Предисловие

Александр Иванович Куприн родился 26 августа 1870 года в уездном городке Наровчате Пензенской губернии. Отец его, коллежский регистратор, умер в тридцать семь лет от холеры. Мать, оставшись одна с тремя детьми и практически без средств к существованию, отправилась в Москву. Там ей удалось устроить дочерей в пансион «на казенный кошт», а сын поселился вместе с матерью во Вдовьем доме на Пресне. (Сюда принимались вдовы военных и гражданских лиц, прослуживших на благо Отечества не менее десяти лет.) В шесть лет Саша Куприн был принят в сиротское училище, четыре года спустя – в Московскую военную гимназию, затем в Александровское военное училище, а после был направлен в 46-й Днепровский полк. Таким образом, юные годы писателя прошли в казенной обстановке, строжайшей дисциплине и муштре.

Его мечта о вольной жизни сбылась только в 1894 году, когда после отставки он приехал в Киев. Здесь, не имея никакой гражданской профессии, но чувствуя в себе литературный талант (еще кадетом он опубликовал рассказ «Последний дебют»), Куприн устроился репортером в несколько местных газет.

Работа давалась ему легко, писал он, по собственному признанию, «на бегу, на лету». Жизнь, словно в компенсацию за скуку и однообразие юности, теперь не скупилась на впечатления. В следующие несколько лет Куприн многократно сменяет место жительства и род деятельности. Волынь, Одесса, Сумы, Таганрог, Зарайск, Коломна… Чем только он не занимается: становится суфлером и актером в театральной труппе, псаломщиком, лесным объездчиком, корректором и управляющим имением; даже учится на зубного техника и летает на аэроплане.

В 1901 году Куприн переезжает в Петербург, и здесь начинается его новая, литературная жизнь. Очень скоро он становится постоянным автором известных петербургских журналов – «Русское богатство», «Мир Божий», «Журнал для всех». Один за другим выходят рассказы и повести: «Болото», «Конокрады», «Белый пудель», «Поединок», «Гамбринус», «Суламифь» и необыкновенно тонкое, лирическое произведение о любви – «Гранатовый браслет».

Повесть «Гранатовый браслет» была написана Куприным в период расцвета Серебряного века в русской литературе, который отличался эгоцентричным мироощущением. Писатели и поэты много писали тогда о любви, но она была для них больше страстью, чем высшей чистой любовью. Куприн, несмотря на эти новые тенденции, продолжает традицию русской литературы XIX века и пишет повесть о совершенно бескорыстной, высокой и чистой, настоящей любви, которая идет не «напрямую» от человека к человеку, а через любовь к Богу. Вся эта повесть – замечательная иллюстрация гимна любви апостола Павла: «Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится». Что нужно герою повести Желткову от своей любви? Он ничего не ищет в ней, он счастлив только оттого, что она есть. Сам Куприн заметил в одном письме, говоря об этой повести: «Ничего более целомудренного я еще не писал».

Любовь у Куприна вообще целомудренна и жертвенна: герой более позднего рассказа «Инна», будучи отвергнутым и отлученным от дома по непонятной ему причине, не пытается отомстить, забыть поскорее возлюбленную и найти утешение в объятиях другой женщины. Он продолжает любить ее все так же самозабвенно и смиренно, и все, что ему нужно, – просто увидеть девушку, хотя бы издали. Даже получив, наконец, объяснение, а вместе с тем узнав, что Инна принадлежит другому, он не впадает в отчаяние и негодование, а, напротив, обретает покой и умиротворение.

В рассказе «Святая любовь» – все то же возвышенное чувство, объектом которого становится недостойная женщина, циничная и расчетливая Елен а. Но герой не видит ее греховности, все помыслы его настолько чисты и невинны, что он просто не в состоянии заподозрить дурного.

Не проходит и десяти лет, как Куприн становится одним из самых читаемых авторов России, а в 1909 году получает академическую Пушкинскую премию. В 1912-м выходит его собрание сочинений в девяти томах как приложение к журналу «Нива». Пришла настоящая слава, а с ней стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Однако благополучие это длилось недолго: началась Первая мировая война. Куприн устраивает в своем доме лазарет на 10 коек, его жена Елизавета Морицовна, бывшая сестра милосердия, ухаживает за ранеными.

Принять Октябрьский переворот 1917-го Куприн не смог. Поражение Белой армии он воспринял как личную трагедию. «Я… склоняю почтительно голову перед героями всех добровольческих армий и отрядов, полагавших бескорыстно и самоотверженно душу свою за други своя», – скажет он позднее в своем произведении «Купол Святого Исаакия Далматского». Но самое страшное для него – изменения, произошедшие с людьми в одночасье. Люди «зверели» на глазах, теряли человеческий облик. Во многих своих произведениях («Купол Святого Исаакия Далматского», «Обыск», «Допрос», «Пегие лошади. Апокриф» и др.) Куприн описывает эти страшные изменения в человеческих душах, происходившие в послереволюционные годы.

В 1918 году Куприн встретился с Лениным. «В первый и, вероятно, последний раз за всю жизнь я пошел к человеку с единственной целью – поглядеть на него», – признается он в рассказе «Ленин. Моментальная фотография». Тот, кого он увидел, был далек от образа, который навязывала советская пропаганда. «Ночью, уже в постели, без огня, я опять обратился памятью к Ленину, с необычайной ясностью вызвал его образ и… испугался. Мне показалось, что на мгновение я как будто бы вошел в него, почувствовал себя им. „В сущности, – подумал я, – этот человек, такой простой, вежливый и здоровый, гораздо страшнее Нерона, Тиберия, Иоанна Грозного. Те, при всем своем душевном уродстве, были все-таки людьми, доступными капризам дня и колебаниям характера. Этот же – нечто вроде камня, вроде утеса, который оторвался от горного кряжа и стремительно катится вниз, уничтожая все на своем пути. И при том – подумайте! – камень, в силу какого-то волшебства, – мыслящий! Нет у него ни чувства, ни желаний, ни инстинктов. Одна острая, сухая, непобедимая мысль: падая – уничтожаю“».

Спасаясь от разрухи и голода, охвативших послереволюционную Россию, Куприны уезжают в Финляндию. Здесь писатель активно работает в эмигрантской прессе. Но в 1920 году ему и его семье снова приходится переезжать. «Не моя воля, что сама судьба наполняет ветром паруса нашего корабля и гонит его в Европу. Газета скоро кончится. Финский паспорт у меня до 1 июня, а после этого срока будут позволять жить лишь гомеопатическими дозами. Есть три дороги: Берлин, Париж и Прага… Но я, русский малограмотный витязь, плохо разбираю, кручу головой и чешу в затылке», – писал он Репину. Вопрос с выбором страны помогло решить письмо Бунина из Парижа, и в июле 1920 года Куприн с семьей переезжает в Париж.

Однако ни долгожданного покоя, ни благополучия не наступает. Здесь они всем чужие, без жилья, без работы, одним словом – беженцы. Куприн занимается литературной поденщиной. Работы много, но оплачивается она невысоко, денег катастрофически не хватает. Своему старому другу Заикину он сообщает: «…остался голый и нищий, как бездомная собака». Но еще сильнее, чем нужда, его изматывает тоска по родине. В 1921 году он пишет писателю Гущику в Таллин: «…нет дня, чтоб я не вспоминал Гатчину, зачем я уехал. Лучше голодать и холодать дома, чем жить из милости у соседа под лавкой. Хочу домой…» Куприн мечтает вернуться в Россию, но боится, что там его встретят как предателя Родины.

Постепенно жизнь наладилась, однако ностальгия осталась, только «потеряла остроту и стала хронической», – писал Куприн в очерке «Родина». «Живешь в прекрасной стране, среди умных и добрых людей, среди памятников величайшей культуры… Но все точно понарошку, точно развертывается фильма кинематографа. И вся молчаливая, тупая скорбь о том, что уже не плачешь во сне и не видишь в мечте ни Знаменской площади, ни Арбата, ни Поварской, ни Москвы, ни России, а только черную дыру». Тоска по утраченной счастливой жизни слышится в рассказе «У Троице-Сергия»: «Но что же я могу с собою поделать, если прошлое живет во мне со всеми чувствами, звуками, песнями, криками, образами, запахами и вкусами, а теперешняя жизнь тянется передо мною как ежедневная, никогда не переменяемая, надоевшая, истрепленная фильма. И не в прошедшем ли мы живем острее, но глубже, печальнее, но слаще, чем в настоящем?»

«Эмиграция вконец изжевала меня, а отдаленность от Родины приплюснула мой дух», – говорил Куприн. В 1937 году писатель получил разрешение правительства на возвращение. В Россию он вернулся смертельно больным стариком.

Куприн умер 25 августа 1938 года в Ленинграде, похоронили его на Литераторских мостках Волковского кладбища.

Татьяна Клапчук

Святочные и пасхальные рассказы

Чудесный доктор

Следующий рассказ не есть плод досужего вымысла. Все описанное мною действительно произошло в Киеве лет около тридцати тому назад и до сих пор свято, до мельчайших подробностей, сохраняется в преданиях того семейства, о котором пойдет речь. Я, с своей стороны, лишь изменил имена некоторых действующих лиц этой трогательной истории да придал устному рассказу письменную форму.

– Гриш, а Гриш! Гляди-ка, поросенок-то… Смеется… Да-а. А во рту-то у него!.. Смотри, смотри… травка во рту, ей-богу, травка!.. Вот штука-то!

И двое мальчуганов, стоящих перед огромным, из цельного стекла, окном гастрономического магазина, принялись неудержимо хохотать, толкая друг друга в бок локтями, но невольно приплясывая от жестокой стужи. Они уже более пяти минут торчали перед этой великолепной выставкой, возбуждавшей в одинаковой степени их умы и желудки. Здесь, освещенные ярким светом висящих ламп, возвышались целые горы красных крепких яблоков и апельсинов; стояли правильные пирамиды мандаринов, нежно золотившихся сквозь окутывающую их папиросную бумагу; протянулись на блюдах, уродливо разинув рты и выпучив глаза, огромные копченые и маринованные рыбы; ниже, окруженные гирляндами колбас, красовались сочные разрезанные окорока с толстым слоем розоватого сала… Бесчисленное множество баночек и коробочек с солеными, вареными и копчеными закусками довершало эту эффектную картину, глядя на которую оба мальчика на минуту забыли о двенадцатиградусном морозе и о важном поручении, возложенном на них матерью, – поручении, окончившемся так неожиданно и так плачевно.

Старший мальчик первый оторвался от созерцания очаровательного зрелища. Он дернул брата за рукав и произнес сурово:

– Ну, Володя, идем, идем… Нечего тут…

Одновременно подавив тяжелый вздох (старшему из них было только десять лет, и к тому же оба с утра ничего не ели, кроме пустых щей) и кинув последний влюбленно-жадный взгляд на гастрономическую выставку, мальчуганы торопливо побежали по улице. Иногда сквозь запотевшие окна какого-нибудь дома они видели елку, которая издали казалась громадной гроздью ярких, сияющих пятен, иногда они слышали даже звуки веселой польки… Но они мужественно гнали от себя прочь соблазнительную мысль: остановиться на несколько секунд и прильнуть глазком к стеклу.

По мере того как шли мальчики, все малолюднее и темнее становились улицы. Прекрасные магазины, сияющие елки, рысаки, мчавшиеся под своими синими и красными сетками, визг полозьев, праздничное оживление толпы, веселый гул окриков и разговоров, разрумяненные морозом смеющиеся лица нарядных дам – все осталось позади. Потянулись пустыри, кривые, узкие переулки, мрачные, неосвещенные косогоры… Наконец они достигли покосившегося ветхого дома, стоявшего особняком; низ его – собственно подвал – был каменный, а верх – деревянный. Обойдя тесным, обледенелым и грязным двором, служившим для всех жильцов естественной помойной ямой, они спустились вниз, в подвал, прошли в темноте общим коридором, отыскали ощупью свою дверь и отворили ее.

Уже более года жили Мерцаловы в этом подземелье. Оба мальчугана давно успели привыкнуть и к этим закоптелым, плачущим от сырости стенам, и к мокрым отрепкам, сушившимся на протянутой через комнату веревке, и к этому ужасному запаху керосинового чада, детского грязного белья и крыс – настоящему запаху нищеты. Но сегодня, после всего, что они видели на улице, после этого праздничного ликования, которое они чувствовали повсюду, их маленькие детские сердца сжались от острого, недетского страдания. В углу, на грязной широкой постели, лежала девочка лет семи; ее лицо горело, дыхание было коротко и затруднительно, широко раскрытые блестящие глаза смотрели пристально и бесцельно. Рядом с постелью, в люльке, привешенной к потолку, кричал, морщась, надрываясь и захлебываясь, грудной ребенок. Высокая, худая женщина, с изможденным, усталым, точно почерневшим от горя лицом, стояла на коленях около больной девочки, поправляя ей подушку и в то же время не забывая подталкивать локтем качающуюся колыбель. Когда мальчики вошли и следом за ними стремительно ворвались в подвал белые клубы морозного воздуха, женщина обернула назад свое встревоженное лицо.

– Ну? Что же? – спросила она отрывисто и нетерпеливо.

Мальчики молчали. Только Гриша шумно вытер нос рукавом своего пальто, переделанного из старого ватного халата.

– Отнесли вы письмо?.. Гриша, я тебя спрашиваю, отдал ты письмо?

– Ну, и что же? Что ты ему сказал?

– Да все, как ты учила. Вот, говорю, от Мерцалова письмо, от вашего бывшего управляющего. А он нас обругал: «Убирайтесь вы, говорит, отсюда… Сволочи вы…»

– Да кто же это? Кто же с вами разговаривал?.. Говори толком, Гриша!

– Швейцар разговаривал… Кто же еще? Я ему говорю: «Возьмите, дяденька, письмо, передайте, а я здесь внизу ответа подожду». А он говорит: «Как же, говорит, держи карман… Есть тоже у барина время ваши письма читать…»

– Ну, а ты?

– Я ему все, как ты учила, сказал: «Есть, мол, нечего… Машутка больна… Помирает…» Говорю: «Как папа место найдет, так отблагодарит вас, Савелий Петрович, ей-богу, отблагодарит». Ну, а в это время звонок как зазвонит, как зазвонит, а он нам и говорит: «Убирайтесь скорее отсюда к черту! Чтобы духу вашего здесь не было!..» А Володьку даже по затылку ударил.

– А меня он по затылку, – сказал Володя, следивший со вниманием за рассказом брата, и почесал затылок.

Старший мальчик вдруг принялся озабоченно рыться в глубоких карманах своего халата. Вытащив наконец оттуда измятый конверт, он положил его на стол и сказал:

– Вот оно, письмо-то…

Больше мать не расспрашивала. Долгое время в душной, промозглой комнате слышался только неистовый крик младенца да короткое, частое дыхание Машутки, больше похожее на беспрерывные однообразные стоны. Вдруг мать сказала, обернувшись назад:

– Там борщ есть, от обеда остался… Может, поели бы? Только холодный, – разогреть-то нечем…

В это время в коридоре послышались чьи-то неуверенные шаги и шуршание руки, отыскивающей в темноте дверь. Мать и оба мальчика – все трое даже побледнев от напряженного ожидания – обернулись в эту сторону.

Вошел Мерцалов. Он был в летнем пальто, летней войлочной шляпе и без калош. Его руки взбухли и посинели от мороза, глаза провалились, щеки облипли вокруг десен, точно у мертвеца. Он не сказал жене ни одного слова, она ему не задала ни одного вопроса. Они поняли друг друга по тому отчаянию, которое прочли друг у друга в глазах.

В этот ужасный, роковой год несчастье за несчастьем настойчиво и безжалостно сыпались на Мерцалова и его семью. Сначала он сам заболел брюшным тифом, и на его лечение ушли все их скудные сбережения. Потом, когда он поправился, он узнал, что его место, скромное место управляющего домом на двадцать пять рублей в месяц, занято уже другим… Началась отчаянная, судорожная погоня за случайной работой, за перепиской, за ничтожным местом, залог и перезалог вещей, продажа всякого хозяйственного тряпья. А тут еще пошли болеть дети. Три месяца тому назад умерла одна девочка, теперь другая лежит в жару и без сознания. Елизавете Ивановне приходилось одновременно ухаживать за больной девочкой, кормить грудью маленького и ходить почти на другой конец города в дом, где она поденно стирала белье.

Весь сегодняшний день был занят тем, чтобы посредством нечеловеческих усилий выжать откуда-нибудь хоть несколько копеек на лекарство Машутке. С этой целью Мерцалов обегал чуть ли не полгорода, клянча и унижаясь повсюду; Елизавета Ивановна ходила к своей барыне, дети были посланы с письмом к тому барину, домом которого управлял раньше Мерцалов… Но все отговаривались или праздничными хлопотами, или неимением денег… Иные, как, например, швейцар бывшего патрона, просто-напросто гнали просителей с крыльца.

Минут десять никто не мог произнести ни слова. Вдруг Мерцалов быстро поднялся с сундука, на котором он до сих пор сидел, и решительным движением надвинул глубже на лоб свою истрепанную шляпу.

– Куда ты? – тревожно спросила Елизавета Ивановна.

Мерцалов, взявшийся уже за ручку двери, обернулся.

– Все равно, сидением ничего не поможешь, – хрипло ответил он. – Пойду еще… Хоть милостыню попробую просить.

Выйдя на улицу, он пошел бесцельно вперед. Он ничего не искал, ни на что не надеялся. Он давно уже пережил то жгучее время бедности, когда мечтаешь найти на улице бумажник с деньгами или получить внезапно наследство от неизвестного троюродного дядюшки. Теперь им овладело неудержимое желание бежать куда попало, бежать без оглядки, чтобы только не видеть молчаливого отчаяния голодной семьи.

Просить милостыни? Он уже попробовал это средство сегодня два раза. Но в первый раз какой-то господин в енотовой шубе прочел ему наставление, что надо работать, а не клянчить, а во второй – его обещали отправить в полицию.

Незаметно для себя Мерцалов очутился в центре города, у ограды густого общественного сада. Так как ему пришлось все время идти в гору, то он запыхался и почувствовал усталость. Машинально он свернул в калитку и, пройдя длинную аллею лип, занесенных снегом, опустился на низкую садовую скамейку.

Тут было тихо и торжественно. Деревья, окутанные в свои белые ризы, дремали в неподвижном величии. Иногда с верхней ветки срывался кусочек снега, и слышно было, как он шуршал, падая и цепляясь за другие ветви. Глубокая тишина и великое спокойствие, сторожившие сад, вдруг пробудили в истерзанной душе Мерцалова нестерпимую жажду такого же спокойствия, такой же тишины.

«Вот лечь бы и заснуть, – думал он, – и забыть о жене, о голодных детях, о больной Машутке». Просунув руку под жилет, Мерцалов нащупал довольно толстую веревку, служившую ему поясом. Мысль о самоубийстве совершенно ясно встала в его голове. Но он не ужаснулся этой мысли, ни на мгновение не содрогнулся перед мраком неизвестного.

«Чем погибать медленно, так не лучше ли избрать более краткий путь?» Он уже хотел встать, чтобы исполнить свое страшное намерение, но в это время в конце аллеи послышался скрип шагов, отчетливо раздавшийся в морозном воздухе. Мерцалов с озлоблением обернулся в эту сторону. Кто-то шел по аллее. Сначала был виден огонек то вспыхивающей, то потухающей сигары. Потом Мерцалов мало-помалу мог разглядеть старика небольшого роста, в теплой шапке, меховом пальто и высоких калошах. Поравнявшись со скамейкой, незнакомец вдруг круто повернул в сторону Мерцалова и, слегка дотрагиваясь до шапки, спросил:

– Вы позволите здесь присесть?

Мерцалов умышленно резко отвернулся от незнакомца и подвинулся к краю скамейки. Минут пять прошло в обоюдном молчании, в продолжение которого незнакомец курил сигару и (Мерцалов это чувствовал) искоса наблюдал за своим соседом.

– Ночка-то какая славная, – заговорил вдруг незнакомец. – Морозно… тихо. Что за прелесть – русская зима!

– А я вот ребятишкам знакомым подарочки купил, – продолжал незнакомец (в руках у него было несколько свертков). – Да вот по дороге не утерпел, сделал круг, чтобы садом пройти: очень уж здесь хорошо.

Мерцалов вообще был кротким и застенчивым человеком, но при последних словах незнакомца его охватил вдруг прилив отчаянной злобы. Он резким движением повернулся в сторону старика и закричал, нелепо размахивая руками и задыхаясь:

– Подарочки!.. Подарочки!.. Знакомым ребятишкам подарочки!.. А я… а у меня, милостивый государь, в настоящую минуту мои ребятишки с голоду дома подыхают… Подарочки!.. А у жены молоко пропало, и грудной ребенок целый день не ел… Подарочки!..

Мерцалов ожидал, что после этих беспорядочных, озлобленных криков старик поднимется и уйдет, но он ошибся. Старик приблизил к нему свое умное, серьезное лицо с седыми баками и сказал дружелюбно, но серьезным тоном:

– Подождите… не волнуйтесь! Расскажите мне все по порядку и как можно короче. Может быть, вместе мы придумаем что-нибудь для вас.

В необыкновенном лице незнакомца было что-то до того спокойное и внушающее доверие, что Мерцалов тотчас же без малейшей утайки, но страшно волнуясь и спеша, передал свою историю. Он рассказал о своей болезни, о потере места, о смерти ребенка, обо всех своих несчастиях, вплоть до нынешнего дня. Незнакомец слушал, не перебивая его ни словом, и только все пытливее и пристальнее заглядывал в его глаза, точно желая проникнуть в самую глубь этой наболевшей, возмущенной души. Вдруг он быстрым, совсем юношеским движением вскочил с своего места и схватил Мерцалова за руку. Мерцалов невольно тоже встал.

– Едемте! – сказал незнакомец, увлекая за руку Мерцалова. – Едемте скорее!.. Счастье ваше, что вы встретились с врачом. Я, конечно, ни за что не могу ручаться, но… поедемте!

Минут через десять Мерцалов и доктор уже входили в подвал. Елизавета Ивановна лежала на постели рядом со своей больной дочерью, зарывшись лицом в грязные, замаслившиеся подушки. Мальчишки хлебали борщ, сидя на тех же местах. Испуганные долгим отсутствием отца и неподвижностью матери, они плакали, размазывая слезы по лицу грязными кулаками и обильно проливая их в закопченный чугунок. Войдя в комнату, доктор скинул с себя пальто и, оставшись в старомодном, довольно поношенном сюртуке, подошел к Елизавете Ивановне. Она даже не подняла головы при его приближении.

– Ну, полно, полно, голубушка, – заговорил доктор, ласково погладив женщину по спине. – Вставайте-ка! Покажите мне вашу больную.

И точно так же, как недавно в саду, что-то ласковое и убедительное, звучавшее в его голосе, заставило Елизавету Ивановну мигом подняться с постели и беспрекословно исполнить все, что говорил доктор. Через две минуты Гришка уже растапливал печку дровами, за которыми чудесный доктор послал к соседям, Володя раздувал изо всех сил самовар, Елизавета Ивановна обворачивала Машутку согревающим компрессом… Немного погодя явился и Мерцалов. На три рубля, полученные от доктора, он успел купить за это время чаю, сахару, булок и достать в ближайшем трактире горячей пищи. Доктор сидел за столом и что-то писал на клочке бумажки, который он вырвал из записной книжки. Окончив это занятие и изобразив внизу какой-то своеобразный крючок вместо подписи, он встал, прикрыл написанное чайным блюдечком и сказал:

– Вот с этой бумажкой вы пойдете в аптеку… давайте через два часа по чайной ложке. Это вызовет у малютки отхаркивание… Продолжайте согревающий компресс… Кроме того, хотя бы вашей дочери и сделалось лучше, во всяком случае пригласите завтра доктора Афросимова. Это дельный врач и хороший человек. Я его сейчас же предупрежу. Затем прощайте, господа! Дай Бог, чтобы наступающий год немного снисходительнее отнесся к вам, чем этот, а главное – не падайте никогда духом.

Пожав руки Мерцалову и Елизавете Ивановне, все еще не оправившимся от изумления, и потрепав мимоходом по щеке разинувшего рот Володю, доктор быстро всунул свои ноги в глубокие калоши и надел пальто. Мерцалов опомнился только тогда, когда доктор уже был в коридоре, и кинулся вслед за ним.

Так как в темноте нельзя было ничего разобрать, то Мерцалов закричал наугад:

– Доктор! Доктор, постойте!.. Скажите мне ваше имя, доктор! Пусть хоть мои дети будут за вас молиться!

И он водил в воздухе руками, чтобы поймать невидимого доктора. Но в это время в другом конце коридора спокойный старческий голос произнес:

– Э! Вот еще пустяки выдумали!.. Возвращайтесь-ка домой скорей!

Когда он возвратился, его ожидал сюрприз: под чайным блюдцем вместе с рецептом чудесного доктора лежало несколько крупных кредитных билетов…

В тот же вечер Мерцалов узнал и фамилию своего неожиданного благодетеля. На аптечном ярлыке, прикрепленном к пузырьку с лекарством, четкою рукою аптекаря было написано: «По рецепту профессора Пирогова ».

Я слышал этот рассказ, и неоднократно, из уст самого Григория Емельяновича Мерцалова – того самого Гришки, который в описанный мною сочельник проливал слезы в закоптелый чугунок с пустым борщом. Теперь он занимает довольно крупный, ответственный пост в одном из банков, слывя образцом честности и отзывчивости на нужды бедности. И каждый раз, заканчивая свое повествование о чудесном докторе, он прибавляет голосом, дрожащим от скрываемых слез:

– С этих пор точно благодетельный ангел снизошел в нашу семью. Все переменилось. В начале января отец отыскал место, Машутка встала на ноги, меня с братом удалось пристроить в гимназию на казенный счет. Просто чудо совершил этот святой человек. А мы нашего чудесного доктора только раз видели с тех пор – это когда его перевозили мертвого в его собственное имение Вишню. Да и то не его видели, потому что то великое, мощное и святое, что жило и горело в чудесном докторе при его жизни, угасло невозвратимо.

Пирогов Николай Иванович (1810–1881) – хирург, анатом и естествоиспытатель, основоположник русской военно-полевой хирургии, основатель русской школы анестезии.

Открытый урок по литературному чтению в 4 классе по теме:

«Мир животных в произведениях А. И. Куприна»

учитель начальных классов Ярукина Ольга Васильевна

МБОУ «Гимназия № 2» г.Чебоксары

Цели урока:

Воспитание доброго и внимательного отношения к животному миру.
Формирование умений ориентироваться в тексте, делать выводы и обобщения.
Развитие способностей детей внимательно и вдумчиво относиться к художественному слову.

Оборудование урока:

Тексты рассказов на каждой парте.

Портрет А.И. Куприна.

Выставка книг.

Иллюстрации к произведениям писателя.

Предварительная подготовка:

Чтение рассказов А.И. Куприна о животных.

Индивидуальное задание ученикам: устное сообщение о писателе.

Подбор иллюстраций к рассказам Куприна.

План урока:

Вступительное слово учителя.
Сообщение учащихся о писателе А.И. Куприне.
Работа с текстом.
Работа с иллюстрациями, нарисованными (подобранными) детьми
Работа в группах (сочинение детьми рассказов о животных).
Подведение итогов.
Домашнее задание.

Ход урока

1. Вступительное слово учителя

Мир животных в произведениях Александра Ивановича Куприна удивителен, необыкновенен и своеобразен. Редко кто из художников так превосходно воссоздавал их нравы и характеры, привычки и верность человеку. Писатель любил и хорошо знал повадки многих животных. По словам Л. В. Крутиковой, А. И. Куприн был великим «зверолюбом». У Александра Ивановича Куприна более 30-ти рассказов о животных. Эти рассказы, рассыпанные по разным изданиям, могли бы составить целую книгу. И сегодня на уроке мы поговорим о своеобразии рассказов А.И. Куприна, посвящённых миру животных.

2. Выступление учащихся (добавленное учителем)

Александр Иванович Куприн (1870–1938) был большим любителем животных. Он относился к ним с пониманием и уважением. У него самого были кошки, собаки-сенбернары, лошади. В молодости он ездил по России с бродячим цирком, хорошо знал цирковой мир, в том числе повадки четвероногих артистов.

Пройдя ещё в детстве через ряд разнообразных испытаний, принуждённый приспособиться к жестокой среде Сиротского училища, кадетского корпуса, юнкерского училища, Куприн сберёг в душе способность не причинять боль, сохранил умение сострадать, сочувствовать.

Один из друзей писателя вспоминал, что он ни разу не видел, чтобы Куприн прошёл мимо пса на улице и не остановился, чтобы его не погладить. Куприн создал целую серию рассказов о собаках: «Белый пудель», «Пиратка», «Собачье счастье», «Барбос и Жулька», «Завирайка», «Барри», «Бальт», «Ральф» и другие.

Находясь в эмиграции во Франции, писатель часто обращается к существам самым чистым и честным в этом мире – детям и животным. А.И. Куприн заметил однажды, что дети вообще стоят к животным гораздо ближе, чем это думают взрослые. Рассказы Куприна о животных несут в себе высокое, человеческое, доброе…

Свои рассказы о животных Куприн не выдумывал. Все животные, о которых он писал, жили на самом деле: многие из них в доме Куприна, другие – у друзей, о судьбе некоторых он узнавал из газет. С теми животными, которые жили у него, Куприн много занимался: дрессировал, лечил, если они болели, спасал, когда им грозила смертельная опасность. Знаменитый укротитель Анатолий Дуров даже писал в своих афишах, посвящённых зверям:

Сам Куприн - писатель

С нами был приятель.

«Все наши животные – собаки, лошади, кошки, козы, обезьяны, медведи и другие звери – были у нас членами семьи, – вспоминала дочь Куприна. – С нежным и пристальным вниманием следил мой отец за их жизнью и нравами». Куприн так сильно любил животных, что высказывал сожаление о том, что художники слова меньше стали уделять внимания к изображению их жизни.

«В 1930 году, – пишет О.М. Михайлов, – писатель со скорбью говорил одному из журналистов: «А вы заметили, что сейчас в литературе почти не осталось ни собак, ни лошадей».

Как бы желая восполнить образовавшийся пробел, Куприн, уже тяжело больной, в последние годы жизни задумал написать целую книгу о животных «Друзья человека». Но осуществить свой замысел писатель не успел. Он создал только один рассказ из задуманного цикла – «Ральф» (1934 г.).

3. Работа с текстом.

Название рассказа содержит и цель – описать кошку с такой экзотической кличкой: не Машка, не Белка, а Ю-Ю. Давайте поучимся мастерству описания у великолепного художника слова!

1-й отрывок. «Сначала это был только пушистый комок с двумя веселыми глазами и бело-розовым носиком. Дремал этот комок на подоконнике, на солнце; лакал, жмурясь и мурлыча, молоко из блюдечка; ловил лапой мух на окне; катался по полу, играя бумажкой, клубком ниток, собственным хвостом... И мы сами не помним, когда это вдруг вместо черно-рыже-белого пушистого комка мы увидели большую, стройную, гордую кошку, первую красавицу города и предмет зависти любителей.

Выросла, словом, всем кошкам кошка. Темно-каштановая с огненными пятнами, на груди пышная белая манишка, усы в четверть аршина, шерсть длинная и вся лоснится, задние лапки в широких штанинах, хвост как ламповый ерш!..»

Как мы озаглавим эту часть?

«Пушистый комок».

Беседа.

Что в «портрете» котёнка выделяет автор?

Куприн выделяет:

Форму тела: пушистый комок

Глаза весёлые

Нос: бело-розовый

Повадки : лакал, жмурясь и мурлыча, ловил, катался, играя бумажкой – подвижный, неугомонный;

Окраску: чёрно-рыже-белый комок

2-ой отрывок.

Выросла, словом, всем кошкам кошка. Тёмно-каштановая с огненными пятнами, на груди пышная белая манишка, усы в четверть аршина, шерсть длинная и вся лоснится, задние лапки в широких штанишках, хвост, как ламповый ёрш.

Как мы озаглавим эту часть?

«Всем кошкам кошка».

Чем закончился первый отрывок, в котором котёнок противопоставлен взрослой кошке?

И мы сами не помним, когда это вдруг вместо чёрно-рыже-белого пушистого комка мы увидели большую, стройную, гордую кошку, первую красавицу и предмет зависти любителей.

План описания Ю-Ю.

Общий вид : большая, стройная, гордая, первая красавица.
Окраска: тёмно-каштановая, с огненными пятнами на груди.
Особые приметы: на груди пышная белая манишка.
Мордочка: усы в четверть аршина (аршин – около метра, т.е. усы очень длинные, выразительные),глаза, нос.
Шерсть: длинная и вся лоснится, т.е. блестящая, гладкая, здоровая.
Лапки: в широких штанишках.
Хвост: как ламповый ёрш (ламповый ёрш – это пушистая круглая щётка, которую используют для чистки керосиновых ламп, т.е. хвост очень пушистый).

- Хотелось бы вам иметь такую красавицу дома?

- Почему мы представляем Ю-Ю как живую?

Благодаря выразительному письму Куприна.

Назовите все приёмы художественного языка Куприна в этом описании.

Ответы:

большая, стройная, тёмно-каштановая, длинная – просто прилагательные, рисующие физические свойства кошки;
гордая осанка , огненные пятна, т.е . яркие, горящие , пышная манишка – эпитеты;
метафоры: пятно от грудки до шеи – манишка, т.е. белый воротник; шерсть на задних лапах – широкие штанишки ;
сравнение: хвост – ламповый ёрш (форма, пушистость, округлость).

Ты заметь, милая Ника: живем мы рядом со многими животными и совсем о них ничего не знаем. Просто - не интересуемся. Возьмем, например, всех собак, которых мы с тобой знали. У каждой - своя особенная душа, свои привычки, свой характер. То же у кошек. То же у лошадей. И у птиц. Совсем как у людей... (То есть животные – совсем как люди? Правильно?)

И никогда не верь тому, что тебе говорят дурного о животных. (Почему?) Тебе скажут: осел глуп. Когда человеку хотят намекнуть, что он недалек умом, упрям и ленив, - его деликатно называют ослом. Запомни же, что, наоборот, осел - животное не только умное, но и послушное, и приветливое, и трудолюбивое. Но если его перегрузить свыше его сил и вообразить, что он скаковая лошадь, то он просто останавливается и говорит: "Этого я не могу. Делай со мной что хочешь". И можно бить его сколько угодно - он не тронется с места. Желал бы я знать, кто в этом случае глупее и упрямее: осел или человек? (То есть, люди обвиняют животных в собственных грехах). Лошадь - совсем другое дело. Она нетерпелива, нервна и обидчива. Она сделает даже то, что превышает ее силы, и тут же подохнет от усердия...

Говорят еще: глуп, как гусь... А умнее этой птицы нет на свете. (И как об этом можно догадаться?) Гусь знает хозяев по походке. Например, возвращаешься домой среди ночи. Идешь по улице, отворяешь калитку, проходишь по двору - гуси молчат, точно их нет. А незнакомый вошел во двор - сейчас же гусиный переполох: "Га-га-га! Га-га-га! Кто это шляется по чужим домам?"

А какие они... Ника, не жуй бумагу. Выплюнь... А какие они славные отцы и матери, если бы ты знала! (И какие?) Птенцов высиживают поочередно - то самка, то самец. Гусь даже добросовестнее гусыни. Если она в свой досужный час заговорится через меру с соседками у водопойного корыта, - по женскому обыкновению, - господин гусь выйдет, возьмет ее клювом за затылок и вежливо потащит домой, ко гнезду, к материнским обязанностям. Вот как-с! (Почти как люди)

И очень смешно, когда гусиное изволит прогуливаться. (И что в этом смешного?) Впереди он, хозяин и защитник. От важности и гордости клюв задрал к небу. На весь птичник глядит свысока. Но беда неопытной собаке или легкомысленной девочке вроде тебя, Ника, если вы ему не уступите дороги: сейчас же зазмеит над землею, зашипит, как бутылка содовой воды, разинет жесткий клюв, а назавтра Ника ходит с огромным синяком на левой ноге, ниже колена, а собачка все трясет ущемленным ухом.

А за гусем - гусенята, желто-зеленые, как пушок на цветущем вербном барашке. (Вот кого он защищает) Жмутся друг к дружке и пищат. Шеи у них голенькие, на ногах они не тверды - не веришь тому, что вырастут и станут, как папаша. Маменька - сзади. Ну ее просто описать невозможно - такое вся она блаженство, такое торжество! "Пусть весь мир смотрит и удивляется, какой у меня замечательный муж и какие великолепные дети. Я хоть и мать и жена, но должна сказать правду: лучше на свете не сыщешь". И уж переваливается с боку на бок, уж переваливается... И вся семья гусиная - точь-в-точь как добрая немецкая фамилия на праздничной прогулке. (Опять прямое сравнение с людьми).

И отметь еще одно, Ника: реже всего попадают под автомобили гуси и собачки таксы, похожие на крокодилов, а кто из них на вид неуклюжее, - трудно даже решить. (Не верь тому, что кажется на первый взгляд)

Или, возьмем, лошадь. Что про нее говорят? Лошадь глупа. У нее только красота, способность к быстрому бегу да память мест. А так - дура дурой, кроме того еще, что близорука, капризна, мнительна и непривязчива к человеку. Но этот вздор говорят люди, которые держат лошадь в темных конюшнях, которые не знают радости воспитать ее с жеребячьего возраста, которые никогда не чувствовали, как лошадь благодарна тому, кто ее моет, чистит, водит коваться, поит и задает корм. (То есть, люди, не знающие лошадей?) У такого человека на уме только одно: сесть на лошадь верхом и бояться, как бы она его не лягнула, не куснула, не сбросила. В голову ему не придет освежить лошади рот, воспользоваться в пути более мягкой дорожкой, вовремя попоить умеренно, покрыть попонкой или своим пальто на стоянке... За что же лошадь будет его уважать , спрашиваю я тебя? (То есть, приписывают животным дурные человеческие чувства, а сами ведут себя с ними не по-человечески)

А ты лучше спроси у любого природного всадника о лошади, и он тебе всегда ответит: умнее, добрее, благороднее лошади нет никого, - конечно, если только она в хороших, понимающих руках. (Значительное условие)

У арабов - лучшие, какие только ни на есть, лошади. Но там лошадь - член семьи. (И в чем это может выражаться?) Там на нее, как на самую верную няньку, оставляют малых детей. Уж будь спокойна, Ника, такая лошадь и скорпиона раздавит копытом, и дикого зверя залягает. А если чумазый ребятенок уползет на четвереньках куда-нибудь в колючие кусты, где змеи, лошадь возьмет его нежненько за ворот рубашонки или за штанишки и оттащит к шатру: "Не лазай, дурачок, куда не следует".

И умирают иногда лошади в тоске по хозяину, и плачут настоящими слезами.

3- й отрывок.

Бывали у меня с Ю - ю особенные часы спокойного семейного счастья. Это тогда, когда я писал по ночам. Царапаешь, царапаешь пером, вдруг не хватает какого-то очень нужного слова. И вздрогнешь от мягкого упругого толчка. Это Ю-ю легко вскочила с пола на стол.

Поворочается немного на столе, помнётся, облюбовывая место, сядет рядышком со мною у правой руки, пушистым, горбатым в лопатках комком; все четыре лапки подобраны и спрятаны, только две передние бархатные перчаточки чуть-чуть высовываются наружу.

Как назовём третью часть?

«Часы семейного счастья»

Чем отличается этот отрывок от предыдущего?

Там портрет статичный, неподвижный, в этом описании даны повадки Ю-ю, её характер.

Какая часть речи вытеснила обилие прилагательных?

Глагол.

Каков характер Ю-ю в повадках?

Мягкий упругий толчок, вскочила …поворочалась, помялась, облюбовывая место, села рядышком, превратилась в пушистый горбатый комок; превратилась вмаленькое изваяние, скульптуру: четыре лапки подобраны, спрятаны, две передние бархатные перчаточки высовываются чуть-чуть.

Какова же обобщающая мысль о характере Ю-ю?

Лёгкая, подвижная, грациозная; преданная, любящая, помощница хозяина, чуткая, в минуты трудности всегда рядом.

План.

Пушистый комок.
«Всем кошкам кошка»:

а) общий вид.

Б) окраска.

В) особые приметы.

Г) мордочка (усы, глаза, нос).

Д) шерсть.

Е) лапы.

Ж) хвост.

3) Часы семейного счастья:

А) повадки Ю-ю;

Б) характер Ю-ю.

Предположите, почему этот рассказ построен как разговор писателя с девочкой Никой? С какой целью А.И. Куприн адресует своё произведение ребёнку?

На протяжении всего рассказа писатель опровергает те «истины», которые многим кажутся общепринятыми: «осёл глуп», «глуп, как гусь», «лошадь глупа... у неё только красота, способность к быстрому бегу да память мест», «кошка –животное эгоистическое... она привязывается к жилью, а не к человеку». Какие доводы против этих «истин» приводит Куприн? Чему он учит Нику? («И никогда не верь тому, что тебе говорят дурного о животных».)

А.И. Куприн говорит, что у собак есть «своя особенная душа, свои привычки, свой характер». Докажите текстом рассказа, что у Ю-ю

тоже есть душа, привычки и характер.

(Индивидуальная работа – составление блок-схемы «Характер Ю-ю)

В каких отношениях находятся рассказчик и Ю-ю? Можно ли сказать, что они нужны друг другу? (Отвечая на эти вопросы, надо заметить, что рассказчик любуется Ю-ю, рисуя нам её портрет, уважает её и слушается, восхищается её преданностью больному Коле, нуждается в ней во время ночной работы. Он замечает: «Люди вообще весьма медленно и тяжело понимают животных; животные –людей гораздо быстрее и тоньше».)

Подводим итог: Ю-ю делами доказывает существование у нее чувств, мыслей, привязанностей. Она действительно «всем кошкам кошка».

4. Работа с иллюстрациями, нарисованными (подобранными) детьми.

Учащиеся по очереди показывают иллюстрации всему классу. Надо определить, к какому рассказу сделан рисунок, какой момент отображён. Затем своё предположение подтвердить цитированием.

А.И. Куприн был убеждён в том, что животные отличаются своей памятью, способностью различать время, пространство, звуки и даже цвета. У них, по его мнению, бывают привязанности и отвращение, любовь и ненависть, благодарность и признательность, гнев и смирение, радость и горе.

5. Работа в группах. Ребята делятся на группы. Командир группы, не глядя, достаёт из пакета игрушку. У каждой группы животное разное. Задание: составить рассказ, в котором главным героем будет данное животное.

6. Подведение итогов

– Чему учат рассказы Александра Ивановича Куприна? (Александр Иванович Куприн призывает своими рассказами к единству между человеком и животным миром. Его произведения воспитывают чувства бережного отношения человека к природе).

Главным итогом должно стать углубление понимания смысла названия раздела «Мы не можем без них, а они без нас».

Куприн А.И. – известный русский писатель. Герои его произведений – обычные люди, которые, вопреки общественным порядкам и несправедливости, не теряют веры в добро. Для тех, кто желает познакомить ребенка с творчеством писателя, ниже представлен список произведений Куприна для детей с кратким описанием.

Анафема

Рассказ «Анафема» раскрывает тему противостояние церкви против Льва Толстого. Он в конце жизни часто писал на тему религии. То, что Толстой излагал, не нравилось служителям церкви, и они решили предать писателя анафеме. Дело поручили протодьякону Олимпию. Но протодьякон был поклонником творчества Льва Николаевича. Накануне он прочитал повесть автора, от корой был в таком восторге, что даже плакал. В итоге вместо анафемы Олимпий пожелал Толстому «Многие лета!».

Белый пудель

В рассказе «Белый пудель» автор описывает историю бродячей труппы. Старый шарманщик вместе с мальчиком Сережей и пуделем Арто зарабатывали, выступая с номерами перед публикой. После целого дня неудачного хождения по местным дачам им все же улыбнулась удача: в последнем доме нашлись зрители, желающие увидеть представление. Это был избалованный и капризный мальчик Трилли. Увидев собаку, он пожелал ее себе. Однако его мама получила категорический отказ, потому что друзей не продают. Тогда она с помощью дворника украла собаку. Той же ночью Сережа вернул друга.

Болото

Произведение Куприна «Болото» рассказывает о том, как землемер Жмакин вместе с его помощником-студентом возвращались после съемки. Так как путь домой далек, им пришлось отправиться на ночлег к леснику – Степану. Во время дороги студент Николай Николаевич развлекал Жмакина беседой, чем только раздражал старика. Когда им пришлось идти через болото, оба испугались трясины. Если бы не Степан, неизвестно – выбрались бы они. Остановившись у него на ночлег, студент увидел скудную жизнь лесника.

Рассказ «В цирке» повествует о жестокой судьбе циркового силача – Арбузова. Ему предстоит бой на арене с американцем. Ребер, возможно, уступает ему по силе и ловкости. Но сегодня Арбузов не в состоянии проявить всю свою сноровку и мастерство. Он серьезно болен и не может бороться на равных. К сожалению, это замечает только доктор, посчитавший выход борца на сцену опасным для здоровья спортсмена. Остальным нужно только зрелище. В итоге Арбузов терпит поражение.

Дознание

«Дознание» – один из первых рассказов автора. В нем повествуется о расследовании кражи, в которой обвиняют солдата-татарина. Дознание проводит подпоручик Козловский. Серьезных улик на вора не было. Поэтому добиться признания от подозреваемого Козловский решает сердечным отношением. Метод возымел успех, и татарин сознался в краже. Однако подпоручик стал сомневаться в справедливости своего поступка по отношению к обвиняемому. На этой почве произошла ссора Козловского с другим офицером.

Изумруд

В произведении «Изумруд» повествуется о человеческой жестокости. Главный герой – четырехлетний жеребец, участвующий в скачках, чувства и эмоции которого описаны в рассказе. Читатель знает, о чем он думает, какие переживания испытывает. В конюшне, где его содержат, нет лада между собратьями. И без того несладкая жизнь Изумруда ухудшается, когда он выигрывает скачки. Люди обвиняют владельцев лошади в мошенничестве. И после долгих обследований и разбирательств Изумруда просто травят насмерть.

Куст сирени

В рассказе «Куст сирени» автор описывает взаимоотношение супружеской пары. Муж – Николай Евграфович Алмазов, учится в Академии генштаба. Составляя план местности, он сделал помарку, которую замазал, изобразив на том месте кусты. Так как в реальности там не было растительности, профессор не поверил Алмазову и забраковал работу. Его жена Вера не только успокоила мужа, но и исправила ситуацию. Она не пожалела своих драгоценностей, заплатив ими за покупку и посадку куста сирени на том самом злополучном месте.

Леночка

Произведение «Леночка» – это рассказ о встрече старых знакомых. Полковник Возницын, направляясь в Крым на теплоходе, повстречал женщину, которую знал еще в юности. Тогда ее звали Леночкой, и Возницын испытывал к ней нежные чувства. Их закружило в водовороте воспоминаний о юности, бесшабашных поступках и поцелуе у калитки. Повстречавшись спустя много лет, они с трудом узнали друг друга. Увидев дочь Елены, которая была очень похожа на нее молодую, Возницын испытал грусть.

Лунной ночью

«Лунной ночью» – произведение, повествующее об одном событии. Теплой июньской ночью двое знакомых как обычно возвращались из гостей. Один из них – повествователь рассказа, другой – некто Гамов. Возвращаясь домой после посещения вечера у Елены Александровны на даче, герои шли пешком по дороге. Обычно молчаливый Гамов в эту июньскую теплую ночь был удивительно разговорчив. Он поведал об убийстве девушки. Его собеседник понял, что виновником происшествия является сам Гамов.

Молох

Герой произведения «Молох» – инженер сталелитейного завода Андрей Ильич Бобров. Он испытывал отвращение к своей работе. Из-за этого стал принимать морфий, вследствие чего страдал бессонницей. Единственным светлым моментом в его жизни была Нина – одна из дочерей заведующего складом на заводе. Однако все его попытки сблизится с девушкой закончились ничем. А после приезда в город хозяина завода Квашина Нине сосватали другого. Свежевский стал женихом девушки и новым управляющим.

Олеся

Герой произведения «Олеся» – молодой человек, рассказывающий о своем пребывании в деревушки Переброд. В столь глухой местности нет особых развлечений. Чтобы совсем не заскучать, герой вместе со слугой Ярмолой ходит на охоту. В один из таких дней они заблудились и нашли избушку. В ней жила старуха-ведьма, о которой раньше рассказывал Ярмола. Между героем и дочерью старухи Олесей вспыхивает роман. Однако неприязнь местных жителей разлучает героев.

Поединок

В рассказе «Поединок» идет речь о подпоручике Ромашове и его романе с Раисой Александровной Петерсон. Вскорости он решил расторгнуть отношения с замужней женщиной. Обиженная дама пообещала отомстить подпоручику. Неизвестно от кого, но обманутый муж узнал о романе своей жены с Ромашовым. Со временем между подпоручиком и Николаевым, у которого он бывал, разразился скандал, результатом которого стала дуэль. В результате поединка Ромашов погибает.

Слон

Произведение «Слон» повествует о девочке Наде. Однажды она заболела, и к ней вызвали доктора – Михаила Петровича. После осмотра девочки врач сказал, что у Нади наблюдается «равнодушие к жизни». Чтобы излечить ребенка, доктор посоветовал развеселить ее. Поэтому, когда Надя попросила привезти слона, отец сделал все возможное, чтобы исполнить ее желание. После совместного чаепития девочки со слоном она легла спать, а наутро встала совершенно здоровой.

Чудесный доктор

Речь в рассказе «Чудесный доктор» идет о семействе Мерцаловых, которых стали преследовать неприятности. Сначала заболел отец и потерял работу. Все сбережения семьи ушли на лечение. Из-за этого им пришлось переехать в сырой подвал. После чего стали болеть дети. Одна девочка умерла. Попытки отца найти средства ни к чему не приводили, пока он не встретил доктора Пирогова. Благодаря ему жизнь оставшихся детей была спасена.

Яма

Рассказ «Яма» о жизни женщин легкого поведения. Все они содержатся в заведении, которым управляет Анна Марковна. Одни из посетителей – Лихонин – решает взять одну из девушек на свое попечительство. Таким образом он хотел спасти несчастную Любу. Однако такое решение привело к множеству проблем. В итоге Любка вернулась в заведение. Когда Анну Марковну сменила Эмма Эдуардовна, началась череда неприятностей. В завершение заведение было разграблено солдатами.

На глухарей

В произведении «На глухарей» повествование ведется от первого лица. Паныч рассказывает, как он пошел на глухариную охоту. В спутники себе он взял казенного лесничего – Трофима Щербатого, который хорошо знает лес. Первый день охотники потратили на дорогу, а вечером сделали привал. На следующее утро еще до рассвета Трофимыч повел барина по лесу в поисках глухарей. Только с помощью лесника и его знаний повадок птиц главному герою удалось подстрелить глухаря.

Ночлег

Главным героем произведения «Ночлег» является поручик Авилов. Он вместе с полком отправился на большие маневры. В пути он испытывал скуку и предавался мечтам. На привале ему предоставили ночлег в доме писаря. Засыпая, Авилов был свидетелем разговора хозяина со своей женой. Было понятно, что еще в молодости девушку обесчестил молодой человек. Из-за этого хозяин каждый вечер бьет жену. Когда Авилов понимает, что это он испортил женщине жизнь, ему становится стыдно.

Осенние цветы

Рассказ «Осенние цветы» – это письмо женщины к бывшему возлюбленному. Когда-то они были счастливы вместе. Их связывали нежные чувства. Встретившись опять через много лет, влюбленные осознали, что их любовь умерла. После того как мужчина предложил навещать бывшую возлюбленную, она решила уехать. Чтобы не подвергаться влиянию чувственности и не опорочить былые воспоминания. Поэтому она написала письмо и села в поезд.

Пиратка

Произведение «Пиратка» названо так в честь собаки, которая была другом для нищего старика. Вместе они давали представления в кабаках, чем и зарабатывали себе на пропитание. Иногда «артисты» уходили ни с чем и оставались голодными. Однажды купец, увидав представление, пожелал купить Пиратку. Старки долго сопротивлялся, но не устоял и продал друга за 13 рублей. После этого он долго тосковал, пытался украсть собаку и в итоге повесился с горя.

Река жизни

В рассказе «Река жизни» описывается уклад жизни в меблированных комнатах. Автор повествует о хозяйке заведения – Анне Фридриховне, ее женихе и детях. Однажды в этом «царстве пошлости» происходит чрезвычайное происшествие. Незнакомый студент снимает комнату и закрывается там, чтобы написать письмо. Будучи участником революционного движения, он попадает на допрос. Студент струсил и выдал своих товарищей. Из-за этого он не смог дальше жить и покончил жизнь самоубийством.

Произведение «Скворцы» повествует о перелетных птицах, которые первыми возвращаются в родные края после зимы. Рассказывается о трудностях, встречающихся на пути странников. К возвращению птиц в Россию люди подготавливают им скворечники, которые быстро занимают воробьи. Поэтому по прилету скворцам приходится выселять непрошеных гостей. После чего происходит заселение новых жильцов. Прожив определенный срок, птицы вновь улетают на юг.

Соловей

Повествование в произведении «Соловей» ведется от первого лица. После находки старого фото на героя нахлынули воспоминания. Тогда он жил в Сальцо-Маджиоррэ – курорте, расположенном в Северной Италии. В один из вечеров он обедал вместе с табльдотной компанией. Среди них было четверо итальянских певцов. Когда недалеко от компании запел соловей, они восхитились его звучанием. В конце компания так раззадорилась, что все запели песню.

С улицы

Произведение «С улицы» – это исповедь преступника о том, как он превратился в того, кем является сейчас. Родители его сильно пили и лупили мальчика. Воспитанием бывшего преступника занимался подмастерье Юшка. Под его влиянием герой научился пить, курить, играть и воровать. Окончить гимназию ему не удалось, и пошел он в солдаты служить. Там он кутил и гулял. После того как герой соблазнил жену подполковника – Марью Николаевну, его выгнали из полка. В конце герой рассказывает, как с другом убил человека и сдался полиции.

Гранатовый браслет

В произведении «Гранатовый браслет» описывается тайная любовь некоего Желткова к замужней женщине. Однажды он дарит Вере Николаевне гранатовый браслет на день ее рождения. Ее муж и брат навещают несчастного влюбленного. После неожиданного визита Желков кончает жизнь самоубийством, так как его жизнь заключалась только в любимой женщине. Вера Николаевна понимает, что такое чувство встречается очень редко.

В. П. Приклонскому

Я Сапсан, большой и сильный пёс редкой породы, краснопесочной масти, четырёх лет от роду, и вешу около шести с половиной пудов. Прошлой весной в чужом огромном сарае, где нас, собак, было заперто немного больше, чем семь (дальше я не умею считать), мне повесили на шею тяжёлую жёлтую лепёшку, и все меня хвалили. Однако лепёшка ничем не пахла.

Я меделян! Друг Хозяина уверяет, что это название испорчено. Надо говорить «неделян». В глубокую старину для народа раз в неделю устраивалась потеха: стравливали медведей с собаками. Отсюда и слово. Мой прапращур Сапсан I, в присутствии грозного царя Иоанна IV, взяв медведя-стервятника «по месту» за горло, бросил его на землю, где он и был приколот корытничим. В честь и память его лучшие из моих предков носили имя Сапсана. Такой родословной могут похвастаться немногие жалованные графы. С представителями же древних человеческих фамилий меня сближает то, что кровь наша, по мнению знающих людей, голубого цвета. Название же Сапсан киргизское, и значит оно - ястреб.

Первое во всём мире существо - Хозяин. Я вовсе не раб его, даже не слуга и не сторож, как думают иные, а друг и покровитель. Люди, эти ходящие на задних лапах, голые, носящие чужие шкуры животные, до смешного неустойчивы, слабы, неловки и беззащитны, но зато они обладают каким-то непонятным для нас, чудесным и немного страшным могуществом, а больше всех - Хозяин. Я люблю в нём эту странную власть, а он ценит во мне силу, ловкость, отвагу и ум. Так мы и живём.

Хозяин честолюбив. Когда мы с ним идём рядом по улице - я у его правой ноги,- за нами всегда слышатся лестные замечания: «Вот так собачище… целый лев… какая чудная морда» и так далее. Ни одним движением я не даю Хозяину понять, что слышу эти похвалы и что знаю, к кому они относятся. Но я чувствую, как мне по невидимым нитям передаётся его смешная, наивная, гордая радость. Чудак. Пусть тешится. Мне он ещё милее со своими маленькими слабостями.

Я силён. Я сильнее всех собак на свете. Они это узнают ещё издали, по моему запаху, по виду, по взгляду. Я же на расстоянии вижу их души, лежащими передо мною на спинах, с лапами, поднятыми вверх. Строгие правила собачьего единоборства воспрещают мне прекрасную, благородную радость драки. А как иногда хочется!.. Впрочем, большой тигровый дог с соседней улицы совсем перестал выходить из дома после того, как я его проучил за невежливость. И я, проходя мимо забора, за которым он жил, уже не чую его запаха.

Люди не то. Они всегда давят слабого. Даже Хозяин, самый добрый из людей, иногда так бьёт - вовсе не громкими, но жестокими - словами других, маленьких и слабых, что мне становится стыдно и жалко. Я тихонько тычу его в руку носом, но он не понимает и отмахивается.

Мы, собаки, в смысле нервной восприимчивости в семь и ещё много раз тоньше людей. Людям, чтобы понимать друг друга, нужны внешние отличия, слова, изменения голоса, взгляды и прикосновения. Я же познаю их души просто, одним внутренним чутьём. Я чувствую тайными, неведомыми, дрожащими путями, как их души краснеют, бледнеют, трепещут, завидуют, любят, ненавидят. Когда Хозяина нет дома, я издали знаю: счастье или несчастье постигло его. И я радуюсь или грущу.

Говорят про нас: такая-то собака добра или же такая-то зла. Нет. Зол или добр, храбр или труслив, щедр или скуп, доверчив или скрытен бывает только человек. А по нему и собаки, живущие с ним под одной кровлей.

Я позволяю людям гладить себя. Но я предпочитаю, если мне протягивают сначала открытую ладонь. Лапу когтями вверх я не люблю. Многолетний собачий опыт учит, что в ней может таиться камень. (Меньшая дочка Хозяина, моя любимица, не умеет выговорить «камень», а говорит «кабин».) Камень - вещь, которая летит далеко, попадает метко и ударяет больно. Это я видел на других собаках. Понятно, в меня никто не осмелится швырнуть камнем!

Какие глупости говорят люди, будто бы собаки не выдерживают человеческого взгляда. Я могу глядеть в глаза Хозяина хоть целый вечер, не отрываясь. Но мы отводим глаза из чувства брезгливости. У большинства людей, даже у молодых, взгляд усталый, тупой и злой, точно у старых, больных, нервных, избалованных, хрипучих мосек. Зато у детей глаза чисты, ясны и доверчивы. Когда дети ласкают меня, я с трудом удерживаюсь, чтобы не лизнуть кого-нибудь из них прямо в розовую мордочку. Но Хозяин не позволяет, а иногда даже погрозит плёткой. Почему? Не понимаю. Даже и у него есть свои странности.

О косточке. Кто же не знает, что это самая увлекательная вещь в мире. Жилки, хрящики, внутренность ноздреватая, вкусная, пропитанная мозгом. Над иным занимательным мосолком можно охотно потрудиться от завтрака до обеда. И я так думаю: кость - всегда кость, хотя бы самая подержанная, а следовательно, ею всегда не поздно позабавиться. И потому я зарываю её в землю в саду или на огороде. Кроме того, я размышляю: вот было на ней мясо и нет его; почему же, если его нет, ему снова не быть?

И если кто-нибудь - человек, кошка или собака - проходит мимо места, где она закопана, я сержусь и рычу. Вдруг догадаются? Но чаще я сам забываю место, и тогда долго бываю не в духе.

Хозяин велит мне уважать Хозяйку. И я уважаю. Но не люблю. У неё душа притворщицы и лгуньи, маленькая-маленькая. И лицо у неё, если смотреть сбоку, очень похоже на куриное. Такое же озабоченное, тревожное и жестокое, с круглым недоверчивым глазом. Кроме того, от неё всегда прескверно пахнет чем-то острым, пряным, едким, удушливым, сладким - в семь раз хуже, чем от самых пахучих цветов. Когда я её сильно нанюхаюсь, то надолго теряю способность разбираться в других запахах. И всё чихаю.

Хуже её пахнет только один Серж. Хозяин зовёт его другом и любит. Хозяин мой, такой умный - часто бывает большим дураком. Я знаю, что Серж ненавидит Хозяина, боится его и завидует ему. А во мне Серж заискивает. Когда он протягивает ко мне издали руку, я чую, как от его пальцев идёт липкая, враждебная, трусливая дрожь. Я зарычу и отвернусь. Ни кости, ни сахара я от него никогда не приму. В то время, когда Хозяина нет дома, а Серж и Хозяйка обнимают друг друга передними лапами, я лежу на ковре и гляжу на них, пристально, не моргая. Он смеётся натянуто и говорит: «Сапсан так на нас смотрит, как будто всё понимает». Врёшь, я не всё понимаю в человеческих подлостях. Но я предчувствую всю сладость того момента, когда воля Хозяина толкнёт меня и я вцеплюсь всеми зубами в твою жирную икру. Арргрра… гхрр…

После Хозяина всех ближе моему собачьему сердцу «Маленькая» - так я зову Его дочку. Никому бы, кроме неё, я не простил, если бы вздумали таскать меня за хвост и за уши, садиться на меня верхом или запрягать в повозку. Но я всё терплю и повизгиваю, как трёхмесячный щенок. И радостно мне бывает по вечерам лежать неподвижно, когда она, набегавшись за день, вдруг задремлет на ковре, прикорнув головкой у меня на боку. И она, когда мы играем, тоже не обижается, если я иногда махну хвостом и свалю её на пол.

Иногда мы с нею развозимся, и она начинает хохотать. Я это очень люблю, но сам не умею. Тогда я прыгаю вверх всеми четырьмя лапами и лаю громко, как только могу. И меня обыкновенно вытаскивают за ошейник на улицу. Почему?

Летом был такой случай на даче. «Маленькая» ещё едва ходила и была препотешная. Мы гуляли втроём. Она, я и нянька. Вдруг все заметались - люди и животные. Посредине улицы мчалась собака, чёрная в белых пятнах, с опущенной головой, с висячим хвостом, вся в пыли и пене. Нянька убежала с визгом. «Маленькая» села на землю и запищала. Собака неслась прямо на нас. И от этого пса сразу повеяло на меня острым запахом безумия и беспредельно-бешеной злобы. Я задрожал от ужаса, но превозмог себя и загородил телом «Маленькую».

Это уж было не единоборство, а смерть одному из нас. Я сжался в комок, выждал краткий, точный миг и одним толчком опрокинул пёструю на землю. Потом поднял за шиворот на воздух и встряхнул. Она легла на землю без движения, такая плоская и совсем теперь не страшная.

Не люблю я лунных ночей, и мне нестерпимо хочется выть, когда я гляжу на небо. Мне кажется, что оттуда стережёт кто-то очень большой, больше самого Хозяина, тот, кого Хозяин так непонятно называет «Вечность» или иначе. Тогда я смутно предчувствую, что и моя жизнь когда-нибудь кончится, как кончается жизнь собак, жуков и растений. Придёт ли тогда, перед концом, ко мне Хозяин? - Я не знаю. Я бы очень этого хотел. Но даже если он и не придёт - моя последняя мысль всё-таки будет о нём.

Добавить комментарий

Государство