Нашумевшая история о Салемских ведьмах, ставшая известная нам с недавних пор, действительно сильно повлияла на многие поколения людей, иснтересующихся миром таинственного и непознанного.

Гонения ведьм и охота на них, с большим пристрастием организованная местными властями Салема (Salem Village ) из штата Массачусетс (Massachusets ), легла в основу целого ряда литературных произведений и будоражит умы поколений уже более трехсот лет.

Мы тоже не обошли эту тему в своем блоге о США и хотели бы поведать краткую историю об этом неоднозначном эпизоде прошлой жизни маленького американского родного городка…

Салемские ведьмы. Начало

…Итак, в январе 1692 года племянница и дочь преподобного Парриса (Parris) – одиннадцатилетняя Эбигайль Вильямс (Abigail Williams) и девятилетняя Элизабет Паррис (Elizabeth Parris) были замечены окружающими со странным поведением. Они жаловались на жар в теле, корчились от боли, прятались за мебелью в доме.

В скором времени такие же странности появляются в поведении подруг этих девочек, в том числе, одиннадцатилетней Анны Путнам-младшей (Ann Putnam Jr.). Месяц спустя доктор Уильям Григгс (William Griggs), не найдя лекарства для девочек, предполагает, что они пострадали от колдовства .

Этот диагноз кажется убедительным в свете общей веры пуританского общества Новой Англии того времени в то, что Дьявол стремится забрать детей христиан.

Тогда по просьбе соседки пасторских девочек Мэри Сибли (Mary Sibley), служанка-рабыня Паррисов Титуба (Tituba) печет «ведьмин пирог» из ржаной муки и мочи девочек и скармливает его собаке. По распространенному поверью такой пирог должен противодействовать колдовству, собаке же его скормили, поскольку она считалась «фамилиаром» Сатаны.

К этому времени в Салеме «околдованных» девочек стало уже семь. Они корчились, принимали странные позы, жаловались, что их щиплют и кусают духи, рассказывали, что видели ведьм, летящих в зимнем небе. Жители поселка теперь уже не сомневались, что среди них бродит Дьявол, и девочки страдают от вреда, причиненного ведьмами по его наущению.

Под давлением священников и горожан, допытывающихся о причине болезни, Элизабет Паррис обвинила в колдовстве служанку Титубу, которая рассказывала детям о вуду, дурных предзнаменованиях и языческих обычаях родного Барбадоса долгими зимними вечерами. Также девочки указали на жившую в деревне нищенку Сару Гуд (Sarah Good) и на пожилую ворчливую соседку Паррисов Сару Осборн (Sara Osborne), которая не была в церкви более года.

Семья Путнам подала жалобы магистратам и 29 февраля 1692 года обвиненные девочками женщины были арестованы и вскоре осмотрены.

На их теле искали «ведьмины сосцы» – родинки или бородавки, посредством которых, по общему мнению, ведьмы кормят демонов. Рассказам девочек о нападениях духов и корчам, которые происходили с девочками в присутствии обвиняемых поверили, и их соседи тоже начали припоминать, как у кого-то из них протухали сыр и масло после визитов обвиняемых, приплод скотины оказывался больным…

Допрос обвиняемых проводился в стандартной процедуре для того времени – одни и те же вопросы задавались снова и снова: «Является ли обвиняемая ведьмой?», «Видела ли она Сатану?» и тому подобное.

Служанка семьи преподобного Парриса Титуба после начала допросов по громкому процессу Салемских ведьм , сначала отрицала свою вину, но потом призналась, что к ней приходил высокий человек из Бостона, который иногда превращался в черную собаку или свинью и предлагал ей поставить подпись в его книге и помогать ему. У обвинителей не было никаких сомнений, что это был Сатана.

Титуба также признала, что занималась колдовством и подтвердила, что делала это вместе с четырьмя другими ведьмами, в том числе, с нищенкой Сарой Гуд и соседкой Паррисов Сарой Осборн. С ее слов следует, что они летали по воздуху на метлах. Эти признания значительно подогрели энтузиазм обвинителей, и тотальная охота на ведьм началась…

Салемские ведьмы. Продолжение

…Салем XVII века, свои законы, свои порядки, своя психология, своя архитектура . Колонисты начинали в Новой Англии свою жизнь…

…«Околдованные» девочки из Салема заявляли, что на них нападают духи обвиняемых женщин, которые были арестованы и подвергались в это время унизительным публичным осмотрам и пристрастным допросам.

Следующими обвиненными в колдовстве стали Марту Кори (Martha Cory) и Ребекка Нерс (Rebecca Nurse), которые также незамедлительно подверглись осмотру. Арестована и допрошена была даже четырехлетняя Доркас Гуд (Dorcas Good) – четырехлетняя дочь деревенской нищенки Сары Гуд, поскольку девочки заявляли, что их кусает ее дух. Четырехлетнюю девочку продержали в тюрьме восемь месяцев, откуда она провожала на виселицу свою мать.

В апреле 1692 года были обвинены в колдовстве Элизабет Проктор (Elizabeth Proctor) и Сара Клойс (Sarah Cloyce), пытавшаяся защитить свою сестру – Ребекку Нерс. Проктор и Клойс прошли процедуру осмотра на наличие «ведьминых сосцов». Муж Элизабет Проктор Джон (John), противящийся осмотру жены, стал первым мужчиной, которому было официально предъявлено обвинение в колдовстве.

В апреле же «околдованная» Мэри Уоррен (Mary Warren) – служанка в семье Прокторов заявила, что она лгала, что лгут и другие девочки. Однако обвинения продолжались. Анна Путнам-младшая обвинила в колдовстве Жиля Кори (Giles Cory), сказав, что ей причиняет вред дух мужчины, умершего в доме Кори. В апреле в колдовстве призналась еще одна из обвиняемых – Деливеранс Хоббс (Deliverance Hobbs), которая заявила, что это она щипала девочек по велению Сатаны и летала на метле на шабаш в чистом поле .

К списку обвиняемых добавились еще одна сестра Ребекки Нерс – Мэри Исти (Mary Easty), осмотру подверглись Нихимия Абботт (Nehemiah Abbot), Вильям и Деливеранс Хоббс (William & Deliverance Hobbs), Эдвард и Сара Бишоп (Edward & Sarah Bishop), Мэри Блэк (Mary Black), Сара Уайлдс (Sarah Wildes), Мэри Инглиш (Mary English), Сара Мори (Sarah Morey), Линдия Дастин (Lyndia Dustin), Сусанна Мартин (Susannah Martin), Доркас Хоар (Dorcas Hoar), Сара Черчилл (Sarah Churchill).

Наконец девочки обвинили в колдовстве бывшего пастора Салема Джорджа Бэрроуза (George Burroughs), который был арестован и помещен в тюрьму. В мае осмотру подверглись Джордж Джейкобс-старший (George Jacobs) и его внучка Маргарет Джейкобс (Margaret Jacobs).

Тем временем в тюрьме умерла Сара Осборн, которую обвинили одной из первых. Арестован Роджер Тусекер (Roger Toothaker), который позднее умрет в тюрьме.

Так называемое привлекло широкое внимание общественности, и уже в мае 1692 года вернувшийся из Англии Губернатор Уильям Фиппс (Sir William Phipps) создал особый суд для заслушивания и принятия решения по этому делу (Court of Oyer and Terminer), назначил его судьями Джона Хавторна (John Hathorne), Натаниеля Салтонсталла (Nathaniel Saltonstall), Бартоломью Гедни (Bartholomew Gedney), Питера Серджента (Peter Sergeant), Самуэля Сьюэлла (Samuel Sewall), Уэйта Стилла Винтропа (Wait Still Winthrop), а также вице-губернатора Вильяма Стаутона (Lieutenant Governor William Stoughton), который был убежденным охотником за ведьмами. Уже при формировании суда был очевиден обвинительный уклон .

Судьи принимали в качестве доказательств признания ведьм, так называемые «призрачные (спектральные) доказательства», то есть показания девочек о том, что их мучают духи обвиняемых и симптомам причиняемого духами вреда, следы призрачных щипков и укусов, реакцию девочек на прикосновение обвиняемых, наличие «дьявольских отметин» на обвиняемых. Весьма специфические доказательства, что и говорить. Обвиняемые Джон Алден и Филлип Инглишн (John Alden & Phillip English) сбежали из тюрьмы…

Салемские ведьмы. Эпилог

…Каков же был итог этой «охоты на ведьм» в Салеме в конце XVII века? Всего за время Салемского процесса 19 человек были повешены, 1 человек был до смерти задавлен камнями, 4 человека умерли в тюрьме, около двухсот человек попадали в тюрьму по обвинению в колдовстве. Также были убиты две собаки – так называемые приспешники ведьм.

С этого времени прошло уже более 300 лет , но до сих пор нет единого мнения о том, что стало причиной этих событий – ни среди современников тех событий, ни среди современных ученых.

Вопросов возникало много, и, кажется, главный из них: КТО ВИНОВАТ??? Сатана, ведьмы, девочки, пуританское общество того времени, массовая истерия, неизученная болезнь, общее невежество…Кто или что в ответе за трагедию в Салеме?

Часть священнослужителей того времени сохраняли убеждение, что Салемские ведьмы действительно предались Сатане. Другие же подвергли эту позицию жесткой критике, считая что произошла трагическая ошибка.

Позднее объясняли ситуацию в Салеме особенностями веры в ведьм в XVII веке. В 1867 году была выдвинута гипотеза о том, что «пострадавшие девочки» находились в сговоре и намеренно лгали. Его теория доминировала в течение достаточно длительного периода времени. Однако впоследствии стали считать, что девочки, как и ведьмы были жертвами в Салемском процессе, поскольку страдали от истерии, связанной с особенностями пуританского воспитания детей.

Была также и феминистическая «вампирская легенда» о том, что таким образом отвлекали внимание общественности от вампиризма того времени. Говоря о виновности ведьм, полагают, что хотя большинство обвиняемых были невиновны, некоторые обвиняемые женщины действительно практиковали колдовство.

Что же на самом деле произошло в моем родном Салеме в том незапамятном 1692 году мы, наверное, уже никогда не узнаем…

Невыдуманная история о Салемских ведьмах. Открой Америку по-новому!

Сегодня термин «охота на ведьм» используется чаще всего тогда, когда речь идёт о гонениях на сторонников политических взглядов, которые не разделяет большинство.

Но на протяжении веков «охота на ведьм» была охотой в прямом смысле: охваченные религиозной истерией люди стремились истребить тех, кого подозревали в колдовстве.

Жертвами подобной охоты в Западной Европе стали десятки тысяч человек. Не минула чаша сия и Новый Свет, где одной из самых известных и страшных историй стал процесс над «салемскими ведьмами».

Городок Салем был основан в 1629 году английскими колонистами-пуританами. Салем ничем особенным не выделялся среди других поселений Америки. Пуритане, будучи людьми глубоко и истово верующими, склонны были считать различные бедствия — неурожаи, эпидемии, нападения индейцев — происками дьявола, действующего через подручных. Такими считались люди, занимавшиеся колдовством.

К колдовству отношение было чрезвычайно серьёзным: в 1641 году за него была законодательно установлена смертная казнь.

Полвека Салем не вспоминал о подобной каре для колдунов, пока в 1692 году не произошли события, которые впоследствии прогремели на весь мир.

Диагноз: «колдовство»

В январе 1692 года у дочери и племянницы местного пастора Сэмюэла Пэрриса — девятилетней Элизабет Пэррис и двенадцатилетней Эбигейл Уильямс — были обнаружены симптомы неизвестной болезни. Девочки кричали, издавали странные звуки, прятались под мебелью, их тела принимали необычные позы.

Спустя несколько дней аналогичные симптомы заболевания были отмечены у нескольких подружек Элизабет и Эбигейл.

8 февраля 1692 года доктор Уильям Григгс объявил, что все девочки стали жертвами колдовства. Свои выводы доктор обосновал ссылкой на работу Коттона Мэзера «Memorable Providences Relating to Witchcrafts and Possessions», где описывался подобный случай, произошедший в Бостоне.

Виновницу нашли быстро: в доме Пэррисов служила рабыня по имени Титуба . По некоторым данным, её привезли с Барбадоса. Девочки объявили, что Титуба рассказывала им о колдовстве.

Тем временем количество девочек со странным заболеванием увеличивалось, достигнув семи. Тогда жители Салема сделали вывод: Титуба действовала не одна.

Титуба и дети. Источник: Commons.wikimedia.org

«Так мы все тут скоро станем ведьмами и демонами»

Пострадавших девочек снова допросили, и они указали ещё на двух женщин: нищенка Сара Гуд и тяжелобольная вдова Сара Осборн . 1 марта 1692 года все три женщины были арестованы.

Поначалу арестованные все отрицали, но давление на них усиливалось. Над Сарой Гуд провели «следственный эксперимент»: привели пострадавших девочек и велели «ведьме» посмотреть на них. Девочки тут же начали кричать и корчиться. Для судей это было убедительным доказательством виновности.

Вскоре задержанные стали признаваться в связи с дьяволом: в частности, в наведении порчи, встречах с оборотнем и полётах на мётлах.

К чести жителей Салема, среди них нашлись и те, кто с самого начала не поверил в эту историю, посчитав, что девочки на самом деле просто симулируют странный недуг.

«Если этим девчонкам дать волю, так мы все тут скоро станем ведьмами и демонами. Так что надо бы их привязать к столбу, да и выдрать как следует», — сказал один из горожан.

Сами девочки, видя, что происходит, тоже испугались. Две из них попытались забрать показания назад, сказав, что всё выдумали. Но остальные «жертвы» их не поддержали, а сами «борцы с ведьмами» готовы были заподозрить в колдовстве и раскаявшихся. Перепугавшись, девочки снова стали говорить о том, что на них напустили порчу ведьмы, обвинив ещё несколько человек.

Салемские ведьмы в зале суда. Источник: Commons.wikimedia.org

Предводителем сил зла объявили священника

В марте 1692 года были арестованы четырёхлетняя дочь Сары Гуд Дороти , Марта Кори , Ребекка Нёрс и Рэйчел Клинтон . Марта Кори относилась к числу тех, кто считал происходящее фарсом, и это тоже сочли знаком причастности к колдовству. Маленькая Дороти Гуд просто хотела к маме, ради чего, по настоянию взрослых, согласилась признать себя ведьмой.

Если первые три арестованные женщины не посещали церковь, что в глазах пуритан делало их преступницами, то новые подозреваемые были прилежными прихожанками. Среди жителей Салема произошёл раскол: многие считали, что дело зашло уже слишком далеко.

Однако большинство было на стороне обвинения. Расследование продолжалось.

В апреле 1692 года по обвинению в колдовстве были арестованы Сара Клойс , Элизабет Проктор и её муж, Джон Проктор , муж Марты Кори Жиль и ещё несколько человек.

20 апреля 1692 года двенадцатилетняя Анна Путнам заявила, что ей являлся «призрак священника», который душил и пугал ее. Она назвала имя священника: Джордж Берроуз .

Джордж Берроуз был реальной личностью, уважаемым человеком. Однако задержанные, которых к тому времени было около 30 человек, стали давать на него показания. Его обвиняли в том, что он летал с девушками на вершину горы, чтобы заставить их присягнуть дьяволу, что он организовывал шабаши ведьм, наводил порчу на солдат, которые терпели поражения от индейцев.

Говоря современным языком, Берроуза объявили главарем преступного сообщества.

«Ведьмин дом» в Салеме построен не позднее 1642 года. Здесь жил судья Корвин, отправивший на эшафот 19 ведьм. Фото: Commons.wikimedia.org

«Отче наш» под виселицей и смертельные пытки

В мае 1692 года начался процесс по делу «салемских ведьм». Сара Осборн, не дождавшись приговора, 10 мая умерла в тюрьме.

Аргументы защиты судей не убедили. 2 июня прозвучал первый смертный приговор, который был вынесен пожилой женщине Бриджит Бишоп. Её повесили 10 июня.

5 августа очередь дошла до Джорджа Берроуза. Уже стоя под виселицей, священник попытался в последний раз образумить горожан. Он без запинки прочёл молитву «Отче наш», что, согласно поверью, колдун сделать не может. В толпе началось брожение, но распорядитель казни убедил собравшихся, что это дьявол таким образом искушает их. Джордж Берроуз был повешен.

19 сентября 1692 года к 80-летнему фермеру Жилю Кори, который категорически отказывался признавать вину, применили «а peine forte et dure»: пытку тяжестью. На грудь Кори положили тяжёлые камни, и он медленно умирал под их весом. Даже с точки зрения законов того времени применение такой пытки было нарушением. Истязание продолжалось два дня, но мужчина умер, так и не признав вины.

На следующий день его жена, Марта Кори, и ещё 7 человек были повешены.

Пытка тяжестью Жиля Кори. Фото: Commons.wikimedia.org

Губернатор остановил казни, испугавшись за жену

Массовый психоз стал распространяться и на соседние города, где тоже начались свои процессы. Для разоблачения ведьм приглашали всё тех же девушек из Салема.

Тем временем происходящее стало пугать даже тех, кто изначально инициировал процесс. Священники заявили, что видения жертв в качестве доказательств использовать нельзя, поскольку это могут быть козни дьявола с целью опорочить невиновных.

Губернатор Массачусетса Уильям Фипс , изначально давший добро на суд над ведьмами, ввёл запрет сначала на вынесение смертных приговоров, а затем и на новые аресты. По некоторым данным, сделал он это по личным причинам: девочки обвинили в колдовстве его собственную жену.

Из-под стражи были освобождены 28 человек, а для рассмотрения дела пятерых оставшихся был сформирован Верховный суд штата Массачусетс. В мае 1693 года все оставшиеся фигуранты дела «салемских ведьм» вышли на свободу.

Настало время подводить итоги. 19 человек были повешены, один умер под пытками, до пяти человек, по разным данным, скончались в тюрьме, а всего через заключение прошли от 150 до 200 человек. Четырёхлетняя Дороти Гуд провела в тюрьме восемь месяцев и лишилась матери.

Покаяние Анны

В 1697 году было объявлено, что в ходе процесса была допущена судебная ошибка, а в 1702 году решение суда было признано незаконным.

14 лет спустя Анна Путнам, отправившая на виселицу Джорджа Берроуза, написала покаянное письмо: «Я желаю покаяться перед Богом за ту печальную и скорбную роль, которая по воле Провидения выпала на долю семьи моего отца в 1692 году. В том, что мне в детстве привелось волей Господней стать орудием обвинения нескольких человек в тяжком преступлении, через что они расстались с жизнью, однако теперь у меня есть все основания считать, что те люди не были виновны. В то печальное время сатанинское наваждение обмануло меня, и я боюсь, что вместе с другими стала, хотя и безо всякого злого умысла или намерения с моей стороны, орудием в чужих руках, навлекла на свою голову и на головы моего народа проклятие невинно пролитой крови. Честно и прямо перед лицом Бога и людей заявляю, что всё, сказанное или сделанное мною тогда, было сказано и сделано не по злобе или из недоброжелательства к кому-либо, ибо ни к кому из них я таких чувств не питала, но единственно по невежеству в результате сатанинского наваждения.

По этой причине я желаю пасть ниц и молить прощения у Господа и у всех тех, кому я причинила столько обид и горя, у тех, чьи родственники пострадали от обвинения».

За триста лет, прошедших с момента этих событий, были выдвинуты десятки версий того, что могло стать причиной всего происшедшего. Предполагали и массовое отравление девочек, вызвавшее галлюцинации, и болезнь Хантингтона, поражающую нервную систему, и энцефалит. Кто-то настаивал на том, что девочки действительно просто заигрались.

Посмертная реабилитация

Впрочем, ни одна из этих причин не могла бы стать роковой, если бы не атмосфера общества того времени, где массовый психоз, выливавшийся в охоту на ведьм, был обычным делом.

Самих девушек ждала горькая судьба. Окружающие их попросту боялись, стараясь держаться подальше. Лишь только одной, согласно имеющимся сведениям, удалось выйти замуж и создать семью.

В 1711 году всех пострадавших законодательно восстановили в гражданских правах, вернули доброе имя казненным. Их родственникам была выплачена компенсация.

В 1752 году власти Салема решили, что дальше жить с подобной дурной славой нельзя, и переименовали город в Дэнверс. Это, кстати, приводит к путанице, поскольку в США и сегодня существует город Салем, к «ведьминому делу» никакого отношения не имеющий.

В 1992 году, спустя 300 лет после процесса на «салемскими ведьмами», в Дэнверсе был открыт мемориал в память о тех, кто стал жертвами этой истории.

Салемские ведьмы

Сегодня в «Баре у дороги» мы будем говорить о ведьмах.
Конечно, не о тех, которых показывают в кино и которые носят чёрные шляпы, тёмные одежды и летают на мётлах, нет.
Речь пойдет о настоящих ведьмах… ну, или о тех, кого люди считали ведьмами, и кому пришлось заплатить за это очень высокую цену.

Сегодня нас ждет жуткая история Салемских ведьм, самых известных ведьм Америки.
Этой легендой мы открываем цикл «ведьмовских» историй: вслед за историей о ведьмах Салема, мы узнаем о ведьмах Нью-Йорка, Коннектикута, Вирджинии, Массачусетса.
Но это будет позже, а пока…
Знаменитая Салемская охота на ведьм: 1692 год, 19 человек повешены по обвинению в колдовстве, восьмидесятилетний старик до смерти задавлен камнями за отказ признать себя виновным, более сотни человек (в том числе, четырехлетняя девочка) брошены в тюрьму как пособники ведьм, страх и паника в городе, потому что никто, никто не застрахован от того, что следующей жертвой охотников может оказаться кто угодно: пожилая женщина, священник, ребенок, жена губернатора, добропорядочный прихожанин. Если же вынесут обвинение, путь только один: допрос, признание - и виселица.
Салемская охота на ведьм, наверное, является одним из наиболее хорошо изученных эпизодов в американской истории.
До сих пор ведутся споры о том, что же произошло на самом деле: были ли казненные на самом деле ведьмами или являлись жертвами намеренного обмана, погибли в результате наговора со стороны потерпевших или, как утверждают историки, сыграло свою черную роль отравление спорыньей… а возможно, было что-то еще, нам неизвестное?
Мы уже никогда не узнаем этого…

Примерно так выглядел Салем 1692 года.

Тихий городок, где ни один житель и предположить не мог, какая черная слава уготована будет этому месту!
Уточним, что существовало два Салема: поселок Салем (Salem Village), где произошли события, приведшие к суду над ведьмами (который в настоящее время называется Дэнверс (Danvers) и город Салем (Salem Town), где проходил суд над ведьмами и который и сейчас называется Салемом.
Сейчас Салем - исторический город, "мемориал" знаменитых событий прошлых лет.
Повсюду, куда ни посмотри - бутафорские пауки, летучие мыши и совы, черные вороны и черные коты... даже на машине шерифа можно увидеть нарисованную ведьму на помеле.
Лучше всего сказать так: Салем, это город, где Хэллоуин длится круглый год!
Здесь стараются сохранить стиль домов и улиц XVII века. Многие здания превращены в музеи, благо туристов тут полно: дом американского филантропа Пибоди, где хранятся около 500 оригиналов документов процессов над ведьмами и орудия пыток; галерея салемских восковых фигур, музей ведьм, подземная тюрьма, где держали ведьм.

Сохранился и дом Корвина, где жил один из судей Салемского процесса - Джонатан Корвин, теперь здесь тоже находится музей. Дом-музей заново отреставрирован и даже передвинут на несколько метров (его передвинули, когда прокладывали улицу). Сохранилось старое кладбище, где похоронен один из судей.
Так же гостям Салема непременно покажут "Деревню первопроходцев", в которой сохраняется макет города, каким он был на заре своего возникновения; "Дом Пикеринга" — самый старый в США, занимаемый на протяжении 360 лет одним и тем же родом; Дом о семи фронтонах: темно-серое двухэтажное сооружение с массивными трубами, с зарешеченными окнами, высокими коньками разбитой на секции крыши и газовыми рожками по углам.
Этот дом, одна из основных достопримечательностей Салема, он описан в романе Натаниэля Готорна, который так и называется: "Дом о семи фронтонах".
Действие романа разворачивается в фамильном доме Готорнов. Проклятие, о котором повествует писатель, уроженец Салема, было наложено на весь его род за то, что его прадед — судья Джон Готорн, на процессах 1692-1697 годов выносил обвинительные приговоры "салемским ведьмам".
Огромное впечатление на туристов производит, конечно, посещение "Подземной темницы Салемских ведьм". Это здание бывшей церкви, на улице Линд. Наземная часть его использовалась как зал заседания суда, а подземная - как тюрьма. Туристов сначала приглашают поприсутствовать на судебном процессе над ведьмой, который разыгрывают перед ними по сохранившимся протоколам профессиональные актеры (на скамьях подсудимых в это время сидят «ведьмы»: восковые фигуры. Затем туристов провожают в темницы: холодные, сырые, грязные, кишащие крысами подземелья.
Тех, кто пожелает на собственной шкуре испытать, каково было здесь заключенным, отводя в подвалы и заприрают в одной из темных сырых камер. Камеры были разными: общие, где заключенные жили и спали вповалку, одиночные — для "привилегированных господ" (тех, кто мог за себя заплатить), или каменные мешки, такие тесные, что заключенный мог только стоять.
Можно так же взглянуть на подземелье, где у колдуний вырывали признание с помощью пыток.
После вынесения смертного приговора конвой сопровождал осужденных на Холм Виселиц. Их трупы, висевшие на ветвях деревьев, были видны даже из центра города...
Так говорится в путеводителе для туристов, на самом же деле никто не знает, где именно казнили обвиненных в колдовстве и где похоронены несчастные салемские ведьмы, поскольку на городском кладбище хоронить их было запрещано.
И, тем не менее, именно старое городское кладбище ныне объявлено мемориальным.

Но вернемся к нашей легенде.
Кто же они, салемские ведьмы?
Пособницы дьявола или невинные жертвы человеческой кровожадности, людской клеветы, страха и невежества?
Чтобы понять это, придется начать историю с самого начала.
Итак, конец 17-го века, американский городок Салем.
Тяжелые времена: эпидемия оспы, набеги индейцев, засуха, суровые зимы.
За что все это?
Ответ был один: происки дьявола, колдовство, ведьмы!
В 1641 году в штате Массачусетс была установлена смертная казнь за колдовство.
А вскоре нашлись и ведьмы.

(Фото одной из экспозиций Салемского музея ведьм)

В тот день, в январе 1692 года, одиннадцатилетняя Эбигайль Вильямс и девятилетняя Элизабет Паррис (племянница и дочь преподобного Парриса) неожиданно стали вести себя странно. Они корчились от боли, прятались по углам, жаловались на то, что кто-то невидимый колол булавкой и ножом, а когда отец Пэррис пытался читать проповедь, они затыкали уши.
Роберт Калеф, купец из Бостона, который наблюдал все происходящее, отмечал, что девочки принимали «всякие странные позы, делали причудливые движения, произносили глупые смехотворные речи, из которых ни они сами, ни окружающие ничего не могли понять».
Скоро такие же странности появляются и в поведении подружек девочек, в том числе, одиннадцатилетней Анны Путнам-младшей.
В феврале 1692 года доктор Уильям Григгс, так и не определив, что за загадочная хворь терзает больных, ставит диагноз: колдовство.
Было ли это действительно колдовством или глупой шуткой подростков?
Возможно потом – сейчас утверждать что-либо уже трудно, - когда девочки увидели, к чему привела их нелепые выдумки, они сообразили, что лучше стоять на своем и твердить о том, что их преследуют призраки, чем отвечать за свои поступки.
(Кстати, один из обитателей Салема внес тогда неглупое предложение, как все это прекратить. «Если этим девчонкам дать волю, так мы все тут скоро станем ведьмами и демонами; так что надо бы их привязать к столбу да и выдрать как следует», - посоветовал он.
Как знать - может, последуй тогда люди его совету, и не случилось бы всей этой истории! Ведь по свидетельству Джона Проктора, когда его служанка Мэри Уоррен впервые забилась в припадке, он посадил ее за прялку и пригрозил выпороть. Припадок немедленно прекратился, но, увы, не надолго: на следующий день ему пришлось уехать из дома, и все началось сначала).
Так или иначе, именно эти несколько девочек-подростков развязали в Салеме дикую охоту на ведьм.
Первым делом, в колдовстве обвинили Титубу – рабыню священника. Да и как не подозревать ее, ведь Титуба была привезена Пэррисом из Барбадосса, и она иной рассказывала девочкам о магии Вуду!

Чтобы защититься от колдовства, позвали мужа Титубы, индейца Джона, и заставили его сделать «ведьмину лепешку». Новоанглийский альманах того времени приводит рецепт: «От лихорадки. Возьми ячменной муки, перемешай с детской мочой, запеки и скорми собаке. Если ее затрясет, значит, ты излечишься». Возможно, люди также надеялась, что если собака заболеет, то девочки расскажут, кто и как наслал на них недуг?
Но этого не произошло, а «околдованных» девочек, меж тем, стало уже семь. Они корчились, принимали странные позы, жаловались, что их щиплют и кусают духи, рассказывали, что видели ведьм, летящих в небе.
Теперь жители Салема уже не сомневались: в городе есть колдуньи, и девочки страдают от того, что на них навели ведьмовскую порчу.
Следующими, на кого указали девочки и чьи имена прозвучали в суде, стали, как и следовало ожидать, наиболее беззащитные члены общины: Сара Гуд, нищенка, имевшая обыкновение курить трубку, и Сара Осборн, калека, которая трижды побывала замужем и Марта Кори, у которой имелся незаконнорожденный сын-полукровка.
29 февраля 1692 года обвиненные девочками женщины были арестованы и осмотрены (на их теле искали "ведьмины сосцы" – родинки или бородавки, посредством которых, по общему мнению, ведьмы кормят демонов).

29 февраля 1692 г. Саре Гуд предъявили обвинение в преступном использовании и применении «неких отвратительных искусств, известных под названием колдовства и ведовства».
Произвели допрос.
Судья Джон Готорн (предок Натаниеля Готорна) и судья Джонатан Корвин, оба жители Салема, твердо верили, что имели дело с ведьмой.

Вопрос: Сара Гуд, с кем из злых духов ты знакома?
Ответ: Ни с кем.
В.: Разве ты не подписывала договор с дьяволом?
О.: Нет.
В.: Зачем ты вредишь этим детям?
О.: Я ничего им не сделала. Да и не опустилась бы никогда до этого!
В.: Тогда кому ты поручила вредить им?
О.: Я никому этого не поручала.
В.: Какую тварь ты наняла для этого?
О.: Никакую - на меня возвели напраслину.
Видя, что ответы обвиняемой не дают никакого основания для вынесения приговора, судьи вызвали «пострадавших» девочек.
«Судья Готорн велел детям, всем до единого, посмотреть на нее (Сару Гуд) и сказать, та ли это особа, которая вредит им? Они ответили, что это одна из тех». В доказательство своих слов девочки завопили, словно от боли, и начали прикидываться, будто их кто-то щиплет или кусает.

Титуба изо всех сил отрицала свою вину, но после долгих допросов вынуждена была признаться, что ее навещал некий человек из Бостона (в незнакомце сразу же опознали самого Сатану), который иногда превращался в черную собаку или свинью и предлагал ей поставить подпись в его книге и помогать ему. Она сказала, что занималась колдовством и подтвердила, что делала это вместе с четырьмя другими ведьмами, в том числе, с Сарой Гуд и Сарой Осборн, сказала, что они летали по воздуху на метлах.
«Дело о ведьмах» начинало набирать обороты.
Две девушки из «околдованных», увидев, что шутки их зашли далеко, попытались сознаться в обмане, но остальные, до смерти боясь разоблачения и наказания, пригрозили раскаявшимся объявить ведьмами и их, так что им ничего не оставалось, как взять свои слова обратно и снова вернуться в ряды обвинителей.
Анна Путнам обвинила в колдовстве Марту Кори, а Эбигайль Вильямс винила еще Ребекку Нерс.
Кори и Нерс также подверглись осмотру. Арестована и допрошена была даже четырехлетняя Доркас Гуд – маленькая дочь Сары Гуд, (девочки заявляли, что их кусает ее дух). Четырехлетнюю малышку вместе с матерью продержали в тюрьме 8 месяцев, до тех пор, пока мать девочки не отправилась на виселицу.

Ни пока шел процесс, ни даже когда начались казни, ни одна из девушек не пыталась больше признаться, что лгут, отправляя людей на виселицы и все их поступки указывают на то, что они сознательно оговаривали знакомых и незнакомых безо всяких на то причин.
За время процесса на скамье подсудимых перебывало много народу, однако
самой значительной жертвой этого процесса стал бывший священник деревни Салем преподобный Джордж Барроуз.
20 апреля 1692 г. двенадцатилетняя Энн Патнам под присягой показала, что ее «сильно испугал» призрак священника, который душил ее и заставлял писать в его книге. «Я сказала ему, как ужасно, что он, священник, которому положено учить детей страху Божьему, дошел до того, что соблазняет бедные беззащитные создания отдавать души дьяволу». Она продолжала: «О, страшный призрак, назови мне свое имя, чтобы я знала, кто ты»? И тогда он сказал, что его имя - Джордж Барроуз».
Анна Путнам заявила, что он околдовал солдат, во время военной кампании против индейцев в 1688-89 и был виновен в ряде неудач в войнах с индейцами.
Против Бэрроуза выступили тридцать обвинителей, в том числе раскаявшиеся ведьмы. Девятнадцатилетняя Мерси Льюис, которая заявила, что Бэрроуз летал с ней на вершину горы и обещал ей золотые горы, если она подпишется в книге Сатаны.
Эбигайль Хоббс заявила, что Бэрроуз давал ей кукол Вуду.
Бэрроуза выставили зачинщиком и главой ведьмовского сообщества, возглавлявшим ведовские шабаши.
На основании показаний шести подростков и восьми раскаявшихся ведьм ему и вынесли приговор. Решающее доказательство прозвучало непосредственно во время суда, когда девушки обвинили Барроуза, которого содержали в тюрьме, в том, что он их покусал. Они продемонстрировали отметины зубов, и тогда судьи велели открыть Барроузу рот и сравнить отпечатки с зубами обвиняемого, «которые отличались от зубов других людей».
У Бэрроуза была хорошая репутация и 32 жителя Салема, несмотря на опасность для самих себя, обратились к суду с петицией о признании Бэрроуза невиновным, но
5 августа 1692 года он был приговорен к виселице, вместе с пятью другими обвиняемыми.
В последней попытке защитить себя пастор Бэрроуз (он так и не признал себя виновным в колдовстве), уже стоя у виселицы без запинки прочитал молитву господню «Отче наш». (Считается, что ведьма или колдун не способны произнести молитву без запинки, что если человек прочитал эту молитву, не споткнувшись – он невиновен). Толпа, присутствующая при казни, так взбудоражилась этим фактом, что потребовала немедленно освободить священника.
Судье наблюдающему за тем, чтобы приговор был приведен в исполнение, пришлось потратить время, чтобы втолковывать прихожанам, что дьявол опаснее всего, когда является в облике ангела света и смущает невинные души жителей Салема.
Бэрроуз был повешен.

На очереди было дело Бриджет Бишоп, рассмотренное судом в июне 1692 года.
Бишоп было под шестьдесят, она отличалась сварливым характером, эксцентрично одевалась и была хозяйкой таверны.
Городской красильщик показал, что Бишоп приносила ему для покраски куски кружев, которые ни одна приличная женщина в своем гардеробе иметь не будет. Само собой, этот факт тут же был использован как подтверждение ее ведьмовства.
Муж ее сестры подтвердил, что к Бридже являлся Сатана, а свидетель поклялся, что видел, как дух Бишоп воровал яйца, а сама она превращалась в черную кошку.
Нашлись и другие, кто подтвердил, что Бишоп – ведьма.
Житель деревни Самуэль Грей рассказал, что Бишоп приходила к нему ночами и мучила его.
Некоторые девочки также подтвердили, что дух Бишоп приходил и к ним.
Но самое главное: на теле женщины была найдена подозрительная бородавка, которая сошла за «ведьмин сосок».
Старую Бишоп признали признали виновной и 10 июня 1692 года «салемская ведьма» была повешена.
...После этого юные обвинительницы, что называется, вошли во вкус.
29-30 июля 1692 года еще пять женщин были признаны виновными и повешены.
Одна из них, Ребекка Нерс, была добропорядочной прихожанкой и женщиной преклонных лет: ей был уже 71 год, и она не вставала с постели.
Ребекка до конца сохранила трезвый ум и чувство юмора, который не изменил ей даже во время допроса.

Вопрос: Чем ты больна? О твоей болезни ходят странные слухи.
Ответ: Маюсь желудком.
В.: Чем ты уязвлена?
О.: Ничем, кроме преклонного возраста.
Преклонный возраст ее не спас.
«Околдованные» девочки стояли на своем: она ведьма! Она заставляла их подписываться в книге Сатаны! Она виновна!
Они корчились и бились в припадке, когда видели Ребекку, что, естественно, и заставило суд признать ее ведьмой.
Ребекку Нерс повесили.

Дело «Салемских ведьм» продолжалось, людей отправляли в тюрьмы и на виселицы и если у горожан и имелись сомнения по поводу происходящего, свое мнение они держали при себе. Сомневаться было делом смертельно опасным.
Трактирщик Джон Проктор был одним из немногих, кто посмел усомниться в том, что несчастные женщины действительно ведьмы.
Через день против него выступили в суде Анна Путнам, Эбигайль Вильямс, индеец Джон (раб Париса), а также восемнадцатилетняя Элизабет Бут.
Они заявили, что духи сообщили им, что Проктор – серийный убийца.
Проктор пытался бороться, добивался перевода рассмотрения дела в Бостон, однако это ему не удалось.
9 сентября 1692 года приговариваются к виселице еще шесть женщин, а 17-го сентября на Висельный холм поднялись еще девять человек, обвиненные в колдовстве.
19-го сентября 1692 года восьмидесятилетнему Джайлзу Кори выпал самый тяжелый жребий.
Кори до того уже провел в тюрьме в цепях пять месяцев (его жена обвинялась в том, что она - ведьма), но и после этого он отрицал свою причастность к колдовству. К нему решено было применить пытку тяжестью, чтобы в буквальном смысле, выдавить признание.
Это было противозаконно, потому что, хотя в Англии пытки и существовала до 1827 г., в Массачусетсе параграф 46 Корпуса свобод 1641 г. запрещал их применение: «Из телесных наказаний не дозволяются бесчеловечные, варварские и жестокие».
Тем не менее, восьмидесятилетнего Джайлза Кори задавили до смерти, на протяжении двух дней накладывая на доску, положенную ему на грудь, все больше и больше тяжестей.
Еды не давали никакой, «кроме трех ломтей самого плохого хлеба в первый день и трех глотков стоячей воды, какая найдется поблизости, во второй». Роберт Калеф описал, как в понедельник, 19 сентября, в открытом поле подле салемской тюрьмы Джайлз Кори умирал «под гнетом и от наваленной на него тяжести язык вылез у него изо рта».
Кори умер, так и не признав себя виновным.
22-го сентября 1692 года повешены еще восемь человек.
Девятая жертва, Доркас Хоар призналась в колдовстве и тем самым избежала повешения.
Как ни опасно было сомневаться в непредвзятости суда, все же в октябре 1692 года многие начали сомневаться в верности принятых решений.
Конец этой истории положил губернатор Фипс, который сначала запретил применять казнь к арестованным, а затем своим указом распустил суд.

Через несколько лет, в 1702 году, решение суда 1692 года по делу салемских ведьм было признано незаконным.
В 1711 году всех пострадавших законодательно восстановили в гражданских правах, вернули доброе имя погибшим и выплатили немалую денежную компенсацию семьям жертв салемской трагедии.
В 1752 году поселок Салем переименовали в Дэнверс. В 1992 году в память о жертвах салемской трагедии был установлен мемориал.
Где на самом деле похоронены «салемские ведьмы» - неизвестно.

За время этой ведовской истерии в тюрьме оказались сто пятьдесят человек, было повешено девятнадцать.
Двое умерли в тюрьме, одного задавили до смерти, одну (Титубу) долгое время держали в тюрьме без суда, двоим женщинам отсрочили казнь, так как они заявили о своей беременности (впоследствии они дожили до полной отмены приговора), одна (Мэри Бредбери) сбежала из тюрьмы уже после вынесения приговора, еще пятеро признали свою вину и получили отсрочку.

Множество версий, объясняющих поведение девушек-обвинительниц, было выдвинуто позднее.
Утверждалось, к примеру, что они отравились спорыньей, содержащейся в хлебе (симптомы этого отравления вызывают галлюцинации и припадки). Вскоре эта версия была опровергнута.
Другие говорили, что виной всему могло быть заболевание девушек особой формой энцефалита.
Но вероятней всего и всего правдивей видится нам самая простая версия: солгав один раз, девочки уже не могли остановиться и вынуждены были лгать снова и снова. Именно это и привела на виселицу девятнадцать человек.

Единственным документом, подтверждающим это, является признание Энн Патнам, которое она сделала 14 лет спустя, в возрасте 26 лет:

Я желаю покаяться перед Богом за ту печальную и скорбную роль, которая по воле Провидения выпала на долю семьи моего отца в 1692 году; в том, что мне в детстве привелось волей Господней стать орудием обвинения нескольких человек в тяжком преступлении, через что они расстались с жизнью, однако теперь у меня есть все основания считать, что те люди не были виновны. В то печальное время сатанинское наваждение обмануло меня, и я боюсь, что вместе с другими стала, хотя и без всякого злого умысла или намерения с моей стороны, орудием в чужих руках и навлекла на свою голову и на головы моего народа проклятие невинно пролитой крови; честно и прямо перед лицом Бога и людей заявляю, что все, сказанное или сделанное мною тогда, было сказано и сделано не по злобе или из недоброжелательства к кому-либо, ибо ни к кому из них я таких чувств не питала, но единственно по невежеству в результате сатанинского наваждения.
По этой причине я желаю пасть ниц и молить прощения у Господа и у всех тех, кому я причинила столько обид и горя, у тех, чьи родственники пострадали от обвинения

В 1692 году в городе Салем, штата Массачусетс в Новой Англии, группа девочек-подростков, собиравшаяся по вечерам слушать сказки рабыни Титубы и гадать о женихах, вдруг стала странно себя вести (они легко возбуждались и впадали в истерику), что было интерпретировано пастором и врачом как одержимость бесами (в ту эпоху это было привычное объяснение нервных болезней).
Девочки воспользовались мнением взрослых и начали разыгрывать из себя одержимых, корчились и бились в припадках во время проповедей, выкрикивая имена людей, якобы заколдовавших их. Первыми жертвами стали сама Титуба и некоторые одинокие и бедные женщины Салема. Затем очередь дошла и до других. К бездумной шалости подростков присоединились голоса некоторых взрослых, начавших обвинять своих недругов в колдовской порче. Всего во время этой истерии было арестовано 185 человек. Тридцать один человек был приговорен к смертной казни, девятнадцать (в том числе пятеро мужчин) повешены.

Причинам Салемского процесса ведьм посвящены десятки исследований, некоторые из них связывают его с экономическими и политическими проблемами деревни Салем (ныне Денвере, штат Массачусетс); другие - с подавлением сексуальной, возрастной или расовой враждебности, с неравными избирательными правами, с ущемлением женщин, с застарелой английской региональной враждой, с эрготизмом - отравлением хлебной мукой, приведшим к галлюцинациям. Некоторые исследователи считают виновниками процесса ревностных церковных прихожан. Независимо от причин, все участники событий безоговорочно верили, что колдовство несет серьезную угрозу здоровью и духовному благосостоянию колонии.

Разделение деревни. Пуритане, покинувшие Англию с Роджером Конантом во главе и поселившиеся в Салеме в 1626 году, надеялись найти мир на новой земле. Первое название поселка «Наумкеаг» происходит от индейского «земля трех рек». Незадолго до 24 июля 1629 года город получил новое название Салем, происходящее от еврейского слова «шалом», то есть «мир». До мира однако было очень далеко.

В течение многих лет жители Салемской деревни не ладили с администрацией соседнего города Салем, которая имела юридическую, церковную и налоговую власть над селянами. Они должны были посещать городские церковные службы, хотя расстояние до города составляло 10 миль. В 1666 году деревенские жители обратились с прошением к городу и Генеральному суду колонии о разрешении построить молельный дом и нанять священника. В конце концов в 1672 году они добились такого разрешения.
Само по себе это дозволение не сделало селян полноценным сообществом, они остались всего лишь приходом города Салем. Пуританский храм XVII века - это не здание со священниками и священнослужителями. Связь пуритан с Господом осуществляли «выборные» - немногочисленные избранники, наделенные священной благодатью, имеющие право взывать к силе Господа и исповедовать прихожан. Верующие, посещавшие молельный дом в деревне, все равно ездили в город в настоящую церковь на исповедь. Растущее недовольство селян своим положением, споры о том, кто в деревне имеет право выбирать священников, рассматривались уже не как юридическая проблема, но как «неугомонное волнение духа» - некий моральный дефект в характере жителей Салемской деревни. В 1689 году четвертым по счету священником в деревне стал Сэмюэл Пэррис. К этому времени деревня окончательно раскололась на сторонников тесных связей с городом и их противников, считавших, что она должна пользоваться самостоятельностью. Пэррис встал на сторону сепаратистов. Вскоре противоборствующие группы превратились в лагеря противников Пэрриса и его сторонников.

Начало истерии. Преподобный Пэррис помимо своей воли каким-то образом спровоцировал начало процесса. Прежде чем стать священником, Пэррис был купцом на Барбадосе и привез оттуда в Массачусетс пару рабов, Джона и Титубу Индейцев (последнее слово не было, вероятно, фамилией семейной пары, но лишь прозвищем, указывающим на их национальную принадлежность). Титуба присматривала за девятилетней дочерью Пэрриса, Элизабет и его одиннадцатилетней племянницей Абигайль Уильяме. Зимой, когда погода не позволяла девочкам гулять на улице, Титуба, вероятно, рассказывала им истории о своем родном Барбадосе и о вуду.

Очарованные рассказами о том, что пуритане считали запретным, девочки вскоре увлеклись оккультизмом. Объединившись со своими деревенскими подругами в возрасте от 12 до 20 лет (Сюзанной Шелдон, Элизабет Бут, Элизабет Хаббард, Мери Уоррен, Мери Уолкотт, Сарой Черчхилл, Мерси Льюис и Энн Патнем младшей, дочерью Энн Патнем старшей), девочки пытались предсказывать будущее. Они соорудили примитивный магический шар, погрузив яйцо в стакан воды, и пытались узнать род занятий своих будущих мужей. Одной из них привиделся гроб, означавший смерть. То, что началось как веселая игра, превратилось в опасное колдовство.

В январе 1692 года Бетти Пэррис первой из девочек начала страдать припадками, забиваться в темные места, издавать странные звуки и кривляться. Теперь невозможно выяснить, действительно ли девочки считали себя одержимыми или же они притворялись, чтобы скрыть свои занятия магией с Титубой. Во всяком случае, преподобный Пэррис решил посоветоваться с бывшим священником Салема преподобным Деодатом Лоусоном и преподобным Джоном Хейлом из Беверли. В феврале они обратились к деревенскому доктору Уильяму Григгсу, у которого работала одна из заболевших, Элизабет Хаббард. Григгс не смог объяснить заболевание девочек и поставил диагноз: околдованы.

Пуритане XVII века верили, что колдовством можно вызвать болезни и смерть. В соответствии с поверьями тех дней они полагали, что ведьмы черпают свою силу от дьявола. Так что единственным лечением могла стать поимка виновной ведьмы или ведьм и их истребление. После многочисленных увещеваний и молитв девочки, не имея возможности или желания признаться в обмане, начали называть имена своих обидчиков.

Незадолго до этого тетя Мери Уолкотт, Мери Сибли, попыталась найти ведьм с помощью магии. Она попросила Титубу приготовить ведьмовской пирог из ржаной муки, смешанной с мочой больных девочек. Затем пирог, приготовленный по традиционному английскому рецепту, скормили собаке. Если бы девочки действительно были заколдованы, то собака либо сама начала бы страдать, либо нашла бы ведьму, превратившись в ее СПУТНИКА. Преподобный Пэррис жестоко осудил Мери Сибли за то, что она «искала помощи Дьявола, чтобы сражаться с ним же», отчитал ее за грехи и подверг публичному унижению в церкви. Но слово было произнесено: «Дьявол поднялся среди нас, и гнев его стремителен и ужасен, - говорил Пэррис. - Одному Богу известно, когда нам удастся заставить его замолчать».

Клич против ведьм. Первыми жертвами призыва Пэрриса стали сама Титуба, Сара Гуд и Сара Осборн. Жен в Салеме обычно называли «гуди», обращение «мисс» или «миссис» сохранялось для женщин более высокого ранга. Гуди Гуд открыто побиралась, так как ее муж был не в состоянии прокормить семью. Гуди Осборн, старая и прикованная к постели, в недалеком прошлом вызвала неодобрение односельчан, разрешив своему слуге жить в ее доме до свадьбы. Не обвинить Титубу было бы просто странно. Настороженных соседей не удивило, что все три оказались ведьмами, не посещавшими церковь.

Хаторном и Джонатаном Корвином. На всех допросах присутствовали девочки. Как только в комнату входила очередная арестованная, у них начинались приступы кашля и конвульсии. Девочки утверждали, что духи этих женщин рыщут по дому, кусают и щиплют их или появляются где-нибудь в комнате, чаще всего на потолочных перекладинах, в образе птиц или других животных. Хаторн и Корвин гневно спрашивали у женщин, как они смеют издеваться над девочками, но обе Сары отказывались признаться в каких-либо преступных действиях.

Титуба, однако, уже выдала себя преподобному Пэррису, приготовив ведьмовской пирог. Опасаясь, что на суду станет известно о ее зимних рассказах и колдовстве, она призналась в том, что она ведьма. Она утверждала, что обречь девочек на страдания ее вынудила черная собака, а две огромные кошки, черная и рыжая, заставили ее прислуживать им. Она рассказала о том, как в сопровождении гуди Гуд и гуди Осборн ездила на «ведьмовскую встречу» верхом на шесте. В дороге им сопутствовали домовые женщин: желтая птица Гуд и крылатое создание, принадлежавшее Осборн, с двумя головами, женской и еще одной, наделенной длинным носом и волосами. Титуба кричала, что Гуд и Осборн накануне ночью заставили ее напасть на Энн Патнем младшую с ножом. Энн Патнем подтвердила это показание, заявив, что ведьмы приходили к ней с ножом и хотели отрезать ей голову.

Беда Салема заключалась в том, что Титуба не ограничилась признанием в собственном колдовстве и обвинением еще двух женщин. Она рассказала, что в Массачусетсе действует ОБЩИНА ВЕДЬМ, в состав которой входит около шести ведьм. Ими предводительствует высокий седой мужчина, одетый в черное, и что она якобы видела их всех. На следующий день на допросе Титуба призналась, что этот мужчина много раз приходил к ней, заставляя ее расписаться кровью в своей дьявольской книге, и что она увидела в ней уже девять подписей (ДОГОВОР С ДЬЯВОЛОМ).

Эта история показалась пуританам пугающе правдоподобной из-за слухов, которые ходили несколькими годами раньше и утверждали, что Салемской деревне грозит уничтожение со стороны тайной организации ведьм и что начнется оно с членов семьи священника. Хаторн, Корвин и преподобный Пэррис были вынуждены начать всеобщую охоту на тех, кто готовился совершить такие преступления. Всех трех женщин заключили в бостонскую тюрьму, где на Гуд и Осборн одели железные кандалы, чтобы их духи не могли выйти из камеры и мучить девочек. Слабая здоровьем Осборн там и умерла.

Политика колдовства. Проведение законной процедуры дознания и суда осложнялось тем, что некоторое время назад Массачусетсский залив утратил колониальные привилегии. Пуританская колония в Массачусетсском заливе появилась в 1629 году и в первые годы наслаждалась самоуправлением, но в 1684-1685 годах английские королевские власти отозвали хартию, существенно ограничив самостоятельность колонии. Своевольный сэр Эдмунд Андрос, первый королевский наместник, лишился своего поста в 1688 году после того, как в ходе Славной революции Вильгельм и Мария Оранские отобрали английский трон у Якова II. С этих времен массачусетсские власти уже не имели права самостоятельно судить преступников, которым грозила смертная казнь, и первые полгода охоты на ведьм подозреваемые просто томились в тюрьме, обычно в кандалах.

Но для пуритан утрата колониальных привилегий означала не только усложнение законодательства, но и Божье наказание: колония создавалась под покровительством Бога и пользовалась его защитой, соблюдая посты, вознося к небу молитвы и ведя достойный образ жизни. Мелкие прегрешения колонистов и отсутствие единства среди них рассматривались как все более и более серьезные нарушения соглашения с Богом. Вспышка колдовства стала последней каплей. Каждое воскресенье с кафедры преподобного Пэрриса звучали многословные речи о вреде колдовства и опубликованные проповеди КОТТОНА МАТЕРА и его отца ИНКРИЗА МАТЕРА, убеждая селян в том, что среди них поселилось зло, которое должно быть изгнано со всего побережья.

Названы новые ведьмы. Полагаясь на видения пострадавших девочек, магистрат убеждал их по возможности открыть новые имена ведьм, и младшая Энн Патнем с помощью своей мстительной мамаши обвинила Марту Кори из прихода Салемской деревни, жену местного землевладельца Джайлса Кори. Прежде чем арестовать Марту, к ней домой отправились дядя Энн, Эдвард Патнем, и Эзекиль Чивер, чтобы поговорить с ней. Предварительно они заставляли Энн рассказать, как одета Марта, надеясь доказать невиновность такой ревностной христианки. Энн отказалась сделать это, объяснив, что призрак Марты временно спрятался от нее.
Увидев гостей, Марта спокойно сказала, что знает о цели их прихода, и даже насмехалась над ними, спрашивая: «Ну что, рассказала она вам, как я одета?» Они испугались, так как решили, что Марта сверхъестественным образом узнала об их недавнем разговоре. Когда Марта пришла в дом Томаса Патнема, чтобы повидаться с Энн, у девочки начались ужасные припадки, она утверждала, что призрак Марты поджаривает человека на огне. Мерси Льюис сказала, что призрак Марты вместе с другими ведьмами пытался заставить ее подписать дьявольскую книгу. Позже Марта упорно настаивала перед магистратом на своей/ невиновности, но муки и страдания девочек в суде убедили судей в том” что она ведьма. Даже муж Марты, Джайлс, дал против нее показания и уговаривал ее покаяться.

Следующей жертвой обвинения стала Ребекка Нурс, одна из самых выдающихся жительниц Салема и примерная прихожанка. Если бы первыми обвиненными стали не Сара Гуд и Сара Осборн, а Марта Кори и Ребекка Нурс, словам девочек, возможно, не придали бы такого значения. Но теперь магистрат верил во все, что они говорили. Даже члены семей обвиняемых не сомневались в преступлениях женщин, отказываясь предположить, что магистрат или девочки могут обвинить невиновных.
Свидетельские показания против Ребекки дала Энн Патнем старшая, которая присоединилась к «потерпевшим», как называли околдованных девочек, заявив, что духи Кори и Нурс подвергли ее адским мучениям, чтобы заставить подписать книгу дьявола. Обвинение поддержали Абигайль Уильяме, Мери Уол-котт и Элизабет Хаббард, сказав, что Нурс приходила к ним с той же целью. Несмотря на старость и болезни Энн, ее вынудили предстать перед магистратом и девочками. Младшая Энн Патнем сказала, что призрак Нурс избивает ее, а старшая Энн закричала, что Ребекка привела с собой «черного человека». Ребекка защищалась как могла, но ее тоже отправили в тюрьму.
Вместе с Ребеккой в тюрьму попала четырехлетняя Доркас Гуд, которую девочки обвинили в том, что она обучалась ведьмовскому искусству у своей матери. Так же как и на других, на Доркас надели кандалы.

Дальше колдовская истерия поразила содержателей таверны Джона и Элизабет Проктор, которые открыто возмущались происходящим. Мери Уоррен, пострадавшая одной из первых, была служанкой у Прокторов. Ее первые припадки Проктору удалось «излечить», пригрозив избить ее, если она не остепенится. Узнав о том, что Проктор возмущен процессом, девочки поспешили уничтожить его.
Но еще до ареста Прокторов появилась следующая удобная мишень для обвинений. Во время проповеди преподобного Пэрриса, посвященной обвинениям в адрес Ребекки Нурс и других заподозренных ведьм, сестра Ребекки, Сара Клойс, с демонстративным отвращением покинула церковь. Девочки обвинили Клойс и Элизабет Проктор одновременно. К этому времени заседания суда переместились в дом собраний города Салем, в его состав вошли помощник губернатора Томас Данфорт и капитан Сэмюэл Сьюэлл. Муж Титубы, Джон, примкнул к потерпевшим и вместе с Мери Уолкотт, Абигайль Уильяме, младшей Энн Патнем и Мерси Льюис давал показания о том, как призраки пытают их, вынуждая подписать книгу дьявола и пить человеческую кровь. Во время допросов Абигайль и младшая Энн видели духа Джона Проктора, который сидел на потолочной балке и причинял им страдания.

Абигайль обвинила Элизабет Проктор в том, что она вынудила свою служанку Мери Уоррен подписать книгу дьявола, хитро объяснив таким образом отказ Мери давать показания против своей хозяйки. Тем самым девочки обвинили в колдовстве саму Мери, дав понять, что те, которые начнут сомневаться или отказываться от своих слов, сами станут обвиняемыми. Во время допроса Мери пришлось подтвердить обвинения девочек, чтобы снова оказаться на их стороне.

Вместе с Мери Уоррен были арестованы Джайлс Кори, Бриджит Би-шоп и Абигайль Хоббс. Бишоп содержала дом, в котором в любое время суток можно-было развлечься спиртными напитками или азартными играми. Она всегда одевалась в красное и за долгие годы приобрела в Салеме скандальную репутацию. Обвинить ее в колдовстве было совершенно естественно. Умственно отсталая Абигайль Хоббс легко созналась в колдовстве и поведала Хаторну о своей сделке с неким «типом». который благодаря этому получил возможность появляться перед девочками в ее обличье. Вместо того чтобы усмотреть в этой истории бред сумасшедшей, магистрат не усомнился ни в одном слове и счел это подтверждением видений девочек.

Восьмидесятилетний Джайлс Кори, муж Марты, которого называли сильным и жестоким, решительно отрицал свою вовлеченность в колдовство. Но обычный спектакль с рассказами девочек о терзающих их призраках и других ужасах заклеймил его как колдуна.
21 апреля на основании бреда Абигайль Хоббс в тюрьму попали еще девять человек: древний старик Неемия Эббот, родители Абигайль Уильям и Деливеренс Хоббс, пасынок Бриджит Бишоп Эдвард и его жена Сара, сестра Ребекки Нурс и Сары Клойс, Мери Исти, рабыня-негритянка Мери Блэк, Сара Уайлдс и Мери Инглиш, жена богатого салемското купца Филиппа Инглиша. До этих пор в число подозреваемых попадали только жители окрестностей Салема. Но уже пятеро из вышеназванных были жителями Топ-сфилда. Всего ведьмы обнаружились в 22 сообществах.

Допросы у Хаторна и Корвина шли по заведенному сценарию с травлей обвиняемых, припадками девочек и рассказами о нападениях призраков. Впервые во время этих допросов девочки отказались от обвинений в адрес Неемии Эббота. Возможно, что такая смена настроения произошла умышленно, чтобы показать, что девочки не собираются нападать на невиновных и могут отличить ведьм от честных горожан.

Другим повезло меньше. Эдварда и Сару Бишоп признали виновными за компанию с их матерью. Деливеренс Хоббс поначалу отрицала свою связь с ведьмами, но позже уступила напору магистрата и покаялась, что подписала дьявольскую книгу, которую принесла ей Сара Уайлдс. Такие признания давали девочкам временное облегчение. Сам Хоббс упорно настаивал на своей невиновности, но все равно попал в тюрьму. Рабыня Мери Блэк отрицала, что она прокалывала кукол, но сказала, что ей приходилось втыкать иголки в свой воротник. Суд попросил ее сделать это. Едва она воткнула иголку в ворот, девочки закричали от боли, а у Мери Уолкотт пошла кровь. Сара Уайлдс на суде держалась кротко, но и это не спасло его от заточения.

Жители деревни считали, что если две сестры уже осуждены, то и третья. Мери Исти, тоже ведьма. Но ее несокрушимое упорство на суде произвело впечатление даже на Хаторна, и он спросил у девочек, совершенно ли они уверены. Естественно, они были уверены. Доказательством вины гуди Исти послужил ее призрак, увиденный девочками. Хаторн рассердился на то, что он считал увертками Исти, и спросил ее, считает ли она девочек действительно заколдованными. Отчет утверждает, что она ответила так: «Без сил зла здесь не обошлось, но замешано ли в этом колдовство, не знаю». В течение нескольких последующих недель все девочки, кроме Мерси Льюис, усомнились в том, что они видели призрак Исти, и ее освободили. У Мерси сразу же начались ужасные конвульсии, и она заявила, что это призрак Исти душит ее за то, что она одна упорствовала в обвинении Исти в колдовстве. Исти вернулась в тюрьму.

30 апреля ряды арестованных пополнились еще шестью обвиняемыми. Ими стали Сара Мори, Лидия Дастин, Сюзанна Мартин, Доркас Хор, купец Филипп Инглиш и преподобный Джордж Баррафс. Мори в конце концов оправдали, Дастин умерла в тюрьме. Доркас Хор и Сюзанна Мартин обладали слишком независимыми характерами, чтобы не возбудить подозрений в колдовстве. Мартин даже нашла в себе смелость посмеиваться над кривлянием девочек. Филипп Инглиш сумел бежать в Бостон вместе со своей женой, также заподозренной в ведовстве, до того, как дело зашло слишком далеко. Они спасли свои жизни, но потеряли практически все имущество.
Преподобный Баррафс попал в салемскую тюрьму прямо из своего дома в Уэллсе, штат Мэн. Он был священником в Салеме до Пэрриса и не сошелся с некоторыми прихожанами. Особенно напряженные отношения сложились у него со старшей Энн Патнем, и обвинение в колдовстве послужило удобным орудием мести. Правда, первой Баррафса обвинила ее дочь, с визгом заявив, что он предлагал ей подписать книгу дьявола. Призрак представился Энн Баррафсом и похвастался, что в Салеме он убил несколько человек и что «он старший над ведьмами благодаря своей способности общаться с духами». Все согласились с тем, что именно Баррафс руководит общиной ведьм, о которой говорила Титуба.

Приняв во внимание сан и должность Баррафса, магистрат решил провести более тщательное расследование. Его допрашивали Хаторн, Корвин, капитан Сьюэлл и Уильям Стафтон. Последний проявлял особенную ревностность в изгнании ведьм. После допроса с глазу на глаз против Баррафса дали показания многие горожане, обвинив этого малорослого человека в сверхчеловеческой силе и жестокости. Девочки сопроводили допрос традиционными кривляньями. Поймав главаря общины, магистрат вздохнул с облегчением.

К сожалению, на воле пока оставались сподвижники Баррафса. Джон Уиллард, ранее участвовавший в арестах, сам попал в обвиняемые после того, как отказался подписать несколько ордеров на арест. Решающей уликой против него стала его неспособность прочитать МОЛИТВЫ ГОСПОДУ, что считалось результатом работы дьявола. Произнести слово Божье под силу только честному христианину. Вместе с Уил-лардом и собственной внучкой Маргарет арестовали и Джорджа Джекоб-са, ранее выступавшего против процесса. Джекобс также не смог прочитать МОЛИТВУ, а его служанка Сара Черчхилл заявила, что видела его имя в книге дьявола.
Как и Мери Уоррен, Черчхилл потом пожалела о содеянном, увидев своего хозяина перед судом. Но девочки тут же восстали против нее, утверждая, что и сама она подписалась в книге. Она сначала покаялась, потом отказалась от своих показаний. Не в силах забыть свое притворное покаяние, Черчхилл жаловалась, что все верили ее обвинениям, но усомнились в ее правоте, как только она попыталась говорить о чьей-то невиновности. Ее репутация обвинителя осталась незапятнанной, и она снова оказалась в компании с девочками.

Суды, приговоры и казни. Как отмечалось ранее, до получения Массачусетсом новой хартии формальные судебные процессы не проводились, и все обвиненные просто сидели в тюрьме. В мае 1692 года прибыл новый губернатор сэр Уильям Фипс и привез хартию. Не желая в одиночку связываться с этим ведьмовским притоном, Фипс создал для процесса над ведьмами специальный Гласный Окончательный суд. Теперь в нем заседали лейтенант-губернатор Уильям Стафтон в качестве председателя, Бартоломью Гедни, Джонатан Корвин, Джон Хаторн, Натаниэль Солтонстолл, Питер Серджент, Уэйт Стилл Уинтроп, Сэмюэл Сьюэлл и Джон Ричарде. Все они относились к уважаемым членам колонии, многие уже принимали участие в расследовании деятельности ведьм и арестах.

К концу мая в тюрьме томилось около ста человек, обвиненных девочками. Самыми заметными обвиняемыми были Элизабет Кери, Марта Кэрриер и Джон Элден, сын Джона и Присциллы Элден из Плимута. Судья Гедни сначала усомнился в том, что такой уважаемый морской капитан, как Элден, оказался вовлеченным в колдовство, но при виде визжащих и кричащих девочек убеждал Элдена покаяться. Тот отказался и отправился в темницу. Позже он бежал в Нью-Йорк. Элизабет Кери пришла в суд по доброй воле, узнав о готовящемся обвинении. Там она выяснила, что ее призрак не причинял девочкам вреда до тех пор, пока они не опознали ее.

Марта Кэрриер возглавила список обвиняемых из Эндовера, Массачусетс, который позже включил в себя 43 человека. Кэрриер демонстративно отказывалась признать, что терзала девочек или видела какого-то «черного человека». Но чем тверже стояла она на своем, тем сильнее корчились девочки. В конце концов Кэрриер связали по рукам и ногам, так как в соответствии с тогдашними суевериями связанная ведьма не могла причинить вреда.

Первое заседание Гласного Окончательного суда состоялось 2 июня. Он не тратил много времени на расследование виновности ведьм и чтение приговора. Первой на скамью подсудимых попала Бриджит Бишоп, и ее признали виновной. Председатель суда Стафтон подписал ей смертный приговор 8 июня, а еще через два дня ее повесили, а тело по обычаю бросили в яму на салемском ХОЛМЕ ВИСЕЛИЦ, так как ведьмы не заслуживали христианского погребения. Вскоре после начала заседаний судья Солтонстолл вышел из состава суда, недовольный ходом процесса и тем, что в качестве улик использовались видения девочек. Такая позиция привела к обвинению его самого в колдовстве.
Вопрос, могут ли считаться доказательством видения, возникал в ходе процесса неоднократно. Заключался он не в том, существовали ли призраки в действительности, но в том, мог ли Бог позволить дьяволу нападать на девочек в облике таких невинных личностей. Если дьявол не мог принимать образ человека, то ценность показаний девочек равнялась нулю. Если же он мог это сделать, то как вообще отличить виновного и невинного? Суд обратился за советом к духовенству колонии, и 15 июня священники с Икризом и Коттоном Матерами во главе предложили суду не слишком доверять видениям, если они являются единственными уликами. Более надежными считались доказательства типа «появления в поле зрения», когда приход ведьмы заставлял жертву страдать, или прикосновения, когда страдания жертвы заканчивались, если ведьма трогала ее. Тем не менее священники похвалили суд за усердие и высказались за «суровое наказание для тех, чья богопротивная деятельность доказана».

Председатель суда Стафтон ао самой смерти верил в то, что Бог не позволит дьяволу принять облик невинного человека, и процесс ускорился. Следующими судили Сюзанну Мартин, Сару Гуд и Ребекку Нурс. Мартин и Гуд приговорили сразу, а Нурс сначала оправдали. У девочек тут же начались ужасные припадки, и Стафтон встревоженно спросил у заседателей, уверены ли они в своем мнении. Заседатели посовещались и сочли Ребекку виновной. Ее друзья пытались спасти ее, подав прошение о помиловании губернатору Фипсу. Он сначала согласился, но вскоре аннулировал свой приказ.

30 июня суд приговорил Сару Уайлдс и Элизабет Хау. Хау из Топсфилда прекратила припадки Джона Индейца, коснувшись его, и на нее сразу же посыпались обвинения в том, что она насылала порчу на детей и животных. Любопытно, что в ходе процесса одна из пострадавших обвинила в колдовстве преподобного Сэмюэла Уилларда, пастора молельного дома Старого Юга в Бостоне. Он был духовником трех судей, и суд взял его под свою защиту, выразив порицание обвинявшей и объяснив публике, что она имела в виду Джона Уилларда, который уже сидел в тюрьме.

Казнь Нурс, Хау, Мартин, Сары Гуд и Сары Уайлдс состоялась 19 июля. Ревностный охотник на ведьм Нойес призвал Сару Гуд покаяться, на что она ответила: «Я не больше ведьма, чем ты колдун, и если ты лишишь меня жизни, Бог заставить тебя пить собственную кровь». Нойес умер в 1717 году предположительно от внутреннего кровоизлияния, захлебнувшись своей кровью. Всех, кроме Нурс, оставили в яме на холме; ее тело тайно вывезла с холма семья, чтобы предать земле.

Колдовство в других приходах. Теперь сила девочек выросла до такой степени, что они стали непобедимыми. Они превратились в знаменитостей колонии. К ним обращались жители окрестных городов с просьбой окинуть их поселения своим сверхчувственным взглядом и отыскать ведьм, повинных в различных несчастьях: болезнях, плохих урожаях и падеже скота. Больше всех пострадал город Эндовер, который, по словам девочек, просто кишел ведьмами. В этом рассаднике возникла новая проблема - девочки не знали никого по именам, и им приходилось идентифицировать преступников по возникновению припадков перед воротами домов и исцелению прикосновением. Многие в городе предпочли покаяться, так как поняли, что только покаяние спасает от виселицы. Упорствовавшие в своей лжи попадали в петлю.

В число обвиненных девочками людей попали некоторые именитые граждане Эндовера, например, мировой судья Дадли Бредстрит, сын бывшего губернатора колонии. Вместе с ним обвинение пало и на его брата Джона. Чтобы избежать ареста, оба брата со своими женами покинули колонию. Также в Эндовере казнили за ведьмовство двух собак. Некий горожанин, обвиненный девочками, называемый в отчете «достойным джентльменом из Бостона», подал на них в суд за клевету, требуя 1000 фунтов в качестве возмещения морального ущерба. После этого потерпевшие предпочли отправиться осматривать другие города.

Казни продолжаются. В следующую группу осужденных Гласным Окончательным судом вошли Элизабет и Джон Проктор, Джон Уил-лард, Джордж Баррафс, Джордж Джекобс и Марта Кэрриер. Суд отложил казнь Элизабет Проктор из-за ее беременности, и эта отсрочка спасла ей жизнь. Сыновья Кэрриер под пыткой покаялись в связях с нечистой силой^Внуяка Джекобса, Маргарет, дала показания, что ее дед - колдун, но позже отреклась от них. Ей никто не поверил, но саму ее все-таки оправдали.
Уиллард, Джекобс, Кэрриер, Баррафс и Джон Проктор взошли на ХОЛМ ВИСЕЛИЦ 19 августа. Перед смертью Баррафс поразил собравшуюся толпу, полностью прочитав Молитву Господу. Среди людей начался шум, они требовали освободить Баррафса. Это пожелание натолкнулось на крики пораженных девочек. Они утверждали, что Баррафс прочитал Молитву при помощи «черного человека». В те времена считалось, что дьявол не может читать Молитву, и настроение толпы ухудшилось. Беспокойство людей подавил преподобный Коттон Матер. Он объяснил, что, во-первых, Баррафса не посвятили в духовный сан, а во-вторых, дьявол, как известно, способен превратиться даже в белоснежного ангела, если ему это угодно. Когда толпа угомонилась, Коттон Матер приказал продолжать казнь. Как и раньше, тела сбросили в неглубокую яму, едва присыпав землей, так что рука и подбородок Баррафса остались открытыми.

Еще пятнадцать ведьм предстали перед судом и были признаны виновными в сентябре. Четверо из них покаялись, чтобы предотвратить казнь и спасти свои души. Еще трое избежали смерти либо из-за беременности, либо благодаря покаянию, либо попросту сбежав из тюрьмы. Оставшихся восьмерых - Марту Кори, Мери Исти, Элис Паркер, Энн Пудитер, Маргарет Скот, Уилмотта Редда, Сэмюэла Уордвелла и Мери Паркер повесили 22 сентября.

Основанием для осуждения Элис Паркер, Энн Пудитер и Уилмотта Редда послужили видения девочек. Мери Паркер прошла испытание в суде на исцеление прикосновением, вызвала кровотечение изо рта Мери Уоррен и сделала прокол на ее руке. Окончательно запуганный Сэмюэл Уордвелл сознался в том, что подписал книгу дьявола в обмен на обещание богатства. Позже он отрекся от своего покаяния, но суд учел только первое признание. Во время казни Уордвелл закашлялся, вдохнув дым от трубки палача. Девочки, как всегда в первых рядах, закричали, что это дьявол мешает ему покаяться.

Джайлса Кори задавили до смерти 19 сентября за то, что он отказался признать правомочность суда. Богатый землевладелец Кори знал, что, если суд признает его виновность, его имущество отойдет короне. Он подумал, что, если он не признает права суда, его нельзя будет судить и приговорить, и он таким образом сохранит свое имущество. Рассерженный суд приговорил Кори к «строгой и мучительной казни». Его привезли на салемские поля, распластали на земле и положили сверху большую деревянную доску. На доску стали по одному класть камни. Через некоторое время вес стал столь велик, что у Джайлса вывалился язык изо рта. Шериф Джордж Корвин тростью запихал его обратно. На все вопросы Кори отвечал требованием увеличить груз. На него навалили еще камней, пока его совсем не раздавило. Энн Патнем сочла такое наказание справедливым. По ее утверждению, Джайлс согласился подписать книгу после того, как дьявол пообещал ему, что он никогда не попадет на виселицу.

Истерия стихает. Тогда, в конце сентября, толпа еще не знала, что это последние казни. Священники колонии, ранее высказывавшие сомнения в убедительности призрачных видений как улик, теперь окончательно восстали против использования их в качестве доказательств на суде. Число обвинителей выросло до 50 человек, заставив даже опытных охотников за ведьмами, таких как преподобный Джону Хейл, усомниться в возможности наличия такого количества ведьм и подписавших договор с дьяволом в маленькой колонии. У потерпевших девочек началось головокружение от успехов и они посмели обвинить жену губернатора леди Фипс. Это была последняя капля. 29 октября губернатор Фипс распустил Гласный Окончательный суд.

Но тюрьмы все еще ломились от обвиненных в ведьмовстве, и губернатор Фипс попросил Верховный Суд оказать содействие в завершении процесса. В состав новой судебной коллегии вошли Уильям Стафтон (опять в качестве председателя), Джон Ричарде, Уэйт Стилл Уинтроп, Сэмюэл Сьюэлл и Томас Данфорт. Все, кроме Данфорта, уже заседали в Гласном Окончательном суде, но за исключением Стафтона все они докладывали губернатору о своей неудовлетворенности процессом и необходимости повторного рассмотрения. Губернатор согласился. Теперь судебные заседания проводились не только в Салеме, но и в других местах, пострадавших от ведьм. Что наиболее важно, видения не считались теперь доказательством причастности человека к ведьмовству.

Без этой улики суд выносил практически только оправдательные приговоры. Только троих признали виновными, и Стафтон поспешно подписал смертные приговоры им и еще пятерым, осужденным в сентябре. Но губернатор Фипс, утомленный непримиримостью Стафтона, помиловал всех восьмерых. Следующее заседание суда состоялось 25 апреля, а 9 мая он собрался в последний раз. Все обвиняемые были оправданы. Так закончился этот кошмарный процесс. В мае Титубу выпустили из тюрьмы и продали в рабство, чтобы окупить расходы по ее содержанию.

Что было потом. Отказ от использования видений в качестве улик поставил колонию перед тяжелой дилеммой: было ли их использование ошибкой или обвиняемые действительно совершили грехи, в которых каялись, и процесс сохранил добрые отношения между пуританами и Господом? В первом случае государство совершило убийство, подрывающее его собственные основы. А если видения не доказывают факта ведьмовства, то можно ли его доказать хоть как-нибудь?

В конце концов все произошедшее стало рассматриваться как нарушение соглашения Господа с Новой Англией; не просто судебная ошибка, но тяжкий грех, нуждающийся в искуплении. Участники процесса: Коттон и Инкриз Матеры, духовенство, магистрат, даже обвинители - все страдали от болезней и неудач в годы, последовавшие за трагедией. Сэмюэлу Пэррису пришлось оставить пост священника в Салеме. В 1706 году младшая Энн Патнем просила прощения у деревни. Задолго до этого, 14 января 1697 года, пуританское духовенство призвало ее для публичного покаяния и унижения. С церковной кафедры в это утро ее признания слушал Сэмюэл Сьюэлл.

С 1703 года колониальные власти Массачусетса приступили к реабилитации осужденных и казненных. Удивительно, что пострадавшим в ходе процесса и их семьям выплатили финансовое возмещение. В 1711 году власти Массачусетсского залива впервые в правительственной практике добровольно компенсировали ущерб жертвам судебной ошибки.

Уже в 1693 году Инкриз Матер написал в книге «Случаи пробуждения совести, касающиеся злых духов в человеческом облике», что обнаружить ведьму практически невозможно, поскольку решение вопроса базируется на предположении, что Господь не допустил абсолютно точного воплощения дьявола в человеке, тогда как и Бог, и Дьявол находятся вне сферы человеческого понятия. Общее впечатление выразил в своей книге «Попытка проникновения в природу колдовства» (1697) преподобный Джон Хейл, некогда поддерживавший охоту на ведьм. «Я глубоко сожалею о тех печальных последствиях, которые возымело наше действие, и о невозможности исправить что-либо». Участники событий, продолжает он, не имели намерения совершить зло, но «так велика оказалась сила мучений и плача пострадавших, а также влияние предыдущих прецедентов, и столь темны были дни, что мы шли как в тумане, не видя дороги».

Салемское наследство. Истерия 1692 года до сих пор привлекает в Салем и соседний с ним Денвере множество туристов. Холм Виселиц, некогда расположенный далеко от города и служивший местом казней и захоронения ведьм, давно застроен жилыми домами. Согласно легенде, в этих местах можно встретить призраки казненных. Дом ведьм, реставрированное жилище судьи Джонатана Корвина, открыт для осмотра. Посетителям показывают небольшое помещение, в которое магистрат вызывал дрожащих горожан, чтобы решить, нужно ли обвинить их и предать суду. Тюрьмы уже не существует, но подвал воссоздан в помещении музея «Салемский подвал ведьм». Вся история процесса подробно изложена в экспозиции Музея ведьм, расположенного в бывшей церкви. Этот музей ежегодно посещают 140 000 человек.

Бич и молот. Охота на ведьм в XVI-XVIII веках [с иллюстрациями] Антология

Салемские ведьмы

Салемские ведьмы

Год 1692-й выдался для Новой Англии особенно неспокойным. Это было время политической нестабильности: Инкриз Мафер отправился в Англию, чтобы в судебном порядке прояснить вопрос управления колонией. Французы грозили нападением, индейцы вышли на тропу войны. Бремя налогов было непосильным (в 1691 г. колониальное правительство затребовало 1346 фунтов), зима - суровой, торговля страдала от пиратов, повсюду бушевала оспа. Да и внутренние деревенские распри из-за неустановленных границ земельных владений и собственности на те или иные участки только подливали масла в огонь.

Для людей, воспитанных в жестких рамках евангелического мировоззрения, было совершенно ясно, что все беды и напасти 1692 г. - от дьявола. Пуритане Новой Англии никогда не забывали о нем, а также о его помощниках на земле - ведьмах. Вера в сверхъестественное не подвергалась сомнениям. О ведьмах и одержимости демонами говорилось в Библии; законы Массачусетса превратили заповеди Моисея в юридическую норму. Ведовство было частью мировоззрения колонистов, тем более значительной, что Массачусетс был не колонией и не республикой, а теократией. Это означает, что взгляды, которых придерживались священники, становились здесь законом Божиим и законом человеческим. Контроль Церкви над государством отчасти объясняет, почему в Массачусетсе всеобщая истерия и охота на ведьм вспыхнула как раз тогда, когда повсюду подобные настроения угасали (напомним, что в Англии последнюю ведьму казнили в 1685 г.). Ересь рассматривалась и как преступление политическое, пуритане верили, что в намерения ведьм «входило уничтожить Салем, начав с дома священника, разрушить Церковь и утвердить на их месте царство сатаны». Аналогичные соображения посетили и англичанина Джона Эвелина, который в своем дневнике записал (4 февраля 1693 г.): «Неслыханные рассказы о расцвете ведовства в Новой Англии; мужчины, женщины и дети вступали в союз с дьяволом, угрожая ниспровержением правительству».

Непосредственной причиной «ниспровержения» послужили несколько незамужних молодых женщин, которые наведывались в дом преподобного Сэмюэла Парриса послушать сказки его рабыни Титубы, негритянки из Вест-Индии. Дочь священника Элизабет, которой в ту пору было 9, и ее кузина Абигайл, 11 лет, испытали в результате столь сильное эмоциональное возбуждение, совпавшее к тому же с началом периода полового созревания, что у них начались припадки: девочки истерически всхлипывали и бились в конвульсиях. Припадки Элизабет не прекратились и после того, как ее отправили жить в дом Стивена Сэмюэла Сьюэлла (брата судьи Сэмюэла Сьюэлла, который позднее отказался от участия в процессе). В первом опубликованном отчете о возмущениях в Салеме, который назывался «Краткое и истинное повествование» (1692), Деодат Лоусон, предшественник преподобного Сэмюэла Парриса, рассказывал, как Абигайл на его глазах «подбежала к огню и стала выхватывать из него горящие головни и разбрасывать их по дому; а потом с разбегу забралась на заднюю стенку очага, точно хотела вылезти в дымовую трубу».

Элизабет Паррис и Абигайл Уильямс первыми бросили вызов всему миру взрослых: они нарушали законы, демонстрировали непослушание, презрение к авторитетам и даже шли на прямое нарушение норм и правил со смелостью, которая малолетним преступникам нашего времени и не снилась. Маленькая Элизабет, воспитанная строжайшим отцом, швырнула Библию через всю комнату, и это сошло ей с рук. Абигайл, которая жила в доме Парриса, стала центром всеобщего внимания в торжественный день 11 марта, когда все постились ради избавления от колдовства: она вопила и носилась так, что сорвала все молитвы. В воскресенье, 20 марта, во время проповеди, которую должен был читать гость дома, преподобный Деодат Лоусон, Абигайл устроила беспримерной наглости представление, и никто не сказал ни слова, все только удивлялись. Вот как описывает происшествие сам Лоусон:

Когда пропели псалмы, Абигайл обратилась ко мне: «А теперь вставай и говори свой текст». После того как он был прочитан, она сказала: «Это очень длинно». После полудня, когда я сослался на свое учение, Абигайл Уильямс заявила: «А я и не знала, что у тебя есть какое-то учение. Если ты о нем и говорил, то я забыла».

Позднее, во время допроса Джона Проктора, Паррис, который выступал в роли секретаря, записал:

Пока мы расспрашивали обо всем этом, готовясь записать его слова, Джон (индеец) и Абигайл шумели так, что нам пришлось вывести их, и только тогда я смог сделать эту запись.

Это было только начало, но именно из истерических припадков перевозбужденных подростков развилось позднее обдуманное притворство девушек постарше. Роберт Калеф, купец из Бостона, который наблюдал все происходящее, отмечал, как с самого начала девушки у себя дома принимали «всякие странные позы, делали причудливые движения, произносили глупые смехотворные речи, из которых ни они сами, ни окружающие ничего не могли понять».

Из этих старших девушек Энн Патнам была самой младшей - в начале событий ей было всего 12. Элизабет Хаббард, работавшей на своих дядю (доктора Уильяма Григгса) и тетку, было 17 лет; Мэри Уолкотт - 16; Мэри Уоррен, служанке в доме Джона и Элизабет Проктор, - 20; Мерси Льюис, еще одной служанке (из дома Патнамов), - 19; Сьюзен Шелдон и Элизабет Бут по 18 лет. Эти восемь «сучек-ведьмочек», как их назвал Джордж Джейкобс, один из обвиняемых, и были заводилами. Однако помимо них нашлись и другие молодые люди, которые вели себя странно и тоже обвиняли соседей, - Сара Черчиль, двадцатилетняя служанка Джорджа Джейкобса, Сара Траск, 19 лет, Маргарет Реддингтон, 20 лет, Фиби Чандлер, 12 лет, и Марта Спрейг, 16 лет.

Когда закончился процесс, все эти подростки повзрослели на один год, и суд именовал их «взрослыми людьми». Даже двенадцатилетнюю Энн Патнам, не по годам развитую девочку, в суде называли не ребенком, а «незамужней женщиной».

Не далее чем в 1668 г. общественное мнение чрезвычайно занимало явление одержимости, которому приписывали происшествие с детьми Гудвинов в Бостоне. Детям Гудвинов принадлежит не последнее место в большой плеяде детей-обвинителей. Губернатор Массачусетса Томас Хатчинсон заметил: «Дети из Салема вели себя так, что не оставалось никаких сомнений - истории об одержимых детях в Новой Англии читали вслух или передавали из уст в уста».

Учитывая, что традиция приписывать неоднозначное поведение подростков вмешательству потусторонних сил уже тогда была не нова, нет ничего удивительного в реакции общественности Салема на поведение детей. Местный врач, доктор Уильям Григгс, который приютил в своем доме одержимую девочку, и местные священники поставили диагноз: ведовство. Местные судьи нашли подозреваемых, на которых можно было свалить выходки девочки, и доказали правильность выводов врача и священников.

Хотя ни у врача, ни у священников не нашлось иных объяснений странностям поведения подростков, кроме ведовства, один из обитателей колонии внес практическое предложение, как остановить его проявления. «Если этим девчонкам дать волю, так мы все тут скоро станем ведьмами и демонами; так что надо бы их привязать к столбу да и выдрать как следует». Его предложение оказалось эффективным, ибо, по свидетельству Джона Проктора, когда его служанка Мэри Уоррен «впервые забилась в припадке, он посадил ее за прялку и пригрозил выпороть; припадок немедленно прекратился, но, увы, не надолго: на следующий день ему пришлось уехать из дома, и все началось с начала».

Итак, советом Проктора пренебрегли, и население Салема предпочло сверхъестественное объяснение рациональному. Мэри Сибли, тетушка Мэри Уолкотт, невольно разожгла всеобщее любопытство следующим поступком. Она позвала мужа Титубы, индейца Джона, и попросила его сделать «ведьмину лепешку». Новоанглийский альманах того времени приводит рецепт: «От лихорадки. Возьми ячменной муки, перемешай с детской мочой, запеки и скорми собаке. Если ее затрясет, значит, ты излечишься». Возможно, миссис Сибли также надеялась, что если собака заболеет, то девочки расскажут, кто и как наслал на них недуг. Когда преподобный Сэмюэл Паррис наконец осознал, что творится у него под самым носом, разгорелся настоящий пожар.

Вот так обыкновенные шалости подростков превратились в громкое дело. Возможно - хотя утверждать что-либо трудно, - дети ухватились за идею преследующих их призраков, чтобы уйти от наказания за свое ни на что не похожее поведение. Постепенно уловка стала обрастать все новыми и новыми сложностями. Титуба была первой, кто рассказал суду о призраках соседей, которые приходят к ним и пытаются переманить их на службу дьяволу. На прямой вопрос: «Кто доставляет вам мучения?» - не последовало столь же прямого ответа, и тогда судьи стали задавать наводящие вопросы, на которые пришлось все же отвечать. Первыми жертвами, чьи имена прозвучали в суде, стали, как и следовало ожидать, наиболее беззащитные члены общины: Титуба, рабыня-негритянка, Сара Гуд, нищенка, имевшая обыкновение курить трубку, и Сара Осборн, калека, которая трижды побывала замужем. У Марты Кори, четвертой обвиняемой, был незаконнорожденный сын-полукровка. Девочки, после того как возвели напраслину на ни в чем не повинных людей и увидели ужасающие последствия, к которым их обвинения привели, испугались еще сильнее и уже ни за что не хотели говорить правду.

29 февраля 1692 г. Саре Гуд предъявили обвинение в преступном использовании и применении «неких отвратительных искусств, известных под названием колдовства и ведовства», от чего Сара Биббер, Элизабет Хаббард и Энн Патнам «мучились, страдали, не знали покоя, испытывали боль, худели и чахли». 1 марта 1692 г. провели предварительное слушание, которое выявило готовность общины преследовать ведьм, а также послужило пробной моделью для последовавших судебных разбирательств; юные обличительницы тоже чем дальше, тем больше оттачивали свое мастерство. Судья Джон Готорн (предок Натаниеля Готорна) и судья Джонатан Корвин, оба жители Салема, твердо верили во всякую чертовщину и ведовство:

Вопрос: Сара Гуд, с кем из злых духов ты знакома?

Ответ: Ни с кем.

В.: Разве ты не подписывала договор с дьяволом?

О.: Нет.

В.: Зачем ты вредишь этим детям?

О.: Я ничего им не сделала. Да и не опустилась бы никогда до этого!

В.: Тогда кому ты поручила вредить им?

О.: Я никому этого не поручала.

В.: Какую тварь ты наняла для этого?

О.: Никакую - на меня возвели напраслину.

В дальнейшем следствие постоянно прибегало к этому приему: видя, что ответы обвиняемой не дают никакого основания для вынесения приговора, судьи обращались за помощью к обвинителям. «Судья Готорн велел детям, всем до единого, посмотреть на нее и сказать, та ли это особа, которая вредит им. Они посмотрели на нее и ответили, что она одна из тех». В доказательство своих слов девочки завопили, словно от боли, и начали прикидываться, будто их кто-то щиплет или кусает или у них отнимаются руки и ноги. По всей видимости, на том этапе разбирательств еще не все девочки знали, кого из них мучает дух, так как в протоколе сказано: «Вскоре все забились в припадке».

Получив наглядные доказательства способности Сары Гуд насылать порчу, судья Готорн стал требовать, чтобы она назвала имена сообщников:

Вопрос: Ну, так кто же это был?

Ответ: Не знаю, кто-то из тех, кого вы приводили в молельный дом.

В.: Мы привели в молельный дом тебя.

О.: Да, и еще двоих.

В.: Так кто же из них мучает детей?

О.: Осборн.

Девочки не только исправно заходились в припадках каждый раз, когда обвиняемая появлялась в зале суда, но и подтверждали свидетельства друг друга, предсказывая, когда у той или иной начнутся конвульсии. Во время допроса Уильяма Гоббса «Абигайл Уильяме сказала, что он подбирается к Мерси Льюис, и та сразу же забилась в припадке. Тогда упомянутая Уильяме крикнула: „Он подходит к Мэри Уолкотт”. И упомянутая Мэри тут же упала в конвульсиях». Не отдавая себе отчета в том, насколько верны его слова, судья Готорн так охарактеризовал девочек во время допроса Ребекки Нерс: «Они обвиняют тебя в причинении вреда им, и если ты считаешь, что они делают это со злым умыслом, то в твоих глазах они все равно что убийцы».

Показания девушек, данные под присягой, мало чем отличаются друг от друга. Стоит убрать имена обвиняемых, и одно обвинение подойдет любому из них. К примеру, Элизабет Бут так обвиняла Джона Проктора:

Свидетельские показания Элизабет Бут, восемнадцати лет, которая под присягой подтвердила, что с тех пор, как началась ее болезнь, ее безжалостно преследует сосед, Джон Проктор-старший собственной персоной или его призрак. Также она видела, как Джон Проктор-старший собственной персоной или его призрак преследовал и мучил Мэри Уолкотт, Мерси Льюис и Энн Патнам-младшую, которых он щипал, выворачивал им конечности и едва не задушил. Jurat in curia (в этом она клянется суду).

Через три с лишним месяца Мэри Уолкотт воспользовалась этой же формулой в обвинении против Абигайл Фолкнер:

Свидетельские показания Мэри Уолкотт, которая подтверждает, что примерно 9 августа на меня набросилась женщина, которая сообщила, что ее имя - Абигайл Фолкнер. 11 августа, когда эту женщину вызвали в суд, она снова ужасно мучила меня все время допроса. Я видела, как Абигайл Фолкнер сама или ее призрак мучил и терзал Сару Фелпс и Энн Патнам. И я искренне верю, что Абигайл Фолкнер - ведьма и что она часто доставляла мучения мне и другим упомянутым особам при помощи ведовства.

Как только девушки заходили в тупик и не знали, что говорить дальше, к ним на выручку приходила другая свидетельница, мать Энн Патнам, миссис Патнам. При чтении протоколов суда становится ясно, что именно она руководила поведением дочери.

Вторая взрослая свидетельница, которая часто появлялась в зале суда, тридцатишестилетняя Сара Биббер, упомянута в числе истиц в первом обвинительном акте от 29 февраля. Сохранились 10 показаний, которые она дала против уважаемых людей. Обычно она удовлетворялась тем, что поддерживала обвинения девушек. В деле Ребекки Нерс она, к примеру, подтвердила, что видела призрак: «Я видела призрак Ребекки Нерс… которая жестоко терзала и мучила Мэри Уолкотт, Мерси Льюис и Абигайл Уильяме: щипала их и едва не задушила». В этом она поклялась перед судом.

Однако друзья и родственники миссис Ребекки Нерс устроили ей настоящий перекрестный допрос. Сара Нерс, дочь Ребекки, заподозрила подвох и выступила с таким заявлением: «Я видела, как матушка Биббер вытащила из своего платья несколько булавок, зажала их между пальцами и сжала руками колени. Закричав от боли, она заявила, будто это матушка Нерс мучает ее. В этом я готова поклясться».

Немного погодя и соседи выступили со своими показаниями по поводу Сары Биббер. Джон и Лидия Портер назвали ее «женщиной неуправляемого, вспыльчивого нрава, на которую находили странные припадки всякий раз, когда ей перечили». Их слова подтвердил Ричард Уокер. Свидетельства других людей, с которыми Бибберам доводилось делить кров, поставили под сомнение правдивость показаний Сары Биббер. К примеру, она «часто говорила о людях дурное и неправду и еще чаще вслух желала людям всякого зла». Многие соседи подтверждали, что «она могла забиться в припадке, когда хотела».

Чем скорее обвиняемые признавали свою вину, тем меньше наговаривали на них девушки-обвинители. Вообще в Салеме людей вешали не за то, что они сознавались в ведовстве, а за то, что отрицали это. Никого из тех, кто признал себя колдуном или ведьмой, не казнили, хотя если уж ведовство считалось уголовным преступлением, то сознавшегося преступника следовало бы наказать.

На самом деле признание означало отсрочку смертного приговора, ибо тогда свидетели обвинения не могли уже устраивать сцен. Во время допроса Мэри Уоррен «припадки страдалиц прекратились, как только она начала сознаваться, хотя до этого все очень мучились». Как только Титуба созналась, Энн Патнам и Элизабет Харрис в один голос заявили: «Она перестала меня мучить и с тех самых пор почти не являлась мне». А преподобный Фрэнсис Дейн отметил: «Среди нас то и дело ходили слухи, что их (обвиняемых) отпустят, если они признают свою вину». С другой стороны, Сэмюэла Вардвелла, который первым признался, но позже взял свои слова назад, все же казнили. Всего же из 150 обвиняемых 55 признали свою вину, чтобы затянуть вынесение приговора.

Когда процесс начал набирать обороты, только две девушки оказались достаточно совестливыми, чтобы сознаться в обмане; остальные, до смерти боясь разоблачения, проявили такую враждебность к раскаявшимся, что тем ничего не оставалось, как взять свои слова обратно и вернуться в ряды обвинителей.

Сара Черчиль, служанка Джорджа Джейкобса, была одной из самых молчаливых участниц этого процесса. Когда Джейкобса задержали и допросили, она отказалась мошенничать дальше. Остальные девушки немедленно выставили ее ведьмой. Напуганная таким поворотом событий, она передумала и переметнулась на сторону пострадавших от ведовства.

Совесть, однако, не давала девушке покоя, и она поделилась сомнениями с Сарой Ингерсолл, незамужней дочерью дьякона Натаниеля Ингерсолла, который был столпом салемской общины и в качестве служителя Церкви, и в роли содержателя местного «заведения», или постоялого двора. Сара выступила в суде со своими показаниями, но судьи не обратили на них внимания, равно как не обратили они внимания и на показания, изобличающие Сару Биббер:

Показания Сары Ингерсолл, тридцати лет от роду, которая рассказала, что Сара Черчиль пришла к ней после допроса, заливаясь слезами и ломая руки, как будто какое-то горе было у нее на душе. Я спросила, что ее мучит. Она ответила, что погубила себя. Я спросила как. Она сказала, что оболгала себя и других, заявив, что прикасалась к книге дьявола, хотя на самом деле никогда этого не делала. Я сказала ей, что верю, что она прикасалась к этой книге. Но она заплакала еще сильнее и закричала: «Нет, нет, нет, никогда, никогда я этого не делала!» Тогда я спросила, почему же она сказала, что это было. Она ответила, что ее запугали, что ее грозили посадить в темницу вместе с мистером Барроузом. И так несколько раз она приходила ко мне и жаловалась, что погубила свою душу, оболгав себя и других… Еще она пожаловалась, что всего раз рассказала мистеру Нойсу о том, что прикасалась к дьявольской книге, и он поверил ей. Но, если бы она даже сотню раз повторила ему, что никогда не прикасалась к этой книге, он бы ей ни за что не поверил.

Другой отступницей - тоже на время - стала Мэри Уоррен, служанка Прокторов. Судьба, постигшая Прокторов, могла и образец здравого смысла довести до безумия. Джон и его жена Элизабет были в тюрьме. Мэри Уоррен оставили присматривать за их пятью детьми (младшему было три года). Чрезмерно усердный шериф, взяв правосудие в свои руки, конфисковал собственность семьи.

Он пришел в дом, похватал все добро и провизию, какая попалась ему под руку, увел скотину, которую продал потом за полцены, а что не сумел продать, то забил на мясо и отправил в Вест-Индию; выплеснул пиво и унес бочонок, вылил похлебку и унес горшок, так что кормить детей стало нечем.

Как и Сара, Мэри не могла заставить себя показывать против своего хозяина. Но, вместо того чтобы присоединиться к соседям, которые в количестве 52 человек составили и подписали петицию в защиту Джона Проктора, она поделилась сомнениями с товарками. Почуяв опасность, Энн Патнам, Мерси Льюис, Мэри Уолкотт и Абигайл Уильяме обвинили Мэри Уоррен в ведовстве.

Судьи и бывшие подруги преследовали Мэри с 21 апреля по 12 мая, пока она наконец не признала, что призрак Джона Проктора не дает ей покоя. Вопросы, которые ей задавали, вращались в основном вокруг книги дьявола: ставила она в ней свою подпись или нет. Девушка созналась, что пальцем нарисовала там черный знак. Но вот во что именно она окунула свой палец, чтобы поставить этот знак - в слюну, пот или «сидр, который пила перед этим», - девушка затруднялась ответить. Когда ее заключили в тюрьму и давление со стороны судей ослабло, она признала:

«Когда я была больна, то мне казалось, будто я вижу призраки сотен людей». Она говорит, что с головой у нее было не все в порядке, так что она не может сказать, что именно говорила тогда. А теперь упомянутая Мэри утверждает, что, выздоровев, она не может с уверенностью сказать, что и впрямь видела призраки в указанное время.

Преступления других несовершеннолетних обличителей ведьм можно хотя бы отчасти оправдать тем, что они страдали от эпилептических или спастических припадков или умственного расстройства. Но преступлениям салемских девушек никакого оправдания нет. Ни пока шел процесс, ни даже когда начались казни, ни одна из девушек ни разу не проявила ни малейших угрызений совести или раскаяния (за исключением Сары Черчиль и Мэри Уоррен). Они прекрасно отдавали себе отчет в том, что делают. Все их поступки на протяжении 1692 г. указывают на то, что девушки сознательно шли на преступление, причем без всяких на то причин, просто так, для забавы. 28 марта в трактире Ингерсолла одна девушка заявила, будто видит призрак миссис Проктор, которая пришла мучить ее. Миссис Ингерсолл «ответила девушке, что она лжет, в комнате никого нет. Тогда девушка сказала, что сделала это просто для забавы: „Надо же и позабавиться когда-нибудь”».

Некоторые юные обвинительницы так вошли во вкус, что не могли остановиться, даже когда процесс давно закончился, и в акте отмены решения о лишении гражданских прав от 1711 г. сказано: «Некоторые истицы и свидетели обвинения… обнаружили с тех пор свой злобный и порочный нрав». Единственным документом, подтверждающим бессмысленную злобу выдвинутых тогда обвинений, является признание Энн Патнам, которое она сделала 14 лет спустя, в возрасте 26 лет:

Я желаю покаяться перед Богом за ту печальную и скорбную роль, которая по воле Провидения выпала на долю семьи моего отца в 1692 году; в том, что мне в детстве привелось волей Господней стать орудием обвинения нескольких человек в тяжком преступлении, через что они расстались с жизнью, однако теперь у меня есть все основания считать, что те люди не были виновны. В то печальное время сатанинское наваждение обмануло меня, и я боюсь, что вместе с другими стала, хотя и без всякого злого умысла или намерения с моей стороны, орудием в чужих руках и навлекла на свою голову и на головы моего народа проклятие невинно пролитой крови; честно и прямо перед лицом Бога и людей заявляю, что все, сказанное или сделанное мною тогда, было сказано и сделано не по злобе или из недоброжелательства к кому-либо, ибо ни к кому из них я таких чувств не питала, но единственно по невежеству в результате сатанинского наваждения.

И в особенности за то, что я стала главным орудием гибели матушки Нерс и двух ее сестер, я желаю быть повергнутой во прах и униженной, поскольку я вместе с другими стала причиной такого страшного бедствия для них самих и для их семей; по этой причине я желаю пасть ниц и молить прощения у Господа и у всех тех, кому я причинила столько обид и горя, у тех, чьи родственники пострадали от обвинения.

К обвинениям девушек, которые заявляли, что «ведьмы» вредят им в призрачном обличье, присоединились и взрослые с разговорами о порче. Разумеется, об этих предполагаемых проступках в обвинительных протоколах суда ни словом не упомянуто, да и в качестве свидетельских показаний их приняли, похоже, лишь на основании принципа «всякое лыко в строку». Примером заявлений подобного рода, причем далеко не самым бестолковым, можно считать свидетельство Сары Холтон против Ребекки Нерс. Каждый раз, когда речь заходила о порче скота или нанесении вреда человеку, потерпевшие демонстрировали полную неспособность мыслить логически и, соединяя два события, произошедшие в одно и то же время, пытались установить на этом основании причинно-следственные отношения между ними.

Свидетельские показания Сары Холтон, вдовы Бенджамина Холтона, покойного, которая утверждает и говорит, что «около трех лет тому назад примерно в это же время мой дорогой любимый муж Бенджамин Холтон, ныне покойный, был еще жив и находился в добром здравии до тех пор, пока Ребекка Нерс, которую сегодня обвиняют в ведовстве, не пришла однажды субботним утром в наш дом и не накинулась на моего мужа с бранью за то, что наши свиньи пролезли на ее поле (хотя все наши свиньи носили ярмо, как и положено, а у них изгородь была в нескольких местах повалена). Но, что бы мы ни говорили и как бы ни упрашивали, она продолжала ругаться и браниться; потом кликнула своего сына Бенджамина и велела ему бежать за ружьем и перестрелять всех свиней до единой, пока они не ушли с поля, и во все это время бедный мой муж не сказал ей ни одного худого слова. Вскоре после этого случилось моему мужу выйти из дому очень рано, а когда он возвращался, у самого входа в дом случился с ним странный припадок: он вдруг ослеп и почувствовал боль, как будто его сильно ударили два или три раза. А когда он пришел в себя, то сказал мне, что думал, будто не войти ему уже больше в дом. Все лето после того случая он проболел, то и дело теряя зрение и мучаясь сильными болями в желудке. Недели за две до смерти у него начались странные припадки, наподобие тех, которыми страдали эти бедные девушки, когда мы все думали, что они скончаются. Доктор, которого к нему позвали, не мог сказать, в чем причина болезни. За день до смерти ему полегчало и он был в хорошем настроении, но в полночь снова начались ужасные припадки и продолжались до следующей полночи, когда мой бедный супруг в страшных мучениях расстался с жизнью».

Однако по сравнению с грехом любые преступления были сущая ерунда; договор с дьяволом, а не зло, которое могло стать его результатом, вот что было по-настоящему важно. Коттон Мафер определял ведовство как «отречение от Господа и возведение гнусного дьявола на трон Высочайшего; самое отвратительное предательство из всех возможных».

Причиной охватившей Салем и его окрестности истерии стали огульные обвинения в ведовстве, которые девушки-зачинщицы предъявляли кому попало. Некоторые люди, возможно одобрявшие арест таких «низких» людей, как Титуба или Сара Гуд, и сами пострадали от тех же обвинений всего несколько недель спустя, как это произошло, к примеру, с Мартой Кори, которая сказала: «Вполне понимаю, почему дьявол сделал ведьмами именно их; они лентяйки и грязнули, и на уме у них отродясь ничего доброго не бывало».

Однако за время процесса на скамье подсудимых перебывали представители всех слоев салемской общины, от богатых землевладельцев до их батраков.

У Джона Проктора был дом, скотина и девушка-служанка (та самая Мэри Уоррен), которая помогала присматривать за пятью детьми. Разговоры о ведовстве всегда вызывали у него раздражение, это его и погубило. Сэм Сибли, дядя Мэри Уолкотт, сообщил, как Проктор поступил с Мэри, когда та в первый раз симулировала припадок. Даже с друзьями опасно было говорить по душам. «Если бы ему (Проктору) отдали на несколько дней индейца Джона, то уж он из него всякую дурь про дьявола выколотил бы». Это заявление тоже было предложено суду в качестве показаний одним свидетелем (дьяконом Натаниелем Ингерсоллом). Скепсис Проктора и его отказ разделять заблуждения большинства превратили его самого в колдуна.

Самой значительной жертвой этого процесса стал бывший священник деревни Салем преподобный Джордж Барроуз, который уехал из тех мест в 1682 г.

В церкви деревни Салем он прослужил всего два года, с 1680-го по 1682-й. Тогда это был совсем еще новый приход, который отделился от города Салем в 1672 г. Однако прихожане уже успели рассориться с прежним священником из-за того, сколько ему положить платы. Барроуз унаследовал от своего предшественника Джеймса Бейли враждебно настроенную паству и расколотый приход. Когда в 1683 г. он приехал в деревню Салем из Мэйна, где тогда проживал, то во время официальной встречи со старейшинами общины его арестовали на основании жалобы Джона Патнама за неуплату долгов. Выяснилось, однако, что приход задолжал священнику в несколько раз больше, и дело было закрыто. Несколько лет прошло, прежде чем церковь деревни Салем изжила свою дурную славу и туда согласился приехать Деодат Лоусон, который и пробыл там до 1688 г.; затем паства снова осталась без пастыря и пребывала в таком состоянии до ноября 1689 г., когда появился преподобный Сэмюэл Паррис.

Семейство Патнам стало роком преподобного Барроуза. Поскольку дом священника требовал капитального ремонта, то Барроуз жил какое-то время у Патнама и его жены, которые беспрестанно совали нос в его личную жизнь. Когда в 1681 г. скончалась вторая жена священника, Патнамы распустили слух, будто он был с ней не столь добр, как следовало бы. В 1682 г. Барроуз вернулся домой, в Мэйн, оставив у Патнамов молоденькую девушку по имени Мерси Льюис, сиротку, которую он пригрел еще дома, в Портленде. Эта девушка, которой Барроуз стал другом, да еще дочь Томаса Патнама Энн (племянница Джона) сделались главными свидетелями обвинения по делу священника и разделили ответственность за его гибель.

«Больные» девушки из Салема бросались обвинениями направо и налево уже два месяца, когда «в маленьком черном священнике, который жил в Каско-Бей» кто-то признал Джорджа Барроуза. До этого девушки вели какие-то толки о собраниях на лугу преподобного Сэмюэла Парриса, а признания раскаявшихся ведьм изобиловали ночными полетами на метлах, угощениями «из жареного и вареного мяса», нечестивым причастием из «красного хлеба и красного, как кровь, вина» (почти все пуритане верили, что превращение хлеба и вина в плоть и кровь Христову - дьявольский трюк) и проповедями, нацеленными на обращение новичков. И многих интересовал вопрос: «Кто был тот высокий черный человек в шляпе с высокой тульей».

20 апреля 1692 г. двенадцатилетняя Энн Патнам под присягой показала, что ее «сильно испугал» призрак священника, который душил ее и заставлял писать в его книге. «Я сказала ему, как ужасно, что он, священник, которому положено учить детей страху Божьему, дошел до того, что соблазняет бедные беззащитные создания отдавать души дьяволу». Она продолжала: «О, страшный призрак, назови мне свое имя, чтобы я знала, кто ты. Но он снова стал мучить меня и заставлять писать в своей книге, а я опять отказалась. И тогда он сказал, что его имя - Джордж Барроуз». 3 мая Энн подкрепила свои ранние показания против Барроуза дополнительными обвинениями в убийстве обеих жен. Во время допроса преподобного Джорджа Барроуза она под присягой заявила, что видела призраки двух женщин, чьи кровоточащие раны были залеплены сургучом.

И одна сказала мне, что она была первой женой (мистера Джорджа Барроуза) и он (мистер Барроуз) ударил ее ножом в левую подмышку и залепил рану сургучом. И она отвела саван и показала мне это место; и еще она сказала, что это случилось в доме, где теперь живет мистер Паррис. А другой (призрак) рассказал мне, что мистер Барроуз и его нынешняя жена убили ее в лодке, когда она поехала повидаться с друзьями, потому что они поссорились. И оба призрака взяли с меня обещание, что я расскажу об этом судьям в присутствии самого мистера Барроуза.

Девятнадцатилетняя Мерси Льюис, приведенная к присяге 7 мая, опознала в дьявольской книге имен книгу, «которая находилась в кабинете Барроуза, когда я жила с ними; но я сказала, что не верю ему, потому что часто бывала в его кабинете, но никогда этой книги не видела. На это он ответил, что в его кабинете было несколько книг, которых я никогда не видела, и что он может вызывать дьявола». Она подтвердила рассказ Энн о появлениях призраков убитых жен и добавила: «На следующую ночь он сказал мне, что сделает так, чтобы я не видела его жен, потому что не хочет, чтобы я была свидетелем против него». Потом Мерси вспомнила библейскую историю и продолжала так:

Девятого числа сего мая месяца мистер Барроуз перенес меня на вершину высокой горы, показал мне оттуда все царства мира и сказал, что все они будут мои, если я напишу в его книге, а если нет, то он сбросит меня вниз и сломает мне шею. Но я отвечала, что царства земные не принадлежат ему, а значит, не ему их и раздавать, и отказалась писать что-нибудь в его книге, пусть хоть на целый лес торчащих вил меня бросает.

Однако самое крайнее заявление из всех одержимых сделала Абигайл Хоббс, которая 12 мая созналась, что дьявол в облике Барроуза принес ей кукол, в которые она должна была втыкать булавки.

Вопрос: Кто принес тебе кукол?

Ответ: Мистер Барроуз.

В.: Как он принес их тебе?

О.: Сам, в своем телесном обличье.

На этот раз речь шла не о призраке или видении: Барроуза можно было коснуться рукой. Но самое интересное заключалось в том, что сама Абигайл находилась в тот момент в тюрьме, а Барроуз - в Мэйне, в 80 милях от Салема. Однако ее показания отнюдь не оговорка, что и подтверждает следующий вопрос:

Вопрос: Барроуз был с тобой сам, в своем теле?

Ответ: Да, и когда приходил уговаривать меня приложить руку к его книге, тоже. Он появился сам, и я чувствовала его руку.

Еще раз спектральное доказательство было упомянуто 5 августа Бенджамином Хатчинсоном, который вспомнил, что 21 апреля Абигайл Уильяме видела призрак Барроуза напротив трактира Ингерсолла.

Я спросил ее, где маленький человечек. Она ответила: «Там, где след от колеса». В руках у меня были вилы с тремя зубцами, и я швырнул их туда, куда она сказала. С ней тут же случился небольшой припадок, а когда он прошел, она сказала: «Ты порвал его плащ, я слышала, как он затрещал». - «В каком месте?» - спросил я. «На боку», - ответила она.

Хатчинсон вошел в большую комнату трактира, и Абигайл крикнула:

«Вон он стоит!» Я стал спрашивать: «Где, где?» - и выхватил рапиру. Но он тут же исчез, по словам девушки. «Ничего не осталось, - сказала она, - только серая кошка». Тогда я спросил: «А где она, эта кошка?» - «Вон там, - отвечала она, - вон». Я ударил рапирой. С ней снова сделался припадок, но прошел, и она сказала: «Ты убил ее, Сара Гуд пришла и унесла тело».

Эту историю Абигайл услышала от Мэри Уолкотт, которая рассказывала ее 19 апреля, только тогда героиней была Бриджет Бишоп, а сражался с призраком ее брат Джонатан, который один раз ударил так сильно, что «порвал ей плащ, и я услышала, как затрещала материя».

На основании показаний шести подростков и восьми раскаявшихся ведьм, да еще девяти свидетельств (из которых только два принадлежали очевидцам) феноменальной силы Барроуза - тот, хотя и маленького роста, был признанным атлетом в Гарварде - ему и вынесли приговор. Решающее доказательство прозвучало непосредственно во время суда, когда девушки обвинили Барроуза, которого содержали в тюрьме, в том, что он их покусал. Они продемонстрировали отметины зубов, и тогда судьи велели открыть Барроузу рот и сравнить отпечатки с зубами обвиняемого, «которые отличались от зубов других людей».

Демоны самым противоестественным образом, при устрашающем попущении небесного суда, овладели телами многих жителей Салема, и многие дома в его окрестностях наполнились ужасными криками страдальцев, мучимых злыми духами. Казалось, что в основе этих ни на что не похожих болезней лежит отвратительное ведовство, и потому многих людей разного звания обвинили, задержали и судили по указаниям одержимых. Я же, со своей стороны, всегда опасался обвинять и осуждать кого-либо за пособничество дьяволу на основании столь зыбкого доказательства, как явление духа. В соответствии с этим моим убеждением я неоднократно высказывался против такой практики как публично, так и в частных беседах.

Коттон Мафер. Дневник.

Коттон Мафер не считал «спектральное доказательство» достаточным и требовал более существенных подтверждений вины, и все же, ознакомившись с материалами дела Джорджа Барроуза, он заключил, что решение было справедливым: «Будь я на месте кого-нибудь из судей, мой приговор был бы точно таким же».

Нечего и сомневаться, все знали, каков будет приговор, еще до того, как начался суд. Если верить скептику Томасу Эдди, Барроуз недвусмысленно осудил веру в ведовство, как таковую: «Нет и не было никогда ведьм, которые, вступив в союз с дьяволом, посылали бы его причинять мучения другим людям, находящимся вдалеке от них». Подобное утверждение само по себе было хуже любого признания вины.

Взойдя на эшафот, Барроуз еще раз заявил о своей полной невиновности и без запинки прочел «Отче наш» (что никогда не удавалось ни одной «головешке адовой» - термин пастора Николаса Нойса), чем настолько возбудил толпу, что Коттону Маферу, который наблюдал за приведением приговора в исполнение, пришлось утихомирить зевак замечанием, что дьявол опаснее всего, когда является в облике ангела света.

Другой показательный случай - Ребекка Нерс. Ее муж Фрэнсис был обычным йоменом, не чуравшимся тяжелой работы, который при помощи своих четверых сыновей и четверых зятьев сумел приобрести в собственность земельный участок в 300 акров. Ребекка была старшей из трех сестер; двум другим, тоже зажиточным горожанкам, Саре Клойс и Мэри Эсти, также предъявили обвинения в ведовстве и осудили. Сара признала свою вину, и исполнение приговора отложили на неопределенное время. Когда Ребекку Нерс обвинили в ведовстве (клан Патнамов), ей был 71 год и она не вставала с постели. Настоящий матриарх своего многочисленного семейства, до конца сохранившая трезвый ум, озадаченная поисками каких-то «сверхъестественных знаков» - вот какой предстает Ребекка на страницах судебных протоколов:

Вопрос: Чем ты больна? О твоей болезни ходят странные слухи.

Ответ: Маюсь желудком.

В.: Чем ты уязвлена?

О.: Ничем, кроме преклонного возраста.

Поначалу обвинения в ведовстве предъявляли в основном жителям деревни Салем или Салем-Фармза - городка из сотни дворов, расположенных на площади около 30 квадратных миль. Значительная часть обвиняемых проживала в соседнем Топсфилде - обстоятельство, заслуживающее внимания, тем более что между жителями обоих мест существовала неприязнь. Однако по мере того, как слава девушек - преследовательниц ведьм росла, ведьмы стали появляться и в более отдаленных местах.

Среди всех обвиняемых Салемских процессов самым мужественным оказался восьмидесятилетний Джайлз Кори. Его задавили до смерти, на протяжении двух дней накладывая на него все больше и больше тяжестей. Согласно английским законам, обвиняемый должен был поручить себя «Богу и своим согражданам», то есть признать себя виновным или заявить о своей невиновности. Если он отказывался это сделать, «запирался», то за это полагалось наказание - «пытка тяжкая и суровая»: обнаженного человека клали под железный груз, который увеличивали до тех пор, пока обвиняемый не начинал говорить или не умирал. Еды не давали никакой, «кроме трех ломтей самого плохого хлеба в первый день и трех глотков стоячей воды, какая найдется поблизости, во второй». Роберт Калеф описал, как в понедельник, 19 сентября, в открытом поле подле салемской тюрьмы Джайлз Кори умирал «под гнетом, от наваленной на него тяжести язык вылез у него изо рта, а шериф тростью заталкивал его обратно».

Вообще-то данная мера была противозаконной, потому что, хотя в Англии пытка существовала до 1827 г., в Массачусетсе параграф 46 Корпуса свобод 1641 г. запрещал ее применение: «Из телесных наказаний не дозволяются бесчеловечные, варварские и жестокие».

Сегодня трудно сказать, повлияло ли мрачное зрелище казни Джайлза Кори на рост общего отвращения к мании ведовства и сопротивления дальнейшему распространению этого заблуждения. Однако какие-то вопросы, наверное, все же возникли, так как буквально на следующий день семейство Патнам (главные застрельщики всех салемских дел), стремясь оправдать эту смерть теорией «поступай с другими, как хочешь, чтобы поступали с тобой», поведали миру еще одну фантастическую историю. Сюжет зародился в мозгу вдохновительницы почти всех салемских дел, миссис Патнам, которая разработала план и организовала приведение его в исполнение. В измышлении, предложенном Патнамами суду на этот раз, было даже некое зерно истины - 16 лет тому назад Джайлза Кори обвиняли в том, что он забил до смерти какого-то человека; однако об этом мало кто помнил, и судья Сьюэлл ясно сказал: «Никто и не вспоминал о том случае до тех пор, пока призрак упомянутого Кори не поведал о нем Энн Патнам в субботу, 18 числа, в ночь перед казнью».

Среди всех невообразимых свидетельских показаний, прозвучавших во время Салемских процессов, эта история, быть может, самая возмутительная. Во всяком случае, это наверняка самая большая ложь из всех, что породил Салем. Вот что засвидетельствовал под присягой Томас Патнам, отец Энн:

Прошлой ночью мою дочь Энн Патнам жестоко истязали ведьмы, грозя, что она умрет раньше Джайлза Кори; но, благодарение милосердному Господу, она смогла наконец вздохнуть свободно. И тут, как она сказала, перед ней возник человек в саване, который поведал, что Джайлз Кори умертвил его, затоптав ногами; но тогда ему помог уйти от виселицы дьявол, который предложил ему союз. Призрак сказал, что это Господь закалил сердце Кори так, чтобы тот не слушал советов суда и не умер легкой смертью, а чтобы с ним исполнилось то же, что «он сделал со мной». Еще призрак сказал, что Джайлза Кори приводили в суд за это и присяжные признали убийство и что ее отец знал убитого, а произошло все до ее рождения.

Очередной сценой подвигов девиц стал Андовер. Некий Джон Баллард, чья жена заболела так, что врачи не могли ни определить причину ее хвори, ни найти для нее лекарство, предложил вызвать девушек из Салема, чтобы они нашли причину этой, а заодно еще и многих других загадочных болезней. Энн Патнам и Мэри Уолкотт поначалу тяжело пришлось, так как они не знали имен местных жителей, однако девушки нашли еще более эффективный метод обнаружения ведьм: испытание прикосновением. Энн и Мэри начинали биться в припадках, а местные жители выстраивались в длинную очередь, и каждый прикасался к девушкам. Если те успокаивались, значит, прикоснувшийся и был повинен в ведовстве. «Энн Патнам сказала, что никогда не видела ее раньше, но с тех пор, как она (обвиняемая) в последний раз побывала в Салеме, у упомянутой Патнам начались припадки, так что упомянутой (Энн) Пьюдитор велели взять ту за запястье, что она и сделала. И упомянутой Патнам немедленно стало легче». Энн Пьюдитор повесили 22 сентября. Когда Мэри Паркер, жительница Андовера, «предстала перед судом, она немедленно излечила всех страждущих от припадков прикосновением руки». Ее тоже повесили 22 сентября.

Причиной болезни миссис Баллард, как определили Энн и Мэри, было колдовство Энн Фостер, ее дочери Мэри Лейси и внучки Мэри. Миссис Фостер умерла в тюрьме от дурного обращения и переохлаждения, но Мэри Лейси спасла себе жизнь признанием. Допросы троих женщин наглядно показывают, как легко тяготы тюремного заключения и коварные судьи могут сломить даже самую сильную волю и помутить вполне ясный ум. Миссис Фостер признала, что «дьявол являлся к ней несколько раз в облике птицы, да такой, которой ей никогда раньше не доводилось видеть». Она «завязала тряпку узлом и бросила ее в огонь, чтобы навредить Тимоти Свану, и причиняла зло всем остальным, кто жаловался на нее, слепив их восковые изображения и сдавливая пальцами их шеи, пока те чуть не задохнулись». Подтвердила она и легенду о полетах на метле:

Она и Марта Карриер летали в деревню Салем на встречи ведьм на метле или на шесте, и однажды, когда они летели над деревьями, метла переломилась, и они стали падать. Но она так крепко уцепилась за шею матушки Карриер, что скоро оказалась в деревне, и вот тогда-то она и повредила ногу.

Несколько дней спустя миссис Фостер, не зная, что ее дочь, миссис Лейси, уже созналась в деяниях не менее устрашающих, отказалась назвать ее своей сообщницей. Тогда на допрос позвали саму миссис Лейси, и она начала так:

О матушка, здравствуй. Мы оставили Христа, и дьявол завладел нами. Как же нам от него избавиться? Пусть Господь разобьет мое каменное сердце, чтобы я одержала победу над нечистым на этот раз.

Когда миссис Фостер и миссис Лейси допросили и вывели из зала суда, привели молодую Мэри Лейси, и Мэри Уоррен немедленно забилась в сильнейшем припадке, который продолжался до тех пор, пока Мэри Лейси не прикоснулась к ней. Тогда девушка напустилась на мать: «Где моя мать, которая сделала меня ведьмой, а я и не знала об этом?» Немедленно обвинить другого означало выказать готовность сотрудничать с судом и заслужить тем самым снисхождение. Судья Готорн по-прежнему жаждал имен:

Вопрос: Твои мать и бабка говорят, что на шабаше был священник. Скольких мужчин ты там видела?

Ответ: Ни одного, кроме Ричарда Карриера.

В.: И больше никого?

О.: Был там один священник, но теперь он, кажется, в тюрьме.

В.: Разве священников было не двое?

О.: Не могу сказать.

В.: Не было ли там человека по имени мистер Барроуз?

О.: Был.

Судья Дадли Бредстрит из Андовера выдал 40 ордеров на арест, но потом отказался подписывать новые. Нежелание сотрудничать с судом в выявлении врагов Церкви и государства указывало на то, что он сочувствует ведьмам, а следовательно, и сам колдун, и ему немедленно предъявили обвинение в девяти убийствах. Однако судья Бредстрит вместе со своей женой бежал. Предъявили обвинение и его брату Джону, невзирая на то что тот, как и Дадли, был сыном бывшего губернатора; его преступление состояло в том, что он насылал порчу при помощи собаки. «Упомянутую собаку судили и повесили как ведьму». Из Андовера девушки перебрались в район Бостона.

Из книги Роксолана-Хуррем и ее «Великолепный век». Тайны гарема и Стамбульского двора автора Павлищева Наталья Павловна

Из книги автора

Из книги автора

Уорбойсские ведьмы Печально знаменитый заговор против троих ни в чем не повинных людей, самый широко обсуждавшийся из всех ведовских процессов, имевших место в Англии до 1600 г. По сути, суд над семьей из Уорбойса - это история о том, как три маленьких чудовища послали на

Из книги автора

Ланкаширские ведьмы Среди множества памфлетов и дешевых книжонок, описывающих ведовские процессы в Англии, «Чудесное разоблачение ведьм в графстве Ланкашир» (Лондон, 1613) занимает особое место. Этот массовый процесс против 20 предполагаемых ведьм был крупнейшим для своей

Из книги автора

Фавершемские ведьмы По сравнению с Эссексом и Восточной Англией ведьм в Кенте было немного. Возможно, обитатели этого графства, принявшие на себя удар двух величайших вторжений в Англию, римского и христианского, более трезво смотрели на жизнь, нежели находящиеся во

Из книги автора

Байдфордские ведьмы По мере приближения XVII столетия к концу отношение к ведовству постепенно менялось. Этот процесс протекал бы значительно быстрее, если бы суды противостояли травле ведьм, но в отсутствие примера со стороны лорда главного судьи окружные и городские

Из книги автора

Абердинские ведьмы Мания преследования ведовства, вдохновленная опубликованной в 1597 г. «Демонологией» короля Якова, захлестнула Абердин, где в результате сожгли 24 человека, как мужчин, так и женщин. Обвинения охватывали весь спектр ведовских занятий: танцы с дьяволом

Из книги автора

Ведьмы из Питтенвима Ни одной из обвиненных в ведовстве обитательниц приморского городка Питтенвим на востоке Шотландии не был вынесен официальный смертный приговор, тем не менее двое умерли при ужасающих обстоятельствах, сложившихся в результате обвинений, а третья

Из книги автора

Нью-йоркские ведьмы За исключением двух описанных здесь процессов, мания преследования ведовства в XVII в. обошла Нью-Йорк стороной. Когда суды над ведьмами шли в Салеме, Нью-Йорк стал убежищем для тех, кому удалось бежать из колонии Массачусетс-Бей. Здесь гостеприимно

Из книги автора

Салемские ведьмы Год 1692-й выдался для Новой Англии особенно неспокойным. Это было время политической нестабильности: Инкриз Мафер отправился в Англию, чтобы в судебном порядке прояснить вопрос управления колонией. Французы грозили нападением, индейцы вышли на тропу

Из книги автора

Ведьмы на троне Имя жены султана Сулеймана Великолепного Роксоланы окутано тайнами и овеяно легендами, причем вовсе не воспевающими ее, а больше похожими на дешевые базарные сплетни. Не повезло султанше, даже в роскошном сериале «Великолепный век», заставляющем который

---

Интернет

Исследовательская работа "симметрия и снежинки" Работа с интерактивной доской

Непознанное

Разбираемся, что входит в техническое обслуживание многоквартирного дома

Домашний очаг

Разбираемся, что входит в техническое обслуживание многоквартирного дома