В ноябре 1905 года на страницах газеты «Новая жизнь» появилась известная статья В. И. Ленина «Партийная организация и партийная литература». Согласно его задумке, литература должна была стать «частью общепролетарского дела, «колесиком и винтиком» одного единого, великого социал-демократического механизма, приводимого в движение всем сознательным авангардом всего рабочего класса»

«Новые условия социал-демократической работы, создавшиеся и России после октябрьской революции выдвинули на очередь вопрос о партийной литературе. Различие между нелегальной и легальной печатью, это печальное наследие крепостнической, самодержавной России, - начинает исчезать. Оно еще не померло, далеко нет. Лицемерное правительство нашего министра-премьера еще бесчинствует до того, что «Известия Совета Рабочих Депутатов» печатаются «нелегально», но, кроме позора для правительства, кроме новых моральных ударов ему, ничего не получается из глупых попыток «запретить» то, чему помешать правительство не в силах.

При существовании различия между нелегальной и легальной печатью вопрос о партийной и непартийной печати решался крайне просто и крайне фальшиво, уродливо. Вся нелегальная печать была партийна, издавалась организациями, велась группами, связанными так или иначе с группами практических работников партии. Вся легальная печать была не партийна, потому что партийность была под запретом, - но «тяготела» к той или другой партии. Неизбежны были уродливые союзы, ненормальные «сожительства», фальшивые прикрытия; с вынужденными недомолвками людей, желавших выразить партийные взгляды, смешивалось недомыслие или трусость мысли тех, кто не дорос до этих взглядов, кто не был, в сущности, человеком партии.

Проклятая пора эзоповских речей, литературного холопства, рабьего языка, идейного крепостничества! пролетариат положил конец этой гнусности, от которой задыхалось, все живое и свежее на Руси. Но пролетариат завоевал пока лишь половину свободы для России.

Революция еще не закончена. Если царизм уже не в силах победить революцию, то революция еще не в силах победить царизма. И мы живем в такое время, когда всюду и на всем сказывается это противоестественное сочетание открытой, честной, прямой, последовательной партийности с подпольной, прикрытой, «дипломатичной», увертливой «легальностью». Это противоестественное сочетание сказывается и на нашей газете: сколько бы ни острил г. Гучков насчет социал-демократической тирании, запрещающей печатать либерально-буржуазные, умеренные газеты, а факт все же остается фактом, - Центральный Орган Российской социал-демократической рабочей партии, «Пролетарий», все же остается за дверью самодержавно-полицейской России.

Как-никак, а половина революции заставляет всех нас приняться немедленно за новое налаживание дела. Литература может теперь, даже «легально», быть на 9/10 партийной. Литература должна стать партийной. В противовес буржуазным нравам, в противовес буржуазной предпринимательской, торгашеской печати, в противовес буржуазному литературному карьеризму и индивидуализму, «барскому анархизму» и погоне за наживой, – социалистический пролетариат должен выдвинуть принцип партийной литературы, развить этот принцип и провести его в жизнь в возможно более полной и цельной форме.

В чем же состоит этот принцип партийной литературы? Не только в том, что для социалистического пролетариата литературное дело не может быть орудием наживы лиц или групп, оно не может быть вообще индивидуальным делом, не зависимым от общего пролетарского дела. Долой литераторов беспартийных! Долой литераторов сверхчеловеков! Литературное дело должно стать частью общепролетарского дела, «колесиком и винтиком» одного-единого, великого социал-демократического механизма, приводимого в движение всем сознательным авангардом всего рабочего класса. Литературное дело должно стать составной частью организованной, планомерной, объединенной социал-демократической партийной работы.

«Всякое сравнение хромает», говорит немецкая пословица. Хромает и мое сравнение литературы с винтиком, живого движения с механизмом. Найдутся даже, пожалуй, истеричные интеллигенты, которые поднимут вопль по поводу такого сравнения, принижающего, омертвляющего, «бюрократизирующего» свободную идейную борьбу, свободу критики, свободу литературного творчества и т. д., и т. д. По существу дела, подобные вопли были бы только выражением буржуазно-интеллигентского индивидуализма. Спору нет, литературное дело менее всего поддается механическому равнению, нивелированию, господству большинства над меньшинством. Спору нет, в этом деле безусловно необходимо обеспечение большего простора личной инициативе, индивидуальным склонностям, простору мысли и фантазии, форме и содержанию.

Все это бесспорно, но все это доказывает лишь то, что литературная часть партийного дела пролетариата не может быть шаблонно отождествляема с другими частями партийного дела пролетариата. Все это отнюдь не опровергает того чуждого и странного для буржуазии и буржуазной демократии положения, что литературное дело должно непременно и обязательно стать неразрывно связанной с остальными частями частью социал-демократической партийной работы. Газеты должны стать органами разных партийных организаций. Литераторы должны войти непременно в партийные организации. Издательства и склады, магазины и читальни, библиотеки и разные торговли книгами - все это должно стать партийно-подотчетным. За всей этой работой должен следить организованный социалистический пролетариат, всю ее контролировать, во всю эту работу, без единого исключения, вносить живую струю живого пролетарского дела, отнимая, таким образом, всякую почву у старинного, полуобломовского, полуторгашеского российского принципа: писатель пописывает, читатель почитывает.

Мы не скажем, разумеется, о том, чтобы это преобразование литературного дела, испакощенного азиатской цензурой и европейской буржуазией, могло произойти сразу. Мы далеки от мысли проповедовать какую-нибудь единообразную систему или решение задачи несколькими постановлениями. Нет, о схематизме в этой области всего менее может быть речь. Дело в том, чтобы вся наша партия, чтобы весь сознательный социал-демократический пролетариат во всей России сознал эту новую задачу, ясно поставил ее и взялся везде и повсюду за ее решение. Выйдя из плена крепостной цензуры, мы не хотим идти и не пойдем в плен буржуазно-торгашеских литературных отношений. Мы хотим создать и мы создадим свободную печать не в полицейском только смысле, но также и в смысле свободы от капитала, свободы от карьеризма; - мало того: также и в смысле свободы от буржуазно-анархического индивидуализма.

Эти последние слова покажутся парадоксом или насмешкой над читателями. Как! закричит, пожалуй, какой-нибудь интеллигент, пылкий сторонник свободы. Как! Вы хотите подчинения коллективности такого тонкого, индивидуального дела, как литературное творчество! Вы хотите, чтобы рабочие по большинству голосов решали вопросы науки, философии, эстетики! Вы отрицаете абсолютную свободу абсолютно-индивидуального идейного творчества!

Успокойтесь, господа! Во-первых, речь идет о партийной литературе и ее подчинении партийному контролю. Каждый волен писать и говорить все, что ему угодно, без малейших ограничений. Но каждый вольный союз (в том числе партия) волен также прогнать таких членов, которые пользуются фирмой партии для проповеди антипартийных взглядов. Свобода слова и печати должна быть полная. Но ведь и свобода союзов должна быть полная. Я обязан тебе предоставить, во имя свободы слова, полное право кричать, врать и писать что угодно. Но ты обязан мне, во имя свободы союзов, предоставить право заключать или расторгать союз с людьми, говорящими то-то и то-то.

Партия есть добровольный союз, который неминуемо бы распался, сначала идейно, а потом и материально, если бы он не очищал себя от членов, которые проповедуют антипартийные взгляды. Для определения же грани между партийным и антипартийным служит партийная программа, служат тактические резолюции партии и её устав, служит, наконец, весь опыт международной социал-демократии, международных добровольных союзов пролетариата, постоянно включавшего в свои партии отдельные элементы или течения, не совсем последовательные, не совсем чисто марксистские, не совсем правильные, но также постоянно предпринимавшего периодические «очищения» своей партии.

Так будет и у нас, господа сторонники буржуазной «свободы критики», внутри партии: теперь партия у нас сразу становится массовой, теперь мы переживаем крутой переход к открытой организации, теперь к нам войдут неминуемо многие непоследовательные (с марксистской точки зрения) люди, может быть, даже некоторые христиане, может быть, даже некоторые мистики. У нас крепкие желудки, мы твердокаменные марксисты. Мы переварим этих непоследовательных людей. Свобода мысли и свобода критики внутри партии никогда не заставят нас забыть о свободе группировки людей в вольные союзы, называемые партиями.

Во-вторых, господа буржуазные индивидуалисты, мы должны сказать вам, что ваши речи об абсолютной свободе одно лицемерие. В обществе, основанном на власти денег, в обществе, где нищенствуют массы трудящихся и тунеядствуют горстки богачей, не может быть «свободы» реальной и действительной. Свободны ли вы от вашего буржуазного издателя, господин писатель? от вашей буржуазной публики, которая требует от вас порнографии в романах и картинах, проституции в виде «дополнения» к «святому» сценическому искусству? Ведь эта абсолютная свобода есть буржуазная или анархическая фраза (ибо, как миросозерцание, анархизм есть вывернутая наизнанку буржуазность).

Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка, от подкупа, от содержания.

И мы, социалисты, разоблачаем это лицемерие, срываем фальшивые вывески, - не для того, чтобы получить неклассовую литературу и искусство (это будет возможно лишь в социалистическом внеклассовом обществе), а для того, чтобы лицемерно-свободной, а на деле связанной с буржуазией, литературе противопоставить действительно-свободную, открыто связанную с пролетариатом литературу. Это будет свободная литература, потому что не корысть и не карьера, а идея социализма и сочувствие трудящимся будут вербовать новые и новые силы в ее ряды.

Это будет свободная литература, потому что она будет служить не пресыщенной героине, не скучающим и страдающим от ожирения «верхним десяти тысячам», а миллионам и десяткам миллионов трудящихся, которые составляют цвет страны, ее силу, ее будущность. Это будет свободная литература, оплодотворяющая последнее слово революционной мысли человечества опытом и живой работой социалистического пролетариата, создающая постоянное взаимодействие между опытом прошлого (научный социализм, завершивший развитие социализма от его примитивных, утопических форм) и опытом настоящего (настоящая борьба товарищей рабочих).

За работу же, товарищи! Перед нами трудная и новая, но великая и благодарная задача - организовать обширное, разностороннее, разнообразное литературное дело в тесной и неразрывной связи с социал-демократическим рабочим движением. Вся социал-демократическая литература должна стать партийной. Все газеты, журналы, издательства и т. д. должны приняться немедленно за реорганизационную работу, за подготовку такого положения, чтобы они входили целиком на тех или иных началах в те или иные партийные организации. Только тогда «социал-демократическая» литература станет таковой на самом деле, только тогда она сумеет выполнить свой долг, только тогда она сумеет и в рамках буржуазного общества вырваться из рабства у буржуазии и слиться с движением действительно передового и до конца революционного класса»

Подпись: Н. Ленин

Публикуется по тексту Сочинений В. И. Ленина, 5 изд., том 12, стр. 99−105.

Литература в современной России, как и религия, отделена от государства.

В Конституции записано, что цензура в издательствах и средствах массовой информации не допускается. Следовательно, некому, как Ленину в 1905 году воскликнуть: «Долой литераторов беспартийных! Долой литераторов сверхчеловеков!» Но повестку дня в любом демократическом государстве, помимо исполнительной власти, определяют представленные в парламенте, то есть получившие законное право на политическую деятельность, партии. Тут-то, казалось бы, у литературы и появляется шанс приблизиться к участию в делах государства, прислониться к имеющей в парламенте самую большую фракцию правящей партии, или - к партии, сражающейся за это право, выступающей с критикой существующего порядка, предлагающей широким массам избирателей свою программу.

Ещё со времён Древней Греции (именно тогда возникли политические партии) их деятельность определяли два ключевых момента: разработка увлекающих массы идей и борьба за власть. Ни то, ни другое невозможно без привлечения и опоры на те или иные литературные произведения, сотрудничества с близкими по взглядам авторами.

Вспомним самую пассионарную в истории России, безоглядно и жестоко боровшуюся за власть партию большевиков. Её вождь В. И. Ленин был в литературе, «как рыба в чешуе». До революции оставалось двенадцать лет, а он уже имел чёткий план партийной организации партийной литературы «…в противовес буржуазным нравам, в противовес буржуазной предпринимательской, торгашеской печати, в противовес буржуазному литературному карьеризму и индивидуализму, «барскому анархизму» и погоне за наживой…» К борьбе за счастье трудящихся он привлекал и Льва Толстого , увидев в нём «зеркало русской революции», а после прихода к власти - Аркадия Аверченко с его «дюжиной ножей» в спину уже победившей революции. Даже о стилистически неблизком ему Маяковском вождь высказался, в принципе, одобрительно. Не отставали от своего руководителя и другие большевики. Троцкий, так и вовсе был талантливым писателем. Бухарин (как сегодня Дмитрий Быков , пожелаем ему скорейшего выздоровления) выступал с докладами на любые литературные темы. Луначарский сочинял пьесы и статьи, активнейшим образом отслеживал тогдашний литературный процесс. Так что, как ни крути, а там, где рождаются новые идеи и идёт реальная борьба за власть, там без литературы никак.

Сегодня ситуация другая. Россия, как верно заметил лидер коммунистов Геннадий Зюганов , исчерпала лимит на революции. Следовательно, настала пора спокойного и конструктивного сотрудничества государства и писателей.

Вспоминаю случившуюся два года назад выставку в Государственной Думе , посвящённую 90-летию журнала «Роман-газета». Организовать её помогла партия «Справедливая Россия» , совместно с которой в 2016 году журнал учредил литературную премию для молодых прозаиков, поэтов и публицистов «В поисках правды и справедливости». На открытии выступили лидеры всех четырёх, представленных в Думе, партий. Они говорили о славной истории «Роман-газеты», вспоминали, как читали её в прежние годы, сетовали, что писателям сегодня живётся худо, обещали, засучив рукава, помочь не только «Роман-газете», но и другим «толстым» журналам, принять, наконец, закон о творческих союзах, внести профессию «литератор» в пенсионный реестр, расширить практику предоставляемых журналам дотаций… Но, несмотря на пафос и правильные слова, ощущалась какая-то отрешённость, отстранённость наших партий от «живого творчества масс», одним из проявления которого как раз и является литература. Удивило и полное отсутствие в «творческом активе» парламентских партий писателей. Певцы, юмористы, музыканты - да, писатели - нет.

Вот почему заслуживает всяческой поддержки литературные инициативы самой немногочисленной в Думе партии «Справедливая Россия». Она первой ломает лёд, разделяющий власть и литературную общественность. Премия «Справедливой России» существует уже четыре года. Её лауреатами стали авторы, определяющие лицо молодой литературы страны: Платон Беседин, Андрей Тимофеев , Дмитрий Филиппов , Юрий Лунин, Вячеслав Иванов , Павел Великжанин, Станислав Смагин, другие прозаики, поэты и публицисты.

Сегодня «Справедливая Россия» единственная партия, которая системно и без лишней помпы работает с молодыми литераторами, оказывает реальную поддержку «Роман-газете» и другим изданиям. Она показывает пример другим партиям и общественным объединениям, привлекая к сотрудничеству авторов разных взглядов и направлений, не вопрошая «на входе», как некогда Ильич: «Свободны ли вы от вашего буржуазного издателя, господин писатель? от вашей буржуазной публики, которая требует от вас порнографии в романах и картинах, проституции в виде „дополнения“ к „святому“ сценическому искусству?» Таким авторам поддержка не нужна. У них всегда и во все времена всё в порядке.

С понятием классовости литературного творчества тесно связано понятие партийности литературы. Партийность творчества писателей заключается в осознанной и активной защите ими жизненных и политических интересов определенных общественных классов, социальных групп и политических партий. Партийность литературы возникает на высшем этапе классовой борьбы, когда во главе общественных классов становятся политические партии, которые направляют борьбу этих классов за господствующее положение в обществе. Поскольку литература выступает важным фактором общественно-классовой борьбы, политические партии стремятся использовать литературное творчество как средство пропаганды своей идеологии и своей политики, В свою очередь писатели становятся на сторону той или иной политической партии и их творчество приобретает партийный характер.

Учение о партийности литературы разработал

В. И. Ленин в своей знаменитой статье «Партийная организация и партийная литература». Появление этой статьи в разгар революции 1905 года было далеко не случайным. Ленинское учение о партийности художественного творчества отвечало назревшим потребностям революционной борьбы рабочего класса и всех трудящихся за социализм, оно отвечало также потребностям прогрессивного развития самой литературы. Дело в том, что проблемы партийности не только в литературе, но и во всех сферах общественной и идеологической жизни приобрели в эпоху империализма особенно актуальный смысл. Империализм предельно обострил все классовые противоречия и создал предпосылки для победы социалистической революции. Но обреченный буржуазно-империалистический строй еще не считает себя побежденным; он яростно сопротивляется, маневрирует, переходит в контратаки. Смертельная борьба двух миров требует от всех людей, в том числе и от писателей, четкого определения их места в классовой и политической борьбе, выбора их партийно!) позиции. Логика борьбы ведет к тому, что даже самый отказ от партийности (маневр, к которому охотно прибегают защитники отжившего строя) приобретает партийный характер. Стремясь отвратить массы (в том числе и писателей, художников, артистов) от классовой, политической, идеологической борьбы, империалистическая буржуазия призывает отказаться от классовости и партийности во имя «всеобщего процветания общества», т. е. ради сохранения господства капитала.

В ответ на подобные призывы к «беспартийности» В. И. Ленин писал: «Беспартийность в буржуазном обществе есть лишь лицемерное, прикрытое, пассивное выражение принадлежности к партии сытых, к партии господствующих, к партии эксплуататоров. Беспартийность есть идея буржуазная. Партийность есть идея социалистическая». В статье «Партийная организация и партийная литература» В. И. Ленин раскрыл лживый, лицемерный характер «беспартийности» творчества писателей и других деятелен искусства, отдавших свой талант в услужение эксплуататорским классам, показал, что жить в классовом обществе и быть свободным от этого общества нельзя и что «свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка, от подкупа, от содержания».

Весь ход литературного развития подтверждает неопровержимость этих ленинских положений. Так, журналы русских декадентов, кичившихся «абсолютной свободой» своего творчества, издавались на деньги миллионеров Рябушинского, Полякова и других. «Беспартийные» произведения Д. Мережковского, Ф. Сологуба, 3. Гиппиус и прочих столпов русского декаденса были пропитаны ненавистью к трудовому народу и к его революционным устремлениям.

Такая же картина наблюдается в современном буржуазном обществе. Буржуазные меценаты, издатели, литературные общества и союзы всячески поддерживают и рекламируют тех писателей, творчество которых служит целям сохранения буржуазных порядков. И наоборот, буржуазное общество не жалует, например, своим вниманием современных французских писателей Андре Стиля, Луи Арагона, Эльзу Триоле, творчество которых связано с жизнью и освободительной борьбой рабочего класса. Буржуазный литературовед из Западной Германии К. Цигель в своей книге «Литературная фабрика» обрушивается на литераторов, критикующих боннский режим, упрекая их за «вторжение в область политики». «Всякое участие писателей и поэтов в политической жизни,— заявляет он, — в принципе противоречит сущности искусства и не должно иметь места». Но тут же автор берет под защиту писателей, прославлявших в свое время Гитлера и его режим. «Пора прекратить их преследование,— пишет он,— только за то, что они считали Гитлера хорошим человеком и думали, что он установит хороший порядок».

Литературе, связанной с буржуазией и ее партиями и в то же время лицемерно заявлявшей о своей беспартийности, В. И. Ленин призвал противопоставить литературу, открыто связанную с революционной борьбой рабочего класса и его авангардом, Коммунистической партией. «Литературное дело,— писал Ленин,— должно стать частью общепролетарского дела... Литературное дело должно стать составной частью организованной, планомерной, объединенной социал-демократической партийной работы». В. И. Ленин предсказывал, что идея социализма и сочувствие трудящимся рано или поздно привлекут в литературу, воодушевляемую идеями пролетарской, коммунистической партийности, самых честных и самых талантливых писателей. Так оно и стало. Вначале на ленинский призыв откликнулись М. Горький, А. Серафимович, Д. Бедный, а затем, после победы социалистической революции, коммунистическая партийность стала основой основ развития советской литературы.

Советские писатели не скрывают своей коммунистической партийности, т. е. связи с политикой и идеологией Коммунистической партии, с ее целями и идеалами. Более того, наши писатели гордятся своей партийностью. В. В. Маяковский с гордостью писал о ста томах своих «партийных книжек». А. Т. Твардовский от имени советских писателей заявил на XXI съезде КПСС: «Счастье советской литературы в том, что главная идейная и организующая сила нашего общества — Коммунистическая партия учит и призывает ее отображать живую жизнь, всю правду и закономерность явлений ее, приносимых невиданной по размаху трудовой созидательной деятельностью людей социализма. Она обращает нас, писателей, к жизни, учит видеть ее новые замечательные черты там, на самых решающих участках, где добывается руда, варится сталь, выращиваются хлеба и стада, воздвигаются корпуса заводов и жилищ, производится не только все необходимое для жизни общества, но и делающее ее прекрасной и радостной».

Партийность литературы, как и классовость, выражается не формальной принадлежностью писателя к той или иной партии, а его мировоззрением, идейной направленностью его творчества. Это целиком относится и к коммунистической партийности. Коммунистическая партийность, кроме того, вовсе не отменяет всех других признаков и качеств художественной литературы, как уверяют клеветники из буржуазного лагеря, а, наоборот, требует высшей добросовестности и честности писателя. Быть партийным в творчестве для советского писателя значит следовать методу социалистического реализма, требующему правдивого, исторически конкретного изображения жизни в ее революционном развитии с идейных позиций Коммунистической партии в целях идейного воспитания читателей в коммунистическом духе. Быть партийным в творчестве — значи!- постоянно совершенствовать мастерство, искать новые, действенные формы искусства, ибо только талантливые, яркие, художественно совершенные произведения способны волновать читателей, доставлять им наслаждение, воспитывать их.

Партийность советской литературы проявляется и в том, что ее развитие происходит под постоянным благотворным влиянием КПСС. Коммунистическая партия признает за искусством и литературой огромную силу воздействия на сознание строителей нового мира и делает все для того, чтобы советская литература развивалась по пути высокой идейности и художественного совершенства, по пути сближения с жизнью и потребностями трудящихся. В Программе КПСС сказано: «Советская литература и искусство, проникнутые оптимизмом и жизнеутверждающими коммунистическими идеями, играют большую идейно-воспитательную роль, развивают в советском человеке качества строителя нового мира. Они призваны служить источником радости и вдохновения для миллионов людей, выражать их волю, чувства и мысли, служить средством._их идейного обогащения и нравственного воспитания».

Буржуазные противники советской литературы, стремясь подорвать ее растущее влияние во всем мире, уверяют, будто партийность лишает наших писателей свободы творчества. Подобные утверждения носят явно клеветнический характер. Именно творчество писателей, связавших всю свою жизнь и литературную деятельность с борьбой за социализм, наиболее свободно и соответствует истинному назначению искусству. Ведь высшее назначение искусства — служить людям труда, делать их жизнь полноценной, радостной, свободной. Эти же цели ставит перед собой и Коммунистическая партия. Вот почему В. И. Ленин, определяя основные черты литературы, вдохновляющейся идеями пролетарской партийности, писал: «Это будет свободная литература, потому что не корысть и не карьера, а идея социализма и сочувствие трудящимся будут вербовать новые и новые силы в ее ряды. Это будет свободная литература, потому что она будет служить не пресыщенной героине, не скучающим и страдающим от ожирения «верхним десяти тысячам», а миллионам и десяткам миллионов трудящихся, которые составляют цвет страны, ее силу, ее будущность. Это будет свободная литература, оплодотворяющая последнее слово революционной мысли человечества опытом и живой работой социалистического пролетариата, создающая постоянное взаимодействие между опытом прошлого (научный социализм, завершивший развитие социализма от его примитивных, утопических форм) и опытом настоящего (настоящая борьба товарищей рабочих)». Именно такой и стала советская литература. Она неразрывно связана с жизнью, трудом и борьбой миллионов советских людей, строителей нового мира, вдохновляется их идеалами и сама вдохновляет их на новые подвиги.

Коммунистическая партийность советских писателей есть, следовательно, высшее выражение свободы их творчества. Очень хорошо сказал об этом М. А. Шолохов с трибуны Второго всесоюзного съезда советских писателей: «О нас, советских писателях, злобствующие враги за рубежом говорят, будто мы пишем по указке партии. Дело обстоит несколько иначе: каждый из нас пишет по указке своего сердца, а сердца наши принадлежат партии и родному народу, которому мы служим своим искусством».

О коммунистической партийности как основе основ развития советской литературы ясно и четко сказано в обращении Четвертого всесоюзного съезда советских писателей к Центральному Комитету КПСС: «Мы открыто и с гордостью называем нашу литературу партийной, потому что у нее нет и не может быть других интересов, кроме интересов народа, выражаемых нашей партией. Мы называем нашу литературу партийной, потому что видим в политике партии наиболее полное воплощение заветных чаяний прогрессивного человечества. И мы говорим сегодня от имени всей нашей многонациональной литературы: «Выбрав своим идеалом коммунизм — мы будем верны ему до конца!»

«ПАРТИ́ЙНАЯ ОРГАНИЗА́ЦИЯ И ПАРТИ́ЙНАЯ ЛИТЕРАТУ́РА» - статья В. И. Ленина. Опубл. 13 (26) нояб. 1905 в газ. «Новая жизнь» (см. Полн. собр. соч., 5 изд., т. 12, с. 99-105). Написана в связи с революц. событиями в России, поставившими новые задачи перед партийной печатью и худож. лит-рой. Определяя характер этих задач, Ленин выдвинул в статье положение о том, что «литературное дело должно стать частью общепролетарского дела, „колесиком и винтиком“ одного-единого, великого социал-демократического механизма, приводимого в движение всем сознательным авангардом всего рабочего класса», подчеркнув при этом, что «...литературная часть партийного дела пролетариата не может быть шаблонно отождествляема с другими частями партийного дела пролетариата» (там же, с. 100-101). Показав, что «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя», что «свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка...», Ленин противопоставил мнимо свободной бурж.

лит-ре «...действительно-свободную, открыто связанную с пролетариатом литературу» (там же, с. 104). В заключит. части статьи определены гл. особенности новой лит-ры, эти ленинские мысли являются но сути дела основой теории социалистич. иск-ва. Здесь с удивительной глубиной и точностью намечены пути его будущего развития, указан его худож. метод, позднее получивший название метода социалистического реализма .

Ленин говорит о новом характере историч. действительности, гл. черта к-рой - революц. борьба пролетариата. Рожденная ею лит-ра будет оплодотворять «...последнее слово революционной мысли человечества опытом и живой работой социалистического пролетариата...», создавая «...постоянное взаимодействие между опытом прошлого (научный социализм, завершивший развитие социализма от его примитивных, утопических форм) и опытом настоящего...» (там же).

В этом новом историч. содержании лит-ры Ленин видит залог ее обществ. воздействия, обращенного к «...миллионам и десяткам миллионов трудящихся, которые составляют цвет страны, ее силу, ее будущность» (там же). С др. стороны, именно это новое содержание лит-ры явится стимулом ее роста и развития: «...Идея социализма и сочувствие трудящимся будут вербовать новые и новые силы в ее ряды» (там же). Очевидно, что отсюда следуют выводы и о новом типе сюжетных конфликтов, к-рые лит-ра будет черпать в жизни и борьбе пролетариата и решать под углом зрения этой борьбы; столь же ясно, что в лит-ру входят принципиально новые характеры, рождающиеся в процессе живой работы и борьбы пролетариата («...человек будущего в России - рабочий...», - писал Ленин 7 нояб. 1905 в ст. «Мелкобуржуазный и пролетарский социализм» (там же, с. 41). Другими словами, ленинское определение новой социалистич. лит-ры заключало в себе в крайне сжатой форме законченное эстетич. содержание: идейно-тематич. направленность, новый тип сюжетно-конфликтной организации, новая характерология с необходимо сопутствующей им поэтикой. Все это в целом и составляло особый, нешаблонный характер «...литературной части партийного дела пролетариата...» (там же, с. 101). Ленин настойчиво указывал, что «...литературное дело всего менее поддается механическому равнению, нивелированию... Спору нет, - писал он, - в этом деле безусловно необходимо обеспечение большего простора личной инициативе, индивидуальным склонностям, простора мысли и фантазии, форме и содержанию» (там же). Очевидно, выдвигая принцип партийности, Ленин особо настаивал на мысли о своеобразии иск-ва: худож. творчество немыслимо без многообразия форм, стилей, способов изображения; механич. регламентация в этой области способна принести только вред развитию иск-ва.

Первое худож. произведение, к-рое в полной мере можно отнести к охарактеризованной Лениным свободной лит-ре, позднее названной лит-рой социалистич. реализма, было создано вскоре после выхода статьи Ленина: это - роман М. Горького «Мать» (1906). Т. о., партийность творчества, как это показано Лениным,

определялась не непосредств. принадлежностью писателя к партии, не прямым повторением в его книгах уже готовых положений и выводов, а творч. обращением к самой действительности, к живой работе социалистич. пролетариата, поисками тем и идей, сюжетов и характеров, к-рые раскрывали бы в иск-ве те задачи и цели, за к-рые боролась и борется партия.

Статья Ленина вызвала многочисленные нападки сторонников буржуазного индивидуализма; в то же время ее идеи были поддержаны А. В. Луначарским (ст. «Задачи социал-демократического художественного творчества», 1907), Горьким (предисл. к «Сборнику пролетарских писателей», 1914). В нек-рых выступлениях более позднего времени делались беспочвенные попытки доказать, будто бы в статье имелась в виду не худож. лит-ра, а только парт. печать и публицистика, поэтому статья утратила свою актуальность. Однако обращение к тексту подтверждает, что у Ленина прямо говорится именно об иск-ве, о лит-ре и о писателях. Статья сохраняет свое значение как программное выступление, характеризующее сущность и принципы иск-ва и лит-ры социалистич. реализма.

Лит. : Ковалевский В., В. И. Ленин и худож. лит-ра, М., 1972; Щербина В. Р., В. И. Ленин и худож. лит-ра, М., 1974; Барабаш Ю., Сила коммунистич. партийности, «Правда», 1975, 25 нояб.; Новиков В., Ленинское предвидение, «Коммунист», 1975, № 17.

Новые условия социал-демократической работы, создавшиеся и России после октябрьской революции выдвинули на очередь вопрос о партийной литературе. Различие между нелегальной и легальной печатью, это печальное наследие крепостнической, самодержавной России, — начинает исчезать. Оно еще не померло, далеко нет. Лицемерное правительство нашего министра-премьера еще бесчинствует до того, что «Известия Совета Рабочих Депутатов» печатаются «нелегально», но, кроме позора для правительства, кроме новых моральных ударов ему, ничего не получается из глупых попыток «запретить» то, чему помешать правительство не в силах.

При существовании различия между нелегальной и легальной печатью вопрос о партийной и непартийной печати решался крайне просто и крайне фальшиво, уродливо. Вся нелегальная печать была партийна, издавалась организациями, велась группами, связанными так или иначе с группами практических работников партии. Вся легальная печать была не партийна, потому что партийность была под запретом, — но «тяготела» к той или другой партии. Неизбежны были уродливые союзы, ненормальные «сожительства», фальшивые прикрытия; с вынужденными недомолвками людей, желавших выразить партийные взгляды, смешивалось недомыслие или трусость мысли тех, кто не дорос до этих взглядов, кто не был, в сущности, человеком партии.

Проклятая пора эзоповских речей, литературного холопства, рабьего языка, идейного крепостничества! пролетариат положил конец этой гнусности, от которой задыхалось, все живое и свежее на Руси. Но пролетариат завоевал пока лишь половину свободы для России.

Революция еще не закончена. Если царизм уже не в силах победить революцию, то революция еще не в силах победить царизма. И мы живем в такое время, когда всюду и на всем сказывается это противоестественное сочетание открытой, честной, прямой, последовательной партийности с подпольной, прикрытой, «дипломатичной», увертливой «легальностью». Это противоестественное сочетание сказывается и на нашей газете: сколько бы ни острил г. Гучков насчет социал-демократической тирании, запрещающей печатать либерально-буржуазные, умеренные газеты, а факт все же остается фактом, — Центральный Орган Российской социал-демократической рабочей партии, «Пролетарий», все же остается за дверью самодержавно-полицейской России.

Как-никак, а половина революции заставляет всех нас приняться немедленно за новое налаживание дела. Литература может теперь, даже «легально», быть на 9/10 партийной. Литература должна стать партийной. В противовес буржуазным нравам, в противовес буржуазной предпринимательской, торгашеской печати, в противовес буржуазному литературному карьеризму и индивидуализму, «барскому анархизму» и погоне за наживой, -- социалистический пролетариат должен выдвинуть принцип партийной литературы, развить этот принцип и провести его в жизнь в возможно более полной и цельной форме.

В чем же состоит этот принцип партийной литературы? Не только в том, что для социалистического пролетариата литературное дело не может быть орудием наживы лиц или групп, оно не может быть вообще индивидуальным делом, не зависимым от общего пролетарского дела. Долой литераторов беспартийных! Долой литераторов сверхчеловеков! Литературное дело должно стать частью общепролетарского дела, «колесиком и винтиком» одного-единого, великого социал-демократического механизма, приводимого в движение всем сознательным авангардом всего рабочего класса. Литературное дело должно стать составной частью организованной, планомерной, объединенной социал-демократической партийной работы.

«Всякое сравнение хромает», говорит немецкая пословица. Хромает и мое сравнение литературы с винтиком, живого движения с механизмом. Найдутся даже, пожалуй, истеричные интеллигенты, которые поднимут вопль по поводу такого сравнения, принижающего, омертвляющего, «бюрократизирующего» свободную идейную борьбу, свободу критики, свободу литературного творчества и т. д. , и т. д. По существу дела, подобные вопли были бы только выражением буржуазно-интеллигентского индивидуализма. Спору нет, литературное дело менее всего поддается механическому равнению, нивелированию, господству большинства над меньшинством. Спору нет, в этом деле безусловно необходимо обеспечение большего простора личной инициативе, индивидуальным склонностям, простору мысли и фантазии, форме и содержанию.

Все это бесспорно, но все это доказывает лишь то, что литературная часть партийного дела пролетариата не может быть шаблонно отождествляема с другими частями партийного дела пролетариата. Все это отнюдь не опровергает того чуждого и странного для буржуазии и буржуазной демократии положения, что литературное дело должно непременно и обязательно стать неразрывно связанной с остальными частями частью социал-демократической партийной работы. Газеты должны стать органами разных партийных организаций. Литераторы должны войти непременно в партийные организации. Издательства и склады, магазины и читальни, библиотеки и разные торговли книгами — все это должно стать партийно-подотчетным. За всей этой работой должен следить организованный социалистический пролетариат, всю ее контролировать, во всю эту работу, без единого исключения, вносить живую струю живого пролетарского дела, отнимая, таким образом, всякую почву у старинного, полуобломовского, полуторгашеского российского принципа: писатель пописывает, читатель почитывает.

Мы не скажем, разумеется, о том, чтобы это преобразование литературного дела, испакощенного азиатской цензурой и европейской буржуазией, могло произойти сразу. Мы далеки от мысли проповедовать какую-нибудь единообразную систему или решение задачи несколькими постановлениями. Нет, о схематизме в этой области всего менее может быть речь. Дело в том, чтобы вся наша партия, чтобы весь сознательный социал-демократический пролетариат во всей России сознал эту новую задачу, ясно поставил ее и взялся везде и повсюду за ее решение. Выйдя из плена крепостной цензуры, мы не хотим идти и не пойдем в плен буржуазно-торгашеских литературных отношений. Мы хотим создать и мы создадим свободную печать не в полицейском только смысле, но также и в смысле свободы от капитала, свободы от карьеризма; - мало того: также и в смысле свободы от буржуазно-анархического индивидуализма.

Эти последние слова покажутся парадоксом или насмешкой над читателями. Как! закричит, пожалуй, какой-нибудь интеллигент, пылкий сторонник свободы. Как! Вы хотите подчинения коллективности такого тонкого, индивидуального дела, как литературное творчество! Вы хотите, чтобы рабочие по большинству голосов решали вопросы науки, философии, эстетики! Вы отрицаете абсолютную свободу абсолютно-индивидуального идейного творчества!

Успокойтесь, господа! Во-первых, речь идет о партийной литературе и ее подчинении партийному контролю. Каждый волен писать и говорить все, что ему угодно, без малейших ограничений. Но каждый вольный союз (в том числе партия) волен также прогнать таких членов, которые пользуются фирмой партии для проповеди антипартийных взглядов. Свобода слова и печати должна быть полная. Но ведь и свобода союзов должна быть полная. Я обязан тебе предоставить, во имя свободы слова, полное право кричать, врать и писать что угодно. Но ты обязан мне, во имя свободы союзов, предоставить право заключать или расторгать союз с людьми, говорящими то-то и то-то.

Партия есть добровольный союз, который неминуемо бы распался, сначала идейно, а потом и материально, если бы он не очищал себя от членов, которые проповедуют антипартийные взгляды. Для определения же грани между партийным и антипартийным служит партийная программа, служат тактические резолюции партии и её устав, служит, наконец, весь опыт международной социал-демократии, международных добровольных союзов пролетариата, постоянно включавшего в свои партии отдельные элементы или течения, не совсем последовательные, не совсем чисто марксистские, не совсем правильные, но также постоянно предпринимавшего периодические «очищения» своей партии.

Так будет и у нас, господа сторонники буржуазной «свободы критики», внутри партии: теперь партия у нас сразу становится массовой, теперь мы переживаем крутой переход к открытой организации, теперь к нам войдут неминуемо многие непоследовательные (с марксистской точки зрения) люди, может быть, даже некоторые христиане, может быть, даже некоторые мистики. У нас крепкие желудки, мы твердокаменные марксисты. Мы переварим этих непоследовательных людей. Свобода мысли и свобода критики внутри партии никогда не заставят нас забыть о свободе группировки людей в вольные союзы, называемые партиями.

Во-вторых, господа буржуазные индивидуалисты, мы должны сказать вам, что ваши речи об абсолютной свободе одно лицемерие. В обществе, основанном на власти денег, в обществе, где нищенствуют массы трудящихся и тунеядствуют горстки богачей, не может быть «свободы» реальной и действительной. Свободны ли вы от вашего буржуазного издателя, господин писатель? от вашей буржуазной публики, которая требует от вас порнографии в романах и картинах, проституции в виде «дополнения» к «святому» сценическому искусству? Ведь эта абсолютная свобода есть буржуазная или анархическая фраза (ибо, как миросозерцание, анархизм есть вывернутая наизнанку буржуазность).

Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка, от подкупа, от содержания.

И мы, социалисты, разоблачаем это лицемерие, срываем фальшивые вывески, — не для того, чтобы получить неклассовую литературу и искусство (это будет возможно лишь в социалистическом внеклассовом обществе), а для того, чтобы лицемерно-свободной, а на деле связанной с буржуазией, литературе противопоставить действительно-свободную, открыто связанную с пролетариатом литературу. Это будет свободная литература, потому что не корысть и не карьера, а идея социализма и сочувствие трудящимся будут вербовать новые и новые силы в ее ряды.

Это будет свободная литература, потому что она будет служить не пресыщенной героине, не скучающим и страдающим от ожирения «верхним десяти тысячам», а миллионам и десяткам миллионов трудящихся, которые составляют цвет страны, ее силу, ее будущность. Это будет свободная литература, оплодотворяющая последнее слово революционной мысли человечества опытом и живой работой социалистического пролетариата, создающая постоянное взаимодействие между опытом прошлого (научный социализм, завершивший развитие социализма от его примитивных, утопических форм) и опытом настоящего (настоящая борьба товарищей рабочих).

За работу же, товарищи! Перед нами трудная и новая, но великая и благодарная задача — организовать обширное, разностороннее, разнообразное литературное дело в тесной и неразрывной связи с социал-демократическим рабочим движением. Вся социал-демократическая литература должна стать партийной. Все газеты, журналы, издательства и т. д. должны приняться немедленно за реорганизационную работу, за подготовку такого положения, чтобы они входили целиком на тех или иных началах в те или иные партийные организации. Только тогда «социал-демократическая» литература станет таковой на самом деле, только тогда она сумеет выполнить свой долг, только тогда она сумеет и в рамках буржуазного общества вырваться из рабства у буржуазии и слиться с движением действительно передового и до конца революционного класса.

Подпись: Н. Ленин

Публикуется по тексту Сочинений В. И. Ленина, 5 изд., том 12, стр. 99−105.

Государство