Почему Шолохов решил написать свой знаменитый роман? Как он его писал? На каком материале, на основе каких знаний? Об этом и многом другом беседуем со специалистом - доктором филологических наук, профессором Московского городского педагогического университета Сергеем Васильевым.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Сегодня у нас в гостях, ну, хочется верить, не просто хорошо знакомый, а наш друг доктор филологических наук, профессор кафедры русской литературы Московского городского педагогического университета Сергей Анатольевич Васильев. Сергей Анатольевич, здравствуйте.

С.ВАСИЛЬЕВ: Добрый день.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Спасибо за то, что вы большую часть выходного дня отдаете радиослушателям радиостанции «Маяк». Спасибо вам.

С.ВАСИЛЬЕВ: Спасибо, что вы даете такие интересные темы, надеюсь, что разговор будет любопытный.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Очень хочется поговорить о великом русском писателе, о Михаиле Шолохове, поговорить об энциклопедии русского казачества. Причем, знаете, не проводить параллели, что вот, «Война и мир» энциклопедия русской жизни, энциклопедия донского казачества. Для меня, честно говоря, это тоже такая энциклопедия русской жизни «Тихий Дон», но и заинтересовать наших радиослушателей не только великим произведением, если вдруг кто-то еще от экранизации не дошел до прочтения, но и самой жизнью великого писателя. Это единственное, что нам удастся. Говорить о «Тихом Доне» без разговора о жизни Шолохова, ну, просто невозможно.

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, конечно.

И.РУЖЕЙНИКОВ: «Тихий Дон» и все, откуда это? Откуда и куда? Давайте мы начнем с самых-самых истоков. Ведь происхождение Михаила Шолохова никак не говорило, что он станет писателем.

С.ВАСИЛЬЕВ: А как писателями становятся?

И.РУЖЕЙНИКОВ: А я не знаю, я не писатель.

С.ВАСИЛЬЕВ: Можно быть, наверное, из литературной семьи, но писателем не стать. Это уже, как говорится, писатель милостью божией, если это есть, оно прорастает через самые разные обстоятельства. Есть писатели и не думавшие, что станут писателями, наверное, есть, которые учились этому всю жизнь. У некоторых дар открывается в 50 лет и позже, так что все очень по-разному бывает.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Ну, все-таки, как мне кажется, неплохо бы, когда ребенок рождается в высокообразованной семье. Русский язык это не новый норвежский. Там, где люди хорошо говорят по-русски, там, где человек получает хорошее, может получить хорошее образование. Шолохов родился в трудное время, ну, и, в общем, семья звезд с неба не хватала.

С.ВАСИЛЬЕВ: Вы знаете, на уровне станицы, на уровне местного, что ли, мы сейчас говорим об этом, откуда прорастало все, его отец Александр Михайлович Шолохов был очень культурным, образованным человеком.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Довольно образованным.

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, конечно, у него была библиотека. И он очень заботился, надо сказать, вот это подчеркивают биографы Шолохова, он очень заботился об образовании и воспитании своего сына, это очень важно. И о здоровье, и об образовании, и о воспитании. Время было страшное, но Михаил Александрович учился в гимназиях, в том числе, и даже, когда произошла революция, Гражданская война началась, так что вклад семьи…

И.РУЖЕЙНИКОВ: А он закончил, он же не успел, по-моему, закончить?

С.ВАСИЛЬЕВ: Он не успел закончить, полный курс не успел пройти, да. Но он окончил Каргинское одноклассное приходское мужское училище, у него до того был замечательный педагог, оставивший воспоминания о нем, Тимофей Тимофеевич Мрыхин, который готовил его к этому училищу. Потом он учился в гимназиях, конечно. Он учился в гимназии Шелапутина в Москве, замечательное здание, переулок Хользунова нынешний, там находится Главная военная прокуратура потрясающая. Даже мимо проходить очень приятно, поскольку это стиль «серебряного века».

И.РУЖЕЙНИКОВ: Лучше мимо проходить.

С.ВАСИЛЬЕВ: Ну, да, конечно, в этом смысле да. Но он заходил по другому поводу. Он учился порядка трех лет в Богучаре, Воронежская область, это относительно недалеко от его станицы, и какое-то время, несколько месяцев учился в гимназии станицы Вёшенская, а потом уже начались страшные бои на Дону и родители вынуждены были выехать из центральной станицы в хутор Плешаков, там спасались.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Поясните, пожалуйста, вопрос очень странный, что такое станица? Вот мы так часто это употребляем, люди, которые этого, мы же не знаем, что такое станица. Это имеет какое-то отношение к казачьему укладу или нет? Станица это что-то, что там, где нет церкви, то есть это название деревни?

С.ВАСИЛЬЕВ: Нет, как раз станица, ну, очевидно от слова «стан».

И.РУЖЕЙНИКОВ: Ну, разумеется.

С.ВАСИЛЬЕВ: Когда-то бывший очевидно стан. Станица Вёшенская от слова «вешки», «вехи», которые, как считается, были там, находились вдоль реки, были ориентирами и так далее. Вот одна из этимологий возможных. Станица, конечно, имела обязательно храм.

И.РУЖЕЙНИКОВ: А, станица имела храм. То есть, если есть стан казачьего войска, в общем, какого-то казачьего объединения, разумеется, там должен быть храм.

С.ВАСИЛЬЕВ: Конечно.

И.РУЖЕЙНИКОВ: То есть это не деревня, а село.

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, это село достаточно крупное село. И село от деревни как раз и отличается, прежде всего, наличием храма. В станице Вёшенская их было два. Один до сих пор сохранился Михаила Архангела, небесного покровителя Михаила Александровича, и он приложил силы к тому, чтобы спасти этот храм в 1930-е годы. А главный собор, Троицкий, по-моему, он был разрушен.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Не пережил. Совершенно невообразимый кульбит, на самом деле, он же из чекиста практически, он же чуть ли ни чекистом был. Поясните.

С.ВАСИЛЬЕВ: Нет, нет.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Вот историю его несостоявшегося, слава богу, расстрела, заключения в тюрьму.

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, он был советским служащим.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Вот кем?

С.ВАСИЛЬЕВ: Ну, поначалу статистиком, потом он окончил курсы и стал инспектором по продовольственному налогу. А это была должность, как вы понимаете…

И.РУЖЕЙНИКОВ: Расстрельная в это время.

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, очень непростая. Уже был продналог, считается, что это помягче, чем продразверстка, когда все абсолютно отбирали, но, на самом деле, фактически условия были такие, что отдавать было нечего. И всегда он был очень смелым человеком и думал о людях, старался помочь им, вот это его, я считаю, главное качество, как личности. И он в те тяжелейшие времена писал доклады о том, что нечего просто брать, что люди последние корешки объели, что заваривают дубовую кору. И на этом фоне, особенно когда он сталкивался с тяжелыми ситуациями, многодетные семьи, например, и так далее, он не завышал, как может кто-то подумать, исходя из формулировки «превышение служебных полномочий», а он, наоборот, занижал эти нормы и брал меньше, что, собственно, влекло на него служебное расследование, и это по тем временам, конечно, было вплоть до расстрела.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Расстрел, конечно.

С.ВАСИЛЬЕВ: Мнения разделились. Один из судей предлагал расстрелять, второй, к счастью…

И.РУЖЕЙНИКОВ: За саботаж.

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, это могло быть расценено, как государственное преступление в страшные такие тяжелые времена.

И.РУЖЕЙНИКОВ: И как же ему удалось избежать? Вообще фантастическая история. Я так понимаю, что трудно было из этих застенок выйти, а он вышел.

С.ВАСИЛЬЕВ: Это не были застенки, к счастью, его никуда не этапировали, повторяю, в какие-то столицы.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Это вроде как просто выдвинули обвинение.

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, он был определенное время в заключении, но это, я повторяю, было на местном уровне и это не то, что где-то там…

И.РУЖЕЙНИКОВ: То есть это не тюрьма, не подвал.

С.ВАСИЛЬЕВ: Нет, к счастью, нет.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Ну, повезло русской литературе, на самом деле.

С.ВАСИЛЬЕВ: Конечно, и не один раз. Есть еще одна история, кто-то сомневается в ее достоверности, но об этом пишут, об этом есть статья и в «Шолоховской энциклопедии». Вот мне хочется одну небольшую сделать вставочку, отступление о том, где нам брать достоверную информацию о Шолохове. Это ведь очень важно, откуда мы получаем эту информацию, где черпаем факты, какова интерпретация, какова точка зрения.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Как отсеиваем мифы.

С.ВАСИЛЬЕВ: Это да, конечно. И в этой связи на данный момент главным изданием является «Шолоховская энциклопедия». Она вышла четыре года назад в издательстве «Синергия», в издательском доме, руководителем проекта был Бессмертных Эрнст Александрович, а председателем редколлегии Дворяшин Юрий Александрович. Вот там мы увидим системный, очень обоснованный подход к жизни и творчеству Шолохова. Государственный музей-заповедник в станице Вёшенская самым активным образом участвовал в создании этой энциклопедии.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Ну, разумеется.

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, это есть. И вот там, в частности, мы увидим и в летописи жизни и творчества Шолохова, изданной там же, вот это важная книга для тех, кто хочет разобраться. Там много цитат любопытных, архивные публикации вводятся в оборот. Эпизод с Махно. Вот как раз Шолохов, будучи продинспектором, да и вообще советским служащим, который по временам Гражданской войны должен был быть еще и защитником Советской власти, вооруженную борьбу вести. И он в одной из автобиографий писал, что мы гонялись за бандами, банды гонялись за нами, все это, как и должно было бы быть. Вот он по одному из эпизодов, есть воспоминания начальника штаба Махно, фрагмент опубликован. Он как раз нарвался на эту армию Махно, естественно, беспощадную и так далее, но по одной из версий батька, увидев подростка фактически, решил пощадить его. «Расстреляем мы тебя в следующий раз, - сказал он, - если еще раз попадешься на этом». Так что, как минимум, дважды, да, вы правы, русской литературе очень повезло.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Дорогие друзья, если вам действительно не плакатно, а действительно интересна русская история, поинтересуйтесь историей Гражданской войны. Не долгое время, где-то примерно на протяжении полугода один из главных союзников Красной Рабоче-Крестьянской Армии вот как раз на Дону был Нестор Иванович Махно. И его страшная военная махина с пятью сотнями тачанок. Тачанка это не изобретение «красных», это изобретение Нестора Ивановича. Ну, это отдельная история, которой можно посвящать много программ. А мы сегодня о высоком, о литературе, я прошу прощения, здесь будет практически плакат и лозунг, о нашем великом соотечественнике, о Михаиле Шолохове. И уже скоро подойдем к «Тихому Дону». Чего его писать потянуло? Вот, как вы считаете, без академизмов, что его потянуло писать? Опять же, это магия, почему Бабель начал писать, непонятно, почему Шолохов начал писать? Почему Пушкин, понятно, ладно, наверное, понятно, они с детства этим увлекались. Почему?

С.ВАСИЛЬЕВ: Видимо, это было его призвание, его миссия, его долг, его счастье, как человека.

И.РУЖЕЙНИКОВ: А он сам ничего об этом не говорил, нет? Не осталось никаких воспоминаний его личных, вот почему он стал писать?

С.ВАСИЛЬЕВ: Он очень увлеченно рассказывал о своих замыслах в письмах к жене, например, с друзьями очень много общался. Для него, мне кажется, это было естественно и органично. Вряд ли можно тут какую-то цель фиксировать. Это мы можем увидеть некоторые или самые важные следствия того, что он начал писать. А для него это было естественно, как дышать, как жить. Дело в том, что он занимался в первый год Советской власти агитационной работой, так это тогда называлось, но, на самом деле, ликвидировал безграмотность, уже тогда начинал, учительствовал, можно сказать, образование, конечно, более чем ему позволяло. Кстати сказать, он хотел быть писателем сознательно. И когда оказался в Москве, он посещал занятия писательского объединения в общежитии писательском на Плющихе, где преподавали и Асеев, и Шкловский, и Брик, то есть такие видные фигуры, конечно, того времени. И он учился, ходил на занятия, семинары посещал так называемого «Брюсовского института». Он недолго существовал, вот такой предшественник, может быть, Литературного института имени Горького, но это совсем другое учреждение. То есть среда для него была очень важна. Он был членом РАПП, общался, Российская ассоциация пролетарских писателей, то есть погружался в эту атмосферу, и это быстро он осознал, как главное дело своей жизни. Ну, а когда еще занимался так называемой агитационной работой, когда он еще участвовал в таком любительском театре агитационном, он уже писал пьесы. Причем, как об этом пишет его учитель Мрыхин Тимофей Тимофеевич, он выдавал их сначала, как за чужие, говорил: «Мне из станицы присылают». А в какой-то момент раскрылся, оговорился, прибежал и сказал: «Нет вдохновения, третьей части не получается».

И.РУЖЕЙНИКОВ: Ах, вот оно, что.

С.ВАСИЛЬЕВ: И с этих любительских постановок, наверное, начинается его писательская деятельность. Может быть, что-то было раньше. Он очень любил читать. По его воспоминаниям он мог уединиться с книгами и искать его, кричать даже для детских мальчишеских игр было совершенно бесполезно, он настолько любил слово, и классику читал. Вот это тоже фактор очень важный, наверное. Его тянуло к слову с самого детства, причем не к бульварной литературе, а к литературе классического плана. Весь перечень имен, конечно, был в его арсенале.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Понимаете, я-то не знаю, что он читал, но вот мы, когда сейчас говорим «классика», причем мы не специалисты, мы сразу себе представляем Льва Николаевича Толстого.

С.ВАСИЛЬЕВ: И правильно представляете.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Очень хорошо, все правильно. Понимаете, но только в 1920-е года, что Толстой, что Бабарыкин, они были для широкого читательского круга они стояли примерно на одних ступенях. Это сейчас мы, то есть мы не знаем, кто такой Бабарыкин, и, слава богу, может быть, кстати, а Толстой это Толстой. Это, мало того, что «зеркало русской революции», это еще и великий русский писатель, или, наоборот. Сохранились воспоминания Шолохова о том, любимый писатель, кого он любил или нет? Понимаете, одно время Гоголь, другое дело, для меня вот эта полярность Гоголь и Толстой, вот для меня это полярно. Ну, для меня, я не Шолохов.

С.ВАСИЛЬЕВ: Понятно. Толстого вы очень точно назвали, Игорь Владимирович, и он говорил о том, что старику мы обязаны всем, именно о Толстом.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Да, я знаю это фразу, да.

С.ВАСИЛЬЕВ: Замечательно. Причем и Гоголя тоже, он Гоголя обильно цитировал и в речах даже в своих, в публицистике, о «Тарасе Бульбе» упоминал неоднократно, и на съездах писательских, партийных, вот это очень важная тоже его черта. Бунин, Чехов, например, тоже фраза у него была любопытная о том, что, казалось, «какая разница между мной и Чеховым, какая огромная разница, однако, и Чехов влияет». Вот такой.

И.РУЖЕЙНИКОВ: А Бунин, каким образом?

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, конечно, Бунин. Он знал его стихи очень хорошо.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Потому что Иван Алексеевич-то очень нехорошо о нем отзывался. Ну, хотя Иван Алексеевич обо всех плохо отзывался.

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, но, вместе с тем, читал и знал, что самое главное, наверное.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Нет, Иван Алексеевич плохо отзывался о том, кого читал. Просто так огульно он не говорил.

С.ВАСИЛЬЕВ: Конечно.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Он много читал.

С.ВАСИЛЬЕВ: Это так, его резкий характер всем известен. Некоторые мнения он меня насчет Блока, я знаю, корректировал, хотя были уничтожающие высказывания. То есть он корректировал, конечно. Толстой для него оставался все время фигурой номер один, «Освобождение Толстого», такую книгу он написал уже в эмиграции и так далее. Так что здесь тоже есть, о чем поговорить.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Ну, это отдельная история. Начинает он с газеты, Шолохов, или с чего, с публицистики, с чего он начинает?

С.ВАСИЛЬЕВ: Он начинает с произведений, которые злободневны, которые интересны его землякам, которые можно прочитать в узком кругу, и, вместе с тем, такие, которые показали бы эпоху вот в таком, может быть, комическом, забавном, юмористическом ключе.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Это то, что тогда называлось «фельетон». Сейчас мы под фельетоном понимаем несколько… Ну, хотя, нет, все равно, это традиция русского литературного фельетона.

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, совершенно верно, если угодно, чеховская традиция, и дальше она вглубь уходит, в XVIII она уходит. Фельетон «Испытание», вот такой фельетон, 1923 год, фельетон это уже чуть позже, «Ревизор» гоголевский, как раз для него это было очень характерно, фельетон между ними, тоже 1923 год, «Три», это о пуговицах, юмористический. Вот с этого он начинает, это его первая публикация, газета «Юношеская правда», и у него сложились отношения с этим изданием, далее он там публиковался. И вообще тогда в 1920-е годы уже складывалась, очень активно работала система вовлечения молодежи в сферу культуры, в писательский труд, вот так можно сказать. Он посещал литературное объединение «Молодая гвардия», тоже оно много ему дало, он там подружился с некоторыми авторами. И, прочтя там один рассказ, он обрел единомышленников, тех, кто мог его дальше поддержать, порекомендовать.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Это кто были?

С.ВАСИЛЬЕВ: Ну, например, его друг, писатель Василий Кудашев, он очень ценил отношения с ним. Он во время Отечественной войны погиб.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Если я не ошибаюсь, да, он во время войны погиб.

С.ВАСИЛЬЕВ: Да. Ну, вот эти 1920-30 годы были временем тесного общения, есть фотографии, письма. Кудашев уже тогда чуть более высокий статус имел, публикации, я имею в виду, и он поддержал Михаила Александровича. А дальше, конечно, спустя очень короткое время, 1925 год, это уже пошел вал, можно сказать, публикаций, рассказы не только печатали в журналах, но и выходили отдельными изданиями, что было показателем интереса к нему, это очень важно.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Ну, наверное, это… Я не помню, когда у Катаева проза появилась отдельными изданиями, по-моему, позже гораздо. Ну, да, наверное, по возрасту их можно сравнивать.

С.ВАСИЛЬЕВ: Конечно, да, совершенно верно. В 1925 году уже у него вышла первая книга «Донские рассказы», а в 1926 «Лазоревая степь». То есть он с самого начала чрезвычайно интенсивно работал, это отличает его стиль, его творческую манеру 1920-30 годов, колоссальная энергия и произведения очень высокого уровня. Первый рассказ «Родинка» был, отходящий вот от этого учебного фельетона, так сказать.

И.РУЖЕЙНИКОВ: О, да.

С.ВАСИЛЬЕВ: Прямо скажем, да.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Я сделаю одну ремарку, а вы меня или согласитесь, или поправьте. 1920-е годы, времена НЭПа, мало, кто жил так хорошо из интеллигенции, а писатели это представители интеллигенции, даже, если они вышли из рабочей среды. Мало, кто жил так хорошо, как писатели и журналисты. Яркое тому подтверждение это история вовлечения в писательство своего младшего брата Катаева. Он это описывает в «Алмазном своем венце», что вот, смотри, ты за один, ну, перечитайте, там это очень красиво написано, за один день заработал больше, чем бы ты заработал за месяц, служа в Бутырской тюрьме. Он в Бутырской тюрьме служил, его братец младший великий тоже. Посмотрите, как брата зовут, ну, псевдоним хотя бы. Вот, к чему я хочу сказать, что жили они все прекрасно до поры, до времени.

С.ВАСИЛЬЕВ: Нет, совсем нет.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Поправьте меня.

С.ВАСИЛЬЕВ: К Шолохову это не имеет отношения. Я имею в виду 1920-е годы как раз, не имеет отношения совершенно, потому что это время было для него поиска и поиска даже не выбора жизни, наверное, он его сделал, очевидно, а какого-то материального, хоть какого-то равновесия. Он к тому моменту уже женился, Мария Петровна его супруга, в 1926 году у них родилась дочка Светлана Михайловна, в этом году у нее замечательный юбилей был, мы ее поздравляли, журнал «Мир Шолохова», в частности, откликнулся на это.

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, спасибо. Но жизнь в материальном смысле для него была крайне тяжелой в 1920-е годы.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Именно крайне тяжелой?

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, поскольку он в Москве не имел своего жилища, тогда пристанища, с друзьями ночевал. В какой-то момент просто не было денег хоть как-то остаться в Москве, продолжать свои литературные дела, и он уехал.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Именно по экономическим соображениям?

С.ВАСИЛЬЕВ: Конечно. Он работал здесь, искал работу через биржу труда. Он работал грузчиком, и где-то мне попадалось, даже укладывал московские мостовые. Может быть, там, где мы ходим и не задумываемся о том, где мы ходим, те или иные камни были рукой Шолохова уложены.

И.РУЖЕЙНИКОВ: То есть настолько востребованным, как вот та сама когорта великая, к сожалению, многие из них не пережили 1930-е годы из газеты «Гудок», у него такого не было?

С.ВАСИЛЬЕВ: В 1920-е годы много было у него сложностей. Его уже печатали и он, конечно, ждал этих гонораров, но гонорары были не такие.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Не баснословные.

С.ВАСИЛЬЕВ: Конечно. И он писал Марии Петровне о тяжелом положении, старался деньги домой высылать, конечно. А здесь у них иногда бывало на день на столе селедка и несколько картофелин, вот это тоже есть в воспоминаниях, в мемуарах.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Ну, да, то есть в 1920-е годы практически паек еще времен военного коммунизма, то есть не было денег, просто не было.

С.ВАСИЛЬЕВ: Ну, да, очень тяжелое для него лично. Он работал, я повторяю, физически. Он днем должен был трудиться, зарабатывать на жизнь, вечером он ходил на литературные курсы, образовывался, общался с писателями, а ночью он писал. Вот такая у него была круговерть, огромный темп жизни.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Пора нам все-таки к «Тихому Дону» подойти?

С.ВАСИЛЬЕВ: Ну, попробуем, хотя уже, видите, время. Конечно, надо.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Давайте я сразу определюсь, я уже лет 20, я даже внутри себя не поднимаю этот вопрос идиотский об авторстве. Знаете, почему? Мне это не интересно. То есть вообще этот вопрос для меня не интересен. И с вашего позволения муссировать вопрос - Шолохов написал «Тихий Дон» или не Шолохов, мы не будем поднимать. Нет, мы можем поговорить, кто убил Джона Кеннеди, или что вращается вокруг Земля или Солнце. Но давайте все-таки о произведении Шолохова, о великом произведении, которое называется «Тихий Дон», именно в таком поговорим.

С.ВАСИЛЬЕВ: Спасибо огромное, именно так и надо, конечно.

И.РУЖЕЙНИКОВ: А теперь вопрос еще более идиотский, чем, кто написал «Тихий Дон». Вот видите, я вроде как сбил накал страстей. Зачем ему это нужно было?

С.ВАСИЛЬЕВ: Он искал свою тему, свою книгу, это главная книга его жизни, несомненно.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Конечно.

С.ВАСИЛЬЕВ: Он писал о своих земляках, о малой родине, он, когда думал над «Тихим Доном», первые наброски были посвящены уже революционным событиям, и он планировал написать поход Корнилова, его войск на Петроград, вот с этого он хотел начать. Потом по его собственному признанию он понял, что казачество для людей многих это «terra incognita», как он выразился, латинский язык, земля незнаемая, неизвестная, и посчитал необходимым ввести главы, а точнее сказать, перестроить совершенно и замысел, и композицию так, чтобы сначала познакомить читателя вот с этим казачеством, по-разному можно его называть, субэтнос, как угодно, по крайней мере, с этим особым миром культуры - казачеством, вот так, точнее говоря.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Позвольте, я вас на секунду перебью, для меня это очень важный момент, с донским казачеством.

С.ВАСИЛЬЕВ: Конечно, да, совершенно верно.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Потому как существует общее такое мнение, что существовал такой субэтнос - казАки, казакИ, не важно, как мы сейчас их будем называть. Никогда уральские казаки не относились, допустим, к донскому казачеству, как к своим. Они относились так же, как к иногородним, и, наоборот. Ну, это история моей семьи. Знаете, есть такая забавная история, как забавная, это кровавая история нашей страны, к сожалению, добрым словом до сих пор вспоминают моего прадеда на Урале. Будучи первым и последним, я рассказывал эту историю в эфире, первым и последним председателем Совета казачьих депутатов Семен Иванович Ружейников спас много своих земляков на Урале. До сих пор на Дону его вспоминают, как дьявола, потому что с моим родным дедом его туда направили в 1918 году «окраснять» казачество. Древний казацкий уральский род, они никак не относились, как к казакам, к донским казакам. То есть Шолохов написал историю одного из самых славных войск русского казачества - о донском казачестве. Это очень важная ремарка.

С.ВАСИЛЬЕВ: Конечно, спасибо. Были и другие, естественно, и кубанское, и семиреченское, яицкие казаки и так далее.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Уральские я назвал, потому что они яицкие.

С.ВАСИЛЬЕВ: Сибирские, да и так далее. Несомненно, донское казачество, это абсолютно верно, это так более известное. Ну, даже это более известное казачество, казачье войско, они назвали себя Всевеликое Войско Донское уже в событиях революционных. И даже оно было почти неизвестно, почти незнакомо, хотя кое-что было, атаман Платов известен, события Отечественной войны 1812 года тоже были известны, и в фольклоре отражены, и у Лескова мы знаем в «Левше», и так далее. Но как культурный феномен, что ли, очень мало был известен.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Что там было внутри именно, и они не выносили, и никто особенно не интересовался. Вот это есть и есть.

С.ВАСИЛЬЕВ: Конечно, да, это сословие было определенное, очень замкнутое, отделявшее себя резко, скажем, от соседей украинцев или от других, иногородних, безусловно.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Конечно. А Шолохов был иногородним.

С.ВАСИЛЬЕВ: Но сам Шолохов был иногородним, конечно, да.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Вот это удивительная вещь, что лучшую книгу о казачестве, главную книгу о казачестве написал иногородний, и казачество это признало.

С.ВАСИЛЬЕВ: Конечно. У него была супруга Мария Петровна, дочь станичного атамана Громославского, это, конечно, серьезно. Но, с другой стороны, казачество все-таки это очевидно культура, в первую очередь, ведь и они сами когда-то приехали туда, казаки. Причем интересное очень есть антропологическое исследование о том, что казаки Донского края ближе по антропологическому типу к рязанским русским мужикам. Вот так. Не к украинцам, которые соседствовали с ними, а вот так, как к рязанским. Это потрясающе и очень интересно.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Забавно, первый раз слышу, интересно. Ну, потому что исследователи запорожского казачества, они настаивают на том, что это вот остатки запорожцев, все от начала до конца.

С.ВАСИЛЬЕВ: Нет, ничего подобного.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Там в языке почти ничего не осталось. То есть осталось бы что-то, атавизмы в языке бы остались, а их не осталось.

С.ВАСИЛЬЕВ: В языке много тоже, майдан, например, еще что-то, это и есть какие-то…

И.РУЖЕЙНИКОВ: Майдан это славянское слово, и даже не совсем славянское.

С.ВАСИЛЬЕВ: Ну, оно не славянское, оно заимствовано, но широкого распространения. Автономная группа, безусловно. Есть «Словарь языка М.А.Шолохова», изданный лингвистами, Диброва Елена Иннокентьевна главный редактор, там, может быть, наиболее характерные его словечки используются, ну, конечно, казачьего употребления, в первую очередь, то, что надо знать для понимания романа.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Скажите, пожалуйста, он его, я, кстати, этого не знаю и, наверное, я виноват в том, что я плохо подготовился к нашей программе, но восполните этот пробел. Он его сразу опубликовал полностью или частями?

С.ВАСИЛЬЕВ: Частями. И в этом была, с одной стороны, интрига огромная, с другой стороны, для него очередное сильнейшее испытание, поскольку работал он колоссальными темпами, и он опубликовал сначала две первых книги, половину романа. Он уже прославился и даже за рубежом, в конце 1920-х годов начались переводы на немецкий язык сначала, скандинавские - шведский и так далее, английский. А потом следующее, а самую сердцевину романа - Верхне-Донское восстание, события 1919 года, вот эта линия давалась в смысле опубликования чрезвычайно тяжело. Были у него противники многочисленные. Он ведь выставлял под своими именами многих деятелей еще живших Гражданской войны. Комиссар Малкин такой был кровавый, он еще был жив и читал это, естественно, он возмущался, как можно было его изобразить. И масса всего другого. От него требовали и читатели ждали, и сотрудники журнала «Октябрь», где он публиковался, ждали, что Григорий выберет путь коммуниста, что он станет колхозником в финале и так далее.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Вот для меня самая большая загадка, почему, скажем так, Григорий не стал Нагульновым, это, во-первых, и как Шолохову удалось выжить после этого? Вот для меня это загадка. А вы вот как? Для вас не загадка, нет?

С.ВАСИЛЬЕВ: Это уникальный случай, мы можем только в очередной раз порадоваться.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Почему мы роман до сих пор читаем и видим, что это яркая попытка показать, я прошу прощения, правду. Я не вижу, я в школе видел политические оценки. Я впервые прочитал этот роман, к сожалению, очень рано, ничего не понял, мне было лет 11, наверное. Он для меня был красный-красный этот роман. Ну, это в 11 лет, опять же. Теперь-то я понимаю, что там нет ни красного, ни белого, там тяжелейшая работа и, в том числе, над собой, показать правду. Вот как ему выжить удалось после этого?

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, это вопрос, конечно, серьезный и стоящий. Ему намекали не кто иной, как Ягода, например, глава НКВД в свое время, намекал о том, что как белогвардеец вы, Михаил, пишете этот роман, и что это играет на руку контрреволюции зарубежной и так далее. Он это все, безусловно, слышал. И это были не просто намеки, это могло быть серьезным. Причем в 1938 году действительно против него был заговор Ростовского НКВД, уже выехала вооруженная группа из Ростова и только благодаря честному человеку, его другу в будущем Погорелову Ивану Семеновичу…

И.РУЖЕЙНИКОВ: Уже была выслана группа для ареста?

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, совершенно верно, это событие более позднее, но «Тихий Дон» еще на этот момент он не завершил. 1938-го года. Народным комиссаром НКВД тогда был Ежов, и его власть, в общем-то, подходила к концу, но, тем не менее, он еще был в силе, и к нему был приставлен специальный человек, я уже называл его имя Погорелов Иван Семенович, в будущем друг и литературный секретарь Шолохова, который, понимая всю преступность замысла, очевидно, он открылся писателю и помог ему…

И.РУЖЕЙНИКОВ: Скрыться на время.

С.ВАСИЛЬЕВ: Помог ему узнать об этом и скрыться. Вдвоем, они взяли револьверы, время такое было, и выехали из станицы Вёшенская, выехали, но не к ближайшей железнодорожной станции, к Миллерово, где их тоже встречали бы, встречали и ждали, а поехал он в Сталинград. Вот так вооруженные они добрались до Сталинграда. А потом в Москве, он жил около Кремля в гостинице «Националь», ждал приема у Сталина, по-моему, порядка трех недель. Это, представьте, какое было напряжение.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Ну, да, он ждал или приема у Сталина, или когда за ним придут, на самом деле.

С.ВАСИЛЬЕВ: Совершенно верно. Ну, к счастью, у Погорелова, опытного чекиста, была записка от одного из организаторов из Ростовского НКВД, и это стало важным документом, который был предъявлен, о том, что заговор имел место быть. Сталин собрал не только ростовских чекистов, но и вызвал Ежова, Шолохова, Погорелова и приказал не трогать его.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Почему? Ему действительно понравился роман? То есть мы знаем высказывание Сталина о творчестве Булгакова, Сталин, в общем, спас литературный гений Булгакова. Где Сталин, а где Булгаков. Существует расхожее мнение, что чуть ли ни личное заступничество не то, что за Шолохова, но и за роман, роману дал жизнь Сталин. Да или нет?

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, это так. И Шолохову помогали, надо сказать, не только Сталин. Я бы начала еще с его первого редактора Левицкой, Евгении Григорьевны Левицкой, тоже его друг, он к ней, как к матери относился, судя по его письмам. Она первая отметила этот роман еще, как редактор и поддержала его. Потом очень помог Серафимович, один из старейших уже на тот момент писателей, казак тоже, между прочим. Серафимович не дал роман…

И.РУЖЕЙНИКОВ: Я не могу не сказать, большой друг моего деда.

С.ВАСИЛЬЕВ: Замечательно. Не дал роман сократить и настоял на его публикации в октябре. А позже, когда события третьей книги уже были написаны, Шолохов обращался к Горькому, Горький его поддержал и устроил ему встречу со Сталиным, на которой, а Сталин знакомился и очень глубоко с культурой, литературой, все читал, он знал это, Сталин сказал: «Третью книгу «Тихого Дона» печатать будем». Но даже это потом не лишило его многих сложностей. И даже после этого…

И.РУЖЕЙНИКОВ: Нет, ну, подождите, что значит, он сказал, это Шолохов вспоминает. Наверняка документа не осталось никакого, правильно? Шолохов вспоминает: «Третью книгу печатать будем». К вопросу о том, что, понятное дело, что Сталин решал все. Он сказал Шолохову: «Печатать будем», но это не значит, что были какие-то письменные распоряжения. И поэтому у Шолохова были проблемы с третьей книгой. Наверное, вот я так это объясняю.

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, да, это резонно, конечно. И в 1931 году, видите, даже слово вождя, сказанное достаточно публично, присутствовали там ведь не только они, и то не было абсолютной гарантией, вы совершенно правы. Это очень, кстати, характерная черта эпохи.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Того времени.

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, это очень любопытно. Ну, а к Сталину он обращался с письмами, он спас от голода Верхний Дон, десятки тысяч людей. И Сталин писал ему телеграммы-молнии: «Напишите, сколько пудов хлеба нужно направить в вашу область», вот в таком роде.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Дорогие друзья, если вдруг вы еще «Тихий Дон» не прочли, во-первых, мне вас жаль, а, во-вторых, я вам безумно завидую. Потому что, когда первый раз читаешь эту книгу, я прошу прощения, за чуть ненормативную, сниженную лексику, башню срывает просто.

С.ВАСИЛЬЕВ: В некотором смысле, я прошу прощения, нам всем еще чтение «Тихого Дона» предстоит. Дело в том, что в Институте мировой литературы, насколько я знаю, готовится первое научное издание «Тихого Дона».

И.РУЖЕЙНИКОВ: Академическое.

С.ВАСИЛЬЕВ: Академическое, да, совершенно верно. С учетом всех доступных и изданий и черновиков, и рукописей, и так далее. Вот такой «Тихий Дон» будет новым и удивительным.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Ждем с нетерпением.

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, совершенно верно. Спасибо.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Ну, а теперь как-то вроде с серьезного тона уходить не хочется, буквально два слова. Откуда «Поднятая целина» появилась и зачем? Я ничего плохого не хочу говорить, я не литературный критик.

С.ВАСИЛЬЕВ: Это злободневная тема. Он ведь жил, мы знаем, среди людей, среди тружеников села и знал их проблемы, с ним советовались и по хозяйственным вопросам. И, конечно, такое крупное явление, как коллективизация не могло пройти…

И.РУЖЕЙНИКОВ: Это ему нужно было или это был политический заказ? Ну, я не знаю, разумеется, скорее всего, никто к нему не приходил и не говорил: «Знаешь что, теперь вот пиши про коллективизацию». Скорее всего, он был уже в такой силе, что ему так никто сказать не мог кроме Сталина. Сталин бы до этого не опустился, это не его дело было. Зачем он это написал? Ну, это серьезный вопрос.

С.ВАСИЛЬЕВ: Да. Но это его эпоха. Ведь «Тихий Дон», события его происходили, как известно, с 1912 по 1922 год.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Это не его эпоха.

С.ВАСИЛЬЕВ: Это все-таки, он тоже ее застал.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Ну, краешком, да.

С.ВАСИЛЬЕВ: Да, совершенно верно.

И.РУЖЕЙНИКОВ: А это вот его совсем.

С.ВАСИЛЬЕВ: А здесь то, что разворачивается сейчас. И у него был дар, конечно, дар публициста, остались его статьи, речи весьма яркие, талантливые, конечно. Он не мог мимо этого пройти. Ну, тут был целый комплекс явлений, конечно. Это обсуждалось, и со Сталиным тоже обсуждалось, естественно, как показать. Но видеть в этом то, что, как вы совершенно правильно заметили, только политический заказ, нельзя. Только политический роман - тоже нельзя, конечно. Хотя это произведение идет, так сказать, по острию проблем, которые еще не пережиты обществом, которые очень волнуют всех и многих, может быть, не все акценты еще даже были расставлены.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Там вот, на мой взгляд, ему удалось не опуститься до восхваления колхозного строя. Мне не нравится «Поднятая целина», но, тем не менее, я читаю там, я читаю использование эзопова языка. Понятное дело, об ужасах «голодомора», колхоза он писать не мог, но он все это видел. И вот там надо читать эзоповский язык Шолохова. Потому что, если он абсолютно честен и с читателями, и со всеми обычным… ну, обычным Шолохов был в «Тихом Доне», то здесь был вынужден использовать эзопов. В этом плюсы и минусы этого романа, наверное.

С.ВАСИЛЬЕВ: Вы знаете, это не совсем так. Я думаю, что это не совсем так.

И.РУЖЕЙНИКОВ: А давайте мы с вами встретимся как-нибудь, про «Поднятую целину» поговорим. Это немножко скандальная такая тема, вроде, знаете, не модно об этом разговаривать, а мы с вами встретимся и поговорим.

С.ВАСИЛЬЕВ: Спасибо, что вы такие темы замечательные, очень важные поднимаете и их так серьезно рассматриваете.

И.РУЖЕЙНИКОВ: Спасибо вам большое. Всего доброго.

С.ВАСИЛЬЕВ: Спасибо. Всего доброго.

21 марта 1929 года Сталин принял решение, что автором «Тихого Дона» должен быть молодой пролетарский писатель В № 44 мы вернулись к неоконченному спору об авторстве «Тихого Дона». Поводом стала готовящаяся к выходу в свет книга...

21 марта 1929 года Сталин принял решение, что автором «Тихого Дона» должен быть молодой пролетарский писатель

В № 44 мы вернулись к неоконченному спору об авторстве «Тихого Дона». Поводом стала готовящаяся к выходу в свет книга израильского лингвиста Зеева Бар-Селлы. Сегодня - продолжение темы. Авторы статьи - Андрей и Светлана Макаровы - занимаются ею уже давно. У них выходили книги, исследующие самую большую литературную тайну ХХ века: «Вокруг «Тихого Дона»: от мифотворчества к поиску истины», М., «Пробел», 2000 г. и «Цветок-Татарник. В поисках автора «Тихого Дона»: от М. Шолохова к Ф. Крюкову», М., АИРО-ХХ, 2003 г.
Отдел культуры

Последний свидетель
В начале 1992 года мы опубликовали свою первую работу об авторстве «Тихого Дона» и тогда же выступили с рассказом об этом в программе ленинградского ТВ «Истина дороже». И вот после передачи неожиданно мы получили письмо от Александра Лонгиновича Ильского. Профессор, доктор технических наук, он в те далекие годы, «с конца 1927 г. по апрель 1930 г., еще молодым, работал в редакции «Роман-газеты»… техническим секретарем редакции». И вот что нам рассказал Александр Лонгинович:
«Я, очевидно, являюсь одним из последних участников событий времен появления на свет произведения «Тихий Дон» в 1928 г. Я на четыре года моложе Шолохова М. А., и в тот период я часто встречался с М. А. Шолоховым, регистрировал его рукописи, сдавал в Машбюро их печатать и практически участвовал во всей этой кухне, как из Шолохова сделали автора «Тихого Дона».
Не только я, но и все в нашей редакции знали, что первые четыре части романа «Тихий Дон» М. А. Шолохов никогда не писал. Дело было так: в конце 1927 г. в редакцию М. А. Шолохов притащил один экз. рукописи объемом около 500 стр. машинописного текста…»
Когда через год после выхода в свет романа возникли упорные разговоры и слухи о плагиате, главный редактор «РГ» Анна Грудская «собрала нас в редакции и сказала, что там… в «верхах» принято решение, что автором «Тихого Дона» должен быть молодой пролетарский писатель М. А. Шолохов… Шолохов в то время был молодым человеком, он часто бывал в редакции, я много раз с ним говорил, он был скромный, веселый, хороший наездник, но он никогда в разговорах не говорил о «Тихом Доне». В редакции мы все знали, что эта рукопись как-то попала к нему. Но что это был не Шолохов, это у нас знали все… У нас в редакции всегда крутилась целая компания так называемых молодых пролетарских писателей, произведения которых никто не печатал. Они, конечно, страшно завидовали Шолохову. Почему выбор пал на него? А не на кого-либо из них? Я думаю, что большинство из них, не моргнув глазом, согласились бы стать автором «Тихого Дона». Но выбор был сделан...».
Обстоятельства создания романа и выхода его в свет скрыты горами лжи и мистификаций, которые сопровождали Шолохова в течение всей его жизни. Чего стоит хотя бы вопрос о дате его рождения. Юбилей («столетие») намечено отпраздновать в 2005 г., хотя давно документально установлено, что возраст Шолохова в 1922 году был уменьшен, чтобы «отмазать» (как говорят сегодня) молодого «налогового инспектора» от тюрьмы, которая грозила ему за участие в махинациях. (Заметим, кстати, что на могильной плите в Вешенской ни даты рождения Шолохова, ни даты рождения его жены вы не прочтете - их там нет.) Поэтому в поисках решения загадки «Тихого Дона» мы обратились к изучению прежде всего текста романа.

«Последняя турецкая кампания»
Первое, что предстояло выяснить: был ли написан «Тихий Дон» одним человеком, или же в его создании на разных стадиях участвовали двое и более авторов. Ключ к его решению мы нашли, анализируя множество грубых ошибок, встречающихся в романе.
Начинаются они прямо на первой странице с упоминания времени действия: «В последнюю турецкую кампанию вернулся в хутор казак Мелехов Прокофий…». Но последняя кампания - Балканская война 1877–1878 гг. - не подходит по возрасту персонажей (В действительности Прокофий возвращается с Крымской войны 1853–1856 гг.).
Заметив ошибку, Шолохов в издании 1941 г. исправляет на «предпоследнюю…», но в примечаниях к последующим изданиям продолжает лепетать о Балканской кампании 1877 г.
Выходит, что «автор» просто не представляет, когда же начинается действие его собственного повествования. (Подобных примеров - множество, с ними можно ознакомиться в нашей книге «Цветок-Татарник. В поисках автора «Тихого Дона»: от М. Шолохова к Ф. Крюкову».)

Шолоховские «заимствования» в «Тихом Доне»
Большая часть ошибок появляется там, где в текст вставлены заимствования из ряда мемуарных книг (генералы Лукомский, Деникин и Краснов, Антонов-Овсеенко, Френкель, Какурин) и вызваны неправильным согласованием этих заимствований с основным текстом. Само использование писателями исторической литературы в художественных произведениях - давняя и вполне оправданная литературная практика.
Но случай Шолохова - особый. Заимствования в «Тихом Доне» возникают лишь с середины 4-й части и служат связками отдельных сюжетных линий и эпизодов, прикрывая разрывы в повествовании.
Как соотнести появление грубых ошибок с глубиной и достоверностью изображения жизни и исторического фона в романе? Например, Шолохов пишет (гл. 2, ч. VI) о казаках 12-го Донского полка, сражавшихся с петлюровцами под Старобельском. Полная чепуха. Весной 1918-го еще не было ни 12-го полка воссоздано (были станичные отряды и дружины), ни каких-либо петлюровцев - Украина была оккупирована и находилась под полным контролем немцев. А сами бои происходили, но уже после краха Германии, в конце 1918 г. Шолохов, следовательно, произвольно вставил взятый откуда-то фрагмент на случайное место. Понимал ли он хорошо смысл того, что писал или переписывал?
Введенные в текст шолоховские заимствования нарушают единую хронологию повествования, Шолохов бездумно использует даты заимствуемых текстов, не обращая внимания на календарный стиль (старый или новый), хотя даты основного художественного текста даны по старому стилю! Благодаря этому в нескольких случаях у Шолохова в романе возникают различные датировки одного и того же события!
Например, казнь Подтелкова в основном тексте датирована вторым днем Пасхи (в 1918-м - 23 апреля ст. ст.), а из Френкеля в заимствуемый фрагмент попадает дата казни 28 апреля! Поразительный случай - невменяемый автор, не отдающий отчета в том, какие тексты выходят из-под его пера!

Автор и соавтор
Все это позволяет предположить существование двух отличающихся друг от друга слоев текста. В основной части художественного текста, не прерываясь и не разрывая единой системы образов, тянется художественная нить романа, захватывая читателя с первых строк повествования.
Другой слой - вставные «главки», фрагменты, эпизоды, которые выполняют вспомогательную роль и заметно выделяются из общего повествования, вобрав в себя большинство грубых фактологических и хронологических ошибок.
Логическая завершенность отдельных фрагментов основного текста, сила создаваемых образов основываются на глубоких наблюдениях автора, хорошо знающего жизнь и людей. А его личный внутренний духовный опыт осмысления происходящего сплавляет в неразрывное целое отдельные эпизоды и главы, создавая неповторимую картину самой эпохи.
Все это не имеет ничего общего с представлениями и знаниями начинающего литератора, автора «Донских рассказов», пробующего свои силы на литературном поприще, с его равнодушием к освободительной борьбе казачества, с политической тенденциозностью, грубостью языка.
Можно уверенно утверждать, что в работе над текстом «Тихого Дона» участвовали по крайней мере два человека. При этом роль одного из них могла быть лишь чисто внешней, механической - ролью компилятора и редактора, но никак не создателя, не автора основного художественного текста, которому книга обязана мировой славой и признанием.

Полевые сумки
А что же сам Михаил Александрович? Шолохов однажды проговорился. В 1939 г. на XVIII съезде ВКП(б) он ясно выразил свое понимание процесса литературного творчества: «В частях Красной Армии… будем бить врага… и смею вас уверить, товарищи делегаты съезда, что полевых сумок бросать не будем - нам этот японский обычай, ну… не к лицу. Чужие сумки соберем… потому что в нашем литературном хозяйстве содержимое этих сумок впоследствии пригодится. Разгромив врагов, мы еще напишем книги о том, как мы этих врагов били…»
А ведь точно сказал: «соберем…» и «напишем…». Вот уж язык не дал соврать! Случайно ли проговорился Шолохов или специально - мы не знаем. Но сами шолоховские слова знаменательны: он публично, во всеуслышание указал на источник своего литературного «творчества» - чужие полевые сумки.
Можно ли, исходя из текста «Тихого Дона», определить время работы над ним автора?
В первых двух частях романа вообще нет ни одной явной даты какого-либо события, в лучшем случае можно встретить ту или иную дату православного календаря (Покров, Пасха и т. д.).
Вот, например, вскоре после свадьбы Григорий Мелехов со своей молодой женой выезжает «за три дня до Покрова» в степь пахать. Григорий уже чувствует охлаждение отношений с молодой женой, а для контраста как параллельный фон автор рисует картину внезапного раннего похолодания: «Перед светом Григорий проснулся. На зипуне на два вершка лежал снег. В мерцающей девственной голубизне свежего снега томилась степь...». В конце сентября донская степь вдруг замерзает, покрывшись выпавшим снегом! Что это - выдумка автора, метафора?
Ранний снег на Покров - далеко не единственное упоминание тех или иных природных явлений в «Тихом Доне». Так, например, попытка самоубийства Натальи Коршуновой происходит в Страстную субботу - одновременно с началом ледохода на Дону. А начало романа, отъезд казаков в лагеря в самую жару, приходится на Троицу. Причем в каждом случае дается не только описание природного явления, но и сообщается множество сопутствующих факторов.
Например, снег на Покров сменяется длительной оттепелью: «С неделю тянул южный ветер, теплело, отходила земля, ярко доцветала в степи поздняя мшистая зеленка. Ростепель держалась до Михайлова дня…».
Оказалось, что описание всех упоминаемых в тексте природных явлений достоверно. Все они действительно имели место: ранний снег на Покров, последующая оттепель, начало ледохода накануне Пасхи, сопровождавшейся дождливой пасмурной погодой, жара на Троицу и дожди двумя неделями позже! Но происходили они не в годы, которыми традиционно датируют шолоховский роман (1912–1913), а раньше, в 1911 - 1912 гг. Реальные события сдвинуты на один год, как если бы в тексте был вырезан из повествования последний предвоенный 1913 год.
Непосредственность и глубина изображения природы автором «Тихого Дона» таковы, что мы можем не просто предполагать в нем очевидца событий: раннего выпадения снега, вскрытия Дона, бурных, разлившихся весенних потоков в степи на Вербное воскресенье… Картины живы и точны. Это означает, что эпизоды первой и второй частей «Тихого Дона» созданы сразу либо вскоре после изображенных событий: начало работы автора над романом следует отнести примерно к 1911 г. Естественно, что любые попытки как-либо связать М.А. Шолохова (ему было тогда менее восьми лет!) с созданием текста первых частей просто неуместны.

Галиция или Восточная Пруссия?
Другое важное наблюдение было сделано при изучении военных эпизодов III части романа. Григорий Мелехов вместе с другими казаками своего хутора сражается с неприятелем на полях Галиции. Но, оказывается, в тексте встречается ряд эпизодов, в которых речь идет о боях в Восточной Пруссии. «Лучше б погиб ты где-нибудь в Пруссии, чем тут, на материных глазах!» - мысленно с укором говорил брату Григорий...» в самом начале Верхнедонского восстания 1919 г. Удивительно здесь то, что в Восточной Пруссии ни один из казачьих полков, формировавшихся в Верхнедонском округе, не воевал!
Откуда же тогда появилось в тексте упоминание Пруссии? Подобное «раздвоение» военных эпизодов и перескоки с галицийской версии фронтовых событий на восточнопрусскую встречаются в романе во всех сюжетных линиях (и у Петра Мелехова, и у Листницкого, и в дневнике «неизвестного казака») на протяжении почти всего повествования.
Поразительное явление - заявленный автор на протяжении полутора десятилетий работы над романом так и не смог «узнать», на каких фронтах сражаются его герои!
А разгадка этого парадокса, созданного Шолоховым, оказалась очень интересной: мы имеем дело с двумя разными вариантами одного и того же текста романа, с его двумя редакциями, которые отличаются местом военной службы казаков хутора Татарского.
Дело в том, что на Дону была своя особая система комплектования казачьих полков: каждая станица посылала служить своих казаков только в определенные полки своего округа. В Восточной Пруссии воевали казаки другого округа, Усть-Медведицкого (откуда, кстати, родом был Федор Крюков!)
Хронологически восточнопрусская редакция на страницах романа пересекается практически с началом восстания. Или, иначе говоря, начало восстания повлекло за собой переработку автором текста «Тихого Дона» такую, что автор романа перенес свое повествование и поместил его в эпицентр будущего восстания. Такая эволюция в работе над текстом возможна в единственном случае - когда автор создает свое произведение параллельно, синхронно с событиями, которые он описывает. Следовательно, в основе большей части текста «Тихого Дона» - первых пяти частей, вплоть до середины шестой части - лежит текст неизвестного автора, написанный до начала вешенского восстания, во всяком случае, не позднее зимы 1919 г. Только этим фактом можно объяснить наблюдаемые в тексте переходы от одной версии сюжета к другой.
Когда создавалась ранняя редакция «Тихого Дона», автор еще не знал о том, что в конце зимы 1919 г. разразится вешенское восстание, и поэтому поместил своих персонажей в иные места сообразно со своим первоначальным замыслом.
Шолохов же лишь механически, компилятивно объединил текст обеих авторских редакций, совершенно не понимая возникавших при этом принципиальных расхождений и внутренних противоречий. Невозможно представить разумное объяснение столь многочисленных «перескоков» от одной версии сюжета к другой и обратно, если предполагать, что текст «Тихого Дона» создавался в двадцатые годы последовательной работой лишь одного автора - Шолохова.

Психологическая ловушка
Сегодня сомнения в авторстве М. А. Шолохова не приемлют многие литераторы, ученые-гуманитарии, просто читатели. Вопреки логике, здравому смыслу, многочисленным и разнообразнейшим фактам и доказательствам ничего не желают слушать на эту тему. Почему? Ответ лежит за пределами литературы или науки.
Для подобных людей сомнения в авторстве Шолохова, считавшегося в советское время классиком пролетарской литературы, означают нечто большее, чем просто научный, академический вопрос «кто написал?». Ложность кумира, которому поклонялись, под сенью которого жили многие годы, ведет к переоценке собственной жизни, принципов, на которых она строилась.
Не Шолохова они защищают, а себя, свое право на беспринципность и конформизм.
Недавно в Ростове сын нобелевского лауреата опубликовал важный и неизвестный ранее документ - письмо М.А. Шолохова от 23 марта 1929 года.
В нем впервые упоминается о состоявшейся 21 марта встрече Шолохова со Сталиным, во время которой вождь и закрепил окончательно авторство «Тихого Дона» за молодым пролетарским писателем. Сталиным, очевидно, было продиктовано и то письмо «пролетарских писателей», которое угрозой уголовного преследования на долгие десятилетия заткнуло рот всем скептикам. А скептиков в те далекие годы было предостаточно.
«Писатели из «Кузницы» Березовский, Никифоров, Гладков, Малышкин, Санников и пр., - пишет в своем письме Шолохов, - людишки с сволочной душонкой сеют эти слухи и имеют наглость публично выступать с заявлениями подобного рода. Об этом только и разговору везде и всюду…»
Во многих смертных грехах обвиняли «защитники Шолохова» тех, кто пытался разобраться в загадках нашего советского прошлого. Александра Солженицына, например, - в простой зависти к нобелевскому лауреату. А теперь оказалось, что Александр Исаевич просто восстановил в 1974 г. традицию пролетарских писателей 1928 года - «публично выступать с заявлениями подобного рода».
А вот нынешние защитники Шолохова - имя им легион - продолжают в наше время традицию иного рода.

«Моя мать с детства приучила меня к любви к украинскому народу, до украинского искусства, до украинской песни – одной из милейших в мире»

Единственный русский лауреат Нобелевской премии по литературе, получивший ее, будучи одновременно официально признанным на родине, автор романа «Тихий Дон» - в фотогалерее «Ъ».
В глазах просвещенного русского читателя последние выступления Шолохова и его охранительная позиция безнадежно скомпрометировали его имя. А навязываемое многим поколениям школьников обязательное штудирование «Поднятой целины» сделало его имя одиозным. Однако не стоит забывать, что Шолохов - единственный русский лауреат Нобелевской премии по литературе, получивший ее, будучи одновременно официально признанным на родине. Нобелевский комитет был прав - «Тихий дон», безусловно, самая яркая книга всей советской словесности.

Точная дата рождения Михаила Шолохова неизвестна. Официальные биографы сообщают, что писатель родился 11 мая 1905 года на хуторе Кружилине станицы Вешенской. Он отучился четыре класса, затем бросил школу. В 1920 году попал в плен к Махно. Спустя два года был приговорен к расстрелу, тогда он работал станичным налогоинспектором, но наказание было заменено годом исправительных работ.

2.

Шолохов дебютировал «Донскими рассказами», когда ему было двадцать, и даже по меркам 20-х годов, когда в 16 лет командовали дивизиями, это было рекордом. Снискав некоторую известность, Шолохов неожиданно покидает столицу и возвращается в родную станицу, откуда не уезжает больше никогда.

3.

«Солдат наш показал себя в дни Отечественной войны героем. О русском солдате, о его доблести, о его суворовских качествах известно всему миру»

Во время Великой Отечественной войны Шолохов жил вместе с семьей в Сталинградской области за Волгой. На передовой не служил, работал военным корреспондентом от газеты «Правда».

4. Михаил Шолохов с Фиделем Кастро (слева)

«Мы пишем по указке наших сердец, а наши сердца принадлежат партии»

В 1928 году, в возрасте 23 лет, Шолохов выпускает в свет первый, а через несколько лет и второй том «Тихого Дона», и уже в 1934 году переводы романа появляются на Западе. 29-тилетний Шолохов приобретает широкую международную известность.

5.

«К оценке каждого художественного произведения нужно, в первую очередь, подходить с точки зрения его правдивости и убедительности»

Сразу после дебюта Шолохова критика пришла в растерянность. Известно было, что будущий академик АН СССР окончил только четыре класса гимназии, что, впрочем, по меркам советской изящной словесности было немало. Но написать полуграмотному деревенскому юноше за неполных два года полтысячи страниц гениальной прозы - это не укладывалось в голове. Некоторые считали, что Шолохов просто занижает свой возраст, и, кстати, точная дата его рождения остается до сих пор под вопросом. Тогда же, в конце 20-х, всплыла и другая, скандальная, версия шолоховского вундеркиндства - «Тихий Дон» на самом деле сочинил писатель Федор Крюков, погибший в 1920 году. По этой версии записки Крюкова оказались в руках Шолохова, которому оставалось их аккуратно перепечатать и отнести в издательство. Разоблачая наветы, Шолохов не раз выступал в прессе, а позже, когда он оказался при Сталине зачислен в классики соцреализма, этот вопрос отпал сам собой.

6.

«Это святая обязанность - любить страну, которая вспоила и вскормила нас, как родная мать»

В 1965 году шведская Академия присудила «Тихому Дону» Нобелевскую премию. Таким образом он стал единственным русским лауреатом Нобелевской премии по литературе, получивший ее, будучи одновременно официально признанным на родине. Однако, получение награды вызвало новый скандал: проблема авторства романа опять стала актуальной.

7.

Был женат на Марии Громославской. у них родились два сына и две дочери.

8.

После прорыва в ранней молодости Шолохов писал медленно и печатал мало. Начатая в 1928 году «Поднятая целина» была закончена только в 1960 году. Первый том так и не законченного романа «Они сражались за Родину» писался более десяти лет. И это все, если не считать рассказа «Судьба человека» и обширной, но второсортной, донельзя идеологизированной публицистики.

9.

«Спроси у любого пожилого человека, приметил он, как жизнь прожил? Ни черта он не приметил»

В течение последних двадцати пяти лет жизни Шолохов вообще не написал ни строки. 21 февраля 1984 года он умер от рака гортани.

10.

Михаил Шолохов - обладатель множества премий. В честь него названы улицы, памятники, университет и даже астероид.

Полынно горькая правда

Большим событием в отечественной науке и культуре стало то, что Институту мировой литературы РАН удалось обнаружить и благодаря поддержке В.В. Путина выкупить в 1999 г. рукопись первых двух книг «Тихого Дона». Это – великое произведение русской литературы ХХ столетия, наиболее полно и зримо выразившее подвиг и трагедию исторического пути нашего народа в минувшем веке.

12.

В 2005 году при участии Международного Шолоховского комитета (председатель В.С. Черномырдин) рукописи первых двух книг романа «Тихий Дон» изданы факсимильно с моим научным комментарием.

Графологическая и текстологическая экспертиза установила факт принадлежности рукописи М.А. Шолохову. Это та самая рукопись, которую в 1929 г. Шолохов представил на рассмотрение писательской комиссии во главе с Серафимовичем, отвергая обвинения в плагиате. Шолохов не забрал тогда рукопись с собой в Вёшенскую, но, учитывая, что он уже был под «колпаком» репрессивных органов, оставил рукопись в Москве у близкого своего друга прозаика Василия Кудашева. Кудашев не вернулся с войны. А рукопись, сокрытая от наследников М.А. Шолохова и писателей, хранилась у жены и дочери Кудашева, пока после их смерти её местонахождение не было обнаружено сотрудниками ИМЛИ РАН.

Текстологический анализ показывает, что это не некая «переписанная» с чужого текста рукопись, а доподлинный черновик романа «Тихий Дон». На нём – печать творческих мук рождения романа с самой первой, изначальной поры его возникновения. Рукопись наглядно показывает глубинную лабораторию работы Шолохова над словом, помогает воссоздать творческую историю романа в неразрывной связи с биографией автора «Тихого Дона».

Подлинность «Тихого Дона» подтверждается не только оригиналом рукописи первых двух книг романа, но и жизненной биографией Шолохова, постижение которой ещё далеко не закончено.

«Дополнительные сведения об эпохе 1919 года»

«Дополнительные сведения», касающиеся биографии Шолохова в связи с казачьим восстанием 1919 г., обнаружены в архиве Рязанского отделения общества «Мемориал», где хранятся служебные документы чекиста С.А. Болотова. (Ф. 8. Оп. 4. Дело 14.)

Интерес Рязанского «Мемориала» отнюдь не случаен. Купеческие семьи Шолоховых и Моховых, о которых идёт речь в романе, пришли на Дон с Рязанщины.

В Рязанском архиве хранится, в частности, мандат Донской Чрезвычайной комиссии от 1 июня 1920 г., которым Болотов С.А. «командируется в 1-й Донской округ (т.е. на Верхний Дон. – Ф.К.) для обследования причин восстания и привлечения виновных к ответственности». (См. послесловие Ф.Ф. Кузнецова и А.Ф. Стручкова к изданию: Михаил Шолохов. «Тихий Дон». В 4-х книгах. М., 2011. с. 969–974.)

О результатах «привлечения виновных к ответственности» можно судить по тому, что в своих воспоминаниях, хранящихся в том же архиве, Болотов пишет, что «расстрелял лично сотни белых офицеров».

В 1927 г. Болотов вновь направляется на Дон и получает новое назначение на пост начальника Донского окружного отдела ГПУ, который он занимал в 1927–1928 гг. С чем связано это новое ответственное поручение и назначение?

В бумагах Болотова хранится оригинал телеграммы М.А. Шолохова от 24 мая 1927 г., адресованной в ОГПУ города Миллерово: «25 утром буду Миллерово. Шлю привет. Шолохов».

Зачем Шолохова вызвали телеграммой в ОГПУ?

Ответ на этот вопрос – в следственном деле Ермакова Харлампия Васильевича (архивный номер 53542), три тома которого хранятся в архиве КГБ Ростовской области. 6 июня 1927 г. Коллегия ОГПУ под председательством Ягоды вынесла постановление о расстреле Ермакова, в прошлом – командарма Вёшенской повстанческой дивизии и первого заместителя Павла Назаровича Кудинова, главнокомандующего войсками повстанцев Верхнего Дона.

Харлампий Ермаков был арестован 3 февраля 1927 г. При обыске у него нашли письмо от М.А. Шолохова за 6 апреля 1926 г., в котором писатель просит Ермакова об очередной встрече с ним, поскольку, как он пишет, «мне необходимо получить от Вас некоторые дополнительные сведения относительно эпохи 1919 года».

Письмо Шолохова вместе с послужным списком Ермакова, хранящиеся в отдельном конверте, были сразу направлены в Москву лично Ягоде, второму лицу в ОГПУ. Доставленное Ягоде письмо объясняет причину вызова Шолохова в Донецкое ОГПУ.

Судя по тексту телеграммы Шолохова («шлю привет»), он уже был знаком с Болотовым ранее. И беседуя с ним, отвечая на его вопросы о своём письме Ермакову, Шолохов не мог даже предположить, что в подвале ОГПУ томится его адресат, который будет расстрелян спустя три недели.

По поручению руководства ОГПУ Болотов в течение двух лет (в 1927–1928 гг.) «разрабатывал объект», ради чего и был направлен на Верхний Дон.

На обороте сохранившейся в архиве совместной фотографии Шолохова и Болотова написано: «Северо-Кавказский край, г. Миллерово. Шолохову 27 лет. Писал «Тихий Дон» 1 книгу. Фотографировались на дворе ОГПУ г. Миллерово».

В этой краткой надписи содержится важное свидетельство: по данным ОГПУ, Шолохов писал «Тихий Дон» в 1927 г.

В шолоховедении высказывалось предположение, что возраст Шолохова был занижен. Об этом писал, в частности, Рой Медведев в статье «Загадки творческой биографии Шолохова» (Вопросы литературы. 1989. № 8). Об этом косвенно сказано и в «Воспоминаниях» Марии Петровны Шолоховой. Она вспоминает о венчании с мужем: «Уже потом, когда документы нужны были, я узнала, что он с 1905 года. «Что же ты обманул?» – говорю. – «Торопился, а то вдруг ты бы раздумала за меня замуж выйти». («Мария Петровна Шолохова вспоминает…». Дон, 1999, № 2.)

Сам Шолохов описывает, как во время Гражданской войны в их станицу «ворвались белые казаки. Они искали меня. Как большевика… Я не знаю, где он», – твердила мать». (Шолоховская энциклопедия. М., 2012. с. 1029.)

Но белые казаки хозяйничали на Дону до восстания, в 1918 г. Получается, что Шолохову в тот момент было всего 13 лет! Мог ли он быть большевиком?!

Спорный вопрос о действительном возрасте Шолохова требует изучения отнюдь не потому, что, как считают противники гения, он «не мог» написать первую книгу «Тихого Дона» в 23 года.

История русской и мировой литературы свидетельствует, что гениальные писатели порой начинали свой творческий путь в юношеские годы. Спор о возрасте Шолохова важен по другой причине: разница в возрасте обуславливает и разницу в восприятии им драматических событий Вёшенского восстания 1919 г.

«Ермаков и есть главный герой романа – Григорий Мелехов…»

Значение Вёшенского восстания в жизни Шолохова раскрывает главный документ, хранящийся в Рязанском архиве, – докладная записка от 4 сентября 1928 г. начальника Донского окружного отдела ОГПУ Болотова полномочному представителю ОГПУ СКК и ДССР (Северо-Кавказского края и Дагестанской СССР) Е.Г. Евдокимову. В записке, в частности, сказано (авторскую пунктуацию сохраняем): «В процессе беседы с ним <Шолоховым> мне удалось узнать от него некоторые биографические сведения. Так, он говорит, что сам он по происхождению иногородний, но мать казачка хут. Кружилинского, об отце умалчивает, а рассказывает об отчиме-разночинце, который его усыновил. Отчим занимался одно время торговлей, был также чем-то вроде Управляющего.

Детство Шолохова протекало в условиях казачьего быта и это дало богатый материал для его романа. Гражданская война застала его в Вёшках. При Советской власти работал в Продкоме по сбору Прод­разверстки и продналога. Знаком хорошо с местными главарями выступления в Верховьях Дона, а также с Ермаковым – личностью, по его мнению, крупной и красочной, знает Фомина и историю его банды. Ермаков по его словам был сначала казачьим офицером, получившим офицерское звание за военные боевые заслуги, а затем служил в 1-й армии Буденного командовал у него последовательно эскадроном, полком, бригадой и был впоследствии Начальником Дивизионной Школы, попадал раза два в Дончека, как бывший белый офицер, но посредством пружин внутреннего давления – освобождался, а в 1927 году по постановлению Особого Совещания расстрелян в операцию после убийства Войкова <…>».

«Создаётся глубокое впечатление, что этот Ермаков и есть герой романа Григорий МЕЛИХОВ», – пишет далее в своем донесении Болотов, выделяя фамилию героя романа, написанную через «и». И продолжает: «Шолохов имеет дом в Вёшенской, купленный им недавно, для того, чтобы иметь возможность работать спокойно над романом именно в Вешках, откуда он черпает для своих произведений богатый сырьевой материал...

Роман «Тихий Дон» будет состоять из 8 частей в трёх томах, 3 части уже вышли давно отдельной книгой, следующие выйдут в самом непродолжительном времени, так как он закончил уже 6 частей и подобрал материал для 7 части.

Очень просил меня дать ему материал об истории восстания на Дону, который может оказаться в архивах нашего Отдела. Я пообещал ему разыскать все, что у нас имеется об отдельных белогвардейских деятелях, но тут же выяснилось, что его интересуют более обширные материалы, и я посоветовал ему обратиться с просьбой об архивных делах по восстанию к Вам лично». (См. Михаил Шолохов. «Тихий Дон» в 4-х книгах, послесловие Ф.Ф. Кузнецова, А.Ф. Стручкова. – М., 2005, стр. 969–973.)

Просьба к руководству ОГПУ допустить его к архивным делам по Вёшенскому восстанию была неосуществимой. Более того. Как только в публикуемом апрельском номере журнала «Октябрь» за 1929 г., третьей книжки «Тихого Дона», возникла тема восстания, публикация романа была остановлена более чем на полтора года.

И хотя в первых главах романа, написанных ещё в 1925 г. (они сохранились в рукописи), главным героем романа был Ермаков, правда, не Харлампий, а Абрам, в конечном варианте романа им стал Григорий Мелехов, а Харлампий Ермаков действовал в тексте как командир Вёшенской дивизии.

Докладная записка Болотова, а также следственное дело Ермакова доказывают, что именно Харлампий Ермаков стал прототипом Григория Мелехова. Послужной список Харлампия Ермакова подтверждает это. Согласно ему жизненный и воинский путь этого командарма Вёшенской повстанческой дивизии и Григория Мелехова почти полностью совпадают. Так что Болотов имел полное право сделать вывод, что Харлампий Ермаков – главный герой «Тихого Дона».

В Главном архиве ФСБ находится следственное дело (за № Н 1798) П.Н. Кудинова, командующего вой­сками повстанцев Верхнего Дона, близкого друга и однополчанина Ермакова, также кавалера четырёх Георгиевских крестов, который империалистическую и Гражданскую войны прошёл бок о бок с Харлампием. В 1918 г. они оба перешли на сторону большевиков, но, когда Троцкий объявил политику расказачивания Дона, Кудинов вместе с Ермаковым возглавили восстание 1919 г. После разгрома восстания Ермаков оказался в Красной армии, а Кудинов – в эмиграции. В 1944 г. он был арестован в Болгарии органами Смерша и вывезен в Москву, где получил 10 лет лагерей в Сибири.

В 1952 г. Павел Кудинов был привезён из сибирского лагеря в Ростов-на-Дону для показаний по делу о Вёшенском восстании.

Ответы Кудинова на допросах, а также воспоминания о Верхнедонском (Вёшенском) восстании, опубликованные в Праге в журнале «Вольное Казачество» (1931, № 82), неоспоримо свидетельствуют о том, что события, описанные Шолоховым в «Тихом Доне», полностью соответствуют действительности.

«Такую книгу нельзя украсть»

Источники, связанные со спецслужбами, были наглухо закрыты для советских исследователей. Засекречены были и сведения о большинстве прототипов, поскольку вплоть до смерти Сталина продолжалось следствие по делу о Вёшенском восстании.

Естественно, что и М.А. Шолохов долгое время избегал открывать имена прототипов своих героев, оберегая их от возможных неприятностей. Литературные критики полагали, что это в большинстве своём чисто литературные персонажи. Только в 1974 г. Шолохов принял решение открыть правду об истоках и источниках своего романа, рассказать о прототипах, и в первую очередь – о прототипе главного героя романа Григория Мелехова.

Шолохов сделал это в связи с выходом в Париже в 1974 г. книги И.Н. Медведевой-Томашевской «Стремя «Тихого Дона» (Загадки романа)» с предисловием А.И. Солженицына «Невырванная тайна», где высказывались сомнения относительно авторства «Тихого Дона».

Шолохов решил дать свой ответ на книгу «Стремя «Тихого Дона». 28–29 ноября 1974 г. он пригласил к себе в Вёшенскую ростовского шолоховеда К. Прийму и корреспондента «Комсомольской правды» И. Жукова. В течение двух дней подробно рассказывал, как работал над романом. На этой встрече была впервые представлена фотокопия того самого письма Шолохова к Харлампию Ермакову от 6 апреля 1926 г., оригинал которого хранился в Ростовском КГБ. Шолохов рассказал о Харлампии Ермакове как главном прототипе Григория Мелехова. В ходе беседы К. Прийма спросил, когда писатель познакомился с Ермаковым. Шолохов ответил, что давно: «Он был дружен ещё с моими родителями. А в Каргинской, когда мы там жили, <бывал> ежемесячно того числа, когда был большой базар. С весны 1923 года Ермаков после демобилизации часто бывал у моих родителей в гостях. Позже приезжал и ко мне в Вёшки. В молодости, когда он имел верхового коня, никогда Ермаков не въезжал во двор, а всегда верхом сигал через ворота. Такой уж у него был нрав-характер…»

Верхового коня «в молодости» Ермаков имел только тогда, когда был комдивом в армии повстанцев. И нет сомнения, что столь необычные его визиты к родителям Шолохова случались в пору восстания. Их встречи продолжались в те месяцы, когда Ермаков в 1923 г., демобилизовавшись из Красной армии, жил на соседнем хуторе Базки.

На вопрос, почему главным прототипом Мелехова стал Ермаков, Шолохов ответил: «Ермаков более подходит к моему замыслу, каким должен быть Григорий. Его предки – бабка-турчанка, – четыре Георгиевских креста за храбрость, служба в Красной гвардии, участие в восстании, затем сдача красным в плен и поход на польский фронт – всё это меня очень увлекло в судьбе Ермакова. Труден у него был выбор пути в жизни, очень труден. Ермаков открыл мне многое о боях с немцами, чего из литературы я не знал... Так вот, переживания Григория после убийства им первого австрийца – это шло от рассказов Ермакова <…>

Семён Михайлович Будённый говорил мне, что видел Харлампия Ермакова в конных атаках на врангелевском фронте и что не случайно Ермаков был назначен начальником кавшколы в Майкопе…»

К. Прийма писал, что «29 ноября 1974 года Шолохов впервые открывает нам, что события именно Вёшенского восстания 1919 года поставлены в центр эпопеи». К сожалению, эта беседа так и не была опубликована в 1974 г. ни в «Комсомольской правде», ни в «Литературной газете».

М.А. Суслов не хотел допускать в советской прессе дискуссий на тему Вёшенского восстания. Беседа увидела свет только много лет спустя, в 1981 г., в сборнике статей К. Приймы «С веком наравне». В беседе с норвежским учёным Г. Хьетсо, руководителем проекта по математическим исследованиям языка «Тихого Дона», Шолохов углубил свой взгляд на Ермакова: «Ермаков был привлекателен и своими думами, как мы здесь говорим, глубоко мыслил… К тому же он умел всё одухотворённо рассказать, передать в лицах, в ярком диалоге. Поверьте, он знал о событиях Вёшенского восстания больше, чем в то время наши историки, больше, чем я мог прочесть в книгах и материалах, которыми пользовался». (Запись беседы Г. Хьетсо с М.А. Шолоховым, К. Приймой. См.: К. Прийма. Встречи в Вёшенской. Дон, 1981, № 5, с. 136–138.)

«Великое творение русского духа»

Миросозерцание людей типа Харлампия Ермакова, их народный взгляд на революцию и легли в основу романа. «Тихий Дон» – уникальный подлинный народный эпос, объединяющий в себе как героические, так и трагические начала жизни страны и народа на самом крутом переломе нашей истории. Сравните первую и четвёртую книги романа. Такого уровня трагизма не встретишь в русской литературе.

Четвёртый том эпопеи – это полностью порушенная жизнь людей, та самая жизнь, которая в первом томе бурлила полной чашей.

«Удивительно, как изменилась жизнь в семье Мелеховых!.. Была крепкая спаянная семья, а с весны всё переменилось… Семья распадалась на глазах у Пантелея Прокофьевича. Они со старухой оставались вдвоём. Неожиданно и быстро были нарушены родственные связи, утрачена теплота взаимоотношений, в разговоре всё ещё проскальзывали нотки разрушительности и отчуждения. За общий стол садились не так, как прежде, – единой и дружной семьёй, а как случайно собравшиеся люди.

Война была всему этому причиной…» (Шолохов М.А, собр. соч. в 8 томах, ГИХЛ, т. 5, с. 123.)

Война порвала человеческие связи, унесла столько людей. Эти смерти – Натальи, Дарьи, Пантелея Прокофьевича, Ильиничны, – написанные с разрывающей душу властной силой, являются прелюдией к финалу той мощной и всеохватной социальной трагедии, в центре которой, конечно же, судьба Григория Мелехова. Трагедия эта, сделавшая «Тихий Дон» одним из самых великих произведений мировой литературы, стала центром четвёртой книги...

И ещё одна смерть – Аксиньи: «Хоронил он свою Аксинью при ярком утреннем свете. Уже в могиле он крестом сложил на груди её мертвенно побелевшие смуглые руки, головным платком прикрыл лицо, чтобы земля не засыпала её полуоткрытые, неподвижно устремлённые в небо и уже начавшие тускнеть глаза. Он попрощался с нею, твёрдо веря в то, что расстаются они ненадолго...

Ладонями старательно примял на могильном холмике влажную жёлтую глину и долго стоял на коленях возле могилы, склонив голову, тихо покачиваясь. Теперь ему незачем было торопиться. Всё было кончено.

В дымной мгле суховея вставало над яром солнце. Лучи его серебрили густую седину на непокрытой голове Григория, скользили по бледному, страшному в своей неподвижности лицу. Словно пробудившись от тяжкого сна, он поднял голову и увидел над собой чёрное небо и ослепительно сияющий чёрный диск солнца». (Шолохов М.А., указ изд., т. 5, с. 490.)

Смерть Аксиньи – не последняя в «Тихом Доне». В конечном счёте «Тихий Дон» – роман о гибели Григория Мелехова. И в этом главный смысл романа.

Великий художник, замахнувшийся на трагическую правду о тектоническом времени, Шолохов считал себя обязанным сказать читателям, каким был реальный финал жизни Григория Мелехова. Но он понимал, что это невозможно.

Именно по этой причине четвёртая книга романа так долго – почти десять лет – ждала своего завершения.

Шолохов мучительно искал правдивый конец романа, что, казалось бы, в условиях 30-х годов практически невозможно. И всё-таки, не противореча своему пониманию исторической правды, Шолохов достойно завершил эпопею.

Трагический финал Григория Мелехова писатель воспринимал как глубоко пережитую им личную драму. Приведу письмо члена-корреспондента РАН В.В. Новикова, которое я получил, работая над книгой «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа». Он писал, что в своё время Ю.Б. Лукин, редактор «Тихого Дона», с которым они работали в «Правде», со слов Марии Петровны Шолоховой, рассказал ему об обстоятельствах завершения М.А. Шолоховым романа.

Вот что рассказала Лукину М.П. Шолохова: «Это было в 1939 году. Я на рассвете проснулась и слышу, что-то в кабинете Михаила Александровича не ладно. Свет горит, а уже светло... Я прошла в кабинет и вижу: он стоит у окна, сильно плачет, вздрагивает... Я подошла к нему, обняла, говорю: «Миша, что ты?.. Успокойся...» А он отвернулся от окна, показал на письменный стол и, сквозь слёзы, сказал: «Я закончил...»

Я подошла к столу. Михаил Александрович всю ночь работал, и я перечитала последнюю страницу о судьбе Григория Мелехова:

«Григорий подошёл к спуску, – задыхаясь, хрипло окликнул сына:

– Мишенька!.. Сынок!..

Это было всё, что осталось у него в жизни, что пока ещё роднило его с землёй и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром».

Величайшая тайна романа «Тихий Дон», так же как и его высочайшее завоевание, в том, что, выразив всесокрушающий размах революции, всю глубину и беспощадность исторической и человеческой трагедии, пережитой в XX веке русским народом, «Тихий Дон» не погружает читателей в пучину мрака, оставляя надежду и свет. И другой аспект той же проблемы: при всей силе осознания трагедийности революции роман не вызывает ощущения её исторической бесперспективности, случайности, бессмысленности. И в этом «Тихий Дон», явивший миру, казалось бы, самый «жестокий, поистине чудовищный лик революции» (Вадим Кожинов), принципиально отличен от книг, поставивших своей целью и задачей разоблачение революции.

В. Кожинов в статье «Тихий Дон» М.А. Шолохова» (Родная Кубань, 2001, № 1) объясняет эту парадоксальную особенность романа тем, что «совершающие страшные деяния главные герои «Тихого Дона» в конечном счёте остаются людьми в полном смысле этого слова, людьми, способными совершать и бескорыстные, высокие, благородные поступки: дьявольское всё-таки не побеждает в них Божеского».

Это правда. Но, думается, не вся правда.

Шолохов, как никто, ощущал историческое «веление судеб» в отношении России. По его убеждению, «народ хочет исполнения идеалов, ради которых он шёл в революцию, вынес на своих плечах неимоверную тяжесть Гражданской и самой тяжкой, Отечественной войны», но «нужно помнить о чистоте» этих идеалов. «Нужно помнить о бескорыстном и верном служении идее». («Правда», 31 июля 1974, беседа с М. Шолоховым.)

Тот раскол мира, который в своём безоглядном устремлении в будущее привнесла в жизнь людей революция, и сегодня даёт свои плоды. В преодолении этого раскола, в страстном и убеждённом призыве к единению людей – конечный смысл и пафос романа М.А. Шолохова «Тихий Дон».

В свете всего вышесказанного обратимся к вопросу, который задал А.И. Солженицын в его предисловии к книге «Стремя «Тихого Дона». Обозначая свои сомнения: крайняя молодость автора, низкий уровень образования, отсутствие черновиков романа и «ошеломительный ход» написания трёх его первых книг, а также его художественную силу, достигаемую «лишь только после многих проб опытного мастера», – Солженицын ставил перед читателем вопрос: «Тогда – несравненный гений?..»

Ответ дал главнокомандующий войсками повстанцев Верхнего Дона Павел Кудинов, в большей степени, чем кто бы то ни было, имеющий право судить о подлинности и значении «Тихого Дона». В своём письме из эмиграции в Москву, опубликованном в книге К. Приймы «С веком наравне» (указ. изд., с. 157–158), Кудинов сказал: «Роман М. Шолохова «Тихий Дон» – есть великое сотворение истинно русского духа и сердца <…> Читал я «Тихий Дон» взахлёб, рыдал-горевал над ним и радовался – до чего же красиво и влюблённо всё описано, и страдал-казнился – до чего же полынно горька правда о нашем восстании. И знали бы вы, видели бы вы, как на чужбине казаки – батраки-подёнщики – собирались по вечерам у меня в сарае и зачитывались «Тихим Доном» до слёз и пели старинные донские песни, проклиная Деникина, барона Врангеля, Черчилля и всю Антанту. И многие рядовые офицеры допытывались у меня: «Ну до чего же всё точно Шолохов про восстание написал, скажите, Павел Назарович, не припомните, кем он у вас служил в штабе, энтот Шолохов, что так досконально всё мыслию превзошёл и изобразил». И я, зная, что автор «Тихого Дона» в ту пору был ещё отроком, отвечал полчанам:

– То всё, други мои, талант, такое ему от Бога дано видение человеческих сердец!..»

По материалам «Литературной газеты»

Феликс Кузнецов , член-корреспондент РАН
специально для «Столетия», 22 мая 2015

Как известно, в 1965 году мировая общественность высоко оценила вклад Михаила Александровича Шолохова в мировую литературу и за большие заслуги ему была вручена Нобелевская премия.

Действительно, в 1965 году лауреатом Нобелевской премии по литературе стал Михаил Шолохов - это вовсе не миф. А вот насчет оценки мировой общественностью и вклада в мировую литературу мы и поговорим. Попытаемся понять, почему все-таки Нобелевская премия была вручена Шолохову, несмотря на то, что собирались ее вручать совсем другому русскому писателю - гению романтики Константину Георгиевичу Паустовскому.

Это был уже второй шанс Шолохова, которого ни он, ни руководство Советского Союза не хотели упускать. Еще в 1958 году были приложены все усилия, чтобы Нобелевскую премию получил Шолохов, но она была присуждена Борису Пастернаку. Кстати, по слухам, травля Пастернака объяснялась тем, что получил Нобелевскую премию он, а не Шолохов.

В 1965 году Нобелевская премия была присуждена Паустовскому за его «Повесть о жизни». Ему уже выслали бандероль с итальянским изданием «Повести», перевязанную лентой с надписью «Лауреату Нобелевской премии». Однако руководство Советского Союза намекнуло шведам, что их решение отразится на наших заказах на кораблестроение, и тогда шведы быстренько все переиграли и в конце концов Нобелевским лауреатом стал Михаил Шолохов.

Шведов понять тоже можно: только-только был скандал с Пастернаком, в планах Нобелевского комитета уже было присуждение премии Солженицыну, а тут еще заказы на кораблестроение. А нам остается только сожалеть, что такой прекрасный писатель, как Константин Георгиевич Паустовский, к сожалению, почти забытый, оказался жертвой политических интриг.

Собственно говоря, дело даже не в премии, а в том, что подлинные, истинные ценности в годы Советской власти были заменены суррогатными, и это одна из причин того, почему Шолохов в нашей стране более известен и более читаем, чем Паустовский. Но пройдет какое-то время, и кто его знает, возможно, о Шолохове никто уже и не вспомнит, а книги Паустовского вновь вернутся к читателям.

И, наверное, здесь же нельзя не затронуть тему авторства «Тихого Дона». Многие литераторы и критики уверены, что это один из самых больших литературных мифов. Конечно, зачастую эти оценки субъективны. Но в последнее время свое слово на эту тему сказала наука. Сотрудник Федерального бюро судебной экспертизы при Министерстве юстиции России почерковед-криминалист Татьяна Борисова утверждает:

«Я участвовала в экспертизе по Шолохову и уверена на 100 %, что он не является автором «Тихого Дона» Эту книгу он переписал. Наша заведующая делала экспертизу главы, переписанной его простеньким детским почерком, - вот уж где нет гениальности никакой. Видно, как он подделывал черновик: зачеркнуто слово, которое во всех учебниках написано - «небушко», сверху написано «небо», снова зачеркнуто и снова написано - «небушко». В настоящем же черновике всегда видна работа мысли. Автороведческая экспертиза по частоте встречаемости слов в «Тихом Доне» и «Поднятой целине» показала, что «Тихий Дон» писал мудрый и интеллигентный человек, а не 15-летний мальчик, который никуда не выезжал из станицы. И даже книгу «Они сражались за Родину» Шолохов писал не один».

Из книги Полная иллюстрированная энциклопедия наших заблуждений [с прозрачными картинками] автора

автора

Николай Карамзин - Николай Гоголь Федор Достоевский - Лев Толстой Максим Горький - Михаил Булгаков Михаил Шолохов Русская литература внесла, быть может, самый значительный вклад в копилку мировой культуры. И это закономерно объясняется той ролью, которую она играла в

Из книги 100 великих россиян автора Рыжов Константин Владиславович

МИХАИЛ ШОЛОХОВ Михаил Александрович Шолохов родился в мае 1905 г. в хуторе Кружилином, станицы Вешенской, Области Войска Донского, в семье служащего торгового предприятия. Детство Шолохова прошло в станице Каргинской, куда семья переехала в 1910 г.В 1912 г. он поступил в

Из книги 100 великих писателей автора Иванов Геннадий Викторович

Михаил Александрович Шолохов (1905–1984) Вторая половина литературного XX столетия прошла под знаком вопроса: кто написал «Тихий Дон»? Хотя любой школьник знал ответ - Михаил Шолохов. Многочисленные статьи, похожие на судебные разбирательства, книги, телевизионные

Из книги 100 великих казаков автора Шишов Алексей Васильевич

Михаил Александрович Шолохов (1905–1984) Русский советский писатель. Дважды Герой Социалистического Труда. Академик АН СССР. Лауреат Нобелевской премииРодился на хуторе Кружилин станицы Вёшенской Донецкого округа Области Войска Донского (ныне Вёшенский район Ростовской

Из книги 100 Великих Книг автора Демин Валерий Никитич

97. ШОЛОХОВ «ТИХИЙ ДОН» Кончается XX век, остаются книги. Величайшим романом уходящего века является «Тихий Дон» Шолохова. Беспощадна человеческая жизнь, беспощадно ее реалистическое отображение в настоящей литературе.У романа и у автора много завистников и поэтому -

Из книги Полная иллюстрированная энциклопедия наших заблуждений [с иллюстрациями] автора Мазуркевич Сергей Александрович

Шолохов Как известно, в 1965 году мировая общественность высоко оценила вклад Михаила Александровича Шолохова в мировую литературу и за большие заслуги ему была вручена Нобелевская премия.Действительно, в 1965 году лауреатом Нобелевской премии по литературе стал Михаил

Из книги Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Русская литература XX века автора Новиков В И

Михаил Александрович Шолохов

Из книги 100 великих нобелевских лауреатов автора Мусский Сергей Анатольевич

МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ ШОЛОХОВ (1905- 1984)Известный финский прозаик Марти Ларни считал, что человеку при жизни не сооружают памятников: «Но что поделаешь, если Михаил Александрович Шолохов своим повествовательным искусством уже воздвиг себе памятник в мировой литературе. И

БСЭ

Из книги Большая Советская Энциклопедия (ШО) автора БСЭ

Из книги Большой словарь цитат и крылатых выражений автора

ШОЛОХОВ, Михаил Александрович (1905–1984), писатель 296 Я после первого стакана не закусываю. «Судьба человека», рассказ (1957; экраниз в 1959) ? Отд. изд. – М., 1964, с. 42 297 Культ был, но была и личность! О Сталине, вскоре после ХХ съезда КПСС.«Все эти разговоры о культе – школьничество.

Из книги Словарь афоризмов русских писателей автора Тихонов Александр Николаевич

ШОЛОХОВ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ Михаил Александрович Шолохов (1905–1984). Русский писатель, лауреат Нобелевской премии, лауреат Государственных и Ленинских премий СССР, дважды Герой Социалистического Труда. Автор романов «Тихий Дон», «Поднятая, целина», «Они сражались за

Из книги Словарь современных цитат автора Душенко Константин Васильевич

ШОЛОХОВ Михаил Александрович (1905-1984), писатель 78 Наука ненависти.Загл. рассказа («Правда», 22 июня 1942) Неделей раньше, 26 мая, в «Правде» появилась статья И. Эренбурга «Оправдание

Из книги Мысли, афоризмы и шутки знаменитых мужчин автора Душенко Константин Васильевич

Михаил ШОЛОХОВ (1905–1984) писатель Мы пишем по указке наших сердец, а наши сердца принадлежат партии. * * * Культ был, но была и личность. * * * Если нет смысла в смерти, значит, не было его и в жизни. * * *ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ - Кто написал «Тихий Дон»? - Поручик Голицын! Ответ

Долгое время его биографию отшлифовывали, создавая идеальный образ «народного летописца». А между тем, в судьбе Шолохова можно обнаружить много необъяснимых, порой парадоксальных фактов.

Нахалёнок

Он был внебрачным сыном дочери крепостного крестьянина Анастасии Черниковой и не бедного разночинца Александра Шолохова. Казаки таких детей называли «бесправными нахалятами». Мать была против воли выдана замуж своей «благодетельницей», помещицей Поповой, за немолодого казака Стефана Кузнецова, который признал новорожденного и дал ему свою фамилию. И некоторое время Шолохов, действительно, считался сыном казака. Но после смерти Стефана Кузнецова, мать смогла обвенчаться с возлюбленным, а сын сменил фамилию с Кузнецова на Шолохов. Интересно, что род Шолоховых берет начало с конца XV века от новгородского крестьянина Степана Шолоха и прослеживается до купца Михаила Михайловича Шолохова, деда писателя, который поселился на Дону в середине XIX века. До этого времени Шолоховы жили в одной из Пушкарских слобод Рязанской губернии, и по своему статусу пушкарей были близки казакам. По одним данным будущий писатель появился на свет на хуторе Кружилине станицы Вёшенской, по другим – в Рязани. Возможно, «иногородний» по крови Шолохов и не был казаком, но он вырос в казачьей среде и всегда ощущал себя неотъемлемой частью этого мира, о котором рассказывал так, что казаки, читая, выли: «Да, это было про нас!».

Плагиат

Обвинения в плагиате преследовали Шолохова на протяжении всей жизни. Многим и сегодня кажется странным, как мог 23-летний малообразованный человек, не обладающий достаточным жизненным опытом, создать первую книгу «Тихого Дона». Длительные периоды молчания писателя только подливали масла в огонь: снова и снова всплывала тема творческого бесплодия. Шолохов не отрицал, что его образование ограничилось 4 классами, но, например, Горькому ремесленное училище не помешало стать классиком русской литературы, и никогда малообразованность не ставилась ему в упрек. Шолохов, действительно, был молод, но сразу вспоминается Лермонтов, который написал «Бородино» в 23 года. Еще один «аргумент»: отсутствие архива. Но, например, Пастернак тоже не хранил черновики. Имел ли Шолохов право на «годы молчания»? Как любая творческая личность, несомненно. Парадоксально, но именно на долю Шолохова, имя которого гремело на весь мир, выпали подобные испытания.

Дыхание смерти

Были в биографии Шолохова моменты, которые он старался скрывать. В 20-е годы Шолохов «комиссарил» во главе продовольственного отряда. Весь отряд попал в плен к Махно. Шолохов ждал расстрела, но после беседы с батькой был отпущен (возможно, из-за юного возраста или благодаря заступничеству казаков). Правда, Махно якобы пообещал Шолохову в следующую встречу виселицу. По другим данным батька заменил расстрел плетьми. Дочь Шолохова, Светлана Михайловна, рассказывала со слов отца, что никакого плена не было: шли-шли, заблудились, а тут хата… Постучались. Дверь открыл сам Махно. По другой версии – Шолоховский отряд, сопровождавший обоз с хлебом, был захвачен разведкой махновцев. Сегодня уже сложно сказать, как было на самом деле. Известен и еще один инцидент: в те же годы Шолохов получил от одного кулака в качестве взятки жеребца. В те времена – дело почти обычное, но донос последовал именно на Шолохова. Ему снова грозил расстрел. По другим данным к расстрелу Шолохова приговорили за «превышение власти»: юный комиссар не терпел формализма и иногда занижал показатели по собранному хлебу, пытаясь отразить реальную ситуацию. «Два дня ждал смерти, а потом пришли и выпустили». Просто выпустить Шолохова, понятно, не могли. Спасением своим он был обязан отцу, который внес солидный залог, а на суд предоставил новую метрику Шолохова, по которой тот значился 15-летним (а не почти 18-летним). В юный возраст «врага» поверили, а расстрел заменили годом колонии для несовершеннолетних. Парадоксально, но сопровождаемый конвоем Шолохов до колонии почему-то не доехал, а оказался в Москве.

Невеста – не жена

В Москве Шолохов пробудет до конца 1923 года, попытается поступить на рабфак, будет работать грузчиком, каменщиком, разнорабочим, а затем вернется домой и женится на Марии Громославской. Правда, изначально Михаил Александрович якобы посватался к ее младшей сестре – Лидии. Но отец девушек, бывший казачий атаман, посоветовал жениху присмотреться к старшей и пообещал сделать из Шолохова человека. Вняв настоятельной «рекомендации» Михаил женился на старшей, тем более, что к тому времени Мария уже работала статисткой под руководством будущего мужа. Брак «по указке» окажется счастливым – Шолохов станет отцом четверых детей и проживет с Марией Петровной 60 лет.

Миша – «контрик»

«Тихий Дон» будут критиковать советские писатели, а эмигранты-белогвардейцы будут восторгаться романом. Шеф ГПУ Генрих Ягода с ухмылкой заметит: «Да ты, Миш, все же контрик. Твой «Тихий Дон» ближе белым, чем нам». Однако роман получит личное одобрение Сталина. Позднее вождь одобрит и роман о коллективизации. Скажет: «Да, мы провели коллективизацию. Чего же бояться об этом писать?» Роман напечатают, только трагическое название «С потом и кровью» заменят на более нейтральное - «Поднятая целина». Шолохов станет единственным, кто в 1965 году получит Нобелевскую премию с одобрения советской власти. Еще в 1958 году при выдвижении на премию Бориса Пастернака советское руководство порекомендует Нобелевскому комитету рассмотреть кандидатуру Шолохова вместо Пастернака, который «как литератор не пользуется признанием у советских писателей». Нобелевский комитет, естественно, не внемлет «просьбам» - премию получит Пастернак, которого на Родине вынудят от нее отказаться. Позже, в интервью для одного из французских изданий Шолохов назовет Пастернака блестящим поэтом и добавит совсем уж крамольное: «Доктора Живаго» надо было не запрещать, а публиковать. Кстати, Шолохов был одним из немногих, кто передавал свои премии на благие дела: Нобелевскую и Ленинскую – на строительство новых школ, Сталинскую – на нужды фронта.

«Любимец» Сталина

Еще при жизни Шолохов становится классиком. Его имя хорошо известно далеко за пределами страны. Его называют «любимцем Сталина», а за спиной обвиняют в конъюнктурщине. Сталин, действительно, любил Шолохова и создал «хорошие условия для работы». При этом Шолохов был одним из немногих, кто не боялся говорить Сталину правду. Со всей прямотой он описывал вождю, в том числе, и лютый голод, писал, как «взрослые и дети питаются всем, начиная с падали и кончая дубовой корой». Создавал ли Шолохов свои произведения по заказу? Вряд ли. Хорошо известно, что Сталин как-то пожелал Шолохову написать роман, в котором бы «правдиво и ярко, как в «Тихом Доне», были изображены и герои-солдаты, и великие полководцы». Шолохов начал книгу о войне, но до «великих полководцев» так и не добрался. Не нашлось место для Сталина и в третьей книге «Тихого Дона», которая вышла к 60-летию вождя. Есть, кажется, все: Ленин, Троцкий, герои войны 1812 года, вот только «благодетель» остался за кадром. После войны Шолохов вообще старается быть подальше от «сильных мира сего». Он отказывается от поста генерального секретаря Союза писателей и окончательно перебирается в Вёшенскую.

Темным пятном на репутации Шолохова останется его участие в процессе над писателями Синявским и Даниэлем, которых обвинили в антисоветской деятельности. А ведь до этого писатель либо предпочитал не участвовать в подобных омерзительных кампаниях, либо, напротив, пытался сделать всё возможное, чтобы помочь. Он заступится перед Сталиным за Ахматову, и после 15 лет забвения выйдет ее книга. Шолохов спасет не только Льва Гумилева, сына Ахматовой, но и сына Андрея Платонова, заступится за одного из создателей «Катюши» Клейменова, избавит от лагерей актрису Эмму Цесарскую, первую исполнительницу роли Аксиньи. Несмотря на многочисленные просьбы выступить в защиту Синявского и Даниэля, Шолохов произнесет обвинительную речь против «оборотней», посмевших опубликовать свои антисоветские произведения за рубежом. Было ли это искренним побуждением или стало результатом душевного надлома? Думается, второе. Всю жизнь Шолохов слышал за спиной обвинения: талант представляли фальшивкой, прямота оборачивалась упреками в трусости, верность идеям называли продажностью, а добрые поступки - показушничеством. Судьба Михаила Шолохова стала ярким отражением миллионов судеб современников писателя.

---

Интернет

Исследовательская работа "симметрия и снежинки" Работа с интерактивной доской

Непознанное

Разбираемся, что входит в техническое обслуживание многоквартирного дома

Домашний очаг

Разбираемся, что входит в техническое обслуживание многоквартирного дома