Однажды главный герои не выучил домашнего задания и очень боялся насмешек со стороны учителя и одноклассников. Поэтому когда в школу пришли врачи делать прививки от тифа, он убедил их начать не с 5 \"А\" класса, а с 5 \"Б\", в котором сам учился. Врачи согласились, и в течение целого урока проводилась вакцинация.
После ухода докторов время до конца урока еще оставалось, и учитель вызвал «героя» к доске, где все и убедились в том, что мальчик не готов к уроку. Тогда учитель и рассказал о подвигах Геракла, которые он совершал из благородных побуждений. А наш ученик совершил свой «подвиг» из лени и трусости.
Вывод (мое мнение)
Этот урок оставил глубокий след в душе мальчика, он понял, что смехом учитель воспитывал их лучше, чем любыми нотациями и поучениями. Автор запомнил этот урок на всю жизнь и написал свой рассказ, чтобы на своем примере научить других.
Все математики, с которыми мне приходилось встречаться в школе и после школы, были людьми неряшливыми, слабохарактерными и довольно гениальными. Так что утверждение насчет того, что пифагоровы штаны якобы во все стороны равны, навряд ли абсолютно точно.
Возможно, у самого Пифагора так оно и было, но его последователи, наверно, об этом забыли и мало обращали внимания на свою внешность.
И все-таки был один математик в нашей школе, который отличался от всех других. Его нельзя было назвать слабохарактерным, ни тем более неряшливым. Не знаю, был ли он гениален, - сейчас это трудно установить. Я думаю, скорее всего был.
Звали его Харлампий Диогенович. Как и Пифагор, он был по происхождению грек. Появился он в нашем классе с нового учебного года. До этого мы о нем не слышали и даже не знали, что такие математики могут быть.
Он сразу же установил в нашем классе образцовую тишину. Тишина стояла такая жуткая, что иногда директор испуганно распахивал дверь, потому что не мог понять, на месте мы или сбежали на стадион.
Стадион находился рядом со школьным двором и постоянно, особенно во время больших состязаний, мешал педагогическому процессу. Директор даже писал куда то, чтобы его перенесли в другое место. Он говорил, что стадион нервирует школьников. На самом деле нас нервировал не стадион, а комендант стадиона дядя Вася, который безошибочно нас узнавал, даже если мы были без книжек, и гнал нас оттуда со злостью, не угасающей с годами.
К счастью, нашего директора не послушались и стадион оставили на месте, только деревянный забор заменили каменным. Так что теперь приходилось перелезать и тем, которые раньше смотрели на стадион через щели в деревянной ограде.
Все же директор наш напрасно боялся, что мы можем сбежать с урока математики. Это было немыслимо. Это было все равно что подойти к директору на перемене и молча скинуть с него шляпу, хотя она всем порядочно надоела. Он всегда, и зимой и летом, ходил в одной шляпе, вечнозеленой, как магнолия. И всегда чего-нибудь боялся.
Со стороны могло показаться, что он больше всего боялся комиссии из гороно, на самом деле он больше всего боялся нашего завуча. Это была демоническая женщина. Когда-нибудь я напишу о ней поэму в байроновском духе, но сейчас я рассказываю о другом.
Конечно, мы никак не могли сбежать с урока математики. Если мы вообще когда-нибудь и сбегали с урока, то это был, как правило, урок пения.
Бывало, только входит наш Харлампий Диогенович в класс, сразу все затихают, и так до самого конца урока. Правда, иногда он нас заставлял смеяться, но это был не стихийный смех, а веселье, организованное сверху самим же учителем. Оно не нарушало дисциплины, а служило ей, как в геометрии доказательство от обратного.
Происходило это примерно так. Скажем, иной ученик чуть припоздает на урок, ну примерно на полсекунды после звонка, а Харлампий Диогенович уже входит в дверь. Бедный ученик готов провалиться сквозь пол. Может, и провалился бы, если б прямо под нашим классом не находилась учительская.
Иной учитель на такой пустяк не обратит внимания, другой сгоряча выругает, но только не Харлампий Диогенович. В таких случаях он останавливался в дверях, перекладывал журнал из руки в руку и жестом, исполненным уважения к личности ученика, указывал на проход.
Ученик мнется, его растерянная физиономия выражает желание как-нибудь понезаметней проскользнуть в дверь после учителя. Зато лицо Харлампия Диогеновича выражает радостное гостеприимство, сдержанное приличием и пониманием необычности этой минуты. Он дает знать, что само появление такого ученика - редчайший праздник для нашего класса и лично для него, Харлампия Диогеновича, что его никто не ожидал, и раз уж он пришел, никто не посмеет его упрекнуть в этом маленьком опозданьице, тем более он, скромный учитель, который, конечно же, пройдет в класс после такого замечательного ученика и сам закроет за ним дверь в знак того, что дорогого гостя не скоро отпустят.
Все это длится несколько секунд, и в конце концов ученик, неловко протиснувшись в дверь, спотыкающейся походкой идет на свое место.
Харлампий Диогенович смотрит ему вслед и говорит что-нибудь великолепное. Например:
Принц Уэльский.
Класс хохочет. И хотя мы не знаем, кто такой принц Уэльский, мы понимаем, что в нашем классе он никак не может появиться. Ему просто здесь нечего делать, потому что принцы в основном занимаются охотой на оленей. И если уж ему надоест охотиться за своими оленями и он захочет посетить какую-нибудь школу, то его обязательно поведут в первую школу, что возле электростанции. Потому что она образцовая. В крайнем случае, если б ему вздумалось прийти именно к нам, нас бы давно предупредили и подготовили класс к его приходу.
Потому-то мы и смеялись, понимая, что наш ученик никак не может быть принцем, тем более каким-то Уэльским.
Но вот Харлампий Диогенович садится на место. Класс мгновенно смолкает. Начинается урок.
Большеголовый, маленького роста, аккуратно одетый, тщательно выбритый, он властно и спокойно держал класс в руках. Кроме журнала, у него был блокнотик, куда он что-то вписывал после опроса. Я не помню, чтобы он на кого-нибудь кричал, или уговаривал заниматься, или грозил вызвать родителей в школу. Все эти штучки были ему ни к чему.
Во время контрольных работ он и не думал бегать между рядами, заглядывать в парты или там бдительно вскидывать голову при всяком шорохе, как это делали другие. Нет, он спокойно читал себе что-нибудь или перебирал четки с бусами, желтыми, как кошачьи глаза.
Списывать у него было почти бесполезно, потому что он сразу узнавал списанную работу и начинал высмеивать ее. Так что списывали мы только в самом крайнем случае, если уж никакого выхода не было.
Бывало, во время контрольной работы оторвется от своих четок или книги и говорит:
Сахаров, пересядьте, пожалуйста, к Авдеенко.
Сахаров встает и смотрит на Харлампия Диогеновича вопросительно. Он не понимает, зачем ему, отличнику, пересаживаться к Авдеенко, который плохо учится.
Пожалейте Авдеенко, он может сломать шею.
Авдеенко тупо смотрит на Харлампия Диогеновича, как бы не понимая, а может быть, и в самом деле не понимая, почему он может сломать шею.
Авдеенко думает, что он лебедь, - поясняет Харлампий Диогенович. - Черный лебедь, - добавляет он через мгновение, намекая на загорелое, угрюмое лицо Авдеенко. - Сахаров, можете продолжать, - говорит Харлампий Диогенович.
Сахаров садится.
И вы тоже, - обращается он к Авдеенко, но что-то в голосе его едва заметно сдвинулось. В него влилась точно дозированная порция насмешки. - …Если, конечно, не сломаете шею… черный лебедь! - твердо заключает он, как бы выражая мужественную надежду, что Александр Авдеенко найдет в себе силы работать самостоятельно.
Шурик Авдеенко сидит, яростно наклонившись над тетрадью, показывая мощные усилия ума и воли, брошенные на решение задачи.
Главное оружие Харлампия Диогеновича - это делать человека смешным. Ученик, отступающий от школьных правил, - не лентяй, не лоботряс, не хулиган, а просто смешной человек. Вернее, не просто смешной, на это, пожалуй, многие согласились бы, но какой-то обидно смешной. Смешной, не понимающий, что он смешной, или догадывающийся об этом последним.
И когда учитель выставляет тебя смешным, сразу же распадается круговая порука учеников, и весь класс над тобой смеется. Все смеются против одного. Если над тобой смеется один человек, ты можешь еще как-нибудь с этим справиться. Но невозможно пересмеять весь класс. И если уж ты оказался смешным, хотелось во что бы то ни стало доказать, что ты хоть и смешной, но не такой уж окончательно смехотворный.
Надо сказать, что Харлампий Диогенович не давал никому привилегии. Смешным мог оказаться каждый. Разумеется, я тоже не избежал общей участи.
В тот день я не решил задачу, заданную на дом. Там было что-то про артиллерийский снаряд, который куда-то летит с какой-то скоростью и за какое-то время. Надо было узнать, сколько километров пролетел бы он, если бы летел с другой скоростью и чуть ли не в другом направлении.
В общем, задача была какая-то запутанная и глупая. У меня решение никак не сходилось с ответом. А между прочим, в задачниках тех лет, наверное из-за вредителей, ответы иногда бывали неверные. Правда, очень редко, потому что их к тому времени почти всех переловили. Но, видно, кое-кто еще орудовал на воле.
Но некоторые сомнения у меня все-таки оставались. Вредители вредителями, но, как говорится, и сам не плошай.
Поэтому на следующий день я пришел в школу за час до занятий. Мы учились во вторую смену. Самые заядлые футболисты были уже на месте. Я спросил у одного из них насчет задачи, оказалось, что и он ее не решил. Совесть моя окончательно успокоилась. Мы разделились на две команды и играли до самого звонка.
И вот входим в класс. Еле отдышавшись, на всякий случай спрашиваю у отличника Сахарова:
Ну, как задача?
Ничего, - говорит он, - решил. При этом он коротко и значительно кивнул головой в том смысле, что трудности были, но мы их одолели.
Как решил, ведь ответ неправильный?
Правильный, - кивает он мне головой с такой противной уверенностью на умном добросовестном лице, что я его в ту же минуту возненавидел за благополучие, хотя и заслуженное, но тем более неприятное. Я еще хотел посомневаться, но он отвернулся, отняв у меня последнее утешение падающих: хвататься руками за воздух.
Оказывается, в это время в дверях появился Харлампий Диогенович, но я его не заметил и продолжал жестикулировать, хотя он стоял почти рядом со мной. Наконец я догадался, в чем дело, испуганно захлопнул задачник и замер.
Харлампий Диогенович прошел на место.
Я испугался и ругал себя за то, что сначала согласился с футболистом, что задача неправильная, а потом не согласился с отличником, что она правильная. А теперь Харлампий Диогенович, наверное, заметил мое волнение и первым меня вызовет.
Рядом со мной сидел тихий и скромный ученик. Звали его Адольф Комаров. Теперь он себя называл Аликом и даже на тетради писал Алик, потому что началась война и он не хотел, чтобы его дразнили Гитлером. Все равно все помнили, как его звали раньше, и при случае напоминали ему об этом.
Я любил разговаривать, а он любил сидеть тихо. Нас посадили вместе, чтобы мы влияли друг на друга, но, по-моему, из этого ничего не получилось. Каждый остался таким, каким был.
Сейчас я заметил, что даже он решил задачу. Он сидел над своей раскрытой тетрадью, опрятный, худой и тихий, и оттого, что руки его лежали на промокашке, он казался еще тише. У него была такая дурацкая привычка - держать руки на промокашке, от чего я его никак не мог отучить.
Гитлер капут, - шепнул я в его сторону. Он, конечно, ничего не ответил, но хоть руки убрал с промокашки, и то стало легче.
Между тем Харлампий Диогенович поздоровался с классом и уселся на стул. Он слегка вздернул рукава пиджака, медленно протер нос и рот носовым платком, почему-то посмотрел после этого в платок и сунул его в карман. Потом он снял часы и начал листать журнал. Казалось, приготовления палача пошли быстрей.
Но вот он отметил отсутствующих и стал оглядывать класс, выбирая жертву. Я затаил дыхание.
Кто дежурный? - неожиданно спросил он. Я вздохнул, благодарный ему за передышку.
Дежурного не оказалось, и Харлампий Диогенович заставил самого старосту стирать с доски. Пока он стирал, Харлампий Диогенович внушал ему, что должен делать староста, когда нет дежурного. Я надеялся, что он расскажет по этому поводу какую-нибудь притчу из школьной жизни, или басню Эзопа, или что-нибудь из греческой мифологии. Но он ничего не стал рассказывать, потому что скрип сухой тряпки о доску был неприятен, и он ждал, чтобы староста скорей кончил свое нудное протирание. Наконец староста сел.
Класс замер. Но в это мгновение раскрылась дверь и в дверях появились доктор с медсестрой.
Извините, это пятый «А»? - спросила доктор.
Нет, - сказал Харлампий Диогенович с вежливой враждебностью, чувствуя, что какое-то санитарное мероприятие может сорвать ему урок. Хотя наш класс был почти пятый «А», потому что он был пятый «Б», он так решительно сказал «нет», как будто между нами ничего общего не было и не могло быть.
Извините, - сказала доктор еще раз и, почему-то нерешительно помешкав, закрыла дверь.
Я знал, что они собираются делать уколы против тифа. В некоторых классах уже делали. Об уколах заранее никогда не объявляли, чтобы никто не мог улизнуть или, притворившись больным, остаться дома.
Уколов я не боялся, потому что мне делали массу уколов от малярии, а это самые противные из всех существующих уколов.
И вот внезапная надежда, своим белоснежным халатом озарившая наш класс, исчезла. Я этого не мог так оставить.
Можно, я им покажу, где пятый «А»? - сказал я, обнаглев от страха.
Два обстоятельства в какой-то мере оправдывали мою дерзость. Я сидел против двери, и меня часто посылали в учительскую за мелом или еще за чем-нибудь. А потом пятый «А» был в одном из флигелей при школьном дворе, и докторша в самом деле могла запутаться, потому что она у нас бывала редко, постоянно она работала в первой школе.
Покажите, - сказал Харлампий Диогенович и слегка приподнял брови.
Стараясь сдерживаться и не выдавать своей радости, я выскочил из класса.
Я догнал докторшу и медсестру еще в коридоре нашего этажа и пошел с ними.
Я покажу вам, где пятый «А», - сказал я. Докторша улыбнулась так, как будто она не уколы делала, а раздавала конфеты.
А нам что, не будете делать? - спросил я.
Вам на следующем уроке, - сказала докторша, все так же улыбаясь.
А мы уходим в музей на следующий урок, - сказал я несколько неожиданно даже для себя.
Вообще-то у нас шли разговоры о том, чтобы организованно пойти в краеведческий музей и осмотреть там следы стоянки первобытного человека. Но учительница истории все время откладывала наш поход, потому что директор боялся, что мы не сумеем пойти туда организованно.
Дело в том, что в прошлом году один мальчик из нашей школы стащил оттуда кинжал абхазского феодала, чтобы сбежать с ним на фронт. По этому поводу был большой шум, и директор решил, что все получилось так потому, что класс пошел в музей не в шеренгу по два, а гурьбой.
На самом деле этот мальчик все заранее рассчитал. Он не сразу взял кинжал, а сначала сунул его в солому, которой была покрыта Хижина Дореволюционного Бедняка. А потом, через несколько месяцев, когда все успокоилось, он пришел туда в пальто с прорезанной подкладкой и окончательно унес кинжал.
А мы вас не пустим, - сказала докторша шутливо.
Что вы, - сказал я, начиная волноваться, - мы собираемся во дворе и организованно пойдем в музей.
Значит, организованно?
Да, организованно, - повторил я серьезно, боясь, что она, как и директор, не поверит в нашу способность организованно сходить в музей.
А что, Галочка, пойдем в пятый «Б», а то и в самом деле уйдут, - сказала она и остановилась. Мне всегда нравились такие чистенькие докторши в беленьких чепчиках и в беленьких халатах.
Но ведь нам сказали сначала в пятый «А», - заупрямилась эта Галочка и строго посмотрела на меня. Видно было, что она всеми силами корчит из себя взрослую.
Я даже не посмотрел в ее сторону, показывая, что никто и не думает считать ее взрослой.
Какая разница, - сказала докторша и решительно повернулась.
Мальчику не терпится испытать мужество, да?
Я малярик, - сказал я, отстраняя личную заинтересованность, - мне уколы делали тыщу раз.
Ну, малярик, веди нас, - сказала докторша, и мы пошли.
Убедившись, что они не передумают, я побежал вперед, чтобы устранить связь между собой и их приходом.
Когда я вошел в класс, у доски стоял Шурик Авдеенко, и, хотя решение задачи в трех действиях было написано на доске его красивым почерком, объяснить решение он не мог. Вот он и стоял у доски с яростным и угрюмым лицом, как будто раньше знал, а теперь никак не мог припомнить ход своей мысли.
«Не бойся, Шурик, - думал я, - ты ничего не знаешь, а я тебя уже спас». Хотелось быть ласковым и добрым.
Молодец, Алик, - сказал я тихо Комарову, - такую трудную задачу решил.
Алик у нас считался способным троечником. Его редко ругали, зато еще реже хвалили. Кончики ушей у него благодарно порозовели. Он опять наклонился над своей тетрадью и аккуратно положил руки на промокашку. Такая уж у него была привычка.
Но вот распахнулась дверь, и докторша вместе с этой Галочкой вошли в класс. Докторша сказала, что так, мол, и так, надо ребятам делать уколы.
Если это необходимо именно сейчас, - сказал Харлампий Диогенович, мельком взглянув на меня, - я не могу возражать. Авдеенко, на место, - кивнул он Шурику.
Шурик положил мел и пошел на место, продолжая делать вид, что вспоминает решение задачи.
Класс заволновался, но Харлампий Диогенович приподнял брови, и все притихли. Он положил в карман свой блокнотик, закрыл журнал и уступил место докторше. Сам он присел рядом за парту. Он казался грустным и немного обиженным.
Доктор и девчонка раскрыли свои чемоданчики и стали раскладывать на столе баночки, бутылочки и враждебно сверкающие инструменты.
Ну, кто из вас самый смелый? - сказала докторша, хищно высосав лекарство иглой и теперь держа эту иглу острием кверху, чтобы лекарство не вылилось.
Она это сказала весело, но никто не улыбнулся, все смотрели на иглу.
Будем вызывать по списку, - сказал Харлампий Диогенович, - потому что здесь сплошные герои. Он раскрыл журнал.
Авдеенко, - сказал Харлампий Диогенович и поднял голову.
Класс нервно засмеялся. Докторша тоже улыбнулась, хотя и не понимала, почему мы смеемся.
Авдеенко подошел к столу, длинный, нескладный, и по липу его было видно, что он так и не решил, что лучше, получить двойку или идти первым на укол.
Он заголил рубаху и теперь стоял спиной к докторше, все такой же нескладный и не решивший, что же лучше. И потом, когда укол сделали, он не обрадовался, хотя теперь весь класс ему завидовал.
Алик Комаров все больше и больше бледнел. Подходила его очередь. И хотя он продолжал держать свои руки на промокашке, видно, это ему не помогало.
Я старался как-нибудь его расхрабрить, но ничего не получалось. С каждой минутой он делался все строже и бледней. Он не отрываясь смотрел на докторскую иглу.
Отвернись и не смотри, - говорил я ему.
Я не могу отвернуться, - отвечал он затравленным шепотом.
Сначала будет не так больно. Главная боль, когда будут впускать лекарство, - подготавливал я его.
Я худой, - шептал он мне в ответ, едва шевеля белыми губами, - мне будет очень больно.
Ничего, - отвечал я, - лишь бы в кость не попала иголка.
У меня одни кости, - отчаянно шептал он, - обязательно попадут.
А ты расслабься, - говорил я ему, похлопывая его по спине, - тогда не попадут.
Спина его от напряжения была твердая, как доска.
Я и так слабый, - отвечал он, ничего не понимая, - я малокровный.
Худые не бывают малокровными, - строго возразил я ему. - Малокровными бывают малярики, потому что малярия сосет кровь.
У меня была хроническая малярия, и, сколько доктора ни лечили, ничего не могли поделать с ней. Я немного гордился своей неизлечимой малярией.
К тому времени, как Алика вызвали, он был совсем готов. Я думаю, он даже не соображал, куда идет и зачем.
Теперь он стоял спиной к докторше, бледный, с остекленевшими глазами, и, когда ему сделали укол, он внезапно побелел как смерть, хотя, казалось, дальше бледнеть некуда. Он так побледнел, что на лице его выступили веснушки, как будто откуда-то выпрыгнули. Раньше никто и не думал, что он веснушчатый. На всякий случай я решил запомнить, что у него есть скрытые веснушки. Это могло пригодиться, хотя я и не знал пока, для чего.
После укола он чуть не свалился, но докторша его удержала и посадила на стул. Глаза у него закатились, мы все испугались, что он умирает.
- «Скорую помощь»! - закричал я. - Побегу позвоню!
Харлампий Диогенович гневно посмотрел на меня, а докторша ловко подсунула ему под нос флакончик. Конечно, не Харлампию Диогеновичу, а Алику.
Он сначала не открывал глаза, а потом вдруг вскочил и деловито пошел на свое место, как будто не он только что умирал.
Даже не почувствовал, - сказал я, когда мне сделали укол, хотя прекрасно все почувствовал.
Молодец, малярик, - сказала докторша. Помощница ее быстро и небрежно протерла мне спину после укола. Видно было, что она все еще злится на меня за то, что я их не пустил в пятый «А».
Еще потрите, - сказал я, - надо, чтобы лекарство разошлось.
Она с ненавистью дотерла мне спину. Холодное прикосновение проспиртованной ваты было приятно, а то, что она злится на меня и все-таки вынуждена протирать мне спину, было еще приятней.
Наконец все кончилось. Докторша со своей Галочкой собрали чемоданчики и ушли. После них в классе остался приятный запах спирта и неприятный лекарства. Ученики сидели, поеживаясь, осторожно пробуя лопатками место укола и переговариваясь на правах пострадавших.
Откройте окно, - сказал Харлампий Диогенович, занимая свое место. Он хотел, чтобы с запахом лекарства из класса вышел дух больничной свободы.
Он вынул четки и задумчиво перебирал желтые бусины. До конца урока оставалось немного времени. В такие промежутки он обычно рассказывал нам что-нибудь поучительное и древнегреческое.
Как известно из древнегреческой мифологии, Геракл совершил двенадцать подвигов, - сказал он и остановился. Щелк, щелк - перебрал он две бусины справа налево. - Один молодой человек захотел исправить греческую мифологию, - добавил он и опять остановился. Щелк, щелк.
«Смотри, чего захотел», - подумал я про этого молодого человека, понимая, что греческую мифологию исправлять никому не разрешается. Какую-нибудь другую, завалящую мифологию, может быть, и можно подправить, но только не греческую, потому что там уже давно все исправлено и никаких ошибок быть не может.
Он решил совершить тринадцатый подвиг Геракла, - продолжал Харлампий Диогенович, - и это ему отчасти удалось.
Мы сразу по его голосу поняли, до чего это был фальшивый и никудышный подвиг, потому что, если бы Гераклу понадобилось совершить тринадцать подвигов, он бы сам их совершил, а раз он остановился на двенадцати, значит, так оно и надо было и нечего было лезть со своими поправками.
Геракл совершал свои подвиги как храбрец. А этот молодой человек совершил свой подвиг из трусости… - Харлампий Диогенович задумался и прибавил: - Мы сейчас узнаем, во имя чего он совершил свой подвиг…
Щелк. На этот раз только одна бусина упала с правой стороны на левую. Он ее резко подтолкнул пальцем. Она как-то нехорошо упала. Лучше бы упали две, как раньше, чем одна такая.
Я почувствовал, что в воздухе запахло какой-то опасностью. Как будто не бусина щелкнула, а захлопнулся маленький капканчик в руках Харлампия Диогеновича.
- …Мне кажется, я догадываюсь, - проговорил он и посмотрел на меня.
Я почувствовал, как от его взгляда сердце мое с размаху влепилось в спину.
Прошу вас, - сказал он и жестом пригласил меня к доске.
Да, именно вас, бесстрашный малярик, - сказал он.
Я поплелся к доске.
Расскажите, как вы решили задачу, - спросил он спокойно и, - щелк, щелк - две бусины перекатились с правой стороны на левую. Я был в его руках.
Класс смотрел на меня и ждал. Он ждал, что я буду проваливаться, и хотел, чтобы я провалился как можно медленней и интересней.
Я смотрел краем глаза на доску, пытаясь по записанным действиям восстановить причину этих действий. Но мне это не удалось. Тогда я стал сердито стирать с доски, как будто написанное Шуриком путало меня и мешало сосредоточиться. Я еще надеялся, что вот-вот прозвенит звонок и казнь придется отменить. Но звонок не звенел, а бесконечно стирать с доски было невозможно. Я положил тряпку, чтобы раньше времени не делаться смешным.
Мы вас слушаем, - сказал Харлампий Диогенович, не глядя на меня.
Артиллерийский снаряд, - сказал я бодро в ликующей тишине класса и замолк.
Артиллерийский снаряд, - повторил я упрямо, надеясь по инерции этих слов пробиться к другим таким же правильным словам. Но что-то крепко держало меня на привязи, которая натягивалась, как только я произносил эти слова. Я сосредоточился изо всех сил, пытаясь представить ход задачи, и еще раз рванулся, чтобы оборвать эту невидимую привязь.
Артиллерийский снаряд, - повторил я, содрогаясь от ужаса и отвращения.
В классе раздались сдержанные хихиканья. Я почувствовал, что наступил критический момент, и решил ни за что не делаться смешным, лучше просто получить двойку.
Вы что, проглотили артиллерийский снаряд? - спросил Харлампий Диогенович с доброжелательным любопытством.
Он это спросил так просто, как будто справлялся, не проглотил ли я сливовую косточку.
Да, - быстро сказал я, почувствовав ловушку и решив неожиданным ответом спутать его расчеты.
Тогда попросите военрука, чтобы он вас разминировал, - сказал Харлампий Диогенович, но класс уже и так смеялся.
Смеялся Сахаров, стараясь во время смеха не переставать быть отличником. Смеялся даже Шурик Авдеенко, самый мрачный человек нашего класса, которого я же спас от неминуемой двойки. Смеялся Комаров, который, хоть и зовется теперь Аликом, а как был, так и остался Адольфом.
Глядя на него, я подумал, что, если бы у нас в классе не было настоящего рыжего, он сошел бы за него, потому что волосы у него светлые, а веснушки, которые он скрывал так же, как свое настоящее имя, обнаружились во время укола. Но у нас был настоящий рыжий, и рыжеватость Комарова никто не замечал. И еще я подумал, что, если бы мы на днях не содрали с наших дверей табличку с обозначением класса, может быть, докторша к нам не зашла и ничего бы не случилось. Я смутно начинал догадываться о связи, которая существует между вещами и событиями.
Звонок, как погребальный колокол, продрался сквозь хохот класса. Харлампий Диогенович поставил мне отметку в журнал и еще что-то записал в свой блокнотик.
С тех пор я стал серьезней относиться к домашним заданиям и с нерешенными задачами никогда не совался к футболистам. Каждому свое.
Позже я заметил, что почти все люди боятся показаться смешными. Особенно боятся показаться смешными женщины и поэты. Пожалуй, они слишком боятся и поэтому иногда выглядят смешными. Зато никто не может так ловко выставить человека смешным, как хороший поэт или хорошая женщина.
Конечно, слишком бояться выглядеть смешным не очень умно, но куда хуже совсем не бояться этого.
Мне кажется, что Древний Рим погиб оттого, что его императоры в своей бронзовой спеси перестали замечать, что они смешны. Обзаведись они вовремя шутами (надо хотя бы от дурака слышать правду), может быть, им удалось бы продержаться еще некоторое время. А так они надеялись, что в случае чего гуси спасут Рим. Но нагрянули варвары и уничтожили Древний Рим вместе с его императорами и гусями.
Я, понятно, об этом нисколько не жалею, но мне хочется благодарно возвысить метод Харлампия Диогеновича. Смехом он, безусловно, закалял наши лукавые детские души и приучал нас относиться к собственной персоне с достаточным чувством юмора. По-моему, это вполне здоровое чувство, и любую попытку ставить его под сомнение я отвергаю решительно и навсегда.
Вариант 1
В школе появляется новый учитель математики Харлампий Диогенович. С первых минут появления в школе ему удаётся установить на уроках "образцовую тишину". Харлампий Диогенович сразу заинтриговал своих воспитанников тем, что он никогда не повышал голоса, не заставлял заниматься, не грозился вызвать родителей в школу. Его главным оружием был юмор. Если ученик как либо провинился, Харлампий Диогенович шутил над ним, и весь класс не мог удержаться от смеха.
Однажды ученик 5 "Б" класса (от которого ведётся повествование), не выучив домашнего задания, пришёл на урок к Харлампию Диогеновичу. Мальчик очень боялся, что после своего выхода с домашним заданием к доске станет мишенью для искромётного юмора своего учителя. Через некоторое время после начала урока в класс вошёл доктор вместе с медсестрой, которые проводили вакцинацию от тифа среди учеников школы. Они разыскивали 5 "А", но по ошибке зашли в параллельный класс. Чтобы обезопасить себя от выхода к доске, ученик-повествователь вызвался проводить врачей на урок к 5 "А". Более того, пока они шли коридорами школы "доблестному" пятикласснику удалось убедить врачей начать вакцинацию в 5 "Б". Таким образом ему удалось спасти от неминуемой двойки и юмора учителя себя и своих одноклассников.
После докторских "экзекуций", сорвавших урок, до звонка оставалось совсем немного времени, и в этот промежуток Харлампий Диогенович решил-таки послушать решение домашнего задания у нашего пятиклассника. Герою, только что спасавшему класс, не удалось избежать ни сарказма своего преподавателя, ни смеха своих собратьев по классу. С тех пор он гораздо ответственнее стал подходить к домашним заданиям. Этот подвиг был не из-за смелости, а из-за трусости, из-за того, что он не сделал домашнее задание по математике.
Вариант 2
В рассказе Фазиля Искандера «Тринадцатый подвиг Геракла» рассказ ведется от имени мальчика, который учится в пятом классе мужской школы в Грузии.
Действие рассказа происходит во время войны. Мы узнаем об этом от самого рассказчика, который дразнит своего соседа по парте по имени Адольф.
Главный герой рассказа - шустрый, озорной и лукавый мальчик. Он, как и многие мальчишки, любит играть в футбол, иногда не может справиться с задачей, смеется вместе со всеми над одноклассниками, которых ставит в смешное положение Харлампий Диогенович - учитель.
К товарищам по классу герой относится по дружески, с иронией. Рассказчик наблюдателен и точно описывает главные черты своих друзей. Он подмечает постоянное благополучие Сахарова, который, даже смеясь, старается оставаться отличником, подмечает скромность и незаметность Алика Комарова и угрюмость Шурика Авдеенко. Но в классе у Харлампия Диогеновича нет любимчиков. Смешным может оказаться каждый. И вот наступает момент, когда класс смеется над главным героем.
Главный герой не справился с задачей по математике. Вместо того чтобы попросить помощи у товарищей, он до уроков играл в футбол, убедив себя в том, что ответ в учебнике неверный. Затем он пытался увильнуть от ответственности за свои поступки, хитростью и обманом убедив врачей делать уколы именно во время урока математики. Когда же он оказывается у доски и не находит в себе сил честно признаться, что не решил задачу, то Харлампий Диогенович понимает, почему врачи пришли именно на урок математики.
Учитель наказывает смехом не ученика, а его трусость. Он говорит, что рассказчик совершил «тринадцатый подвиг Геракла», то есть подвиг, которого на самом деле не было, который вовсе не является подвигом. Да, он изменил ситуацию, но изменил не из благородных побуждений, а из трусости.
Античная Греция стала родиной многих героев, которые известны всему миру. Среди них почетное место занимает Геракл - герой, сын бога Зевса и земной женщины Алкмены.
Двенадцать подвигов Геракла вошли в историю человечества. Некоторые ученые считают, что многие герои античного времени, моряки, основатели городов носили имя Геракл, и потом рассказы о них были объединены в один сюжет.
Главный бог Зевс, которого считали отцом Геракла, всегда помогал своему сыну, а вот его жена, богиня Гера, не любила его. Однажды ночью, когда Геракл и его брат Ификл спали в коляске, Гера отправила к ним двух огромных змей, чтобы они задушили детей. Но Геракл проснулся и убил ползучих врагов. Так люди поняли, что он обладает необычайной силой.
Многие боги, друзья Зевса, научили Геракла полезным умениям. Амфитрион дал ему возможность управлять колесницей, Кастор научил бороться, Лин дал ему знания по музыке, и многое поведал ему кентавр Хирон. Все это и дало ему возможность совершить 12 подвигов. Геракла боялись и уважали.
Борьба с немейским львом
Герой Геракл всю жизнь вынужден был подчиняться маленькому тщедушному царю Еврисфею, который правил Микенами. Тот все время искал возможность избавиться от Геракла, но не мог предать его казни, потому что Геракла народ любил за его благодеяния.
1 подвиг Геракла связан с победой над страшным львом, жившим в окрестностях Микены. Этот лев не давал возможности греческим прихожанам приходить в храм Зевса. Рожденный Ехидной и Тифоном лев был неуязвим, обычные люди не могли ничего с ним сделать.
Узнав об этом, царь Еврисфей немедленно послал Геракла бороться со львом в надежде, что ему не удастся победить. Герой отправился к логову льва.
1 подвиг Геракла был связан с тем, что ему пришлось завалить камнями один из входов в пещеру (всего было два). Притаившись, он стал ждать льва. Тот под вечер пришел с охоты. Подкравшись, Геракл ударил его палкой по голове, но убить не смог. В итоге Геракл задушил льва и снял с него шкуру.
Эта шкура потом служила герою во всех его походах, он подстилал ее под себя, когда спал. Завернувшись в эту шкуру, Геракл потом пришел к воротам Микен, чем страшно напугал царя Еврисфея, и тот предпочел общаться с ним только через своих слуг.
Лернейская гидра
Недолго пришлось Гераклу отдыхать после сражения со львом. На второй день к нему пришел посланец от царя Еврисфея с требованием, чтобы герой опять отправлялся совершать подвиги.
Двенадцать подвигов Геракла включают в себя его сражение с лернейской гидрой. Она также была порождением Тифона и Ехидны. Гидра имела тело змеи и девять голов, причем у них была одна особенность - на месте отрезанных или срубленных голов отрастали новые.
Подвиги Геракла, краткое содержание которых было дано древнегреческими историками, гласят о том, что силач пришел на болото, где жила гидра, и раздразнил ее. Чудовище выползло из пещеры и стало душить героя. Вдобавок из болота появился огромный рак и впился ему в ногу. Геракл без устали рубил гидре головы, но постоянно отрастали новые. В итоге он позвал помощника, пастуха Иолая. Тот поджег лес, а с помощью огня стал прижигать места на теле гидры, где были отрублены головы. Они перестали отрастать, и Геракл наконец-то уничтожил гидру. Тело ее изрубил и закинул в болото, а в крови гидры намочил свои стрелы. С тех пор ранения, причиненные этими стрелами, стали смертельными для его врагов.
Стимфалийские птицы
После убийства гидры герой получил возможность отдохнуть год. Потом царь Еврисфей опять призвал его к себе и повелел идти в лес около Стимфала.
Аркадский город Стимфал уже давно страдал от ужасных птиц. Эти крупные существа нападали на людей, уносили скот и грабили поля. 3 подвиг Геракла связан с победой над этими существами.
Птицы эти были также опасны тем, что их длинные бронзовые перья наносили людям смертельные ранения. Обычному человеку справиться с ними было невозможно. Но дружественные боги пришли Гераклу на помощь.
Афина Паллада дала герою специальную трещотку, которую сделал Гефест. Она издавала такие звуки, что от них в ужасе убегали все.
Подвиги Геракла, краткое содержание которых изложено в школьной хрестоматии, рассказывают о том, что на этот раз Геракл стал возле леса, где жили птицы, и начал звенеть трещоткой. Поднялся такой грохот, что все птицы вылетели из чащи. Тут герой стал стрелять в них из лука. Часть он перебил, остальные улетели далеко-далеко.
Птицы поселились на берегу Эвксинского понта, а герой пошел к себе домой. Впрочем, скоро его опять вызвали для выполнения срочного поручения.
Керинейская лань
Богиня Гера все искала способы насолить пасынку, 12 подвигов Геракла, краткое содержание которых пересказывали друг другу все греки, и появились потому, что герою постоянно приходилось выполнять поручения царя Еврисфея, ставленника Геры.
Итак, Гера решила поссорить героя с богами. Еврисфей дал Гераклу поручение привести прекрасную лань, живущую в Аркадии. Тринадцатый подвиг Геракла, краткое содержание которого интересует многих, связан с охотой героя на эту лань, что опустошала посевы селян.
Лань была очень красивая, у нее были золотые рога. Она быстро бегала, Геракл гонялся за ней целый год. В конце концов преследование ему надоело и он выстрелил в животное. При этом они пронзил ей ноги, лань больше не могла бегать.
Взвалил Геракл лань на плечо, только собрался унести, как перед ним предстала возмущенная богиня Артемида, которая потребовала вернуть лань. Геракл извинился и сказал, что поймал лань не по своей воле, но по воле царя Еврисфея, который отправил его сюда. Богиня простила его, и герой унес лань в Микены.
Эриманфский кабан
Подвиги Геракла, краткое содержание которых многие из нас читали в детских книгах, на этом не закончились. Еврисфей дал ему задание убить эриманфского кабана.
Это животное жило на горе Эриманф, у него были огромные клыки, с помощью которых он уничтожал людей.
По дороге Геракл решил зайти в гости к своим друзьям кентаврам, это были полулюди-полулошади, жившие в пещере. Многие считают, что было тринадцать подвигов Геракла, поскольку к ним можно еще отнести уничтожение злых кентавров. Дело в том, что полулюди-полулошади в честь приезда героя открыли вино, напились и стали нападать на Геракла.
Он бросал в кентавров дымящиеся головни, а также стрелял ядовитыми стрелами. Они убежали домой к Хирону, самому старому из кентавров. Герой ранил Хирона выстрелом в колено. И он позже добровольно ушел в Аид.
Это был 13 подвиг Геракла, но герой был расстроен тем, что ему пришлось так поступить со своим другом, но ему нужно было доделывать задание царя Еврисфея. Подвиги Геракла, краткое содержание которых интересно всем, повествуют о том, что силач пришел в лес, нашел кабана и загнал его на вершину горы в глубокий снег. Потом скрутил кабана и принес его в Микены. Царь Еврисфей страшно испугался и спрятался в бронзовом котле.
Авгиевы конюшни
Двенадцать подвигов Геракла не всегда были связаны с укрощением диких животных. Есть среди них и подвиги другого рода.
Царь Элиды Авгий был сыном лучезарного бога Гелиоса. Он был очень богат, а своими стадами быков и лошадей безмерно гордился. Триста быков из его стада считались украшением страны. Из них двести были красные, а сто - белые. Но была проблема: помещения, в которых содержались его животные, были очень грязными, никто не знал, как их очистить.
Геракл предложил Авгию сделку: он в один день очистит конюшни, а тот взамен отдаст ему десятую часть стад. Авгий был согласен. Он считал, что это сделать в принципе невозможно.
Герой же, недолго думая, сломал стены конюшен, подвел туда воды двух рек. Эти воды хлынули в помещения, а на следующий день весь навоз был смыт. Потом Геракл стены восстановил.
Авгий отказался выплачивать герою обещанную награду. Тому пришлось уйти просто так, но потом он отомстил Авгию. Собрал войско, убил Авгия и его сыновей, разрушил город. Впоследствии на месте битвы с Авгием были учреждены Олимпийские игры.
Критский бык
Не приходилось силачу долго отдыхать. Пока все дикие животные и свирепые чудовища не были истреблены, не мог успокоиться царь Еврисфей. Вот и сейчас он послал Геракла на Крит, где в то время обитал свирепый бык. В седьмой раз пришлось герою совершать подвиг.
Подвиги Геракла, краткое содержание которых многие изучали в детстве, повествуют о том, что Геракл отправился на Крит, повинуясь приказанию.
Критский бык был изначально предназначен для того, чтобы принести его в жертву богу Посейдону. Но царь острова Минос не захотел отдавать богам такого красивого быка, отправил его на пастбище, а в жертву принес другого.
Разгневался Посейдон, и стал красивый бык свирепым чудовищем, которое нападало на людей, уничтожало посевы. Экономика острова Крит оказалась под угрозой. Понадобился еще один подвиг Геракла, чтобы вернуть все в нормальное положение.
Некоторые считают, что именно это был тринадцатый подвиг Геракла. Поймал герой быка, поехал на нем верхом. Потом бык стал перевозочным средством для переправы с Крита на Пелопоннес. Привел Геракл его в Микены, но царь Еврисфей испугался, не захотел заводить в город такое животное. Тогда герой отпустил страшного зверя, и тот убежал в Аттику, где был убит Тесеем.
Кони Диомеда
Тринадцать подвигов Геракла связаны с победой героя над силами дикой природы, над свирепыми существами, населявшими тогда Грецию.
Восьмой подвиг был связан с укрощением коней, принадлежавших царю Диомеду, жившему во Фракии. Эти лошади были прикованы железными цепями к стене, все их боялись. Они ели людей. Царь Диомед ловил чужеземцев и скармливал их коням.
Геракл пришел во Фракию, забрал животных и увел их на свой корабль, поручив их охрану Абдеру, сыну Гермеса. Диомед со своим войском догнал героя и попытался напасть, но Геракл многих убил, а Диомеду пришлось спасаться бегством. В это время дикие кони съели Абдера, все долго горевали по этому поводу. Но все равно подвиг Геракла был совершен.
Как обычно, Геракл привел свою добычу в Микены, чтобы показать царю Еврисфею. Тот велел отпустить коней, и они убежали в лес. Там где-то они и погибли.
Спасение жены царя Адмета
Девятый подвиг Геракла ознаменовал борьбу его со смертью, его победу над богом смерти Танатом.
Возможно, что и тринадцатый подвиг Геракла, краткое содержание которого излагается в сборниках мифов и легенд, имеет связь с победой человека над темными силами природы. Геракл первый нарушил правило, согласно которому древние боги смерти были вправе забрали любого человека, нужного им.
Царь Адмет знал, что он должен сойти в могилу, в Аид, так как боги предначертали ему это. Но умирать ему не хотелось, планы у него были колоссальные. Он просил своих престарелых родителей, чтобы они отправились в Аид вместо него. Родители отказались.
Тогда жена царя Адмета Алкестида согласилась отдать себя в жертву. Тяжело ей было бросать мужа и двоих детей, но она знала, что кто-то из них должен уйти. Молилась она богине домашнего очага Гестии, чтобы та не оставила ее детей без присмотра. Приготовилась Алкестида к смерти, надела погребальный наряд. Стали оплакивать ее слуги.
В это время мимо города проезжал Геракл, который был в веселом состоянии духа. Пришел он домой к Адмету, начал пировать. Но слуги сказали ему, что веселиться сейчас неуместно, так как умерла царица, жена Адмета.
Геракл узнал подробности, пошел к гробнице, в которой лежала Алкестида. Ночью к гробнице пришел бог смерти Танат. Завязалась между ними борьба. В этой борьбе победил сын Зевса. Отбил он Алкестиду и отвел ее обратно к Адмету. Тот сначала не узнал жену, но потом очень обрадовался. Ликовали все жители города. Герой же отправился дальше.
Пояс Ипполиты
Десятый подвиг - поход силача в страну амазонок. Подвиги Геракла, краткое содержание которых интересует многих, стали символом победы культурных греков над варварами.
Подвиг этот был связан с тем, что дочь царя Еврисфея захотела иметь пояс царицы Ипполиты, которая правила амазонками, воинственными женщинами, что вели кочевой образ жизни.
Геракл отправился в страну амазонок, по пути он провел несколько сражений. На него нападали дикие бебрики, от которых он отбился. Прибыв в страну амазонок, он пришел к царице Ипполите и попросил, чтобы ему отдали пояс.
Ипполита хотела вначале отдать ему пояс добровольно, но амазонкам это не понравилось. Вернее, Гера подстроила так, что амазонки напали на войско Геракла. Началась битва. Многие из амазонок были убиты.
Их предводительницу Меланиппу Геракл взял в плен, но ее выкупила Ипполита, отдав победителю пояс.
Коровы Гериона
12 подвигов Геракла помогли древним людям освободиться от пут природных сил. Мало того, благодаря этому силачу они узнали, как их можно укротить.
13 подвиг Геракла связан с поимкой коров Гериона, которые жили на самом западном краю земли. Герой получил поручение от Еврисфея привести этих коров. Он отправился на запад через Африку и Ливию, там воздвиг два столба как доказательство своего появления.
Там ему пришлось вступить в борьбу с псом Орфо и великаном Герионом, у которого были три пасти и шесть рук. В этой борьбе ему помогла Афина Паллада. На берегу океана Геракл задумался о том, как добраться до Эрифейи. Там он встретил Гелиоса, бога солнца, и тот предложил ему подъехать на колеснице, на которой Гелиос каждый день совершал объезды по небу. Так Геракл добрался до острова.
Убив Гериона, Геракл захватил коров и погнал их в Грецию через Африку, Италию и Испанию. Богиня Гера преследовала его и здесь, напустила на коров бешенство. Коровы разбежались, пришлось Гераклу опять их собирать.
Привел он коров в Микены, а там царь Еврисфей принес их в жертву богине Гере. Так тринадцатый подвиг Геракла, краткое содержание которого стало известно всему миру, и был совершен. Но существуют споры по поводу того, действительно ли это можно считать последним подвигом героя. Некоторые называют еще несколько.
Пес Кербер
Укрощение пса Кербера стало самым выдающимся подвигом Геракла. Для этого ему пришлось спуститься в Аид и там вести переговоры с самим богом смерти.
Спуститься в подземное царство помогла Гераклу богиня Афина Паллада, по дороге он освободил Тесея. Царь Аид поставил перед Гераклом условие: он возьмет с собой Кербера в том случае, если победит его без применения оружия.
Сложно пришлось Гераклу, но победил он Кербера, привел его к царю Еврисфею. Тот страшно испугался, пришлось герою отводить пса обратно.
12 подвигов Геракла, краткое содержание которых нам уже известно, заканчиваются повествованием о том, как Геракл добывал яблоки Гесперид. Росли эти яблоки в садах, которые охранял никогда не спящий дракон. 6 подвиг Геракла тоже был связан с преодолением чудовища. Яблоки имели чудодейственную силу - они приносили вечную молодость каждому, кто их ел.
По дороге к садам Геракл столкнулся с Атласом, который держал на плечах весь небесный свод, и попросил его о помощи. Атлас согласился принести яблоки, но взамен приказал Гераклу подержать небесный свод. Тяжело пришлось нашему герою, но держать небесный свод ему снова помогла Афина Паллада.
Атлас принес яблоки, но не хотел принимать небо обратно. Тогда Геракл пошел на хитрость: он сказал, что хочет сделать себе подушку, и все-таки отдал Атласу небесный свод, попросив минутку подержать.
В современных исследованиях существуют разногласия по поводу того, сколько было подвигов у Геракла. 13 подвиг Геракла вызывает сомнения у многих. С чем именно он связан, никто до сих пор точно не знает. Тринадцатый подвиг Геракла, содержание которого приводится в литературе, больше предназначен для изучения взрослыми читателями. Потому его описания нет в школьных хрестоматиях.
Вообще, наиболее широко известны двенадцать подвигов Геракла, которые и упоминаются в мировой литературе. Эти деяния стали основой различных произведений, многие писатели работали с этими сюжетами. Если говорить кратко, 13 подвиг Геракла стал воплощением его могучей силы в отношениях с представительницами противоположного пола, и здесь греческий герой остается образцом для подражания.
Автор читательского дневника
Электронный читательский дневник
Информация о книге
| Название и автор книги | Тема, идея книги | Главные герои | Сюжет | Дата чтения |
| Тринадцатый подвиг Геракла Ф.Искандер | Смех над недостатками человека | Пятиклассник и его учитель Харлампий Диогенович | Новый учитель по математики Харлампий Диогенович никогда не наказывал своих учеников, с помощью юмора он добивался идеальной дисциплины на уроке и выполнения домашнего задания.Однажды озорной и лукавый ученик 5Б класса не выполнил домашнее задание, не захотел чтобы учитель ему поставил двойку и высмеивал его перед одноклассниками. Случайно в класс зашли врач и медсестра, они искали 5А для того, чтобы сделать прививки. Наш герой вызвался помочь и проводить врачей, но пока искали нужный кабинет мальчик уговорил сделать прививку в 5Б. Как только врачебный процесс был закончен, учитель вызвал мальчика к доске. Конечно, юный герой не смог ответить и получил двойку. Учитель сравнил его с Гераклом, но "тринадцатый подвиг" оказался фальшивым и никудышным. «С тех пор я стал серьезней относиться к домашним заданиям... Позже я заметил, что почти все люди боятся показаться смешными. Особенно боятся показаться смешными женщины и поэты...Конечно, слишком бояться выглядеть смешным не очень умно, но куда хуже совсем не бояться этого ». | 18.06.2015 |
Иллюстрация обложки книги
Об авторе книги
Искандер Фазиль Абдулович (р. 1929), прозаик, поэт.
Родился 6 марта в Сухуми в семье ремесленника. Закончил среднюю школу, получил библиотечное образование.
В 1950-е Искандер приезжает в Москву, поступает в Литературный институт, который оканчивает в 1954. Уже в студенческие годы начинает печататься (первые публикации в 1952). Пишет стихи. Работает журналистом в Курске, затем в Брянске. В 1959 - редактор в абхазском отделе Госиздата.
Первые стихотворные сборники - "Горные тропы" (1957), "Доброта земли" (1959), "Зеленый дождь" (1960) и другие - получают хорошие отзывы критиков и признание читателей.
С 1962 его рассказы начинают публиковать журнал "Юность" и "Неделя". В 1966 из этих рассказов автор собирает первую книгу "Запретный плод".
Однако по-настоящему широкую известность ему приносит публикация в "Новом мире" "Созвездия Козлотура" (1966). Тепло были встречены рассказы и повести: "Летним днем" (1969), "Дерево детства" (1970). Особый интерес к его творчеству вызвал цикл новелл "Сандро из Чегема" (1973).
В 1979 для "Метрополя" Искандер дал сатиру "Маленький гигант большого секса". Перу Искандера принадлежат детские рассказы - "День Чика" (1971) и "Защита Чика" (1983), легшие в основу книги рассказов "Детство Чика" (1993). В 1982 в журнале "Юность" вышло произведение писателя - "Кролики и удавы", имевшее необыкновенный успех. В 1987 он опубликовал книгу стихов "Путь"; в 1990 - повесть "Стоянка человека"; в 1991 - книгу публицистики "Поэты и цари"; в 1993 - "Стихотворения" и роман "Человек и его окрестности". В 1995 в журнале "Знамя" была опубликована повесть "Софичка". Ф. Искандер живет и работает в Москве.
Краткая биография из книги: Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.
