"Перед тем, что Врубель Михаил Александрович и ему подобные приоткрывают перед человечеством раз в столетие, - я умею лишь трепетать. Тех миров, которые видели они, мы не видим...". А.А. Блок. Из речи на похоронах М.А. Врубеля 16 апреля 1910 года.

Трагическая судьба Михаила Александровича Врубеля вот уже многие десятилетия после его кончины бросает особый отсвет на произведения художника, признанного одним из величайших мастеров русского искусства. Его картины, акварели, керамика, декоративное панно, сверкающие чистой краской, как драгоценные камни, притягивают взгляд, заставляют размышлять вновь и вновь о нем. Связь личности Врубеля с эпохой, в которую он жил, оказалась более сложной, чем у многих его современников. Художнику пришлось запечатлеть в символических образах своих произведений противоречия, борения, трагедию и духовные поиски своего времени. Он пропустил их через собственную душу - и душа надорвалась в непосильной тяжести.

Выдающийся живописец с мировым именем родился в городе Омске в 1856 году. Врубелю было три года, когда его матери не стало. В какой-то мере ее заменила Анна Александровна, его старшая сестра, которая стала ему близким другом, сыграла в жизни брата немалую роль, опекала его и была главной поддержкой в последние годы. К ней обращены наиболее доверительные письма М.А. Врубеля.

Семья Врубель жила то в Петербурге, то в провинции - частые переезды были связаны в военной карьерой отца. Рисовать Михаил Врубель начал где-то в возрасте пяти лет и периодически брал уроки рисунка. Уже в ранней юности столкнувшись с провинциальной обывательской средой, равнодушной ко всему, кроме карт и сплетен, Михаил Александрович ищет в искусстве убежища от пошлости. Еще не ощутив себя художником, он уже был "на стороне" светлого творческого мира, где царили великие мастера Ренессанса - Рафаэль , Леонардо да Винчи .

После окончания гимназии он по желанию отца поступил в юридический факультет Петербургского университета, не чувствуя интереса к этой профессии. Тем не менее окончил университет и это стало основой его глубокой образованности, которую отмечали все знавшие его и которая была в общем-то редкой в художнической среде той эпохи. Только в 24 года Михаил Врубель окончательно определил свою жизнь и с осени 1880 года он учится в Академии художеств.

В поисках собственного творческого пути опорой для Врубеля стало классическое искусство. Молодой художник видел свою задачу в выработке собственной манеры и технике письма. В Академии зарождается его интерес к акварели - техники одновременно и тонкой, и мощной, способной решать сложные художественные задачи. Одним из лучших педагогов Академии, профессор П.П. Чистяков, первым осознал необычный, мощный художественный дар своего ученика и угадал его стремление к монументальным формам живописи. В 1884 году по его рекомендации Чистякова Врубель направляется в Киев для принятия участия в реставрации древней Кирилловской церкви с фресками XII века и в создании росписей Владимирского собора. Несколько лет работы в Киеве стали временем художественного становления Врубеля , определили всю его дальнейшую судьбу.

Этот один самых загадочных живописцев относится к такому типу творцов своего времени, которых С.П. Дягилев назвал "жаждущие красоты поколение ". Работы, написанные в 1886 году в Киеве - "", "", - говорят о восхищении художника красотой мира.

Во врубелевских работах во всю мощную силу зазвучал громадный декоративный дар - для него любое изображение человека или предмета на холсте, бумаге было еще и узором, орнаментом форм. Именно поэтому так велико было увлечение Врубеля этюдами драгоценных тканей. Образ яркого ковра, на котором в роскошных узорах и красках появляются работы реального мира, - это основная суть и идея многих его живописных панно и картин. Наряду с тканями воплощение декоративной формы Врубель ищет в цветах: в Киеве им рождены волшебные акварели с изображением ирисов, орхидей, азалий, подчеркнуло живых, как будто продолжающих цвести и распускаться на листе бумаги.

Из созданного в киевский период к особому месту можно отнести иконостас Кирилловской церкви, для написания икон которого Врубель отправился в Венецию. Здесь его вдохновляли древние памятники искусства, фрески и византийские мозаики, картины старых мастеров - и сама насущная жизнь итальянского города: люди, улочки, музыка, люди, каналы. К Италии с этого момента зародила в нем самую большую и вечную любовь. Врубель не уставал вспоминать о ней даже в самом конце своей жизни, сломленной тяжелой болезнью. Иконы Кирилловской церкви, прежде всего "", несут в себе сугубо врубелевское , личностное соединение образов византийской древности с драматическим мышлением эпохи рубежа XIX - XX веков.

Трагические глаза Богоматери (прототипом которой стал портрет реальной женщины - З.Л. Праховой ) как особый знак души будет постоянно возникать в других врубелевских образах. Эти глаза можно увидеть в образе Демона .

Обращение к теме Демона произошло здесь же, в Киеве, под влиянием поэзии Лермонтова и оперы А.Г. Рубинштейна, которая произвела на Врубеля большое впечатление. Образ Демона в творческом мировоззрении художника стал ключевым, вместившим самые разные грани его искусства. Художник утверждал, что "Демона не понимают - путают с чертом и дьяволом, ... а "Демон" значит "душа" и олицетворяет собой вечную борьбу мятущегося человеческого духа, идущего примирения обуревавших его страстей, познания жизни и не находящего ответа на свои сомнения ни на земле, ни на небе ". Здесь в словах заключена философская программа многочисленных произведений Врубеля, посвященных образу Демона.

Получив отказ от участия в росписи Владимирского собора, для Врубеля это было первым глубоким и серьезным ударом. Созданные им эскизы - "", "Ангел с кадилом и со свечой " - показались комиссии слишком неканоничными.

Их эмоциональная напряженность, драматизм и сама манера живописи Врубеля были вызывающе ярко индивидуальны. В 1889 году живописец покидает Киев и приезжает жить в Москву. В Москве он встречается со старым другом В.А. Серовым , представлен К.А. Коровину, поселяется у него в мастерской, нуждается, голодает. В своих воспоминаниях многие, в том числе К.А. Коровин , писали о бескорыстии Врубеля, умении довольствоваться малым и равнодушии к деньгам. В этом проявлялось его стремление во что бы то ни стало сохранить свою свободу, свободу художника и человека.

Коровин познакомил Врубеля с С.И. Мамонтовым, ставший его покровителем и другом.

В Москве в доме Мамонтова на Садово - Спасской Врубель жил, трудился над "Демоном (сидящим) " (1890). После киевского "затворничества" художник попадает в довольно бурную московскую художественную жизнь. Он работает на декорациями для театров, над костюмами в Частной опере С.И. Мамонтова. Многократно выезжает в Италию совместно с Мамонтовым, живет и трудится в Абрамцеве. Здесь он интересуется керамикой, ставшая одним из его значительных творческих проявлений. Одной из первых московских работ, отчетливо проявившей отличие искусства Врубеля от привычных художественных норм, были иллюстрированное им юбилейное издание работ М.Ю. Лермонтова (1891). Декоративно изысканные и сложные образы поэмы "Демон " были негативно отвергнуты образованным и эстетически нравственным обществом. По словам Коровина, "все рассердились ".

По-новому осознает Врубель и современный тип декоративной живописи, переходя от ее монументальных религиозных форм к декоративным романтическим панно - "Венеция " (1893), "" (1894), триптихи для загородных домов А.В. и С.Т. Морозовых.

Но и на этом пути он встречает непонимание. Особенно тяжелой для Врубеля была история с созданием по заказу Мамонтова двух больших панно для художественного отдела в Нижнем Новгороде Всероссийской выставки 1896 года. Эскизы врубелевских панно "Микула Селянинович " и "Принцесса Греза " были не только отвергнуты, но и осмеяны в прессе. В ответ на это Мамонтов выстроил для их показа отдельный павильон. Панно, несмотря на этот драматический эпизод, заставили заговорить о Врубеле.

Как и многие люди этой эпохи, Врубель наслаждался яркими эстетическими впечатлениями в музыке. Но он отличался еще и загадочной восприимчивостью к пению и музыке. Его сестра вспоминала, как будучи ребенком он мог стоять часами "прикованным" к роялю, наслаждаясь игрой. Многие темы его работ рождались под впечатлением музыки, с нею связана и женитьба Врубеля.

На одной из оперетт его настолько впечатлил голос артистки Частной оперы Забела Надежды Ивановны, что он влюбился в него, совсем не видя ее саму на затемненной сцене. Впоследствии, в 1896 году, оперная артистка стала женой художника и любимой его моделью. "Другие певицы поют как птицы, а Надя поет как человек ", - говорил Врубель о голосе жены.

Для него она была еще и воплощением музыкальных образов любимого композитора и друга - Н.А. Римского - Корсакова, в операх которого часто была первой исполнительницей женских партий. В роли царевны Волховы в опере "" запечатлена жена художника в акварели 1898 года. Врубель около 90 раз слушал жену в этой опере.

По нескольку раз он мог наслаждаться игрой оркестра, в особенности МОРЕ , и ему это не надоедало, что удивляло его жену. Каждый раз художник находил все новые прелести и видел фантастические тона.

Немало великолепных театральных декораций, графических листов, скульптурных произведений было создано под влиянием музыкальных образов. К их числу относится и серия майоликовых скульптур на темы опер "" и "Снегурочка ". Сказочный облик Весны, Купавы, Леля, Садко, играющего на гуслях, царя Берендея, воплощен в текущих формах керамики, покрытой сверкающими глазурями.

Благодаря Римскому - Корсакову Врубель начинает особенно тонко чувствовать национальную ноту в искусстве. Образы русского фольклора становятся важной поэтической темой его творчества - появляется панно "" (1898), "" (1900).

Символизм - художественное направление начала XX века - получает отражение во многих картинах художника. "", "", "" не являются пейзажами, хотя художник запечатлел изображения природных сюжетов. Образы этих творений - символы таинственной, загадочной, скрытой от людской жизни природы.

Символическим смыслом в живописи Врубеля наделены и женские образы. Будь то смутно различимый облик "феи" сирени, сказочные царевны или портреты жены, поэтическая кисть художника делает их образами вечной, возвышенной, романтической красоты.

Символические картины вели к окончательному Демону - "Демону поверженному " (1902), самому непонятному для зрителя тех лет.

Врубель писал его лихорадочно, многократно переписывая, продолжая работать даже на выставке и в доме нового владельца картины. Он словно хотел донести что-то важное, окончательное, предчувствуя свою судьбу. Ощущение катастрофы, крушения жизни, безмерного страдания и гибели пронизывало зрителей перед этой картиной. Именно с весны 1902 года стали долгими и мрачными годами душевной болезни. На художника сильно подействовал отказ Третьяковской галереи в приобретении "Демона поверженного " (картину приобрел В.В. фон Мекк, и лишь после смерти Врубеля она поступила в галерею). Врубель ощущал "Демона" как итог, как глубоко выстраданное знание и был оскорблен непониманием.

1903 год стал для художника трагическим. Умер его маленький сын Савва, что привело к сильнейшему толчку развития болезни.

Этот трагический момент времени большую часть жизни художник проводит в клиниках. В редкие промежутки он возвращается к работе - пишет портрет, графические натюрморты, одну из красивейших своих шедевров - пастель "Жемчужина

В процессе творения работы над ним художник потерял зрение. Последние годы прошли во тьме. Во время ужасной и печальной болезни Н.И. Забела - Врубель пела ему старые арии и новые, только что подготовленные. По ее словам - "здесь он иногда хоть на миг забывал о своем несчастье ". Ф.А. Усольцев, Врач - психиатр художника, внимательно и заботливо лечивший Врубеля, утверждал в воспоминаниях, который были написаны сразу после кончины художника, что "его творчество не только вполне нормально, но так могуче и прочно, что даже ужасная болезнь не могла его разрушить".

Одним из тяжелейших уроков жизни для Врубеля было столкновение с нравственной и эмоциональной глухотой, с обывательскими взглядами на искусство. Его не понимали. Хуже того - его не хотели понять. "Лучше бороться с произволом, чем со стадной тупостью ", с горечью он писал однажды. Коровин, глубоко переживавший за друга, писал, что "вся жизнь художника, человека со смелой и нежной душой" была окружена "кислой болотиной мелкого, гнусного и подлого смешка".

Бумага, акварель, белила, бронза, карандаш.

Январь 14, 2012

Имя Михаила Врубеля окружено легендами, которые начали складываться еще при его жизни. Его образ полностью соответствует романтическим представлениям: художник, одержимый Демоном, живущий только ради творчества, и как расплата за это, — одиночество, безумие и гибель.

Автопортрет

1904; 35,5х29,5 см
бумага, уголь, сангина
Государственная Третьяковская галерея
Москва

Родился 5 марта 1856 года в Сибири, в Омске, третьим ребенком в семье. Его отец, Александр Михайлович, поляк по происхождению, был военным юристом. Долг его службы требовал частых перемещений: Михаил закончил гимназию в Одессе, побывав в Астрахани, Петербурге и Саратове. Мать художника, Анна Григорьевна, по отцу была дальней родственницей декабриста Басаргина, по матери — датчанка. Она умерла, когда мальчику исполнилось три года.

Через некоторое время отец женился вторично на Елизавете Христиановне Вессель, серьезной пианистке. Благодаря ей любовь и понимание музыки осталось во Врубеле на всю жизнь. В семье была культурная и уютная обстановка; хотя появились свои дети, мачеха заботливо относилась к четырем детям от первого брака мужа. Но теплые дружественные отношения Врубель сохранил на всю жизнь лишь со старшей сестрой Нютой — Анной Александровной Врубель, ставшей педагогом.

Врубель рос слабым и хрупким ребенком, начал ходить только в три года. И впоследствии, в зрелом возрасте, он был небольшого роста, с непропорциональной фигурой, не любил физических упражнений. Художественные способности Врубеля проявились рано: по воспоминаниям сестры, «элементы живописи, музыки и театра стали с ранних лет его жизненной стихией». На долгое время рисование оставалось только увлечением.

Окончив гимназию с золотой медалью, Врубель в 1874 году поступил на юридический факультет Петербургского университета. Летом 1875 года он совершил первую заграничную поездку в Швейцарию, Германию и во Францию с семьей, где служил гувернером.

Михаил Врубель в академии

Талант и призвание наконец взяли свое: после отбытия воинской повинности, осенью 1880 года Врубель поступил в петербургскую Академию художеств. Имея университетское образование, он был начитан, владел иностранными языками (в том числе латинским), неплохо разбирался в философии, увлекался Кантом, хорошо знал литературу, особенно любил Гете.

На третий год пребывания в Академии Врубель поступил в мастерскую Павла Петровича Чистякова, заурядного художника, но прекрасного учителя, в совершенстве владеющего секретами передачи объема и пространства на плоскости. В этот год он подружился с Валентином Серовым и Владимиром фон Дервизом, познакомился с Ильей Репиным, который оказал на него сильное влияние. По совету репина Врубель начал самостоятельную работу, нацеленную на изучение натуры.

Врубель и Серов увлекаются техникой акварели. Втроем с Дервизом они снимают мастерскую, где пишут обнаженную модель. Врубель усердно занимается акварелью, считая, что именно в этой технике рисунок и живопись неразрывны. В академические годы Врубель рисует с натуры по 12-14 часов в день. Эта суровая школа воспитывает твердую руку и поразительную зрительную память.

Киевский период Врубеля

Счастливая случайность прервала пребывание Врубеля в стенах Академии художеств. В 1884 году археолог и историк искусства, профессор Адриан Прахов обратился к Чистякову с просьбой указать ему ученика для выполнения монументальных живописных работ в Кирилловской церкви (XII век) в Киеве. Чистяков порекомендовал Врубеля, тот сделал эскиз — и был приглашен Праховым.

В Киеве Врубель погружается в новую для него стихию религиозной живописи. Недавний ученик Академии всего за один год создает монументальные росписи «Оплакивание» и «Сошествие Святого Духа» в Кирилловской церкви, пишет, имитируя мозаику, одного из ангелов в барабане Софийского собора.

В 1884 году Врубель был отправлен в Венецию для изучения памятников византийского и ренессансного искусства. В Венеции Врубель пишет четыре иконы (маслом на цинковых досках) для иконостаса Кирилловской церкви; лучшая среди них — «Богоматерь». В этом образе отразилось глубокое и безответное чувство художника к Эмилии Львовне, жене Прахова.

Еще осенью 1884 года, отправляя Врубеля в Венецию, Прахов обещал ему участие в росписях интерьера Владимирского собора. Но когда художник вернулся, дело росписи уже было передано в руки прославленного живописца Виктора Васнецова. Врубель воспринял это как страшное вероломство, был глубоко уязвлен как человек и как художник. Он не смог оставаться в Киеве и уехал в Одессу. В 1887 году Врубель вернулся в Киев и, остыв от обиды и возмущения, исполнил несколько эскизов к отдельным композициям («Надгробный плач», «Воскресение»). Они были отклонены строительным советом собора. Участие художника в росписи Владимирского собора ограничилось написанием орнаментов (в боковых нефах), которые уже тогда приводили в изумление свободой творческой фантазии.

В Киеве Врубель окончательно сформировался как художник, впервые обратился к изображению Демона, но полностью реализовать свои возможности он не смог. Нестабильности его материального положения способствовал и его характер. Спокойный, но легко увлекающийся, Врубель беспечно относился к деньгам, никогда не торговался с заказчиками и покупателями, отдавая свои шедевры за бесценок, часто уничтожал и переписывал завершенные вещи. Итог его неустроенной киевской жизни подвел отец, навестивший сына в 1886 году.

Врубель в Москве

Уезжая летом 1889 года из Киева, Врубель не думал, что покидает его навсегда. Попав в Москву, художник остался в ней практически на всю жизнь. Здесь Врубель оказался среди крупных промышленников-меценатов и молодых, ищущих новых путей живописцев, артистов, литераторов.

Серьезную поддержку Врубель нашел в семье Саввы Мамонтова, крупного промышленника и мецената, владельца Русской частной оперы. Быстрому сближению художника с Мамонтовым и его художественным кружком способствовали Серов и Константин Коровин, работавшие в московском доме «русского Медичи» и его загородном имении Абрамцево.

1890-е годы были счастливейшими в жизни и творчестве художника. В мамонтовском кружке Врубель увлекся идеей возрождения русского искусства и создания нового синтетического стиля, проникнутого «музыкой цельного человека». В Москве он нашел многочисленных заказчиков, для которых создавал картины и панно, скульптуры и майолику, архитектурные проекты и чертежи для мебели, росписи балалаек и рисунки для обоев.

Портрет Н.И.Забелы-Врубель
в стиле ампир

124х75,7 см
холст, масло
Государственная
Третьяковская галерея
Москва

На репетиции оперы Гумпердинка «Гензель и Гретель» в конце 1895 года Врубель познакомился с солисткой Русской частной оперы молодой певицей Надеждой Ивановной Забелой, был покорен ее голосом, талантом, красотой и вскоре сделал ей предложение. Летом 1896 года они обвенчались в Женеве.

Тем же летом в Нижнем Новгороде открылась Всероссийская промышленная выставка, для художественного отдела которой Мамонтов заказал Врубелю два огромных панно. Панно «Принцесса Греза» и «Микула Селянинович» стали поводом для «всероссийского скандала» в художественной среде, а Врубель был широко ославлен в газетах как декадент. Жюри Академии художеств признало вещи «нехудожественными», и Савва Иванович «в пику Академии» выстроил для них специальный павильон, куда «валом валил народ».

Нижегородский скандал неожиданно принес художнику известность, а наличие на выставке кроме панно портретов, скульптур и театральных эскизов мастера осветило разные грани его таланта. В конце 1896 года, после нижегородского происшествия, и в последующие два года отношения четы Врубелей с Мамонтовым были особенно дружескими. В этот период Врубель стал постоянным декоратором Частной оперы, его жена — солисткой театра, исполнительницей главных партий в операх Николая Римского-Корсакова и романсов композитора. Театр в это время стал вторым домом для художника.

С 1900 года художник начинает экспонировать свои работы — сначала на выставках новаторского петербургского объединения «Мир искусства», потом группы «36-ти художников». Публика и даже художники не принимают его творчества. Со своими московскими коллегами, кроме друзей по кружку Мамонтова — Серова, Коровина, Ильи Остроухова, Василия Поленова — Врубель мало общается и редко посещает выставки.

Тяжелые испытания

В 1901 году Врубель работал над своим заветным Демоном ; Надежда Ивановна ждала ребенка. По воспоминаниям ее сестры, „Михаил Александрович готовился к этому событию очень весело, и ему, и жене казалось, что рождение ребенка не может помешать их элегантной и веселой жизни”. Первого сентября родился сын, которого назвали Саввой. Личико ребенка было изуродовано «заячьей губой», что глубоко поразило Врубеля, увидевшего в этом какой-то недобрый знак.

Художник целиком уходит в работу над «Демоном», душевная тревога и эмоциональное напряжение достигают крайнего предела и провоцируют сильнейший приступ психического расстройства. Художника помещают в клинику. В 1903 году, как только состояние здоровья Врубеля стабилизировалось, он вместе с семьей переезжает в Украину. Именно в Киеве случилась трагедия, которая окончательно подорвала душевное здоровье художника: умер его сын. Потерявший рассудок Врубель вновь попадает в клинику. В краткие моменты просветления мастер создает поистине выдающиеся произведения, отмеченные хрупкой, какой-то неземной красотой...

Признание пришло к Врубелю слишком поздно. Когда он уже был безнадежно болен, его творчество, наконец, было оценено по достоинству. О художнике и его картинах взахлеб писали символистские журналы «Весы» и «Золотое руно», Петербургская академия художеств присвоила ему звание академика. В 1906 году на русской выставке в Париже, организованной Сергеем Дягилевым, работам Врубеля был отведен целый зал.

В том же году художника перевезли в Петербург, в известную лечебницу доктора Бари. Чтобы быть ближе к мужу, Надежда Ивановна поступила на службу в Мариинский театр. Врубель стремительно терял зрение, и это положило конец его художественной карьере. Теперь только музыка могла скрасить жизнь мастера: жена ежедневно приходила в клинику и, не скрывая слез, исполняла фрагменты из его любимых оперных партий...

После пяти мучительных лет душевной болезни и слепоты 1 апреля 1910 года Врубель умер в петербургской клинике доктора Бари. Он убил себя сознательно, открыв в сильный мороз окно: простуда осложнилась воспалением легких, которое перешло в скоротечную чахотку, повлекшую летальный исход. Похороны художника состоялись 3 апреля на кладбище Новодевичьего монастыря в Петербурге. Из академической церкви к последнему приюту мастера гроб с его телом несли студенты Академии художеств. Церемонию прощания открыл поэт Александр Блок...

Надежда Ивановна ненадолго пережила мужа: вечером 20 июля 1913 года в концерте она исполнила «с каким-то особенным подъемом три романса Римского-Корсакова», а в полночь скоропостижно скончалась.

Если ничего не знать о Михаиле Врубеле, кроме его картин, можно вообразить его похожим на Демона. Но по свидетельству хорошо знавших его людей, ни в характере, ни в наружности знаменитого художника не было ничего демонического.

Внешне это был небольшого роста и хрупкого сложения блондин, немного суетливый, экспансивный, иногда общительный и приветливый, иногда раздражительный. По характеру он был вечным ребенком, беспечным и нерасчетливым.

Сестра его жены, впервые познакомившись с Врубелем, когда тому было сорок лет, записала в дневнике: «Он…показался мне слабым, такой маленький, — мне стало его жалко…я мало верю в его будущность, мало у него сил». А Врубель в то время был уже автором эскизов к росписям Владимирского собора, «Сидящего Демона», иллюстраций к Лермонтову, «Испании», «Гадалки». Правда, его работы видел лишь очень ограниченный круг людей: до конца 1890-х годов они нигде не выставлялись.

Сирень. 1900

К современному ему искусству Врубель относился пренебрежительно. Он не любил посещать выставки и галереи, а в Третьяковскую галерею в первый раз попал 24 мая 1898 года, т. е. когда ему было сорок два года.

Жемчужина. 1904

Врубель родился в Омске, где его отец (впоследствии генерал) служил по военно-юридическому ведомству. Семья часто переезжала, поэтому у будущего художника не было родного гнезда и связанных с ним воспоминаний. Омск, через три года Астрахань, потом год в Петербурге, затем Саратов, снова Петербург, пять лет в Одессе, и, наконец, с 1874 года Врубель надолго обосновался в Петербурге.

Несмотря на кочевую жизнь, детство Михаила проходило беззаботно. Рано лишившись матери, он рос на попечении мачехи, которая оказалась доброй, любящей и заменила мать ему и его старшей сестре Анне; потом у них появились еще братья и сестры. У Михаила было слабое здоровье (он и ходить начал только в три года), но нрав веселый и живой. Пятилетним ребенком он начал рисовать и не бросал карандаша и кисти на протяжении всех гимназических и университетских лет.

Царевна-Лебедь. 1900, окончательный вариант

Гамлет и Офелия. 1888

В 1880 году, в возрасте двадцати четырех лет, сделался студентом-первокурсником Академии художеств.

В Академии художеств Врубель пробыл четыре года, в течение которых его работы были отмечены несколькими медалями. В Академии он работал по классу П. П. Чистякова. В те годы молодой художник так изощрил и натренировал глаз, что различал «грани» не только в строении человеческого тела или головы, где конструкция достаточно ясна и постоянна, но и в таких поверхностях, где она почти неуловима, например в скомканной ткани, цветочном лепестке, пелене снега. Он учился чеканить, огранивать, как ювелир, эти зыбкие поверхности, прощупывал форму вплоть до малейших ее изгибов. Как он это делал, можно видеть на примере его картины «Натурщицы в обстановке Ренессанса».

Умный и проницательный Чистяков разглядел необыкновенную одаренность ученика и выделял его среди других. Поэтому, когда к Чистякову обратился его старый друг профессор А. В. Прахов с просьбой порекомендовать кого-либо из наиболее способных студентов для работы в древнем храме Кирилловского монастыря под Киевом, Чистяков без колебаний представил ему Врубеля со словами:

«Лучшего, более талантливого и более подходящего для выполнения твоего заказа я никого не могу рекомендовать».

Врубель прожил в Киеве с весны 1884 по осень 1889 года, оттуда он на несколько месяцев ездил сначала в Венецию, потом в Одессу и Харьков. Когда художник только приехал в Киев и ознакомился с храмом, то предложил просто расчистить фрески и оставить их в нетронутом виде, но на это не согласились: храм был действующий, и полустертые фигуры святых могли бы смущать прихожан. Требовалось их дописать, сохраняя по возможности стиль XII века.

Врубель написал на стенах несколько фигур ангелов, голову Христа, голову Моисея и, наконец, две самостоятельные композиции — огромное «Сошествие святого духа» на хорах и «Оплакивание» в притворе. В работе над ними художник уже не копировал старинные образцы. У него было внутреннее право не следовать букве древнего стиля, поскольку он уже проник в его дух.

Теперь Кирилловский храм вошел в историю еще и как памятник, запечатленный гением Врубеля.

Полет Фауста и Мефистофеля. 1896

Для написания заказанных иконостасных образов — Христа, Богоматери и святых Кирилла и Афанасия — Врубель отправился в Венецию, где пробыл полгода.

Полученные в Венеции впечатления сыграли огромную роль в творческом развитии Врубеля. И тем не менее художник с нетерпением ждал возвращения на родину. Сохранилось письмо Врубеля из Венеции к его товарищу по Академии, где он говорит:

«…в Италии можно учиться, а творить — только на родной почве; что творить — значит чувствовать, а чувствовать — значит «забыть, что ты художник, и обрадоваться тому, что ты прежде всего человек». И другое восклицание, которое у Врубеля вырывается впервые: «Сколько у нас красоты на Руси!»

Демон поверженный. Иллюстрация к поэме Лермонтова ‘Демон’ 1902

Вернувшись из Венеции, Врубель не находил себе места — то принимал решение уехать из Киева (и действительно на несколько месяцев уезжал в Одессу), то возвращался опять; он бурно увлекся какой-то заезжей танцовщицей, много пил, жил неустроенно, лихорадочно, к тому же еще и жестоко бедствовал, так как денег не было.

Их семья к тому времени жила в Харькове, и родители хотели, чтобы Михаил пожил дома, но он даже не отвечал на их письма. Осенью 1886 года отец сам приехал в Киев проведать сына, и его опасения подтвердились. Было видно, что Михаил переживал не только денежный кризис. Бедность он переносил беззаботно, отсутствие славы — тоже: он знал, что рано или поздно она придет. Хуже дело обстояло с личными проблемами. Художник мучился от неразделенной любви, и это казалось ему гораздо более серьезным.

Врубель как раз работал над «Демоном», когда неожиданно приехал отец. Картина отцу резко не понравилась. Никаких следов киевского «Демона» до нас не дошло — художник его уничтожил, и все ныне известные «Демоны» созданы значительно позже. Одновременно Врубель работал тогда и над другими вещами, по заказу киевского мецената И. Н. Терещенко.

Осенью 1889 года Врубель поехал в Казань навестить заболевшего отца — в то время семья жила уже там — и на обратном пути остановился в Москве — всего на несколько дней, как он предполагал. Но Москва его затянула, закружила и навсегда отрезала от Киева. За эти годы Врубель четыре раза побывал за границей, лето проводил в загородных имениях своих друзей.

В одном из них художник В. Серов познакомил его с Саввой Мамонтовым, меценатом русского искусства. С тех пор художник уже не знал такой бедности, как в Киеве. Благодаря Мамонтову ему удавалось получать заказы. В 1891 году Врубелю предложили сделать иллюстрации к собранию сочинений М. Ю. Лермонтова. Таким образом, он мог вернуться к давно задуманному образу Демона. Впрочем, еще раньше им была написана картина «Демон сидящий».

Образ Демона уже давно привлекал Врубеля: он был для него не однозначной аллегорией, а целым миром сложных переживаний. На холсте, в глине, на обрывках бумаги художник ловил лихорадочное мелькание обликов, чередование гордости, ненависти, мятежности, грусти, отчаяния. Все снова и снова появляется незабываемое лицо: косматая грива, узкий овал, излом бровей, трагический рот, — но каждый раз с иным оттенком выражения. То он бросает исступленный вызов миру, то «похож на вечер ясный», то становится жалок.

Известность Врубеля растет. Он создает значительное панно «Микула Селянинович», которое вызвало неоднозначную реакцию, но принесло автору широкую известность.

Микула Селянинович. 1896

Восточный танец. 1887

В 1896 году Врубель женился на певице Надежде Забела. Свадьба их состоялась в Женеве, где Забела была на гастролях. Это было в самом деле гармоническое супружество в течение пяти лет, пока не разразилась беда. В это время художник много работает: создает «Пана», «Царевну-Лебедь», «Сирень», «К ночи» и другие картины…

В первые месяцы 1902 года жена художника, а вскоре и другие стали со страхом замечать у него симптомы психического расстройства. Несмотря на болезнь, способность к творчеству не покидала Врубеля, даже как будто росла, но жить с ним становилось уже невыносимо.
Молва связывает болезнь Врубеля с его картиной «Поверженный Демон», над этим огромным холстом он работал с особенным напряжением.

И в самом деле, эта картина стала скорбной вехой в биографии Врубеля. Картина еще висела на выставке, когда ее автора пришлось поместить в одну из московских психиатрических лечебниц. Через полгода здоровье художника поправилось, и ему разрешили поехать на отдых в Крым. Но Врубеля уже ничего не интересовало, Крым не нравился, работать он почти не мог. Его тянуло на Украину.

Художник с женой и маленьким сыном поехали в Киев, где мальчик заболел и неожиданно умер. Смерть сына вывела Врубеля из апатии, и он старался поддержать жену, для которой этот год был еще более мучительным. Она пережила смерть отца, тяжелую болезнь матери, сумасшествие мужа и, наконец, внезапную смерть единственного ребенка.

Демон поверженный. 1902. Эскиз акварелью

Ночь в Италии. 1891

Через некоторое время Врубель снова заболел, и его поместили в клинику Сербского в Москве. Вскоре кризис миновал, и все ждали возвращения художника к жизни. Летом 1904 года выздоровевший Врубель переселился в Петербург, так как его жена получила там ангажемент в Мариинском театре.

К художнику пришли слава и почет в самый горестный момент жизни. В 1905 году он показывает на выставке Союза русских художников свою пастель «Жемчужная раковина», которая представляет собой маленькое чудо искусства. Врубель создает еще «Пророка», «Автопортрет». Будучи почти ослепшим, пишет портрет поэта В. Брюсова — последний портрет художника.

И все-таки никакие усилия не могли изменить роковой судьбы. Прогрессирующая болезнь смирила мастера. Он ушел в себя, стал тихим, покорным, безропотным. Так медленно, без внешних событий, но с депрессивным переосмыслением прошлого протекли для ослепшего художника последние четыре года жизни. Под конец Врубель стал тяготиться собой. «Устал жить», — говорил он. И, как считала его сестра, умышленно простудился, стоя под форточкой.

Снегурочка. 1890-е

В феврале 1910 года у него началось воспаление легких, перешедшее в скоротечную чахотку, и 1 апреля художника не стало. Он был похоронен в Петербурге на кладбище Ново-Девичьего монастыря. На его отпевании священник сказал: «Художник Михаил Александрович Врубель, я верю, что бог простит тебе все грехи, так как ты был работником». Речь над могилой держал только один человек — поэт Александр Блок:

«Незаметно протекла среди нас жизнь и болезнь гениального художника. Для мира остались дивные краски и причудливые чертежи, похищенные у Вечности. Для немногих — странные рассказы о земных видениях Врубеля. Для тесного кружка людей — маленькое восковое лицо в гробу с натруженным лбом и плотно сжатыми губами. Как недлинен мост в будущее! Еще несколько десятков лет — и память ослабеет: останутся только творения, да легенда, еще при жизни художника сложившаяся.

Врубель жил просто, как все мы живем; при всей страсти к событиям, в мире ему не хватало событий; и события перенеслись во внутренний мир… Нить жизни Врубеля мы потеряли вовсе не тогда, когда он «сошел с ума», но гораздо раньше: когда он создавал мечту своей жизни — Демона.

Врубель пришел с лицом безумным, но блаженным. Он — вестник; весть его о том, что в сине-лиловую мировую ночь вкраплено золото древнего вечера. Демон его и Демон Лермонтова — символы наших времен:

Ни день, ни ночь, ни мрак, ни свет.

Мы, как падшие ангелы ясного вечера, должны заклинать ночь. Художник обезумел, его затопила ночь искусства, потом — ночь смерти. Он шел, потому что «звуки небес» не забываются. Это он написал однажды голову неслыханной красоты; может быть, ту, которая не удалась в «Тайной Вечере» Леонардо…» (Впервые опубликовано: «Искусство и печатное дело» (Киев), 1910, № 8 — 9. Переработка речи, прочитанной на похоронах М.А. Врубеля 3 апреля 1910 г. )

Игры наяд и тритонов, 1900

Пантомима. 1896

Сошествие Святого Духа на апостолов. 1885

Надгробный плач. 1887

Валькирия. 1899

Италия. Неаполитанская ночь. 1891

Восточная сказка. 1886

Примавера. 1897

Портрет сына художника. 1902

Шиповник, 1884

Девочка на фоне персидского ковра. 1886

Гадалка. 1895

Последний портрет художника. Незавершенный. Портрет поэта Валерия Яковлевича Брюсова. 1906

Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter .

Как художник Врубель сформировался стремительно. В искусство он пришел уже взрослым, образованным человеком. Михаил Врубель не имел ни учеников, ни последователей, составивших школу. еще при жизни снискал себе успех, но к этому времени художник был уже безнадежно болен, и почести не были ему нужны. За ним на долгое время укрепилось представление как о человеке странном и неуравновешенном. Врубелю важно было жить творчеством, а не творить искусство. Он удивлял своих друзей нелепыми — с их точки зрения — выходками: мог в состоянии неуравновешенности записать прекрасную картину, над которой долго и упорно работал до этого, ничего не значащим изображением цирковой наездницы; в порыве гнева он разрывал прекрасные акварельные листы, выбрасывал великолепные наброски. Он ценил не столько результат, сколько сам творческий труд, процесс, момент художественного озарения. Широко образованный, знавший несколько европейских языков, всегда аккуратно и даже щегольски одетый, вежливый и тактичный, хотя иногда и способный взглянуть на собеседника свысока, Врубель при этом почти всю жизнь бедствовал, иногда оставаясь с пятью копейками в кармане или с трудом перебиваясь малым вознаграждением, получаемым за уроки рисования. Он болезненно ощущал несправедливость, но специально не искал успеха, его не интересовали художнические дела, он даже не ходил на выставки. Но при этом уязвленное самолюбие заставляло его подчас бросать обидные слова в лицо своим друзьям-художникам, которые прощали своего друга, истолковывая его слова как причуды больного гения. Из жизни своей Врубель сам творил легенду. Это черта, исконно присущая романтической личности. Он жаждал свершений, сильных впечатлений, больших событий. Внутренняя жизнь, полная конфликтов, потрясений, словно сотрясала его внешнюю жизнь. Круги, расходившиеся от его внутреннего напряжения, достигали не только всех обыденных обстоятельств бытия, но проникали в плоть каждого произведения. Рукой художника как бы водила его внутренняя боль, его душевная борьба. Движение руки становилось прямым выражением душевного движения.

В самом характере искусства Врубеля, в системе его художественного мышления можно найти многочисленные проявления романтической концепции художественного творчества. Врубель был едва ли не первым среди деятелей русской художественной культуры, кто начал движение к символизму. В конце XIX в. художественная культура России переживала период формирования нового стиля (в России он получил название «модерн»). Язык живописи в этом стиле приобрел ярко выраженные черты декоративности‚ твердую линейно-структурную основу и кроме этого подчинил свои открытия не только изображению, но и преображению натуры. В России Врубеля можно считать родоначальником этого стиля.

Вместе с Врубелем в русском искусстве утверждался новый тип художника — художника-универсала. Врубель писал картины и большие панно, расписывал стены храма и делал витражи, создавал иллюстрации и книжные знаки, занимался театральной декорацией и прикладным искусством, скульптурой и архитектурой, даже делал в Талашкине (имении княгини Тенишевой) эскизы гребешков и росписи на балалайках.

Голова демона (раскрашенный гипс) (1890)

Голва ливийского льва (горельеф маска) (1892)

Садко (эскиз блюда, майолика) (1899)

Михаил Александрович Врубель (1856-1910 гг.) родился в семье военного и провел свое детство в разных городах — в Омске, Астрахани, Петербурге, Саратове, Одессе. Окончив сначала классическую гимназию, 5 лет он проучился на юридическом факультете Петербургского университета и лишь потом — в 1880 г. — поступил в Академию художеств. В доакадемические годы в нем уже пробудился интерес к искусству, выявившись в некоторых рисунках, свидетельствующих о необычности его таланта. В Академии счастье улыбнулось Врубелю — он попал в поле зрения П.П.Чистякова, воспитавшего чуть ли не всех лучших живописцев последней трети XIX в. Между тем Врубелю не удалось окончить Академию. Он был призван А.В.Праховым, историком искусств и археологом, руководившим в то время росписью Владимирского собора‚ к деятельности в Киеве в качестве художника-монументалиста.

Пять лет (1884-1889 гг.) Врубель провел в Киеве, изредка выезжая оттуда, в частности в Италию. В Киеве Врубель ярко проявляет себя в монументальной и станковой живописи и в графике. Уже тогда складывается его образная и живописная система, уже тогда он открывает в себе тягу к символическим категориям, а в искусстве своем заковывает принцип нового стиля.

В академические годы творчество художника естественно разделилось на две линии — одна вела к академическим традиционным образам (например, «Пирующие римляне»), а другая стимулировала самостоятельное творчество: он рисовал акварелью портреты знакомых, писал акварельную композицию в собственной мастерской (он делил ее со своими друзьями Серовым и Дервизом). Затем начал писать картину, которую не закончил («Гамлет и Офелия») и к сюжету которой вернулся через пять лет.

Автопортрет (1882)

Пирующие римляне (1883)

Гамлет и Офелия (1884)

Больших успехов эти опыты не принесли. Зато в те годы вырабатывалась художническая позиция Врубеля. Вместе с друзьями он испытал сначала влияние Репина, пользовался его советами. Но его творческий темперамент не позволил ему остаться в рамках творческих установок, характерных для старших передвижников. В серьезной, вдумчивой работе акварелью над портретами и композициями Врубель искал то, что называл «любовной беседой с натурой». Эта позиция раскрыла перед художником новый путь.

Реальные плоды этот новый путь начал давать во время работы в Кирилловской церкви в Киеве, где Врубелю надлежало подновить старые фреоновые росписи XII в. и местами создать новые композиции; художник один на один встретился с огромными поверхностями стен и потолков. Он воспроизвел главную сцену своей росписи «Сошествие Святого Духа» на своде хор без картонов, по маленькому эскизу, действуя как старый мастер, неведомо откуда обретая уверенность и силу ренессансного художника. Врубеля волновал в то время византийский стиль; он видел его главную черту в соблюдении плоскости, на которой нанесено изображение, поэтому придавал особое значение рисунку, ритму складок, общей орнаментации поверхности. Он стремился проникнуть в существо старого стиля, но вместе с тем осовременивал своих героев. Лучше всего художник сумел интерпретировать средневековое наследие в сцене «Надгробный плач», где главным образным средством стали мягкие ритмы и плавные линии.

Богоматерь с младенцем. Кирилловская церковь. Киев (1885)

Сошествие Святого Духа

Вслед за первым монументальным опытом должен был последовать второй. В Киеве заканчивалось строительство большого Владимирского собора, который должен был быть расписан. Для этих росписей приглашаются уже опытные мастера — Виктор Васнецов и художники академического направления братья Сведомские и Нотарбинский. Врубель по предложению Прахова тоже начал работать над эскизами. Но они получились такими необычными, что испугали заказчиков. Единственное, что из эскизов Врубеля было осуществлено, это проекты его орнаментов, составленные из элементов органического мира цветов, листьев, птиц, женских ликов. Врубелевские орнаменты чрезвычайно типичны для стиля модерн — гнутые линии, переплетающиеся стебли растений, рассыпанные блестки павлиньих перьев.

Воскресение. Эскиз росписи Владимирского собора. Киев

Сам Врубель с большим вниманием относился к своим орнаментам, но гораздо большие надежды он возлагал на сюжетные композиции. Более всего он работал над двумя сюжетами — «Надгробный плач» и «Воскресение» (1887). Эскиз «Надгробный плач», выполненном черной акварелью, фиксирующий замершее, остановившееся движение Богоматери над телом Христа, очищенный от деталей, конкретных примет пространства и времени, этот эскиз воплощает вечную тему смерти. Трагическое чувство освобождается от перенапряжения. Фигуры словно парят в безвоздушном пространстве. Их бесплотность подчеркнута холодным светом, преображающим сцену.

Надгробный плач

Надгробный плач (вариант)

Интерес к мистическому свету, преображающему реальность, проявился во всем творчестве Врубеля 80-х гг. В Киеве складывается вся художественная система Врубеля. В графических автопортретах того времени, в рисунках, запечатлевающих обыденные сцены реальной жизни, свет действует как средство драматизации художественного образа. Иногда, как кажется, он имеет реальный источник, иногда, льется неведомо откуда, произвольно выхватывая предметы или части фигур.

Портрет старушки Кнорре за вязанием (1883)

Натюрморт. Ткани (1884)

Сальери всыпает яд в бокал Моцарта (1884)

Тогда же у Врубеля складываются и другие средства преображения реальности. Он тяготеет к орнаментальной структуре своих произведений, что проявляется как в живописи, так и в графике. Одной из первых полноценных и завершенных живописных работ Врубеля стала «Девочка на фоне персидского ковра» (1886). Ради красоты орнаментального начала Врубель прибегает к постановочности сцены. Моделью художника была выбрана дочь владельца антикварной лавки. Врубеля привлекла пестрота ковра, яркость платья, сама обстановка антикварной лавки с ее магической притягательностью старинных вещей.

Девочка на фоне персидского ковра (1886)

По-своему складывается орнаментализм в графике. Врубель сразу же начал рисовать своеобразно. В его задачу входило не только изображение предмета или фигуры, но и организация плоскости листа, сведение этих элементов в определенную структуру. Главным достижением этой структуры становилось ритмическое повторение определенных графических элементов — параллельных штрихов, заштрихованных плоскостей, запятых. Орнамент при этом не вступал в противоречие с предметным изображением.

В 80-е гг. Врубелю не так часто приходилось работать над картинами, выполненными масляными красками, то есть в той технике, в которой ему предстояло создать в будущем большинство своих шедевров. Но уже, тогда у него зародились замыслы будущих программных живописных произведений, уже тогда эти замыслы формировались мучительно и сложно. Он работает над образом Христа, многие годы вынашивает образ Демона, берется за картину о нем, пишет и неоднократно ее переделывает. Наконец, в конце десятилетия возвращается к «Гамлету и Офелии», делая при этом Гамлета родным братом своего пока еще не состоявшегося Демона. С такими мыслями он входит в самое значительное десятилетие своего творчества — в 90-е гг.

Гамлет и Офелия (1888)

С 1889 по 1902 гг. врубелевское творчество переживает высший расцвет, пору своей зрелости. Именно это время было отпущено судьбой для того, чтобы развернулся полностью талант художника. В 1902 г. пришла болезнь, и Врубель от активного творчества должен был отойти, хотя некоторые его графические работы достигали высокого совершенства. Именно в 90-е гг. проявился универсализм художника. Тогда же реализовалась тема Демона, почти всю жизнь сопровождавшая Врубеля.

Первый «Демон» был закончен в 1890 г. Он стал центральным произведением художника, собрав в себе все то, что уже было сделано прежде, и наметив пути вперед. Врубель позиционирует своего героя как выразителя демонического начала и вместе с тем подчеркивает сложность своего Демона -дух, соединяющий в себе мужской и женский облик. Врубелевский демонизм - это демонизм в смягченной форме, вне крайностей индивидуализма, с оттенком того всеобщего страдания за людей, которое красной нитью проходит через всю русскую культуру XIX в. В этой картине Врубель выступает как символист. Содержание его символа невозможно определить с исчерпывающей точностью. Он чрезвычайно сложен и многогранен. Его нельзя свести к каким-то определенным категориям — томлению или жажде красоты, к тоске или отверженности. Образ не может быть исчерпан, он остается открытым. «Демон» дает зрителю возможность теряться в догадках, расширяя в своем представлении содержание образа до беспредельности.

Демон сидящий (1890)

Это исчезновение конкретной единичности идеи, привязанности к определенному жизненному факту определяет установку художника на условный образ и художественный язык. Врубель отказывается от непосредственного восприятия натуры, от фиксации движения окружающего мира — он ищет нечто постоянное, не подверженное мгновенному изменению. Демон замер в позе ожидания и созерцания. Это состояние неподвижности может продлиться долго. Оно как бы входит в замысел художника, избавляет его от описания конкретных условий пространства и времени. Врубель не изображает, а создает, строит, конструирует. Он помещает фигуру в пространстве таким образом, что в картине создается равновесие между фигурой и окружением, между передним планом и глубиной. Мощный, словно вырубленный из твердого материала торс Демона располагается посередине. Он отделяет друг от друга равные части — огромные неземные цветы, занимающие справа всю плоскость картины, и небесное пространство, открывающееся слева — для Врубеля все части мира однородны. Художник работает широким мазком, часто он предпочитает мастихин кисти: мазок превращается в цветовую плоскость, цветовые пятна, ложащиеся на поверхность, уподобляются мозаичным камням. Общий красочный строй соответствует не реальному состоянию природы, а состоянию человеческой души: серые, лиловые, синие выражают меланхолию, душевное томление.

Голова демона

Голова демона на фоне гор

Демон и ангел с душой Тамары

Демон летящий

Демон летящий

Демон смотрящий

Демон у ворот монастыря

Демон у стен монастыря

Демон, смотрящий в долину

Демон, смотрящий на танец Тамары

Свидание Тамары и Демона

Тамара в гробу

Тамара и демон

Вслед за первым живописным «Демоном» в 1891-1892 гг. появилась серия рисунков к произведениям Лермонтова, и в частности к поэме «Демон». Лучшими рисунками к поэме оказались листы «Несется конь быстрее лани» и один из вариантов «Тамара в гробу». В последнем собралась вся нежность художника к человеческому существу, его сострадание. В первом рисунке, выполненном акварелью, всеми средствами подчеркнут стремительный бег коня с мертвым всадником в седле. Бегущие друг за другом: пятна акварели, граненые формы фигур, разрезающих воздух, вихрь мазков, — таков язык Врубеля в этом рисунке.

Иллюстрация «Князь Гвидон и Царевна-Лебедь» (1890-е)

Иллюстрация «Григорий Печорин на диване» (Роман М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени»)

Иллюстрация к поэме М.Ю.Лермонтова «Измаил-Бей»

Иллюстрация «Дуэль Печорина с Грушницким» (Роман М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени»)

Иллюстрация к стихотворению М.Ю.Лермонтова «Журналист, читатель и писатель»

Иллюстрация к стихотворению М.Ю.Лермонтова «Русалка» (» Русалка плыла по реке голубой, озаряема полной луной…»)

«Демон поверженный» (1902) — последнее законченное полотно Врубеля — завершает его «демониану». Герой художника гибнет — не в бессмысленной и холодной борьбе с жизнью и смертью, а в борьбе неравной. Это не борьба добра и зла. Это борьба с судьбой, угнетающей личность, в конце концов убивающей ее. Герой сопротивляется до конца. Образ его смерти — и реквием, и своеобразный гимн сопротивлению. В этом гимне что-то торжественное, возвышающее. Сам Врубель называл свою картину иконой. В «Демоне поверженном» вполне определенно выявлен тот принцип стиля модерн, который можно охарактеризовать как орнаментальность. Взор зрителя движется по поверхности картины (а не в глубину), постигая ритм повторяющихся линий и пятен, что типично для целого ряда картин и панно художника: для «Венеции» (1893), в которой мотив великолепного шествия дает повод для сопоставления на плоскости голов, фигур, роскошных одеяний, для «Богатыря» (1898), где растительные формы, фигуры богатыря и коня сплетаются в клубящемся ритме, для панно, посвященных Фаусту (1896), где ритмы организованы остроугольными формами, колючими и иглообразными, для ряда графических произведений. В «Демоне поверженном» соединяется реальное и фантастическое, реальность преодолевается деформацией фигуры. Поверженный герой изогнут, поломан; его тело утопает в фантастических перьях, напоминающих скорее бутафорию, чем живое проявление природы. Рядом с этим условным миром разломанной красоты в картине присутствуют совершенно реальные детали пейзажа — горные вершины писались художником по фотографии.

Демон поверженный (1902)

Демон летящий (1899)

Венеция (Декоративное панно) (1893)

Богатырь (Декоративное панно) (1898)

Полет Фауста и Мефистофеля (1896)

Гадалка (1895)

В иных случаях натурное начало преобладает, тогда фантастическое художник выискивает в самом объекте - например в пророчице, разгадывающей будущее людей («Гадалка» (1895). Но образный строй все равно остается метафорическим. Как паутиной времени, покрыт этот холст серовато-лиловым флером, сквозь который, как драгоценные камни, пробиваются сияющие внутренним светом предметы.

Панно «Испания» (1894), казалось бы, приближает нас к бытовой ситуации. Но художник не растворяет образы в бытовизме. Напротив он напрягает их. Этому напряжению соответствует и композиционная логика картины, в которой живописная плоскость борется со стремительным движением в глубину, выраженным преувеличенным сокращением предметов первого плана.

Испания (1894)

Врубелевские произведения озарены чем-то необычайным — даже тогда, когда художник не выбирает своим предметом заведомо возвышенные мотивы и ситуации. Картина «К ночи» (1900) может служить в этом отношении прекрасным примером. Художник обращается к сцене ночного, которая в сельской является обыденностью. Из этой сцены он извлекает нечто таинственное, почти мистическое. Горят прекрасные цветы чертополоха. Они зажигают ночной пейзаж причудливыми отблесками. Настороженно и тревожно переступают с ноги на ногу кони, пасущиеся неподалеку. Врубель одушевляет природу, он наделяет волей цветы, сообщая им способность чувствовать, воздействовать на людей своей завораживающей магией.

К ночи (1900)

Цветы были излюбленным объектом художника: он пристально вглядывался в сложную конструкцию цветка, создавая свои карандашные этюды. Цветы часто фигурируют и в картинах мастера. Иногда это «цветы зла», иногда образы неподвластной человеку стихии. В картине «Сирень» (1900) зритель особенно остро ощущает стихию цветения, рост куста, запах, идущий от цветов, дурманящий и терпкий. Загадочная фигура девушки, слоimg style=div style=laquo;Демоне поверженномp style= border=вно сросшейся с кустом сирени, усиливает идею слияния одушевленного и неодушевленного, переплетения форм того и другого. Из этих переплетений рождаются у Врубеля персонажи, весьма типичные для европейского символизма и модерна, — полулюди-полуживотные, полулюди-полурастения: «Царевна-Лебедь» (1900), пришедшая на холст из оперы Римскогtext-align: center;div style= 0text-align: center;о-Корсакова, две молодые женщины, словно вырастающие из спирали «Жемчужина» (1904), «Богатырь» с его огромным конем, растущим из земли, как травы и кусты. Все здесь подвержено метаморфозам. Одна из центральных картин, в которых эта тенденция проявилась особенно последовательно — «Пан» (1899). Превращая античного пана в русского лешего, Врубель изображает его с цевницей в руке, как бы вырастающего из земли, торчащего, как замшелый пень. Глаза его светятся, как звезды, уравновешивая своим сиянием свет, льющийся от месяца, половина серпа которого уже зашла за горизонт.

Царевна-Лебедь (1900)

Жемчужина (1904)

Даже в портрете Врубель подвергает модель разного рода уподоблениям. Портрет жены Н.И.Забелы-Врубель (1898), казалось бы, целиком построен на передаче первого впечатления от натуры. Он написан легко, пленэрно. Но, создавая образ женщины, полный обаяния и красоты, живописец и здесь уподобляет ее фигуру и голову какому-то цветку, распускающему свои пышные лепестки навстречу солнечному свету.

Портрет артистки Н. И. Забелы-Врубель, жены художника, в летнем туалете Empire, исполненном по замыслу художника (1898)

Чаще всего, создавая портрет, Врубель подходил к модели с уже заранее сложившейся идеей, вкладывал в эту модель собственные черты. Это чувствуется в портретах 1897 г. — К.Д.Арцыбушева, С.И.Мамонтова. В характере последнего художник подчеркнул демонизм, мятущуюся страсть. Интересно живописно-пластическое решение, с помощью которого художник воплотил свои идеи. Он словно сжал пространством фигуру Мамонтова, пригвоздил ее к плоскости. Намеренно выделив белое пятно манишки, художник «поставил» его на острие треугольника, тем самым заставив шататься и придав композиции неустойчивый, динамический характер. Чередование света и тени еще более усилило эту динамику. Рядом с портретом Мамонтова можно поставить последнее произведение Врубеля - графическое изображение Валерия Брюсова (1906), нарисованное углем и сангиной. Созданный художником образ ярко выражает представление мастера о поэте как о пророке и носителе истины. В портрете достигнута необычайная конструктивность рисунка.

Портрет К.Д.Арцыбушева (1897)

Портрет Саввы Мамонтова (1897)

Портрет Т.С. Любатович в роли Кармен (1895)

Царевна Волхова (Н.И. Забела) (1897)

Дама в лиловом. Портрет Н.И. Забелы Врубель (1900-е)

С 1903 г. Врубель занимается только графикой: в больницах невозможно было писать красками, а краткие промежутки между лечениями также не способствовали этим занятиям. Поздние рисунки относятся к разным жанрам. Через окно лечебницы художник рисовал пейзажи. Больные, санитары позировали ему, и тогда возникали портреты-зарисовки. Иногда получались целые сцены — играющие в шахматы, беседующие. Часто художник изображал окружающие предметы, и тогда возникали натюрморты: графин, стакан, простыня, платок и т.д. Врубель видит простые предметы как некую одушевленную плоть вещей. При этом не прибегает ни к деформации предметного мира, метафора возникает сама собой. При взгляде на смятую простыню или висящее платье, формы которого прослежены с невероятной тщательностью, возникают ассоциации, смысл которых выходит далеко за пределы самого предмета. Чувствуется желание художника постичь сокровенную суть самых простых вещей, узнать их первородное естество.

Кровать (1903-1904)

Кампанулы (1904-1905)

В это же время в графике создаются и образы иного характера: Врубель обращается к теме пророка. Начинается это с попытки сделать иллюстрации к «Пророку» А.С.Пушкина еще в 90-х гг. Затем эта тема как бы отчленяется, приобретая самостоятельность. «Пророк» заменяет «Демона».

Одна из вершин творчества Врубеля — его поздние графические автопортреты, выполненные в 1904-1905 гг. Когда не было моделей, он рисовал себя. В этих рисунках была заключена целая программа. Автопортреты не лишены известной доли самолюбования. Но если внимательно приглядеться, можно заметить, что в каждом автопортрете содержится немой вопрос или упрек, недоумение перед лицом неразрешимых жизненных проблем, боль, скрытое отчаяние или мужественное смирение. Все эти чувства скрыты некоей формой отчуждения. Но стоит лишь проникнуть сквозь него в глубину, как перед глазами раскроется потрясающий документ трудной судьбы и трагического конца. В поздних рисунках Врубеля рядом с конструктивными элементами выступают некоторые признаки экспрессионизма.

Хождение по водам (Эскиз стенной живописи) (1891)

Венеция. Мост Вздохов (1894)

Принцесса Греза (Декоративное панно) (1896)

Шестикрылый серафим (1904)

Как истинный художник «нового стиля» Врубель постоянно стремился к воплощению красоты. Он возвышал повседневность — в обыденности привычного он не находил мотивов для своего творчества. Отсюда отрицание бытового жанра, к которому почти никогда не обращался художник, интерес к Демону и Пророку, Фаусту и Гамлету. Среди «моделей» художника мы находим прекрасные, извечно ценные предметы — ковры, раковины, великолепные платья, редкие цветы — азалии или компанулы. Культ красоты был своего рода религией для многих людей того поколения. Художник-творец упивался этой красотой, поднимаясь к вершинам творческого экстаза. И падения с этих вершин были сопряжены с отчаянием, тоской и меланхолией. Жизнь художника проходила между этими двумя крайностями. Красота нередко оказывалась эфемерной; падение отрезвляло, но от этой трезвости хотелось воспарить еще выше. В конце жизни Врубель упрекал себя за то, что где-то преступал нравственную границу. Но сам по себе этот укор был свидетелем истинной нравственности художника.

Врубель стремительно сформировался как художник. В искусство он пришел уже взрослым, образованным человеком. Михаил Врубель не имел ни учеников, ни последователей, составивших школу. Он еще при жизни снискал себе успех, но к этому времени художник был уже безнадежно болен, и почести не были ему нужны. За ним на долгое время укрепилось представление как о человеке странном и неуравновешенном. Врубелю важно было жить творчеством, а не творить искусство. Он удивлял своих друзей нелепыми, с их точки зрения, выходками: мог в состоянии неуравновешенности записать прекрасную картину, над которой долго и упорно работал до этого, ничего не значащим изображением цирковой наездницы; в порыве гнева он разрывал прекрасные акварельные листы, выбрасывал великолепные наброски. Он ценил не столько результат, сколько сам творческий труд, процесс, момент художественного озарения. Образованный, знавший несколько европейских языков, всегда аккуратно и даже щегольски одетый, вежливый и тактичный, хотя иногда и способный взглянуть на собеседника свысока, Врубель при этом почти всю жизнь бедствовал, иногда оставаясь без денег или с трудом перебиваясь малым вознаграждением, получаемым за уроки рисования. Он болезненно ощущал несправедливость, не искал успеха и не ходил на выставки. Но при этом уязвленное самолюбие заставляло его подчас бросать обидные слова в лицо своим друзьям-художникам, которые прощали своего друга, истолковывая его слова как причуды больного гения. Из своей жизни Врубель сам сотворил легенду. Он жаждал свершений, сильных впечатлений, больших событий. Внутренняя жизнь, полная конфликтов, потрясений, словно сотрясала его внешнюю жизнь. Круги, расходившиеся от его внутреннего напряжения, достигали не только всех обыденных обстоятельств бытия, но проникали в плоть каждого произведения. Рукой художника водили внутренняя боль и душевная борьба. Движение его руки становилось прямым выражением душевного движения.

В самом характере искусства Врубеля, в системе его художественного мышления можно найти многочисленные проявления романтической концепции художественного творчества. Врубель был едва ли не первым среди деятелей русской художественной культуры, кто начал движение к символизму. В конце XIX века художественная культура России переживала период формирования нового стиля, получившего в России название «модерн». Язык живописи в этом стиле приобрел ярко выраженные черты декоративности‚ твердую линейно-структурную основу и кроме этого подчинил свои открытия не только изображению, но и преображению натуры. В России Врубеля можно считать родоначальником этого стиля.

Вместе с Врубелем в русском искусстве утверждался новый тип художника - художника-универсала. Врубель писал картины и большие панно, расписывал стены храма и делал витражи, создавал иллюстрации и книжные знаки, занимался театральной декорацией и прикладным искусством, скульптурой и архитектурой, даже делал в Талашкине (имении княгини Тенишевой) эскизы гребешков и росписи на балалайках.

Его детство прошло не только в Омске, но и в Астрахани, Петербурге, Саратове, а также в Одессе. Михаил Врубель родился в семье строевого офицера из русских немцев, участника Крымской кампании, ставшего впоследствии военным юристом. Михаил был любимцем всей семьи, милым и тихим мальчиком. Даже в младенчестве он отличался от других детей тем, что практически не просыпался ночью. Мать даже тревожилась за его здоровье, но доктора уверили ее, что с ребенком все в порядке. «Миша спит всю ночь преспокойно», – писала Анна Григорьевна своей сестре в Астрахань. Сестра художника, Анна Александровна, в своих мемуарах приводила цитату из письма матери и комментировала: «Слова эти подчеркивают основную черту брата в раннем детстве – удивительное спокойствие, кротость».

Мать Михаила, Л.Г.Врубель 1850-е годы.

Мать Врубеля умерла, когда мальчику было три года, а когда ему было семь лет, отец женился вторично. Мачеха Елизавета Христиановна была пианисткой с хорошей школой, и маленький Врубель был ее внимательным слушателем. Внутрисемейные отношения, насколько можно судить по сохранившимся свидетельствам, были вполне благополучны. Интонация врубелевских писем, когда дело касалось семейственных и родственных отношений, в своей почтительности была лишена какого бы то ни было притворства, равно как и неискренних преувеличений. Но теплые дружественные отношения Врубель сохранил впоследствии лишь со старшей сестрой Нютой: она была добрым гением художника. Именно из переписки с ней, а также из ее воспоминаний оказалось возможно узнать о ранних проявлениях артистической натуры будущего художника, о тех моментах житейской биографии, которые были существенны для понимания его творческого становления и облика. По воспоминаниям сестры: «Элементы живописи, музыки и театра стали с ранних лет его жизненной стихией».

Предки Врубеля со стороны отца были выходцами из прусской Польши. Из-за своей службы семья Врубеля часто переезжала, и в учебных заведениях разных городов Михаил Врубель неизменно проявлял разнообразные склонности к наукам. «В гимназические годы в Петербурге (Пятая гимназия у Аларчина моста) и в Одессе (Ришельевская) отвлекают брата значительно от любимого искусства; он увлекается в первой естествоведением (причём, между прочим, формует из мела целую систему кристаллов), а во второй - историей, по которой пишет, сверх нормы, большие сочинения на темы из античной жизни и средневековья», - из воспоминаний сестры художника.

С начала января 1864 года по апрель 1867 года семья Врубеля жила в Саратове, где отец Михаила был командиром Саратовского губернского батальона. В эти годы юный Михаил Врубель занимался у известного в Саратове художника, выпускника Академии художеств А.С.Година. Предметы гимназического курса ему преподавал Н.А.Песков, исключённый из Казанского университета «за участие в студенческих беспорядках. В мае 1867 года семья Врубеля вновь переехала в Петербург, а в 1874 году Михаил окончил Ришельевскую классическую гимназию в Одессе.

Отец желал для Михаила надёжного и обеспеченного будущего, успешной карьеры, и поэтому после гимназии 18-летний Михаил поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Однако он был совершенно равнодушен к юридическим наукам. Все его интересы были за университетскими стенами. Михаил Врубель всерьёз увлекался философией Канта, влюблялся в оперных актрис, спорил об искусстве, всегда оставаясь при этом сторонником так называемого «чистого искусства», и много рисовал. Он посещал в Академии художеств вечерний класс П.П.Чистякова, учившего Василия Поленова и Валентина Серова, Репина и Сурикова, и Виктора Васнецова. От университетских лет сохранились его иллюстрации к произведениям Тургенева и Толстого, и среди них - знаменитая сцена свидания Карениной с сыном. В 1879 году в возрасте 23 лет Михаил окончил университет с золотой медалью, после чего отбыл воинскую повинность, получив чин бомбардира запаса. Недолго он проработал в главном военно-судном управлении.

Осенью 1880 года Михаил был зачислен вольнослушателем в Императорскую Академию художеств, где занимался опять же в классе Павла Чистякова. Он сразу начал выделяться среди прочих студентов необычностью стиля и оригинальным взглядом на классические сюжеты. Из рассеянного и легкомысленного студента он превратился в фанатика своей работы. «Надо работать и работать», - с незнакомой прежде педантичностью обращался он к сестре. Врубель познакомился и сблизился с Валентином Серовым. Наравне с Серовым Врубель был одним из самых преданных и одним из самых отличаемых учеников Чистякова, который надолго стал его кумиром. Именно от него Михаил унаследовал любовь к натуре, к рисунку, к обнажению формы и к классике.

Петербургская академия художеств. Фото конца XIX века.

Однако Врубелю не удалось окончить Академию, и в 1884 году историк искусств и археолог профессор А.В.Прахов по рекомендации Чистякова пригласил Врубеля в качестве художника-монументалиста в Киев для работы над реставрацией Кирилловской церкви XII века. Для мраморного иконостаса храма Врубель написал иконы «Богоматерь c Младенцем», «Христос» «Кирилл» и «Афанасий». Кроме того он создал и настенные росписи. Были выполнены также эскизы для Владимирского собора, однако Врубель так и не приступил к росписи. Работы в Киеве с перерывами продолжались до 1889 года.

В течение пяти лет с 1884-го по 1889 годы Врубель жил в Киеве, изредка выезжая оттуда, в частности в Италию. В Киеве Врубель ярко проявил себя в монументальной и станковой живописи, а также в графике. Уже тогда начала складываться его образная и живописная система, он открыл в себе тягу к символическим категориям, начал проявляться принцип нового стиля.

В академические годы творчество художника разделилось на две линии - одна вела к академическим традиционным образам (например, «Пирующие римляне»), а другая стимулировала самостоятельное творчество: он рисовал акварелью портреты знакомых, писал акварельную композицию в собственной мастерской, которую делил со своими друзьями Серовым и Дервизом. Затем он начал писать картину, которую не закончил («Гамлет и Офелия») и к сюжету которой вернулся через пять лет.

Гамлет и Офелия (1884)

Больших успехов эти опыты ему не принесли. Но в эти годы вырабатывалась художественная позиция Врубеля. Вместе с друзьями он испытал сначала влияние Репина, пользовался его советами. Но творческий темперамент не позволил Врубелю остаться в рамках творческих установок, характерных для старших передвижников. В серьезной, вдумчивой работе акварелью над портретами и композициями Врубель искал то, что называл «любовной беседой с натурой». Эта позиция раскрыла перед художником новый путь.

Реальные плоды этот новый путь начал давать во время работы в Кирилловской церкви в Киеве, где Врубелю надлежало подновить старые фреоновые росписи XII века и местами создать новые композиции. Художник один на один встретился с огромными поверхностями стен и потолков, воспроизвел главную сцену своей росписи «Сошествие Святого Духа» по маленькому эскизу, действуя как старый мастер. Врубеля волновал в то время византийский стиль; он видел его главную черту в соблюдении плоскости, на которой было нанесено изображение, поэтому придавал особое значение рисунку, ритму складок и общей орнаментации поверхности. Он стремился проникнуть в существо старого стиля, но вместе с тем осовременивал своих героев. Лучше всего художник сумел интерпретировать средневековое наследие в сцене «Надгробный плач», где главным образным средством стали мягкие ритмы и плавные линии.

Богоматерь с младенцем. Кирилловская церковь. Киев (1885)

Моисей

Вслед за первым монументальным опытом должен был последовать второй. В Киеве заканчивалось строительство большого Владимирского собора, который должен был быть расписан. Для этих росписей приглашались опытные мастера - Виктор Васнецов и художники академического направления братья Сведомские и Нотарбинский. Врубель по предложению Прахова тоже начал работать над эскизами. Но они получились такими необычными, что испугали заказчиков. Единственное, что из эскизов Врубеля было осуществлено, это проекты его орнаментов, составленные из элементов органического мира цветов, листьев, птиц и женских ликов. Врубелевские орнаменты были чрезвычайно типичны для стиля модерн – они составлялись из гнутых линий, переплетающихся стеблей растений и рассыпанных блесток павлиньих перьев.

Воскресение. Эскиз росписи Владимирского собора. Киев

Врубель с большим вниманием относился к своим орнаментам, но гораздо большие надежды он возлагал на сюжетные композиции. Более всего он работал над двумя сюжетами - «Надгробный плач» и «Воскресение» в 1887 году. Эскиз «Надгробный плач», выполненный черной акварелью, фиксировавший замершее, остановившееся движение Богоматери над телом Христа, очищенный от деталей, конкретных примет пространства и времени, воплощал вечную тему смерти. Трагическое чувство освобождалось от перенапряжения. Фигуры словно парили в безвоздушном пространстве. Их бесплотность была подчеркнута холодным светом, преображающим сцену.

Надгробный плач (вариант)

Интерес к мистическому свету, преображающему реальность, проявился во всем творчестве Врубеля 1880-х годов. В Киеве сложилась вся художественная система Врубеля. В графических автопортретах того времени, в рисунках, запечатлевающих обыденные сцены реальной жизни, свет действовал как средство драматизации художественного образа. Иногда он имел реальный источник, иногда появлялся неведомо откуда, произвольно выхватывая предметы или части фигур.

Портрет старушки Кнорре за вязанием (1883)

Сальери всыпает яд в бокал Моцарта (1884)

Тогда же у Врубеля сложились и другие средства преображения реальности. Он тяготел к орнаментальной структуре своих произведений, что проявлялось как в живописи, так и в графике. Одной из первых полноценных и завершенных живописных работ Врубеля стала «Девочка на фоне персидского ковра» в 1886 году. Ради красоты орнаментального начала Врубель прибег к постановочности сцены. Моделью художника была выбрана дочь владельца антикварной лавки. Врубеля привлекла пестрота ковра, яркость платья, сама обстановка антикварной лавки с ее магической притягательностью старинных вещей.

Девочка на фоне персидского ковра (1886)

По-своему складывался орнаментализм в графике. Врубель сразу же начал рисовать своеобразно. В его задачу входило не только изображение предмета или фигуры, но и организация плоскости листа, сведение этих элементов в определенную структуру. Главным достижением этой структуры становилось ритмическое повторение определенных графических элементов - параллельных штрихов, заштрихованных плоскостей, запятых. Орнамент при этом не вступал в противоречие с предметным изображением.

В 1880-е годы Врубелю не так часто приходилось работать над картинами, выполненными масляными красками, то есть в той технике, в которой ему предстояло создать в будущем большинство своих шедевров. Но уже тогда у него зародились замыслы будущих программных живописных произведений, и эти замыслы формировались мучительно и сложно. Он работал над образом Христа, многие годы вынашивал образ Демона, брался за картину о нем, писал и неоднократно ее переделывал. Наконец, в конце десятилетия он вернулся к «Гамлету и Офелии», делая при этом Гамлета родным братом своего пока еще не состоявшегося Демона. С такими мыслями он вошел в самое значительное десятилетие своего творчества - в 1890-е годы.

Гамлет и Офелия (1888)

С сентября 1889 года Врубель жил в Москве, поселившись у Коровина. Он работал в мастерской в доме Черненкона на Долгоруковской улице вместе с Серовым и Коровиным. Осенью Врубель познакомился с предпринимателем и известным меценатом Саввой Мамонтовым и с декабря переехал жить в его дом на Садовой-Спасской улице.

Врубель выступал в роли архитектора и мастера прикладного искусства. Он создал проект фасада дома Саввы Мамонтова на Садово-Спасской улице в Москве в 1892 году, а для ворот дома Мамонтова в Москве - декоративную скульптуру «Маска льва».

В 1894 году Врубель получил заказ на оформление особняка Саввы Морозова. В оформлении особняков С.Т.Морозова на Спиридоновке и А.В.Морозова в Подсосенском переулке Врубель работал вместе с самым значительным архитектором московского модерна Фёдором Шехтелем.

В 1895 году Врубель стал членом Московского товарищества художников и участвовал в 3-й выставке объединения. Он также участвовал в оформлении спектаклей Русской частной оперы Саввы Мамонтова, а в конце декабря 1895 года вместе с труппой уехал на гастроли в Санкт-Петербург. Там в Панаевском театре на Адмиралтейской набережной на репетиции оперного спектакля Э.Гумпердинка «Гензель и Гретель» Михаил познакомился со своей будущей женой певицей Надеждой Забелой. В перерыве между актами Надежда что-то обсуждала с подругой Татьяной Любатович, как вдруг разговор прервал стремительно ворвавшийся за кулисы мужчина, который тут же склонился к рукам Забелы и, целуя их, восторженно прошептал: «Прелестный голос!». Ее внешность поразила Врубеля не меньше голоса. Надежда Забела хоть и не была признанной красавицей, но обладала потрясающим обаянием. «Возможно ли было, раз увидев это существо, не обольститься им на всю жизнь! Эти широко расставленные сказочные глаза, пленительно женственная, зазывно-недоуменная улыбка, тонкое и гибкое тело и прекрасные, длинные руки» - так говорил о Надежде Забеле Гнесин.

Михаил и Надежда. 1896 год

Врубель сопровождал любимую на гастролях, занимаясь оформлением декораций и придумывая сценические костюмы для Надежды. Перед выходом на сцену Врубель собственноручно одевал Надежду Ивановну. 28 июля 1896 года в Женеве Михаил Врубель и Надежда Забела обвенчались. После этого молодожёны уехали в Люцерн, где Врубель продолжил работу над панно для готического кабинета А.В.Морозова.

Надежда Ивановна Забела-Врубель. 1896 год.

С февраля по апрель 1898 года Врубель участвовал вместе с женой в гастролях Русской частной оперы Саввы Мамонтова в Санкт-Петербурге. Он сблизился с композитором Николаем Римским-Корсаковым. Тогда же Врубель познакомился с группой художников будущего объединения «Мир искусства». Его пригласили участвовать в выставке «Русские и финляндские художники», которая состоялась в начале года в музее центрального училища технического рисования барона А.Л.Штиглица.

1 сентября 1901 года у Михаила и Надежды родился сын, которого назвали Саввой в честь мецената Саввы Мамонтова, так помогавшего художнику. У мальчика была так называемая «заячья губа», что очень сильно огорчало художника. В это время Врубель начал писать второй вариант картины «Сирень» и картину «Пасхальные годы», которую он сам же уничтожил. Сын Врубеля умер в 1903 году в возрасте 2 лет.

С 1889-го по 1902-й годы врубелевское творчество переживало высший расцвет, пору своей зрелости. Именно в 1890-е годы проявился универсализм художника. Тогда же реализовалась тема Демона, почти всю жизнь сопровождавшая Врубеля.

Первый «Демон» был закончен в 1890 году. Он стал центральным произведением художника, собрав в себе все то, что уже было сделано прежде, и наметив пути вперед. Врубель позиционировал своего героя как выразителя демонического начала и вместе с тем подчеркивал сложность своего Демона – духа, соединяющего в себе мужской и женский облик. Врубелевский демонизм – это демонизм в смягченной форме, вне крайностей индивидуализма, с оттенком того всеобщего страдания за людей, которое красной нитью проходило через всю русскую культуру XIX века. В этой картине Врубель выступал как символист, но содержание его символа невозможно было определить с исчерпывающей точностью. Он чрезвычайно сложен и многогранен. «Демон» давал зрителю возможность теряться в догадках, расширяя в своем представлении содержание образа до беспредельности.

Демон сидящий (1890)

Врубель отказался от непосредственного восприятия натуры и фиксации движения окружающего мира. Он искал нечто постоянное, не подверженное мгновенному изменению. Демон замер в позе ожидания и созерцания. Врубель поместил фигуру в пространстве таким образом, что в картине создавалось равновесие между фигурой и окружением, между передним планом и глубиной. Мощный, словно вырубленный из твердого материала торс Демона располагался посередине. Он отделял друг от друга равные части - огромные неземные цветы, занимающие справа всю плоскость картины, и небесное пространство, открывающееся слева. Художник работал широким мазком, превращавшимся в цветовую плоскость, цветовые пятна ложились на поверхность наподобие мозаичных камней. Общий красочный строй соответствовал не реальному состоянию природы, а состоянию человеческой души: серые, лиловые, синие выражали меланхолию и душевное томление.

Голова демона на фоне гор

Демон и ангел с душой Тамары

Демон, смотрящий в долину

Демон, смотрящий на танец Тамары

Свидание Тамары и Демона

Тамара и демон

Вслед за первым живописным «Демоном» в 1891-м и 1892-м годах появилась серия рисунков к произведениям Лермонтова, и в частности к поэме «Демон». Лучшими рисунками к поэме оказались листы «Несется конь быстрее лани» и один из вариантов «Тамара в гробу». В последнем собралась вся нежность художника к человеческому существу, его сострадание. В первом рисунке, выполненном акварелью, всеми средствами был подчеркнут стремительный бег коня с мертвым всадником в седле.

Иллюстрация «Князь Гвидон и Царевна-Лебедь» (1890-е)

Иллюстрация «Григорий Печорин на диване» (Роман М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени»)

Иллюстрация к поэме М.Ю.Лермонтова «Измаил-Бей»

Иллюстрация «Дуэль Печорина с Грушницким» (Роман М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени»)

Иллюстрация к стихотворению М.Ю.Лермонтова «Журналист, читатель и писатель»

Иллюстрация к стихотворению М.Ю.Лермонтова «Русалка» («Русалка плыла по реке голубой, озаряема полной луной...»)

«Демон поверженный» в 1902 году - последнее законченное полотно Врубеля - завершало его «демониану». Герой художника погибал. Это была борьба с судьбой, угнетающей личность, и убивающей ее. Герой сопротивлялся до конца. Сам Врубель называл свою картину иконой. В «Демоне поверженном» вполне определенно был выявлен тот принцип стиля модерн, который можно охарактеризовать как орнаментальность. Взор зрителя двигался по поверхности картины (а не в глубину), постигая ритм повторяющихся линий и пятен, что типично для целого ряда картин и панно художника: для «Венеции» в 1893 году, в которой мотив великолепного шествия давал повод для сопоставления на плоскости голов, фигур, роскошных одеяний. Для «Богатыря» в 1898 году, где растительные формы, фигуры богатыря и коня сплетались в клубящемся ритме, для панно, посвященных Фаусту в 1896 году, где ритмы были организованы остроугольными формами, колючими и иглообразными, для ряда графических произведений. В «Демоне поверженном» соединялось реальное и фантастическое, реальность преодолевалась деформацией фигуры. Поверженный герой был изогнут и поломан; его тело утопало в фантастических перьях, напоминающих скорее бутафорию, чем живое проявление природы. Рядом с этим условным миром разломанной красоты в картине присутствовали совершенно реальные детали пейзажа - горные вершины писались художником по фотографии.

Венеция (Декоративное панно) (1893)

Богатырь (Декоративное панно) (1898)

Полет Фауста и Мефистофеля (1896)

Гадалка (1895)

В иных случаях натурное начало преобладало, и тогда фантастическое художник выискивал в самом объекте – например, в пророчице, разгадывающей будущее людей в картине «Гадалка» в 1895 году. Но образный строй все равно оставался метафорическим.

Панно «Испания» в 1894 году, казалось бы, приближало зрителей к бытовой ситуации. Но художник не растворял образы в бытовизме. Напротив - он напрягал их. Этому напряжению соответствовала и композиционная логика картины, в которой живописная плоскость боролась со стремительным движением в глубину, выраженным преувеличенным сокращением предметов первого плана.

Испания (1894)

Врубелевские произведения были озарены чем-то необычайным - даже тогда, когда художник не выбирал своим предметом заведомо возвышенные мотивы и ситуации. Картина «К ночи» в 1900 году служила в этом отношении прекрасным примером. Врубель одушевлял природу, наделял волей цветы, сообщая им способность чувствовать, воздействовать на людей своей завораживающей магией.

К ночи (1900)

Цветы были излюбленным объектом художника: он пристально вглядывался в сложную конструкцию цветка, создавая свои карандашные этюды. Цветы часто фигурировали и в картинах мастера. Иногда это были «цветы зла», иногда - образы неподвластной человеку стихии. В картине «Сирень» в 1900 году зритель особенно остро ощущал стихию цветения, рост куста, запах, идущий от цветов, дурманящий и терпкий. Загадочная фигура девушки, словно сросшейся с кустом сирени, усиливала идею слияния одушевленного и неодушевленного, переплетения форм того и другого. Из этих переплетений у Врубеля рождались персонажи, весьма типичные для европейского символизма и модерна, - полулюди-полуживотные, полулюди-полурастения: «Царевна-Лебедь» в 1900 году, пришедшая на холст из оперы Римского-Корсакова, две молодые женщины, словно вырастающие из спирали «Жемчужина» в 1904 году, «Богатырь» с огромным конем, растущим из земли, как травы и кусты. Одна из центральных картин, в которых эта тенденция проявилась особенно последовательно - «Пан» в 1899 году. Превращая античного пана в русского лешего, Врубель изобразил его с цевницей в руке, как бы вырастающего из земли, торчащего, как замшелый пень. Глаза его светились, как звезды, уравновешивая своим сиянием свет, лившийся от месяца, половина серпа которого уже зашла за горизонт.

Пан (1899)

Даже в портрете Врубель подвергал модель разного рода уподоблениям. Портрет жены Надежды Забелы-Врубель в 1898 году, казалось бы, целиком был построен на передаче первого впечатления от натуры. Но, создавая образ женщины, полный обаяния и красоты, живописец и здесь уподоблял ее фигуру и голову какому-то цветку, распускающему свои пышные лепестки навстречу солнечному свету.

Портрет артистки Н.И.Забелы-Врубель, жены художника, в летнем туалете Empire, исполненном по замыслу художника (1898)

Часто, создавая портрет, Врубель подходил к модели с уже заранее сложившейся идеей, вкладывал в эту модель собственные черты. Это можно заметить в портретах 1897 года - К.Д.Арцыбушева и С.И.Мамонтова. В характере последнего художник подчеркнул демонизм и страсть. Интересно наблюдать живописно-пластическое решение, с помощью которого художник воплотил свои идеи. Он словно сжал пространством фигуру Мамонтова, пригвоздив ее к плоскости. Намеренно выделив белое пятно манишки, художник «поставил» его на острие треугольника, тем самым заставив шататься и придав композиции неустойчивый, динамический характер. Чередование света и тени еще более усилило эту динамику. Рядом с портретом Мамонтова можно поставить последнее произведение Врубеля – графическое изображение Валерия Брюсова в 1906 году, нарисованное углем и сангиной. Созданный художником образ ярко выражал представление мастера о поэте как о пророке и носителе истины. В портрете была достигнута необычайная конструктивность рисунка.

Портрет К.Д.Арцыбушева (1897)

Портрет Саввы Мамонтова (1897)

Портрет Т.С.Любатович в роли Кармен (1895)

Царевна Волхова (Н.И.Забела) (1897)

Дама в лиловом. Портрет Н.И.Забелы Врубель (1900-е)

В 1902 году у художника появились признаки душевного расстройства. Это произошло на выставке «Мир искусства», на которой экспонировалась картина Врубеля «Демон поверженный». Художник каждое утро приходил в зал и переписывал детали картины. В начале 1902 года психиатр и невропатолог Владимир Михайлович Бехтерев обнаружил у Михаила Александровича сухотку спинного мозга и предсказал, что следующим этапом будет безумие, а затем – слепота. Все это были стадии развития приобретенного художником еще в молодости и не до конца вылеченного сифилиса. Болезнь была неизлечима. Жена увезла Врубеля на дачу в Рязанскую губернию. С апреля до конца августа он лечился в Москве в клинике Ф.А.Свавей-Могилевича, а с 6 сентября по 18 февраля 1903 года - в клинике В.П.Сербского при Московском университете.

9 июля 1904 году Врубеля доставили в клинику Ф.А.Усольцева в Петровском парке. Он был в столь буйном состоянии, что его с трудом могли удержать четверо санитаров. В клинике он провёл два месяца. Фёдор Арсеньевич так писал о Врубеле в своих воспоминаниях: «Я видел его на крайних ступенях возбуждения и спутанности, болезненного подъёма чувства и мысли, головокружительной быстроты идей, когда телесные средства не поспевали за их несущимся вихрем. И он всё-таки творил. Он покрывал стены своего домика фантастическими и, казалось, нелепыми линиями и красками. Он лепил из глины и всего, что попадало под руку, чудовищно-нелепые фигуры. Но стоило прислушаться к его речам, вникнуть в них, - и нелепость, казалось, исчезала. Были понятны эти обрывки, не поспевавшие за своим неудержимо несущимся, но ярким образом».

С 1903 года Врубель занимался только графикой: в больницах невозможно было писать красками, а краткие промежутки между лечениями также не способствовали этим занятиям. Поздние рисунки относятся к разным жанрам. Через окно лечебницы художник рисовал пейзажи. Больные и санитары позировали ему, и тогда возникали портреты-зарисовки. Иногда получались целые сцены - играющие в шахматы, беседующие. Часто художник изображал окружающие предметы, и тогда возникали натюрморты: графин, стакан, простыня, платок и так далее. Врубель видел простые предметы как некую одушевленную плоть вещей. При этом он не прибегал к деформации предметного мира, метафора возникала сама собой. При взгляде на смятую простыню или висящее платье, формы которого прослежены с невероятной тщательностью, у зрителей возникали ассоциации, смысл которых выходил далеко за пределы самого предмета.

Кампанулы (1904-1905)

В это же время в графике создавались образы иного характера: Врубель обращался к теме пророка. Начинается это с попытки сделать иллюстрации к «Пророку» А.С.Пушкина еще в 1890-х годах. Позже эта тема приобрела самостоятельность. «Пророк» заменил «Демона».

Одна из вершин творчества Врубеля - его поздние графические автопортреты, выполненные в 1904-м и 1905-м годах. Когда не было моделей, он рисовал себя. В этих рисунках была заключена целая программа. Автопортреты не были лишены известной доли самолюбования. Но если внимательно приглядеться, можно заметить, что в каждом автопортрете содержался немой вопрос или упрек, недоумение перед лицом неразрешимых жизненных проблем, боль, скрытое отчаяние или мужественное смирение. Все эти чувства были скрыты некоей формой отчуждения. Но стоит лишь проникнуть сквозь него в глубину, как перед глазами зрителей раскрывался потрясающий документ трудной судьбы и трагического конца. В поздних рисунках Врубеля рядом с конструктивными элементами выступали некоторые признаки экспрессионизма.

Хождение по водам (Эскиз стенной живописи) (1891)

Венеция. Мост Вздохов (1894)

Принцесса Греза (Декоративное панно) (1896)

Шестикрылый серафим (1904)

Как истинный художник «нового стиля» Врубель постоянно стремился к воплощению красоты. Культ красоты был своего рода религией для многих людей этого поколения и Врубель упивался этой красотой, поднимаясь к вершинам творческого экстаза. Но падения с этих вершин были сопряжены с отчаянием, тоской и меланхолией. Жизнь художника проходила между этими двумя крайностями. Красота нередко оказывалась эфемерной; падение отрезвляло, но от этой трезвости мастеру хотелось воспарить еще выше. В конце жизни Врубель упрекал себя за то, что где-то преступал нравственную границу. Но сам по себе этот укор был свидетелем истинной нравственности художника.

Не стоит думать, что несчастного художника заперли в «желтом доме», били и запугивали, как безумных героев Гоголя или Достоевского. К тому моменту, когда Михаилу Александровичу понадобился постоянный надзор докторов, психиатрическая наука в России как раз переживала взлет, на деньги благотворителей обустраивались лечебницы, больше напоминавшие курорт, где пациенты отдыхали от внешнего мира. «…Великолепный парк с 200-летними липами, пропасть сиреневых кустов, то-то летом весело. Еда и сервировка здесь обильная и вкусная», – писал Михаил Александрович из лечебницы жене. Лечили там теплыми ваннами и молоком, трионалом и хлоралгидратом, приятным общением и искусством. Для больных давали концерты и российские, и заезжие знаменитости. В других письмах Врубеля – жене, сестре, родителям – то были описаны восторги перед голосами «неаполитанцев», то воспоминания о приятнейшем вечернем чае или великолепном обеде с гостями.

Надежда Ивановна тоже пела для пациентов доктора Усольцева. Она часто посещала Михаила Александровича, встречи с ней благотворно влияли на больного, и он с благодарностью писал жене: «Видишь ли, дорогая моя Надюшечка, доктора свидания с тобой считают одним из важных стимулов моего быстрого и радикального поправления: они очень остались довольны тем впечатлением, какое произвело на меня свидание с тобою. Они находят, что я с каждым днем заметно выздоравливаю». Он не сознавал тогда, как трудно она живет, разрываясь между больным мужем и больным сыном. Надежда Ивановна скрывала от Михаила Александровича свою тоску и усталость. Перед ним она всегда старалась казаться бодрой, счастливой, полной творческих сил. Но другу своему, Николаю Петровичу Римскому-Корсакову, она писала в декабре 1902 года: «Вообще неимоверно тяжело жить на свете, и я часто думаю, что у меня скоро не хватит энергии петь и бороться за существование».

Лечение помогло. Михаил Александрович вернулся к нормальной жизни и к творчеству. Но, увы, ненадолго. Весной 1903 года по приглашению мецената фон Мекка чета Врубель с сыном отправились в его поместье в Киевскую губернию. В дороге мальчик заболел крупозным воспалением легких. Его привезли в Киев, созвали консилиум лучших докторов, но болезнь эта считалась почти стопроцентно смертельной. 3 марта Саввочка умер. И рассудок Врубеля не выдержал утраты.

Дальше болезнь развивалась стремительно. Надежда Ивановна металась, меняла врачей и лечебницы, но никто уже не мог помочь ее мужу. Душевное равновесие возвращалось к нему, только когда он рисовал, когда слушал пение Надежды Ивановны или когда сестра Анна, с которой у него всю жизнь сохранялись самые нежные отношения, читала ему вслух. Но бессонные ночи были ужасны, и все чаще приступы безумия настигали художника и в дневное время. Порой он не мог удержать в руках карандаш или сосредоточиться на том, что ему читают. Но любить жену Врубель не переставал даже в худшие свои периоды, даже полностью погрузившись в пучину безумия. В последних письмах к ней, написанных незадолго до того, как Михаил Александрович ослеп, он снова и снова признавался в любви и осыпал ее ласковыми прозвищами и на всех языках, которые знал: «Wonderful (удивительная – англ.)! Голубушка, бесценность моя, idol (кумир – итал.), mia farfalla (моя бабочка – итал.), allodola (соловей – итал.)».

Художник в кабинете. 1899 год.

В 1905 году болезнь обострилась. В марте Врубель перешёл на лечение в клинику Ф.А.Усольцева. При этом продолжал работать над картинами «Азраил» и «Видение пророка Иезекииля», «После концерта» и графическим автопортретом.

В ноябре 1905 года Врубель был удостоен звания академика. Но самому ему было уже все равно, что его, имевшего репутацию первого и главного декадента среди живописцев, произвели в академики. Он не знал о триумфальном успехе в России и Европе того самого «Мира искусства», в первых выставках которого он участвовал; он не был свидетелем событий первой русской революции - все это прошло мимо него. Получилось так, что период его болезни оказался в русской истории, в том числе культурной, чрезвычайно насыщенным событиями. Врубель, продолжая существовать, рано был выключен из культурной среды своего времени и уже при жизни отошел в область легенды. Например, художники «Голубой розы», экспонировавшие на своих выставках произведения Врубеля вместе с картинами Борисова-Мусатова, предъявляли его в качестве своего учителя, того, от кого они исходили в своем творчестве; для литераторов-символистов (Александра Блока, Андрея Белого) Врубель стал художественным прецедентом, аргументом в их эстетическом и творческом самоутверждении. Такое, конечно, бывает не со всяким художником.

В декабре 1905 года у Врубеля резко ухудшилось зрение. Последней картиной, которую он смог написать стал портрет поэта В.Я.Брюсова. В конце февраля 1906 года художник полностью потерял зрение. После этого 6 марта из клиники Усольцева Врубеля перевели в Санкт-Петербург в клинику Конасевича и Оршанского. А в 1906 году Михаила Врубеля перевезли в клинику доктора Бари на Васильевском острове, где он провёл последние годы жизни. В том же году С.П.Дягилев устроил ретроспективу произведений художника на выставках «Мира искусства» в Санкт-Петербурге и русского искусства на Осеннем салоне в Париже, где произведениями Врубеля восхищался Пабло Пикассо.

Доктора рассказывали, что слепой Врубель мог одним росчерком карандаша нарисовать контур скачущей лошади, но стоило карандашу оторваться от бумаги – линия терялась… Едва за ним ослабевал присмотр, как художник принимался изнурять себя многочасовыми ночными стояниями, пока не падал от слабости. Он твердил, будто за такие муки Бог обещал подарить ему новые глаза: из изумруда. Врубель утверждал, будто помнит, как в Средние века был архитектором, строил готические соборы. «Воспоминания» становились все более подробными и затмевали собой память о реальных событиях жизни Михаила Александровича.

Лето 1908 года Врубель провёл на даче под наблюдением доктора Морозова.

Перед крупными праздниками Надежда Ивановна всегда старалась забирать мужа домой. Новый 1910 год они встретили вместе. Казалось, Михаилу Александровичу стало лучше, внешне он даже смирился со своей слепотой. Но на самом деле жизнь сделалась для него совершенно невыносима. В конце января Надежда Ивановна застала мужа стоящим перед раскрытой форточкой: Врубель хотел простудиться и умереть. Она умоляла, он пообещал больше не предпринимать никаких попыток самоубийства… Но в конце февраля слег с воспалением легких. Его вылечили, однако здоровье было окончательно подорвано. Началось стремительное угасание. 1 (14) апреля 1910 года Врубель скончался в клинике доктора Бари.

3 апреля состоялись похороны на кладбище Новодевичьего монастыря в Санкт-Петербурге. Александр Блок произнёс на похоронах вдохновенную речь, назвав художника «вестником иных миров». Блок над могилой Врубеля сказал: «Он оставил нам своих Демонов, как заклинателей против лилового зла, против ночи. Перед тем, что Врубель и ему подобные приоткрывают человечеству раз в столетие, я умею лишь трепетать. Тех миров, которые видели они, мы не видим».

Надежда Ивановна ненадолго пережила мужа. Она страшно по нему тосковала, винила себя за то, что не уберегла. Пыталась утешаться музыкой, и Римский-Корсаков специально для нее написал партию Февронии в опере «Сказание о невидимом граде Китеже». Современники вспоминали, что на репетициях Забела-Врубель исполняла Февронию восхитительно, но выйти с этой партией в спектакле ей не удалось: Мариинский театр в 1911 году расторгнул контракт с Надеждой Ивановной. Покинув большую сцену, Забела-Врубель ездила по России с концертами, пела преимущественно романсы Римского-Корсакова: «Заклинание», «Я в гроте ждал», «Свеж и душист», «В царство розы и вина». Критики отзывались о них восторженно.

Свой последний концерт она давала в Петербурге, 20 июня 1913 года. А в ночь после концерта Надежда Ивановна скончалась от сердечного приступа. Ей было всего 45 лет. Хотя записи голосов тогда уже были распространенным явлением, Надежда Ивановна сделала только две, обе – в 1909 году, а до наших дней сохранилась одна: «колыбельная» царевны Волховы из оперы «Садко». Но полотна Михаила Александровича Врубеля дают более яркое представление о красоте и волшебстве голоса Надежды Забелы, чем эта потрескивающая, несовершенная запись.

Надежда Забела-Врубель была похоронена рядом со своим супругом. В 1935-1936 годах предполагался перенос могилы Врубеля в музейный некрополь Александро-Невской лавры, однако этот план не был осуществлён. Примерно в 2000 году фотограф Валерий Плотников нашёл заброшенную могилу Михаила Врубеля и стал ухаживать за ней, приведя место захоронения великого русского художника в порядок.

В 2006 году был снят документальный фильм «Космос Михаила Врубеля».

Your browser does not support the video/audio tag.

Текст подготовил Андрей Гончаров

Использованные материалы:

Материалы сайта www.art-assorty.ru
Материалы сайта www.readtiger.com
Материалы сайта www.vrubel-world.ru
Текст статьи Александры Тырловой
Текст статьи Елены Прокофьевой

---