Возможно, сейчас генетика является тем, чем она и должна являться, а именно полноценной научной дисциплиной, которая играет важнейшую роль в медицине, сельском хозяйстве, генной инженерии и даже производстве, но раньше всё было несколько иначе.

До и после Великой Отечественной войны у генетики в России была незавидная судьба. Если в начале ХХ века она всячески поощрялась как новая, инновационная дисциплина, то в период Сталинской власти на генетику было наложено табу.

Преследование генетиков началось в 30-е годы. В то время было два неравнозначных по силе лагеря, и генетики были куда менее сильны в новой реальности. На их стороне была наука, обоснованные аргументы, доводы и научные работы, которые писались годами. Ученые предлагали экспериментально подтвердить свою точку зрения, чтобы сбросить с себя все возможные подозрения.

Но мир был другим, и нападки на ученых не несли в себе рационального зерна. Их противники, во главе которых стоял Трофим Денисович Лысенко, использовали в дискуссиях лишь оскорбления и политическую подоплеку. Так, например, они говорили, что у советского народа не может быть наследственных болезней, а генетика – это выдумка нацистов, и её популяризация будет вести к фашизму.

Лысенко говорил, что не может быть определенного вещества наследственности, он считал, что наследственностью обладает весь организм, а гены – выдумка, ведь их никто не видел. Особым абсурдом кажется то, что этот «академик» считал, что именно воспитание поможет мутировать должным образом, а наследственность сможет измениться к лучшему.

Политическая ангажированность была очень заметна в этих спорах. Лысенко использовал разные ярлыки для того, чтобы атаковать настоящую науку и ученых. Когда генетики ссылались на иностранных ученых в своих трудах, они сразу становились «подпевалами иностранщины», законы Менделя – австрийского биолога, открывшего законы наследования моногенных признаков – называли «гороховыми законами». Сторонники Лысенко смеялись над тем, как генетики экспериментируют над дрозофилами (такие мухи, которых часто используют для опытов, ввиду их быстрого размножения), считая, что экспериментировать надо над коровами, овцами, курами. А мухи – это пустая трата народных средств.

Но всё не проходило так спокойно. Взаимные оскорбления для нас – это норма жизни. Они есть в интернете, на улице и дома. Но ученым пришлось куда хуже. Первой жертвой стал ученый С.С. Четвериков: из-за организации семинаров по генетике он был уволен из института и выслан из Москвы в Свердловск. Это было очень хорошим итогом для него, потому что после ученые не отделывались так легко. В 1937 году было арестовано много представителей генетики, среди них был Г.А. Надсон, который погиб в заключении, после был арестован сам Н.И. Вавилов, выдающийся ученый-генетик, ботаник и селекционер. Он был осужден и приговорен к расстрелу, однако расстрел заменили на 20 лет заключения, что было равнозначно смерти. Умер он в 1943 году в Саратовской тюрьме от истощения. Далее были арестованы Г.Д. Карпеченко, Г.А. Левитский, которые также умерли в тюрьме. Забавно, но Вторая мировая война дала передышку для ученых, о них ненадолго забыли, однако потом гонения возобновились снова.

Это был период, который назывался «Лысенковщиной». Сам Лысенко был фигурой довольно занимательной, обложенной всяческими государственными наградами, званиями и титулами. Он основал псевдонаучное направление в биологии – мичуринская агробиология, которая к знаменитому селекционеру Мичурину отношения почти никакого не имеет, так как он был давно мертв. Лысенко инициировал все преследования, многие из которых закончились смертями, а также затормозил огромный пласт отечественной науки.

Как это у него вообще получилось? Всё просто: дружба с диктатором, который ему покровительствовал. Трофим Денисович обладал своей долей власти в правительстве, он являлся заместителем председателя Совета Союза Верховного Совета СССР с 1937 по 1950 год. Стал известен благодаря технике «яровизации», которая была якобы изобретена им самим, хотя на деле была известна уже давно, как минимум с 1854 года. Это и его дружба со Сталиным и дали ему в руки достаточно большую власть.

Но когда вождь умирает, а его культ становится менее значимым и подвергается критике даже среди партийной верхушки, авторитет этого шарлатана идёт на убыль. Школа Лысенко постепенно теряет свою значимость, а в 1970 году становится общепризнанным лженаучным учением.

Большое значение в этом вопросе сыграла обеспокоенность научного сообщества СССР разгромом генетики. Мощную поддержку оказали ученые-ядерщики, которые вместе с биологами и другими специалистами инициировали в 1955 году знаменитое «письмо трехсот», в котором виднейшие люди науки призывали открыть дискуссию по восстановлению репутации и изучений в области генетики. Сначала всё шло не очень, и новые институты, открытые для этой дисциплины, часто подвергались проверкам, целью которых было их закрытие. Но они выжили и смогли продолжить свою деятельность.

От наследия «Лысенковщины» ничего почти не осталось, хотя во Франции ежегодно присуждается премия имени Лысенко, которая по своей сути является антинаградой. Её формулировка звучит следующим образом: «Автору или лицу, которые своими произведениями или деятельностью внесли образцовый вклад в дезинформирование в области науки или истории, используя идеологические методы и аргументы».

Такая борьба в научных кругах породила много своих героев. Например, известно высказывание И.А. Рапопорта, которого не могли просто так казнить, ведь он являлся героем только что окончившейся войны. Его принуждали публично отречься от хромосомной теории, ссылаясь на речь Молотова, на что он ответил, что лучше разбирается в генетике, чем Молотов. В то время это было проявлением мужества, ученый отделался лишь исключением из партии и увольнением из института. Наверняка есть и другие люди, которые достойно встречали «лысенковцев», не имея за плечами никакой гарантии того, что их не казнят. Удивительно, но в такой период сформировались основные школы этой дисциплины, несмотря на то, что существовали они чуть ли не подпольно.

Довольно темная веха в истории, не так ли? Особенно в государстве, которое публично ставило во главу угла научный подход. Хотя все мы понимаем, что слова – одно, а дела – другое. И нам необходимо вынести из этой истории свой собственный вывод. Возможно ли такое сейчас? Не объявится ли какой-нибудь современный «Лысенко», который точно так же начнёт громить, к примеру, психологию, хирургию или, опять же, генетику? Откажется ли наше современное научное сообщество от своих взглядов, если над их головами будет висеть тяжесть заключения, или проявит мужество? Иногда мир очень быстро меняется, поэтому не стоит отрицать саму возможность того, что подобное может произойти снова.

Недавно я в очередной раз наткнулся на фразу “вклад религии в культуру часто выражался в гонениях на ученых, в сожжении книг и самих ученых, в запрете целых учений и отраслей знания”. Автор не стал затруднять себя приведением каких-либо более подробных обвинений - сколько именно ученых сожгли церковники, за какие именно научные изыскания, не стал приводить имена этих людей и обстоятельства их казни. Зачем? Ведь каждый образованный человек знает, что церковники веками сжигали ученых, это часть великого конфликта между наукой и религией, в котором наука, первоначально гонимая и истребляемая, наконец победила. Это то, что твердо всем известно и “доказано наукой”.

Но что произойдет, если мы все-таки проявим немного любознательности и попытаемся уточнить подробности - например, число сожженных ученых? Сколько их было, мучеников науки? Сотни тысяч? Десятки тысяч? Тысячи? Сотни? Сколько жертв унесла вековая жестокая борьба между наукой и религиозным мракобесием?

Давайте попробуем это выяснить.

Обратившись к собственно атеистической литературе мы находим только двоих кандидатов на роль ученых, от попов умученных- , сожженного римской инквизицией, и Мигеля Сервета, казненного в кальвинисткой Женеве. Был ли Джордано Бруно ученым, тем более великим? Это спорный вопрос, большинство источников предпочитают обозначать его как “философа” и “мистика”, а его сохранившиеся труды являются оккультными, а никоим образом не научными. Но вот что бесспорно - причины, по которым он был сожжен, не имели отношения к науке. Никто не ставил Бруно в вину каких-либо научных изысканий - причиной его обвинения и казни послужили его взгляды относительно Христа, Девы Марии, Таинств, а также его оккультные занятия. Нет ничего хорошего в том, чтобы сжигать людей за какие бы то ни было взгляды - но надо отметить, что взгляды, за которые пострадал Бруно, не имели отношения к науке. Оккультисты, поклонники Гермеса Трисмегиста и тайных искусств еще могут числить его своим мучеником. Но мучеником науки он не является ни в малейшей степени.

Мигель Сервет - действительно, ученый-естествоиспытатель и врач. И его действительно сожгли в Женеве. Однако и он мало подходит на роль жертвы “борьбы науки и религии”. Сам Сервет был фанатично религиозен; именно его религия, а не его научные взгляды, и привели его на костер. Он был осужден из-за своей книги “Восстановление Христианства” в которой отрицал Троичность Бога и вообще высказывал крайне еретические с точки зрения Кальвина (да и всех остальных) взгляды. Еще раз скажем: сжигать еретиков - а равно кого бы то ни было вообще - дурно. Но религиозные лжеучителя никак не являются мучениками науки - они являются мучениками соответствующих религиозных учений.

Итак, есть ли у нас ответ на вопрос “сколько ученых было сожжено церковниками за их научные изыскания?” Есть, и очень точный. Ни одного. Это даже удивительно - в истории Церкви бывало всякое, бывали злодеи, бывали глупцы, бывали политические разборки под религиозными флагами, бывало сведение личных счетов под видом борьбы за истинную веру - а вот с сожжением ученых за науку как-то не сложилось. Как-то негусто получается с учеными, умученными церковниками, - всего два кандидата, да и те, при ближайшем рассмотрении, пострадали вовсе не за науку.

В “ ” католические церковные власти действительно принуждали великого ученого отказаться от его научных воззрений; их позицию, в историческом контексте, можно признать отчасти понятной, хотя несомненно, ошибочной. Но был ли Галилей сожжен? Нет. До чего дошли зверства инквизиторов в этом, хрестоматийном и кульминационном случае противостояния науки и религии? Галилей был приговорен к домашнему аресту, который проводил, первоначально, в во дворце своего друга, архиепископа Пикколомини в Сиене, а затем - у себя на родине, в Арчетри.

Но были ли в истории масштабные “гонения на ученых”? Был ли “запрет целых учений и отраслей знания”, были ли ученые, действительно замученные за свои научные взгляды? Да, были, и относительно недавно, не в мрачном средневековье, а в ХХ веке, не в чужих странах, а у нас на Родине. Только гонителями науки выступали не “религиозные мракобесы” а, напротив, мракобесы атеистические.

Такие области знания, как генетика и кибернетика, были запрещены как “буржуазные лженауки”, а ученые подвергались жестоким преследованиям. Выдающийся отечественный биолог Николай Вавилов был обвинен в том, что «продвигая заведомо враждебные теории… вел борьбу против теорий и работ Лысенко, имеющих решающее значение для сельского хозяйства СССР», арестован, подвергнут пыткам и истязаниям и умер в тюрьме. Книга по истории земледелия, написанная им в тюрьме, была уничтожена по решению органов НКВД СССР. Сам Вавилов, говоря о преследованиях, которым он подвергался как ученый, сравнивал себя с Галилеем; однако, как видим, его судьба под властью воинствующих атеистов была гораздо более горькой.

Почему же миф об “ученых, сожженных церковниками”, повторяется с таким упорством? Этому есть ряд причин - интеллектуальная лень, нелюбопытство, зашоренность, упорное нежелание признавать факты, противоречащие раз и навсегда принятым представлениям. Одним словом, косность и догматизм, которые атеисты так любят приписывать людям верующим.

И людей, которые рассказывают про “сожженных церковниками ученых” хочется обратить даже не к вере - а к разуму. К интеллектуальной честности и открытости, к готовности проверять факты и пересматривать очевидно ложные представления. Ко всем тем добродетелям, без которых не может существовать подлинная наука.

Представители современной православной церкви пытаются скрыть реакционную деятельность этой церкви в прошлом и ее борьбу с просвещением и наукой. Они утверждают, что гонение на просвещение и науку в России, если оно и было, то носило случайный характер, и что церковь никогда не отрицала необходимости и пользы просвещения и науки. Профессор Московской духовной академии А. Иванов во время встречи в 1956 г. с представителями церкви США в своем докладе «Христианская вера и современная наука» уверял, что и вера, и наука - каждая имеет свою особую область и не мешает одна другой. Профессор Ленинградской духовной академии Л. Парийский в докладе на ту же тему доказывал, что религия не может противоречить науке, так как, по его словам, «библия и природа - это две книги, написанные богом и предназначенные человеку». С таким восхвалением церкви не согласился присутствовавший на встрече представитель церковных организаций США доктор Бойль. Он напомнил своим православным коллегам недавнюю историю Церкви, когда наука и ученые преследовались как угрожающие религии 2 . Другие же представители православной церкви не отрицали реакционной роли этой церкви в истории культурного развития русского народа, но говорили, что православная церковь была насильно поставлена на служение самодержавию, которое угнетало церковь, заставило создать догмат о божественном происхождении царской власти, что проповедь реакции проводилась по настоянию самодержавия.

В действительности было не так. Церковь в союзе с самодержавием была гонительницей просвещения народа и насаждала невежество и мракобесие. Просвещение использовалось для оправдания крепостнических порядков и эксплуатации народа. Правительство и церковь старались помешать распространению грамотности, воспитать народ в духе преданности самодержавию и религии, увести его от революционной борьбы. Православная церковь признавала только такое просвещение, которое было основано на религии. Просвещение же, не освященное благодатным влиянием религии, говорили ее представители, скорее пагубно, чем полезно. Относясь враждебно к просвещению народа и развитию отечественной науки, церковь часто была инициатором травли наиболее талантливых ученых и прогрессивных учителей. Она тормозила развитие просвещения и науки, добивалась уничтожения книг передовых ученых.

Уже в древней Руси церковь выступала в роли гонительницы просвещения и науки. На церковных соборах XIV - XVII ее. рассматривались и утверждались индексы запрещенных книг. Древнейший церковный памятник - Кормчая книга - за чтение таких книг назначала церковное проклятие. Книги, признанные вредными, предлагалось сжигать на теле лиц, у которых они были обнаружены. Особенно ненавистны были духовным властям книги, пришедшие с Запада. Стремясь сохранить в неприкосновенности господствующую религиозную идеологию, освящавшую крепостнический строй и эксплуатацию народа, духовные власти боролись с проникновением в Москву западноевропейских идей, уничтожали привезенные оттуда книги, а распространителей этих идей и хранителей запрещенных книг подвергали жестокой казни. При Иване III за хранение и чтение иностранных книг в Москве сожгли в деревянной клетке князя Лукомского вместе с переводчиком Матиасом Ляхом, обвинив их в чародействе и злом умысле. Тогда же как колдуна, знавшегося с нечистой силой, казнили врача-иностранца Антона Эренштейна, а в 1580 г., в царствование Ивана IV, сожгли как «лютого волхва» придворного врача-иностранца Бомелия.

Нетерпимость к просвещению и науке проявлялась духовными властями и в XVII в. При царе Федоре Алексеевиче хотели сжечь голландского фельдшера Квиринуса по обвинению в волшебстве. Боярина Артамона Сергеевича Матвеева за его пристрастие к книгам в 1676 г. обвинили в чародействе и сослали в Пустозерский монастырь. При организации в 1687 г. «рассадника просвещения» - Славяно-греко-латинской академии на нее возложили обязанность наблюдать, чтобы иностранцы не производили «противностей» православной церкви. Инквизиторы академии должны были сжигать еретические, гадательные и «богохульные» книги, а лиц, виновных в их распространении, доставлять для наказания в «градский» суд.

В XVIII в., укрепляя власть помещиков-крепостников, правительство прикрывалось модным в то время лозунгом «просвещения». Но к просвещению правительство и духовное ведомство продолжали относиться с крайней враждебностью, подвергая гонениям прогрессивных мыслителей и ученых. Уже в начале XVIII в. авторов и распространителей сочинений против церкви предлагалось допросить с «очисткой» и прислать в Синод с расспросными речами. Даже Академия наук не была свободна от бдительного контроля представителей церкви. Они проверяли ее издания, выискивая в них места «сумнительные и противные христианским законам, правительству и добронравию». По их настоянию в 1743 г. был изъят изданный Академией наук астрономический календарь, в котором духовные цензоры умудрились найти сведения о планетах, «к соблазну народному склонные». Они возражали также против предпринятого Академией наук издания русских летописей - этого ценнейшего источника для изучения русской истории. По отзывам духовных цензоров, в летописях содержится «много лжи явственные».

Ненависть Синода и духовенства вызвал и великий русский ученый М. В. Ломоносов, исследования которого подрывали основы религии. Ломоносов отвергал церковное учение о неизменности природы и создании ее богом. «Напрасно думают, - писал он, - что все, как видим, сначала творцом создано. Таковые рассуждения весьма вредны приращению наук. Легко быть философом, выучив три слова: бог так сотворил, - и сие дая в ответ вместо всех причин» 3 . Ломоносов высмеивал тупость и невежество духовенства, выступавшего против науки. В 1740 г. по инициативе Ломоносова была издана книга французского ученого, академика Фонтенеля «Разговор о множестве миров», в которой в популярной форме излагались научные данные астрономии, шедшие вразрез с религиозными мифами о создании мира. Синод признал книгу Фонтенеля «противной вере и нравственности»; книгу изъяли и уничтожили. Раздраженный выступлениями М. В. Ломоносова против религии и церкви, Синод хотел помешать его научной деятельности. Он требовал, чтобы произведения Ломоносова были сожжены, а сам Ломоносов был отослан в Синод «для увещания и исправления» 4 . Нападки Синода не запугали Ломоносова, он продолжал настаивать на свободе научных исследований, требовал, чтобы духовенство «не привязывалось» к науке и не ругало ученых в своих проповедях.

В 1756 г. Московский университет хотел издать философскую поэму выдающегося английского писателя Александра Попа (1688-1744) «Опыт о человеке». В этой книге автор выступал против средневековых научных взглядов о строении вселенной. Естественно, это вызвало резкие нападки духовных цензоров, которые нашли в книге «зловредные идеи Коперника о множестве миров, противные Священному писанию», и книга была запрещена. «Исправление» книги поручили московскому митрополиту Амвросию. Тот переделал поэму Попа, заменив стихи, в которых говорилось о множестве миров и коперниковской системе, своими стихами. В таком искаженном виде книга и была издана в 1757 г.

Преследованиям духовных властей подвергся прогрессивный ученый, профессор математики Московского университета Д. С. Аничков (1733-1788), издавший в 1759 г. диссертацию «Рассуждение из натурального богословия о начале и происхождении богопочитания у разных, особенно невежественных народов». Аничков отвергал божественное происхождение религии и обвинял духовенство в невежестве и шарлатанстве. Отзыв о диссертации Аничкова дал московский митрополит Амвросий. Книга была признана им «вредной и соблазнительной». По его настоянию книгу Аничкова публично сожгли в Москве на Лобном месте. Другой профессор Московского университета, И. Мельман, за критику им религии и церкви по доносу московского митрополита Платона был отстранен от преподавания и отправлен в Тайную канцелярию, где его подвергли пыткам. Затем ученого выслали в Восточную Пруссию. В припадке безумия он покончил с собой.

Ненависть духовного ведомства вызвала деятельность выдающегося русского просветителя Н. И. Новикова, сумевшего за короткий срок издать много книг по всем отраслям знания. В книгах резко критиковались религиозный фанатизм и суеверия. По доносу Петра Алексеева, протоиерея московского Архангельского собора, Новикова арестовали, а изданные им книги конфисковали. За оппозиционное отношение к самодержавию, за активную просветительную деятельность и критику религии и церкви Новикова как опасного государственного преступника заключили в Шлиссельбургскую крепость, откуда он вышел только через 15 лет, после смерти ненавидевшей его Екатерины.

Не избежал цепких лап духовных инквизиторов и другой выдающийся русский писатель, А.Н. Радищев, автор знаменитого «Путешествия из Санкт-Петербурга в Москву». Радищев был материалистом, он считал, что материя и природа существуют вечно, что их нельзя ни уничтожить, ни создать. Радищев отстаивал единство души и тела и критиковал религиозные взгляды на бессмертие души, осуждал царский деспотизм, религиозные суеверия. Воззрения Радищева были найдены «противными закону божьему, десяти заповедям, Священному писанию, православию и гражданскому закону». Книгу Радищева, уничтожили, а его как «бунтовщика хуже Пугачева» приговорили к смертной казни, которая была заменена 10-летней каторгой. Прошло более ста лет, и вновь эта книга писателя-материалиста подверглась осуждению со стороны церкви. В 1903 г. духовные цензоры нашли, что книга Радищева все еще опасна для религии и церкви, что она подрывает авторитет светской и духовной власти. По требованию церковников весь тираж книги уничтожили.

Французская буржуазная революция 1789 г. напугала самодержавие и помещиков. Опасаясь проникновения в Россию революционных идей, самодержавие усилило цензурные репрессии. Во многих городах были организованы цензурные комитеты с участием представителей духовного ведомства. Эти комитеты были настоящими инквизиционными трибуналами. Они сжигали на кострах «вредные» книги, преследовали их авторов и лиц, заподозренных в хранении этих книг. Не довольствуясь деятельностью этих инквизиционных трибуналов, Синод организовал в 1797 г. еще особую духовную цензуру, которой были предоставлены самые широкие полномочия. Духовная цензура вторгалась во все области науки, в литературу, общественно-политическую жизнь, старалась в корне заглушить все прогрессивное. Она накладывала свою руку на все, что имело хотя бы отдаленное отношение к религии.

Талантливые книги французских философов-материалистов, разоблачавших реакционную сущность религии, встречены были духовным ведомством с особенной враждебностью. Уже с 80-х годов XVIII в. церковники боролись с распространением этих идей. Духовное ведомство издавало литературу, в которой подвергало критике идеи Вольтера и философов-материалистов, добивалось конфискации и сожжения их произведений. Гонения на эти произведения не прекращались и в XIX-XX ее. Так, в 1868 г. в труде Вольтера «Философия истории» духовные цензоры нашли «глумление над истинами и опровержение священного писания». По их настоянию этот труд Вольтера был уничтожен. В 1890 г. уничтожили «Сатирические и философские диалоги» Вольтера, а в 1893 г. - его поэтические произведения, в которых были найдены «антирелигиозные тенденции» 5 .

Такая же участь постигла произведения «корифея безбожия», выдающегося представителя домарксова материализма и атеизма Дени Дидро (1713-1784). Начиная с конца XVIII в., духовные власти добивались запрещения и уничтожения не только его философских, но и художественных произведений. Ненависть духовного ведомства вызывали и атеистические трактаты Гольбаха (1723-1789). Его знаменитая книга «Система природы» считалась одной из самых страшных книг и справедливо называлась «библией материализма». Еще в 1770 г. эту «адскую книгу» предали огню католические инквизиторы и с тех пор ее неоднократно запрещали и в России. Даже в 1898 г., опасаясь «адского» действия этой книги, разрушавшей, по словам духовных цензоров, основные начала религии, духовные инквизиторы настояли на ее уничтожении. Так же расправились они и с книгой английского философа-материалиста Томаса Гоббса (1588-1679) «Левиафан», которую католические инквизиторы включили в список вредных книг еще в XVII в. и подвергли ее публичному сожжению. Через 200 лет ее осудили православные инквизиторы. Они признали книгу Гоббса «противной священному писанию и православной церкви» и добились ее сожжения в 1874 г. За выступление против церкви и феодальной идеологии уничтожили в 1871 г. книгу «О человеке» другого выдающегося философа-материалиста XVIII в. - Гельвеция.

Во второй половине XIX в. в связи с ростом революционного движения для охраны самодержавия были приняты крайне реакционные меры. Для усиления влияния духовенства в области просвещения народа была организована широкая сеть церковно-приходских школ. Они должны были воспитывать детей в духе преданности самодержавию, православной церкви и так называемой «русской народности».

Церковно-приходская школа рассматривалась как дополнение к церкви. В ее программе главное место занимали церковные предметы - закон божий, церковнославянский язык, церковное пение, богослужение. Изо дня в день детям внушали, что власть царя дана от бога, им говорили об «избранности» русского народа, проповедовали религиозную нетерпимость и национальную вражду. На уроках русского языка, истории священники убеждали детей, что бог - творец и промыслитель мира, к которому дети должны проникнуться любовью и благодарностью. Из церковных школ «изгонялись» учебники прогрессивных педагогов - К. Д. Ушинского, И. А. Худякова, В. П. Вахтерова, так как они - по отзывам духовных цензоров - мешали развитию религиозных чувств. Их заменяли антинаучные учебники, составленные в религиозно-монархическом духе. К светским начальным школам духовные власти относились крайне враждебно, называя их «орудием растления народа». Церковники обвиняли эти школы в том, что они заражены «противорелигиозностью», «безнравственностью», пытались настроить крестьян против них и добиться их закрытия.

Церковно-приходская школа не удовлетворяла народные массы. Крестьяне сравнивали эту школу с лампочкой-коптилкой, которая пропускает тусклый свет. Как писала в 1912 г. большевистская «Правда», «крестьянская масса жадно искала знания, широкого знания, которое дало бы ответы на поставленные жизнью вопросы» 6 . Но этих знаний церковная школа не давала. Под влиянием большевистских идей о просвещении народа крестьяне высказывались против церковных школ. Они прекращали отпуск на них денег и требовали открытия светских школ, а также отделения церкви от школы. В ответ на эти требования правительство и духовное ведомство усилили террор в области народного просвещения.

Передовые учителя пытались разоблачить ложь религиозного толкования явлений природы, дать детям зачатки научного представления о мире. Но эти попытки встречали противодействие со стороны духовенства. Представители церкви писали доносы на прогрессивных учителей, добивались их увольнения. Они говорили: «Пусть дети лучше останутся темными людьми, но добрыми христианами и верными сынами царя и отечества, чем будут грамотными, но напитанными ядом революции» 7 . Особую ненависть вызвала пропаганда в школе идей дарвинизма. Священники внушали детям, что Дарвин - богоотступник, который восстал против Священного писания, что теория Дарвина - еретическая, так как она противоречит Библии. Священники запрещали пользоваться учебными пособиями - картинами по географии, зоологии, даже глобусом, ибо школа должна развивать не ум, а сердце и религиозность.

Выступая в Государственной думе против ассигнования средств на содержание духовных школ, большевики разоблачали реакционную деятельность православной церкви в деле просвещения народа. Они говорили, что попы стараются воспитать в школе забитых рабов, затемнить народное сознание, что крестьянину, как и рабочему, нужно не поповское, а подлинное образование. Церковно-приходские школы они называли «духобойнями» и требовали сдать их в музеи как памятники народного невежества, одурманивавшие народ в интересах самодержавия к церкви.

Реакционные цели преследовались самодержавием и в средней школе. Учеников воспитывали «в духе истин религии, уважения к правам собственности». Древние языки и закон божий не оставляли времени на естественные науки. Писатель А.Серафимович, вспоминая свои ученические годы, писал: «Нас душили в гимназиях латинским, греческим, законом божьим, давили всем, лишь бы задушить живую душу» 8

Духовные власти рассчитывали, что преподавание закона божьего спасет учеников от религиозного индифферентизма, от неверия. Поэтому закон божий считался главным предметом, его учили во всех классах, начиная с приготовительного. Для религиозного воспитания использовались и другие предметы школьной программы - русский язык, история, законоведение и др. Представители церкви превозносили значение православной церкви в истории России, расхваливали «любовь» духовенства к народу, говорили, что русскому народу якобы свойственна особая религиозность. Они затушевывали роль классовой борьбы в истории общества, разжигали национальную и религиозную рознь.

Религиозная идеология в школе насаждалась полицейскими мерами. От учителей требовалось, чтобы они поддерживали антинаучные религиозные взгляды. Изучение естествознания и других точных наук, говорили священники, действует отрицательно на нравственность молодежи. Спасение от неверия видели в пропаганде религиозной идеологи. Ученики и учителя обязаны были регулярно ходить в церковь, исповедоваться, принимать участие в церковных службах, в церковном хоре. За ними существовал неослабный надзор; учеников, пренебрегавших церковными обязанностями, изгоняли из школы как неблагонадежных. Изгонялись и прогрессивные учителя, которые пытались внести в преподавание живое слово, познакомить учеников с подлинной наукой.

Засилие религиозных взглядов вызвало протест со стороны учащихся, особенно сильно он проявился во время первой русской революции. Ученики отказывались посещать церковные службы, говеть, настаивали на исключении из школьной программы закона божьего, уничтожали ненавистный им «Катехизис» Филарета. Они открыто проявляли неуважение к священникам, требовали удаления из школ наиболее реакционных из них. Несмотря на господствовавший в школе «классический кошмар» и полицейский террор, в школу стали проникать учение Дарвина, революционные идеи. Учащиеся стали понимать, что религия и церковь поддерживают самодержавие и что священники - злейшие враги народа. Среди учащихся появилось отрицательное отношение к церкви и религии. Это вызвало усиление террора со стороны духовных властей, особенно после подавления русской революции 1905 г. Пытаясь изгнать из школы революционный дух, духовное ведомство стало усиливать в ней «церковность». В школе опять безраздельно господствовали религиозные представления о происхождении мира и человека, из школьной программы исключалось все, что противоречило религиозному представлению о мире. На языке священников это называлось борьбой с «нравственной дряблостью».

В 60-х годах XIX в. в связи с развитием капитализма в России возникла необходимость в грамотных рабочих. Стали возникать воскресные и вечерние школы, где прогрессивные преподаватели учили рабочих грамоте, знакомили их с основами наук, а также с идеями революционных демократов. Правительство закрыло эти школы, считая их рассадниками революции. Взамен них были открыты новые школы, контроль за которыми был возложен на священников. Вместо науки здесь водворялось религиозное мракобесие. Неугодных учителей, несших в народ подлинные знания, церковники при помощи полиции изгоняли. Однако, несмотря на атмосферу сыска и террора, воскресные и вечерние школы при содействии прогрессивных преподавателей часто превращались в центры пропаганды революционного марксизма и способствовали пробуждению у рабочих классового самосознания.

Гневно осуждая политику самодержавия и церкви против просвещения народа, А. И. Герцен писал: «Делают все так, чтобы куда человек ни обернулся, перед его глазами был бы или палач земной, или палач небесный, - один с веревкой, готовый все кончить, другой с огнем, готовый сжечь всю вечность» 9 .

Вместо книг, которые дали бы народу знания, духовное ведомство издавало большими тиражами книги и брошюры, рассчитанные на растление народа, на отвлечение его от классовой борьбы. Спекулируя на тяге народа к знанию, духовное ведомство способствовало изданию житий «святых», а также книжек и раскрашенных картин с изображением событий из ветхо- и новозаветной истории, со сценами страшного суда, ада и мучений «грешников». Такая литература мутным потоком шла в деревню, заполняла библиотеки для народа, покупалась на его трудовые копейки и отравляла народное сознание.

Книг научно-популярных и художественных было очень мало. Правительство и церковь считали, что развитие грамотности и любовь к чтению развращают народ, способствуют росту материалистических идей и развитию революционного движения. В 60-х годах XIX в. было запрещено издание увлекательного романа Жюля Верна «Путешествие к центру Земли». Духовные цензоры нашли, что этот роман может развить антирелигиозные идеи и уничтожить доверие к Священному писанию и духовенству. В 1886 г. по настоянию представителей церкви было наложено вето на книгу знаменитого французского ученого астронома К. Фламариона «Мир до создания человека»; она-де опровергает библейские сказания о чудесах, о сотворении человека и подрывает религиозные устои 10 . Так же враждебно отнеслись духовные цензоры и к книге Роберта Коха «Природа и человечество в свете учения о развитии», в которой известный ученый знакомил читателей с открытиями в области естественных наук. В списки запрещенных книг внесли в 1893 г. книгу выдающегося ученого Г. Н. Гетчинсона «Автобиография Земли» и добились ее уничтожения.

По мере роста классового самосознания и революционной борьбы гонение на научно-популярную литературу усилилось. Даже в 1905 г. представители цензурного ведомства и духовенства говорили, что научно-популярная литература вредна для народа, так как якобы дает мало знаний, приучает к верхоглядству, развращает народную душу. Они требовали запрещения научно-популярной литературы и расширения издания церковных, так называемых религиозно-нравственных книг и брошюр. Но такая литература не удовлетворяла народные массы, жадно стремившиеся к образованию. «Знаете ли вы, - писал петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» в обращении к русскому обществу в 1896 г., - что в России нет такой другой среды, которая была бы полна такой жажды знания? Света, знания, дайте нам возможность учиться, дайте нам возможность читать, - слышатся неотступные голоса рабочего люда» 11 .

Боясь просвещения масс, правительство и духовенство тщательно следили за библиотеками для народа. Эти библиотеки пополнялись главным образом книгами религиозно-нравственного содержания, произведения же лучших русских писателей - Салтыкова-Щедрина, Гл. Успенского, Некрасова, Короленко, Чехова, Шевченко и др. в них не допускались. Как писал один рабочий в «Искре», в библиотеках преимущественно давали книги, которые отупляли рабочего, воспитывали в нем религиозные взгляды. Рабочие были, однако, против лубочных изданий и поповских наставлений, всякого рода поповского хлама.

Чтение художественной литературы духовное ведомство считало грехом, ибо усматривало в ней угрозу для религии. Духовное ведомство старалось помешать распространению художественной литературы, добиваясь ее запрещения и уничтожения. При издании в 1853 г. полного собрания сочинений Н. В. Гоголя из его произведений по требованию духовных властей исключили многие места, которые были найдены оскорбительными для церкви.

Многие огорчения чинили духовные инквизиторы известному писателю М. Загоскину. Московский митрополит Филарет нашел в произведениях Загоскина «смешение» церковных и светских предметов, и в угоду Филарету автору пришлось основательно переделать свои произведения, чтобы они могли увидеть свет 12 . От духовной цензуры пострадал и Н. С. Лесков. При издании в 1889 г. собрания его сочинений духовная цензура «растерзала» шестой том, в котором были собраны произведения из жизни духовенства. Весь тираж книги был уничтожен. Рассказывая о расправе «попов толстопузых» над своей книгой, Лесков назвал эту расправу «подлым самочинством и самовластием со стороны всякого прохвоста» 13 .

За литературной деятельностью Л.Н. Толстого следил лично обер-прокурор Синода Победоносцев. По его настоянию многие произведения Толстого, как противные учению и духу христианства, не увидели света в свое время. Еще в 1901 г. Синод добился запрещения романа Толстого «Воскресение» за «неуважительные отзывы о православной церкви и христианстве». Преследованиям духовной цензуры подвергался Максим Горький, которого обвинили в том, что в центре своих произведений он ставит не дух, а тело, чем и подрывает религиозные устои общества.

Православные цензоры, подобно католическим инквизиторам, с большой враждебностью относились к произведениям прогрессивных иностранных писателей, разоблачавших реакционную сущность религии и мракобесную деятельность ее служителей. Произведения великого немецкого писателя Генриха Гейне «Книга песен», «Боги в изгнании» и др. были признаны богохульными и по настоянию духовной цензуры уничтожены. Даже в последнем дореволюционном полном собрании сочинений Г.Гейне (1904) многие места, «подрывавшие» благочестие, были исключены. Духовные власти наложили запрет на многие произведения выдающихся французских писателей: Постава Флобера, Анатоля Франса, Эмиля Золя, Анри Барбюса и др. В них были обнаружены «кощунственные и богохульные» мысли, глумление над христианством. В 1908 г. было изъято одно из лучших произведений А. Франса «Остров пингвинов», а в 1914 г. - роман «Восстание ангелов». Эти произведения А. Франса еще в 1922 г. включались католической церковью в списки запрещенной литературы 14 .

Не менее жестоко расправлялись представители церкви с народными зрелищами, с театром. В XVII в. они отбирали у народа музыкальные инструменты - домры, сумры, гудки, гусли и сжигали их на площадях. В XIX-XX ее. духовные власти сравнивали театр с опиумом и добились запрещения устраивать зрелища накануне праздничных и воскресных дней, а за посещение театра в дни великого поста грозили отлучением от церкви и церковным проклятием. Духовное ведомство следило, чтобы в пьесах не было критики религии, не только христианской, но даже языческой. По их настоянию из пьес и оперных либретто вычеркивались целые страницы за то, что в них якобы оскорблялось религиозное чувство верующих. Так, пострадали комедия Гоголя «Ревизор» - за насмешливое отношение к религии и церкви; опера А. Рубинштейна «Демон» - за положения, несовместимые с учением православной церкви (либретто пришлось переделывать по указке духовных цензоров); драма Л. Н. Толстого «И свет во тьме светит» - за критику православной церкви. Духовное ведомство в 1910 г. добилось запрещения ее постановки.

Духовные власти относились враждебно и к передовой науке, к ее лучшим представителям. Опасаясь, что развитие естествознания и распространение материалистических идей подорвет основу христианской религии - веру в бессмертие души, духовные власти боролись против распространения этих идей. В 1866 г. появилась замечательная книга русского ученого И. М. Сеченова «Рефлексы головного мозга», в которой разоблачались религиозные представления о человеке и его душе. По настоянию духовных цензоров эту книгу «за изложение самых крайних материалистических взглядов» признали вредной и наложили на нее арест. Автора хотели сослать в Соловецкий монастырь «для смирения и исправления». Но к книге И. М. Сеченова было привлечено внимание общества, и, боясь возбудить к ней особый интерес, цензурное ведомство было вынуждено снять с нее арест. Однако труд И. М. Сеченова продолжал долгое время числиться в списках запрещенных книг. Автора книги зачислили в число «неблагонадежных» и запретили ему читать лекции для народа 15 .

Против развития отечественной науки был и московский митрополит Филарет. Он осудил лекции выдающегося русского естествоиспытателя К.Ф. Рулье (1814-1858), отстаивавшего материалистические принципы в биологии, и обвинил его в том, что он подрывает веру в библейские мифы о сотворении мира. Преследование выдающегося ученого привело его к преждевременной смерти 16 . Гонениям со стороны Филарета подвергся и другой выдающийся ученый - историк, профессор Московского университета Т. Н. Грановский. Его обвинили в том, что он оказывает вредное влияние на студентов, так как в своих лекциях по истории он не упоминал о роли божественного промысла в историческом процессе. Под цензурным запретом были произведения выдающегося представителя русского материализма А.И. Герцена, который в страстных и гневных словах разоблачал реакционную сущность православной церкви, защиту ею самодержавия и помещиков, враждебное отношение церкви к развитию отечественной науки. В 1893 г. была сделана попытка издать в России сочинения А. И. Герцена, но из четырех тысяч страниц его сочинений цензурой было вымарано больше трех тысяч, и издание не увидело света. Причиной запрещения, как писали защитники духовного ведомства, был «атеизм А. И. Герцена и его социальные идеи». Представители духовного ведомства, добиваясь запрещения произведений А. И. Герцена, выпускали против него грязные книжонки, в которых называли Герцена «богоотступником и врагом христианской веры, противником православия».

С большой враждой встретили духовные власти учение великого английского ученого Чарльза Дарвина, основоположника материалистического учения о происхождении видов, нанесшего сокрушительный удар по религии. Дарвин-де и его последователи подрывают основы религии, не оставляя места для нравственности. Труды Ч. Дарвина преследовались и уничтожались. В 1890 г. была предпринята попытка познакомить русских читателей с книгой, популяризовавшей идеи Дарвина: «Чарлз Дарвин и его учение». Эту книгу духовные цензоры назвали «катехизисом материалистического отрицания религиозных идей». Она была запрещена. В 1895 г. за материалистический характер запретили книгу Ч. Дарвина «Происхождение человека и половой отбор». Не увидели русские читатели и книгу Сюдекума Альберта о жизни и учении Дарвина. Ее признали антирелигиозной и уничтожили 17 .

Борясь против учения Дарвина, духовные власти не ограничивались запрещением произведений Дарвина, книг и статей, популяризовавших его взгляды. Они выступали против дарвинизма в своих проповедях, печатали статьи в журналах, книги, направленные против Дарвина и его учения. Называя учение Дарвина «богохульным», они пытались доказать его «ненаучность», обвиняли Дарвина в том, что он разрушает нравственность. Духовные цензоры писали, что между эволюционной теорией и христианством существует противоречие самое серьезное, самое коренное, что учение Дарвина отрицает то, что составляет самую сущность религии.

Духовная цензура осуждала также материалистические идеи Эрнеста Геккеля (1834-1919) - крупнейшего немецкого ученого, естествоиспытателя и последователя Дарвина. В своих трудах Геккель клеймил идеализм и церковное мракобесие, вскрывал реакционную роль церкви, разоблачал религиозные суеверия, а руководителей церкви называл «бессовестными шарлатанами и обманщиками». По настоянию духовенства произведения Геккеля попали в черные списки. Так, в 1873 г. запрещению подвергся труд Геккеля «Естественная история мироздания», ниспровергавший основы религии, особенно потому, что автор развивал в нем материалистическое учение о мироздании и, как считали духовные цензоры, глумился над библейскими сказками о происхождении мира и человека. В 1879 г. в списках оказалась и его «История племенного развития организмов», в которой излагалась эволюционная теория; книга была сожжена. В 1902 г. сожгли и всемирно известную книгу Э. Геккеля «Мировые загадки». За беспощадную критику идеализма и поповщины, за «дерзкие выходки против высочайших предметов христианского почитания» эта книга числилась в черных списках еще в 1916 г. 18

Опаснейшим врагом религии считали и крупнейшего материалиста домарксова периода Людвига Фейербаха (1804-1872). Работы Фейербаха «О сущности религии», «История новой философии», «Теогония», «Мысли о смерти и бессмертии», «Сущность христианства» считались цензорами разрушительными для религии и христианства, так как в них критиковались библейские сказания о создании мира, человека, жизни на земле, о бессмертии души, разоблачалось религиозное мировоззрение. Еще в 1907-1910 гг. по настоянию духовных цензоров произведения Фейербаха, подрывавшие устои религии, уничтожались. Опасаясь разрушительной силы идей философа, цензурное ведомство, защищавшее интересы православной церкви, не разрешало излагать взгляды Фейербаха даже в журнальных статьях.

Великие идеи научного коммунизма вызывали злобу и ненависть правительства и духовных властей, особенно в период развертывания острой классовой борьбы. Указывая на огромную революционизирующую силу великих идей Маркса и Энгельса, призывавших пролетариат к борьбе с эксплуататорами, царские чиновники и представители духовной цензуры всякий раз отмечали и атеистический характер этих идей. В 1888 г. за материалистические взгляды был наложен запрет на труд Ф. Энгельса «Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии». Через 20 лет это произведение Энгельса вновь подвергли запрещению. В 1914 г. запретили работу Энгельса «Принципы коммунизма», а в 1915 г. признали «кощунственной» работу «От классического идеализма к диалектическому материализму»; весь тираж этой книги был уничтожен 19 . Духовные власти не могли простить Энгельсу его материалистических взглядов и разоблачения им реакционной роли религии и христианства, а также вскрытия им социальных корней религии. Запрещениям подвергалось и собрание сочинений основоположников научного коммунизма: церковники справедливо считали, что эти бессмертные произведения зажигательно действуют на умы читателей.

Православная церковь, как мы видели, относилась к науке, особенно материалистической, с непримиримой враждебностью. Так, харьковский епископ Амвросий писал в 1901 г., что развитие науки приводит к росту неверия. Прогрессивных ученых он называл «опаснейшими врагами церкви» 20 . Другой епископ, Иннокентий, призывал отказаться от научного мировоззрения и вернуться к вере 21 . С особенной силой мракобесие выявилось в период первой русской революции. Церковники готовы были положить на костер и плаху всех, кто не разделял их реакционных взглядов на науку. Так, московский епископ Никон обвинял в 1905 г. московских профессоров в том, что они-де сгубили юношество и вовлекли его в революцию 22 . К этой точке зрения присоединился и петербургский митрополит Антоний Вадковский.

Пытаясь обосновать учение о боге как о создателе и управителе вселенной, представители церкви нападали прежде всего на принцип материальности мира. Они отрицали также объективный характер законов природы, ее вечность. Бог, мол, побеждает законы естества, следовательно возможны чудеса. Единственным источником мудрости и знания объявлялась Библия, а единственным критерием истины - религия; научное мировоззрение отвергалось как противоречащее этому критерию, всякое знание, идущее против религии, считалось псевдонаучным, ложным. Служители культа пытались убедить народ, что наука не принесла человечеству пользы, что она бесплодна и бессмысленна, не нужна для практической жизни. Таким образом духовенство настраивало народ против науки и ее прогрессивных представителей.

Однако церковь не могла помешать развитию научных идей, победоносному распространению материалистической науки в России. Она была вынуждена приспосабливаться к новому времени. Теперь церковники заявили, что между наукой и религией нет противоречия, что естествознание и социальные науки не опровергают откровений и чудес, но согласуются с ними. Фальсифицируя данные науки, духовенство стало доказывать, что современное естествознание подтверждает библейские сказки о сотворении мира, что эволюционная теория не отвергает догматы христианской церкви (сотворение человека, его грехопадение и искупление), что развитие естествознания вовсе не ведет к атеизму и не опасно для религии, что наука и религия могут жить между собой в союзе. Церковь стала бороться с подлинной наукой более тонкими методами. Религия, мол, не противоречит науке, а защищает ее, «здравые» научные познания-де вполне уживаются с искренней верой. Этой проповедью необходимости примирения религии с наукой духовенство стремилось отвлечь народные массы от революционной борьбы.

Прогрессивные представители русского общества вели непримиримую борьбу против поповщины и мракобесия, против реакционной политики церкви и царизма в области просвещения и науки. Большевистская партия боролась с религией и церковью как одной из главных опор самодержавия. Однако в условиях самодержавия эта борьба могла иметь лишь ограниченные масштабы. Только после завоевания власти пролетариатом в октябре 1917 г. стало возможным подлинное просвещение народа и победоносное шествие науки во имя счастья народа.

Мы стремились показать, в каких формах проявлялась инквизиторская деятельность православной церкви. Как мы видели, уже в древней Руси православная церковь боролась с антифеодальными движениями, принимавшими религиозную оболочку - ересью стригольников, новгородско-московской и т. д. Церковь теоретически обосновывала необходимость применения к еретикам и церковным мятежникам «лютых казней» и пыталась пересадить на русскую почву нравы католической инквизиции. Подобно своим католическим собратьям, православные инквизиторы распространяли и поддерживали в народе веру в существование нечистой силы. Ведовские процессы, гонения раскольников - вот «достойные» подражания испанским инквизиторам.

Повсеместный сыск и предание суду раскольников производились при непосредственном участии специально созданных для этого церковных органов. Под флагом борьбы за чистоту православия проводился массовый террор над раскольниками с применением к ним «градского» суда. Одной из форм протеста против этого террора было их массовое самосожжение.

Инквизиционными методами насаждалось православие среди нерусских народов. Наиболее мрачную память о себе оставила Новокрещенская контора. Ее деятельность была причиной многочисленных народных волнений. Насильственная христианизация - основной метод колониальной политики самодержавия, которое ставило своей задачей обрусить народы нерусской национальности, уничтожить их национальную культуру.

Сожжение на кострах, каторжные работы, лишение гражданских прав, ссылка и преследования - вот средства защиты православной веры. Под видом сохранения ее «чистоты» насаждалась религиозная нетерпимость. Переход из православия в другие религии жестоко карался. В царском законодательстве существовала целая система наказаний для борьбы со свободой совести. Инициатором ее выступало духовное ведомство. Вероотступников и ослушников «воспитывали» в монастырских тюрьмах в тяжелейших условиях в течение многих лет. Сомневающихся в вере и критикующих религию отлучали от церкви и предавали анафеме.

Такова была деятельность православной инквизиции. И хотя православная церковь не имела такого организованного аппарата, какой был у католической церкви, она расправлялась с церковными «мятежниками» с не меньшей жестокостью, чем это делали католические инквизиторы.

Читатель может спросить: а как обстояло дело с инаковерующими у представителей других христианских и нехристианских религий - у лютеран, сектантов, иудеев, мусульман? Представители этих религиозных учений также были жестокими инквизиторами и пытались огнем и мечом задушить ростки свободомыслия, критику официального учения этих религий. Каждая из этих религий, проповедуя свою исключительность, отличалась нетерпимостью к другим религиям, ее представители прибегали к насилиям над совестью граждан для «доказательства» превосходства исповедуемой ими веры, особенно если на их стороне был карательный аппарат государства.

Таким образом, любая религия, будь то христианская или нехристианская, несовместима со свободой совести. Вместе с тем буржуазная «свобода совести» - не что иное, как терпимость ко всем видам религиозной свободы совести. Практически это сводится к тому, чтобы взять на откуп все религии и с их помощью одурманивать трудящиеся массы. Рабочая же партия, как указал Маркс, должна стремиться освободить совесть от религиозного дурмана 23 .

Более подробно об этом см. Е. Ф. Грекулов. Православная церковь - враг просвещения. Изд-во АН СССР, 1962.
«Журнал московской патриархии», 1956, № 5, стр. 66.
М. В. Ломоносов. Избранные философские произведения. М, 1950, стр. 397.
П. П. Пекарский. История Академии наук, т. II. СПб., 1873, стр. 603 - 604.
«Архивное дело», 1938, № 1 (45), стр. 93.
«Правда», 27 июня 1912 г.
П. С. Иващенко. Народная школа в Белоруссии с конца XIX в., дисс, стр. 54.
Ш. Ганелин. Очерки по истории средней школы. М, 1954 стр. 45.
А. И. Герцен. Собрание сочинений, т. 14, стр. 481.
«Архивное дело», 1930, № 1 (45), стр. 90.
«Листовки Петербургского Союза борьбы за освобождение рабочего класса 1895 - 1897 гг.» Л., 1934, стр. 646.
А. Котович. Духовная цензура в России. СПб., 1909, стр. 559.
«Книжные новости», 1937, № 12.
«Литературное наследство», т. 22 - 24, 1935, стр. 627, 635 - 673; т. 33 - 34, 1939, стр. 583 - 584.
«Материалы по пересмотру действующих постановлений цензуры и печати», ч. I. СПб., 1870, стр. 499 - 505; В. Прокофьев, Атеизм русских революционных демократов. М., 1955, стр. 88.
«Русская старина», 1903, № 12, стр. 687.
«Вопросы истории религии и атеизма», 1960, № 7, стр. 411 - 421.
«Вопросы философии», 1958, № 9, стр. 89; см. также «Архивное дело», 1938, № 1 (45), стр. 86 - 87.
«Историк-марксист», кн. 8 - 9, 1935, стр. 65 - 88.
«Вера и разум», 1901, № 12.
Там же, стр. XI.
Газета «Русь», 1905, № 164.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные произведения, т. II. М., 1955, стр. 26.

Развитие науки не всегда соответствует интересам государства и политиков. И если одно противоречит другому, то для ученого дело может кончиться тюрьмой или казнью. Впрочем, бывает ведь и так, что человек науки сам занимается политикой. Алексей Дурново рассказывает о пяти ученых, которые пришлось дорого заплатить за свои убеждения.

Кто такой. Испанский теолог, естествоиспытатель и врач.

В чем виноват. Сервет проводил запрещенные церковью научные эксперименты, что однажды натолкнуло его на мысль, что учение о создании мира Богом может быть ошибочным. Сперва он высказывал свои мысли очень осторожно, но затем пошел вразнос. Сервет делал очень смелые и резкие суждения о боге и роли церкви в меняющемся мире. Нет ничего удивительного в том, что инквизиция начала за ним охоту. Сервет был арестован, но, не без помощи друзей, сумел бежать их заточения.

Мигель Сервет умудрился поссорится и с католиками, и с протестантами

Проблема в том, что идеи Сервета пришлись не по душе не только католикам, но и протестантам. Лидер женевских протестантов Жан Кальвин, с которым Сервет вел переписку, успел объявить ученого врагом города и опасным преступником. Сервет, видимо, не знал об этом, ибо в 1553-м году он прибыл в Женеву в поисках убежища…

Итог. Сервет был арестован по приказу Кальвина, а позже казнен.

Последствия. Труды Сервета перевернули представление современников о кровеносной системе человека. В частности, ученый доказал существование легочного кровообращения, что в последствии помогло спасти не одну тысячу жизней.

Кто такой. Выдающийся французский химик.

В чем виноват. Очевидно в том, что занимался не только наукой, но также общественной и политической деятельностью. Был участником Французской Революции и руководил сбором налогов.

В 1794-м году был арестован якобинцами. В защиту Лавуазье было подано несколько петиций. Просители обращали внимание Робеспьера, Сен-Жюста и Кутона на тот факт, что Антуан является ученым с мировым именем. Но у якобинцев был свой взгляд на вещи. В итоге, на одной из петиций Робеспьер поставил резолюцию: «Республика не нуждается в ученых».

Если вы держали в руках учебник химии, то точно видели портрет Лавуазье

Итог. Был отправлен на гильотину.

Последствия. Если вы держали в руках учебник химии, то точно видели там портрет Лавуазье. Если вам доводилось бывать на Эйфелевой башне, то вам попадалось его имя, высеченное у самого основания. Сложно перечислить все его достижения. Вероятно, главным из них является точное описание состава воздуха, хотя термины азот и кислород ввел не он. Лавуазье считается основателем современной химии, а последующая история Франции доказала, что ученые республике все-таки были нужны.

Кто такой. Биолог, ботаник, генетик и селекционер.

В чем виноват? Не поладил с главным партийным агрономом Трофимом Лысенко. Прямо скажем, сталинское представление о развитии селекции шло вразрез с общенаучным. В возникшем споре Вавилова и Лысенко партия поддержала последнего. В конце концов, Лысенко был человеком пролетарского происхождения, который, к тому же, обещал многократно увеличить урожай за счет яровизации - повсеместного превращения озимых культур в яровые.

Современные коммунисты, кажется, забыли о роли КПСС в судьбе Вавилова

Вавилов и Лысенко может быть и поладили бы, если бы Лысенко не отрицал генетику, называя ее буржуазной ложью. В конце концов, КПСС учинила решительный разгром генетики, а Вавилов был арестован и отправлен в Гулаг.

Итог. В 1943-м Вавилов умер в саратовской тюрьме от голода и воспаления легких. Известно, что он неоднократно подвергался издевательствам и пыткам.

Последствия. КПСС и Лысенко умело превратили генетику в запретное учение. СССР из ведущих мировых стран в области развития этой науки откатился на последние позиции. Вавилов был реабилитирован в 1955-м. Самое удивительное, что многие современные коммунисты очень любят упоминать генетику и труды Вавилова в числе великих достижений Сталина и советской науки. Что, в свою очередь, зачастую вызывает гнев научного сообщества.

Кто такой. Итальянский монах-доминиканец, поэт, философ и астроном.

В чем виноват. Бруно нес в массы идеи Коперника о том, что Земля не является центром мироздания. А так как учение Коперника было объявлено опасной ересью, то и Бруно подвергся гонениям. Но он настаивал на своем, высказывал все более смелые идеи, а с точки зрения церкви - все более впадал в ересь. А монах-философ, тем временем, говорил о том, что Солнце - не единственное небесное тело подобного рода во Вселенной.

Перед Джордано Бруно извинились три последних Понтифика

Бруно путешествовал по Европе в попытках убедить видных людей того времени в правоте Коперника. Вроде как среди тех, с кем он обсуждал эти вопросы был даже Шекспир. Но великий драматург не поверил идеям великого астронома. В 1591-м Бруно пригласил к себе венецианский аристократ Джованни Мочениго. Во взглядах они не сошлись, и Мочениго написал донос на своего гостя. За дело взялась инквизиция, Бруно был арестован и заточен в тюрьму.

Итог. В 1660-м году Джордано Бруно сожгли на костре как опасного еретика, одержимого дьяволом.

Последствия. Теперь уже даже католическая церковь признает, что Бруно, Коперник и Галилей были правы. И хотя Ватикан и предлагает деньги за опровержение гелиоцентрической системы, но за последние годы Папы Иоанн Павел II, Бенедикт XVI и Франциск I каждый по разу выразили сожаления в связи с казнью Джордано Бруно.

Кто такой. Выдающийся британский математик и криптограф.

В чем виноват. В непристойном поведении и близости с мужчиной, что в послевоенные годы считалось в Британии уголовным преступлением. Загадочная история между Тьюрингом и рабочим Арнольдом Мюрреем стала достоянием гласности. Математика подвергли остракизму и травле. Под давлением он согласился на гормональную терапию.

Алан Тьюринг - самая известная жертва гомофобии всех времен

Итог. Покончил с собой. Вероятно, из-за сложившейся вокруг него атмосферы нетерпимости.

Последствия. Тьюринг был выдающимся математиком, чья работа внесла важный вклад в победу во Второй мировой войне. Именно его идеи помогли расшифровать немецкий код «Энигма» с помощью которого шифровались сообщения Вермахта. Тьюринг считался героем, но история с Мюррем разрушила его жизнь. Реабилитирован он был лишь в 2013-м году, хотя уже в 2009-м премьер-министр Великобритании Гордон Браун публично извинился за произошедшее с ученым. Тьюринг считается самой известной жертвой гомофобии всех времен. Его труды легли в основу развития информатики и создания искусственного интеллекта.

В СССР большевики поставили науку в роль служанки, которая должна была служить целям постройки атеистического коммунизма. Те отрасли науки, которые не соответствовали этим целям, уничтожались или преследовались. Во-первых произошел разгром социальных наук: истории, философии. Разумеется теперь историки и философы должны были освещать историю человечества и его искания с позиций доминирующей идеологии.
Еще одной из жертв коммунистического режима стала генетика. Одной из первых жертв стал профессор С.С.Четвериков и его лаборатория. По нелепому доносу его арестовывают и без суда и следствия ссылают в Свердловск. Лаборатория распадается, ряд ее членов также подвергаются ссылке. Однако генетики еще не прекращали исследований.
В 1932 году в Советской России был создан Медико-Биологический институт, выпустивший 4 тома оригинальных работ, многие из которых до сих пор не утратили актуальности. Однако, в 1936 году институт был закрыт, а его директор С.Г.Левит вскоре расстрелян.
В 1940 году был арестован вице-президент Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В.И.Ленина (ВАСХНИЛ) Н.И Вавилов. Решением военной коллегии Верховного суда СССР он был приговорен к расстрелу по обвинению в принадлежности к антисоветской организации "Трудовая крестьянская партия", во вредительстве и шпионаже. (Кстати в 1930 по аналогичному обвинению были арестованы и осуждены А.В.Чаянов и другие крупные экономисты-аграрии.). Позднее по инициативе Берия смертный приговор заменили на 20 лет тюрьмы. Остальные проходившие по этому делу ученые были расстреляны 28 июля 1941 года. Сам Вавилов умер в камере смертников в 1943 году.

Но окончательный разгром генетики последовал после сессии ВАСХНИЛ в августе 1948 года. Операцией руководил печально знаменитый Г.Д Лысенко, по прямому одобрению Сталина.
В 1948 г. все генетические исследования в СССР были прекращены. Были сразу уволены десятки и сотни ведущих профессоров и преподавателей. Из библиотек изымались и уничтожались по спискам биологические книги, основанные на менделевской генетике. Пламя погрома перекинулось на цитологию, эмбриологию, физиологию и достигло даже таких отдаленных областей, как квантовая химия, где объявились "свои Лысенки".
Еще одна страница гонений относится к кибернетике, которая находилась под запретом до конца 50-ч годов.
Похожие события по отношению к ученым имели место в коммунистическом Китае, и полпотовской Кампучии; в последней вообще почти все ученые и гуманитарии физически уничтожались.
Атеисты повсюду распространяют миф о том, что церковь была всегда против науки, а атеизм дескать, наоборот, опирается на науку. В подтверждение своих слов они приводят отдельные случаи гонений католической церкви на некоторых ученых: Галилея, Коперника (вернее его труды) и бедного Бруно, который собственно и ученым то не был. Ну что же. Если они считают что отдельные случаи свидетельствуют о регрессивности не только одной католической церкви, а даже всего христианства, то то же самое можно заключить и об атеизме.