22 апреля в ГМИИ им. А. С. Пушкина открывается очередная выставка из серии «Коллекции и коллекционеры». В экспозиции - Григорьев, Архипов, Анисфельд, Бурлюк, Коровин, Гончарова, Фешин и др.

ГМИИ им. А. С. Пушкина, 22 апреля - 1 июня 2014
Москва, ул. Волхонка, 12

В год двадцатилетнего юбилея со дня открытия Музея личных коллекций, одного из отделов ГМИИ им. А.С. Пушкина, музей продолжает знакомить российского зрителя с самыми известными коллекционерами и их коллекциями. 22 апреля 2014 в серии «Коллекции и коллекционеры» открывается выставка «Искусство как профессия. Собрание Майи и Анатолия Беккерман». В экспозиции - произведения эмигрантского периода российских художников первой половины XX века.

Анатолий Беккерман, коллекционер и арт-дилер, владелец галереи «АВА», которая существует более 30 лет в Нью-Йорке. Произведения из этой коллекции экспонировались на многих значимых художественных выставках, представленных в нашей стране: «Русский футуризм и Давид Бурлюк» (2000) и «Русский Париж» (2001) в Государственном Русском музее; «Американские художники из русской империи» (2008/2009) в Государственном Русском музее и Государственной Третьяковской галерее; «Время собирать» (2012) в Государственном музее-заповеднике «Царицыно» и Государственном Русском музее, а в 2013 году работы из коллекции Беккермана были представлены на выставках, вызвавших огромный интерес у отечественного зрителя: «Филипп Малявин» в Государственном Русском музее и «Наталия Гончарова» в Государственной Третьяковской галерее.

А. Беккерман был одним из организаторов выставки «Искусство, с которым я живу» из коллекции Михаила Барышникова, которая с успехом прошла в октябре 2013 - январе 2014 в Музее личных коллекций ГМИИ им. А. С. Пушкина.

Впервые в России собрание Майи и Анатолия Беккерман будет экспонироваться как самостоятельный проект. В Белом зале и на колоннаде Главного здания ГМИИ им. А. С. Пушкина будут размещены произведения тех художников, чье творчество представлено в коллекции монографически, - «Женщина с букетом сирени» (1922) Константина Коровина , «Капри I» (1910–1911) Бориса Анисфельда , «Испанская танцовщица» (1916) Наталии Гончаровой , «Рыбак с крабом» (1922–1923) Бориса Григорьева , «Ветер» (1916) Давида Бурлюка и другие произведения.

Особую часть экспозиции (зал № 20) составят работы, которые в свое время являлись частью нью-йоркской коллекции М. и А. Беккерман, а ныне находятся в музеях и частных собраниях Москвы и Санкт-Петербурга. Это такие произведения, как «Портрет С. И. Молло» (1917) Бориса Григорьева , «Петербург» (1912) Мстислава Добужинского , «Вербное воскресение на Красной площади» (1917) Бориса Кустодиева , «Портрет Давида Бурлюка» (1923) Николая Фешина из коллекции Государственного Русского музея и «Набережная Сены. Ширма» (1930-е) Наталии Гончаровой из собрания Московского музея современного искусства и другие.

Выставка произведений из собрания Майи и Анатолия Беккерман станет настоящим открытие для российской публики, дополнит представления как о творчестве отдельных мастеров, так и об истории искусства в целом.

Источники: пресс-анонс ГМИИ им. А. С. Пушкина, галерея «ABA» (Нью-Йорк)

Внимание! Все материалы сайта и базы данных аукционных результатов сайт, включая иллюстрированные справочные сведение о проданных на аукционах произведениях, предназначены для использования исключительно в соответствии со ст. 1274 ГК РФ. Использование в коммерческих целях или с нарушением правил, установленных ГК РФ, не допускается. сайт не отвечает за содержание материалов, представленных третьими лицами. В случае нарушения прав третьих лиц, администрация сайта оставляет за собой право удалить их с сайта и из базы данных на основании обращения уполномоченного органа.

• 27.09.2019 Белла Хадид предстала в образе арлекина, Кайя Гербер вышла в платье девушки с мандолиной. А звездой показа коллекции «Москино» сезона «Осень 2020» стала модель Кара Тейлор в платье-картине и с рамой в руках
• 24.09.2019 Набережную Москвы-реки, примыкающую к бывшей промзоне ЗИЛ (ныне площадка ЗИЛАРТ), перестраивают до уровня городского парка
• 23.09.2019 Три полотна из числа конфискованных картин бывшего министра финансов Московской области и его бывшей жены будут представлены на выставке «Цвет. 90 шедевров из музеев Подмосковья», которая пройдет с 28 сентября по 29 марта 2019 года
• 19.09.2019 Издание посвящено кавказскому периоду жизни и творчества мирискусника. В книге впервые публикуются все картины Евгения Лансере, выполненные во время путешествий 1917–1934
• 19.09.2019 Еще один материал, почти полностью поглощающий свет, создали ученые Массачусетского технологического института. Он позволяет художникам создавать эффектные объекты, форма которых не различима для человеческого глаза

• 27.09.2019 Продано 45 % лотов. Фиксируем рост покупательской активности. Приобретенные картины и рисунки отправятся покупателям из Москвы, Санкт-Петербурга и Западной Европы
• 23.09.2019 Традиционные двадцать лотов AI Аукциона - это одиннадцать живописных работ, пять листов оригинальной графики, три работы в смешанной технике и одна деревянная скульптура
• 20.09.2019 В зале на Щепкина, 28, завершились 154-е торги класса «аукцион сезона». Результаты по всем лотам уже внесены в нашу базу. А о том, что происходило в зале, - читайте в репортаже AI
• 17.09.2019 Торги русского и западноевропейского искусства состоятся 21 сентября 2019 года. В каталоге - 568 лотов: живопись и графика, серебро, фарфор и пр.
• 17.09.2019 Традиционные двадцать лотов AI Аукциона - это девять живописных работ, семь листов оригинальной и один - печатной графики, одна работа в смешанной технике и один фарфоровый объект

• 26.09.2019 AI публикует цитаты из недавних интервью, выступлений и интернет-постов вольных и невольных участников арт-процесса. Вот что интересного было сказано в сентябре
• 13.08.2019 Краткие выдержки и основные цифры из традиционного обзора портала Artprice о состоянии мирового арт-рынка
• 09.08.2019

Работ на выставке представлено немного - 48 полотен, но все они принадлежат кисти самых значимых для русского искусства XX века живописцев. Константин Коровин, Борис Григорьев, Давид Бурлюк, Михаил Ларионов, Наталья Гончарова, Борис Анисфельд, Николай Фешин, Роберт Фальк, Сергей Судейкин - за картинами этих мастеров охотятся самые крупные музеи и самые богатые коллекционеры, их считают за честь представлять ведущие галереи и культурные центры. Многие картины, выставленные в залах Михайловского замка, никогда не видели в России - например, «Портрет женщины» Архипенко, некоторые работы Коровина, Григорьева, Фалька.

Майя и Анатолий Беккерман переехали из Москвы за океан почти 40 лет назад. И уже больше 30 лет супруги владеют в Нью-Йорке галереей АВА, имеющей репутацию одной из самых авторитетных в области русского искусства прошлого века. Тогда, в конце 70-х, галерей, специализировавшихся на русском искусстве, в США практически не было, не было моды на русскую живопись, интерес к русской культуре по ту сторону океана не простирался дальше икон и Фаберже, в лучшем случае - работ художников советского андеграунда.

Супруги Беккерман представили американцам весь спектр русского художественного процесса XX века. Многих живописцев коллекционеры буквально открыли миру - например, Бориса Анисфельда. Они же представили любителям искусства и другого, малоизвестного Давида Бурлюка - «лучшего художника среди поэтов».

Отец Анатолия Беккермана, Игорь Беккерман, - скульптор, младший брат Эдуард - художник. Будущий коллекционер рос в окружении произведений искусства и людей, не только творивших его, но и знавших его природу, понимавших суть творчества, разбиравшихся в стилях и направлениях. Сам Анатолий не рисовал, но с детства учился понимать искусство, отличать кисть настоящего мастера от руки ремесленника. Свою первую картину для будущей коллекции он приобрел в 10-м классе: увидел в комиссионном магазине небольшую работу Коровина и попросил у отца денег на ее покупку. Уже в Штатах, переехав туда с женой и дочерью, он начал собирать картины американских живописцев, постепенно переключаясь на русскую живопись XX века: в Америку в 20-30-х годах переехали многие художники, и их творчество построссийского периода было совершенно неизвестно на родине. Очень скоро Анатолий Беккерман стал одним из самых авторитетных специалистов в этой области, владельцем выдающейся коллекции. К нему за советом и помощью в формировании собственных собраний обращались Михаил Барышников, Владимир Спиваков, многие другие начинающие и опытные коллекционеры.

У Анатолия и Майи Беккерман давние тесные связи с Русским музеем: они предоставляли картины из своей коллекции для таких масштабных выставок, как «Русский футуризм и Давид Бурлюк», «Русский Париж», «Время собирать», «Американские художники из Российской империи». Сейчас в Петербург выставка приехала из московского музея имени Пушкина.

Здесь такой Борис Григорьев, какого нет в Русском музее. Работ Бурлюка этого периода тоже нет в нашем собрании, - рассказала корреспонденту OK-inform перед открытием Евгения Петрова, заместитель директора Русского музея. - Частные коллекции во многом дополняют государственные музеи, ведь долгие десятилетия многие художники, особенно те, кто эмигрировал из России, были буквально забыты в нашей стране, их работы государство не покупало. А частные коллекционеры - свободные люди, они покупают что хотят, поэтому их коллекции очень важны для полноты представления о творчестве художников. Тем более если это такие коллекционеры, как Майя и Анатолий Беккерман, - они прекрасно разбираются в искусстве, очень дотошно собирают документы и доказательства подлинности, многократно проверяют свои работы.

Некоторые картины из коллекции семьи Беккерман Русскому музею удалось приобрести, сейчас музей надеется, что Министерство культуры найдет средства на покупку еще двух работ - пейзажа кисти Анненкова и картины Анисфельда.

Мы не планируем ничего продавать из этих работ, разве что Русский музей что-то попросит: у нас с Русским музеем особые отношения, - рассказал Анатолий Беккерман корреспонденту OK-inform. - Мы стараемся для музеев устанавливать особые цены, для Русского в том числе, пусть это не очень выгодно с коммерческой точки зрения, но мы считаем, что так надо. И по возможности стараемся возвращать работы русских художников на родину.

Когда-то Анатолий и Майя купили у семьи старого русского офицера триптих кисти Верещагина: он считался потерянным уже многие десятилетия, но оказалось, что люди сохранили картины, невзирая на невзгоды и лишения, - возили их с собой через страны и континенты. Это были первые вещи, которые коллекционеры вернули в Россию, их приобрел банк «Столичный», формировавший тогда свою коллекцию.

К творчеству Константина Коровина в семье Беккерман особое отношение. Однажды в Майами с Анатолием познакомилась одна дама и рассказала, что у ее деда был когда-то магазин одежды и однажды, в 20-30-е годы, к ним приехал какой-то сумасшедший русский певец со странной фамилией Шарапкин, который предложил обменять на гардероб четыре картины Коровина. «Я сразу понял, что это был Шаляпин и что картины Коровина - подлинные, - рассказывает коллекционер. - И я купил у нее все четыре работы».

Любимая картина его жены Майи «На террасе» тоже кисти Коровина. Кстати, она никогда не покидает стены дома, не участвует в выставках.

Эта картина действует на меня как успокоительное, - говорит госпожа Беккерман. - Я смотрю на нее и ощущаю запах травы, зелени, солнца - это напоминает мне детство, то время, когда мы снимали дачу.

Как рассказал Анатолий Беккерман, сейчас в Америке русская живопись очень востребована, интерес к русской культуре высок. «Американцы - любознательные люди, они интересуются другими культурами, - говорит господин Беккерман. - У нас была выставка “Россия” в Музее Гуггенхайма, мы делали выставки Бурлюка, Анисфельда, большую выставку из коллекции Михаила Барышникова, недавно с Михаилом Швыдким организовали экспозицию “От Боровиковского до Кабакова”. Все они пользовались колоссальным успехом».

В следующем году Русский музей при участии семьи Беккерман планирует провести масштабную выставку работ Давида Бурлюка, в том числе и в Петербурге.

Фото Натальи Шкуренок

Проект "Искусство как профессия", представляющий почти 150 работ из коллекции Майи и Анатолия Беккермана, выделяется даже на фоне тех выставок из серии "Коллекции и коллекционеры", которые уже двадцать лет организует Отдел личных коллекций ГМИИ им. А.С.Пушкина.

Не только потому, что выставка, организованная ABA Gallery (США) и ГМИИ им. А.С.Пушкина, в ситуации замершего обмена выставками между музеями США и России оказывается значимым не только культурным, но и дипломатическим жестом, подчеркивающим тесные художественные взаимосвязи двух стран. Традиционно показ частных собраний выводит на авансцену фигуру коллекционера, демонстрируя его предпочтения, вкус и, разумеется, возможности. Нынешняя выставка выводит на первый план личность галериста и арт-дилера.

Это смелая по сути выставка. Искусство в музеях - вроде как на небесах. Оно "свободно" от разговоров о деньгах, сделках, купле-продаже. Мол, низкие это материи. Но Гончарова не зря заметила: "Работы нельзя дарить, только продавать. Если за плохую вещь заплачен рубль, ею дорожат больше, чем дареной хорошей". Так вот, выставка "Искусство как профессия" отдает дань не только художникам, коллекционерам и галеристам. Она отдает дань профессии арт-дилера. Тем, кого искусствоведы называют "старателями от искусства". Тем, кто находит на аукционах и пыльных лавках, в развалах семейных собраний и на распродажах истинные "золотники". Тем, благодаря кому эти "золотники" оказываются в коллекциях и музейных собраниях.

Анатолий Беккерман тридцать лет назад едва ли не первым рискнул специализироваться в США на русском искусстве. Не самый очевидный выбор в 1980-х. Даже в 1970-е годы, наследник Александры Экстер, живший крайне скромно, продавал театральные эскизы Александры Александровны чуть ли не по 30 долларов. Их (похоже, из сочувствия к тяжелому положению этого достойного человека) покупали его соседи. Что касается американских коллекционеров, то их работы Александры Экстер, Бориса Григорьева или Бориса Анисфельда не слишком интересовали. Показательно, что в начале 1970-х крупнейший торговец русским искусством в Нью-Йорке Леонард Хаттон отказался приобрести наследие Экстер. Покупателей из России по понятным причинам просто не было. Они начали появляться после перестройки.

Выбор в качестве своей "ниши" русского искусства для Анатолия и Майи Беккерман означал не только поиск и покупку работ, но и показ русского искусства не только в США, Европе, но и Латинской Америке… Впрочем, художников русской эмиграции пришлось открывать прежде всего для России. Если в Америке не знали Экстер, то в России многим ничего не говорили имена Владимира Баранова-Россине или Бориса Анисфельда… Меж тем, Анисфельд делал сценографию не только для спектаклей Театра В.Ф.Комиссаржевской и Михаила Фокина - в 1920-х он оформлял спектакли для Метрополитен-опера. Его работы, хранятся, например, в Публичной библиотеке при Линкольн-центре в Нью-Йорке. Словом, в Америке у него была более, чем успешная карьера. Но его первая выставка в новой, постперестроечной России состоялась именно благодаря Анатолию Беккерману, который помог реставрировать картины и показать их в 2001 году в Центре современного искусства на Неглинной. А сегодня "Автопортрет" Бориса Анисфельда 1940-х годов Майя и Анатолий Беккерман передали в дар ГМИИ им. А.С.Пушкина.

Собственно, нынешняя выставка во многом продолжает это открытие для России художников русской эмиграции. "Каждый значительный период в истории живописи непременно должен иметь своих торговцев. Великие художники как раз и создают великих дилеров", - заметил однажды Даниэль-Анри Канвейлер, первооткрыватель кубистов. Если он прав, то Анатолия Беккермана "создали" лучшие мастера русской эмиграции. Они отнюдь не были неудачниками, их активность, творческая энергия и талант были востребованы. Достаточно вспомнить богатое наследие Бориса Григорьева, который только во время путешествий по Латинской Америке создал огромный цикл гуашей (около 300 листов), а также парижские работы для театра Натальи Гончаровой и Михаила Ларионова, сценографию Бориса Анисфельда, живопись Давида Бурлюка… Работы, в частности, этих художников сегодня можно увидеть на выставке на Волхонке. Среди самых поразительных произведений - полотно Бориса Григорьева "Человек с быком" (1920). Вообще-то его хочется назвать "Бык с человеком", потому что в этом компактном, мощном портрете главный, конечно, бык. Мощный, спокойный, прекрасный, как Зевс из античного мифа.

Рядом с его "лицом", которое занимает практически весь квадрат полотна, профиль "властелина природы" - человека - выглядит вторичным. Низколобый, с тяжелой челюстью, страдающим взглядом, обращенным ввысь, этот персонаж вызывает смесь жалости и ужаса. Этот шедевр Григорьева стал той картиной, с которой началась коллекция Майи и Анатолия Беккермана.

Сегодня эта коллекция расположилась в Белом зале, который стараниями Юрия Аввакумова превращен в "зеркальный". Вместо просторной колоннады Белого зала зритель попадает в пространство, разбитое на шесть "залов, соединяющих память о неоклассике (благодаря двум колоннам в каждом) и строгий минимализм. Это не "белый куб" - скорее, светлое камерное пространство, в котором картины оказываются "дома". Залы расположены по обе стороны коридора с зеркальными стенами, создающими пространство строгое и двоящееся одновременно. Коридор ведет прямиком к картине "Сбор яблок" (1910-е) Сергея Судейкина, которая завораживает образом "золотого века" - то ли пушкинских времен, то ли античных (крылатый Амур вечно путает карты). Для тех, кто подойдет поближе, откроется "тайная" ниша - с "Фарфоровыми фигурками" кисти того же Судейкина. В этом экспозиционном пространстве оставлено место и воображению, и неожиданным находкам, и игре.

Прямая речь

Анатолий Беккерман, АВА Галерея (США):

Судьбы картин настолько невероятны, что можно идти по барахолке и встретить шедевр. Такие находки случаются. Редко, но бывает. Одну из работ Натальи Гончаровой мы купили в Бразилии. Однажды мы приехали в Чили, и Майя увидела в одном из антикварных магазинов скульптуру Марка Антакольского. Это очень странное ощущение - в чужой далекой стране, где ты меньше всего ожидаешь встретить работы русских художников, вдруг видишь родные, близкие сердцу вещи. Мы купили эту скульптуру, и потом до отъезда в основном занимались тем, что сколачивали в отеле ящик, в котором ее можно довезти. Представляю, как терялся в догадках персонал отеля, когда из нашего номера доносился стук молотка, а мы носили доски, гвозди…

В нашей семье Майя, наверное, больше коллекционер, я - больше арт-дилер. Бывали случаи: я привозил вещи домой, чтобы наутро отвезти их покупателю. Утром вставал, а Майя уже так влюбилась в картину, что не могла ее отдать. Но, конечно, это стало возможным, когда наше положение стало более прочным.

Мы рады возможности показать русское искусство, созданное в эмиграции, работы, которые в России не видели. Планируется показ этой выставки и в Русском музее, и в нескольких музеях Америки. И мы с огромной радостью передали автопортрет Бориса Анисфельда 1940-х годов в дар ГМИИ им. А.С.Пушкина.

23 апреля в ГМИИ им. А. С. Пушкина открылась выставка «Искусство как профессия. Собрание Майи и Анатолия Беккерман» - масштабная экспозиция из частной американской коллекции, показанная в крупнейшем музее Москвы. Около сотни работ Бурлюка, Фалька, Альт­мана, Коровина, Анисфельда, Григорьева и других художников привезены из нью-йоркской «ABA Gallery», основанной Беккерманом около 30 лет назад. Некоторые из этих вещей участвовали в выставках в России, но впервые собрание Беккерманов экспонируется здесь как самостоятельный проект. Накануне вернисажа корреспондент журнала «Лехаим» побывал в «ABA Gallery» и узнал подробности создания коллекции из первых рук.

Ирина Кордонская Я заметила у вас скульптуры Тышлера - даже не знала об их существовании. Будут ли они на выставке в Москве?

Анатолий Беккерман Нет. Но Тышлера в нашей галерее много, и мы делали несколько лет назад его большую выставку.

ИК Недавно в ГМИИ им. А. С. Пушкина, в Отделе личных коллекций прошла выставка из коллекции Михаила Барышникова. Правильно ли я понимаю, что она была организована вами?

АБ При моем участии: сначала она прошла в Нью-Йорке, в моей галерее.

ИК В Москве она имела огромный успех. Вообще, в российских музеях, насколько я знаю, немало вещей, добытых вами.

АБ И некоторые из них мы показываем на нынешней выставке: в 21-м зале висят работы, прошедшие через мою галерею. Несколько вещей дал Русский музей - среди прочего, порт­рет Бурлюка работы Фешина, что-то - Московский музей современного искусства. Коллекционеры из России предоставили вещи, когда-то купленные у меня.

Например, «Летний вечер» Бори­сова-Мусатова. Любопытна история этой работы: звонит мне как-то арт-дилер и предлагает полотно Борисова-Мусатова, большое. Я-то не против, но это большая редкость - когда вы видели метрового Борисова-Мусатова? Акварель недавно была, ушла за полтора миллиона, но масло, да еще такого размера… Звоню товарищу в Москву, рассказываю - он начинает смеяться. Но мне присылают фотографию этой картины и каталог выставки 1904 года в Сент-Луисе, где было четыре работы Борисова-Мусатова, и это одна из них. Некая семья купила, повесила на стенку. И я купил у них.

ИК Вы занимаетесь только русским авангардом?

АБ Нет, конечно. Ко мне приходят разные люди, которые иногда меня поражают, но и радуют - кто-то хочет Репина, кто-то - Гончарову, кто-то - Булатова с Кабаковым… Вот вам история про большого Айвазовского - это было году в 1995-м. Получаю газету антикварную, вижу черно-белую фотографию, на ней - море, человек на берегу. Подписано американским художником Хансеном - был такой, специализировался на морской теме. Я говорю приятелю: какой Хансен, это Айвазовский. Приезжаю: полотно 2х3 м, подпись Hansen, а под ней - Айвазовский. Люди не знали такого имени, хотели продать, налепили сверху подпись американского художника. Эстимейт был 5–7 тыс. долларов. Я предложил 50 тыс. Хозяин говорит: «Я бы с радостью, Хансен того не стоит, но мы должны продать по закону, через аукцион». Я был готов заплатить и 250 тыс., но торги остановились на семи.

ИК Когда истории таких находок слышишь от дилера или коллекцио­нера, им легко веришь. Но читая то же самое в аннотации к лоту на аукционе, начинаешь сомневаться.

АБ И тем не менее… Смотрите, у нас здесь выставлен натюрморт Роберта Фалька, 1914 года, известный по выставке «Бубнового валета». В книге Дмитрия Сарабьянова, посвященной Фальку, по поводу этой работы сказано: «местонахождение неизвестно». А я ее нашел на американском аукционе - известно, что полотно у Ангелины Щекин-Кротовой, вдовы Фалька, приобрела некая государственная структура и кто-то вывез его в США. Или работа Бакста: в Нью-Йорке рядом с Карнеги-холлом, за углом, когда-то была «Русская чайная» («Russian Tea-room»), куда ходили все знаменитости - танцовщики, певцы, белогвардейские генералы. Хозяева имели русские корни. И вот как бывает: заведения давно нет, а Бакст, который там висел, - у меня в галерее.

ИК Вы специализируетесь на русском искусстве - его много в Штатах, вообще на Западе?

АБ Русские недели на аукционах проходят два раза в году. Супервещи есть, но их по определению не может быть много, у каждого художника шедевров не более 5–7%.

ИК Но сокровища попадаются реже, чем 20 лет назад?

АБ Нет, просто охотятся за ними активнее. Люди из России живут по всему миру, и они хотят создавать свои коллекции. Это одна из причин, почему я считаю этот рынок перспективным. Причем покупают не только коллекционеры с русскими корнями. У американцев есть замечательное качество: они готовы слушать и учиться. Кто-то из них просто вкладывает деньги, потому что это virgine market - растущий рынок, как Китай или Бразилия, но кто-то входит во вкус.

ИК Вы сказали - растущий рынок. Наши художники дорожают?

АБ Русская живопись, несмотря на рекорды, которые мы наблюдаем с начала 1990-х, далека от реальных цен. Посмотрите на американских художников: картина Нормана Роквелла была недавно продана за 46 млн, Эдварда Хоппера - за 40 млн. Эти цены русскому искусству не снились, если не брать Кандинского, Малевича и Шагала. Самый дорогой Коровин на аукционе был продан за 3 млн долларов. А Коровин вместе с Серовым - главные русские импрессионисты, американские художники того же уровня и периода стоят в 10 раз дороже. Так что еще не вечер - есть куда расти.

ИК Продавая вещи в частные коллекции, вы зарабатываете. Но продавая в российские музеи…

АБ Конечно, часто эти продажи происходят с финансовыми потерями, потому что тот же Русский музей никогда не смог бы заплатить рыночную стоимость полотна. Но какие-то знаковые вещи я просто хочу вернуть в Россию. Мне важно, чтобы эти работы висели здесь и были общедоступны. Церетели купил для Московского музея современного искусства Ларионова, Экстер, Гончарову, Бурлюка, и эти вещи действительно находятся в постоянной экпозиции, их дают на выставки. Здесь, кстати, мы показываем ударную работу Бурлюка - «Японка, сеющая рис» - один из главных футуристических шедевров, на уровне работ знаменитого итальянского футуриста Балла. Но его-то полотна стоят миллионы. А эта картина Бурлюка, между прочим, принадлежала Маяковскому.

ИК У вас в коллекции я заметила очень необычного Фалька - букет, необъяснимо яркий для его палитры, какой мы ее знаем.

АБ В действительности ничего не­обычного, просто это 1927 год - мы больше знаем Фалька другого времени. Вы понимаете, этот бизнес интересен для меня именно возможностью находок. Я в пятом классе мечтал стать археологом, и, видимо, страсть к поиску раритетов, к тому, чтобы сдувать пыль с редкостей, осталась. Вот я только что купил на аукционе несколько картин Штеренберга и Лабаса. Штеренберг, если не считать подделок, попадающих на аукционы, - очень редкий художник, работ его мало. А тут продавалась целая коллекция: оказалось, некий итальянский журналист работал в свое время в России и покупал живопись. И увез - теперь продают наследники. И на выставке в ГМИИ Штеренберг есть - купленный в Нью-Йорке, в частной коллекции. Картина была в 1920-х приобретена непосредственно у художника в Париже.

ИК Ваша выставка вызывает невольные ассоциации с недавней экспозицией из собрания Вячеслава Кантора, который, как известно, собирает только еврейских художников. У вас их тоже много.

АБ У Вячеслава Кантора великолепная коллекция. Но я не ставил перед собой задачи собирать еврейских художников. Просто среди мастеров русского авангарда действительно много евреев. И многие из них оказались за границей. Тот же Борис Анисфельд в 1918-м поселился в Нью-Йорке, и в Бруклинском музее прошла его выставка - около 200 работ, созданных в России. Александра Экстер умерла в Европе. Я хотел купить ее работы и знал, что она очень дружила с художником Симоном Лиссимом, который эмигрировал в США, - провенанс от него считается гарантией подлинной Экстер. Я нашел племянника Лиссима. Или Борис Григорьев - я много его покупал в Латинской Америке, потому что он там жил, преподавал. Его «Человека с быком» у меня неоднократно пытались купить, предлагали деньги, в разы превышавшие рыночную цену. Я задумался. А жена говорит: ни за что. Если кто из нас и коллекцио­нер, то скорее она. Кто-то сказал в свое время, что арт-дилер живет с того, что продает, а богатеет на том, что оставляет. Так и есть.

---