Биография знаменитостей – Марина Цветаева
Одна из наиболее известных поэтесс прошлого века, прозаик, переводчица. Дочь известного ученого Ивана Владимировича Цветаева.
Детство
8 октября 1892 года в Москве родилась девочка, будущая известная поэтесса, известная далеко за пределами страны, в которой проживала и творила свои произведения. Девочка родилась в интеллигентной и образованной семье, ничего нет удивительного, что и она пошла по стопам своих родителей, приумножив известность своей фамилии и своего рода. Отец, Иван Владимирович Цветаев занимал должность профессора в Московском университете, по образованию был искусствоведом и филологом. Мама, Мария Мейн имела польско-немецкие корни. Была пианисткой, в свое время брала уроки музыки у Николая Рубинштейна.
Марина росла примерной девочкой
С самого раннего детства в семье уделяли очень много времени образованию девочки. Она изучала не только русский, но и немецкий и французский языки. И уже в 6 лет Марина писала стихи на этих языках. Колоссальное значение в воспитании дочери имела ее мама, она хотела видеть Марину в музыке.
Детство девочки проходило по большей части в Москве или в Тарусе. Мама часто болела, и семья была вынуждена жить также в Германии, Швейцарии и Италии.
Начальное образование было получено в частной школе, зачем были годы учебы в пансионах в Швейцарии и Германии. Мама Марины рано ушла из жизни, она болела чахоткой. Воспитанием детей стал заниматься отец сам. Он прививал детям любовь к литературе и изучению языков, для него важно было, чтобы детьми было получено соответствующее образование. У Марины было две сестры – Валерия и Анастасия, и брат Андрей.
Отец Марины - Иван Цветаев был известным учёным
Начало творческого пути
Поскольку Марина Цветаева была родом из образованной и уважаемой семьи, окружение и круг общения был соответствующим.
В 1910 году поэтесса выпускает свой первый сборник стихов, все они были написаны еще в школьные годы, а назывался он «Вечерний альбом». Сборник не остался незамеченным у уже состоявшихся поэтов, это были Николай Гумилев, Валерий Брюсов и Максимилиан Волошин. Вскоре Цветаевой была написана критическая статья «Волшебство в стихах Брюсова».
В 1912 году Цветаева решает выпускать второй сборник, которому дала название «Волшебный фонарь».
Выпущенные сборники и полезные знакомства с другими уже состоявшимися поэтами открыли ей доступ на участие в деятельности литературных кружков.
А уже через год поэтесса выпускает третий сборник, назвав его «Из двух книг».
Лето 1916 года Марина провела в Александрове с семьей своей родной сестры, там же и был написан цикл стихотворений.
В 1917 году грянула гражданская война, это было тяжелое время для поэтессы. Муж ее служил в рядах Белой армии, в честь этого был написан цикл стихов. В последующих 1919-1920 годах были написаны поэмы – «На красном коне», «Царь-девица», «Егорушка». В 1920 году Марина Цветаева познакомилась с князем Сергеем Волконским.
В мае 1922 года решала эмигрировать из страны с дочерью. Муж уехал заграницу раньше их и обосновался в Праге. Там же были написаны поэмы, которые стали достаточно известными, в том числе и за пределами страны – «Поэма Горы», «Поэма Конца».
В 1925 году семья переехала жить во Францию, а спустя год Цветаеву уже печатал журнал «Вёрсты». На протяжении всех лет, будучи в эмиграции Цветаева переписывалась с Пастернаком.
Многие произведения, написанные в те годы, остались неопубликованными. А в 1928 году в Париже выпустили последний сборник Цветаевой, который вышел при ее жизни, под названием «После России».
В 1930 году Цветаева посвятила поэтический цикл после смерти Маяковского (он покончил жизнь самоубийством), это событие потрясло ее до глубины души.
Как не странно, но в эмиграции стихи Цветаевой пользовались не столь значительным успехом как на родине, в отличие от прозы. С 1930 по 1938 годы был выпущен цикл рассказов и повестей.
В 1939 году Цветаева вслед за дочерью и мужем возвращается на Родину. В 1941 году арестовали Ариадну, она провела в заключении и ссылке 15 лет и Сергея Эфрона (мужа Цветаевой), его расстреляли на Лубянке.
31 августа 1941 года Цветаева решила покончить жизнь самоубийством, ее нашли повешенной в доме, где они с сыном были постояльцами. Осталось 3 предсмертные записки к своим родным, в ним она просила не бросать ее сына.
Похоронена Марина Цветаева 2 сентября 1941 года в городе Елабуга, место выбрали на Петропавловском кладбище.
Тому, кто здесь лежит под травкой вешней,
Прости, Господь, злой помысел и грех!
Он был больной, измученный, нездешний,
Он ангелов любил и детский смех...
Личная жизнь
Многие произведения поэтессы были написаны под влиянием влюбленности. Ее жизнь была насыщена многими романами, но одна единственная любовь, к человеку, который стал ей мужем и отцом ее детей, пережил рядом с ней годы революции и эмиграции, это Сергей Эфрон.
Их знакомство состоялось в 1911 году в Крыму, Марину Цветаеву в это время пригласил погостить ее друг Максимилиан Волошин. Сергей же в Крыму был не на отдыхе, а на лечении после чахотки и чтобы оправится после самоубийства матери. В 1912 году пара создала семью и в этом же году у них родилась дочка – Ариадна, дома девочку называли Аля. Отношения с мужем были прекрасные, но когда дочери было 2 годика у, Марины случился роман. Роман был несколько странным, у Цветаевой завязываются отношения с женщиной, это переводчица и поэтесса по имени Софья Парнок. 2 года длились эти болезненные отношения, муж тяжело воспринял подобное увлечение, но нашел в себе мужество простить Марину.
Сергей Эфрон и Марина Цветаева фото перед свадьбой
В 1917 году родила девочку, дочь назвали Ира, в возрасте 3 лет умерла в приюте, Марина отдала туда девочку в надежде, что там она выживет. Семья в те годы жила очень бедно, приходилось продавать вещи, чтобы хоть как-то прокормится.
После революции у Марины было еще несколько романов, но эмигрировала она к мужу. В 1925 году у пары родился сын, назвали мальчика Георгием, по данным некоторых историков биологическим отцом мальчика был Родзевич, с которым у Марины в те годы был очередной роман.
Сын Марины Цветаевой Георгий погиб в 1944 году на фронте, её дочери Ариады не стало в 1975 году. Ни у сына, ни у дочери не было собственных детей, поэтому прямых потомков Цветаевой не осталось...
Биография Марины Цветаевой.Биография Марины Цветаевой
Портрет М.И. Цветаевой, выполненный Аидой Лисенковой-Ханемайер (р. 1966).
Портрет М.И. Цветаевой кисти Бориса Федоровича Шаляпина (1904-1979).
Часть 1. Истоки
Биография Марины Цветаевой, если ее рассматривать безотносительно к восприятию событий жизни самим поэтом, не имеет смысла. Марина Ивановна изначально задумывала поэтические сборники как дневник своей души.
Позднее ее творчество, усиленное воспоминаниями и прозой, приобретает дополнительный смысл и масштаб исторической летописи: первой мировой войны, октябрьской революции, белой эмиграции и сталинской эпохи.
Событий, сквозь которые она прошла как сквозь строй, оставившие в душе рубцы, синяки и кровоподтеки.
Портрет М.И. Цветаевой, выполненный Георгием Георгиевичем Шишкиным (р. 1948).
Она тщательно датирует каждое свое стихотворение и по датам, как по камушкам, можно пройти всю ее жизнь до последнего предсмертного и поминального по себе, еще живой, «Я стол накрыл на шестерых».
В поэзии - это уникальный случай. По датам стихов и прозы можно восстановить не только внешний рисунок биографии поэта, но и жизнь души. Можно проследить, как менялась поэтика, стиль, слог, философия жизни.
Марина Ивановна не была религиозной в традиционном смысле слова. Она была ближе к языческому восприятию и ощущению мира, хотя очень хорошо знала библейскую историю и оперировала ею органично и естественно.
Портрет М.И. Цветаевой из цикла «Поэты России», выполненный художником Аркадием Ефимовичем Егуткиным
Она прислушивалась. Это, самая точная характеристика ее способа поэтического осмысления мира.
Она, прислушиваясь, могла, уловить в языке и мире самые тонкие, потаенные оттенки и смыслы, воплотив их в звуке и слове.
Ее восприятие мира, способ его слышания можно сравнить только с методом немецкого философа, современника Марины Ивановны, Мартином Хайдеггером. Он утверждал, что язык обладает своим философским запасом и смыслом, который оба пытались уловить и сделать явным.
Можно сказать,что в этом была большая заслуга отца Марины Ивановны. Если посмотреть на фотографию, где отец и дочь вместе, то их лица настолько похожи, что почти неразличимы.
Отец с дочерью: Марина и Иван Владимирович Цветаевы. 1905 г. (Марине 13 лет)
Народные гены отца и его исследования, связанные с мифами, античностью, искусством и языком работали помимо и поверх их голов, захватывая не только отца, но и его дочек. И Марина, и Анастасия стали писателями, пусть и с разным уровнем таланта и гениальности.Отец Марины Ивановны, известный филолог, искусствовед и ученый Цветаев Иван Владимирович, не был сильно озабочен воспитанием своих четверых детей, в том числе двоих - Марины и Анастасии - от второго брака.
Иван Владимирович Цветаев,
Для него главной заботой всегда была работа: строительство Музея искусств, подбор материалов и экспозиции музея, филологические исследования.Преданный делу и работе, стихийный и глубинный носитель народной культуры и традиции, человек мягкой русской души, он оказал влияние на Марину не меньшее (если не большее), чем мать, полностью посвятившая себя воспитанию детей и семье.
Торжественное открытие Пушкинского музея 31 мая 1912. Николай II c семьёй. Cправа и ниже - основатель музея Иван Цветаев.
Сын, внук и правнук священника, закончивший духовную семинарию, Иван Владимирович, однако, не был фанатично преданным православию человек: умер он без священника и благословения, а любимой поговоркой профессора была «Под небом всем места хватит».
Отец общался с лучшими людьми того времени, ездил и подолгу вместе с семьей жил за границей, где девочки учились в лучших учебных заведениях, Марину с детства окружал необычный мир искусства и литературы.Мир героев и богов Древней Греции, Древнего Рима, библейских персонажей, немецких и французских романтиков, язык Франции, Италии, Германии.Атмосфера, в которой жила и росла Марина, была пропитана мировой культурой. В этом мире и среди этих героев она была у себя дома и в своей стихии.
Степашкин Виктор Алексеевич
Степашкин Виктор Алексеевич
Надо учесть и родственную связь семейства с Дмитрием Иловайским, известным русским историком, на чьих книгах воспитывалась почти вся Россия. Он был таким же фанатиком русской истории и ежедневного, кропотливого труда, как и Иван Владимирович.
Дмитрий Иловайский, историк. Отец первой жены Цветаева И.В.
Иловайский был очень своеобразным человеком, любившим только своих внуков, детей Ивана Владимировича от первого брака.
Приходя в дом зятя, он смотрел на детей как на предметы, а не как на живых людей. Он пережил всех своих жен и детей, кроме единственной - Ольги, сбежавшей в Сибирь с евреем, что никогда ей не было прощено.
Миллионы, которые заработал Иловайский трудами и которые не спешил отдавать детям, достались большевикам. Его дочь Варвара, выйдя замуж за Ивана Владимировича и родив ему двоих детей, до конца жизни так и осталась единственной любовью отца Марины.
Варвара Дмитриевна Иловайская, первая жена Цветаева И.В.
Но главной в доме для Марины и Анастасии была все-таки мама.
Это была женщина громадного таланта, - гениальная пианистка, никогда не игравшая на публичной сцене, у которой «музыка с рук стекала», слыша игру которой можно было «упасть в беспамятстве со стула, забыв всё на свете»; у неё была способность к языкам и живописи, блестящая память, великолепный слог. Она бесконечно любила Тургенева, Гейне, немецких поэтов-романтиков, Шекспира, и - признавала главенство музыки, искусства над всем остальным в жизни...
Мария Александровна Мейн была единственной дочерью в обрусевшей польско-немецкой семье.
Её мама умерла, когда ей 3-х недель не было. Девочка воспитывалась отцом, Александром Даниловичем Мейном и швейцаркой бонной, Сусанной Давыдовной, которую называла тетей. Гувернантка была чувствительна, чудаковата и безгранично предана своей «Мане» и ее отцу (уже в старости Александр Данилович обвенчался с ней).
Александр Данилович Мейн и Сусанна Давыдовна
Дом отца (директора Земельного банка) был полон комфорта, стены увешаны картинами, у Маши - прекрасный рояль. Отец обожал дочь, но был крайне требователен и деспотичен.
На алтарь родительской любви он, как водится, положил собственного ребенка, который непременно должен был соответствовать всем его мечтам и надеждам.
Добрейшая, но ограниченная Сусанна Давыдовна не могла и не умела оградить Машу от отцовской строгости. Девочка росла одиноко. Ее не отдали ни в пансион, ни в гимназию, подруг и товарищей у нее не было.
«Мамина жизнь, — замкнутая, фантастическая, болезненная, недетская, книжная жизнь. Семи лет она знала всемирную историю и мифологию, бредила героями, великолепно играла на рояле...»
«Одинокое дерево»Каспар Давид Фридрих (1774-1840
Маша (по иронии судьбы она унаследовала резкость и педантичность отца) становится экзальтированной, мечтает о необыкновенных чувствах и поступках. Романтизм и Рыцарство - вот её иконы, её идеалы. Все свои мечты и желания девушка изливает в музыке и в дневнике — это её единственные друзья...
«На парусном корабле»Каспар Давид Фридрих(1774-1840
И вот на этом фоне появляется Он (его имя так и осталось неизвестным). Классический вариант, - ей было 17, они встретились на балу... Маша полюбила, как может полюбить страстная, темпераментная натура, живущая в мире романтических грез. Были встречи, прогулки верхом лунными ночами... Любовь была глубокой и взаимной, они, вероятно, могли бы быть счастливы, но - Он был женат.
«Двое, смотрящие на луну»Каспар Давид Фридриха(1774-1840
Отец, естественно, счел эти встречи недопустимой, неслыханной дерзостью и потребовал их немедленного прекращения. Развода Александр Данилович не признавал категорически, считая его грехом. И дочь повиновалась...
Странно... Характер-то у неё был мятежный, резкий. А может быть, она бунтовала, но была побеждена?.. Скорее всего, её возлюбленный разумно принял сторону отца, и девушка вынуждена была смириться.
Но всю оставшуюся жизнь она не переставала помнить и любить героя своего юношеского романа. «Так любить, как я его любила, я в моей жизни больше уже не буду. И если я знаю, что такое любовь и счастье, то этим я обязана ему...»
«Кающаяся Мария Магдалина»Каспар Давид Фридрих (1774-1840
Водопады нереализованных чувств обрушивались на клавиатуру рояля... «В музыке я живу тобой, из каждого аккорда мне звучит все мое дорогое прошедшее!.. Иногда в сумерках, с закрытыми глазами, я предаюсь обаянию звуков и, как во сне, переживаю давно былые ощущения...»
Её исполнение было фантастическим по силе эмоционального воздействия на тех, кто его слышал. У неё «музыка с рук стекала»... «Гениально!!.. Но если Вы будете так играть, то не только сгорите сами, но и весь наш пансион сожжете!», - говорил доктор, у которого она проходила лечение (уже в конце своей жизни).
Мария Александровна чувствовала своё призвание к музыке, она могла бы стать знаменитой музыкантшей, играть в концертах — но для ее отца этот путь также был категорически неприемлем. «Свободная художница» — в его кругу это звучало почти неприлично. И дочка снова подчиняется...
Почему?.. Возможно, сказалось строгое отцовское воспитание. В жизни её дочери Марины этих «тормозов» уже не будет...
Дважды разбитые мечты, дважды наотмашь хлёстнутое «Нет!», дважды неосуществившиеся надежды... Больно представить, какие революции полыхали в душе девушки. Опасаясь за репутацию семьи, отец торопился выдать Машу замуж, - его очень беспокоили её постоянные «уходы» от реальной жизни в мир выдуманных образов и фантазий..
«Женщина перед восходом солнца»
О неизбежном замужестве Маша думает почти с отвращением: «Придет время, поневоле бросишь идеалы и возьмешься за метлу...»
Несмотря на внешность, она могла рассчитывать на блестящую партию, как дочь богатого и известного в Москве человека. Но девушка (идеалистка!) решила свести счеты с судьбой своеобразным способом: уйти в замужество как в скит, как на костер. Для этой цели она выбрала Ивана Владимировича Цветаева, - профессора-вдовца, вдвое старше себя, с двумя детьми, старомодного и некрасивого...
Мария шла в замужество под флагами Романтизма и Рыцарства, она ставила перед собой две задачи: заменить осиротевшим детям мать и стать верной помощницей ученому мужу. Она надеялась таким образом (таким послушанием?) преодолеть и изжить свою душевную драму.
Валерия и Андрей Цветаевы
Послушание замужеством оказалось слишком тяжелым. Иван Владимирович был влюблен в покойную жену, и не умел скрыть тоски по ней.
«Мы венчались у гроба», - говорила Мария потом. Разве могла она подумать, что ей доведется ревновать нелюбимого мужа к памяти предшественницы, бороться с этим мучительным чувством, понимать всю нелепость ситуации и не справиться с ней??..
«Первая любовь, вечная любовь, вечная тоска моего отца. Любимая жена нелюбимого, - другого любившая» (согласно семейному преданию Варвара Дмитриевна любила другого, а замуж за Цветаева вышла, подчиняясь воле отца).
Этот портрет по заказу И.В. Цветаева писался в доме уже при второй его жене, а потом был торжественно повешен в зале (!).
Вечерами в доме разливались волны, реки музыки. Мария Александровна играла ночами напролет, «покрывая и заливая» всё вокруг. «Мать поила нас из вскрытой жилы Лирики...»
Что прятала она в этой страстной, самозабвенной игре? Воспоминания о любви? Ее вечное неслышное присутствие, дыханье за плечами?.. Или грызущие муки ревности?..
Романтизм жены был чужд Ивану Владимировичу. Цветаев был человеком нешумным, глубоко погружённым в свои занятия античной культурой, и музыка, заливавшая дом, ему, скорее всего, мешала. Но - он научился ее не слышать.
Его жизнь - «тихий героизм», скрывавшийся за внешней отрешенностью и сосредоточенностью. Её жизнь - добровольное эмоциональное самосожжение. «Много было горя! Мама и папа были люди совершенно непохожие. У каждого своя рана в сердце. Жизни шли рядом, не сливаясь».
Мария Александровна активно помогала мужу-профессору в реализации его давней мечты: создании в Москве Музея изящных искусств. «Можно сказать, что эта была полная и гордая растворенность в делах мужа».
На самом деле она просто обрела для себя ту нишу, то зазеркалье, которое искала, и из которого её с трудом когда-то вытаскивал отец, - она погрузилась в обожаемый ею мир искусства... Она отгородилась этим от реального мира с его реальными проблемами, - такими, например, как воспитание детей.
Анастасия и Марина Цветаевы
В 1893 году на лекциях мужа Мария случайно встречает Его...
Как, должно быть, бешено заколотилось её сердце!..
На дежурный вопрос о жизни, счастье и так далее Мария Александровна ответила: «Моей дочери год, она очень крупная и умная, и я совершенно счастлива».
«Боже, как в эту минуту она должна была меня, умную и крупную, ненавидеть за то, что я - не его дочь!», - писала потом Марина Цветаева...
Мария Александровна умерла в 38 лет, в июле 1906 года.
«Мне жалко только музыки и солнца», - произнесла она перед уходом в небытие. О детях, о муже - ни слова...
«Крест и собор в горах» Каспар Давид Фридрих (1774-1840
Что положила она на алтарь своей любви?.. своих детей.... Душевное тепло и внимание, которое они недополучали. Марина и Ася были предоставлены сами себе. «Тормоза» никем не устанавливались. Девочки получали прекрасное образование и развитие, но оставались недолюбленными, недовоспитанными. Именно поэтому одной из особенностей личности великой поэтессы была названа такая: «Несчитание ни с какими человеческими нормами».
Словом, Марина росла недолюбленным ребенком, всю жизнь добирая любви, которую не додали ей в детстве. И откликалась на любовь так сильно, что ее партнеры не выдерживали накала страстей и уходили.
Отец Марии Александровны был очень добрым человеком, любил внуков, не деля их на родных и не родных, в отличие от Иловайского. И привозил им всегда много подарков.
И еще одна черта, доставшаяся от матери, нелюбовь к деньгам. Деньги в доме Цветаевых всегда считались грязью, после которой надо тщательно мыть руки.
Труд, рыцарское благородство, преданность, трудности и культура - вот почва, которая подарила нам, по словам Иосифа Бродского, самого гениального поэта XX века - Марину Ивановну Цветаеву.
Портрет М.И. Цветаевой, выполненный Борисом Семеновичем Илюхиным (р. 1947), работающего в жанре почтовой миниатюры.
Часть 2. Вскрыла жилы….
Биография Марины Цветаевой складывалась так, как хотела она. Она хотела, по большому счету, преодолеть время и историю, хотя и говорила, что из времени не выскочишь.
Все стихи поэта обращены не к современникам, а к потомкам. Начиная от первых «Моим стихам, как драгоценным винам,/Настанет свой черед» и до последних «Двадцатого столетья - он,/ А я - до всякого столетья».
Она всегда жила двойной жизнью. Одна - обычная, семейная, бытовая, женская. Другая - невидимая, скрытая от посторонних глаз, жизнь ее души и творчества.
Разводя их, она считала первую «препоной к Соборам», не дающей стать поэту поэтом. Биологическая жизнь - бесконечное препятствие, потому что «Жизнь - это место, где жить нельзя», «ибо для каждого, кто не гад», жизнь - еврейский квартал.
Жизнь - только сырье, которое поэт, художник, писатель, etc, перерабатывая, превращает в стихи, картины и книги. И чем тяжелее условия, тем они благоприятнее для творчества. Так, говорила она, молится мореплаватель и так должен молиться творящий:
«Пошли мне Бог берег, чтобы оттолкнуться, мель, чтобы сняться, шквал, чтобы устоять». Так молились святые подвижники, чтобы Бог послал им испытания, считая себя оставленными Творцом, когда их не было.
Все переживания, напасти, страдания, которые не-художнику кажутся препятствием, для творящего являются благодатным материалом. Не-творящий весь живет жизнью той, которая есть, творящий - той, что должна быть.
Портрет М.И. Цветаевой кисти Магды Максимилиановны Нахман-Ачария (?).
Творчество - это «перебарывание, перемалыванье жизни - самой счастливой». Жизнь - материал, который надо иметь, чтобы было из чего расти стихам. Только в таком качестве жизнь имеет смысл. Настоящая жизнь - не то, что есть, а то, что должно быть в идеале.
Идеализм Цветаевой, привитый мамой, выражался в благородстве и рыцарстве, из которых вырастали неприятие быта, ненависть к мещанству, деньгам, победителям, сытости, благополучию и буржуазности. Обратной стороной ненависти были любовь к побежденному, не-благополучному, не-успешному.
Портрет М.И. Цветаевой, выполненный Анной Нестеровой (?)
Пушкинское «Милость к падшим призывал» в Цветаевском мире становилась не просто милостью, а правотой и родством по крови: «Прав, раз упал», «Прав, раз обижен», «Сын, - раз в крови».
С таким пониманием жизни она никуда не вписывалась, ни в одну поэтическую и политическую тусовку, везде была чужой и отовсюду ее выталкивали. Чужой она была бы и в наше время, с возведением на пьедестал почета счастья, успеха и благополучия.
Ее страстность, «безмерность», неутолимая жажда любви не вписывались в обычные мерки. Во всем она была с-лишком: с-лишком любила, с-лишком ненавидела, с-лишком требовала, во всем доходя до предела, до максимума, до Абсолюта.
Цветаева - поэт предела. Отсюда ее любовь к цифре «семь», означающей полноту, и к слову «круг», все завершающему, в том числе и ее круглое одиночество.
Родилась Марина Ивановна Цветаева двадцать шестого сентября или восьмого октября (по н.ст.) 1892 года. Родилась в семье, которая была пронизана мировой культурой. Ее словами и понятиями, сюжетами и героями она была полна и свободно ими оперировала.
Часто Марина Ивановна использовала легенды и мифы как формы, в которые вкладывала по строптивости и независимости свое содержание, полемизируя, отрицая и вступая в диалог с содержанием, сложившимся до нее.
В доме царили строгие правила и четкий распорядок: не допускалось в неурочное время съесть даже бутерброд. Отец и мать были эмоционально далеки друг от друга, и эти отношения Марина чувствовала, страдая от холодности матери, отстраненности отца и одиночества в семье.
С четырех лет мать начала ее учить игре на пианино, каждый день по четыре часа она должна была проводить за разучиванием гамм. В пять лет было написано ее первое стихотворение, и вместо пианино она мечтала только об одном - иметь чистый лист бумаги, который мама ей не давала.
Марина Цветаева в 1893 году.
Выработанная с детства привычка к труду, строгой дисциплине, живой пример родителей сделали ее трудоголиком: в течение всей жизни она следовала всегда и всюду одному правилу - ежедневно садиться за стол и писать.
За неполных тридцать писательских лет Цветаева написала семнадцать поэм, пятьдесят произведений прозы, восемь пьес, более восьмисот стихотворений и более тысячи писем. Нелюбовь к быту усугублялась еще и тем, что он отвлекал ее от стола.
Училась Марина за границей, в лучших заведениях Европы, где семья подолгу жила из-за болезни матери, и в лучших гимназиях Москвы. Но в гимназии она не отличалась усердием, и ее периодически отчисляли.
Этому способствовали строптивость и независимость характера девочки. В восемнадцать лет она никак не может закончить гимназию, а отец был подавлен смертью жены и мало занимался воспитанием дочерей.
В семнадцать лет Марина решается за свой счет опубликовать первый поэтический сборник «Вечерний альбом», в котором собраны первые, еще детские, стихи. Но уже тогда многие известные поэты отметили необычность юного дарования, оригинальность и свежесть сборника
Особенно Марина сдружилась с Максимилианом Волошиным, к которому приехала в свои восемнадцать погостить на лето.
Там произошла встреча с Сергеем Эфроном, будущим мужем.
Сергей Эфрон и Марина Цветаева. Москва, 1911
Сергей Яковлевич Эфрон родился 26 сентября 1893 в Москве; репрессирован, расстрелян 16 августа 1941 в Москве.
Русский публицист, литератор, офицер Белой армии, марковец, первопоходник, агент НКВД.
Его родители увлекались революционными идеями, но он, когда началась гражданская война, пошел воевать на стороне белогвардейцев.
В девятнадцать лет Марина выходит замуж и потом, что бы с ней не происходило, какие бы чувства и увлечения она не испытывала, она оставалась с мужем до конца. Вскоре у них рождается дочь, которую Марина назвала Ариадна, хотя Сергей был против этого имени.
Несмотря на то, что Цветаева искренне любила мужа, уже спустя 2 года после рождения дочери она с головой окунается в новый роман, причем с женщиной - Софией Парнок, тоже переводчицей и поэтессой.
София Парнок
Эфрон очень болезненно пережил увлечение жены, но простил, в 1916 году, после бурной страсти, многочисленных ссор и примирений, Марина окончательно рассталась с Парнок и вернулась к мужу и дочери.
На переднем плане слева направо: Сергей Эфрон, Марина Цветаева, Владимир Соколов. Коктебель, 1913.
Потом родилась вторая дочь, Ирина, очень болезненная и не такая любимая. Началась война, Сергей из Коктебеля добровольцем уходит на фронт. Марина едет в Москву, чтобы потом воссоединиться с Сергеем, но планам этим не суждено было сбыться. Они теряют друг друга на много лет
В революционной Москве голод, холод, все, что можно было использовать в качестве дров, шло в дело. Она пытается работать, но выдержала только пять с половиной месяцев, вспоминая с ужасом и ту работу, и то время. На работе она просто сидела, потому что ей не давали никакой работы, фактически она только отнимала драгоценное время, которое можно было посвятить стихам.
Голод заставил отдать девочек в приют: ей сказали, что там кормят, но на самом деле все разворовывалось, а дети умирали с голоду. Придя в приют, она увидела, что Ирина практически умирает, а Ариадну, чуть живую, она забирает и выхаживает.
Марина Цветаева с дочкой Ариадной (Алей). 1916 г.
1.Слева направо (сидят): Анастасия Цветаева с сыном Андреем, Марина Цветаева с дочерью Ариадной.
Стоят сзади: Сергей Эфрон (слева) и второй муж Анастасии - Маврикий Минц. Александров, 1916.
2.Дочери Марины Цветаевой: Ирина Эфрон (слева) и Ариадна Эфрон (Аля). 1919.
Марина Ивановна считала, что смерть Ирины лежит на ее совести и чувство вины не оставляло ее, хотя она и пыталась оправдаться тем, что на двоих ее сил не хватило бы. Ариадну она любила до безумия, как потом до безумия любила сына.
Некоторые считают, что Ариадну спасла от удушающей любви матери тяга к отцу и его большевистским идеям. Сын тоже задыхался в ее объятиях.
Ариадна (слева) и Ирина Эфрон. 1919.
Спасали Марину Цветаеву бешеная энергия, страсть к пределам, языческая жажда жизни, которые требовали выхода. Даже в то тяжелое и голодное время она любила, увлекалась, выхаживала дочь и у нее еще оставались силы писать стихи и заниматься ненавистным бытом.
Правда о том времени с потрясающей силой описана Мариной в повести «О Сонечке», которая, по словам Дмитрия Быкова, является лучшей книгой из всего написанного о революции, включая «Доктора Живаго» Пастернака.
Марина Цветаева не приняла революцию. В 1922 году, узнав, что муж жив и находится в Чехии, она, хоть и с трудом, добивается разрешения выехать к мужу, и уезжает на долгих семнадцать лет, чтобы потом снова вернуться, но уже в СССР, а не в Россию, и не на жизнь, а на верную смерть.
Окончание
Как только она пересекла границу и оказалась на Западе, переломилась на две части: до и после.
Перелом, который всю оставшуюся жизнь болел. Из жизнерадостной, полной энергии и оптимизма женщины она постепенно становится разочаровавшейся и трагической фигурой.
Итак, пятнадцатого мая двадцать второго года Марина Ивановна с дочерью оказались в Берлине, где их должен был встречать муж.
Встреча оказалась не такой радостной, как хотелось бы. Это и понятно. Они расстались в 1914 году, прожив вместе только два года.
И все должно было начаться снова, но снова и по-прежнему не получалось. Каждый прожил за это время долгую и полную испытаний жизнь: ей было уже тридцать, ему чуть меньше.
Она потеряла дочь Ирину, вторая дочь росла без отца и у нее складывались сложные отношения с матерью.
За это время у Марины вышло еще два поэтических сборника, она стала знаменитой, в отличие от Сергея, который был известен только как муж Цветаевой. У нее случился не один любовный роман, она пережила голод и холод жутких революционных лет.
Он прошел гражданскую войну, но в Россию не вернулся, остался учиться в Пражском университете. У каждого была своя жизнь. Той любви, что когда-то их соединила, уже не было. Семью надо было строить заново.
Когда приехал Эфрон, стало понятно, что они стали чужими, и он, чтобы никому не причинять боль, возвращается в Прагу. Но Марина едет за ним, пытаясь наладить отношения.
Jan Vochoc (1865-1920)
Прага в то время была студенческой столицей русской эмиграции, здесь осели многие из ее числа. Воссоединение семьи Эфрон все-таки состоялось, они стали искать квартиру, что было не так просто. Сначала жили у Сергея в общежитии, потом Марина с Алей переехали в деревню, недалеко от города, Сергей остался в общежитии.
Слева крайняя - Марина Цветаева. Сзади стоит слева - Сергей Эфрон. Справа - Константин Родзевич. Прага, 1923.
Быт был ужасным и примитивным, требовавшим много времени, Сергей получал пособие от чешского правительства, на что они и жили. Вся тяжесть быта легла на плечи маленькой Али, Марина Ивановна писала, чтобы заработать.
Марина Цветаева и Ариадна Эфрон. Прага, 1924
Поэтика становится контрастней, сложнее: Цветаева расщепляет слова на отдельные слоги и звуки с погружением их в корневую систему языка. Ее стиль становится все больше похож на стиль Маяковского.
Марина Ивановна прислушивается к смыслам, вырастающим из повторов звуков и слогов, она соединяет христианство и язычество, веру и неверие, народную стихию и фольклор с классической культурой и мифом.
Марина Цветаева 1924 г
Она поэт смыслов и пределов, кольца и круга. Начиная стихотворение с тезиса, Цветаева далее разворачивает его и закольцовывает. И чем сложнее становится ее стих и слог, тем труднее ее понимать.
Бори́с Леони́дович Пастерна́к
Она мечтала о встрече с Пастернаком, но когда встреча состоялась (в Париже), Марина поняла, что они совсем разные люди: он был более приземленным человеком, менее героическим и менее идеалистически настроенным, чем она, а ему нравились женщины совершенного иного типа.
В Праге она познакомилась с Родзевичем, другом Сергея. Это была роковая встреча. У них начался бурный роман. Но Родзевич вскоре устал от ее страсти и гипертонии чувств, ему хотелось простой, обычной жизни: брака, семьи, детей.
Константин Болеславович Родзевич
Сергей предложил развод, но Марина Цветаева никогда не думала о разводе с Сергеем, просто ей для поэтического вдохновения нужны были новые впечатления, энергия любви, новых отношений. Сергей это понимал и, побоявшись, что она покончит жизнь самоубийством, остался.
Марина Цветаева и Ариадна Эфрон. Прага, 1925 Ариадна Эфрон (Аля), дочь Марины Цветаевой.
Через год Марина забеременела, в феврале 1925 году родился долгожданный сын. Марина никогда не забывала, что ее мать ждала сына, и она страстно мечтала о сыне тоже. Теперь имя выбирал Сергей. Марина хотела Бориса, муж настоял на Георгии. Но Марина Ивановна никогда не звала сына этим именем. Для нее он был всегда Муром.
Сергей Эфрон, Марина Цветаева с Георгием (Муром) и Ариадна Эфрон. Вшеноры (Чехия), 1925
Она души не чаяла в ребенке. В воспоминаниях Цветаева писала, что Алей гордилась, а Мура любила. И действительно, он был мечтой всей ее жизни. Она его купала, пеленала, никого к нему не подпускала, говорила, что он будет только ее и ничей больше. И она действительно делала все, что он хотел.
Марина Цветаева и Мур (Георгий Эфрон). Медон, 1928. Автор фото - Н.П.Гронский
Мур и Ариадна Эфрон
После родов она написала удивительную по накалу и актуальности, провидения поэму «Крысолов», в которой большевики и интернационал показаны в виде крыс, которые только и хотят, что жрать. Но обжирают они жителей Гаммельна, города самодовольных буржуа и пошляков, которых тоже волнует только еда.
Профессор Московского университета , известный филолог и искусствовед - стал в дальнейшем директором Румянцевского музея и основателем Музея изящных искусств . Мать, Мария Мейн (по происхождению - из обрусевшей польско-немецкой семьи), была пианисткой, ученицей Николая Рубинштейна . Бабушка М. И. Цветаевой по материнской линии - полька Мария Лукинична Бернацкая . У Марины были младшая сестра Анастасия, единокровные брат Андрей и сестра Валерия.
Ещё в шестилетнем возрасте Цветаева начала писать стихи , причём не только на русском, но и на французском и немецком языках. Огромное влияние на формирование её характера оказывала мать, которая мечтала видеть дочь музыкантом . В 1899-1902 гг. Цветаева училась в Музыкальном Общедоступном училище В. Ю. Зограф-Плаксиной в классе фортепиано. От отца Цветаевой передалась любовь к античной мифологии, впоследствии отразившаяся в её стихах .
В 1901-1902 гг. училась в Четвёртой женской гимназии. Осенью 1902 г. из-за обнаруженного у М. А. Цветаевой туберкулёза вместе с семьёй уехала на Итальянскую Ривьеру , жила в Нерви близ Генуи . В 1903-1904 гг. училась во французском пансионе сестёр Лаказ в Лозанне , в 1904-1905 гг. - в пансионе сестёр Бринкман во Фрайбурге .
В конце лета 1905 г. Цветаевы вернулись в Россию. Марина вместе с матерью и сестрой Анастасией жила в Ялте , где готовилась к поступлению в гимназию. Летом 1906 г. И. В. Цветаев перевёз их в Тарусу , где 5 июля М. А. Цветаева скончалась.
В сентябре 1906 г. Цветаева поступила пансионеркой в четвёртый класс женской гимназии им. В. П. фон Дервиз, из которой через полгода была исключена за свободомыслие и дерзость. Не прижилась она и в гимназии А. С. Алфёровой . В сентябре 1908 г. поступила в шестой класс частной женской гимназии М. Т. Брюхоненко , которую и окончила через два года.
Летом 1909 г. Цветаева предприняла первую самостоятельную поездку за границу. В Париже она записалась на летний университетский курс по старофранцузской литературе .
Начало творческой деятельности
Осенью 1909 г. Цветаева посещала лекции и клубные собрания при издательстве московских символистов «Мусагет », через год - собрания кружка «Молодой Мусагет», что значительно расширило круг её литературных знакомств.
В сентябре - октябре 1910 г. Цветаева напечатала в Товариществе типографии А. И. Мамонтова за свой счёт первый сборник стихов - «Вечерний альбом », в который включены в основном её школьные работы. Сборник посвящён памяти Марии Башкирцевой , что подчёркивает его «дневниковую» направленность. Её творчество привлекло внимание знаменитых поэтов: Валерия Брюсова , Максимилиана Волошина и Николая Гумилёва . Зимой 1910/1911 гг. Цветаева написала свою первую критическую статью «Волшебство в стихах Брюсова».
В конце 1910 года в Москве состоялось знакомство Цветаевой с поэтом и литературным критиком Максимилианом Волошиным . В следующем году она посещает знаменитый волошинский "Дом поэтов " в Крыму . Там же, в Коктебеле , в мае 1911 г. Цветаева познакомилась с Сергеем Эфроном ; 29 января 1912 г. они обвенчались в церкви Рождества Христова в Большом Палашёвском переулке . В сентябре того же года у Марины и Сергея родилась дочь Ариадна (Аля). Последующие годы, вплоть до революции , семья неоднократно проводила лето в Крыму на даче Волошина. Впоследствии в эмиграции Цветаева вспоминала, что это было самым счастливым временем её жизни: «Коктебель 1911 г. - счастливейший год моей жизни, никаким российским заревам не затмить того сияния» , «Коктебель да чешские деревни - вот места моей души » .
В феврале 1912 г. вышел второй сборник Цветаевой - «Волшебный фонарь». В марте 1913 г. выходит и третий - «Из двух книг».
В октябре 1914 г. Цветаева познакомилась с поэтессой и переводчицей Софией Парнок ; их романтические отношения продолжались до 1916 г. . Цветаева посвятила Парнок цикл стихов « ». Цветаева и Парнок расстались в 1916 году; Марина вернулась к мужу Сергею Эфрону. Отношения с Парнок Цветаева охарактеризовала как «первую катастрофу в своей жизни». В 1921 году Цветаева, подводя итог, пишет:
Любить только женщин (женщине) или только мужчин (мужчине), заведомо исключая обычное обратное - какая жуть! А только женщин (мужчине) или только мужчин (женщине), заведомо исключая необычное родное - какая скука!
Летом 1916 года Цветаева приехала в город Александров , где жила её сестра Анастасия Цветаева с гражданским мужем Маврикием Минцем и сыном Андреем. В Александрове Цветаевой был написан цикл стихотворений («К Ахматовой», «Стихи о Москве» и другие), а её пребывание в городе литературоведы позднее назвали «Александровским летом Марины Цветаевой».
Гражданская война (1917-1922)
В 1917 г. Цветаева родила дочь Ирину, которая умерла от голода в возрасте 3 лет в приюте в Кунцево . Годы Гражданской войны оказались для Цветаевой очень тяжёлыми. Сергей Эфрон с 1918 г. служил в рядах Добровольческой армии на юге России. Цветаева жила в Москве, в Борисоглебском переулке , с ноября 1918 г. служила в Информационном отделе Комиссариата по делам национальностей (Наркомнац), в апреле 1919 г. - в Центральной коллегии попечения о пленных и беженцах (Центрпленбеж), в ноябре 1920 г. - в театральном отделе Наркомпроса. В эти годы появился цикл стихов «Лебединый стан», проникнутый сочувствием к белому движению. В 1918-1920 гг. Цветаева пишет романтические пьесы , поэмы «Егорушка», «Царь-девица», «На красном коне».
С января 1921 г. Цветаева регулярно посещала литературные вечера Всероссийского союза поэтов и заседания «Никитинских субботников », выступала с чтением своих новых произведений. В марте 1921 г. началась многолетняя дружба Цветаевой с князем Сергеем Волконским . Эфрон к тому времени уже был в Праге , где стал студентом Карлова университета . Там его отыскал находившийся в заграничной командировке И. Эренбург и передал ему письмо от Цветаевой. В июле Цветаева, также через Эренбурга, получила первое за 3,5 года письмо от мужа. В конце года она начала готовиться к отъезду из России: переписывала набело рукописи, приводила в порядок архив, раздавала и распродавала вещи.
В начале 1922 г. в Москве вышел сборник «Вёрсты», горячо принятый читателями и критиками, а в Берлине - сборник «Разлука» с полной редакцией поэмы «На красном коне».
Эмиграция (1922-1939)
11 мая 1922 г. Цветаева с дочерью выехала из Москвы в Ригу , где сделала пересадку на берлинский поезд. После недолгого пребывания в Берлине три года жила в предместьях Праги. В Чехии написаны знаменитые «Поэма Горы» и «Поэма Конца», посвящённые Константину Родзевичу . В 1925 году после рождения сына Георгия семья перебралась в Париж . Там на Цветаеву сильно воздействовала атмосфера, сложившаяся вокруг неё из-за деятельности мужа. Эфрона обвиняли в том, что он был завербован НКВД и участвовал в заговоре против Льва Седова , сына Троцкого .
В течение всего времени, проведённого в эмиграции, не прекращалась переписка Цветаевой с Борисом Пастернаком .
Большинство из созданного Цветаевой в эмиграции осталось неопубликованным. В 1928 в Париже выходит последний прижизненный сборник поэтессы - «После России», включивший в себя стихотворения 1922-1925 годов. Позднее Цветаева пишет об этом так: «Моя неудача в эмиграции - в том, что я не эмигрант, что я по духу, то есть по воздуху и по размаху - там, туда, оттуда…»
В 1930 году написан поэтический цикл «Маяковскому» (на смерть Владимира Маяковского), чьё самоубийство потрясло Цветаеву.
В отличие от стихов, не получивших в эмигрантской среде признания, успехом пользовалась её проза , занявшая основное место в её творчестве 1930-х годов («Эмиграция делает меня прозаиком…»). В это время изданы «Мой Пушкин» (1937), «Мать и музыка» (1935), «Дом у Старого Пимена» (1934), «Повесть о Сонечке» (1938), воспоминания о Максимилиане Волошине («Живое о живом», 1933), Михаиле Кузмине («Нездешний вечер», 1936), Андрее Белом («Пленный дух», 1934) и др.
С 1930-х годов Цветаева с семьёй жила практически в нищете. Финансово ей немного помогала Саломея Андроникова .
Никто не может вообразить бедности, в которой мы живём. Мой единственный доход - от того, что я пишу. Мой муж болен и не может работать. Моя дочь зарабатывает гроши, вышивая шляпки. У меня есть сын, ему восемь лет. Мы вчетвером живём на эти деньги. Другими словами, мы медленно умираем от голода.
Из воспоминаний Марины Цветаевой
Живя в Париже, Цветаева испытывала острую ностальгию по России, отразившуюся в её стихах:
Несмотря на это, она противилась желанию мужа, который уже принял твёрдое решение вернуться в СССР. Его поддерживала дочь Цветаевой, Ариадна. В семье постоянно возникали споры на тему возвращения в Россию. Цветаева считала, что прежней России больше не существует и возвращаться некуда. Она писала в своих стихах: «Можно ли вернуться в дом, который – срыт?» Клепининых
на Каме. В Асееву с сёстрами Синяковыми и сыну . Оригинал записки «эвакуированным» не сохранился (был изъят в качестве вещественного доказательства милицией и утерян), её текст известен по списку, который разрешили сделать Георгию Эфрону.
Записка сыну:
Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але - если увидишь - что любила их до последней минуты и объясни, что попала в тупик.
Записка Асеевым:
Дорогой Николай Николаевич! Дорогие сестры Синяковы! Умоляю вас взять Мура к себе в Чистополь - просто взять его в сыновья - и чтобы он учился. Я для него больше ничего не могу и только его гублю. У меня в сумке 450 р. и если постараться распродать все мои вещи. В сундучке несколько рукописных книжек стихов и пачка с оттисками прозы. Поручаю их Вам. Берегите моего дорогого Мура, он очень хрупкого здоровья. Любите как сына - заслуживает. А меня - простите. Не вынесла. МЦ. Не оставляйте его никогда. Была бы безумно счастлива, если бы жил у вас. Уедете - увезите с собой. Не бросайте!
Записка «эвакуированным»:
Дорогие товарищи! Не оставьте Мура. Умоляю того из вас, кто сможет, отвезти его в Чистополь к Н. Н. Асееву. Пароходы - страшные, умоляю не отправлять его одного. Помогите ему с багажом - сложить и довезти. В Чистополе надеюсь на распродажу моих вещей. Я хочу, чтобы Мур жил и учился. Со мной он пропадет. Адр. Асеева на конверте. Не похороните живой! Хорошенько проверьте.
Марина Цветаева была похоронена 2 сентября 1941 года на Петропавловском кладбище в г. Елабуге . Точное расположение её могилы неизвестно. На южной стороне кладбища, у каменной стены, где находится её затерявшееся последнее пристанище, в 1960 году сестра поэтессы, Анастасия Цветаева , «между четырёх безвестных могил 1941 года» установила крест с надписью «В этой стороне кладбища похоронена Марина Ивановна Цветаева» . В 1970 году на этом месте было сооружено гранитное надгробие . Позднее, будучи уже в возрасте за 90, Анастасия Цветаева стала утверждать, что надгробие находится на точном месте захоронения сестры и все сомнения являются всего лишь домыслами . С начала 2000-х годов место расположения гранитного надгробия, обрамлённое плиткой и висячими цепями, по решению Союза писателей Татарстана именуется «официальной могилой М. И. Цветаевой». В экспозиции Мемориального комплекса М. И. Цветаевой в Елабуге демонстрируется также карта мемориального участка Петропавловского кладбища с указанием двух «версионных» могил Цветаевой - по так называемым «чурбановской» версии и «матвеевской» версии. Среди литературоведов и краеведов единой доказательной точки зрения по этому вопросу до сих пор нет .
Марина Цветаева родилась в Москве.
Отец, Иван Владимирович Цветаев, — филолог и археолог; профессор Московского университета; в течение 25-ти лет — директор Румянцевского музея (ныне собрание музея входит в фонды Российской государственной библиотеки); основатель первого в России государственного музея — изящных искусств (сейчас Государственный музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина). От первого брака он имел двух детей — дочь Валерию и сына Андрея; вторым браком был женат на Марии Александровне (Мейн), пианистке, редкий музыкальный талант которой в полной мере не реализовался: в то время женщина могла попасть в концертный зал исключительно в качестве слушательницы.
Мария Александровна стала верной помощницей своему мужу во всех делах его, связанных с созданием нового музея. Так же, как и первая жена И.В. Цветаева, рано умерла, оставив двух дочерей — четырнадцатилетнюю Марину и двенадцатилетнюю Анастасию.
Марина Цветаева в четыре года уже умела читать; с семи лет писала стихи. Имела и способности к музыке, но занималась ею неохотно. Учёба в заграничных пансионах в 1902–1905 гг. (Италия, Швейцария и Германия) дала ей прекрасное знание немецкого и французского языков.
Первый сборник
Первый сборник "Вечерний альбом" Марина Цветаева издала на собственные средства в 1910 г. В него вошли 111 стихотворений, в большинстве своём ещё незрелые и наивные, что дало повод поэту-символисту Валерию Брюсову отозваться о них в печати не лучшим образом: "... эта непосредственность... переходит на многих страницах в какую-то "домашность". Получаются уже не поэтические создания... но просто страницы личного дневника, и притом страницы довольно пресные" .
Максимилиан Волошин, которому Цветаева также отдала книгу на рецензию, напротив, не увидел в "дневниковости" сборника ничего предосудительного. "Невзрослый" стих М. Цветаевой, иногда неуверенный в себе и ломающийся, как детский голос, умеет передать оттенки, недоступные стиху более взрослому... "Вечерний альбом" — это прекрасная и непосредственная книга, исполненная истинно женским обаянием" , — писал он в статье "Женская поэзия", опубликованной 11 декабря 1910 г. в московской газете "Утро России".
Более-менее одобрительными были и другие отзывы, в т.ч. — Николая Гумилёва. Однако именно Макисимилиан Волошин, как показало время, лучше всех "почувствовал" особенности только зарождающегося нового поэтического мира. Дружба между Цветаевой и Волошиным продлится затем долгие годы.
"Вечерний альбом", будучи, по сути, лишь пробой пера, очертил, тем не менее, контуры дальнейшего главного конфликта любовной поэзии Цветаевой: "конфликта между "землёй" и "небом", между страстью и идеальной любовью, между сиюминутным и вечным, — и шире — конфликта всей цветаевской поэзии: быта и бытия " (Саакянц А.А. Марина Цветаева. Жизнь и творчество. — М.: 1997. — С.19 ).
Второй сборник
Второй сборник — "Волшебный фонарь" (1912 г.) — подвергся гораздо более жёсткой критике (Гумилёв назвал его даже "подделкой"), и отчасти это было оправданно. Темы и интонации фактически повторяли те, что уже прозвучали в первой книге. Сама Марина Цветаева считала "Вечерний альбом" и "Волшебный фонарь" по духу одной книгой (так она писала потом в автобиографии).
В 1913–1914 гг. окончательно определится собственная творческая дорога поэта. Многие строки, написанные в это время, станут пророческими — в частности, "...Разбросанным в пыли по магазинам,// — Где их никто не брал и не берёт, — // Моим стихам, как драгоценным винам,// Настанет свой черёд" .
А некоторые стихи десятилетия спустя станут знаменитыми песнями и романсами ("Реквием", "Мне нравится, что Вы больны не мной..." и более поздние, 1915 г., — "Под лаской плюшевого пледа" и "Хочу у зеркала, где муть...").
Выход замуж
Война 1914 г. почти не оставила следа в творчестве Цветаевой. Откликом на драматические мировые события стало лишь одно стихотворение с философским финалом: "Уж ветер стелется, уже земля в росе,// Уж скоро звёздная в небе застынет вьюга,// И под землёю скоро уснём мы все,// Кто на земле не давали уснуть друг другу" .
Эта отвлечённость от общественных проблем объяснялась не столько переменами, произошедшими ранее в личной жизни Цветаевой (27 января 1912 г. она вышла замуж за Сергея Яковлевича Эфрона, в сентябре у них родилась дочь Ариадна), сколько тем, что для неё вообще была характерна сосредоточенность на внутреннем , а не на внешнем.
Собственные переживания — та "башня из слоновой кости", в которой она предпочитала жить. Отсюда же происходила "жуткая интимность" первых стихов, в чём упрекал Цветаеву Брюсов; позднее эта "интимность" (предельная открытость, распахнутость души) переродится в экспрессию, в мощи которой из поэтов Серебряного века с Цветаевой может сравниться разве что В. Маяковский и, в какой-то степени, А. Кручёных.
Творческая зрелость
Переломным годом, годом наступающей творческой зрелости стал 1916-й. Цветаева встретила его в Петербурге, и эта поездка (вторая, хотя Цветаева назовёт её "первой") многое дала ей. "<...> у всех молодых людей проборы — и томики Пушкина в руках... О, как там любят стихи! Я за всю свою жизнь не сказала столько стихов, сколько там..." (из письма Цветаевой поэту Михаилу Кузмину, 1921 г.).
С Кузминым Марина Цветаева познакомилась как раз в эти три петербургские недели. Тогда же произошла её вторая встреча с Осипом Мандельштамом, положившая начало их дружбе. Отношения с Мандельштамом впоследствии прекратятся, однако в стихах и того, и другого останется след в виде своеобразного творческого диалога.
В 1916 г. укрепятся связи Марины Цветаевой с "Северными записками" — почти в каждом номере за этот год будут публиковаться её стихи. Но главным итогом петербургской поездки, по возвращении в Москву, станут изменения в творчестве: "словно стало просыпаться в её лирической героине некое московское российство — контрастом европеизму образов и ощущений, внушённых "северной столицей"" (Саакянц А.А. Марина Цветаева. Жизнь и творчество. — М.: 1997. — С. 8 ).
В поэтику Цветаевой начали проникать фольклорные мотивы, образы и ритмика речи. Но всё это ни в коей мере не было подражанием. К народным образам Цветаева обращается как к архетипам, перерабатывая их в современные символы. Это направление её творчества достигнет вершины в поэмах "Царь-девица" (1921 г.) и "Молодец" (1922 г.).
Гражданская война
1917-й год принёс Марине Цветаевой рождение второй дочери Ирины и почти пятилетнюю разлуку с мужем.
В годы гражданской войны С.Я. Эфрон оказывается в белой армии; потом, после её разгрома, бежит в Турцию, затем в Германию и оттуда, в 1922 г., — в Чехию. Цветаева долгое время ничего не знает о его судьбе. Добровольчество ("белое" движение) ассоциируется у неё исключительно с образом собственного мужа — самоотверженного и благородного. Так в её творчестве появляются стихи, в которых воспевается белая гвардия, точнее — оплакивается, поскольку Марина Цветаева, видимо, с самого начала чувствовала, что добровольчество обречено.
В своих записях она даёт такое определение: "добровольчество — это добрая воля к смерти". Строки из стихов соответствуют этой формуле: "Белая гвардия, путь твой высок:// Чёрному дулу — грудь и висок...", "Не лебедей это в небе стая:// Белогвардейская рать святая// Белым видением тает, тает..." Стихи эти потом будут объединены в цикл "Лебединый стан" и дадут повод некоторым критикам навесить на неё ярлык "белогвардейки".
В конце 1918 — первой половине 1919 гг. для Марины Цветаевой наступает увлечение театром. В условиях тяжёлого быта, когда за продуктами приходится ездить далеко от Москвы, она бежит в мир романтики и декораций. Рождаются пьесы: "Червонный валет", "Метель", "Приключение" и "Фортуна"(осень 1918 г.), "Каменный ангел" (весна 1919 г.) и "Конец Казановы" (лето 1919 г.). Впоследствии Цветаева отойдёт от театра.
В феврале 1920 г. в Кунцевском детском приюте умерла Ирина, младшая дочь Марины Цветаевой и Сергея Эфрона.
В ноябре 1919 г. кто-то из знакомых посоветовал Цветаевой поместить детей в это заведение, чтобы они могли находиться на государственном обеспечении: в Москве был голод, и поэт с трудом, за счёт скудного заработка от продажи книг и — подчас — помощи добрых людей, содержала Алю и Ирину.
Решение определить детей в приют стало роковым и привело к трагедии. Алю, вскоре тяжело заболевшую, слабую и с высокой температурой, Марина Цветаева забрала домой. Выхаживая старшую дочь, Цветаева не посещала младшую, а та в это время, будучи здоровым ребёнком, начала слабеть.
Ирина умерла от голода; как писала впоследствии Ариадна Эфрон, "там просто не кормили", т.е. в приюте обворовывали детей. Чувство вины угнетало Марину Цветаеву: "Живу с сжатым горлом, на краю пропасти. — Многое сейчас понимаю: во всём виноват мой авантюризм, лёгкое отношение к трудностям, наконец, — здоровье, чудовищная моя выносливость. Когда самому легко, не видишь, что другому трудно..." (письмо В.К. Звягинцевой и А.С. Ерофееву, 20 февраля 1920 г.). "Всё во мне сейчас изгрызано, изъедено тоской... <...> И с каким презрением я думаю о своих стихах!.." (письмо В.К. Звягинцевой, 25 февраля 1920 г.). Однако именно стихи (и, конечно, выздоровление Али) помогли Марине Цветаевой вернуться к жизни.
За два месяца, с 14 июля по 17 сентября 1920 г., Цветаева написала большую поэму "Царь-девица", одно из лучших своих произведений. Платформой послужила одноимённая сказка Афанасьева, но Цветаева взяла из неё лишь некоторые сюжетные линии. Она ввела в поэму новых героев, усложнила фабулу и характеры — можно сказать, создала свой собственный лирический эпос.
В конце 1920 г. была окончена поэма "На Красном Коне", а затем, в конце февраля 1920–го г., начата работа над поэмой-сказкой "Егорушка". Если бы это произведение было завершено, оно стало бы, вероятно, самым большим как по объёму, так и по широте замысла. Но Марина Цветаева, написав три главы "Егорушки", остыла к поэме, и, вернувшись к ней в 1928-м г., снова оставила работу.
О том, что её муж, Сергей Эфрон, жив, она узнала 14 июля 1921 г., получив от него первую весть. Вскоре было принято решение ехать к нему. Она не колебалась, но некоторые опасения всё же высказала в письме к Илье Эренбургу: "Вы должны понять меня правильно: не голода, не холода... я боюсь, — а зависимости. Чует моё сердце, что там на Западе люди жёстче. Здесь рваная обувь — беда или доблесть, там — позор" (2 ноября, 1921 г.).
О Москве, в то же время, Цветаева писала: "Она чудовищна. Жировой нарост, гнойник. На Арбате 54 гастрономических магазина: дома извергают продовольствие. Всех гастрономических магазинов за последние три недели 850... Люди такие же, как магазины: дают только за деньги. Общий закон — беспощадность. Никому ни до кого нет дела. Милый Макс, верь, я не из зависти, будь у меня миллионы, я бы всё же не покупала окороков. Всё это слишком пахнет кровью. Голодных много, но они где-то по норам и трущобам, видимость блистательна" (из письма М. Волошину, 20 ноября 1921 г.).
Эмиграция
В мае 1922 г. Марина Цветаева вместе с дочерью приехала в Берлин, где они должны были встретиться с Сергеем Эфроном. Он задерживался, пытаясь устроить их будущую жизнь в Чехии, и в ожидании завершения этих хлопот, Цветаева провела в Берлине более 2–х месяцев. Это было время её интенсивного общения с русскими писателями-эмигрантами Андреем Белым и Ильёй Эренбургом. Также в Берлине началась её эпистолярная дружба с Борисом Пастернаком, который восторженно отозвался о втором московском издании цветаевского сборника "Вёрсты", вобравшего в себя стихи 1917–1920 гг. Пастернака Цветаева назовёт "братом в поэзии", как Анну Ахматову уже назвала "сестрой", и посвятит ему много прекрасных стихотворений (одно из самых известных — "Рас — стояние: вёрсты, мили...// Нас рас — ставили, рас — садили, // Чтобы тихо себя вели// По двум разным концам земли...").
В Германии Цветаева успела наладить связи с издателями, и до конца 1922 г. её произведения вышли в берлинских "Сполохах", "Эпопее", "Голосе России", "Русской мысли"; были публикации в рижском журнале "Сегодня" и парижских "Современных записках".
Рецензии на произведения Цветаевой, выходившие в это время за рубежом, были благожелательными. В России, где Цветаеву пока ещё печатали, отклики, за редким исключением, становились всё более и более негативными:
- Осип Мандельштам в статье "Литературная Москва" (журнал "Россия") назвал поэзию Цветаевой "богородичным рукоделием";
- Валерий Брюсов посчитал "Стихи к Блоку" стихами, написанными под православные молитвы;
- Борис Лавренёв обвинил Цветаеву в истеричности и т.д.
Книга "Вёрсты" (1–е издание, со стихами 1916 г.) вызвала у некоторых критиков совсем уж безудержный поток острословия: С. Родов выпустил статью под названием "Грешница на исповеди у Госиздата".
Весь конец 1922 г., уже поселившись в Чехии, Марина Цветаева работала над "лютой", как она сама выразилась, вещью — поэмой "Молодец". Как и в случае с "Царь-девицей", сюжет был взят у Афанасьева (из сказки "Упырь").
Своей задачей Цветаева определила "вскрыть суть сказки, данной в костяке", "расколдовать вещь" (из статьи "Поэт о критике", 1926 г.). Стих поэмы отрывист; он задаёт ритм, который современники справедливо обозначили как "пляс", "вихрь". Предложения зачастую состоят из одного слова — "выкрикнутого", ибо оно отделено от других восклицательным знаком.
Позднее, уже во Франции, Марина Цветаева переведёт "Молодца" на французский язык — точнее, напишет заново, но успеха этот перевод иметь не будет.
В Чехии Марина Цветаева постепенно станет отходить от малых форм лирики к крупным. Здесь созреет замысел трагедии "Тезей" (и в 1923 г. начнётся большая работа над ней) и будут созданы "Поэма Горы" и "Поэма Конца" (1924 г.).
1 февраля 1925 г. сбылась давняя мечта Марины Цветаевой о сыне: родился Георгий Эфрон (домашнее прозвище — Мур). Поглощённость в материнские заботы не мешала ей, впрочем, интенсивно работать. Рождаются поэма "Крысолов" (будет окончена во Франции в конце 1925 г.) и очерк о Валерии Брюсове "Герой труда" (1925 г.). Кроме того, Марина Цветаева вместе с В.Ф. Булгаковым редактирует пражский альманах "Ковчег".
Переезд во Францию 1 ноября 1925 г. объяснялся попыткой хоть как-то устроить по-прежнему тяжёлый быт и желанием дать детям необходимую среду для их воспитания и образования.
Однако жизнь на парижской окраине была не легче, чем на пражской (к тому же, как и в Чехии, во Франции Цветаевой часто приходилось менять место жительства — отчасти из-за неподходящих условий, отчасти из-за неуживчивости поэтессы с соседями и квартирными хозяйками). Но здесь, несомненно, было больше людей, которые могли бы оказать ей помощь — в т.ч., материальную.
Эмигрантская пресса в Париже встретила Марину Цветаеву поначалу доброжелательно. Поэт оказалась в центре внимания; её литературные вечера имели успех.
В 1926 г. была опубликована статья "Поэт о критике", в которой Марина Цветаева вывела формулы: "поэт — утысячерённый человек" и "равенство души и глагола — вот поэт". Эта же публикация нажила ей недругов из-за бескомпромиссности, с которой Цветаева вынесла приговор критике, отказав ей, по сути, в праве на существование: "Чем рассказывать мне, что в данной вещи хотела дать — я, лучше покажи мне, что сумел от неё взять — ты".
Иван Бунин и Зинаида Гиппиус, чьи имена Цветаева упомянула в статье в негативном ключе (Бунина — за неприятие Есенина, а Гиппиус — за "недоумение" перед синтаксисом Пастернака) при случае резко ответили на эти выпады.
Когда Сергей Эфрон издал первый выпуск литературно-публицистического журнала "Вёрсты", Бунин в печати назвал издание нелепой, скучной и дурного тона книгой; осудил журнал за превознесение до небес новой литературы "в лице Есениных и Бабелей", а о Цветаевой упомянул вскользь, заявив, что любой "за пятачок" угадает, чем она "блеснула" на сей раз.
Гиппиус свою враждебность к Цветаевой выразила, обрушившись с критикой на "Поэму Горы". Постепенно литературный Париж проявлял всё меньше понимания по отношению к творчеству Марины Цветаевой, в чём виновата была не только способность поэтессы наживать себе врагов, но и смена политических взглядов её мужа. Сергей Эфрон стал открыто поддерживать советскую власть, что отвернуло от него многих русских эмигрантов. Отношение к нему было перенесено и на отношение к его жене. Её произведения стали реже публиковать, зачастую — с грубыми купюрами. За ней самой закрепилось прозвище "большевичка" (такое же несправедливое, как "белогвардейка").
Последняя отдельная книга стихов Марины Цветаевой ("После России") вышла в Париже в 1928 г.
В 1930 г. была начата "Поэма о Царской Семье" (поправлена в 1936 г.). Берясь за этот труд, Цветаева вполне отдавала себе отчёт в том, что это произведение не имеет шансов на публикацию; о поэме она писала: "Не нужна никому. Здесь не дойдёт из-за "левизны" ("формы", — кавычки из-за гнусности слов), там — туда просто не дойдёт, физически..." (из письма Р.Н. Ломоносовой, 1 февраля 1930 г.). И всё же работу воспринимала как долг. Зная трагический финал жизни царя Николая II и его семьи, Цветаева считала себя обязанной создать своеобразный реквием погибшим. "Поэма о Царской Семье" утрачена; полностью сохранился лишь фрагмент под названием "Сибирь".
Во Франции Мариной Цветаевой были написаны также такие поэмы, как: "С моря" (1926 г.), "Попытка комнаты" (1926 г.), "Лестница" (1926 г.), "Поэма Воздуха" (1927 г.), "Перекоп" (1939 г.), а, кроме того, ряд прозаических произведений.
СССР
15 марта 1937 г. дочь Марины Цветаевой, Ариадна Эфрон, уехала из Франции на Родину, которая теперь называлась СССР.
В начале октября того же года в Советский Союз бежал Сергей Эфрон, который ещё с 1931 г. служил во внешней разведке НКВД (о чём Марина Цветаева в течение нескольких лет просто не знала, а узнав, приняла как неизбежное: её муж много лет мечтал о возвращении на Родину и таким образом, вероятно, пытался заслужить это право).
Сама Цветаева предчувствовала, что отъезд в СССР может стать для неё гибельным: "...Там мне не только заткнут рот непечатанием моих вещей — там мне их и писать не дадут" (письмо А.А. Тесковой, 1932 г.). Но после того, как дочь и муж уехали, она приняла решение ехать вслед за ними.
В эмиграции Марина Цветаева провела в общей сложности 17 лет. Позднее, в обращении к Л.П. Берии 23 декабря 1939 г. (после ареста близких), она писала: "Причины моего возвращения на родину — страстное устремление туда всей моей семьи: мужа — Сергея Эфрона, дочери — Ариадны Эфрон <...> и моего сына Георгия, родившегося заграницей, но с ранних лет страстно мечтавшего о Советском Союзе. Желание дать ему родину и будущность. Желание работать у себя. И полное одиночество в эмиграции, с которой меня уже давным-давно не связывало ничто".
Болшево
18 июня 1939 г. Марина Цветаева вместе с сыном въехала в страну и вслед за тем, 19 июня, прибыла в Болшево, в дом по адресу: пос. "Новый быт", д. 4/33. Фактически это была дача НКВД, на которой жили две семьи — Эфроны и Клепинины (Николай Андреевич Клепинин был товарищем С.Я. Эфрона по совместной работе в Париже). Дом этот, с двумя отдельными входами, имел общую гостиную, так что обе семьи обедали вместе.
В дневниковых записях 1940 г. Марина Цветаева описывает свой болшевский период так: "Постепенное щемление сердца. Мытарства по телефонам. <...> Живу без бумаг, никому не показываюсь. <...> Моё одиночество . Посудная вода и слёзы. Обертон — унтертон всего — жуть. Обещают перегородку — дни идут. Мурину школу — дни идут. И отвычный деревянный пейзаж, отсутствие камня: устоя. Болезнь С. (Сергея Эфрона — примеч. авт. ). Страх его сердечного страха. Обрывки его жизни без меня, — не успеваю слушать: полны руки дела, слушаю на пружине. Погреб: 100 раз в день. Когда — писать??".
Вскоре Марина Цветаева узнала об аресте своей сестры Анастасии. Пока Эфроны и Клепинины жили в Болшеве, ночами часто приезжали машины и увозили с дачи всех взрослых, за исключением поэта. С конца 1938 г. аресты репатриантов в СССР не были редкостью, и об этом знали. По воспоминаниям Софьи Николаевны Клепининой, "все понимали, что стихийное это бедствие, как лавина, может захватить каждого, оказавшегося на её пути. Более того — взрослые (а это всё население дома, кроме нас с Муром) были (я теперь это точно знаю) готовы к тому, что и им придётся разделить судьбу многих ни в чём не повинных людей, разве только повинных в чрезмерной любви к своей Родине. Ждали каждую ночь, хотя днём старались делать вид, что всё в жизни идёт как надо. Можете Вы представить себе ту атмосферу тревоги, напряжённости, страха, которую тщательно пытались замаскировать деловитостью, серьёзностью, занятостью?" (С.Н. Клепинина, письмо к А.И. Цветаевой от 16 мая 1982 г.).
В Болшеве Марина Цветаева работала над переводами стихов М.Ю. Лермонтова на французский язык ("Предсказание", "Опять народные витии..", "Нет, я не Байрон...", "Выхожу один я на дорогу", "Любовь мертвеца", "Прощай, немытая Россия" и др.).
Она редко выходила из своей комнаты, почти всё время курила и подчас "производила впечатление полной отстранённости от всего, что её окружало, словно между нею и окружающим была какая-то дистанция; словно чтобы услышать обращённый к ней вопрос и ответить на него, ей требовалось от чего-то отключиться, затем к чему-то подключиться и только после этого общение с окружающими становилось, выражаясь современным языком, синхронным" (из воспоминаний С.Н. Клепининой).
В дневниковых записях Марины Цветаевой, о которых уже упоминалось, есть такие строки: "Никто не видит — не знает, что я год уже (приблизительно) ищу глазами — крюк, но их нет, п.ч. везде электричество. Никаких "люстр"... Я год примеряю — смерть. <...> Я не хочу — умереть , я хочу — не быть . Вздор. Пока я нужна ... <...> Сколько строк, миновавших! Ничего не записываю. С этим — кончено".
27-го августа 1939 г. в болшевском доме арестовали Ариадну Эфрон. Менее, чем через два месяца, — 10 октября 1939 г. — здесь же был арестован Сергей Эфрон.
В ночь с 6–го на 7–е ноября того же года последовали аресты Николая Андреевича Клепинина и его жены Антонины Николаевны Клепининой.
Дача в Болшеве опустела. Марина Цветаева с сыном продолжала здесь жить до 10–го ноября: "Мы <...> остались совершенно одни, доживали, топили хворостом, который собирали в саду. <...> На даче стало всячески нестерпимо, мы просто замерзали , и 10 ноября, заперев дачу на ключ <...>, мы с сыном уехали в Москву к родственнице (Елизавете Яковлевне Эфрон — примеч. авт. ), где месяц ночевали в передней без окна на сундуках, а днём бродили, потому что наша родственница давала уроки дикции и мы ей мешали" (из обращения М.И. Цветаевой к секретарю Союза писателей П.А. Павленко от 27 августа 1940 г.).
Наступала зима 1939 г.; у Марины Цветаевой не имелось ни тёплой одежды, ни обуви, ни одеял. Багаж из Франции, который был выслан на имя Ариадны Эфрон, был, вероятно, задержан на таможне.
31–го октября из Болшева М.И. Цветаева направила письмо в следственную часть НКВД с ходатайством о выдаче ей этого багажа. Вещи были получены только в конце июля 1940 г. и лишь после того, как Ариадна Эфрон была осуждена ОСО НКВД на 8 лет лагерей без конфискации имущества.
Зиму пришлось "преодолевать" в тяжелейших психологических и физических условиях, кочуя по разным квартирам. Вначале, как уже говорилось, это была тесная квартирка Е.Я. Эфрон; потом — съёмная комната в Голицыне неподалёку от дома отдыха Литфонда, где коллеги-писатели смогли устроить Цветаевой и её сыну, по крайней мере, питание; потом — снова Москва и всё те же съёмные комнатки-каморки...
Чтобы хоть как-то заработать на жизнь, Марина Цветаева, по её собственному признанию, "работала не покладая рук".
Это были переводы:
- с английского (две баллады о Робин-Гуде),
- с грузинского (три поэмы Важа Пшавела),
- с болгарского (стихотворения Е. Багряны, Н. Ланкова и Л. Стоянова),
- с французского ("Плаванье" Бодлера),
- с немецкого (народные песни) и т.д.
При этом поэт не оставляла попыток спасти мужа и дочь. 23 декабря 1939 г. было направлено первое обращение к Л.П. Берии, в котором Марина Цветаева — тщетно — взывала о справедливости.
14 июня 1940 г. она обратилась к Берии снова — на сей раз с просьбой о свидании с Сергеем Эфроном, чьё нездоровье внушало ей тревогу и страх. Но и в этой просьбе ей было отказано. С мужем они так и не увиделись.
Болшевскую дачу Марина Цветаева посетила последний раз в конце марта 1939 г.
Она была всё ещё прописана в Болшеве; там же оставались книги, мебель и всё хозяйство. В этот приезд выяснилось, что дача взломана, и в двух комнатах Эфронов поселился начальник местного поселкового совета. "Тогда я обратилась в НКВД и совместно с сотрудниками вторично приехала на дачу, но когда мы приехали, оказалось, что один из взломщиков — а именно начальник милиции — удавился , и мы застали его гроб и его — в гробу. Вся моя утварь исчезла, уцелели только книги, а мебелью взломщики до сих пор пользуются, потому что мне некуда её взять" (из обращения к П.А. Павленко, 27 августа 1940 г.). И далее, в том же документе, — " На возмещение отнятой у меня взломщиками жилплощади мне рассчитывать нечего: дача отошла к Экспортлесу, вообще она и в мою бытность была какая-то спорная, неизвестно — чья, теперь её по суду получил Экспортлес. Так кончилась моя болшевская жилплощадь".
В конце 1939 г. в Гослитиздате Марине Цветаевой предложили подготовить небольшой сборник её стихов. Она взялась за этот труд и завершила его, но один из рецензентов, К.Л. Зелинский, поставил сборнику, а заодно и автору, такие "диагнозы": "... клиническая картина искривления и разложения человеческой души продуктами капитализма в его последней особо гнилостной фармации", "мысли и образы говорят о том, что поэт целиком находится во власти буржуазных предрассудков в своих воззрениях на действительность".
В результате, книга не вышла; скудно печатались и переводы (при том, что их заказывали издательства). Последней работой для Цветаевой стали некоторые стихотворения великого испанского поэта Федерико Гарсиа Лорки, которые она перевела на французский и русский языки.
Эвакуация
Летом 1941 г., когда началась война, Марина Цветаева решила эвакуироваться из Москвы. Группа литераторов отправлялась в Чистополь и Елабугу (Татарская АССР), и Цветаева запаслась рекомендательными письмами в Татарское отделение Союза писателей и Татиздат.
В Казань она не попала, и письма не пригодились. В Чистополь пускали уже только родственников тех, кто эвакуировался прежде. Оставалась Елабуга, в которой не было ни работы, ни знакомых людей. Марина Цветаева вместе с сыном 18 августа 1941 г. поселилась здесь, но 24 августа уехала в Чистополь — хлопотать о переезде туда.
26 августа в парткабинете горсовета состоялось собрание эвакуированных писателей, на котором решался вопрос о прописке поэта в Чистополе.
Марина Цветаева вынуждена была, стоя перед всеми, объяснять, почему она должна жить именно в этом городе, где она просит устроить её на работу судомойкой. Большинством голосов литераторы проголосовали за прописку поэта.
28 августа Цветаева вернулась в Елабугу, к сыну. 31 августа, оставшись одна (ушли по своим делам и хозяева, и Георгий Эфрон), она повесилась в сенях елабужского дома.
Известно, что мысль о самоубийстве не единожды приходила в голову Марины Цветаевой. Доказательства тому — записи в дневниках и письма разных лет.
Версия о том, что большая часть вины за случившееся лежит на сыне великого поэта — Георгии Эфроне, у которого были весьма сложные отношения с матерью, — представляется поверхностной и несостоятельной. Вероятно, допустимо говорить о совокупности многих причин, приведших к трагедии. Среди них — арест дочери и мужа, нищета, невозможность заниматься собственным творчеством, страх перед немецкой оккупацией, отсутствие дружеской руки и плеча, на которое хотелось бы опереться, — наконец, абсолютная душевная беззащитность самой Марины Цветаевой.
2. Сергей Эфрон
(1893–1941) – российский публицист, литератор, офицер Белой
армии. Писал рассказы, пробовал играть в театре у Таирова, издавал журналы, а также занимался подпольной деятельностью.
В октябре 1917 г. участвует в боях с большевиками в Москве, затем – в Белом Движении, в Офицерском генерала Маркова полку,
участвует в Ледяном походе и обороне Крыма.
Муж Марины Цветаевой, отец их детей – Ариадны, Ирины и Георгия (Мура). ()
7. Наталья Сергеевна Гончаро́ва
(1881–1962) – русская художница-авангардистка.
Внесла значительный вклад в развитие авангардного искусства в России.
Иллюстрировала книги футуристов: А. Кручёных и В. Хлебников – «Мирсконца», «Игра в аду» (1912 год) ,
А. Кручёных – «Взорваль», «Две поэмы. Пустынники. Пустынница» (1913 год), Сборник «Садок судей» № 2 (1913 год),
К. Большаков – «Le futur», «Сердце в перчатках» (1913 год) и др.
По инициативе А. Кручёных издаются литографированные открытки с рисунками Гончаровой.
Совместно с Ларионовым организовала и участвовала в выставках «Бубновый валет» (1910), «Ослиный хвост» (1912), «Мишень» (1914),
«№ 4». Входила в мюнхенское объединение «Синий всадник» и участвовала в одноименной выставке в 1912 году.
Принимала участие в выставках «Мира искусства»(1911–1913. Москва, С.-Петербург).
Марина Цветаева и Наталья Гончарова познакомились летом 1928 года. Марк Слоним рассказал Цветаевой о своих беседах
с Гончаровой и Ларионовым. «МИ загорелась: “Как, Наталья Гончарова? Совпадение или родство?”» – писал Слоним.
Знакомство произошло в маленьком парижском кафе, где часто собирались поэты, художники, журналисты, и почти всегда обедали
Гончарова и Ларионов.
Наталья Гончарова была внучатой племянницей жены поэта Натальи Николаевны. Отсюда идея Цветаевой – написать очерк о двух
Гончаровых. Ко времени знакомства с Цветаевой Гончарова была знаменитой художницей-авангардисткой, участницей вместе
с Михаилом Ларионовым многих футуристических выставок в России и за рубежом. Оформление в 1914 г. дягилевского «Золотого
петушка» дало ей признание и возможность приобрести мастерскую в Париже.
При создании очерка Цветаева пользовалась монографией Э.Эганбюри «Наталья Гончарова. Михаил Ларионов» (М., 1913).
А для сопоставления двух Гончаровых (прежней, пушкинской Натали и современной Натальи Сергеевны) – книгой В.Вересаева
«Пушкин в жизни». В итоге – ей удалось искусно переплести три жанра: исследование, интервью и эссе.
8. Ариадна Сергеевна Эфро́н
(1912–1975) – дочь Марины Ивановны Цветаевой и
Сергея Яковлевича Эфрона. Родилась 5 (18) сентября 1912 года в Москве.
Переводчица прозы и поэзии, мемуарист, художница, искусствовед, поэтесса (оригинальные стихи, кроме написанных в детстве, при
жизни не печатались).
Родители и близкие называли Ариадну Алей; ей посвящено большое число стихотворений Цветаевой (включая цикл «Стихи к дочери»),
сама Аля с раннего детства писала стихи (20 стихотворений опубликованы матерью в составе своего сборника «Психея»), вела
дневники, поражающие оригинальностью и глубиной. В 1922 г. выехала с матерью за границу. С 1922 по 1925 г. жила в Чехословакии,
с 1925 по 1937 г. – во Франции, откуда 18 марта 1937 г. первой из семьи вернулась в СССР. (
