Каждый человек имеет представление о том, что такое сказка. С ней мы знакомимся в детстве, храня всю оставшуюся жизнь обаяние и красоту этих волшебных повествований. Малыши в самом раннем возрасте знакомятся с такими сказками, как «Теремок», «Репка» и «Колобок». Они могут слушать их бесконечно и пытаются повторить сюжет истории. Одновременно с этим ребенок учится говорить, удивляться и сопереживать.
Став взрослыми, мы начинаем обращать внимание на то, что такие простые и любимые для нас рассказы устроены не так-то и просто. В их основе лежит удивительный прием, который предусматривает неоднократное повторение. Персонажи и действия подобных сказок образуют своеобразную цепь, словно нанизываясь друг на друга. Именно такие повествования называют кумулятивными.
Определение понятия
Цепочкой, или кумулятивной, рекурсивной или цепевидной сказкой называют такую, в которой все действия или диалоги развиваются или повторяются при становлении сюжета. Эффект подобного повествования чаще всего основан на характерной рифме.
Большинство кумулятивных сказок - это реликтовые, то есть очень древние произведения фольклора. Причем найти их можно у разных народов. Вне зависимости от страны и континента все кумулятивные сказки - это истории, имеющие похожую структуру.
Чаще всего их рассказывают самым маленьким детям. Ведь основной целью таких историй является развитие речи у малышей, только начинающих говорить. Многие ученые-фольклористы полагают, что создатели цепевидных сюжетов являлись людьми с детским (юным) сознанием. Другими словами, они были членами самого примитивного общества. Считается также, что кумулятивная структура повествования соответствовала мышлению архаического типа.
Научные исследования
Интересовался вопросами кумулятивной сказки Яковлевич - известный российский фольклорист. Построение и особенности историй с цепочным сюжетом он описывал в своих работах. В одной из своих статей автор указал на то, что в каждом из научных направлений есть маленькие вопросы, имеющие большое значение. Есть подобное и в фольклористике. Это вопрос о кумулятивных сказках. То, что они существуют, специалистами было отмечено давно. Однако кумулятивные повествования ранее не изучались и не классифицировались. Так, делая перевод указателя сказок Аарне на русский язык, профессор Андреев внес все цепочные повествования под одним сводным номером.
Владимир Яковлевич Пропп отмечал, что среди русских сказок существует приблизительно 20 различных типов кумулятивных историй. Каковы же их отличительные черты?
Особенности композиции
Кумулятивные сказки - это повествования, которые обладают весьма простым жизненным описанием. Нередко подобная история рассказывает нам о каком-нибудь незначительном событии или о ситуации, которая часто встречается в повседневности и является обыденной. Примером тому может служить цепочная сказка «Репка». Начинается она с того, что дед посадил репу. Обыденные ситуации можно наблюдать и в других кумулятивных русских народных сказках. Это и баба, которая печет колобок, и девушка, направляющаяся на речку, чтобы выполоскать тряпку, и яичко, которое разбивается, и мужик, который целится в зайца. Подобную экспозицию даже сложно назвать завязкой. В цепочной сказке совершенно непонятно, откуда начнет развиваться действие. Оно возникает совершенно неожиданно, что и является одним из основных художественных эффектов подобного повествования.
В сказке «Репка» цепь создается тем, что дед не может вытащить выросший корнеплод. Ему на помощь приходят другие герои повествования.
А история «Терем мухи» начинается с того, что цокотуха решает поселиться в заброшенной рукавице. Так и возникает кумулятивная сказка о животных. После к рукавице подходят звери. Причем делают это в порядке нарастания величины. Звери напрашиваются к мухе пожить. Последним приходит медведь. Им и заканчивается сказка. Ведь этот большой зверь садится на терем и разрушает его.
И если в сказке «Репка» создание цепочки вызвано внутренней необходимостью и мотивировано, то в «Теремке» появление все новых и новых зверей мухе вовсе и не нужно. Исходя из этого признака различают два вида кумулятивных сказок. Это такие, в которых присутствует логика повествования, а также те, где она не требуется.
Принципы построения цепочки событий
В некоторых рекурсивных сказках композиция выстраивается на последовательном появлении тех или иных непрошеных гостей. Есть и такие истории, в которых происходит целый ряд обменов. Причем вновь приобретенные предметы постепенно проходят путь либо от худшего к лучшему, либо, наоборот, от лучшего к худшему.
В некоторых кумулятивных сказках для самых маленьких в основе всех действий лежат различные по своему виду бесконечные комические диалоги.
Цепочка, по которой происходит наращивание сюжета, бывает весьма разнообразной. Например, читая историю «Петушок подавился», мы видим целый ряд отсылок. Вначале курочка бежит к реке за водой. Туда ее посылает петушок. Река посылает курочку за листом к липе. Дерево же направляет ее за нитками к девке, а та - за молоком к корове, и т.д. В этой сказке отсутствует всякая логика того, какие персонажи и за какими предметами отправят курочку дальше. Собственно, никаких объяснений такая сказка не требует. Логику в ней никто не ищет и никто ее не требует.
Порой цепочка событий кумулятивных сказок строится на ряде обменов. Причем одни из них происходят от худшего к лучшему, а другие, напротив, от лучшего к худшему. В доказательство этому можно привести историю «За курочку уточку», которая повествует о том, что лиса потребовала за будто бы пропавшую курочку (она ее съела сама) гусочку. После этого она решила поменять гусочку на индюшечку, и так постепенно добралась до лошади.
В сказке «Мена» мужик совершает обмен от лучшего к худшему. За заработанный им слиток золота он получает вначале лошадь. После он ее меняет на корову и т.д. В итоге в его руках остается иголка. Да и то, придя домой, мужик понимает, что потерял ее.
В кумулятивных сказках обмен может происходить в действительности или в мечтах. Так, мужик, который еще только прицеливается из ружья в зайца, уже начинает думать о том, как продаст его, а на вырученные деньги сможет купить вначале поросенка, после корову, дом, и даже жениться. В итоге заяц просто убегает.
Существуют и такие кумулятивные сказки, в которых весь сюжет построен на появлении друг за другом компаньонов или непрошенных гостей. Так, к бабе и к мужику напрашивается в сани заяц, а после него лиса, волк. Последний непрошенный гость - медведь. Он разваливает сани. Обратный случай описывает, как назойливую козу, которая заняла избушку маленького зайчика, выгоняли кабан и волк, бык и медведь. В итоге сделать это получилось комару, пчеле и ежу.
Особым видом кумулятивных сказок являются такие, которые построены на создании цепочки из тел людей или животных. Так, волки встают друг на друга для того, чтобы съесть сидящего на дереве портного. Хитрый человек при этом грозит, что более всего от него достанется нижнему. Зверь испугался и убежал. Стоящие на нем волки упали.
Есть и такая группа кумулятивных сказок, в которых складывается цепочка людей, горюющих по пустякам. Примером тому может служить разбитое яичко. О нем начинает плакать дед и баба. К ним присоединяются просвирня и дьячок, а также поп. Причем они не только поднимают вой. Эти герои кумулятивных сказок начинают выражать свое отчаяние какими-либо нелепыми поступками. Например, звонят в колокола, рвут книги и т.д. В результате дело завершается тем, что сгорает либо церковь, либо вся деревня.
Кумулятивными считаются и такие сказки, в основе действий которых лежат бесконечные комические диалоги. Например, в повествовании «Хорошо да худо», говорится о том, что худо от того, что редок уродился горох. При этом хорошо, что он стручист, и т.д. Особой связи между звеньями здесь не наблюдается.
Смысл кумулятивной сказки
Однотипные сюжетные звенья в цепочных повествованиях обязательно соединены друг с другом. Тем не менее смысл подобной сказки заключен вовсе не в ее композиции. Основное внимание слушателя привлекает удивительный контраст причин и их следствий, а также причудливость зависимостей и связей. Все они, как правило, обладают ироническими нотками.
Шутливый замысел сказки подчеркивает нарочитость ее складной речи. Все произносимые героями фразы предельно коротки и имеют черты словесной формулы. Так, в сказке под названием «Лиса, заяц и петух» лисица выгоняет зайчика из его избушки. Ему вызываются помочь бык, медведь и собака. Каждый из этих зверей вначале спрашивает, о чем же плачет зайчик. Его ответы одинаковы для всех. Бык, медведь и собака по очереди подходят к избушке и пытаются выгнать лису. При этом каждый из этих зверей произносит одну и ту же фразу. Это требование «Поди, лисица, вон!». На что она им отвечает так же одинаково, что их клочки, стоит ей только выскочить, полетят по закоулочкам.
Повтор каждого из звеньев сюжетной цепочки в сказке сопровождается словесной формулой, к которой постепенно присоединяются новые подробности. Так, медведь слышит от зайца, что до него лису не могла выгнать собака, а бык узнает, что домик от рыжей хитруньи пытались освободить собака и медведь. Наращение словесной формулы происходит и при появлении петуха.
Сказки о животных
Во всех повествованиях, где присутствуют звери, очень много энергии, действия и движения. Все это очень нравится детям. Сюжеты в сказках о животных развиваются быстро и стремительно. При этом их комическое содержание помогает развить у ребенка чувство реальности. Оно просто веселит детей, активизируя их душевную суть.
Тем не менее в кумулятивных сказках есть и печаль. Причем переходы от грустного к веселому у них довольно контрастны. Такими же яркими являются и эмоции малышей. Ребенка порой огорчает пустяк. Но малыша столь же легко утешить.
Резкие границы между положительным и отрицательным, между светом и тенью нередко присутствуют в детских сказках. Малыши всегда понимают, как им следует относиться к тому или иному персонажу. Так, петух является героем, а лиса - зверь коварный. Медведь - глупый, а волк - жадный. Причем это объясняется вовсе не примитивностью в подаче жизненного материала. Это простота, усваиваемая ребенком еще до того как он будет воспринимать более сложные вещи.
Особенности стиля
Итак, кумулятивные сказки-цепочки обладают своей четкой системой композиции. Но кроме этого от других фантастических повествований они отличаются и другими особенностями. Необычным для таких сказок является стиль, словесный "наряд" и форма исполнения. Описанные выше удивительные истории для малышей рассказываются медлительно и спокойно. Кумулятивными их можно назвать только по той композиции, которая лежит в их основе.
Однако существует и другой тип подобных повествований. Нарастание событий в них идет параллельно с нагромождением слов. Такие сказки называют формульными. Четкой границы между двумя этими видами историй провести невозможно. У разных мастеров один и тот же тип повествование может быть исполнен или тем, или другим способом. Однако общее тяготение сказки к определенному виду все же можно наблюдать в любом случае. Так, при нарастании событий одновременно с нагромождением слов присоединение каждого из последующих звеньев цепочки сопровождается повтором всех предыдущих фраз. В подобном повторении и состоит особая прелесть рекурсивной сказки. Ведь смысл повествования кроется в красочном художественном мастерстве его рассказчика. При исполнении таких сказок порой требуется произносить текст в виде скороговорок, а иногда он просто поется. Весь интерес слушателя при этом кроется в нагромождении слов. Именно поэтому кумулятивный сюжет в сказках оформлен стихами и рифмой. При этом нередко используется ассонанс и консонанс.
Такие особенности кумулятивных сказок приводят к тому, что они очень нравятся детям. Малыши любят яркие и острые новые словечки, скороговорки и т.д. Именно поэтому жанр кумулятивной сказки с полным правом может быть назван детским.
Происхождение
В настоящее время не существует даже примерного перечня тех сказок, которые можно было бы отнести к кумулятивным. Но сам принцип построения их сюжета вполне можно отнести к реликтовому. Конечно, современный читатель с удовольствием послушает такие истории. При этом он будет восхищаться имеющейся в произведениях словесной тканью. Однако такие сказки никак не могут соответствовать нашим формам художественного творчества и сознания. Они, как уже было сказано выше, созданы при примитивном мышлении автора. Ведь оно не знакомо с пространством как с продуктом абстракции, а также не знает обобщений. Нанизывание одних действий и событий на другие в таких сказках является не только художественным приемом. Оно указывает и на форму мышления, которая имеет место не только в фольклоре, но и в явлениях языка.
Стоит отметить, что принцип кумуляции можно отнести не только к цепочным сказкам. Его можно увидеть и в сюжете других историй. Это, например, «Сказка о рыбаке и рыбке». В ее сюжете желания старухи постоянно нарастают. Это и есть кумуляция.
Значение цепочных сказок
Истории с простым сюжетом, которые родители рассказывают своим деткам в 1-2 года, порой вызывают у взрослых некоторое недоумение. Зачем нужны малышам «Репка», «Колобок» или «Теремок»? Все они являются примерами кумулятивной сказки, в которой происходит повторение речевой формулы. Нужно ли детям по пять раз выслушивать такие фразы как «бабка за дедку» и прочие повторы?
Родители должны понимать, что их малышам просто необходимы кумулятивные сказки. Их место и роль в воспитании ребенка достаточно велики. Такие повествования необходимы детям для развития речи и мышления.
Рассмотрим подробнее композицию кумулятивной сказки. Примеры сюжета подобного повествования явно указывают нам на то, что с каждым повтором в такой истории, предназначенной для самых маленьких слушателей, происходит определенное усложнение с непременным добавлением нового элемента, но с использованием прежней формулы. Подобное построение композиции позволяет малышам развивать алгебраическую логику. Например, в сказке «Репка» берется формула «кто-то за кого-то». В нее помещают новые значения переменной. В итоге получается «Жучка за внучку» или «мышка за кошку».
Аналогичный примером может служить и кумулятивная сказка «Колобок». В ней есть формула «я ушел от кого-то». При этом «кто-то» рассматривается в качестве переменной. Ее последовательно замещают теми животными, которых Колобок повстречал на своем пути, то есть зайцем, волком, медведем.
Персонажи в цепочные сказки также вводятся последовательно. Например, в «Репке» это происходит от большего к меньшему. В «Теремке» наоборот - от меньшего к большему.
Структурированной является и сказка «Маша и медведь». В каждой из ее частей девочка знакомится с набором предметов. Причем первым всегда идет большой, затем средний, а напоследок и маленький. Уже к середине повествования дети начинают помогать взрослым излагать сюжет. При этом размер вещей они непременно связывают с величиной медведей. Таким образом, кумулятивные сказки помогают формировать у детей логическое мышление. Малыши начинают учиться причинно-следственным связям и построению последовательностей. На первых порах это самые простые модели, но ими детки уже могут воспользоваться в других ситуациях, которые будут для них более сложными.
Визуализация
В воспитательных целях, а также для развития своего ребенка родители могут разыгрывать для него сказку. Это поможет малышу быстрее адаптироваться, легче понять действие и заинтересоваться им.
Возможности визуализации для современных родителей огромны. Выполнить ее можно с применением готовых объемных книг. Они бывают не только красочно оформленными, но и снабжены звуковым сопровождением. Картинки героев сказки родители могут прикрепить к поверхности, создав при этом свой небольшой кукольный театр. Главное условие при этом - красочность и объемность происходящего.
Дети младшего возраста еще не могут долго удерживать внимание. В связи с этим постановка сказки для детей до 3 лет не должна длиться более 20 мин. К приятному чтению родители могут вернуться после некоторого перерыва.
Постепенно ребенок должен быть привлечен к осуществлению действия. Например, ему может быть предложено выяснить, кто из героев пойдет помогать деду тянуть репку, или какой зверь следующим будет проситься в теремок или повстречается на пути у Колобка.
В 2-3 года кумулятивная сказка может быть превращена в игру, которая позволяет сравнить признаки. Наиболее удачным сюжетом для этого явится история «Маша и медведь». Перед малышом ставятся картинки предметов, принадлежащих медведем, и он должен собрать те из них, которые принадлежат папе, затем маме и их сыночку. Подобная игра позволит сформировать у ребенка причинно-следственные связи. Постепенно задачи могут быть усложнены. Например, ребенок должен сгруппировать все вещи не только по размерам, но и по цветам.
В каждой науке есть маленькие вопросы, которые, однако, могут иметь большое значение. В фольклористике один из таких вопросов - это вопрос о кумулятивных сказках.
Относительно того, какие сказки называть кумулятивными, до сих пор царит разнобой. А. Аарне этого термина не применял l , H. П. Андреев, переводя на русский язык указатель Аарне, внес от себя один сводный тип, озаглавив его так: «Кумулятивные (цепные) сказки разного рода» (Андр. 2015 I). Указано всего три примера, причем ссылок на великорусские сборники нет. Андреев не видел русских кумулятивных сказок.
В указателе С. Томпсона (1928) для кумулятивных сказок предусмотрено уже 200 номеров (2000 - 2199, Cumulative Tales). Не все номера действительно заполнены, указано 22 типа. Эти номера сохранены в последнем издании этого указателя, вышедшем в 1964 году. Здесь заполнены уже почти все предусмотренные номера (AT 2009-2075).
Указатель Аарне - Томпсона полезен как эмпирический справочник об имеющихся типах сказок. Вместе с тем, однако, он определенно вреден, так как внушает путаные и совершенно неправильные представления о характере и составе сказочного репертуара. Совершена элементарная логическая ошибка: рубрики установлены по не исключающим друг друга признакам, вследствие чего получается так называемая перекрестная классификация, а такие классификации в науке непригодны. Так, например, в числе волшебных предусмотрены такие сказки, как «сказки о чудесном противнике» _и «сказки о чудесном помощнике». Но как быть с теми сказками, в которых чудесный помощник помогает в борьбе с чу-
"Antti Aarne, Verzeichnis der Marchentypen, Helsingfors, 1911 (FFC№3).
242 Кумулятивная сказка
десным противником? Эта ошибка пронизывает собой весь указатель.
Появление в последних изданиях рубрики кумулятивных сказок вносит еще новый принцип: эти сказки выделены не по характеру действующих лиц, они выделены и определены по их композиции.
Полагаю, что в основу рубрикации и классификации сказок должен быть положен принцип определения сказок по их структуре. В книге «Морфология сказки» была сделана попытка выделить по структурным признакам разряд сказок, обычно называемых волшебными 2 . По этому же принципу можно выделить сказки кумулятивные. Кумулятивные сказки в последних изданиях каталога Аарне - Томпсона определены именно по характеру их структуры. Здесь нащупан правильный путь, но он только нащупан. Фактически вопрос о том, какие сказки назвать кумулятивными, остается неясным, и этим объясняется, что большое количество кумулятивных сказок распределено по другим разделам. Так, много кумулятивных сказок помещено в разряд сказок о животных, и наоборот: не все сказки, включенные в разряд кумулятивных, действительно к ним принадлежат.
Литература, посвященная кумулятивным сказкам, довольно велика, но общепринятого определения этого понятия нет. История изучения превосходно изложена в книге М. Хаавио 3 . Как велик, однако, еще разнобой в понимании сущности этого вида сказок, видно хотя бы по статье А. Тейлора 4 . Автор говорит о кумулятивных сказках, что они возникают на основе кошмаров, виденных во сне 5 . И это - при огромной эрудиции автора в фактическом материале. Критиковать такую точку зрения нет необходимости.
Раньше чем начать изучение кумулятивных сказок, нужно дать хотя бы предварительное определение того, что под этим будет подразумеваться. Я, однако, не буду стремиться к абстрактным формулировкам, а попытаюсь дать более или менее точную характеристику этого жанра в пределах одной национальной культуры.
Если этот опыт окажется удачным, он может быть приложен к изучению творчества других народов, что создаст основу для всестороннего сравнительно-исторического изучения
2 В. Пропп, Морфология сказки, Л., 1928; изд. 2-е, М., 1969.
3 М. Haavio, Kettenmarchenstudien, Helsinki, 1929 (FFC № 88).
4 A. Taylor, Formelmarchen,- Handworterbuch des deutschen Mar-chens, Berlin - Leipzig, 1934, s. v.
5 Там же, стр. 166, 325.
Кумулятивная сказка 243
этого жанра и позволит несколько продвинуть вопрос о научной классификации и каталогизации сказок.
Основной художественный прием этих сказок состоит в каком-либо многократном повторении одних и тех же действий или элементов, пока созданная таким способом цепь не порывается или же не расплетается в обратном порядке. Простейшим примером может служить русская сказка «Репка» (на содержании которой можно не останавливаться). К этой сказке вполне применимо немецкое обозначение Ketten-marchen - цепные сказки. В целом, однако, это название слишком узкое. Кумулятивные сказки строятся не только по принципу цепи, но и по самым разнообразным формам присоединения, нагромождения или нарастания, которое кончается какой-нибудь веселой катастрофой. В английском языке они относятся к разряду formula-tales и именуются cumulative, accumulative stories, что связано с латинским словом си-mulare-накоплять, нагромождать, а также усиливать. В немецком языке кроме термина Kettenmarchen есть более удачный термин Haufungsmarchen - нагромождающие сказки или Zahlmarchen - перечисляющие сказки. Во французском языке они называются randounees (собственно «кружащие вокруг одного места»). Специальное обозначение для этих сказок выработалось не во всех языках. Приведенные примеры показывают, что всюду в разных выражениях говорится о некотором нагромождении. В разнообразном в своих формах нагромождении и состоит весь интерес и все содержание этих сказок. Они не содержат никаких интересных или содержательных «событий» сюжетного порядка. Наоборот, самые события ничтожны (или начинаются с ничтожных), и ничтожность этих событий иногда стоит в комическом контрасте с чудовищным нарастанием вытекающих из них последствий и с конечной катастрофой (начало: разбилось яичко, конец - сгорает вся деревня).
В первую очередь мы сосредоточим внимание на композиционном принципе этих сказок. Необходимо, однако, обратить внимание и на словесный наряд их, а также на форму и стиль исполнения. В основном можно наметить два разных типа кумулятивных сказок. Одни по образцу английского термина formula-tales можно назвать формульными. Эти сказки - чистая формула, чистая схема. Все они четко делятся на одинаково оформленные повторяющиеся синтаксические звенья. Все фразы очень коротки и однотипны. Сказки другого типа тоже состоят из одинаковых эпических звеньев, но каждое из этих звеньев может синтаксически оформляться различно и более или менее подробно. Название
244 Кумулятивная сказка
«формульные» к ним не подходит. Они рассказываются эпически спокойно, стилем волшебных или других прозаических сказок. Образцом этого вида кумулятивных сказок может служить сказка «Мена». Герой меняет лошадь на корову, корову на свинью и т. д., вплоть до иглы, которую он теряет, так что домой он приходит ни с чем (Андр. 1415, AT 1415). Такие сказки в отличие от «формульных» можно назвать «эпическими».
Нужно еще упомянуть, что формульные сказки могут принимать не только стихотворную, но и песенную форму. Такие сказки можно встретить не только в сборниках сказок, но и в сборниках песен. Так, например, в песенном сборнике Шейна «Великорусе в своих песнях, обрядах, обычаях...» (1898) есть песни, композиция и сюжет которых основаны на кумуляции. Их следует включить в указатели кумулятивных сказок. Здесь можно указать, что и «Репка» была записана как песня.
Композиция кумулятивных сказок независимо от форм исполнения чрезвычайно проста. Она слагается из трех частей: из экспозиции, из кумуляции и из финала. Экспозиция чаще всего состоит из какого-нибудь незначительного события или очень обычной в жизни ситуации: дед сажает репку, баба печет колобок, девушка идет на реку выполаскивать швабру, разбивается яичко, мужик нацеливается в зайца и т. д. Такое начало не может быть названо завязкой, так как действие развивается не изнутри, а извне, большей частью совершенно случайно и неожиданно. В этой неожиданности - один из главных художественных эффектов таких сказок. За экспозицией следует цепь (кумуляция). Способов соединения экспозиции с цепью чрезвычайно много. Приведем несколько примеров, не стремясь пока ни к какой систематизации. В упомянутой сказке о репке (Андр. 1960 *Д I) создание цепи вызвано тем, что репка сидит в земле очень крепко, ее невозможно вытащить, и зовут все новых и новых помощников. В сказке «Терем мухи» (Андр. *282) муха строит терем или поселяется в какой-нибудь брошенной рукавице или в мертвой голове и т. д. Но вот один за другим в нарастающем порядке величины являются звери и напрашиваются в избушку: сперва вошка, блошка, комар, затем лягушка, мышка, ящерица, далее - заяц, лисица и другие звери. Последним является медведь, который кончает дело тем, что садится на этот терем и всех раздавливает.
В первом случае («Репка») создание цепи мотивировано и внутренне необходимо. Во втором случае («Теремок») никакой логической необходимости в появлении все новых и но-
Кумулятивная сказка 245
вых зверей нет. По этому принципу можно бы различать два вида этих сказок. Преобладает второй - искусство таких сказок не требует никакой логики. Однако для установления видов кумулятивных сказок это различие не имеет существенного значения, и мы его делать не будем.
Принципы, по которым наращивается цепь, чрезвычайно разнообразны. Так, например, в сказке «Петушок подавился» (Андр. *241 I; AT 2021A) мы имеем ряд отсылок: петушок посылает курочку за водой к реке, река посылает ее предварительно к липе за листом, липа - к девке за нитками, девка - к корове за молоком и т. д., причем никакой логики в том, какие персонажи за какими предметами посылаются, нет: река, например, посылает за листьями и т. д. Логика здесь не нужна, и ее не ищут и не требуют. Другие сказки построены на ряде мен или обменов, причем мена может происходить в нарастающем порядке от худшего к лучшему или, наоборот, в убывающем - от лучшего к худшему. Так, сказка «За курочку уточку» повествует о том, как лиса за якобы пропавшую у нее курочку (которую она сама же съела) требует гусочку, за гусочку - индюшечку и т. д.- вплоть до лошади (Андр. 170, AT 170). Наоборот: в уже упомянутой сказке «Мена» обмен происходит от лучшего к худшему. Нарастающий обмен может происходить в действительности или о нем только мечтают. Мужик, прицеливаясь из ружья в зайца, мечтает, как он его продаст, как на вырученные деньги он купит поросенка, потом корову, затем дом, потом женится и т. д. Заяц убегает (Андр. 1430 *А). В западноевропейской сказке сходно мечтает молочница, неся на голове для продажи кувшин молока. Кувшин она роняет на землю, он разбивается, а вместе с ним разбиваются и все ее мечты (AT 1430). Целый ряд кумулятивных сказок построен на последовательном появлении каких-нибудь непрошеных гостей или компаньонов. К мужику или бабе в сани напрашиваются заяц, лиса, волк, медведь. Сани ломаются. Сходно: волк просит положить на сани лапу, другую, третью, четвертую. Когда он кладет в сани еще и хвост, сани ломаются (Андр. 158, AT 158). Обратный случай: назойливую козу, занявшую избушку зайчика, не могут выгнать кабан, волк, бык, медведь. Выгоняет ее комар, пчела, еж (Андр. 212).
Особый вид представляют собой сказки, построенные на создании цепи из человеческих тел или тел животных. Волки становятся друг на друга, чтобы съесть портного, сидящего на дереве. Портной восклицает: «А нижнему больше всех достанется!» Нижний в страхе выбегает, все падают (Андр. 121, AT 121). Пошехонцы хотят достать воды из колодца.
Кумулятивная сказка
На колодце нет цепи, они вешаются друг за друга. Нижний уже хочет зачерпнуть воды, но верхнему тяжело. Он на миг отпускает руки, чтобы поплевать в них. Все падают в воду (AT 1250).
Наконец, можно выделить особую группу сказок, в которых все новые и новые люди убиваются о пустяках. Разбилось яичко. Дед плачет, бабка воет, присоединяются просвирня, дьячок, дьяк, поп, которые не только подымают вой, но выражают свое отчаяние каким-нибудь нелепым поступком: рвут церковные книги, звонят в колокола и пр. Дело кончается тем, что сгорает церковь или даже вся деревня (Андр. 241 III).
Жалостливая девка идет к реке выполаскивать швабру. Глядя на воду, она рисует себе картину: «Если рожу сына - утонет». К ее плачу присоединяется баба, мать, отец, бабка и т. д. Жених покидает ее (Андр. 1450, AT 1450).
К кумулятивным сказкам можно причислить и такие, в которых все действие основывается на различных видах комических бесконечных диалогов. Примером может служить сказка «Хорошо да худо». Горох редок уродился-худо, редок да стручист-хорошо и т. д., без особой связи между звеньями (Андр. 2014).
Обладая совершенно четкой композиционной системой, кумулятивные сказки отличаются от других и своим стилем, своим словесным нарядом, формой своего исполнения. Надо, однако, иметь в виду, что по форме исполнения имеются, как указывалось, два вида этих сказок. Одни рассказываются эпически спокойно и медленно, как и всякие другие сказки Они могут быть названы кумулятивными только по лежащей в их основе композиции. Такова уже упомянутая нами сказка «Мена», которая обычно относится к новеллистическим, или сказка «За скалочку уточку», в указателях относимая к сказкам о животных. К таким же «эпическим» принадлежат сказки о глиняном пареньке, который все на своем пути съедает, о мечтательной молочнице, о цепи обменов от худшего к лучшему или от лучшего к худшему, упомянутые выше.
Другие сказки обладают типичной только для них и характерной техникой повествования. Нагромождению или наращиванию событий здесь соответствует нагромождение и повторение совершенно одинаковых синтаксических единиц, различающихся лишь обозначением все новых и новых синтаксических субъектов или объектов или других синтаксических элементов.
Присоединение новых звеньев в этих сказках происходит двояко: в одних случаях звенья перечисляются одно за дру-
Кумулятивная сказка 247
гим по очереди. Другой тип присоединения сложнее: при присоединении каждого нового звена повторяются все предыдущие. В качестве примера такого типа может служить сказка «Терем мухи». Каждый новоприбывший спрашивает: «Терем-теремок, кто в тереме живет?» Отвечающий перечисляет всех пришедших, т. е. сперва одного, потом двух, потом трех и т. д. В этом повторении и состоит основная прелесть этих сказок. Весь смысл их - в красочном, художественном исполнении. Так, в данном случае каждый зверь характеризуется каким-нибудь метким словом или несколькими словами, обычно в рифму (вошь-поползуха, блоха-попрядуха, мышка-норышка, мушечка-тютюрушечка, ящерка-шерошерочка, лягушка-квакушка и т. д.). Исполнение их требует величайшего мастерства. По исполнению они иногда приближаются к скороговоркам, иногда поются. Весь интерес их - это интерес к колоритному слову как таковому. Нагромождение слов интересно только тогда, когда и слова сами по себе интересны. Поэтому такие сказки тяготеют к рифме, стихам, консонансам и ассонансам, и в этом стремлении исполнители не останавливаются перед смелыми новообразованиями. Так, заяц назван «на горе увертыш» или «на поле сверстень», лисица - «везде поскокишь», мышь - «из-за угла хлыстень» и т. д. Все эти слова - смелые и колоритные новообразования, которые мы тщетно будем.искать в русско-иностранных словарях.
Такая словесная колоритность этих сказок делает их излюбленным развлечением детей, которые так любят новые, острые и яркие словечки, скороговорки и т. д. Европейские кумулятивные сказки с полным правом могут быть названы детским жанром по преимуществу.
Кумулятивными можно назвать только такие сказки, композиция которых сплошь основана на обрисованном принципе кумуляции. Наряду с этим кумуляция может входить как вставной эпизод или элемент в сказки любых других композиционных систем. Так, например, элемент кумуляции имеется в сказке о царевне Несмеяне (Андр. 559, AT 559), где пастух смешит царевну тем, что магическими средствами заставляет прилипать друг к другу все новых и новых животных и людей, образующих целую цепь.
Я не буду решать здесь проблему кумулятивных сказок исторически. Раньше чем делать такую попытку, необходимо дать научное описание материала не в пределах одной народности, а в пределах всего существующего международного репертуара. Следует подчеркнуть, что точное описание есть первая ступень исторического изучения и что пока не будет
248 Кумулятивная сказка
дано систематического научного описания жанра, не может быть поставлен вопрос об историческом и идеологическом изучении. Предсказывать способы и пути исторического изучения этих сказок я здесь не буду. Такое изучение может быть только межсюжетным и международным. Изолированное изучение отдельных сюжетов или групп их к надежным общим результатам не приведет.
Сейчас, когда не сделана опись кумулятивных сказок, а часто они даже не осознаны как особый разряд, проблематика кумулятивных сказок не может быть разрешена с достаточной полнотой. Принцип кумуляции ощущается нами как реликтовый. Современный образованный читатель, правда, с удовольствием прочтет или прослушает ряд таких сказок, восхищаясь, главным образом, словесной тканью этих произведений, но эти сказки уже не соответствуют нашим формам сознания и художественного творчества. Они - продукт каких-то более ранних форм сознания. Мы в этих повествованиях имеем некоторое расположение явлений в ряд. Подробное международное историческое изучение этих сказок должно будет вскрыть, какие именно ряды здесь имеются и какие логические процессы им соответствуют. Примитивное мышление не знает времени и пространства как продукта абстракции, как оно вообще не знает обобщений. Оно знает только эмпирическое расстояние в пространстве и эмпирический отрезок времени, измеряемый действиями. Пространство и в жизни, и в фантазии преодолевается не от начального звена непосредственно к конечному, а через конкретные реально данные посредствующие звенья: так ходят слепые, перебираясь от предмета к предмету. Нанизывание есть не только художественный прием, но и форма мышления вообще, сказывающаяся не только в фольклоре, но и на явлениях языка. Но вместе с тем сказка показывает уже и некоторое преодоление этой стадии.
Я перехожу к перечислению типов, имеющихся в русском фольклоре.
Перечисление это не преследует целей скрупулезной полноты. Цель нижеприведенного перечисления - оправдать высказанные теоретические положения и показать возможность расположения сказочного материала по типам композиции. В указателе Аарне сюжеты пересказываются как попало. Нужен, однако, не приблизительный пересказ, а нужно научное определение или сюжета или типа в результате анализа. Нуж-
Кумулятивная сказка 249
но выделение конструктивных элементов. Соответственно каждый устанавливаемый тип фиксируется следующим образом. Прежде всего формулируется экспозиция, т. е. начало, от которого нанизывается цепь. Определение экспозиции всегда укладывается в одно-два предложения (Дед посеял репку и т. д.). За ней следует кумуляция. Кумуляция вставляется нами в знаки повторения, заимствованные из нотописи (||: :||). Сцепление звеньев, как уже говорилось, может быть двояким: при включении каждого нового звена повторяются (рассказчиком от себя или действующим лицом сказки в форме пересказа или хвастовства) все предыдущие звенья. Схема такой кумуляции: а + (а + Ь) + (а + b + с) и т. д. В таком случае перед перечислением звеньев ставится слово respective (со- ф ответственно), что в данном, случае означает: «после того, как заново перечислены все предшествующие звенья» (образец: «Петушок подавился»). Другая форма последовательности проще: звенья следуют одно за другим без повторения предыдущих звеньев по схеме a + b + с и т. д. (образец: «Глиняный паренек»). Развязка обычно также у кла Д ыва ется в одно - два предложения. Есть и такие случаи, когда развязки нет совсем: последнее звено цепи одновременно служит концом сказки.
Между экспозицией и развязкой имеется соответствие - позитивное или негативное. Петушок подавился, он посылает курочку за водой; следует кумуляция. Развязка - курочка приносит воду и спасает петушка; или она опаздывает, петушок уже издох. Иногда цепь не разрывается, а расплетается звено за звеном в обратном порядке, после чего дается развязка. В таком случае пишется: обратный ряд. Иногда с концом цепи сказка не кончается. Следует другая сказка (механическое присоединение) или данная же сказка имеет продолжение (органическое соединение), большей частью также кумулятивное. Такие части повествования обозначаются римскими цифрами I, II, III и т. д.
Для ясности повторяю, что по стилю можно установить два вида: формульные и эпические. Для каждой группы сказок указываются сперва формульные, потом эпические. Я приведу образцы из составленного мною каталога.
В каждой науке есть маленькие вопросы, которые, однако, могут иметь большое значение. В фольклористике один из таких вопросов - это вопрос о кумулятивных сказках.
Относительно того, какие сказки называть кумулятивными, до сих пор царит разнобой. А. Аарне этого термина не применял l , H. П. Андреев, переводя на русский язык указатель Аарне, внес от себя один сводный тип, озаглавив его так: «Кумулятивные (цепные) сказки разного рода» (Андр. 2015 I). Указано всего три примера, причем ссылок на великорусские сборники нет. Андреев не видел русских кумулятивных сказок.
В указателе С. Томпсона (1928) для кумулятивных сказок предусмотрено уже 200 номеров (2000 - 2199, Cumulative Tales). Не все номера действительно заполнены, указано 22 типа. Эти номера сохранены в последнем издании этого указателя, вышедшем в 1964 году. Здесь заполнены уже почти все предусмотренные номера (AT 2009-2075).
Указатель Аарне - Томпсона полезен как эмпирический справочник об имеющихся типах сказок. Вместе с тем, однако, он определенно вреден, так как внушает путаные и совершенно неправильные представления о характере и составе сказочного репертуара. Совершена элементарная логическая ошибка: рубрики установлены по не исключающим друг друга признакам, вследствие чего получается так называемая перекрестная классификация, а такие классификации в науке непригодны. Так, например, в числе волшебных предусмотрены такие сказки, как «сказки о чудесном противнике» _и «сказки о чудесном помощнике». Но как быть с теми сказками, в которых чудесный помощник помогает в борьбе с чу-
"Antti Aarne, Verzeichnis der Marchentypen, Helsingfors, 1911 (FFC№3).
242 Кумулятивная сказка
десным противником? Эта ошибка пронизывает собой весь указатель.
Появление в последних изданиях рубрики кумулятивных сказок вносит еще новый принцип: эти сказки выделены не по характеру действующих лиц, они выделены и определены по их композиции.
Полагаю, что в основу рубрикации и классификации сказок должен быть положен принцип определения сказок по их структуре. В книге «Морфология сказки» была сделана попытка выделить по структурным признакам разряд сказок, обычно называемых волшебными 2 . По этому же принципу можно выделить сказки кумулятивные. Кумулятивные сказки в последних изданиях каталога Аарне - Томпсона определены именно по характеру их структуры. Здесь нащупан правильный путь, но он только нащупан. Фактически вопрос о том, какие сказки назвать кумулятивными, остается неясным, и этим объясняется, что большое количество кумулятивных сказок распределено по другим разделам. Так, много кумулятивных сказок помещено в разряд сказок о животных, и наоборот: не все сказки, включенные в разряд кумулятивных, действительно к ним принадлежат.
Литература, посвященная кумулятивным сказкам, довольно велика, но общепринятого определения этого понятия нет. История изучения превосходно изложена в книге М. Хаавио 3 . Как велик, однако, еще разнобой в понимании сущности этого вида сказок, видно хотя бы по статье А. Тейлора 4 . Автор говорит о кумулятивных сказках, что они возникают на основе кошмаров, виденных во сне 5 . И это - при огромной эрудиции автора в фактическом материале. Критиковать такую точку зрения нет необходимости.
Раньше чем начать изучение кумулятивных сказок, нужно дать хотя бы предварительное определение того, что под этим будет подразумеваться. Я, однако, не буду стремиться к абстрактным формулировкам, а попытаюсь дать более или менее точную характеристику этого жанра в пределах одной национальной культуры.
Если этот опыт окажется удачным, он может быть приложен к изучению творчества других народов, что создаст основу для всестороннего сравнительно-исторического изучения
2 В. Пропп, Морфология сказки, Л., 1928; изд. 2-е, М., 1969.
3 М. Haavio, Kettenmarchenstudien, Helsinki, 1929 (FFC № 88).
4 A. Taylor, Formelmarchen,- Handworterbuch des deutschen Mar-chens, Berlin - Leipzig, 1934, s. v.
5 Там же, стр. 166, 325.
Кумулятивная сказка 243
этого жанра и позволит несколько продвинуть вопрос о научной классификации и каталогизации сказок.
Основной художественный прием этих сказок состоит в каком-либо многократном повторении одних и тех же действий или элементов, пока созданная таким способом цепь не порывается или же не расплетается в обратном порядке. Простейшим примером может служить русская сказка «Репка» (на содержании которой можно не останавливаться). К этой сказке вполне применимо немецкое обозначение Ketten-marchen - цепные сказки. В целом, однако, это название слишком узкое. Кумулятивные сказки строятся не только по принципу цепи, но и по самым разнообразным формам присоединения, нагромождения или нарастания, которое кончается какой-нибудь веселой катастрофой. В английском языке они относятся к разряду formula-tales и именуются cumulative, accumulative stories, что связано с латинским словом си-mulare-накоплять, нагромождать, а также усиливать. В немецком языке кроме термина Kettenmarchen есть более удачный термин Haufungsmarchen - нагромождающие сказки или Zahlmarchen - перечисляющие сказки. Во французском языке они называются randounees (собственно «кружащие вокруг одного места»). Специальное обозначение для этих сказок выработалось не во всех языках. Приведенные примеры показывают, что всюду в разных выражениях говорится о некотором нагромождении. В разнообразном в своих формах нагромождении и состоит весь интерес и все содержание этих сказок. Они не содержат никаких интересных или содержательных «событий» сюжетного порядка. Наоборот, самые события ничтожны (или начинаются с ничтожных), и ничтожность этих событий иногда стоит в комическом контрасте с чудовищным нарастанием вытекающих из них последствий и с конечной катастрофой (начало: разбилось яичко, конец - сгорает вся деревня).
В первую очередь мы сосредоточим внимание на композиционном принципе этих сказок. Необходимо, однако, обратить внимание и на словесный наряд их, а также на форму и стиль исполнения. В основном можно наметить два разных типа кумулятивных сказок. Одни по образцу английского термина formula-tales можно назвать формульными. Эти сказки - чистая формула, чистая схема. Все они четко делятся на одинаково оформленные повторяющиеся синтаксические звенья. Все фразы очень коротки и однотипны. Сказки другого типа тоже состоят из одинаковых эпических звеньев, но каждое из этих звеньев может синтаксически оформляться различно и более или менее подробно. Название
244 Кумулятивная сказка
«формульные» к ним не подходит. Они рассказываются эпически спокойно, стилем волшебных или других прозаических сказок. Образцом этого вида кумулятивных сказок может служить сказка «Мена». Герой меняет лошадь на корову, корову на свинью и т. д., вплоть до иглы, которую он теряет, так что домой он приходит ни с чем (Андр. 1415, AT 1415). Такие сказки в отличие от «формульных» можно назвать «эпическими».
Нужно еще упомянуть, что формульные сказки могут принимать не только стихотворную, но и песенную форму. Такие сказки можно встретить не только в сборниках сказок, но и в сборниках песен. Так, например, в песенном сборнике Шейна «Великорусе в своих песнях, обрядах, обычаях...» (1898) есть песни, композиция и сюжет которых основаны на кумуляции. Их следует включить в указатели кумулятивных сказок. Здесь можно указать, что и «Репка» была записана как песня.
Композиция кумулятивных сказок независимо от форм исполнения чрезвычайно проста. Она слагается из трех частей: из экспозиции, из кумуляции и из финала. Экспозиция чаще всего состоит из какого-нибудь незначительного события или очень обычной в жизни ситуации: дед сажает репку, баба печет колобок, девушка идет на реку выполаскивать швабру, разбивается яичко, мужик нацеливается в зайца и т. д. Такое начало не может быть названо завязкой, так как действие развивается не изнутри, а извне, большей частью совершенно случайно и неожиданно. В этой неожиданности - один из главных художественных эффектов таких сказок. За экспозицией следует цепь (кумуляция). Способов соединения экспозиции с цепью чрезвычайно много. Приведем несколько примеров, не стремясь пока ни к какой систематизации. В упомянутой сказке о репке (Андр. 1960 *Д I) создание цепи вызвано тем, что репка сидит в земле очень крепко, ее невозможно вытащить, и зовут все новых и новых помощников. В сказке «Терем мухи» (Андр. *282) муха строит терем или поселяется в какой-нибудь брошенной рукавице или в мертвой голове и т. д. Но вот один за другим в нарастающем порядке величины являются звери и напрашиваются в избушку: сперва вошка, блошка, комар, затем лягушка, мышка, ящерица, далее - заяц, лисица и другие звери. Последним является медведь, который кончает дело тем, что садится на этот терем и всех раздавливает.
В первом случае («Репка») создание цепи мотивировано и внутренне необходимо. Во втором случае («Теремок») никакой логической необходимости в появлении все новых и но-
Кумулятивная сказка 245
вых зверей нет. По этому принципу можно бы различать два вида этих сказок. Преобладает второй - искусство таких сказок не требует никакой логики. Однако для установления видов кумулятивных сказок это различие не имеет существенного значения, и мы его делать не будем.
Принципы, по которым наращивается цепь, чрезвычайно разнообразны. Так, например, в сказке «Петушок подавился» (Андр. *241 I; AT 2021A) мы имеем ряд отсылок: петушок посылает курочку за водой к реке, река посылает ее предварительно к липе за листом, липа - к девке за нитками, девка - к корове за молоком и т. д., причем никакой логики в том, какие персонажи за какими предметами посылаются, нет: река, например, посылает за листьями и т. д. Логика здесь не нужна, и ее не ищут и не требуют. Другие сказки построены на ряде мен или обменов, причем мена может происходить в нарастающем порядке от худшего к лучшему или, наоборот, в убывающем - от лучшего к худшему. Так, сказка «За курочку уточку» повествует о том, как лиса за якобы пропавшую у нее курочку (которую она сама же съела) требует гусочку, за гусочку - индюшечку и т. д.- вплоть до лошади (Андр. 170, AT 170). Наоборот: в уже упомянутой сказке «Мена» обмен происходит от лучшего к худшему. Нарастающий обмен может происходить в действительности или о нем только мечтают. Мужик, прицеливаясь из ружья в зайца, мечтает, как он его продаст, как на вырученные деньги он купит поросенка, потом корову, затем дом, потом женится и т. д. Заяц убегает (Андр. 1430 *А). В западноевропейской сказке сходно мечтает молочница, неся на голове для продажи кувшин молока. Кувшин она роняет на землю, он разбивается, а вместе с ним разбиваются и все ее мечты (AT 1430). Целый ряд кумулятивных сказок построен на последовательном появлении каких-нибудь непрошеных гостей или компаньонов. К мужику или бабе в сани напрашиваются заяц, лиса, волк, медведь. Сани ломаются. Сходно: волк просит положить на сани лапу, другую, третью, четвертую. Когда он кладет в сани еще и хвост, сани ломаются (Андр. 158, AT 158). Обратный случай: назойливую козу, занявшую избушку зайчика, не могут выгнать кабан, волк, бык, медведь. Выгоняет ее комар, пчела, еж (Андр. 212).
Особый вид представляют собой сказки, построенные на создании цепи из человеческих тел или тел животных. Волки становятся друг на друга, чтобы съесть портного, сидящего на дереве. Портной восклицает: «А нижнему больше всех достанется!» Нижний в страхе выбегает, все падают (Андр. 121, AT 121). Пошехонцы хотят достать воды из колодца.
Кумулятивная сказка
На колодце нет цепи, они вешаются друг за друга. Нижний уже хочет зачерпнуть воды, но верхнему тяжело. Он на миг отпускает руки, чтобы поплевать в них. Все падают в воду (AT 1250).
Наконец, можно выделить особую группу сказок, в которых все новые и новые люди убиваются о пустяках. Разбилось яичко. Дед плачет, бабка воет, присоединяются просвирня, дьячок, дьяк, поп, которые не только подымают вой, но выражают свое отчаяние каким-нибудь нелепым поступком: рвут церковные книги, звонят в колокола и пр. Дело кончается тем, что сгорает церковь или даже вся деревня (Андр. 241 III).
Жалостливая девка идет к реке выполаскивать швабру. Глядя на воду, она рисует себе картину: «Если рожу сына - утонет». К ее плачу присоединяется баба, мать, отец, бабка и т. д. Жених покидает ее (Андр. 1450, AT 1450).
К кумулятивным сказкам можно причислить и такие, в которых все действие основывается на различных видах комических бесконечных диалогов. Примером может служить сказка «Хорошо да худо». Горох редок уродился-худо, редок да стручист-хорошо и т. д., без особой связи между звеньями (Андр. 2014).
Обладая совершенно четкой композиционной системой, кумулятивные сказки отличаются от других и своим стилем, своим словесным нарядом, формой своего исполнения. Надо, однако, иметь в виду, что по форме исполнения имеются, как указывалось, два вида этих сказок. Одни рассказываются эпически спокойно и медленно, как и всякие другие сказки Они могут быть названы кумулятивными только по лежащей в их основе композиции. Такова уже упомянутая нами сказка «Мена», которая обычно относится к новеллистическим, или сказка «За скалочку уточку», в указателях относимая к сказкам о животных. К таким же «эпическим» принадлежат сказки о глиняном пареньке, который все на своем пути съедает, о мечтательной молочнице, о цепи обменов от худшего к лучшему или от лучшего к худшему, упомянутые выше.
Другие сказки обладают типичной только для них и характерной техникой повествования. Нагромождению или наращиванию событий здесь соответствует нагромождение и повторение совершенно одинаковых синтаксических единиц, различающихся лишь обозначением все новых и новых синтаксических субъектов или объектов или других синтаксических элементов.
Присоединение новых звеньев в этих сказках происходит двояко: в одних случаях звенья перечисляются одно за дру-
Кумулятивная сказка 247
гим по очереди. Другой тип присоединения сложнее: при присоединении каждого нового звена повторяются все предыдущие. В качестве примера такого типа может служить сказка «Терем мухи». Каждый новоприбывший спрашивает: «Терем-теремок, кто в тереме живет?» Отвечающий перечисляет всех пришедших, т. е. сперва одного, потом двух, потом трех и т. д. В этом повторении и состоит основная прелесть этих сказок. Весь смысл их - в красочном, художественном исполнении. Так, в данном случае каждый зверь характеризуется каким-нибудь метким словом или несколькими словами, обычно в рифму (вошь-поползуха, блоха-попрядуха, мышка-норышка, мушечка-тютюрушечка, ящерка-шерошерочка, лягушка-квакушка и т. д.). Исполнение их требует величайшего мастерства. По исполнению они иногда приближаются к скороговоркам, иногда поются. Весь интерес их - это интерес к колоритному слову как таковому. Нагромождение слов интересно только тогда, когда и слова сами по себе интересны. Поэтому такие сказки тяготеют к рифме, стихам, консонансам и ассонансам, и в этом стремлении исполнители не останавливаются перед смелыми новообразованиями. Так, заяц назван «на горе увертыш» или «на поле сверстень», лисица - «везде поскокишь», мышь - «из-за угла хлыстень» и т. д. Все эти слова - смелые и колоритные новообразования, которые мы тщетно будем.искать в русско-иностранных словарях.
Такая словесная колоритность этих сказок делает их излюбленным развлечением детей, которые так любят новые, острые и яркие словечки, скороговорки и т. д. Европейские кумулятивные сказки с полным правом могут быть названы детским жанром по преимуществу.
Кумулятивными можно назвать только такие сказки, композиция которых сплошь основана на обрисованном принципе кумуляции. Наряду с этим кумуляция может входить как вставной эпизод или элемент в сказки любых других композиционных систем. Так, например, элемент кумуляции имеется в сказке о царевне Несмеяне (Андр. 559, AT 559), где пастух смешит царевну тем, что магическими средствами заставляет прилипать друг к другу все новых и новых животных и людей, образующих целую цепь.
Я не буду решать здесь проблему кумулятивных сказок исторически. Раньше чем делать такую попытку, необходимо дать научное описание материала не в пределах одной народности, а в пределах всего существующего международного репертуара. Следует подчеркнуть, что точное описание есть первая ступень исторического изучения и что пока не будет
248 Кумулятивная сказка
дано систематического научного описания жанра, не может быть поставлен вопрос об историческом и идеологическом изучении. Предсказывать способы и пути исторического изучения этих сказок я здесь не буду. Такое изучение может быть только межсюжетным и международным. Изолированное изучение отдельных сюжетов или групп их к надежным общим результатам не приведет.
Сейчас, когда не сделана опись кумулятивных сказок, а часто они даже не осознаны как особый разряд, проблематика кумулятивных сказок не может быть разрешена с достаточной полнотой. Принцип кумуляции ощущается нами как реликтовый. Современный образованный читатель, правда, с удовольствием прочтет или прослушает ряд таких сказок, восхищаясь, главным образом, словесной тканью этих произведений, но эти сказки уже не соответствуют нашим формам сознания и художественного творчества. Они - продукт каких-то более ранних форм сознания. Мы в этих повествованиях имеем некоторое расположение явлений в ряд. Подробное международное историческое изучение этих сказок должно будет вскрыть, какие именно ряды здесь имеются и какие логические процессы им соответствуют. Примитивное мышление не знает времени и пространства как продукта абстракции, как оно вообще не знает обобщений. Оно знает только эмпирическое расстояние в пространстве и эмпирический отрезок времени, измеряемый действиями. Пространство и в жизни, и в фантазии преодолевается не от начального звена непосредственно к конечному, а через конкретные реально данные посредствующие звенья: так ходят слепые, перебираясь от предмета к предмету. Нанизывание есть не только художественный прием, но и форма мышления вообще, сказывающаяся не только в фольклоре, но и на явлениях языка. Но вместе с тем сказка показывает уже и некоторое преодоление этой стадии.
Я перехожу к перечислению типов, имеющихся в русском фольклоре.
Перечисление это не преследует целей скрупулезной полноты. Цель нижеприведенного перечисления - оправдать высказанные теоретические положения и показать возможность расположения сказочного материала по типам композиции. В указателе Аарне сюжеты пересказываются как попало. Нужен, однако, не приблизительный пересказ, а нужно научное определение или сюжета или типа в результате анализа. Нуж-
Кумулятивная сказка 249
но выделение конструктивных элементов. Соответственно каждый устанавливаемый тип фиксируется следующим образом. Прежде всего формулируется экспозиция, т. е. начало, от которого нанизывается цепь. Определение экспозиции всегда укладывается в одно-два предложения (Дед посеял репку и т. д.). За ней следует кумуляция. Кумуляция вставляется нами в знаки повторения, заимствованные из нотописи (||: :||). Сцепление звеньев, как уже говорилось, может быть двояким: при включении каждого нового звена повторяются (рассказчиком от себя или действующим лицом сказки в форме пересказа или хвастовства) все предыдущие звенья. Схема такой кумуляции: а + (а + Ь) + (а + b + с) и т. д. В таком случае перед перечислением звеньев ставится слово respective (со- ф ответственно), что в данном, случае означает: «после того, как заново перечислены все предшествующие звенья» (образец: «Петушок подавился»). Другая форма последовательности проще: звенья следуют одно за другим без повторения предыдущих звеньев по схеме a + b + с и т. д. (образец: «Глиняный паренек»). Развязка обычно также у кла Д ыва ется в одно - два предложения. Есть и такие случаи, когда развязки нет совсем: последнее звено цепи одновременно служит концом сказки.
Между экспозицией и развязкой имеется соответствие - позитивное или негативное. Петушок подавился, он посылает курочку за водой; следует кумуляция. Развязка - курочка приносит воду и спасает петушка; или она опаздывает, петушок уже издох. Иногда цепь не разрывается, а расплетается звено за звеном в обратном порядке, после чего дается развязка. В таком случае пишется: обратный ряд. Иногда с концом цепи сказка не кончается. Следует другая сказка (механическое присоединение) или данная же сказка имеет продолжение (органическое соединение), большей частью также кумулятивное. Такие части повествования обозначаются римскими цифрами I, II, III и т. д.
Для ясности повторяю, что по стилю можно установить два вида: формульные и эпические. Для каждой группы сказок указываются сперва формульные, потом эпические. Я приведу образцы из составленного мною каталога.
Современный этап жизни российского общества характеризуется признанием особой остроты задач возрождения и сохранения национальных традиций, самосознания народов России, а также совершенствования сферы культуры и системы образования. В Законе Российской Федерации «Об образовании» отмечается, что «современное содержание образования должно обеспечивать интеграцию личности в национальную и мировую культуру». («Закон об образовании Российской Федерации». Статья 14. Общие требования к содержанию образования, 2007, с. 9)
В связи с этим особую значимость приобретает создание педагогических условий, повышающих интерес детей к национальной культуре, способствующих, формированию чувства прекрасного, развитию творческой личности ребѐнка.
Сущность развития ребенка заключается в постепенном вхождении в человеческую культуру через овладение словом, понятиями, через возможность видеть мир и взаимодействовать с ним существующими в культуре способами (Л. С. Выготский). При этом подобные средства не только изменяют отношения человека с миром, но и служат средствами воздействия субъекта на самого себя. В данном случае таким образцом человеческой культуры выступает сказка – один из видов устного народного творчества, художественное повествование фантастического, приключенческого или бытового характера. Народная сказка несет в себе культуру народа, элементы нравственного и эстетического воспитания, служит укреплению душевных сил ребенка. Необходимость освоения учащимися фольклора подчеркивалось в работах К. Д. Ушинского, Г. Н. Волкова, М. Ю. Новицкой.
В настоящее время существует проблема формирования читательской активности у младших школьников. Несмотря на то, что родители стремятся научить ребенка чтению до поступления в школу и многие дошкольники показывают умение читать, в процессе систематического обучения в школе (возможно, в связи с адаптацией) навык чтения теряется. Дети, даже умеющие читать целыми словами, в первом классе возвращаются к чтению по слогам.
Таким образом, первоклассник затрудняется в чтении незнакомого текста, имеет проблемы в понимании прочитанного, что тормозит процесс чтения как таковой и уничтожает эстетическое восприятие произведения в целом.
Чтобы помочь ребенку младшего школьного возраста отработать навыки чтения и при этом не потерять читательский интерес, на занятиях студии дополнительного образования «Играем в сказку» мы используем русские кумулятивные сказки.
Рассмотрим это понятие на основе анализа теоретических работ.
Ученые-фольклористы И. Больте и Г. Поливка впервые употребили термин accumulative story (кумулятивные рассказы) в 1915 году в книге «Наблюдения над детскими и домашними сказками братьев Гримм». Один из разделов этой книги был посвящен текстам, имеющим отличную от обычной для сказок форму, – это короткие и часто рифмованные сказки, в которых персонажи или их действия как бы нанизываются, образуют цепь. В таких сказках основным является прием неоднократного повторения, часто почти дословного, отдельных слов, предложений или даже групп предложений и целых эпизодов. .
В работе известного собирателя и исследователя фольклора и сказок А. И. Никифорова «Народная сказка драматического жанра» (1927) было отмечено, что некоторые сказки, отличаясь простотой сюжета, не только имеют своеобразную, прямо- или скрыто-диалоговую форму, но и исполняются особым образом – «театрализованным сказом». Сказкам такого типа была свойственна и особого рода композиция, основанная на принципе повторяемости: «…самая сущность сказки как раз в многократном повторении одной и той же сюжетной морфемы» . По мнению ученого, такой принцип повторяемости отличается от приема утроения в волшебной сказке прежде всего тем, что он является не приемом техники рассказывания, а элементом «техники построения самого сюжета» .
Н. М. Ведерникова в книге «Русская народная сказка» также затронула проблему кумулятивности. По ее мнению, кумулятивность – это особая форма композиции, представляющая собой «последовательное, цепочное соединение сюжетных элементов. Причем каждый последующий элемент значительнее предыдущего» .
В. Я. Пропп в статье «Фольклор и действительность» подчеркивает, что «основной художественный прием этих сказок состоит в каком-либо многократном повторении одних и тех же действий или элементов, пока созданная таким образом цепь не порывается или же не расплетается в обратном порядке» .
В. П. Аникин, касаясь проблемы кумуляции и в целом разделяя мнение Н. М. Ведерниковой о содержании этого термина, отмечает, что, являясь композиционным принципом, кумуляция не может рассматриваться как чисто формальный прием. «Кумуляция не бессодержательна, – утверждает автор, – при разнообразии, у всех кумулятивных сказок есть одно неизменное свойство – их педагогическая направленность. Сказки с повторами содействуют пониманию и запоминанию. По этой причине такие сказки о животных называют детскими» .
Таким образом, несмотря на различное толкование учеными содержания термина «кумуляция», они единодушны в одном: кумулятивные (в узком и широком понимании) структуры в сказочном фольклоре характерны только для сказок о животных.
И. Ф. Амрояном в исследовании «Типология цепевидных структур» были выявлены следующие его подтипы:
1) чисто структурное («Набитый дурак»),
2) сюжетно-композиционное («Звери в яме», «Заюшкина избушка», «Лисичка со скалочкой»),
3) словесно-текстовое («Петушок и бобовое зернышко», «Репка»).
На сюжетно-композиционном уровне нанизывание выступает в следующих видах:
1) нанизывание мотивов (в общетекстовом плане эпизодов) – сказка «Золотая рыбка»,
2) нанизывание акции:
а) один персонаж совершает одну и ту же акцию; при этом меняется объект, на который она направлена, – например, сказка «Коза-Дереза»;
б) различные персонажи совершают поочередно одну и ту же акцию; при этом объект, на который она направлена, не меняется – сказка «Заюшкина избушка»;
в) если для сказки важна не сама повторяющаяся акция, а количество и тип персонажей, то в результате такой перестановки акцента возникает еще одна разновидность нанизывания акции второго подтипа – нанизывание персонажей – например, сказки «Репка», «Теремок» и т. п.
Поскольку детский сказочный фольклор – это совершенно особая форма народного творчества, тесно связанная с народной педагогикой и обусловленная не только
эстетической потребностью, но и практической необходимостью, мы выявляем роль приема кумулятивной организации текста в активизации процесса чтения.
Рассмотрим применение кумулятивной сказки на примере занятия для первоклассников из цикла «Сказочный хоровод». Целью занятия по теме «Знакомство со сказкой «Петушок и бобовое зернышко» является привитие читательского интереса к народной сказке.
Занятие начинается с загадки: детям предложено догадаться, какую сказку из книги мы будем читать. Для этого надо прочитать одну строчку из сказки и угадать еѐ название. Когда в ходе чтения оказывается, что поодиночке догадаться никак нельзя, появляется осознанное желание объединить усилия и прочитать отрывки все по порядку. Что и выполняется самостоятельно и с большим воодушевлением.
Используя специфическое строение этих сказок, мы предлагаем детям чтение нескольких одинаковых по строению фраз, и это, являясь, по сути, повторным чтением, не вызывает у детей внутреннего протеста, а вызывает удовольствие и радость от явного успеха, так как от фразы к фразе читать становиться легче. Такой ход не дает возможности ребенку отказаться от чтения, так как задание легкое и естественное любопытство концентрирует внимание. При этом ни кто из детей не замечает, что уже 3–4 раза прочитал свое предложение.
После чтения последовательных отрывков название сказки вспоминается, но педагог выражает сомнение в правильном решении. Дети хотят доказать свою правоту и очень внимательно слушают чтение сказки педагогом, ловя каждое слово и сравнивая со своим отрывком. В итоге, звучит доказательная речь: каждый отрывок найден в тексте сказки, следовательно, это она и есть.
Далее предлагается новый отрывок для чтения:
«Кузнец, кузнец, сделай скорей хозяину хорошую косу. Хозяин накосит коровушке травы, коровушка даст молока, из молока хозяюшка собьѐт маслица, я смажу петушку горлышко: подавился петушок бобовым зѐрнышком» .
Он содержит конечное перечисление всех персонажей сказки, то есть, краткое содержание, из которого надо выбрать «слова обозначающие действие персонажа», и написать их на доске.
В результате работы появляется план для пересказа:
- подавился,
- смажу,
- собьѐт,
- даст,
- накосит,
- сделает.
Следующим заданием является исполнение сказки. Для этого каждому ребенку надо прочитать свою часть текста, а для вхождения «в образ» выдается соответствующая кукла.
Диалоговая форма сказки влияет на исполнение: ребенок, чувствуя характер персонажа, привносит соответствующую голосовую окраску, помогает себе мимикой и жестом, что вполне естественно выводит его на «театрализованный сказ». Дальнейшая игра в кукольный театр является продолжением чтения, художественным осмыслением текста и созданием самостоятельного художественного произведения.
Имея такой опыт работы с текстом, дети могут самостоятельно читать, разбирать текст и играть в сказку. Появляется основа для делового общения
Комулятивные сказки.
Не очень обширный вид сказок, который обладает специфическими композиционными и стилевыми особенностями. По данным Проппа (русская сказка) в русском сказочном репертуаре можно насчитать около 20 разных типов кумулятивных сказок.
Основной их композиционный прием состоит в многократном,нарастающем повторении одних и тех же действий, пока созданная цепь не обрывается или же не расплетается в обратном, убывающем, порядке. Простейший пример- «Репка» кроме принципа цепи возможны и др принципы нарастания, ведущего к внезапной комической катастрофе. Отсюда и название: comulare- нагромождать,увеличивать.
В нагромождении и состоит весь интерес сказок: в них нет интересных сюжетных событий,наоборот событие ничтожно,и эта ничтожность всегда в комическом контрасте, ибо влечет за собой катастрофу. Разбилось яичко- горит вся деревня.
Композиция проста:
Экспозиция. Состоит из обычного события или жизн ситуации. Разбивается яичко. Баба печет колобок. Не назвать даже завязкой, ибо не видно, откуда развивается действие. Оно развивается неожиданно, и в этом весь эффект. Способы соединения цепи с композицией достаточно разные. Репка и Теремок. В первом случае цепь мотивированна, во втором- необходимости в приходе новых зверей нет.
Принципы, по кот наращивается цепь, тоже очень разные. Отсылка, пожирания (глиняный паренек), угроза пожирания (колобок), ряд обменов(за курочку уточку), последовательное появление непрошеных гостей(теремок), создание цепи из человеческих тел или тел животных(репка)
Также к кумулятивным относятся сказки, построенные на различных видах комических, бесконечных диалогов.
Два стиля кумулятивных сказок:
1.Одни рассказываются эпически, спокойно, медленно, как и всякие другие сказки.
2.нагромождению и нарастанию способствует нагромождение слов. Их называют формульными
Вся прелесть этих сказок в повторениях. Весь их смысл в красочном исполнении. Оно требует мастерства: иногда приближается к скороговоркам, иногда сказки поются. Эти особенности делают их любимыми детьмиJдетским жанром.
Сказки о животных.
Сказки волшебные и кумулятивные выделены по принципу структуры. Сказки о животных- по действующим лицам.
Вообще все спорно, ибо сказки о животных могут быть отнесены и к кумулятивным(за курочку уточку), и к волшебным(волк и семеро козлят) в некоторых случаях.
Сказки о животных условны еще и потому,что животные и человек взаимозаменяемы. «кот,петух и лиса» такое же начало, как в сказке «баба-яга и жихарь»
Под сказками о животных будут подразумеваться такие сказки, в кот животное является основным объектом или субъектом повествования. Есть сказки, где присутствуют и животные, и люди. Но нужно различать, кто из героев в центре повествования, а кто второстепенен. Лиса, ворующая рыбу, а не мужик. Волк у проруби, а не бабы.
Нужно помнить, что такие сказки имеют мало общего с действительностью, т.е они не отображают природных повадок животных. Животные- условные носители действия. Сказки о животных должны быть признаны фантастическими.
Русская сказка о животных отличается не только самобытностью репертуара,но и особым характером. Наши звери живут в берлогах и не в такой степени отражают быт человека, как западные. Производят впечатление большей непосредственности.
В сказках о животных не установлено единства композиции: они разнообразны. Они строятся на элементарных действиях. (вредный совет)
Изучение композиции обнаруживает два типа сказок:
Законченные,цельные, с определенной завязкой, развитием и развязкой. Они представляют собой сказочные типы в общепринятом смысле этого слова. Лиса и журавль.
Большинство же не обладает сюжетной самостоятельностью.
Есть сюжеты, кот никогда не рассказываются отдельно. Лиса и волк с прорубями. Эта соединяемость- внутренний признак животного эпоса, не присущий иным жанрам.
Домашние животные- нечастые герои сказок. Если они появляются, то в соединении с лесными, а не как самостоятельные персонажи. Это позволяет предположить древнее происхождение сказок о животных. Пропп(русская сказка)
ВОПРОС 22. общая характеристика устного несказочной прозы. Понятие устного нарратива.
Меморат- быличка
Фабулат- предание, бывальщина
свидетельство
Термином «фольклорная несказочная проза» обозначается широкий круг устных рассказов, в англоязычной научной традиции называемых legends. Это предания, легенды и мифологические рассказы, а также такие специфические повествовательные жанры как рассказы о снах, скептические истории (disbelief stories), современные городские легенды.
Произведения фольклорной несказочной прозы, с точки зрения народа, важны как источник информации, а в отдельных случаях как назидание и предостережение.Следовательно познавательная и дидактическая функции преобладают над художественной.
Несказочная проза отличается от сказок: ее произведения приурочены к реальному времени и местности,и лицам. Для несказочной прозы характерны невыделенность из потока обыденной речи, отсутствие специальных канонов.. в целом свойственна стилистическая форма эпического повествования о достоверном: старики говорили… моя мама рассказывала…вот в нашей деревне у одной женщины…
Важный признак несказочной прозы-сюжет, содержание. Обычно сюжеты одномотивные, рассказаны могут быть как сжато, так и подробно.
Жанры: предания, легенды, былички и бывальщины. Проблема разграничения жанров сложная. Гибкость произведений. Размытость жанровых границ приводила к взаимодействиям со сказками и между собой. Один и тот же сюжет мог принимать разные формы, выступая в виде былички, легенды, предания или сказки. Неслучайно они часто публиковались в сборниках со сказками.
На сегодняшний день в фольклористке действует общепризнанная система жанров несказочной прозы, сохраняющая в своей основе тематический принцип. В ней выделяются следующие тематические (жанровые) группы: легенда, предание, быличка, бывальщина, сказ, слухи и толки. Веселова.
Сближение народной несказочной прозы и детских страшных историй не случайно. И те, и другие сформировались "под влиянием представлений о взаимопроницаемости двух миров, "того", параллельного, <…> и "этого", населенного людьми, которым также при определенных условиях удается преодолеть границы иного мира и даже возвратиться из него. Причем эманациями мифического существа, заключающего в себе магическую и некую энергетическую силу, или же знаками-символами его локуса могут служить в "этом" мире вполне материальные вещи, содержащие в себе, однако, ту или иную духовную субстанцию" [Криничная
Понятие устного нарратива.
Нарратив - история (рассказ), исторически и культурно обоснованная интерпретация некоторого аспекта мира с позиции некоторой человеческой личности
устный нарратив-рассказ от первого лица о событиях, произошедших с самим рассказчиком или с кем-либо из его знакомых (personal experience stories, или истории личного опыта), выполненный для определенной аудитории., подобные рассказы являются одной из самых распространенных форм вербальной межличностной коммуникации, встречающейся на самых разнообразных уровнях общения, в самых разнообразных ситуациях.
И.С. Веселова.
Устный рассказ рассматривается как совокупность трех компонентов. Во-первых, как материальный объект - вербальный текст, имеющий начало и конец, внутреннюю структуру. Во-вторых, как акт межличностного общения (рассказчик и слушатель со своими целями и задачами). В-третьих, как информация (знание), транслируемая собеседнику.
Устный рассказ представляет собой вербальную форму трансляции общего знания, т.е. фольклорное по своей природе высказывание. Будучи фольклорным текстом, он отвечает таким качествам как повторяемость, вариативность и безавторство.
Повторяемость устных рассказов несомненна. Преамбулой текстов служит отсылки к его регулярному воспроизведению: "Мне мама рассказывал…", "Дедушка говорил…", "Мы любим вспоминать.." и пр. Таким образом, судя по этим ссылкам, даже при отсутствии материальных фиксаций одного и того же текста в разных ситуациях, можно говорить о его повторяемости.
Вариативность текста есть следствие спонтанного его воспроизведения. На изменение текста реагируют осведомленные слушатели: "В прошлый раз ты не так рассказывал…", "А ты помнишь, там еще …" и пр. Вариативность прослеживается при наличии записей устной беседы и письменных текстов (в мемуарах, письмах).
Единицей, которой оперируют все определения нарративов, является событие. Как уже говорилось, событием называется любое нарушение нормального течения жизни ("событие есть пересечение семантической границы" - Ю.М. Лотман). Для устного рассказа характерно неразличение события жизни и события текста, поскольку текст присвоил себе право называть событие событием. "Пока происшедшее не получило названия, оно не может быть идентифицировано как событие" . Поскольку понятие события тесно связано с нормой, оно социально. В зависимости от того, каков характер нормы социума, событиями в нем будут считаться совершенно разные происшествия, и идентифицироваться тоже будут по-разному. Так, атеист не заметит капли влаги на иконе, а для верующего мироточение будет событием, называемое "чудом".
Следующим этапом формирования устного рассказа является связывание событий в сюжет. Одним событиям придается в тексте значение начала (завязки), другим - финала сюжета. Концепт сюжета в нарратологии связан с фигурой героя. Цели, задачи и желания, потребности героя оформляют начало повествования, а их реализации/нереализация составляет его финал. Недостача и ее восполнение - вот начальная и конечная точка движения героя. Героецентричность лежит в основе классических определений сюжета (В.Б. Шкловский, Б.М. Эйхенбаум, Ю.М. Лотман). В то же время большая часть устных рассказов отличается пассивностью человека, события в них происходят вне воли человека. Человеку, в лучшем случае, предназначена роль интерпретатора. Таким образом, выделяются сюжеты с активным героем и сюжеты с пассивным героем (основным персонажем). В текстах с пассивным героем современных устных рассказов движение сюжета связано со способом интерпретации событий, выстраиванием их в причинно-следственные отношения. Человек обращает внимание на событие, нарушающее течение обычной жизни. Случайное нарушает равновесие мироустройства, восстановить которое можно объяснив его, т.е. придав статус закономерного. Таким образом, имеющемуся финалу подбирается в прошлом причина (завязка).
1. К причинно-следственным относятся тексты с пассивным героем, ретроспективно связывающие события: от финального события-следствия к инициальному событию-причине.
2. "Неоконченные" нарративы - тексты по своей структуре, связанные с причинно-следственными: имеется событие, чреватое интерпретацией, но следствие или причина лишь подразумеваются. Эти тексты могут быть свернутым в формулу "напоминанием" о легенде или предании (этиологические формулы) - тогда опускается причина
3. Повествования с активным героем построены по классической сюжетной схеме, основанной на действиях героя, преодолевающего "семантическую границу" (этот способ связывания событий в дальнейшем называется "героецентрическим"). Основную конструктивную задачу выполняет семантически пограничная ситуация. Поскольку действующим лицом является человек, то и события располагаются в сфере "юрисдикции" человека: на-пример, этического выбора или преодоления социальных, идеологических, бюрократических преград. Подобные сюжеты ориентированы на литературу и склонны к домыслу: это - исторические предания, близкие к историческому анекдоту, байки.
Связкой в устных рассказах с активным героем является герой-действователь. Он нарушает, по определению Ю.М. Лотмана, семантическую границу, разделяющую пространство текста на два семантических подпространства. В классических фольклорных текстах это определение имеет прямое значение: пространство текста действительно делится на чистое и нечистое, свое и чужое. В текстах современных баек и исторических преданий, семантическое пространство имеет метафорическое значение. Граница чаще лежит не в реальных пространственных координатах, а в области этических или культурных императивов.
В причинно-следственных текстах сюжетной связкой событий служит способ интерпретации, мировоззренческая установка рассказчика. Его основой может быть этическое правило, представление о причине появления каких-либо объектов действительности - этиология, верования и приметы и пр. Связка фокусирует семантическое значение рассказа. Жанровый регистр рассказа зависит от характера связки. Вера в Божественное провидение и промысл интерпретируют события в чудесах, представление о существовании иных миров - рассказы об НЛО, полтергейсте и пр., вера в ведьм - истории о сглазе и порче
Ситуация рассказывания . Рассказывание историй происходит во время разговора, или налаженного "коммуникативного коридора" (термин С.Б. Адоньевой). Рассказывание вообще, а тем более рассказывание фольклорных историй, есть не только сообщение информации, но и манифестация своего жизненного credo. Обмен рассказами демонстрирует высокую степень открытости собеседников. Разнообразным ситуациям межличностной коммуникации (семьи, молодежной "тусовки", встречи одноклассников, распития пива в пятницу вечером и пр.) соответствуют специфические темы разговоров и репертуар нарративов.
Роли участников (ведущий, поучающий, внимающий) зависят от половозрастного и социального статуса собеседников.
На всех уровнях анализа были выявлены дифференциальные признаки текстов:
по характеру действователя - с активным и пассивным героем,
по способу связывания событий в тексте - причинно-следственные, "героецентрические",
по характеру сюжетной связки - этической, мифологической, религиозной,
по дейктической направленности пространственно-временных отношений текста - личный и общественный хронотоп,
по степени достоверности текста - строгой достоверности, нестрогой достоверности,
набору функций,
которые в совокупности использовались в определении отдельных жанровых комплексов устных рассказов. При этом под "жанром" понимается не только тематическая или стилистическая общность текстов, но группа текстов, объединенная общностью синтагматических, семантических и прагматических характеристик (что, как и зачем). Таким образом, в результате диссертационного исследования стало возможным более четко определить отдельные жанровые комплексы (в качестве обозначений этих комплексов употреблены уже устоявшиеся в фольклористике термины).
Былички (мифологические рассказы) - тексты причинно-следственного типа с мифологической сюжетной связкой, личным хронотопом, строгой или нестрогой достоверности, со следующим возможным набором функций: идентификационной, дидактической, регулятивной, ориентационной, психотерапевтической.
Предания - тексты причинно-следственного типа с мифологической или этической сюжетной связкой, общественным хронотопом, строгой или нестрогой достоверности с возможными функциями: идентификационной, дидактической, регулятивной, ориентационной, информационной.
Чудеса (легенды) - тексты причинно-следственного типа сюжета с религиозной (христианской) сюжетной связкой, личным или общественным хронотопом, предпочтительно строгой достоверности, с идентификационной, дидактической, регулятивной, ориентационной, психотерапевтической функцией.
Слухи - тексты причинно-следственного типа сюжета с мифологической или этической связкой связкой, предпочтительно общественным хронотопом, нестрогой достоверности, с регулятивной, психотерапевтической, прогностической, информационной функцией.
Байки (исторические анекдоты) - тексты с активным героем с этической сюжетной связкой, общественным хронотопом, предпочтительно нестрогой достоверности, с идентификационной, регулятивной, развлекательной функцией.
ВОПРОС 23. мифологические персонажи устной прозы, отражение в ней традиционного мировоззрения.