои границы. Коммуникация в этой сфере включает, с одной стороны, произнесение различных канонических богослужебных текстов, воспроизведение молитв и песнопений, где действительно представлен церковнославянский язык, а с другой стороны – выступления священнослужителей перед массовой аудиторией по радио, на митингах, по телевидению, в Государственной Думе, во время обряда освящения школ, больниц, офисов и т.д., осуществляемые не на церковнославянском а на современном русском литературном языке, который и предстает в этом случае в виде особого функционального стиля – церковно – религиозного (в другой терминологии – религиозного, религиозно – проповеднического или религиозно – культового.

Актуальность обращения к исследованию языка православной проповеди обусловлена необходимостью: комплексного осмысления содержания формы этого традиционного церковного типа языка с учетом лингвистических критериев; уточнение места православной проповеди в типологии жанров в рамках церковно-религиозного функционального стиля русского литературного языка; выявления языковых ресурсов и определения индивидуальных типов речевой проповеднической культуры начала ХХIв.

Объектом исследования в данной работе является язык современной православной проповеди.

Предмет исследования– жанрово-стилистическая специфика проповеди в ее структурно-содержательном, лингвистическом и художественном аспектах.

Цель работы – выявить лингвистические черты, характерные для православной проповеди указанного периода в их соотношении со стилистикой и нормативностью русского литературного языка.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач :

1) сопоставить существующие в лингвистической и конфессиональной литературе определения проповеди и сформулировать рабочее определение проповеди как жанра церковно-религиозного стиля современного русского литературного языка; обобщить данные по типологии православной проповеди;

2) охарактеризовать содержательно-композиционную специфику жанра (структура текста);

3) рассмотреть особенности функционирования в проповеди ряда текстовых стилистических категорий;

4) выявить специфические жанровые черты православной проповеди на лексическом, синтаксическом языковых уровнях.

Материалом исследования является текст современной православной проповеди « О брачном пире» - произведение протоиерея Алексея Уминского.

Глава 1. Проповедь как современный жанр церковно-религиозного стиля

Церковно-религиозный стиль обслуживает сферу церковно-религиозной общественной деятельности и соотносится с религиозной формой общественного сознания. В настоящее время сфера церковно-религиозной общественной деятельности расширяет свои границы и используется не только в церковных богослужениях (в жанрах проповеди, исповеди, соборной молитвы и т.д.), но и средствах массовой информации (в выступлениях священников по радио, телевидению).

Цель церковно-религиозного стиля - содействовать единению человеческой души с Богом.

Основные функции стиля:

1) установка на утверждение веры;

2) религиозно-просветительская;

3) воспитательно-дидактическая и др.

Основные стилевые черты:

· архаически-возвышенная тональность речи, соответствующая высокой цели религиозной деятельности и служащая проявлением складывающейся веками традиции общения с Богом;

· символизация фактов и событий невидимого мира;

· ориентированная на религиозные ценности оценочность речи;

· модальность несомненности, достоверности сообщаемого.

В структуре данного стиля выделяют следующие подстили:

1) вероисповедный (катехизический), который составляют жанры поучений, катехизисов; трактатов и толкований;

2) гомилетический, представленный жанром проповеди, произносимой на литургии;

3) эпистолярный, представляющий речевые жанры переписки духовных лиц друг с другом или с мирянами;

4) художественно-проповеднический, который составляют различные тексты, соотносимые с жанрами художественной литературы (дума, плач, песнь и др.);

5) молитвенный, который отражают жанры молитвословий на русском языке.

Языковые особенности церковно-религиозного стиля:

1) языковые средства, имеющие архаически-возвышенную окраску - прежде всего церковнославянизмы (благо, храм, забвение, обрести, смиренный, уповать; старославянские приставки и суффиксы: искупить, покровитель, утешитель, заступление, дерзновение, смирение; морфологические старославянские средства: владыко, отче, Богородице, святаго и др.);

2) средства речевой выразительности в функции символизации явлений духовного мира (метафоры, аллегории, сравнения);

3) оценочная лексика (преблагословенный, пречистый, пресвятой, славнейшая, величайший, самая могущественная и др.);

4) соборность религиозного общения проявляется в активном употреблении личного местоимения 1-го лица множественного числа, местоимения «наш» и соответствующих форм глагола;

5) обширная цитация из Священного Писания: « какой мерой мерите, такой и вам возмерится» [Мф. 7, 2];

6) вводные слова со значением уверенности, существительные истина, правда и производные слова истинный, истинно, поистине, воистину.

Ученые

При описании данного стиля используется вариантная терминология: религиозный, религиозно – проповеднический, религиозно – культовый, церковно – богослужебный стиль, конфессиональный стиль (в украинистике). Однако термин церковно- религиозный стиль представляется предпочтительным, поскольку « указывает одновременно и на сферу общественной деятельности, в которой он функционирует, и на религиозную форму общественного сознания, и на церковных деятелей как авторов соответствующих текстов, но ограничивает его реализацию лишь жанром».

Также существуютжанры церковно-религиозного стиля такие как:священное писание, житие, письмо батюшки, публичные выступления, проповедь, молитва, исповедь, надгробное слово, напутственное слово и послание.

Проповедь как жанр

К настоящему времени имеются исследования жанров церковно-религиозных посланий и проповедей. Как показывают проведенные исследования (Л.П. Крысий, Н.Н. Розанова, М. Войтак, С.А. Гостеева, О.А. Крылова, А.Д. Шмелев и др.), стиль этих жанров довольно близок, хотя есть и различия, определяемые в наибольшей степени различиями формы речи в этих двух случаях: послания представляют собой письменные тексты (впрочем, предназначенные для их оглашения в храмах), а проповеди всегда произносятся устно (хотя позже могут быть и опубликованы, тогда их тема определяется в названии: «Проповедь вдень памяти Вифлеемских младенцев», «Проповедь на притчу о богаче». (См.: Розанова 2000:238.).

Проповедь –церковныйораторскийжанр, имеющийсвоювесьмаразработаннуютеорию (гомилетика), привлекаемыйкисторико–литературномуизучениюлишьвтоймере, вкакойонявляетсявнекоторыемоментысвоегоисторическогоразвитияпоказательнымдляхарактеристикилитературногостиляданнойэпохиивтойилиинойстепениегоопределяющим.Кпроповедиблизкираннеехристианскиеэпистолярныетексты (адресованныеширокойаудиториипосланияап.Павла).ПроповедиОтцов Церкви в 4 в. связаны с античной ораторской традицией. Своего расцвета проповедь достигает в творчестве Иоанна Златоуста (4–5 вв.). Западноевропейская традиция создавалась Амвросием Медиоланским (4 в.) и Августином Блаженным (4–5 вв.). Особый статус проповедь приобрела в эпоху Реформации (для Лютера проповедь по своей значимости превосходит богослужение). В древнерусской литературе наиболее известны проповеди Илариона («Слово о Законе и Благодати», 11 в.) и Кирилла Туровского (12 в.). Расцвет проповеди в русск.литературе приходится на сер. – второй пол. 17 в. Возрождение личной проповеди связано с именем «боголюбца» Ивана Неронова, в 1680-е гг. были изданы сборники проповедей Симеона Полоцкого («Обед душевный», 1682, и «Вечеря душевная», 1683). Знаменитыми рус.проповедниками 18 в. были Феофан Прокопович и Стефан Яворский.

История проповеди на Руси

Начало христианской проповеди на Руси относится ксередине IXвека по Р.Х. В 867 г. греческий епископ, знавший славянский язык, и, вероятно, посланный из Болгарии, уже с успехом проповедовал христианство в Киеве. О его проповеди так свидетельствовал Патриарх Фотий (820-891 гг.): «Руссы переменили свою нечистую языческую веру на чистое христианство и, приняв епископа, ведут себя как послушныедети». Указанное событие произошло при князьях Аскольде и Дире.Вкняжение Олега (882-912 гг.) существовала на Руси уже особая епархия, подчиненная Константинопольскому патриарху. При князе Игоре (912-942 гг.) была построена в Киеве церковь в честь святого пророка Илии. Христианская вера особенно распространилась после смерти Игоря, при его жене мудрой княгине Ольге (879-969 гг.), утвержденной в вере и крещенной в Константинополе Патриархом Полиевктом. При ней христианская вера распространялась проповедью епископов и священников, знавших славянский язык и прибывших преимущественно из Болгарии. Но все эти попытки распространить на Руси христианскую веру носили, так сказать, предварительный, частный характер.

Они подготовляли, «разрыхляли почву» для предстоящего массового «посева». Официальное обращение (крещение) Руси в православную веру произошло при князе Владимире в 988 г. Он долго испытывал разные вероисповедания, пока, наконец, не остановился на православии. По его повелению священники (прибывшие из Константинополя в Киев) ходили по улицам Киева и по домам, наставляя жителей в вере, и многих, таким образом, приготовили к крещению. Первый митрополит на Руси Михаил (+992 г.) с шестью епископами насадили христианство в Новгородской области, а потом с четырьмя епископами – в Ростовской. По повелению князя Владимира, сыновья его вместе с духовенством отправились в разные места (уделы) страны проповедовать христианскую веру. Благодаря таким мерам, за 27 лет княжения святого Владимира почти вся Русская Земля была обращена в христианство, как об этом свидетельствуют русские летописи. Население Руси принимало христианскую веру через устную миссионерскую проповедь своихпервопросветителей. Чтобы закрепить их богоугодное дело необходимо было интенсивное развитие письменности, необходимо было создание определенной системы образования, нужны были грамотные люди и те школы, которые могли бы готовить этих грамотных людей из среды новообращенного населения. Древнейшая русская летопись «Повесть временных лет» сообщает под 1037 г., что князь Ярослав Мудрый «книгам прилежа, и почитаее часто в нощи и в дне». По его приказанию, в 30-е годы XI в. в Киеве работают «писцы многи», которые не только переписывают книги, но и переводят их с греческого языка на «словеньское письмо». Он же строил церкви по городам и селам и пастырям велел учить народ. Естественно, что среди переписываемых и переводимых текстов преобладали книги Священного Писания и богослужебные книги, однако практически одновременно с ними начинают переводиться и творения святых отцов, в том числе и гомилетические творения, из которых особенно широкое распространение получили сборники «Слов» святителя Иоанна Златоуста: «Златоструй», составленный под руководством болгарского царя Симеона; – «Златоуст» – подборка проповедей на недельные евангельские зачала; «Слова» святителя Иоанна входят в состав «Торжественников», а в более позднее время сборников «Маргарит»; отдельные извлечения из его «Слов» содержал сборник уже упоминавшегося царя Симеона, который в XI веке был переписан на Руси и получил название Изборника Святослава 1073 г. Из творений святителя Василия Великого на Руси был известен «Шестоднев» (цикл проповедей о сотворении мира) в переводе Иоанна Экзарха Болгарского. Довольнорано распространился на Руси сборник «Паренесис» («Увещевание»– свод наставлений для оглашенных и новокрещенных);куда, среди прочего, входили «Слова» св. Ефрема Сирина «о злых женах», «о страшном суде и антихристовом пришествии» и др. Также были переведены творения святителя Григория Богослова, св.Афанасия Александрийского,«Лествица» преподобного Иоанна Синайского, «Слово о правой вере» (т. е. «Точное изложение православной веры») преподобного ИоаннаДамаскина. Творения святых отцов сыграли важную роль в формировании этических принципов новообращенного населения Руси и в освоении его сознанием основ христианской догматики. В то же время эти творения и сочинения византийских богословов способствовали совершенствованию ораторского искусства русских церковных писателей и, в частности, проповедников.

Со своей стороны, пастыри Х-ХII вв. живо сознавали необходимость просвещения и проповеди. По указанию летописца, первый Киевский митрополит Михаил был «учителен зело и премудр»; митрополит Иоанн II (+1089 г.) был «муж искусен в книгах, весьма ученый философ, сладкоречив и часто поучал народ»; св. Леонтий Ростовский (XI в.) «учил в Церкви отступать от лести идольской и веровать во Святую Троицу». Подобное же говорится в летописи и о св. Исаии Ростовском. В первое время по принятии христианства преобладало на Руси греческое (отчасти и болгарское) духовенство. От него должны были получить обучение русские священнослужители, особенно для сельских местностей, отдаленных от городов и монастырей.

Естественно, что русская церковная проповедь должна была находиться в прямой зависимости от проповеди болгар и греков, а такие от греко-византийской и болгарской письменности.

Это влияние ослабело лишь в ХIII веке, когда на Русь обрушилось величайшее бедствие – монгольское иго, задержавшее развитие просвещения и проповеди на ряд столетий. Однако уже в этот ранний период русская проповедь дала такие значительные по содержанию и вполне самобытные по национальному колориту произведения, как «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона, как дидактические «слова» преподобного Феодосия Печерского и Новгородского епископа Луки Жидяты. ВХII веке древнерусская литература обогащается такими шедеврами торжественного красноречия, как проповеди святителя Кирилла Туровского.

Похожая информация.

480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников

240 руб. | 75 грн. | 3,75 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Автореферат - 240 руб., доставка 1-3 часа, с 10-19 (Московское время), кроме воскресенья

Ипатова Светлана Николаевна. Церковно-проповеднический стиль русского языка XIX века (На материале творчества Святителя Игнатия) : Дис. ... канд. филол. наук: 10.02.01: Вологда, 2004 234 c. РГБ ОД, 61:04-10/1515

Введение

ГЛАВА 1. ФОРМЫ И ФУНКЦИИ ДИАЛОГИЧНОСТИ ПРОПОВЕДНИЧЕСКИХ ТЕКСТОВ СВЯТИТЕЛЯ ИГНАТИЯ.; 18

1.1. Диалогические отношения в проповеди 18

1.2. Средства выражения диалогичности в проповеди святителя игнатия 22

1.2.1. Вопросительные высказывания 22

1.2.2. Побудительные высказывания 37

1.2.3. Обращения в проповеди святителя Игнатия 44

1.3. Особенности функционирования в проповеди диалогических форм согласия и несогласия 46

ГЛАВА 2. ЖАНРОВАЯ СПЕЦИФИКА ПРОИЗВЕДЕНИЙ СВЯТИТЕЛЯ ИГНАТИЯ. 55

2.1. Проблемы лингвистического изучения жанров церковно-проповеднического стиля 55

2.2. Коммуникативные тактики в творчестве святителя игнатия. 58

2.3. Коммуникативный блок как средство реализации тактик.. 72

2.4. Традиционные проповеднические жанры святителя игнатия 74

2.5. Первичные и вторичные жанры в творчестве святителя игнатия 97

Выводы 113

ГЛАВА 3. СЛОВО-СИМВОЛ КАК ОСНОВА ТЕКСТА ПРОПОВЕДИ СВЯТИТЕЛЯ ИГНАТИЯ 117

3.1. Проблемы лингвистического и семиотического исследования символа 117

3.2. Концепты «видение» и «созерцание» как источник символического плана проповеди святителя игнатия 123

3.3. Образ из видимой природы как составная часть символа 134

3.3.1. Символическое содержание слова «древо». 135

3.3.2. Слово-символ «древо» - основа композиции проповеди. 142

3.4. Понятие как основа символического значения 146

3.4.1. Выражение концепта «жизнь» в символах святителя Игнатия 146

3.4.2. Императивная функция символа странствования в проповеди святителя Игнатия... 155

3.4.3. Слово-символ «странник» как основа проповеди.. 157

3.4.4. Путь как символ жизни в проповеди святителя Игнатия. 161

3.5. Символы тематических групп «человек» и «жизнь» 164

Выводы. 175

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 180

Библиография 183

Приложение 206

II -1. Появление термина стиль по отношению к религиозным текстам 206

II -2. Сложение двух традиций понимания проповеди.. 206

II -3. Период как стилистический прием и коммуникативная тактика святителя Игнатия.. 209

II -4. Композиция «Поучения о спасении и христианском совершенстве» святителя Игнатия 213

II -5. Слова и выражения, характеризующие жизнь богача и нищего в «Беседе в 22 неделю. О богаче и нищем» святителя Игнатия 214

II -6. Речь как проповеднический жанр 214"

II -7. Сравнение проповедей святителя Игнатия и Я. Амфитеатрова 218

II -8. Структура стихотворений в прозе святителя Игнатия 219

II -9. Символические значения слова древо в текстах проповедников XVIII-XK вв 222

II -10. Символ странствования в трудах проповедников XVI1I-XIX вв.. 228

Введение к работе

В русском языке существует особый пласт текстов, функционирующих в сфере религиозного» культа. Возникает проблема их отношения к существующей системе функциональных стилей данного языка.

Количество функциональных стилей, по мнению некоторых исследователей, не поддается никакому исчислению (Елистратов 1996, Шмелев 1977:75, Аврорин 69-72) (о термине «стиль» в отношении церковной проповеди см. П-1). Тексты, обслуживающие сферу религиозного культа, составляют, как нам представляется, единую коммуникативную систему русского языка. Эта система по-разному определяется современными исследователями:: религиозный язык, культовый язык, язык сакрума, религиозный дискурс, религиозное употребление языка (Войтак 214), сакральный язык (Колесов 2002:13), религиозно-проповеднический стиль (Прибытько 32-43^ Гостеева 1997, Крысин 1994, 1996), церковно-религиозный стиль (Крылова 2000, 2001), религиозный стиль (Лейчик 165), церковно-проповеднический стиль (Грудева 1999), религиозная коммуникация (Карабулатова; 89), сакральная (священная) коммуникация (Гриненко 1999а:99) и

Наша работа представляет собой исследование стиля проповеднической литературы Русской Православной Церкви XIX в. Понимая проповедь широко как архетип христианской словесности, а всю христианскую культуру как проповедь (ср. Левшун 2001:107, Котельников 26), мы будем употреблять термин церковно-проповеднический стиль русского языка (ЦПС), относя исследуемые тексты к этому стилю. ЦПС

выделяется на основе одного экстралингвистического фактора - религии как формы общественного сознания (Кожина, Мишланов; 1995:119, ср. Кожина 1968:174, Сергеева 1998:136). Следует учитывать и другие стилеобразующие факторы: книжная риторичность, диалогичность, участие внеязыковых средств выражения, связь с богослужением, эстетическое измерение религиозного акта и др. (Mistrik 83).,

Исследования, касающиеся проповеди как жанра, в основном построены либо на материале проповедей средневековья (Буланин 1989, Сазонова 1973, Кругликова 1990, Лихачев 1987, Еремин 1962, 1968, Елеонская 1990; Каравашкин 2000, Одесский 1998, Кусков 1989; Кагарлицкий 2000 и др.), либо современных (Майданова 1999; Шмелев 1999, Карасик 1992, Розанова 2003, Прохватилова 1999).

Актуальность выбранной темы заключается, во-первых, в том, что язык:виднейшего проповедника XIX века свт. Игнатия не был до сих пор; предметом монографического изучения; во-вторых, особенности ЦПС русского языка XIX в. практически не изучены, между тем эта функциональная разновидность играла важнейшую роль в развитии русского литературного языка и в становлении; русского речевого идеала і (Сковородников: 1996, Михальская 1992:67). По мнению П.Е. Бухаркина, вообще разрыв двух культур в Новое время был относительным, продолжалось влияние духовной; литературы на светскую словесность (Бухаркин 14).

Особенностью любого функционального стиля является сознательный отбор языковых средств в целях - оптимизации данного вида коммуникации. Как известно, в; религиозной? сфере, наряду с русским, используется церковнославянский язык.. Эта: особенность сакральнойї коммуникации напрямую связана с проблемой выделения жанров ЦПС. Тексты, написанные исключительно на церковнославянском языке, на наш взгляд, не могут представлять жанры ЦПС русского языка. Так, Е.В. Грудева

предлагает ограничить этот стиль одним жанром - проповедью, как текстом, составленном на русском, а не на церковнославянском языке (Грудева 151). Другими; исследователями в составе ЦПС выделяются жанры исповеди, поучения, беседы, лекции в і духовном учебном заведении (Нефедьева 279), молитвы (Войтак 1998) и др., при этом проповедь и молитва иногда определяются как исходные, фундаментальные жанры (Карабулатова 91). Некоторые ученые, говоря о жанровом многообразии этого г стиля, не выводят за его рамки различные жанры; богослужебных текстов, функционирующих на церковнославянском языке (Крысин 1994:71). Нельзя согласиться с разделением жанров ЦПС на речевые (поучение, молитва, притча, исповедь, проповедь) и богослужебные (акафист, епитимья,.псалом), как это делает Л.В. Крысин (Крысин 1996:137), т.к. их тексты написаны на разных языках.

Признавая? разнообразие: жанров ЦПС, мы должны отнести их к различным подстилям. Можно выделить 5 подстилей ЦПС:

вероисповедный (катехизический), который составляют жанры символов, изложений веры, огласительных поучений, катехизисов; апологетических трактатов и толкований (Верещагин 1996:213j Войтак 216);

гомилетический, куда входят дидактические и панегирические жанры проповеди, произносимой на литургии (Верещагин 1996:213,. Черторицкая 8) (ср. учительные и торжественные жанры (Тареев 142));

3) эпистолярный, представляющий различные речевые жанры
переписки^ духовных лиц друг с другом или с мирянами (Верещагин
1996:213, Клименко 1999:29-32);

4) художественно-проповеднический, который представляют
различные тексты, соотносимые с жанрами; художественной литературы
(дума, плач; песнь и др.); выражающие истины веры в художественном
модусе;

5) молитвенный (жанры молитвословий на русском языке).

Некоторые исследователи противопоставляют ЦПС всем остальным функциональным стилям русского языка на основе противопоставления сакральной" коммуникации: обыденной, «профанной». Сакральный язык, с самого начала осознаваемый как высокий * стиль, отличается: прежде всего организованностью нормы (Колесов 2002:13^ см. также: Гриненко 1999а:99, Гольберг 2002:14). Наличие нормы ставит вопрос о времени возникновения ЦПЄ. Нельзя согласиться с мнением, что зарождение ЦПС произошло сразу после принятия; христианства і (Лейчик 165), т.к. в XI в. нет еще единого-литературного языка, не сложилось само понятие «нормы». Исходя из этого, как утверждают В.В. Виноградов и М.Н. Кожина, нельзя? говорить о стилистической дифференциации, русского языка вплоть до XVHI в. (Кожина 1968:242, Виноградов- 1955:80-81). Однако* понятие стиля, как категории исторической; постоянно меняется. «Тип» языка; по BiB:. Виноградову, - явление языковое, а не функциональное. По мнению BiB.. Колесова, «триединство типов: профанный, профессиональный и сакральный - дало не только триединство стиля, но и триединство состояний" языка... То, что прежде воспринимали как «самостоятельные» языки; становится

например свт. Димитрия Ростовского, тем более что свт. Игнатий; сам рекомендовал его творения своей пастве (Лозинский 39).

Самостоятельную проблему в исследовании ЦПС составляет проблема отношения; проповеди к ораторскому искусству. Эта проблема по-разному решалась дореволюционными гомилетами, соответствуя- двум традициям: августинской и григорианской. Согласно первой;точке зрения, гомилетика восходит к классической риторике, ораторской речи. Эта точка зрения нашла отражение Bs «Руководстве к церковному красноречию» (Руководство 1804:57), в рукописном «Опыте наставления в церковном красноречии» А.И. Пушкова (Пушков; 1823), в «Чтениях о духовной словесности» Я.К. Амфитеатрова (Амфитеатров 1842), в трудах его последователей (Лонгинов 1847, митр. Антоний 1892, Говоров 1895, Чепик 1910, Фаворов 1911, Троицкий 15). Другая* традиция, григорианская, связывает проповедь с функцией благодатной жизни Церкви, опирается на учение о проповеди, содержащееся в Библии (Ин. 16:13^14:26; Мф.10:19; Мк.ЛЗ:11; Лк. 12:12; 1 Кор. 2:4, 12, 13; 1 Ин. 2:20, 27). Проповедь трактуется как воплощение Божественной энергии (харизмы), которая через священника передается слушателям. В этой традиции проповедь не признается жанром ораторского искусства (Никольский 1895, Кутепов 1896, Барсов 1899:458, Тареев 1903). Тенденции объединения? риторического и антириторического направлений нашли і отражение в трудах гомилетов рубежа ХГХ - XX вв. (Юрьевский 1903; Певницкий 1908, Булгаков 1916, см: также Ветелев* 1949). Более подробно о двух традициях понимания проповеди см. П-21

ФиЛОЛОГаМИ XX В. ПрОПОВеДНИЧеСКИе ТеКСТЫ обыЧНО НЄ ОТНОСЯТСЯ! к

особому функциональному стилю русского языка, а рассматриваются в области; частной риторики - духовном (церковно-богословском) красноречии. Исследователи XX века говорят о частичном заимствовании проповедью риторических приемов из раздела элокуции (Буланин е 1989:15), заимствовании требований к композиции, соответствующих риторической;

диспозиции (Безменова 9, Кутина 12, Нефедьева 280), или полной идентичности проповеди риторическому мастерству (Морозова 1997д:140, Баженова-Рагрина 68, Бегунов 75, Черторицкая 8, Кочеткова 1974, Михальская 1992, 1996 и др.)- На наш взгляд, жанровое многообразие религиозных текстов не может рассматриваться в рамках ораторского подстиля публицистического стиля.

Исследование ЦПС не может быть полным без тщательного изучения языка отдельных духовных писателей с ХУІШ в. до наших дней. Святитель Игнатий (1807-1867) был канонизирован в 1988 году как «подвижник благочестия, автор многочисленных творений, аскет и учитель христианской; жизни, труды которого по глубине и духовному содержанию раскрывают дух святоотеческого предания и являются его продолжением» (Деяние 1988:165). Видя такую формулировку причин* канонизации святителя в год тысячелетия Крещения Руси, невольно удивляешься тому факту, что в XIX веке его труды читались с большой осторожностью; многие из них подвергались, строгой: цензуре. Учебники по гомилетике и истории церковного красноречия, издававшиеся для духовных семинарий в конце XIX - начале XX вв., многочисленные руководства; по; церковному проповедованию, печатавшиеся в церковных журналах того времени («Руководство для сельских пастырей», «Странник», «Домашняя беседа» и др.), содержат очень мало сведений об этом епископе, в состав ни одной из гомилетических хрестоматий не вошли его проповеди (Поторжинский 1879, 1887,1912; Дударев 1901, Булгаков 1915, Чепик 1910).

Имеющиеся публикации об этом епископе касаются прежде всего его биографии- (труд иеромонаха Игнатия (Садковского) «В? поисках; Живаго Бога» (1913), см также: Биографический очерк 1867, Кончина преосвященного Игнатия 1867, Беловолов 1991, архиеп. Михаил 1967, Викторов 1958)) или особенностей религиозно-нравственных воззрений святителя (труд иеромонаха Илиодора (Труфанова) «Религиозно-

нравственное мировоззрение свт. Игнатия» (1905), фундаментальный труд Лі Соколова «Святитель Игнатий. Его жизнь, личность и морально-аскетические воззрения» (1915), магистерское сочинение доцента^ МДА игумена Мі Лозинского «Духовная жизнь мирянина-и монаха по творениям и письмам святителя Игнатия (Брянчанинова)» в, 2 томах с 6-томным приложением^ (1968) (Соколов 2003, Лозинский 2003, см. также: Тертышников 1994, Чинякова 1999; Афанасьев, Воропаев 1991, Феофан 1869;. Флоровский 1937:393-397)). В единственной прижизненной публикации было отмечено своеобразие творений свт. Игнатия (Матвеевский 1863). Немногочисленные современные лингвистические исследования творчества свт. Игнатия касаются; жанровой организации проповеди (Судаков 2002, 2003) или особенностей эпистолярного наследия этого * проповедника; (Постовалова! 2000). Изучение идиостиля; свт. Игнатия позволит ответить на вопрос, почему труды этого проповедника не воспринимались.его современниками как образец ЦПС, но*вместе с тем широко используются в церковной жизни сейчас.

Проблема взаимодействия? объективно-структурных качеств стиля ш его субъективной направленности, соотнесенности* с субъектом, формой\ выражения индивидуальных свойств и творческих возможностей; автора впервые была отмечена В.В; Виноградовым; (Виноградов 1961:8).- Понятие: идиостиля; возникает в связи с развитием понятия о личности в общественном самосознании. В истории русской духовной культуры этот процесс формируется; в; XVII-XVIir вв. До XVII* очень зыбкими»(Виноградов* 1961:40, Некрасов 39-40, Буланин 1995:33). В"XVIB веке «намечаются лишь слабые ростки индивидульно-литературных стилей (особенно в творчестве протопопа Аввакума)» (Виноградов 1967:83), произведение соотносится не столько с автором, сколько с жанром:; «По

существу, жанр и был подлинным носителем литературного произведения» (Гуковский 22), но и в XVIII? в. «индивидуальные оттенки стиля" того или иного писателя; обычно стушевывались в устойчивой? схеме жанровой композиции» (Виноградов 1967:84).

XIX век В.В; Виноградов называет эпохой» расцвета индивидуальных стилей (Виноградов; 1971:70). «Все углубляющаяся с середины: XIX века индивидуализация стиля обнаруживается! в: открытии и тончайшей: разработке средств речевой экспрессии» (Там > же 67). Личностное участие в стилевом отборе; менее; важное в ЦПС, по* сравнению> с другими сферами общения, не может препятствовать изучению идиостиля, потому как «в своих наиболее созидательных образцах индивидуальный язык писателя не только не противоречит, естественному идеалу языковой шормы, но даже и больше того: обнаруживает свойства этой нормы наиболее совершенным способом» (Винокур 1990:41, см: также Сепир 200).

В\ связи с вышесказанным! особого внимания; заслуживает вопрос о том, в какой мере может отражаться личность свт. Игнатия в его проповеди. На неоднозначность ответа; на і этот вопрос указывал гомилет рубежа XIX-XX вв: В.Ф. Певницкий. С одной стороны, в проповеди «нет места? для проявления личной оригинальности» (Певницкий 75), в связи с чем понятие образа автора может быть расширено, т. е. его можно понимать не тольков применении к одному отдельному автору, а вообще: к автору церковно-проповеднических текстов; с другой стороны, при «восприятии истины духом? проповедника... он перерабатывает или изменяет ее форму, применительно к нуждам или восприемлемостш своих слушателей.. То недостаток проповеди, если в ней не видно отпечатка личного элемента или личного воздействия проповедника... Душа: человека-проповедника тем сильнее и рельефнее проявляет себя и свою личную оригинальность в своем слове, чем глубже и искреннее ее убеждение в возвещаемой истине» (Там же 76). В: этом ответе отражается «своеобразная парадоксия религиозного

восприятия: будучш из всех жизненных актов наиболее индивидуальным, лично выстраданным, лично обусловленным; оно в то же время оказывается и наиболее универсальным - яркий знак того, что между индивидуальным и универсальным нет противоположности» (Булгаков 1994:52).

При изучении идиостиля писателя встает вопрос о разграничении* понятий идиостиля и идиолекта. Часто значимость- идиолекта преувеличивается, когда язык трактуется как простая сумма; идиолектов (Винокур 1987:11, ср. Лосский 238). Иногда эти понятия^ не различаются (Григорьев 4), но чаще современные исследователи, противопоставляя понятия «язык,- индивидуальная модификация», идиолект и идиостиль рассматривают в системе соотношений «система - структура» и «система - текст» (Ревзина 68-69, Щукин; 1978; Северская, Преображенский 147, Баранов 1998:121). Под идиолектом? свт. Игнатия мы будем; понимать допустимый вариант ЦПС, а под идиостилем - специфическую систему свт. Игнатия, «соотносительно с другими индивидуальными стилями и манерами» (Виноградов 1967:84). Идиостиль - явление более широкого плана, чем идиолект, т.к. отражает одновременно, и системные свойства стиля и вариативные, дифференцируемые на; основе: конструктивных противопоставлений частных систем выражения (см. Северская, Преображенский, 147). По мнению В.В., Виноградова, «индивидуальный стиль писателя, его качественное своеобразие, в значительной мере определяется формами воплощения «образа автора» в»произведениях этого писателя» (Виноградов, 1960:25). Образ автора в ЦПС практически; не изучен. Ю.В. Рождественский в: статье «Образ автора; в гомилетике» (Рождественский 160-163), выделяя такие особенности русского проповедника; как аскетизм, культуросозидательность, неподсудность, благотворительность и др:, не дает; сведений о языковом выражении образа автора, тем более для определенного периода развития этого стиля.

Нам представляется целесообразным изучение идиостиля свт. Игнатия і проводить с точки зрения двух аспектов: коммуникативного и жанрового. Для стилистики в целом «не существует самостоятельного предмета исследования, вне коммуникативного подхода» (Винокур 1987:9). Как известно, проблема образа автора в стилистике - это прежде всего проблема участника коммуникации, подчиняющегося ее законам, выработанным в коллективе носителей языка. Образ автора наиболее отчетливо > проявляется в отношениях со своим адресатом: «стиль отражает позицию субъекта речи относительно позиции адресата» (Долинин 1978:36^ см: также Золотова 1982:3). Как известно,.вид коммуникации! оказывает существенное влияние на жанровую^ дифференциацию^ речи (Земская; 42-43), а любая индивидуализация стиля, в свою очередь, «сопровождается смещением" и смешением границ литературных жанров» (Виноградов* 1967:86). Жанровый* аспект не противопоставляется

Коммуникативно-жанровая дифференциация позволит

конкретизировать функциональную специфику изучаемых текстов, т.е. то, как ЦПС реализуется в строении текста свт. Игнатия. Именно жанрово-коммуникативная типология внутри функционального стиляї может дать определенные гарантии по возможности; полного учета стилевой; специфики исследуемых текстов.

Целью диссертационного исследования является изучение идиостиля; свт. Игнатия в і жанровом^ и коммуникативном аспектах как варианта ЦПС русского языка XIX в. Эта цель предполагает решение следующих задач: 1) описать субъектную! организацию текстов свт. Игнатия, формы и функции диалогичности в его проповедях; 2) охарактеризовать специфику жанров в; творчестве свт. Игнатия, выяснить, насколько последовательно в его творчестве представлен жанровый канон проповеди и в какой мере

отразилась индивидуальность автора в создании? текста; 3) определить особенности; употребления в проповедях свт. Игнатия образных средств языка; 4) выяснить роль риторических традиций в ЦПС XIX в., в частности в творчестве свт. Игнатия; 5) определить место духовного творчества свт. Игнатия в проповедническом наследии его эпохи.

Мы не ставим перед собой задачи выявить весь перечень стилеобразующих языковых средств, но хотим обратить внимание на наиболее спорные вопросы, которые в современной стилистике не получили однозначного решения.

Специфика идиостиля свт. Игнатия будет нами определяться через: предпочтительность (см. Леденева 38), т.е. отражение тяготения проповедника к тем или иным языковым константам. На основе прагматической, семантической и синтаксической модели идиолекта можно выявить, особенности идиостиля, выраженные 1) в предпочтении тем; жанров: проповеди, средств и приемов передачи г информации, особенных способов построения текста, в отражении субъектно-объектных отношений; 2) в предпочтении слов в! роли предиката (средства характеризации? выражения авторской позиции; оценки), слов определенной семантики (избирательное отношение к тому или иному члену лексической парадигмы, тематических, лексико-семантических групп, синонимических рядов) \ (Диброва 1996:136), в особенностях образных средств речи; 3) в специфике синтаксиса проповедника (Ефимов 1969:200).

Основным источником нашего исследования являются три тома творенийсвт. Игнатия: два тома, объединенные названием «Аскетические опыты», включающие в основном нетрадиционные жанры ЦПС, и «Аскетическая проповедь», представляющая собой неполный годичный цикл проповедей (пять седмиц (из восьми) от Пасхи до Пятидесятницы, с 21 седмицы от Пятидесятницы до Великого поста, все седмицы Великого Поста). Проповеди расположены в сборнике в соответствии с началом года

по светскому календарю. Тип проповеди аскетической был свойствен и современнику свт.. Игнатия свт., Феофану, труды, которого, однако, помещали в хрестоматиях и не подвергали той цензуре, как труды свт. Игнатия.

Во второй половине XVIII в. и первой половине XIX в. основным было нравственно-практическое направление церковной проповеди, виднейшими представителями * которого являлись св.. Тихон; епископ Воронежский; митр. Московский і Платон (Левшин), митр. Московский Филарет (Дроздов), архиеп. Херсонский Иннокентий* (Борисов), протоиерей Родион Путятин и др. Во второй половине XIX в. развиваются два направления: общественно-публицистическое (нашло. отражение в проповедях епископа Смоленского* Иоанна (Соколова), архиеп. Херсонского Димитрия" это время в і богословии темы нравственные заменили темы метафизические. Складывание «русского церковного" либерализма, более бытового и житейского,.чем богословский» (Флоровский 1937:388), формирование традиции обмирщенной религиозности; влияние иностранной литературы являются причинами; перестраивания нравственного богословия; заново, как учения о духовной жизни. Под: влиянием учеников св. Паисия Величковского вновь оживает созерцательное монашество. Так, в преп. Серафиме Саровском (1759-1833) вновь становится

живой византийскаяі когда-то- византийской созерцательной и аскетической традиции» (Там же 392). Византийская традиция сказывается в литературе уже с 40-х гг. XIX в., когда в Оптиной пустыни издаются святоотеческие переводы духовных книг св. Паисия Величковского и: его учеников. «В короткий срок в русский і читательский обиход был введен ряд образцовых книг для духовного чтения и размышления. Духовный спрос на эти книги: уже существовал.... К старым и переводным? книгам присоединились новые и самостоятельные опыты...» (Там же 393).

В исследовании применяются методы стилистического анализа: описательный, сравнительный;, сравнительно-исторический - и элементы дискурсивного анализа, представляющего собой г освещение религиозного общения с учетом; характеристик культурно-исторического и коммуникативного планов.

Научная новизна исследования определяется тем, что в диссертации предложены новые критерии для описания; стилевых черт (жанровых, лексико-семантических, синтаксических) и согласно этим критериям дано подробное описание идиостиля свт. Игнатия. Введен в научный оборот материал, который, будучи опубликован в 1867 т., оставался малоизвестным и никогда не исследовался в специально филологическом, а не богословском аспекте: Изучение идиостиля проповедника XIX в. в жанрово-коммуникативном аспекте предпринимается впервые.

На защиту выносятся следующие положения.

1. Творчество;свт. Игнатия, представляющее собой идиостиль ЦПС XIX века, в большей степени отражает развитие проповеднической поэтики, нежели перенимает риторические традиции схоластической гомилетики.

Важнейшей функционально-семантической категорией проповеди является диалогичность, которая по своему стилистическому назначению существенно отличается от диалогичности в других функциональных стилях. Это проявляется вt том, что диалогичность проповеди: не предполагает полифонии, дискуссии, спора, т.к. она опосредована другими важнейшими функционально-семантическими категориями проповеди -молитвенностью и соборностью.

41 Созерцательный тип мышления проповедника, его обращённость к мистическому смыслу рассматриваемых явлений- и событий не позволяет ему использовать обычную систему тропов, характерную для других функциональных стилей, и свт. Игнатий вынужден использовать особый язык символов, в> содержании которых пересекаются оси; материального и метафизического миров.

5.. Свт. Игнатий в своем творчестве использовал богатый; опыт словесной культуры XIX в; не для) сближения со светской словесностью, а= чтобы придать этой культуре духовную: значимость, что говорит о вкладе свт. Игнатия в историю русского литературного языка.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что изучение ЦПС в жанрово-коммуникативном: аспекте позволяет с большей степенью полноты отразить функционально-стилистическую" систему русского языка. Результаты проведенного исследования идиостиля свт. Игнатия могут способствовать изучению идиостилей других проповедников как XIX, так и других веков.

Практическая значимость работы определяется тем, что данный материал может быть использован? в преподавании* стилистики,

лексикологии, истории русского литературного языка, а также (при условии определенной степени адаптации) на уроках русской словесности в средней школе и на спецкурсах по лингвистическому краеведению. Результаты исследования могут быть применены также в лексикографической практике для уточнения толкований слов, соотносимых со > словами-символами свт. Игнатия.

Апробация работы . Основные положения диссертации обсуждались на XII Международных Рождественских образовательных чтениях (Москва, 2004), на XXXIII Международной филологической конференции (Санкт-Петербург, 2004), на всероссийских конференциях: «Вузовская; наука - региону» (Вологда, 2003;. 2004), «Молодые исследователи - региону» (Вологда, 2004), на межрегиональных научных конференциях: «Санкт-Петербург- Вологда: историко-культурное взаимодействие XVIII - XX вв.» (Вологда, 2003), «Святые и подвижники Русского Севера» (Великий Устюг, 2003), на IV Межвузовской конференции молодых ученых (Череповец, 2003), на научно-практических конференциях: «Духовность и патриотизм как основа современного образования» (Вологда, 2002), «Святитель Игнатий: духовное наследие и современность (К 195-летию со дня рождения)» (Вологда, 2002), «Святые места Вологодчины» (Тотьма, 2004).

Основные результаты исследования нашли отражение в* 5 опубликованных работах.

Структура диссертации. Цель и задачи исследования определили структуру работы, которая состоит из введения, трех глав, списка использованной литературы, приложения и списка сокращений.

Диалогические отношения в проповеди

Особое внимание исследователей привлекает проблема определения» вида речи (диалогическая І или І монологическая) церковно-проповеднических текстов:. Монолог и диалог являются основными формамш воплощениям жанра (Китайгородская! 111). Являясь,важнейшим компонентом структуры текста, диалог отражает особенности; индивидуального стиля автора: В5 составе ЦГТЄ Н.Н: Розанова выделяет особый малыш жанр - микродиалог (информативный, прескриптивный; апеллятивный; фатический) (Розанова 346); хотяі сам? жанр проповеди, характеризуется? этим» исследователем признаками І устности, монологичности, спонтанности, подготовленности « (Тамі же 348): Монолог многими; признается? искусственной! языковот формой; (Щербаї 1915: с. 3-4- - приложение; Арутюнова 1992:52). Его связывают с «авторитетностью, ритуалом, церемонией-и пр.» (Якубинский 34); с книжной; повествовательной речью (Золотова 1973:335), указывается, что письменный монолог проецирует сложное протекание речевого процесса (Якубинский 3 7):

ВIпонимании диалога существуют две точки зрения: Согласно узкому пониманию, диалог - однаїиз композиционных форм речи (диалогическаяшг монологическая! речь), с точки І зрениям широкого» понимания; «каждыш монолог является репликой большого, диалога» (Бахтин 1986:313). Признание: диалогичности любого текста встречается еще в І античности; в: риторике Аристотеля, получает завершение у М:Мї Бахтина. Последний положил начало ш широкому пониманию диалога; как всякого речевого общения; и как формообразующего принципа- духа, неполной противоположностью которого является монолог (ср. мысли; о диалоге как всеохватывающем свойстве литературы: (Боровой 27)). Диалогические отношения, согласно; М.М.. Бахтину, - понятие более широкого плана, нежели диалогическая речь в узком смысле, под которой; понимается взаимное общение, при котором: активность и пассивность переходят от одного участника коммуникации к другому, а наиболее благоприятной является атмосфера нравственного равенства говорящих (Бахтин 1986:321).

Проповедь, по; количеству активных участников речи, представляет собой монолог, но, включенная: в коммуникативные процессы и осуществляющая их, она отмечена диалогичностью в широком смысле. А.К. Михальскаяі признает проповедь монологичной только «по форме», указывает на приемы и средства диалогизации («слова; высоких: духовных авторитетов - святых отцов, учителей и наставников... и голос самого оратора» (Михальская 1992:65-66)). Для G.A. Прохватиловой признак диалогичности является г доминирующим в проповеди І (Прохватилова 1998). По мнению О.Т. Лойко, вся; «христианская: культура в \ наибольшей \ степени диалогична и дихотомична» (Лойко 51).

Проблемы лингвистического изучения жанров церковно-проповеднического стиля

Основы теории жанров речи (РЖ), были изложены М.М. Бахтиным в работе «Марксизм и философия языка» (Волошинов.1930), а затем получили развитие в его статье «Проблема речевых жанров» (Бахтин: 1986). Согласно М.М. Бахтину, человеческая речь в типичных ситуациях отливается, в готовые формы РЖ. По определению ММ. Бахтина, РЖ - это относительно устойчивые тематические, композиционные и стилистические типы высказываний. Типическими - для РЖ являются коммуникативная ситуация, экспрессия! и; экспрессивная І интонация, объема (приблизительная длина речевого целого) (Бахтин 1986:267), концепция: адресата и концепция нададресата (Там же 305), воспроизводимость (Там же 247-254).

Интерес к различным жанрам человеческого общения заметно возрос в 80-90-е годы XX столетия. Жанр определяется как ««идеальный» тип или логически сконструированная модель конкретного литературного произведения, которые могут быть рассмотрены в качестве его инварианта» (Тамарченко 2001:263); При исследовании ЦПС важно ответить на вопрос о членении религиозного дискурса на отдельные РЖ. При этом; характеристика структуры проповеднического жанра для ХГХ в. должна сочетаться с освещением его особенностей в диахронии.

Главная трудность, с которой сталкиваются современный исследователь, строящий типологию РЖ, и гомилет прошлого, - поиск основания» классификации. В этой области в наибольшей степени разработаны два метода:; компонентный и иллокутивно-перформативный анализ. С помощью иллокутивно-перформативного критерия в отношении ЦПС трудно различить тексты, имеющие одинаковую цель - побуждение адресата к спасению души. Методика компонентного анализа удобна, когда один РЖ противопоставлен другому по одному дифференцирующему признаку, но проповеднические РЖ свт. Игнатия противопоставлены друг другу целым комплексом признаков. Мы попытаемся объединить эти: два критерия на; том основании, что компоненты проповеди свт. Игнатия отличаются не столько содержательно, сколько именно своей целевой установкой. Иллокутивный критерий в современной прагматике привел прагматику, как писала T.F. Винокур, к некоторому кризису, когда в центре внимания оказались модели и прагмалингвистика перестала соответствовать своему назначению? - «быть наиболее личностно ориентированной и наиболее связанной с действительностью внешнелингвистическош дисциплиной» (Винокур 1993:20-21). Задачей нашего исследования является рассмотрение жанров свт. Игнатия не просто как текстовых моделей; а как специфических текстов религиозного дискурса XIX в.

Проблемы лингвистического и семиотического исследования символа

Творения свт. Игнатия І отражают мистический опыт проповедника,. а «любое религиозное и? тем; паче мистическое сознание самой! своей! сутью принуждено І создавать для себя систему сакральных знаков и символов, без которых оно? не: могло бьЕ описывать свое «неизрекаемое» содержание» (Аверинцев; 1997:129 см;, также:: Лосев 1927:321-337, 463-528). Основы лингвистической? и семиотической? теории символа были; заложены. Чі. Пирсом, выделившим І 3 типа знаков; - индексы, иконические знаки и; символы, при; этом под символом он і понимал чисто- условный: знак. Многими; зарубежными; исследователями» отмечалась связь, символа с метафорош m другими тропами на; основе мотивированности значения символа;, вытекающей: из:отношений конкретного шабстрактного значений? (Gassirer. 1946, 1957, Леви-Єтрос 1994). На русской почве основы изучения символа заложил А.А. Потебня, говоривший, в частности;, о том; что «символ языка... можно назвать его поэтичностью» (Потебня 1990:22). При этом поэтичность бывает разной: в.широком смысле, «поэтический! образ каждый і раз, когда воспринимается и оживляется понимающим; говорит ему нечто большее, чем то;, что в нем? непосредственно заключено», в узкомс смысле, поэтичность равна переносу (метафоричность)І (Там же 141). В? современной: лексической? семантике понимание символа как языковой! категорию отличается у разных исследователей; Различие: чаще всего касается \ двух проблем: 1) отношение символа: к знаку, образу, понятию, концепту; 2); отношение символа: к выразительно-изобразительным; средствам языка, тропам. 1. Отношение символа к знаку, образу, понятию; концепту..

Одними исследователями, символ толкуется через; понятия образа г и. знака и определяется как «образ, взятый в аспекте своей знаковости» и как «знак, наделенный всей органичностью и неисчерпаемой многозначностью образа» (Аверинцев 1983:607,. см. также: Виноградов 1923:196, Лосев 1970, Арутюноваї 1999:896, Шелестюк 2001:52). Согласно другой точке зрения; «давно пришло время поставить символ рядом с понятием» (Марков, 112), при этом символические значения не отождествляются с концептуальными. Синтез; этих подходов можно видеть вЇ работах В.В: Колесова; которыш рассматривает отношения символа к понятию, образу и концепту ві динамике. Семантический синкретизм концепта, по мнению В.В. Колесова, оформляется в образе, анализируется; в понятии; а в символе предстает уже как «единство «мысли-чувства», и потому может замещать одновременно і и понятие, и образ; символ - понятийный образ; или образное: понятие» (Колесов 2002:57,62).

Церковно-религиозный стиль
Один из функциональных стилей современного русского литературного языка, обслуживающий сферу церковно-религиозной общественной деятельности и соотносящийся с религиозной формой общественного сознания. Коммуникация в этой сфере включает выступления священнослужителей перед массовой аудиторией по радио, на митингах, по телевидению, в Государственной Думе, во время обряда освящения школ, больниц, офисов, осуществляемые на современном русском литературном языке, который представлен церковно -религиозным стилем (религиозным , религиозно -проповедческим , религиозно -культовым ). Системность Ц.-р.с. отражается в следующих параметрах:
а) содержательная сторона;
б) коммуникативная цель;
в) образ автора;
г) характер адресата;
д) система языковых средств и особенности их организации.
Содержание текстов позволяет выделить в них две стороны:
1) диктумное (собственно событийное) содержание, заданное темой;
2) модальную рамку диктумного содержания, образуемую поздравлениями, наставлениями, советами, восхвалением деятельности церкви и т.п.
Коммуникативная цель текстов Ц.-р.с. сложная, многоплановая. Автор стремится к эмоциональному воздействию на адресата; к религиозному просвещению народа, его воспитанию. Образ автора двуплановый, т.к. в этом случае наблюдается двуязычие: с одной стороны, автор владеет церковнославянским языком, с другой стороны, он использует церковно-религиозный стиль. Тексты Р.-ц.с. представляют собой официальную речь, а потому Ц.-р.с. является книжным функциональным стилем кодифицированного литературного языка.
Система языковых средств включает лексические единицы четырех типов:
1) нейтральную, межстилевую лексику (помогать , говорить );
2) общекнижную (восприятие , бытие );
3) церковно-религиозную (престольный праздник , царство Божие );
4) газетно-публицистическую лексику (суверенные государства , сфера образования ).
Грамматические ресурсы стиля вбирают морфологические и синтаксические средства, обеспечивающие:
1) книжный характер стиля;
2) архаическую стилистическую окраску речи.
Целям усиления экспрессии служат:
1) обширная цитация;
2) использование тропов и фигур речи (метафоры, эпитеты, повторы, градация, антитеза, инверсия, риторический вопрос);
3) приемы усложнения композиции текстов.