В деревянном лубке нет не только карикатуры в общепринятом значении этого слова, в нем нет и сатиры в обычном ее понимании. Сатира серьезна. Сатира — оборотная сторона трагедии. Ее создает ощущение дисгармонии жизни. В лубке же жизнь играет. Сатира борется смехом, в лубке смехом развлекаются. Это веселые, озорные и совсем не злые листы, где прославляются человечность, свободомыслие и терпимость, где вперемешку нашли себе прибежище фигуры героев и шутов, людей, животных и морских чудовищ. Нерасторжимое единство. Мистерия-буфф.

Эволюция деревянного лубка от величественного к смешному, совмещение в нем героических и комических черт никогда не делали лубок мелочным. Графический облик деревянного лубка всегда оставался монументальным. Он должен был украсить стену, быть четко видным издали, что исключало возможность дробных решений, требовало яркой локальной раскраски.

Лубок, гравированный на дереве, немногословен и статичен. В нем почти нет текста, а тот, что есть, всегда участвует в композиционном и декоративном решении гравюры (как в иконе, фреске, прикладном искусстве). В рисунке деревянный лубок не балагурит, не мельтешит, не рассказывает взахлеб со всеми подробностями о происшествии. Он показывает нам мир, человека, зверя, событие в целом, вне временной протяженности. Ярко выраженный характер, не проявляющийся во внешнем действии даже в таких лубках, как «Славное побоище царя Александра Македонского с Пором, царем индийским» или сцены охоты. Эпическая красота, красота спокойствия, достоинства, силы.

Деревянный лубок условен и фантастичен, хотя на первый взгляд состоит из будто бы знакомых нам вещей. Но все эти вещи связаны между собой не по физическим законам предметного мира, а по декоративным законам искусства лубка. Все земное пространство превращается в народной картинке в условную плоскость доски, замкнутую четырехугольной рамкой, которая устанавливает границу мира условного и мира реального. Изображенные в этих пределах земные вещи теряют свои материальные свойства: объем, весомость, плотность и цвет, сохраняя лишь силуэт формы. Активная светлая поверхность бумаги, ясная контурная линия, декоративный штрих и фантастический цвет обладают в лубке редкой самостоятельностью языка. Мастер, создававший народную картинку, творил мир заново. Поэтому точнее было бы говорить не о потере вещами своих предметных свойств, а о приобретении ими новых, о создании в народной картинке нового мира и новых вещей, где люди, звери, города, цветы, деревья и текст значимы лишь как детали неразрывного декоративного целого.

Композиции деревянных лубков, большей частью вертикальные (иконный формат) или близкие к квадрату (форма изразцов), как правило, завязываются в центре. Края доски обычно легче и заполняются готовым набором традиционных деталей (стилизованных цветов, листьев, трав). Они располагаются на доске в самых разных местах в зависимости от центра тяжести основного изображения, уравновешивают его, поддерживают плоскость листа и создают прихотливое орнаментально-ритмическое единство гравюры. Кадрировать лубок невозможно. Композиции большинства деревянных лубков архитектоничны и имеют симметричное строение. Всей своей структурой они вторят не только плоскости стены, но архитектуре здания, а симметрия в них несет ту же ритмическую нагрузку, что рифма в стихе. Характерно, что лубки на дереве, основой которых является смех, зачастую теряют эти свойства за счет усиления свободы и темпа движения («Мужик Пашка и брат его Ермошка»).

Лубок раскрашивали так же свободно, цельно и фантастично, как компоновали. Цвет должен был поддержать графическое единство листа и усилить его декоративность. Красил ли лубок один человек или шла раскраска «по носам», когда каждый из исполнителей, следуя за другим, располагал на листе один какой-нибудь цвет в сочетании с предыдущим, принцип раскраски не менялся. Цвет клали декоративными пятнами вразброс. Вначале акцентный красный цвет, который давал листу горячий, яркий колорит. Он был не только более ярким, но и более плотным (типа гуаши или темперы, тогда как все остальные краски были прозрачны, как акварель). В сочетании с красным обычно давали желтый, и оба эти цвета заставляли лубок сиять почти по-иконному.

Затем клали менее яркие краски: зеленую, вишневую и серо-лиловую. Дополнительные цвета успокаивали, гасили силу красного и желтого и в то же время своим холодом подчеркивали ее. Порой в цветовую гамму лубка вводили контрастный — черный или изумрудно-зеленый цвет. Красили лист так, чтобы соприкосновения красок были резкими, звонкими, как бы «стукающимися» друг о друга, как на лугу, как в русском костюме.

Как всякая яркая вещь, деревянный раскрашенный лубок распространял свое влияние далеко за пределы листа, и в интерьере был подобен букету цветов.

Именно юмористические народные картинки, продаваемые на ярмарках еще в XVII веке, вплоть до начала XX-го, считались самым массовым видом изобразительного искусства Руси. Хотя отношение к ним было несерьезным, в высших слоях общества категорически отказывались признавать искусством то, что создавали простолюдины-самоучки на радость крестьянскому народу, зачастую на серой бумаге. Разумеется, о бережном сохранении лубочных листов тогда мало кто заботился, ведь никому на тот момент и в голову не приходило, что дошедшие до наших дней картинки станут истинным достоянием, настоящим шедевром русской народной живописи. Это сегодня понятно, что в лубке воплотились не только народный юмор и история древней Руси, но и природный талант русских художников, истоки живого карикатурного мастерства и красочной литературной иллюстративности.

Лубок — это гравюра, или оттиск, получаемый на бумаге с деревянного клише. Изначально картинки были черно-белыми и служили для украшения царских палат и боярских хором, но позднее их производство стало более массовым и уже цветным. Черно-белые оттиски раскрашивали заячьими лапками женщины под Москвой и Владимиром. Зачастую такие лубочные картинки походили на современную раскраску маленького ребенка, неумелую, торопливую, нелогичную по цвету. Однако среди них встречается очень много картинок, которые ученые считают особо ценными, рассуждая о прирожденном чувстве цвета художников, позволявшем создавать совершенно неожиданные, свежие сочетания, недопустимые при тщательной, детальной раскраске, и поэтому неповторимые.

Тематика народных картинок очень разнообразна: она охватывает темы религиозные и нравоучительные, народного эпоса и сказок, исторические и медицинские, обязательно сопровождаемые назидательным или шутливым текстом, повествующие о нраве и быте того времени, содержащие народную мудрость, юмор, а иногда и мастерски замаскированную жестокую политическую сатиру.

Со временем менялась и техника лубка. В 19 веке рисунок стали делать не на дереве, а на металле, что позволяло создавать мастерам более изящные работы. Изменилась и цветовая гамма лубков, став еще ярче и богаче, переходя зачастую в фантастическое, неожиданное буйство цвета. Долгое время лубочные картинки были главной духовной пищей простого трудового народа, источником знаний и новостей, так как газет было очень мало, а лубок был популярен, дешев и распространялся по всей стране, преодолевая немыслимые расстояния. К концу 19 века лубочное творчество исчерпало себя — появились новые картинки, изготавливаемые на фабриках.

Русский лубок — это творения безымянных народных мастеров. Бурно развиваясь под клеймом бездарности и безвкусицы, поставленным высокообразованной частью русского общества, сегодня он признан особой ценностью и является предметом собирательства и тщательного изучения многих ученых не только России, но и зарубежных стран, занимая достойное место на стенах музеев изобразительного искусства рядом с работами величайших мастеров прошлого.

И русское слово «буква», и английское слово «book», и немецкое «das Buch» связано с названием дерева бук. Дерева твердого. Это его свойство использовали первые печатники. На твердых буковых досках гравировали (в зеркальном отражении) страницу книги, с которой потом делали многочисленные оттиски. Твердое дерево успешно сопротивлялось давлению печатного пресса (слово «пресса» как раз и происходит от «presso», «давить») и позволяло напечатать множество экземпляров книги, в первую очередь Библии. Вырезать цельные страницы было сложно, к тому же при таком способе производства книг во множестве могли возникнуть опечатки. Поэтому довольно скоро печатники придумали собирать печатаемый текст из отдельных букв. В Европе первопечатником считается Иоганн Гутенберг . О нем было написано в статье от 08.05.2013.

Но существовала и другая технология печати. На доске из мягкого дерева, чаще всего, из липы, рисовали рисунок. Там, где на рисунке должен был быть белый цвет, дерево вырезали, делая углубления. Черные части рисунка оставались выпуклыми. Затем полученную доску мазали густой черной краской (такой, чтобы она не стекала в углубления), накладывали сверху лист бумаги и прокатывали по листу валиком. На бумаге образовывался отпечаток. После чего бумагу снимали с доски и давали краске высохнуть. В ходе этого процесса печати валик не оказывал большого давления на липовую доску, она не разрушалась, и с одной доски можно было сделать множество оттисков. Поскольку в процессе участвовала липовая доска, которая называлась «луб», отпечатанные с нее рисунки назывались «лубком».

Липа – дерево, растущее по всей Европе и известное всем живущим здесь народам. Поэтому и названия этого дерева во многих центрально-европейских языках похожи: лiпа по-украински и по-белорусски, liepa по-литовски и по-латышски, linden по-немецки. Кстати, по-эстонски липа называется pärn. Так что эстонский город Пярну – это Липовый город. Так же, как латвийский порт Лиепая. Ну, а главная, парадная, улица Берлина называется «Unter den Linden» – «Под липами». Слово «луб» происходит от индоевропейского корня «lip» или «lib», которым называли и дерево и то, что с этого дерева получают. «Лубом» называли не только липовые доски, но и мягкую липовую кору, из которой плели рогожи и лапти. Так что для своей пользы люди обдирали липовое дерево настолько, что «ободрать, как липку» вошло в поговорку. Да, и слово «палуба» – тоже родственник лубка. Ее ведь настилали из липовых досок, луба.

Но вернемся к лубку. Липа – материал мягкий, в отличие от бука. Изготовить липовую доску было проще, поэтому в конечном счете лубок стоил дешевле книги. Это было массовое чтение, вроде нынешних листовок. А может быть, даже и газет.

Темы лубков были достаточно разнообразны. Во-первых популярное изложение библейский сказаний и проповедей, во-вторых, попросту сказки и забавные истории, в-третьих информационные статьи (говоря нынешним языком) на темы географии, политики, и всякого рода полезные советы.. Кстати, а не попробовать ли?

Впрочем, идея не новая. В этом стиле, например, работает современный художник Андрей Кузнецов.

Среди тем лубков были еще переводные лубки, вкратце пересказывающие популярные европейские романы. А еще было изрядное количество рисунков, как говаривали на Руси в то время, «срамных». То есть попросту порнографического содержания. Такие лубки завозили из Франции или из Голландии и перерисовывали, добавляя русские подписи. Хотя, нужны ли порнографии подписи? И так все понятно.

И в Западной Европе, и в России лубки были также идеологическим оружием. Вроде нынешних плакатов. Так, знаменитый русский лубок «Мыши кота погребают» – народная реакция на смерть Петра I. Маленькие усики Петра были точь-в-точь как у кота. Любил народ своего императора, что и говорить!

Технология изготовления лубка определяла технику его рисунка. Мягкая доска позволяла делать изогнутые фигурные контуры. Острые углы получались плохо, поэтому рисунок лубка состоял из плавных линий. Пояснительный текст иногда служил узором и фоном для картинки.

Печать лубков была массовым производством. Массовое производство предполагает разделение работ. Были художники, наносившие карандашом рисунок на деревянную доску. Их называли знамёнщиками. Гравировали рисунок на доске граверы. Полученные черно-белые лубки назывались простовики. Их отвозили в специальные артели, где работали цветальщики, в основном женщины и дети. Таких артелей много было в подмосковных и владимирских селах и деревнях. Один цветальщик за неделю раскрашивал тысячу лубочных листов-простовиков и получал за эту работу рубль. По старым ценам – неплохо. А уж раскрашенные лубки торговцы распродавали тысячами на ярмарках и в городских магазинах.

Вплоть до 19-го века в Москве большая торговля лубяными изделиями была на площади, которая так и называлась, Лубянка. Кроме дров, саней, возов, а также коробов и лаптей, здесь торговали и лубками. Неподалеку, на углу Рождественского бульвара был район, который назывался Печатники. В этом районе жили мастера, изготавливавшие лубки. Здесь до сих пор находится знаменитая церковь «Успения в Печатниках». А неподалеку находится еще одна церковь с «лубочным» названием «Троицы в Листах». Около ограды этой церкви по праздникам продавали лубочные картинки.

Лубки стоили недорого, на порядок дешевле книги. Поэтому их охотно покупали. К тому же такая красочная картина вешалась на стену и украшала собой избу. Помните фильм «Операция Ы», где Г.Вицин продает на рынке лубочного вида гобелены? «Граждане новоселы, внедряйте культурку. Вешайте коврики на сухую штукатурку. Никакого импрессионизма, никакого абстракционизьма!» Так что это искусство было любимо народом аж до революционного 1917 года. А после роль лубков взяли на себя плакаты. Причем многие послереволюционные плакаты даже не слишком таили свое родство с простонародным лубком. Даешь народу народное искусство!

Ты - не раб!
Закрытый образовательный курс для детей элиты: "Истинное обустройство мира".
http://noslave.org

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Лубо́к (лубочная картинка, лубочный лист, потешный лист, простовик ) - вид графики, изображение с подписью, отличающееся простотой и доступностью образов. Первоначально вид народного творчества. Выполнялся в технике ксилографии , гравюры на меди , литографии и дополнялся раскраской от руки .

Для лубка характерны простота техники, лаконизм изобразительных средств (грубоватый штрих, яркая раскраска). Часто в лубке содержится развернутое повествование c пояснительными надписями и дополнительные к основному (поясняющие, дополняющие) изображения.

История

Самые древние лубки известны в Китае . До VIII века они рисовались от руки. Начиная с VIII века известны первые лубки, выполненные в гравюре на дереве. В Европе лубок появился в XV веке . Для раннего европейского лубка характерна техника ксилографии . Позже добавляются гравюра на меди и литография .

Благодаря своей доходчивости и ориентированности на «широкие массы» лубок использовался как средство агитации (например, «летучие листки» во время Крестьянской войны и Реформации в Германии, лубочные изображения времён Великой французской революции).

В Германии фабрики по производству картинок находились в Кёльне , Мюнхене , Нойруппине ; во Франции - в городе Труа . В Европе широко распространены книжки и картинки непристойного содержания, например, «Tableau de l’amur conjual» (Картина супружеской любви). В Россию «соблазнительные и безнравственные картинки» завозились из Франции и Голландии.

Русский лубок XVIII века отличается выдержанной композиционностью.

В России

История

В России XVI века - начала XVII века продавались эстампы , которые назывались «фряжские листы» или «немецкие потешные листы» . В России рисунки печатались на досках особого пиления. Доски назывались луб (откуда палуба ). Чертежи, рисунки, планы писали на лубу ещё с XV века. В XVII веке большое распространение получили раскрашиваемые лубяные коробы . Позднее бумажные картинки получили название лубок, лубочная картинка.

В конце XVII века в Верхней (Придворной) типографии был установлен фряжский стан для печати фряжских листов. В 1680 году мастер Афанасий Зверев резал для царя на медных досках «всякие фряжские рези» .

Немецкие потешные листы продавались в Овощном ряду, а позднее на Спасском мосту.

Цензура и запреты

Сюжеты и рисунки заимствовались из иностранных Альманахов и Календарей. В начале XIX века сюжеты заимствуются из романов и повестей Иоганна Вольфганга фон Гёте , Анны Радклиф , Софи Коттен , Франсуа Рене де Шатобриана и других писателей.

В конце XIX века преобладали картинки на темы из священного писания, портреты императорской семьи, затем шли жанровые картинки, всего чаще нравственно-поучительного характера (о гибельных последствиях обжорства, пьянства, жадности), лицевые издания «Еруслана Лазаревича» и других сказок, изображения в лицах народных песен («Ехали бояре из Нова-города», «Била жинка муженька»), женские головки со вздорными надписями, изображения городов (Иерусалим - пуп земли ).

Типы лубков

Духовно-религиозные - в византийском стиле. Изображения иконного типа. Жития святых, притчи, нравоучения, песни и т. д.
Философские.
Юридические - изображения судебных процессов и судебных действий. Часто встречались сюжеты: «Шемякин суд » и «Повесть о Ерше Ершовиче ».
Исторические - «Умильные повести» из летописей . Изображение исторических событий, битв, городов. Топографические карты.
Сказочные - сказки волшебные, богатырские, «Повести об удалых людях», житейские сказки.
Праздники - изображения святых.
Конница - лубки с изображением всадников.
Балагурник - потешные лубки, сатиры , карикатуры , побаски.

Производство лубков

Одна из первых российских фигурных фабрик возникла в Москве в середине XVIII века. Фабрика принадлежала купцам Ахметьевым. На фабрике работало 20 станков.

XIX век

В середине XIX века в Москве работают крупные фигурные типографии: Ахметьева, Логинова, Щурова, Чижова, Кудрякова, Руднева, Флорова, девицы Лаврентьевой, Шарапова, Кирилова, Морозова, Стрельцова, Яковлева.

Во второй половине XIX веке одним из крупнейших производителей и распространителей печатного лубка был И. Д. Сытин . В 1882 году в Москве состоялась Всероссийская художественно-промышленная выставка , на которой продукция Сытина была отмечена серебряной медалью.

И. Д. Сытин около 20 лет коллекционировал доски, с которых печатались лубки. Коллекция стоимостью несколько десятков тысяч рублей была уничтожена во время пожара в типографии Сытина во время Революции 1905 года .

В конце XIX века Сытин выпускал ежегодно около 2 млн экземпляров календарей, около 1,5 млн картинок на библейские сюжеты и 900 тыс. картинок светского содержания, Морозов изготовлял ежегодно до 1, 4 млн картинок, литография Голышева - около 300 тыс. Простовиков , то есть самых дешевых картинок, стоимостью в 1/2 копейки штука, печаталось и раскрашивалось в Московском уезде около 4 млн ежегодно. Высшая цена лубочных картинок составляла 25 копеек.

Лубок в русских игральных картах В.М.Свешникова

Эволюция русского лубка

Лубок Трапеза благочестивых и нечестивых.png

Четырёхлистовый лубок «Трапеза благочестивых и нечестивых» (XVIII век)

Лубок Как мыши кота хоронили.png

«Как мыши кота хоронили» (XVIII век)

Лубок Медведь с козою прохлаждается.jpg

Медведь с козою прохлаждается (XVIII век)

Мужик лапти плетёт (XVIII век)

Лубок Храбрый Витязь Франц Венециан.png

Храбрый Витязь Франц Венециан (XIX век)

Лубок В селе малом Ванька жил.png

В селе малом Ванька жил… (XIX век)

См. также

30x30px	Портал «Российская империя »
30px	Лубок в Викисловаре
30px	[[\|Лубок]] в Викицитатнике
	[[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). \|Лубок]] в Викитеке
30px	[{{localurl:Commons:Category:Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. }}?uselang=ru Лубок] на Викискладе
30x30px	Проект «Искусство »

Напишите отзыв о статье "Лубок"

Примечания

Литература

// Юрков С. Е. Под знаком гротеска: антиповедение в русской культуре(XI-начало XX вв.). СПб., 2003, с. 177-187.
Народная картинка XVII-XIX веков, сб. ст., изд. Дмитрий Буланин, 1996.
Михаил Никитин . К истории изучения русского лубка// Советское искусствознание. 1986. Вып.20. С.399-419.
Анатолий Рогов «Кладовая Радости», Москва, изд. Просвещение, 1982.
Лубок, М., 1968.
Иванов Е. П. Русский народный лубок. С 90 одноцветными и 13 красочными репродукциями. М.: ИЗОГИЗ, - 1937.
Лубочные картинки // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
Ровинский Д. А. , Русские народные картинки, СПБ, 1881.
Иван Снегирев Лубочныя картинки русскаго народа в московском мірѣ. Москва. В Университетской тип., 1861.
Лубок - статья из Большой советской энциклопедии .

Ссылки

Из собрания Государственного Исторического музея

Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Отрывок, характеризующий Лубок

– Итак, что же вы решили, мадонна?
Я собрала всё своё мужество, чтобы не показать, как дрожит мой голос, и совершенно спокойно произнесла:
– Я уже столько раз отвечала вам на этот вопрос, святейшество! Что же могло измениться за такое короткое время?
Приходило ощущение обморока, но, посмотрев в сияющие гордостью глаза Анны, всё плохое вдруг куда-то исчезло... Как же светла и красива была в этот страшный момент моя дочь!..
– Вы сошли с ума, мадонна! Неужели вы сможете так просто послать свою дочь в подвал?.. Вы ведь прекрасно знаете, что её там ждёт! Опомнитесь, Изидора!..
Вдруг, Анна вплотную подошла к Караффе и звонким ясным голосом произнесла:
– Ты не судья и не Бог!.. Ты всего лишь – грешник! Потому и жжёт Перстень Грешников твои грязные пальцы!.. Думаю, он одет на тебя не случайно... Ибо ты самый подлый из них! Ты не испугаешь меня, Караффа. И моя мать никогда не подчинится тебе!
Анна выпрямилась и... плюнула Папе в лицо. Караффа смертельно побледнел. Я никогда не видела, чтобы кто-то бледнел так быстро! Его лицо буквально в долю секунды стало пепельно-серым... а в его жгучих тёмных глазах вспыхнула смерть. Всё ещё стоя в «столбняке» от неожиданного поведения Анны, я вдруг всё поняла – она нарочно провоцировала Караффу, чтобы не тянуть!.. Чтобы скорее что-то решить и не мучить меня. Чтобы самой пойти на смерть... Мою душу скрутило болью – Анна напомнила мне девочку Дамиану... Она решала свою судьбу... а я ничем не могла помочь. Не могла вмешаться.
– Ну что ж, Изидора, думаю вы сильно пожалеете об этом. Вы плохая мать. И я был прав насчёт женщин – все они порождение дьявола! Включая мою несчастную матушку.
– Простите, ваше святейшество, но если ваша мать порождение Дьявола, то кем же тогда являетесь вы?.. Ведь вы – плоть от плоти её? – искренне удивившись его бредовым суждениям, спросила я.
– О, Изидора, я давно уже истребил в себе это!.. И только увидев вас, во мне вновь пробудилось чувство к женщине. Но теперь я вижу, что был не прав! Вы такая же, как все! Вы ужасны!.. Я ненавижу вас и вам подобных!
Караффа выглядел сумасшедшим... Я испугалась, что это может кончиться для нас чем-то намного худшим, чем то, что планировалось в начале. Вдруг, резко подскочив ко мне, Папа буквально заорал: – «Да», или – «нет»?!.. Я спрашиваю вас в последний раз, Изидора!..
Что я могла ответить этому невменяемому человеку?.. Всё уже было сказано, и мне оставалось лишь промолчать, игнорируя его вопрос.
– Я даю вам одну неделю, мадонна. Надеюсь, что вы всё же опомнитесь и пожалеете Анну. И себя... – и схватив мою дочь под руку, Караффа выскочил из комнаты.
Я только сейчас вспомнила, что нужно дышать... Папа настолько ошарашил меня своим поведением, что я никак не могла опомниться и всё ждала, что вот-вот опять отворится дверь. Анна смертельно оскорбила его, и я была уверенна, что, отойдя от приступа злости, он обязательно это вспомнит. Бедная моя девочка!.. Её хрупкая, чистая жизнь висела на волоске, который мог легко оборваться по капризной воле Караффы...
Какое-то время я старалась ни о чём не думать, давая своему воспалённому мозгу хоть какую-то передышку. Казалось, не только Караффа, но вместе с ним и весь знакомый мне мир сошёл с ума... включая мою отважную дочь. Что ж, наши жизни продлились ещё на неделю... Можно ли было что-либо изменить? Во всяком случае, в данный момент в моей уставшей, пустой голове не было ни одной более или менее нормальной мысли. Я перестала что-либо чувствовать, перестала даже бояться. Думаю, именно так чувствовали себя люди, шедшие на смерть...
Могла ли я что-либо изменить за какие-то короткие семь дней, если не сумела найти «ключ» к Караффе за долгие четыре года?.. В моей семье никто никогда не верил в случайность... Потому надеяться, что что-либо неожиданно принесёт спасение – было бы желанием ребёнка. Я знала, что помощи ждать было неоткуда. Отец явно помочь не мог, если предлагал Анне забрать её сущность, в случае неудачи... Мэтэора тоже отказала... Мы были с ней одни, и помогать себе должны были только сами. Поэтому приходилось думать, стараясь до последнего не терять надежду, что в данной ситуации было почти что выше моих сил...
В комнате начал сгущаться воздух – появился Север. Я лишь улыбнулась ему, не испытывая при этом ни волнения, ни радости, так как знала – он не пришёл, чтобы помочь.
– Приветствую тебя, Север! Что привело тебя снова?.. – спокойно спросила я.
Он удивлёно на меня взглянул, будто не понимая моего спокойствия. Наверное, он не знал, что существует предел человеческого страдания, до которого очень трудно дойти... Но дойдя, даже самое страшное, становится безразличным, так как даже бояться не остаётся сил...
– Мне жаль, что не могу помочь тебе, Изидора. Могу ли я что-то для тебя сделать?
– Нет, Север. Не можешь. Но я буду рада, если ты побудешь со мною рядом... Мне приятно видеть тебя – грустно ответила я и чуть помолчав, добавила: – Мы получили одну неделю... Потом Караффа, вероятнее всего, заберёт наши короткие жизни. Скажи, неужели они стоят так мало?.. Неужели и мы уйдём так же просто, как ушла Магдалина? Неужели не найдётся никого, кто очистил бы от этой нелюди наш мир, Север?..
– Я не пришёл к тебе, чтобы отвечать на старые вопросы, друг мой... Но должен признаться – ты заставила меня передумать многое, Изидора... Заставила снова увидеть то, что я годами упорно старался забыть. И я согласен с тобою – мы не правы... Наша правда слишком «узка» и бесчеловечна. Она душит наши сердца... И мы, становимся слишком холодны, чтобы правильно судить происходящее. Магдалина была права, говоря, что наша Вера мертва... Как права и ты, Изидора.
Я стояла, остолбенело уставившись на него, не в силах поверить тому, что слышу!.. Был ли это тот самый, гордый и всегда правый Север, не допускавший какой-либо, даже малейшей критики в адрес его великих Учителей и его любимейшей Мэтэоры?!!
Я не спускала с него глаз, пытаясь проникнуть в его чистую, но намертво закрытую от всех, душу... Что изменило его столетиями устоявшееся мнение?!. Что подтолкнуло посмотреть на мир более человечно?..
– Знаю, я удивил тебя, – грустно улыбнулся Север. – Но даже то, что я открылся тебе, не изменит происходящего. Я не знаю, как уничтожить Караффу. Но это знает наш Белый Волхв. Хочешь ли пойти к нему ещё раз, Изидора?
– Могу ли я спросить, что изменило тебя, Север? – осторожно спросила я, не обращая внимания на его последний вопрос.
Он на мгновение задумался, как бы стараясь ответить как можно более правдиво...
– Это произошло очень давно... С того самого дня, как умерла Магдалина. Я не простил себя и всех нас за её смерть. Но наши законы видимо слишком глубоко жили в нас, и я не находил в себе сил, чтобы признаться в этом. Когда пришла ты – ты живо напомнила мне всё произошедшее тогда... Ты такая же сильная и такая же отдающая себя за тех, кто нуждается в тебе. Ты всколыхнула во мне память, которую я столетиями старался умертвить... Ты оживила во мне Золотую Марию... Благодарю тебя за это, Изидора.
Спрятавшись очень глубоко, в глазах Севера кричала боль. Её было так много, что она затопила меня с головой!.. И я никак не могла поверить, что наконец-то открыла его тёплую, чистую душу. Что наконец-то он снова был живым!..
– Север, что же мне делать? Разве тебе не страшно, что миром правят такие нелюди, как Караффа?..
– Я уже предложил тебе, Изидора, пойдём ещё раз в Мэтэору, чтобы увидеть Владыко... Только он может помочь тебе. Я, к сожалению, не могу...
Я впервые так ярко чувствовала его разочарование... Разочарование своей беспомощностью... Разочарование в том, как он жил... Разочарование в своей устаревшей ПРАВДЕ...
Видимо, сердце человека не всегда способно бороться с тем, к чему оно привыкло, во что оно верило всю свою сознательную жизнь... Так и Север – он не мог так просто и полностью измениться, даже сознавая, что не прав. Он прожил века, веря, что помогает людям... веря, что делает именно то, что, когда-то должно будет спасти нашу несовершенную Землю, должно будет помочь ей, наконец, родиться... Верил в добро и в будущее, несмотря на потери и боль, которых мог избежать, если бы открыл своё сердце раньше...
Но все мы, видимо, несовершенны – даже Север. И как бы не было больно разочарование, с ним приходится жить, исправляя какие-то старые ошибки, и совершая новые, без которых была бы ненастоящей наша Земная жизнь...
– Найдётся ли у тебя чуточку времени для меня, Север? Мне хотелось бы узнать то, что ты не успел рассказать мне в нашу последнюю встречу. Не утомила ли я тебя своими вопросами? Если – да, скажи мне, и я постараюсь не докучать. Но если ты согласен поговорить со мной – ты сделаешь мне чудесный подарок, так как то, что знаешь ты, мне не расскажет уже никто, пока я ещё нахожусь здесь, на Земле…
– А как же Анна?.. Разве ты не предпочитаешь провести время с ней?
– Я звала её... Но моя девочка, наверное, спит, так как не отвечает... Она устала, думаю. Я не хочу тревожить её покой. Потому, поговори со мною, Север.
Он печально-понимающе посмотрел мне в глаза и тихо спросил:
– Что ты хочешь узнать, мой друг? Спрашивай – я постараюсь ответить тебе на всё, что тебя тревожит.
– Светодар, Север... Что стало с ним? Как прожил свою жизнь на Земле сын Радомира и Магдалины?..
Север задумался... Наконец, глубоко вздохнув, будто сбрасывая наваждение прошлого, начал свой очередной захватывающий рассказ...
– После распятия и смерти Радомира, Светодара увезли в Испанию рыцари Храма, чтобы спасти его от кровавых лап «святейшей» церкви, которая, чего бы это ни стоило, пыталась найти и уничтожить его, так как мальчик являлся самым опасным живым свидетелем, а также, прямым продолжателем радомирова Дерева Жизни, которое должно было когда-нибудь изменить наш мир.
Светодар жил и познавал окружающее в семье испанского вельможи, являвшегося верным последователем учения Радомира и Магдалины. Своих детей, к их великой печали, у них не было, поэтому «новая семья» приняла мальчика очень сердечно, стараясь создать ему как можно более уютную и тёплую домашнюю обстановку. Назвали его там Амори (что означало – милый, любимый), так как своим настоящим именем называться Святодару было опасно. Оно звучало слишком необычно для чужого слуха, и рисковать из-за этого жизнью Светодара было более чем неразумно. Так Светодар для всех остальных стал мальчиком Амори, а его настоящим именем звали его лишь друзья и его семья. И то, лишь тогда, когда рядом не было чужих людей...
Очень хорошо помня гибель любимого отца, и всё ещё жестоко страдая, Светодар поклялся в своём детском сердечке «переделать» этот жестокий и неблагодарный мир. Поклялся посвятить свою будущую жизнь другим, чтобы показать, как горячо и самозабвенно любил Жизнь, и как яростно боролся за Добро и Свет и его погибший отец...
Вместе со Светодаром в Испании остался его родной дядя – Радан, не покидавший мальчика ни ночью, ни днём, и без конца волновавшийся за его хрупкую, всё ещё несформировавшуюся жизнь.
Радан души не чаял в своём чудесном племяннике! И его без конца пугало то, что однажды кто-то обязательно их выследит, и оборвёт ценную жизнь маленького Светодара, которому, уже тогда, с самых первых лет его существования, суровая судьба предназначала нести факел Света и Знания в наш безжалостный, но такой родной и знакомый, Земной мир.
Прошло восемь напряжённых лет. Светодар превратился в чудесного юношу, теперь уже намного более походившего на своего мужественного отца – Иисуса-Радомира. Он возмужал и окреп, а в его чистых голубых глазах всё чаще стал появляться знакомый стальной оттенок, так ярко вспыхивавший когда-то в глазах его отца.
Светодар жил и очень старательно учился, всей душой надеясь когда-нибудь стать похожим на Радомира. Мудрости и Знанию его обучал пришедший туда Волхв Истень. Да, да, Изидора! – заметив моё удивление, улыбнулся Сеевер. – тот же Истень, которого ты встретила в Мэтэоре. Истень, вместе с Раданом, старались всячески развивать живое мышление Светодара, пытаясь как можно шире открыть для него загадочный Мир Знаний, чтобы (в случае беды) мальчик не остался беспомощным и умел за себя постоять, встретившись лицом к лицу с врагом или потерями.
Простившись когда-то очень давно со своей чудесной сестрёнкой и Магдалиной, Светодар никогда уже больше не видел их живыми... И хотя почти каждый месяц кто-нибудь приносил ему от них свежую весточку, его одинокое сердце глубоко тосковало по матери и сестре – его единственной настоящей семье, не считая, дяди Радана. Но, несмотря на свой ранний возраст, Светодар уже тогда научился не показывать своих чувств, которые считал непростительной слабостью настоящего мужчины. Он стремился вырасти Воином, как его отец, и не желал показывать окружающим свою уязвимость. Так учил его дядя Радан... и так просила в своих посланиях его мать... далёкая и любимая Золотая Мария.
После бессмысленной и страшной гибели Магдалины, весь внутренний мир Светодара превратился в сплошную боль... Его раненная душа не желала смиряться с такой несправедливой потерей. И хотя дядя Радан готовил его к такой возможности давно – пришедшее несчастье обрушилось на юношу ураганом нестерпимой муки, от которой не было спасения... Его душа страдала, корчась в бессильном гневе, ибо ничего уже нельзя было изменить... ничего нельзя было вернуть назад. Его чудесная, нежная мать ушла в далёкий и незнакомый мир, забрав вместе с собой его милую маленькую сестрёнку...

Лубок Лубок

Народная картинка, произведение графики (преимущественно печатной), отличающееся доходчивостью образа и предназначенное для массового распространения. Лубку свойственны простота техники, лаконизм изобразительных средств (грубоватый штрих, обычно яркая раскраска), часто рассчитанных на декоративный эффект, тенденции к развёрнутому повествованию (серии лубка, лубочные книжки-картинки), нередко взаимодополняемость изображения и пояснительной надписи. Лубок, исполняемый, как правило, мастерами- ремесленниками, является видом народного творчества, но к лубку обычно относят и произведения профессиональной графики, заимствующие отдельные лубочно-фольклорные приемы. Древнейшие лубки появились в Китае и исполнялись первоначально от руки, а с VIII в. - в гравюре на дереве. Европейский лубок, исполненный в технике гравюры на дереве, известен с XV в. С XVII в. распространился лубок в технике гравюры на меди, а с XIX в. - литографии. Становление европейского лубка связано с такими видами позднесредневековой массовой изобразительной продукции, как бумажные иконки, распространявшиеся на ярмарках, в местах паломничества. Религиозные образы в лубке приобретали оттенок наглядно-нравоучительной занимательности. В годы социально-революционных движений лубок использовали как публицистическое оружие - "летучие листки" времён Реформации и Крестьянской войны в Германии 1524-26, лубок эпохи Великой французской революции 1789-94 и др.; повествуя об исторических событиях, баталиях, редких явлениях природы, лубок выполнял функции средств массовой информации. Своеобразен русский лубок XVIII в., отличающийся декоративным единством композиции и раскраски, независимостью от приёмов профессиональной графики. В XIX в. к образам лубка всё чаще обращались мастера профессионального искусства или непосредственно его имитировавшие (в России, например, А. Г. Венецианов, И. И. Теребенёв, И. А. Иванов - авторы раскрашенных офортов, посвященных Отечественной войне 1812), или вдохновляющиеся отдельными его приёмами и темами (Ф. Гойя, О. Домье, Г. Курбе). Яркой красочностью отличается восточный лубок (китайский, индийский), первоначально нередко имевший магический смысл. Намеренное обращение к формам лубка (см. Примитивизм) проявилось в конце XIX-XX вв. в творчестве многих художников; А. Дерена, Р. Дюфи, П. Пикассо, мастеров объединения "Мост" в Германии и так далее. В советском искусстве приёмы лубка были творчески использованы В. В. Маяковским и другими для создания плакатов и агитационных картинок, а также Т. А. Мавриной для иллюстрирования детских книг.

"Джунг-хой, разрубающий беса". Ксилография, раскраска. Китай. 19 в.

"Охотник медведя колет, а собаки грызут". Ксилография, раскраска. Россия. 1-я пол. 18 в.
Литература: Д. А. Ровинский, Русские народные картинки, т. 1-5 (текст), т. 1-4 (атлас), СПБ, 1881; В. М. Алексеев, Китайская народная картинка, М., 1966; (Ю. Овсянников), Лубок. (Альбом), М., 1968; О. Балдина, Русские народные картинки, М., 1972; Duchartre P.-L., Saulnier R., L"imagerie populaire, P., 1926.

Источник: «Популярная художественная энциклопедия.» Под ред. Полевого В.М.; М.: Издательство "Советская энциклопедия", 1986.)

лубо́к

Народная картинка, произведение графики (преимущественно печатной), отличающееся простотой и доходчивостью образа и предназначенное для массового распространения. Термин появился в нач. 19 в. Русское слово «лубок» происходит, возможно, от «луб» – верхний слой древесины; из него делали большие короба, в которых разносили народные картинки. Лубом называли также липу, которая служила материалом для печатных досок. Древнейшие лубки появились в Китае. В Европе народные картинки известны с 15 в., в России – с 18 в. Первые европейские и русские лубки представляли собой бумажные иконы, продававшиеся на ярмарках и в местах паломничеств.

Время расцвета русского лубка – 18 – нач. 19 в. Лубки создавали в основном в Москве и, возможно, на Севере и в Поволжье. Сначала народные картинки гравировали в технике ксилографии , с конца 18 в. чаще изготавливали гравюры на меди. Первые медные лубки были выполнены профессиональными гравёрами из Санкт-Петербурга – А. Ф. и И. Ф. Зубовыми, а также московскими мастерами серебряных дел из царского села Измайлово. Чёрно-белые отпечатки раскрашивали от руки яркими, «солнечными» красками – красной, оранжевой, жёлтой, которые ещё сильнее «вспыхивали» на фоне тёмно-фиолетовых и густо-зелёных. Народные картинки вносили в дом ощущение праздника, одновременно учили и забавляли. Излюбленные лубочные сюжеты – охоты, пиры, кулачные бои, прогулки с красавицами, забавы шутов и скоморохов, сказочные приключения Бовы Королевича и Еруслана Лазаревича и различные «дива» (морское чудище-кит, найденное в Белом море, комета, «сильный зверь слон»). В лубках часто используется также язык иносказания, гротеска, они могут служить орудием острой политической сатиры: так, Пётр I превращается в них то в кота («Кот Казанский»), которого можно похоронить («Мыши кота погребают», кон. 17-нач. 18 в.), то в смешное страшилище – крокодила, а его супруга Екатерина I – в Бабу-ягу («Яга-баба едет с коркодилом драться», нач. 18 в.). К хлёсткому изобразительному языку народных картинок обращались профессиональные художники, создававшие патриотические листки во время Отечественной войны 1812 г. (А. Г. Венецианов , И. И. Теребенёв и др.). Изображение в лубках дополняется текстом, который часто представляет собой диалог персонажей в духе озорных шуток скоморохов или представлений народного площадного театра .
Образы народного искусства, запечатлённые в лубочных картинках, обогатили творчество П. А. Федотова , Л. И. Соломаткина , отчасти В. Г. Перова . На рубеже 19–20 вв. многие художники, в особенности участники художественного объединения «Бубновый валет» , стремились возродить наивную прелесть лубка. В 20 в. изобразительные приёмы народной картинки были творчески использованы В. В. Маяковским и Д. С. Моором для создания плакатов и агитационных картинок, а также Т. А. Мавриной и др. иллюстраторами детских книг.