А.И.Солженицын родился 11 декабря 1918 г. в г. Кисловодске. Рано потерял отца. Будучи студентом дневного отделения физико-математического факультета Ростовского университета, поступил на заочное отделение Московского института философии и литературы. Осенью 1941 г. был призван в армию, окончил годичное офицерское училище и был направлен на фронт. Награжден боевыми орденами. В 1945 г. арестован и осужден за антисоветскую деятельность на 8 лет исправительно-трудовых лагерей. Затем сослан в Казахстан.

«Хрущевская оттепель» открыла Солженицыну путь в большую литературу. В 1962 г. журнал «Новый мир» напечатал его повесть «Один день Ивана Денисовича», в 1963 г. — еще три рассказа, включая «Матренин двор». В 1964 г. Солженицын был представлен на получение Ленинской премии, но не получил ее. Книги «В круге первом» (опубликована в 1968, в полной редакции — в 1978 г.), «Раковый корпус» (1963-66), «Архипелаг ГУЛАГ» (1973-1980) выходили уже в самиздате и за границей. В 1969 г. Солженицына исключили из Союза писателей. Сообщение о присуждении ему Нобелевской премии 1970 года вызвало новую волну репрессий, в 1974 г. писатель был выслан из СССР на долгие 20 лет. В эмиграции Солженицын работал над многотомной исторической эпопеей «Красное колесо», писал автобиографическую прозу («Бодался теленок с дубом», 1975), публицистические статьи. Писатель счел возможным вернуться на Родину в. 1994 г.

Фигура Солженицына заметно выделяется на фоне литературной истории XX века. Этот писатель занял в духовной культуре современной России особое место. Сама его судьба и характер творчества заставляют вспомнить о великом подвижничестве русских писателей прошлых эпох, когда литература в сознании гражданского общества была окружена едва ли не религиозным почитанием. В 1960-е-1980-е гг. именно Солженицын воспринимался в России как воплощение совести нации, как высший нравственный авторитет для современников. Подобная авторитетность в сознании русского человека издавна связывалась с независимостью по отношению к власти и с особым «праведническим» поведением — смелым обличением общественных пороков, готовностью гарантировать правдивость своей «проповеди» собственной биографией, серьезнейшими жертвами, приносимыми во имя торжества истины.

Одним словом, Солженицын относится к тому редкому в XX веке типу писателей, который сложился в русской культуре прежнего века — к типу писателя-проповедника, писателя-пророка. Впрочем, общественный темперамент Солженицына не должен заслонять от нас собственно художественных достоинств его прозы (как это часто происходит в школе, например, с фигурой Н.А.Некрасова). Ни в коем случае нельзя сводить значение творчества Солженицына к открытию и разработке им так называемой «лагерной темы».

Между тем в сознании рядового читателя имя Солженицына связывается обычно именно с этим тематическим комплексом, а достоинства его прозы нередко характеризуются словами «правдивость», «разоблачение тоталитарного насилия», «историческая достоверность». Все названные качества действительно присутствуют в творчестве писателя. Более того, своей повестью «Один день Ивана Денисовича», опубликованным в 1962 г., Солженицын оказал беспрецедентное по силе воздействие на умы и души современников, открыл для большинства из них целый новый мир, а главное — установил в тогда еще «советской» литературе новые критерии подлинности.

Однако художественный мир Солженицына — это не только мир лагерного страдания. Тайно читая его книги (едва ли не самой читаемой из них был «Архипелаг ГУЛАГ»), российские читатели 1960-х-1980-х гг. ужасались и радовались, прозревали и негодовали, соглашались с писателем и отшатывались от него, верили и не верили. Солженицын — вовсе не бытописатель лагерной жизни, но и не публицист-обличитель: обличая, он никогда не забывал о точности и художественной выразительности изображения; воспроизводя жизнь с высокой степенью конкретности, не забывал о важности преподносимого литературой «урока». В писательской индивидуальности Солженицына сплавились дотошность ученого исследователя, высочайшая «педагогическая» техника талантливого учителя — и художественная одаренность, органическое чувство словесной формы. Как не вспомнить в этой связи о том, что будущий писатель одновременно овладевал в студенческие годы профессией учителя математики и навыками литератора.

Интересна сама внутренняя тематическая структура прозы писателя (отчасти совпадающая с той последовательностью, в какой приходили к читателю произведения Солженицына): сначала повесть «Один день Ивана Денисовича» (квинтэссенция «лагерной» темы); затем роман «В круге первом» (жизнь ученых-лагерников в закрытом исследовательском институте — с более «щадящим» режимом и с возможностью общения с умными, интересными коллегами по «интеллигентной» работе); повесть «Раковый корпус » (о борьбе с болезнью бывшего зэка, а теперь ссыльного); рассказ «Матренин двор» (о «вольной» жизни бывшего ссыльного, пусть эта «вольная» деревенская жизнь лишь немногим отличается от условий ссылки).

Как писал один из критиков, Солженицын будто создает своей прозой лестницу между лагерным адом и вольной жизнью, выводит своего героя (а вместе с ним — читателя) из тесной камеры в широкое нестесненное пространство — пространство России и, что особенно важно, пространство истории. Перед читателем открывается большое историческое измерение: одна из главных книг Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» посвящена не столько истории лагерей, сколько всей российской истории XX века. Наконец, самое крупное произведение писателя — эпопея «Красное колесо» — прямо подчинено теме судьбы России, исследует те родовые свойства русского национального характера, которые способствовали сползанию страны в пропасть тоталитаризма.

Солженицын как бы восстанавливает связь времен, ищет истоки общенационального «заболевания» — потому что верит в возможность очищения и возрождения (сам писатель предпочитает негромкое слово «обустройство»). Именно вера — краеугольный камень мировоззрения Солженицына. Он верит в силу правды и праведничества, в силу духа русского человека, верит в общественную значимость искусства. Истоки мировоззренческой позиции писателя — в религиозно-философских учениях той группы русских мыслителей, которые в начале XX века стали участниками философско-публицистических сборников «Вехи» и «Из глубины», в трудах С.Булгакова, С.Франка, Н.Бердяева, Г.Федотова. Писатель убежден в необходимости солидарных, «артельных» усилий в деле восстановления нормальной жизни. Красноречив в этом отношении заголовок одной из его публицистических работ — «Как нам обустроить Россию».

Таковы общие очертания мировоззренческой позиции Солженицына. Однако сколь бы ни были валены для понимания произведений писателя его убеждения, главное в его наследии — живая убедительность художественного текста, художническая оснастка, стилевая индивидуальность.

Архипелаг ГУЛАГ» как опыт художественного исследования

Внебрачное наследие ГУЛАГа,

дитя единокровное - общага.

Раскрыла пасть на трассе Усть-Улима.

Как ни крути, а не проехать мимо.

Гром и литавры бесконечной стройки,

целинные былинные края.

Фанерной стенкой стиснутые койки.

Одна из них, из десяти, моя.

А на соседней, с Панькой Волосатой,

живет подросток

из породы статуй.

Сильно могуч и абсолютно лыс.

Столовая и туалет дощатый

в замерзшей луже, в наледях слились.

Пристанище для обнаглевших крыс.

О, разве всем ниспослано терпенье

идти на свет сквозь мерзость запустенья!

И где он есть, тот благодатный свет,

когда кругом, как я, такие ж люди?..

Простым словам о святости, о чуде

поверил бы я в девятнадцать лет?..

(А.Зорин «Внебрачное наследие

Гулага»// Новый мир.1989.№8.с.4)

Обобщающую работу об архипелаге ГУЛАГе (под этим названием) автор задумал и стал писать весной 1958 года. Объём её представлялся меньшим, чем сейчас, но уже был принят принцип последовательных глав о тюремной системе, следствии, судах, этапах, лагерях ИТЛ, каторжных, ссылке и душевных изменениях за арестантские годы. Некоторые главы были тогда же написаны, однако работа прервалась, так как материала - событий, случаев, лиц- на основе одного лишь личного автора и его друзей явно недоставало. Пожалуй, никто из современников Солженицына в Советском Союзе не осмелился в те годы выступить с подобным глубоким, непредвзятым анализом сталинской действительности.

С конца 1962 года, после напечатания «Один день Ивана Денисовича» ("Новый мир", 1962, № 11) , автору приходили письма от бывших заключённых с предложениями о встрече. В течение 1963 и 1964 годов был собран обильный материал. Полученную информацию автор располагал по своему прежнему, теперь расширенному и умноженному плану.

Осенью 1964 года был составлен окончательный план произведения- в семи частях, и все новые пополняющие материалы входили в эту конструкцию. Зимой 1964-1965 г. в Солотче (под Рязанью) были написаны пятая и первая части. Работа продолжалась летом в Рождестве-на-Истье, а осенью она была прервана, потому что часть авторского архива забрали при обыске у его знакомых. Материалы «Архипелага ГУЛАГа» тотчас же увезли друзья автора в Эстонию, куда затем на две зимы уезжал Солженицын и там при содействии бывших заключенных заканчивал книгу.

Таким образом, к марту 1967 года шесть первых частей произведения были закончены. А в мае 1968 года в Рождестве-на-Истье при содействии друзей отпечатана окончательная редакция всех трёх томов. С тех пор изменения вносились лишь самые незначительные.

В августе 1973 года при трагических обстоятельствах неокончательный вариант «Архипелага ГУЛАГа» попал в руки госбезопасности- и это подтолкнуло немедленную публикацию книги на Западе (ИМКА-пресс, Париж, декабрь 1973), а вскоре автор был выслан из СССР. (Т.В.Пегина "Архипелаг ГУЛАГ" А.Солженицына: Природа Художественной правды)

За границей продолжался поток писем и личных свидетельств. Именно это побудило автора доработать произведение. Поэтому и окончательная редакция книги была предложена читателю в томах Собрания сочинений А. Солженицына (1980), вышедшего в издательстве ИМКА-пресс в Париже.

Для настоящего отечественного издания «Архипелага ГУЛАГ» автором внесены в текст последние поправки. (Л.Я.Шнейберг Начало конца Архипелага Гулаг// От Горького до Солженицына. М:.Высшая школа, 1997)

Свои воспоминания, описанные в главной своей, он начинает со слов:

ПОСВЯЩАЮ

всем, кому не хватило жизни

об этом рассказать.

И да простят они мне,

что я не все увидел,

не все вспомнил,

не обо всем догадался.

В третьем томе своего «художественного исследования» советских тюрем и лагерей Александр Солженицын очень много внимания уделяет восстаниям заключенных, особенно участившимся после смерти Сталина и ареста Берии, когда в лагерях политических наказаний зародились надежды на пересмотр дел и скорое освобождение. Центральное место среди них занимает описание в главе «Сорок дней Кенгира»: «Но в падении Берии была и другая сторона: оно обнадёжило и тем сбило, смутило, ослабило каторгу. Зазеленили надежды на скорые перемены- и отпала у каторжан охота гоняться за стукачами, садиться за них в тюрьму, бастовать, бунтовать. Злость прошла. Всё и без того, кажется, шло к лучшему, надо было только подождать». (А.И. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)

Здесь, в Кенгирском лагере, как пишет автор, охрана специально провоцировала заключенных на волнения, открывая по ним стрельбу без всякого повода: «Именно из-за того, что пал Берия, охранное министерство должно было срочно и въявь доказать свою преданность и нужность. Но как?

Те мятежи, которые до сих пор казались охранникам угрозой, теперь замерцали спасеньем: побольше бы волнений, беспорядков, чтоб надо было принимать меры. И не будет сокращения ни штатов, ни зарплат.

Меньше, чем за год несколько раз кенгирский конвой стрелял по невинным. Шёл случай за случаем; и не могло это быть непреднамеренным». (А.И. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)

Так лагерное начальство надеялось, что легко подавит стихийный бунт и тем самым докажет свою нужность и полезность. Однако восстание по своим масштабам превзошло все ожидания и стало мощным ударом, потрясшим систему ГУЛАГа. Первоначально зэки решились на забастовку протеста против убийства конвоиром лагерника-евангелиста: «Вечером после ужина сделано было так. В секции вдруг выключался свет, от входной двери кто-то невидимый говорил: «Братцы! До каких пор будем строить, а взамен получать пули? Завтра на работу не выходим!» И так секция за секцией, барак за бараком.

Брошена была записка через стену и во второй лагпункт. Опыт уже был, и обдумано раньше не раз, сумели объявить и там. На 2-м лагпункте, многонациональном, перевешивали десятилетники, и у многих сроки шли к концу- однако они присоединились.

Утром мужские лагпункты- 3-й и 2-й- на работу не вышли». (А.И. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)

Забастовку подавили, лишив забастовщиков пайков. Солженицын иронически замечает: «...Личным и массовым своим участием в подавлении забастовки офицеры МВД как никогда доказали и нужность своих погон для защиты святого порядка, и несокрушаемость штатов, и индивидуальную отвагу». (А.И. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)

Но вскоре события вышли из-под контроля начальства. Был брошен лозунг: «Вооружайся, чем можешь, и нападай на войска первый!» Власти идут с восставшими на переговоры Они утверждают, что их требования по смягчению режима законны и справедливы. Солженицын с грустью передает настроение кенгирцев в тот момент «Так, братцы, чего нам еще надо? Мы же победили! Один день побушевали, порадовались, покипели - и победили! И хотя среди нас качают головами и говорят - обман, обман! - мы верим. Мы верим нашему, в общем, неплохому начальству. Мы верим потому, что так нам легче всего выйти из положения... А что остается угнетенным, если не верить? Быть обманутыми - и снова верить. И снова быть обманутыми - и снова верить. И во вторник 18 мая все кенгирские лагпункты вышли на работу, примирясь со своими мертвецами». (А.И. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)

К вечеру того же дня надзиратели и солдаты попытались запереть заключенных в бараках, хотя обещали оставлять бараки открытыми. Но их постигла неудача, и зеки вновь овладели лагерем. Заключенные, как пишет Солженицын, «уже трижды старались оттолкнуть от себя и этот мятеж, и эту свободу. Как обращаться с такими дарами, они не знали, и больше боялись их, чем жаждали. Но с неуклонностью морского прибоя их бросало и бросало в этот мятеж». И выпало кенгирцам сорок дней свободной жизни. Они даже смогли организовать какое-то подобие самоуправления, наладить вольную жизнь.

Надежды властей, что восставший лагерь погрязнет в анархии, провалились - «генералы с огорчением должны были заключить, что в зоне нет резни, нет погрома, нет насилий, лагерь сам собой не разваливается, и повода нет вести войска на выручку». Потом грянула трагическая развязка.

Сорок дней свободы были слишком сильным вызовом ГУЛАГу: «Сперва люди были хмельны от победы, свободы, встреч и затей, - потом верили слухам, что поднялся рудник, - может, за ним поднимутся Чурбай-Нура, Спасск, весь Степлаг! Там, смотришь, Караганда! Там весь Архипелаг извергнется и рассыплется на четыреста дорог!» (А.И. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)

Писатель все время дает нам понять, что восстание обречено на неудачу и что сами заключенные это чувствуют. На рассвете 25 июня 1954 г. в лагерь ворвались «прославленные танки Т-34», а за ними автоматчики. «Танки давили всех попадавшихся по дороге... Танки наезжали на крылечки бараков, давили там... Танки притирались к стенам бараков и давили тех, кто виснул там, спасаясь от гусениц. Убито и ранено было более семисот человек». (А.И. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)

После мятежа жизнь в Кенгире несколько изменилась: «Как будто зэкам жить стало даже лучше - теперь из-за общего смягчения режима в ГУЛАГе на окна перестали ставить решетки и бараков не запирали. Ввели условно-досрочное освобождение. Но Солженицын не забывает о сотнях погибших кенгирцев, и помнят о них оставшиеся в живых солагерники.» (А.И. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)

Писатель заканчивает рассказ о кенгирском восстании известным двустишием:

«Мятеж не может кончиться удачей

Когда он победит - его зовут иначе».

(Роберт Бёрнст)

И добавляет: «Всякий раз, когда вы проходите в Москве мимо памятника Долгорукому, вспоминайте: его открыли в дни кенгирского мятежа - и так он получился как бы памятник Кенгиру». (А.И. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)

Солженицын же воздвиг погибшим свой памятник - главу в «Архипелаге ГУЛАГ», показав нам, что дух свободы может творить чудеса, делать на время общей одушевленности восстанием воров сознательными гражданами общества, пресекать рознь между украинцами, русскими и литовцами. Хоть на сорок дней кенгирцы вырвались из ГУЛАГовского ада, вдохнули воздух свободы и, наверное, своим мятежом хоть немного приблизили последующее освобождение большинства политзаключенных и облегчение режима содержания для остальных. (Архипелаг ГУЛАГ. 1918 – 1956. Опыт художественного исследования. А. И. Солженицын. Соб. Соч.: В 8 Т. М., 1990. Т 5 – 7.)

Одним из чье творчество сегодня вызывает особый интерес у исследователей, является Александр Солженицын. Произведения этого автора рассматривают в первую очередь в общественно-политическом аспекте. Солженицына - тема этой статьи.

Темы книг

Творчество Солженицына - это история Архипелага ГУЛАГ. Особенность его книг заключается в изображении противостояния человека силам зла. Александр Солженицын - человек, который прошел войну, а в конце нее был арестован за «измену Родине». Он мечтал о литературном творчестве и стремился изучить как можно глубже историю революции, потому как именно здесь искал вдохновение. Но жизнь подбросила ему иные сюжеты. Тюрьмы, лагеря, ссылки и неизлечимый недуг. Затем чудесное исцеление, всемирная слава. И наконец - изгнание из Советского Союза.

Итак, о чем писал Солженицын? Произведения этого писателя - долгий путь самосовершенствования. А дается оно лишь при наличии огромного жизненного опыта и высокого культурного уровня. Настоящий писатель всегда находится немного над жизнью. Он словно видит себя и окружающих со стороны, несколько отстраненно.

Александр Солженицын прошел долгий путь. Он видел мир, попадая в который, человек имеет мало шансов выжить как физически, так и духовно. Он выжил. Более того, смог отразить это в своем творчестве. Благодаря богатому и редкому литературному дару стали достоянием русского народа книги, которые создал Солженицын.

Произведения

Список включает следующие романы, повести и рассказы:

«Один день Ивана Денисовича».
«Матренин двор».
«Случай на станции Кочеткова».
«Захар Калита».
«Молодняк».
«Все равно».
«Архипелаг ГУЛАГ».
«В круге первом».

До первой публикации своих творений более двенадцати лет занимался литературным творчеством Солженицын. Произведения, список которых приведен выше, - лишь часть его творческого наследия. Но эти книги должен прочитать каждый человек, для которого русский язык является родным. Темы не сконцентрированы на ужасах лагерного быта. Этот писатель, как никто другой в XX веке, смог изобразить настоящий поражающий своей стойкостью, основанный на неких природных и глубинных представлениях о жизни.

Один день из жизни заключенного

Лагерная тема стала близкой для советского человека. Самое чудовищное в ней то, что обсуждать ее возбранялось. Более того, даже после 1953 года страх не давал заговорить о трагедии, которая произошла в каждой третьей семье. Произведение Солженицына «Один день Ивана Денисовича» привнесло в общество некую этику, выкованную в лагерях. В какой бы ситуации человек ни оказался, он не должен забывать о своем достоинстве. Шухов - герой рассказа Солженицына - каждый лагерный день не проживает, а пытается выжить. Но слова старого зэка, которые он услышал еще в сорок третьем году, запали ему в душу: «Погибает тот, кто вылизывает миски».

Солженицын в этом рассказе совмещает две точки зрения: автора и героя. Они не противоположные. В них есть некая общая идеология. Различия в них - уровень обобщения и широта материала. Добиться разграничения мыслей героя и рассуждений автора Солженицыну удается с помощью стилевых средств.

К Ивану Денисовичу не остались равнодушны читатели литературного журнала «Новый мир». Публикация рассказа произвела резонанс в обществе. Но прежде, чем попасть на страницы периодического издания, нужно было пройти непростой путь. И здесь также простой русский характер победил. Сам автор в автобиографическом произведении утверждал, что «Иван Денисович» попал в печать, потому как главным редактором «Нового мира» был не кто иной, как мужик из народа - Александр Твардовский. Да и главного критика страны - Никиту Хрущева - заинтересовала «лагерная жизнь глазами простого мужика».

Праведница Матрена

Сохранить человечность в условиях, которые менее располагают к пониманию, любви, бескорыстию... Такова проблема, которой посвящено произведение Солженицына «Матренин двор». Героиня рассказа - одинокая женщина, не понятая своим мужем, приемной дочерью, соседями, с которыми она живет бок о бок уже полвека. Матрена не скопила имущества, но при этом работает бесплатно на других. Она не таит ни на кого злости и как будто не видит всех тех пороков, которые переполняют души ее соседей. Именно на таких людях, как Матрена, по мнению автора, держится и село, и город, и вся наша земля.

История написания

После ссылки Солженицын прожил почти год в глухой деревне. Работал учителем. Снимал комнату у местной жительницы, которая и стала прототипом героини рассказа «Матренин двор». Рассказ был опубликован в 1963 году. Произведение высоко оценили как читатели, так и критики. Главный редактор «Нового мира» А. Твардовский отметил, что малограмотная и простая женщина по имени Матрена заслужила интерес читателей благодаря своему богатому душевному миру.

В Советском Союзе всего два рассказа смог опубликовать Солженицын. Произведения «В круге первом», «Архипелаг ГУЛАГ» были изданы впервые на Западе.

Художественное исследование

В своем творчестве Солженицын совместил изучение действительности и писательский подход. Работая над «Архипелагом ГУЛАГ», свидетельства более двухсот человек использовал Солженицын. Произведения о лагерной жизни и обитателях шарашки основаны не только на собственном опыте. При чтении романа «Архипелаг ГУЛАГ» порою не понимаешь, что это - или научный труд? Но результатом исследования могут стать лишь статистические данные. Собственный опыт и рассказы знакомых позволили Солженицыну обобщить весь собранный им материал.

Своеобразие романа

«Архипелаг ГУЛАГ» состоит из трех томов. В каждом из них автор излагает разные периоды в истории лагерей. На примере частных случаев приведена технология ареста, следствия. Изощренность, с которой работали сотрудники учреждения на Лубянке, поражает. Чтобы обвинить человека в том, чего он не делал, сотрудники спецслужб совершали ряд сложных манипуляций.

Автор заставляет читателя почувствовать себя на месте обитателя лагеря. Роман «Архипелаг ГУЛАГ» - тайна, которая влечет и притягивает. Знакомство с психологией человека, изуродованной постоянным страхом и террором, формирует у читателей стойкую ненависть к тоталитарному режиму во всех его проявлениях.

Человек, превращающийся в зэка, забывает о нравственных, политических и эстетических принципах. Единственная цель - выжить. Особенно страшным является перелом в психике заключенного, воспитанного в идеалистических, возвышенных представлениях о собственном месте в обществе. В мире жестокости и беспринципности быть человеком почти невозможно, а не быть им - значить сломать себя навсегда.

В литературном подполье

Много лет Солженицын создавал свои произведения, а затем сжигал. Содержание уничтоженных рукописей хранилось лишь в его памяти. Положительные моменты подпольной деятельности для писателя, по мнение Солженицына, заключаются в том, что автор освобожден от влияния цензоров и редакторов. Но спустя двенадцать лет непрерывного написания рассказов и романов, которые оставались безвестными, одинокое творчество стала его душить. Лев Толстой сказал однажды, что писатель не должен публиковать свои книги при жизни. Потому как это безнравственно. Солженицын утверждал, что со словами великого классика можно согласиться, но все же каждому автору необходима критика.

Введение

Глава 1 А. И. Солженицын. Творческий путь

1.1 Анализ литературных произведений…………………………...6

1.2 «В круге первом»………………………………………………..31

1.3 Система творческих координат Солженицына – «Архипелаг ГУЛАГ» …………………………………………………………54

1.4 Один день зэка и история страны………………………………75

Глава 2 Владимирская страница Солженицына

2.1 «Не стоит село без праведника»……………………………….93

2.2 Раковый корпус……………………...………………………….93

2.3 Солженицын и Я……………………………………………….109

Заключение……………………………………………………………….114

Список литературы………………………………………………………120

Введение

Творчество Солженицына в последнее время заняло подобающее ему место в истории отечественной литературы 20 века. Современные последователи творчества Солженицына больше внимания уделяют, на мой взгляд, политическим, философским, историческим аспектам. Лишь касаясь художественных особенностей произведений, очень многое остается за пределами внимания критики.

А ведь книги А. И. Солженицына – это история возникновения, разрастания и существования Архипелага ГУЛАГ, ставшего олицетворением трагедии России 20 века. От изображения трагедии страны и народа неотделима тема страдания человека, проходящая через все произведения. Особенность книги Солженицына в том, что автор показывает «противостояние человека силе зла…»

Каждое слово и точно, и верно. Герои произведений настолько мудры. Солженицын вернул в литературу героя, в котором соединились терпение, разумность, расчетливая сноровистость, умение приспособиться к нечеловеческим условиям, не потеряв лица, мудрое понимание и правых, и виноватых, привычка напряженно думать «о времени и о себе».

С 1914 года начинается для «всей земли нашей» «страшный выбор». «… И одна революция. И другая революция. И весь свет перевернулся.» Вот здесь – то и лежит начало развала во всей России. Отсюда пошли и безответная кротость, и дикая озлобленность, и жадность, и доброта сильная и счастливая «Две загадки в мире есть: как родился – не помню, как умру – не знаю». А между этим – целая жизнь. Солженицынские герои являют собой пример золотого сердца. Тип народного проведения, который поэтизирует Солженицын, есть основа и опора всей земли нашей. Солженицын ратовал за подлинных чернь, борцов, не склонных смириться с несправедливостью и злом: «Без них – то и не стоит село. Ни народ. Ни вся земля наша».

Цель моей дипломной работы – выявить особенности художественного исследования жизни писателя, диапазон идейно – художественных исканий Солженицына. Это наиболее трудный и важный вопрос для понимания задач, которые автор поставил перед собой.

Большой писатель – всегда фигура неоднозначная. Вот и в творчестве Солженицына трудно понять и осознать, принять все безоговорочно, разом.

Солженицын. Человек, прошедший по фронтам Великой Отечественной и арестованный в конце ее как изменник Родины. Тюрьмы, лагеря, ссылка и первая реабилитация в 1957 году. Смертельная болезнь – рак – и чудесное исцеление. Широкая известность в годы «оттепели» и замалчивание в пору застоя. Нобелевская премия по литературе и исключение из союза писателей, мировая слава и изгнание из СССР… Что значит Солженицын для литературы нашей, для общества? Задаю себе этот вопрос и задумываюсь над ответом… я считаю, что в мире сейчас писатель номер один – Солженицын, а вершиной русской новеллистики является, на мой взгляд, «Матренин двор». Хотя вхождение в литературу обычно связывают с «Одним днем Ивана Денисовича». Эту повесть выдвигали на Ленинскую премию. «Иван Денисович» стал для всех откровением. Это было открытием лагерной темы.

«Матренин двор» стал откровением для меня. Нет, до этого работали Овечкин, Абрамов, Солоухин…

уже были написаны ранее рассказы Носова, «Деревня Бердяйка» Белова. Задел деревенской прозы был. Но отправная точка – «Матренин двор». Наша деревенская проза вышла из «Матренина двора». Дело коснулось, наконец, как и в «Привычном деле» Белова, судьбы простейшей и трагической. Я считаю «Привычное дело» при всем глянце, какой новелла на эту повесть критика, трагедией русской семьи и русской бабы. Трагедия деревенской русской женщины, описанная Солженицыным – наиболее концентрированная, наиболее выразительная, вопиющая.

И на каком художественном уровне! А язык?! Солженицын – явление русской литературы, художник мирового масштаба.

Оставаясь в любви к своей Родине, земле, людям, Солженицын в то же время поднимается до трагических, страшных моментов истории нашей.

Весь творческий процесс писателя, на мой взгляд, - это прежде всего процесс внутреннего борения и самоусовершенствования. Внутреннее усовершенствование дается, во-первых, огромным знанием жизни, соприкосновением большой культурой, беспрестанным чтением хорошей литературы. Писатель всегда, если он настоящий писатель, был над жизнью. Всегда немножко впереди, выше. И всегда должен иметь возможность оглянуться назад, осмыслить время.

Как сложно настоящему художнику творить. Надо иметь огромное мужество, благородство и культуру – внутреннюю культуру, – чтобы подняться над своими обидами.

Присутствие в мире Александра Исаевича, его работа, его честь – путеводная звезда. Чтобы мы не совсем уж в темном углу – то тыкались, на бревна не натыкались – освещает он нам путь.

Аскетизм, высочайшее самоотречение, когда человек так поглощен своим творческим трудом, что все земное отпадает.

Совестливый художник, просто хороший писатель Солженицын написал просто русского человека с достоинством. Можно его на колени поставить, но унизить трудно. А унижая простой народ, любая система унижает прежде всего себя.

Матрена, Иван Денисович и есть истинно русские люди. Как станционный смотритель Пушкина, Максим Максимова в «Герое нашего времени», мужики и бабы из «Записок охотника Тургенева, толстовские крестьяне, бедные люди Достоевского, подвижники духа Лескова

.Глава 1 А. И. Солженицын. Творческий путь

1.1Анализ литературных произведений

Александр Исаевич Солженицын сказал в одном из своих интервью: «Я отдал почти всю жизнь русской революции».

Задача свидетельствовать об утаенных трагических поворотах русской истории обусловила потребность поиска и осмысления их истоков. Они видятся именно в русской революции. «Я как писатель действительно поставлен в положение говорить за умерших, но не только в лагерях, а за умерших в российской революции, - так обозначил задачу своей жизни Солженицын в интервью 1983 г. - Я 47 лет работаю над книгой о революции, но в ходе работы над ней обнаружил, что русский 1917 год был стремительным, как бы сжатым, очерком мировой истории XX века. То есть буквально: восемь месяцев, которые прошли от февраля до октября 1917 в России, тогда бешено прокрученные, - затем медленно повторяются всем миром в течение всего столетия. В последние годы, когда я уже кончил несколько томов, я с удивлением вижу, что я каким-то косвенным образом писал также и историю Двадцатого века» (Публицистика, т. 3, с. 142).

Свидетелем и участником русской истории XX в. Солженицын был и сам. Окончание физико-математического факультета Ростовского университета и вступление во взрослую жизнь пришлось на 1941 г. 22 июня, получив диплом, он приезжает на экзамены в Московский институт истории, философии, литературы (МИФЛИ), на заочных курсах которого учился с 1939 г. Очередная сессия приходится на начало войны. В октябре мобилизован в армию, вскоре попадает в офицерскую школу в Костроме. Летом 1942 г. - звание лейтенанта, а в конце - фронт: Солженицын командует звукобатареей в артиллерийской разведке. Военный опыт Солженицына и работа его звукобатареи отражены в его военной прозе конца 90-х гг. (двучастный рассказ «Желябугские выселки» и повесть «Адлиг Швенкиттен» - «Новый мир». 1999. № 3). Офицером-артиллеристом он проходит путь от Орла до Восточной Пруссии, награждается орденами. Чудесным образом он оказывается в тех самых местах Восточной Пруссии, где проходила армия генерала Самсонова. Трагический эпизод 1914 г. - самсоновская катастрофа - становится предметом изображения в первом «Узле» «Краен Колеса» - в «Августе Четырнадцатого». 9 февраля 1945 г. капитана Солженицына арестовывают на командном пункте его начальника, генерала Травкина, который спустя уже год после ареста даст своему бывшему офицеру характеристику, где вспомнит, не побоявшись, все его заслуги - в том числе ночной вывод из окружения батареи в январе 1945 г., когда бои шли уже в Пруссии. После ареста - лагеря: в Новом Иерусалиме, в Москве у Калужской заставы, в спецтюрьме № 16 в северном пригороде Москвы (та самая знаменитая Марфинская шарашка, описанная в романе «В круге первом», 1955-1968). С 1949 г. - лагерь в Экибастузе (Казахстан). С 1953 г. Солженицын - «вечный ссыльнопоселенец» в глухом ауле Джамбулской области, на краю пустыни. В 1957 г. - реабилитация и сельская школа в поселке Торфо-продукт недалеко от Рязани, где он учительствует и снимает комнату у Матрены Захаровой, ставшей прототипом знаменитой хозяйки «Матрениного двора» (1959). В 1959 г. Солженицын «залпом», затри недели, создает переработанный, «облегченный» вариант рассказа «Щ-854», который после долгих хлопот А.Т. Твардовского и с благословения самого Н.С. Хрущева увидел свет в «Новом мире» (1962. № 11) под названием «Один день Ивана Денисовича».

К моменту первой публикации Солженицын имеет за плечами серьезный писательский опыт - около полутора десятилетий: «Двенадцать лет я спокойно писал и писал. Лишь на тринадцатом дрогнул. Это было лето 1960 года. От написанных многих вещей - и при полной их безвыходности, и при полной беззвестности, я стал ощущать переполнение, потерял легкость замысла и движения. В литературном подполье мне стало не хватать воздуха», - писал Солженицын в автобиографической книге «Бодался теленок с дубом». Именно в литературном подполье создаются романы «В круге первом», несколько пьес, киносценарий «Знают истину танки!» о подавлении Экибастузского восстания заключенных, начата работа над «Архипелагом ГУЛагом», Эвмыслен роман о русской революции под кодовым названием «Р-17», воплотившийся десятилетия спустя в эпопею «Красное Колесо».

Пристальный интерес читателей вызывает творчество Александра Исаевича Солженицына (род. в 1918 г.). Известность писателю, прошедшему лагеря ГУЛАГа (27 июля 1945 года он был осужден на восемь лет исправительно-трудовых лагерей по 58-й статье уголовного кодекса, 6 февраля 1956 года - реабилитирован решением Верховного Суда СССР) принесла повесть "Один день Ивана Денисовича", написанная в 1959 году. Автор, называвший это произведение рассказом, выбрал для описания в общем-то обычный, даже, можно сказать, благополучный лагерный день.

Бывали и худшие времена в жизни заключенного Шухова, выступавшего под знаком "Щ-854". В чем же выигрывала опубликованная в журнале "Новый мир" повесть? Прежде всего, беспощадной правдой, которую не знали советские люди. Солженицын, сам хлебнувший по горло лиха политзаключенного, скрупулезно, со знанием дела, час за часом рассказывает об одном дне зэка от пяти часов утра, когда "как всегда, пробило подъем - молотком об рельс у штабного барака", до отбоя. Кажется, ни одна мелочь не ускользает от внимательного взгляда художника: какую баланду едят тюремщики, во что одеваются и обуваются, как разговаривают с товарищами и надзирателями, что курят и как курят... Автор чаще останавливается на удачах Шухова в этот день, чем на промахах. А "удачи" эти до того незначительные, что на свободе на них не обращаешь никакого внимания. Оттого-то и сердце болит за этого крестьянина, по недоразумению попавшего в лагерный барак. Как ведь получилось: как все, работал в колхозе, честно воевал с немцами, был ранен, попал в плен. И вот надо же - Иван Денисович обвинен в измене Родине, будто бы он выполнял "задание немецкого командования".

Привлекает в Иване Денисовиче природная незлобивость к другим заключенным. Ведь рядом с ним работают люди образованные, которых другие условия жизни, такие, например, как Цезарь. В тюрьме, как и на свободе, есть начальники (надзиратели), привилегированные, услужливые. Цезарь, "подмазав" начальника, получил привилегии освобождение от общих работ, заимел право носить меховую шапку, курит трубку. Шухову нечего "давать на лапу", в деревне самим есть нечего, поэтому он для себя находит свой путь для выживания: шить для кого-нибудь из старой подкладки чехол на рукавички, богатом бригадиру вовремя подсунуть сухие валенки, не прочь он пробежать по каптеркам, услужить чем-либо. А когда кончается рабочий день, Шухов поторапливается бежать в посылочную, чтобы очередь занять для Цезаря - а вдруг что-то может и Шухову перепасть. Ну, а коли нет - опять-таки не обижается бывший колхозник. Какое уж тут человеческое достоинство -поесть бы только посытнее. Но, видимо, по-другому нельзя было жил в тех условиях. Таких дней Иван Денисович должен прожить три тысячи шестьсот пятьдесят три.

Если в "Одном дне Ивана Денисовича" рассказывалось о жизни одного лагеря, то в очерковой книге "Архипелаг ГУЛАГ" делалось широкое обобщение. В Союзе она впервые публиковалась в журнале "Новый мир" в номерах 8-11 1989 года. А отдельной книгой опубликована в 1990 году в издательстве "Советский писатель" Написать о лагерной жизни задумывалось еще весной 1958 года, но в то время не хватало достаточного материала для широкого охвата лагерной жизни. После выхода ".. .Ивана Денисовича" Солженицыну посыпались многочисленные письма бывших заключенных, с некоторыми узниками он встречался лично. Последняя редакция, по признанию самого автора, была сделана в феврале 1968 года. Обстоятельства, однако же, сложились таким образом, что опубликовать собранное по крупицам в условиях тогдашней государственной цензуры не представлялось возможным. Пришлось отложить публикацию до 1975 г.

Солженицын так комментирует словосочетание "Архипелаг ГУЛАГ": "Лагеря рассыпаны по всему Советскому Союзу маленькими островками и побольше. Все это вместе нельзя представить себе иначе, сравнить с чем-то другим, как с архипелагом. Они разорваны друг от друга как бы другой средой - волей, то есть не лагерным миром. И вместе с тем эти островки во множестве составляют как бы архипелаг "ГУЛАГ" - означает Главное управление лагерей МВД. Книга, состоящая из трех томов (семи частей), дает наглядное представление о лагерях, размещенных на территории Советского Союза.

На страницах книги читатель встречается с самыми широкими социальными и национальными слоями общества. Наряду с безымянными героями автор рассказывает о заключенных, надолго остающихся в памяти читателей: юрист-эстонец Сузи, известный литературовед Иванов-Разумник, Фастенко, который лично знал В.И.Ленина. "Миллионы русских интеллигентов, - пишет автор, - бросили сюда не на экскурсию: на увечья, на смерть, и без надежды на возврат. Впервые в истории такое множество людей развитых, зрелых, богатых культурой оказались без придумки и навсегда в шкуре раба, невольника, лесоруба и шахтера...".

Много публицистических страниц здесь отведено разоблачению "идеологии", прячущейся за "формулой сознательности", оправдывавшей злодейство и террор. Для такой идеологии важен конечный результат, а что при этом нарушаются общечеловеческие ценности правительству было наплевать. Пагубное отношение тоталитарной идеологии Солженицын показывает на примере членов Центрального Комитета ВКП(б), которые из-за боязни смерти, маскируясь под мораль партийной сознательности, предавали друг друга. Тогда Бухарин ".. .отрекся от своих посаженных и сосланных учеников и сторонников... стерпел разгром и поношение своего направления мысли, еще как следует и не рожденного... снес как законное расстрел Каменева и Зиновьева...". "Да, но ведь и товарищи Бухарины, Каменевы, Зиновьевы, Троцкие, Тухачевские, Блюхеры... убивали ни в чем не повинных русских людей, среди которых были ученые, культурные деятели, поэты (Н. Гумилев, С. Есенин...)". "Может быть, - рассуждает Александр Исаевич, - 37-й год и нужен был для того, чтобы показать, как малого стоит все их мировоззрение, которым они так бодро хорохорились, разворашивая Россию, громя ее твердыни, топча святыни...".

Судьбе незаметно живущей в деревне Тальково Матрены Григорьевны посвящен рассказ Александра Солженицына "Матренин двор" , впервые опубликованный в журнале "Новый мир" (№1,1963 год). В 60-х годах рассказ вызвал бурную дискуссию. Упреки оппонентов писателя сводились в основном к "отсутствию исторической правды" (Вадим Кожевников), к необоснованным попыткам автора возвысить Матрену до типа народного праведника (А. Дымшиц). Бурное обсуждение рассказа уже говорит о его незаурядности. Сводить его ценность к "правдивости" или "неправдивости" событий вряд ли будет правомерным, хотя бы потому, что это вещь художественная, в которой важная роль принадлежит творческому воображению, в отличие, например, от очеркового повествования в "Архипелаге ГУЛАГЕ", от которого требуется правдивое описание событий и лиц, в них участвующих.

А вот можно ли героиню назвать "проводником нового века"? Давайте посмотрим на образ "праведницы" повнимательнее. Рассказ ведется от лица автора, учителя математики, в мыслях и поступках которого угадывается сам писатель. Основное внимание здесь уделяется бедственному положению пожилой крестьянки, живущей в небольшом собственном доме с грязно-белой козой, колченогой кошкой, фикусами, тараканами и мышами, бегающими под слоями зеленоватых обоев.

Из предыстории героини узнаем, что она должна была выйти замуж за Фаддея, однако тот пропал без вести - пришлось ей выйти замуж за младшего брата Фаддея - Ефима. Рождавшиеся дети, а их было шестеро, умирали во младенчестве. Деревенские жители определили Матрену "порченой". Чтобы как-то скрасить одинокую жизнь (муж пропал без вести на фронте), она берет на воспитание дочку Фаддея - Киру, находившуюся в доме Магрены до тех пор, пока та не вышла замуж и не переехала в поселок Черусти.

Солженицын не дает детального описания портрета героини, кроме повторенной несколько раз "доброй", "извиняющейся" улыбки. В образе ее немало привлекательных черт: она честно работала в колхозе, помогала соседям, забывая про свои личные выгоды и ведение собственного хозяйства. Создается впечатление, что по-настоящему понимает и любит Матрену всего-навсего один человек - рассказчик, сохранивший благодарную память о ней. Оценочные признания даются как бы исподволь, ненавязчиво: "От красного морозного солнца чуть розовым залилось замороженное окошко сеней, теперь укороченных, -и грел этот отсвет лицо Матрены". Вслед за писателем этот "отсвет" доброты согревает и читательские души. Вместе с тем огород у нее в запустении, картофель родится мелкий, так как в почву не вносится никаких удобрений, обои на стенах потемневшей избы ждут замены. Рассказ о ней будет неполным, если мы, хотя бы бегло, не вспомним людей, ее окружающих - отца Киры, Фаддея, золовок, Игнатича, тети Маши.

В отличие от Матрены Игнатьевны, равнодушной к деньгам, ее окружающие в разной степени жадные и алчные, не пропускающие своей выгоды. Особенно зримо разница в характерах персонажей проявилась после неожиданной нелепо-трагической гибели хозяйки двора на железнодорожном переезде. Виновник трагедии Фаддей трое суток до похорон погибшей пытался вернуть себе остатки Матрениной горницы, лишь на короткое время "приходил постоять у гробов, держась за бороду. Высокий лоб его был омрачен тяжелой думой, но дума эта была - спасти бревна горницы от огня и от козней Матрениных сестер".

Жадность к деньгам и обогащению присуща не только Фаддею. Вот и подруга погибшей, тетя Маша, искренне жалевшая Матрену, и то, проведав горестную весть о кончине, просит у Игнатича вязанку подруги для своей дочери, добавив при этом: "Утром тут родня налетит, мне уж потом не получить".

Сельчане относятся к Матрене как к женщине непрактичной, не умеющей жить нормальной человеческой жизнью. Первоначально, как известно, Солженицын называл свой рассказ "Не стоит село без праведника" Твардовский, хорошо знающий жизнь села, чья крестьянская семья отличалась трудолюбием, предложил при публикации в журнале "Новый мир" нейтральное название - "Матренин двор", ограничив тем самым мировоззренческие и житейские "амбиции" пределами одного двора. С таким названием согласился автор. А, может быть, все-таки ошибся редактор журнала?

Произведения Солженицына учат "жить не по лжи". Попытка сказать правду заметна и в биографических очерках: "Бодался теленок с дубом", "Раковый корпус", "В круге первом", "Повествование в отмеренных сроках", охватывающей сотни действующих лиц (многие из них реальные), называет писатель "Красным колесом". Роман-эпопея состоит из системы Узлов, то есть сплошного изложения событий в определенные временные отрезки, разъединенные между собой. Так, Узел Первый "Август Четырнадцатого", охватывает с 10 по 21-е августа 1914 года, Узел Второй "Октябрь Шестнадцатого" -14 октября - 4 ноября 1916 года, Узел Третий "Март Семнадцатого" - 23 февраля - 18 марта 1917 года и т.п.

В преддверии 60-летнего юбилея Солженицын начал издавать собрания сочинений с подзаголовком "Восстановлены подлинные доцензурные тексты, заново проверенные и исправленные автором. Иные произведения печатаются впервые". К следующему - 70-летнему - юбилею вышло 18 томов. В том же, 1988 году, писатель восстановлен в правах гражданства СССР (в 1974 году его лишили советского гражданства и выслали в Западную Германию).

Стремление к широкомасштабному изображению событий характерно не только для солженицынского "Красного колеса". Такое видение событий - примета рассматриваемого периода. Эпическое время рождало эпические произведения, среди которых особенно выделялись "Костер" Константина Федина, "Отец и сын" и "Сибирь" Г. Маркова, "Пряслины" Федора Абрамова, "Тени исчезают в полдень" и "Вечный зов" Анатолия Иванова, "Сотворение мира" Виталия Закруткина, "Люди на болоте" и "Дыхание грозы" Ивана-Мележа, "Истоки" Григория Коновалова, «Судьба», «Имя твое», «Отречение» Петра Проскурина...Большое и принципиально важное место в литературном процессе 60-80-х годов занимала ленинская тема.